Глава 16
Елена
Ведомая собственным запахом, бурая неслась к поляне. Стремилась туда, где была возможность хоть как-то дистанцироваться от Андрея. Сейчас потребность в этой «изоляции» доминировала в сознании человека, подавляя даже животную сущность. Да и не было в сознании зверя особого протеста: самка, чуя угрозу возможному потомству, была настроена агрессивно.
Потому и легко отступила, позволив Лене перехватить контроль, когда оказалась возле оставленной человеческой одежды. Мгновенная вспышка — и с земли, нервными резкими движениями натягивая брюки, поднялась уже девушка.
* * *
Руки тряслись, только со второй попытки смогла натянуть футболку.
«Какое же Андрей чудовище! Хладнокровное, расчетливое и безжалостное! Сколько уже можно терзать мою душу? Что еще он не отобрал у меня?»
Возможность быть счастливой, обрести семью, почувствовать себя любимой, прожить жизнь с чувством глубокого удовлетворения, увидеть своих детей взрослыми и уверенно смотрящими вперед. Всего этого уже не будет в моей судьбе!
Зато будет белый альфа, который задушит инстинктом собственника, растопчет во мне все самое лучшее, разобьет вдребезги мечты, погубит… в конечном итоге! Сердце болело, на дно души словно опустился неподъемный булыжник, во рту ощущался привкус крови — это я инстинктивно, сдерживая рыдания, кусала губы.
Из глаз текли слезы. Я ничего не видела и не слышала, ослепленная горем, оглушенная пониманием беды. Почему не сомневалась? Не знаю. Но убежденность в том, что понесла от своего альфы, не оставляла, существуя на каком-то подсознательном уровне. Как же все плохо!
«Я снова и снова решаю быть сильной, противостоять ему. Дать категоричный отпор, не поддаваться на его шантаж и приказы. И что? Стоит белому волку немного оттаять, подарить мне толику нежности и внимания, как все обещания себе летят в бездну. И вот уже я снова послушно следую за ним, соглашаюсь и смиряюсь с любым его действием. И так до очередного предательства. Где моя воля?! Характер?»
Было тошно от самой себя. Глупая влюбленная бурая волчица!
— Лена?
Вопрос Макса заставил нервно вздрогнуть. Все мое существо было сосредоточено на одном — на диком опасении услышать рядом совсем другого мужчину. Об остальных оборотнях и не помышляла.
— Что случилось? Ты так судорожно дышишь. Я с поляны услышал. И где Добровольский? На вас кто-то напал?
Медведь явно принюхивался. Для него не было тайной, что мы только что расстались, я наверняка вся пропахла Андреем. Но что я могла ответить?! Тем более хранителю. Тем более в случае, когда речь шла о моем альфе!
— Хочу умереть! — падая на землю и проявившимися от ярости когтями вспарывая твердую поверхность лесного грунта, зарыдала я. — Не могу так больше, не могу!
Медведь напряженно замер рядом. Меня колотило от судорожных спазмов, сжимавших грудь. Андрея я чувствовала, каким-то необъяснимым образом знала — не так он и далеко.
— Иди за мной, — рывком дернув за руку и заставив подняться, сухо приказал хранитель. И устремился вправо, вновь уводя меня от поляны, где расположился лагерь нашей экспедиции.
А я, не задумываясь, бросилась за ним. Куда угодно, главное, чтобы там не было Добровольского. Или его зверя. Почему-то сразу решила, что Макс ведет меня в поселение медведей, туда, куда и должен был доставить раньше.
«Почему он не сделал этого?» — пришла очередная злая мысль, выражая обиду на судьбу. Ведь если бы сделал…
И тут белый никак не проявил себя. Вероятно, он слышал наш разговор, но направился ли следом? Моих возможностей не хватало для ответа на этот вопрос. Да и слишком бушевали в душе эмоции, чтобы сосредоточиться на чем-то одном. Главное — не воспрепятствовал. Возможно, в данном случае не мог противостоять решению хранителя?
Медведь со скоростью, присущей только нам, разменивал километр за километром. Прошло часа четыре, прежде чем он сбавил темп. Мы удалились на приличное расстояние в глубь территории хранителей. Зачем? До этого, отдавшись стремительному бегу, постаралась расстаться со всеми мыслями, обрести хоть какой-то душевный покой. Не думала о цели его поступка. Вернее, полагала, что знаю.
Сейчас же Макс резко замер на месте и оглянулся. Взгляд мужчины был суров — ничего общего с панибратским дружелюбием, что он демонстрировал ранее. Испугавшись и сообразив, что опять необдуманно повелась на сомнительную помощь, немного отступила назад и глубоко вдохнула.
Пахло… странно. Холодной затхлостью и тленом. И ветер гудел в отдалении, такой шум в лесу невозможен — листва деревьев глушит порывы.
— Зачем мы тут? — вопрос прозвучал нервно. Злость на Андрея основательно разбавилась вспыхнувшим в душе страхом. Меня уже ранили однажды. И теперь не стоило доверять даже медведям. Но… Мало толку в том, чтобы осознать это сейчас!
— Ты так захотела, — сухо прозвучало в ответ. — Готова?
И, не дожидаясь ответа, Макс развернулся и побежал дальше. С огромной неохотой я тоже двинулась следом. Отступать уже было глупо.
С каждым метром ветер усиливался, донося до меня не самый приятный букет ароматов. Запахи смерти и разложения. К счастью, не свежие. В какой-то момент лес резко закончился и мы выскочили на открытое пространство. Хранитель сбавил темп, перейдя на ровный шаг. Почва под ногами стала каменистой.
Еще до того как мы достигли края, я осознала, куда меня привели. К обрыву, к самому краю высоченного скальника. Видимо, один его край был пологим и заросшим лесом. По нему мы и добрались до вершины. А сейчас… Я испуганно сглотнула, застыв в паре метров от пропасти.
Обоняние подсказывало, что до земли внизу расстояние было немаленькое. Я — не Андрей, вряд ли уцелела бы при падении, сумев выжить.
— Внизу острые выступы и все усыпано камнями разной величины. Даже оборотню сложно выжить после такого приземления, — синхронно с моими мыслями негромко пояснил Макс. Он спокойно стоял в паре метров от меня. И наблюдал.
Вздрогнув, отступила еще на несколько шагов. Желания умереть именно такой смертью совсем не было. Да и вообще желания умереть. Опять мною двигали эмоции.
— Готова? — вновь повторил мужчина, заставив мое сердце дрогнуть. — Ты можешь умереть сейчас. Поверь, это многим облегчит существование. И подарит… победу.
— Ты намерен убить меня? — Мой собственный голос звучал сипло. Сейчас со всей вернувшейся ясностью и четкостью мыслей поняла — хочу жить! Достойна жить. Имею право жить.
— Я? — удивился Макс. — Вовсе нет. По-моему, это ты настаивала на самоубийстве. Я лишь помогаю тебе осуществить твое желание. Чтобы наверняка.
— Нет! — судорожно замотала я головой и спешно забормотала, оправдываясь: — Это были глупые слова. Необдуманные, вызванные эмоциями, страхом… Я не хочу умирать.
«Вопреки всему!» — и это было правдой. Осознанной всем существом. Звериным началом и человеческим сознанием. Если мне уготовано пережить своих детей — такова моя доля! И малодушно пытаться спастись… вот так. Я должна бороться!
— Необдуманные? — Медведь поморщился и резко зарычал. — Ты уже не щенок. Оставь все сомнения, отпусти это неверие в себя и стань, наконец, хозяйкой своей жизни. Своего зверя и своей судьбы. Взрослой! Эмоции, страх, глупые порывы — ты не имеешь на них права. Иначе у тебя не будет будущего. Хочешь выжить — стань сильной. Или умри. Прямо сейчас, поскольку умрешь все равно. И скоро. Но гораздо мучительнее и труднее!
Мгновенно оказавшись рядом, рванул меня за плечо и немногим не швырнул на самый край пропасти. Судорожно и отчаянно цепляясь когтями за почву, бестолково царапая камень и скользя по нему в бесполезной попытке притормозить движение собственного тела, задохнулась от страха, когда ноги внезапно ощутили пустоту.
Сознание парализовало ужасом, душу разрывало от паники и отчаяния. Не справлюсь! Тело неумолимо смещалось в пропасть, все мои неловкие попытки удержаться лишь усугубляли ситуацию. Макс хладнокровно наблюдал за мной, явно не имея намерения помочь.
Вдалеке яростно, с жуткой тоской и отчаянным призывом, завыл волк. Бурая внутри вскинулась, гонимая страхом и инстинктивным стремлением выжить. Душу словно обдало ледяным ветром чужой воли: «Держись! Не смей погибать!»
Миг оборота был неуловим. Вот я, собрав волю в кулак, решившись бороться до конца и ощущая внезапное спокойствие, легко, поразительно легко заставила свое тело измениться. Я заставила! Лена! И ощущать продолжала по-человечески, чувствуя, как изменились возможности, сместился центр тяжести, как яростно, по-звериному, напряглись мышцы спины и передних лап волчицы…
Рывок! Бестолково цепляющиеся за скалу задние лапы, едва не рвущиеся от натуги мышцы передних…
Словно толкаемая в спину чертями, самка устремилась вперед, сумев таки невероятным прыжком вывернуться и рухнуть на брюхо на самом краю пропасти. Дальше ползла, стараясь удалиться от страшной погибели. Лапы дрожали и не смогли бы сейчас удержать поджарое волчье тело: сказывалось колоссальное перенапряжение, ставшее расплатой за спасение.
— Так мы медвежат учим плавать, — словно комментируя невинную шалость, с легким присвистом заметил Макс, снимая рубашку и брюки. — Кидаем в воду — должны выплыть, не справятся — не выживут. А тебя некому было научить, как зверя своего осилить.
«Научить?!»
Ярость и ненависть в сознании буквально зашкаливали.
Волчица, стоило оказаться на безопасном расстоянии от пропасти, движимая единым желанием человеческой и звериной мести, вскочила на лапы. Грозные острейшие клыки оскалились, шерсть на загривке встала дыбом, хвост застучал по лапам, тело прогнулось, готовое атаковать.
Уверенный, предупреждающий рык разнесся по лесу. Сейчас Лена и ее бурая были солидарны, утратив всякую робость и страх. Они сплотились, решив воздать мучителю. Покарать! По-волчьи.
Яркая вспышка, и на месте хранителя возник зверь — огромный матерый медведь. Одновременно из леса на опушку выступил большой белый волк. И тоже зарычал — предупреждающе и веско! Ухо медведя дернулось. Он отступил на шаг, потом еще, явно стремясь избежать схватки с обезумевшей самкой.
По сознанию бурой волчицы прошелся ледяной порыв — предупреждение альфы: стой!
Отмахнувшись от приказа, бурая шаг за шагом наступала, утробно рыча. И делала это Лена! Ее волчица в душе отчаянно скулила, ища способ убежать, укрыться за альфой, требуя подчиниться ему. Но девушка и не мыслила о побеге. Все ее существо сконцентрировалось на желании дать сдачи! Впервые за всю жизнь не склониться и признать поражение, а наказать! Клыками и когтями. О собственной слабости даже не вспомнила.
«Я дам ему бой! Потреплю! Не оставлю попытку погубить себя безнаказанной», — пульсировала в сознании мысль. В сознании человека!
Неожиданно медведь упал на спину и странно зафыркал. Словно смеялся. Самка озадаченно замерла. И тут, даря понимание, пришла простая мысль: «Опять я поддаюсь эмоциям! Следую порыву, не думаю!»
Разозлилась уже на себя: доколе все будут проделывать со мной этот трюк, играя на чувствах, используя?..
Мысль стала глотком свежего воздуха, мгновенно остужая. И указывая выход!
И не подумав усомниться в своем праве сделать это, шикнула на бурую, заставляя свое тело измениться вновь. Вспышка, и вот уже с земли поднимается стройная обнаженная девушка. Решительно, игнорируя обоих самцов — катающегося на спине медведя и замершего возле леса белого волка — подошла к одежде Макса и взяла рубашку. Лишь застегнув пуговицы и оправив полы, оглянулась на них.
— Оба — козлы! — произнесла громко и спокойно, не сомневаясь в том, что буду понята ими.
Волк мгновенно отступил, скрываясь в зарослях леса, а хранитель перекинулся в мужчину. Натянул брюки, не сделав даже попытки приблизиться или укорить за использование своей одежды.
— Что ж, неплохо. Думаю, можно сказать, что ставки в игре наконец подняты до максимума, — сам себе заметил он вслух.
«Твари», — беззвучно вздохнула я. Каждый считает своим долгом меня использовать.
— Не зли меня! — озвучила предупреждение.
— И не думаю, — покачал головой Макс. — Я — на твоей стороне.
С такими друзьями…
— Расскажи мне про отца! — потребовала, вспомнив, что он так ничего мне толком и не рассказал. А сейчас… Сейчас была уверенность, что добьюсь от него любой правды.
— Тут он погиб, — потряс меня ответом хранитель, кивнув на обрыв за моей спиной. — Спрыгнул вниз.
Охнув, вновь оглянулась на пропасть, оценивая ее уже с иной точки зрения.
«А ведь я могла бы тоже…»
— Самоубийство? — Слово еле слышно слетело с губ.
— Нет. Казнь. Я дал ему выбор — прыгнуть самому или быть скинутым мною. У него был шанс выжить, если бы сил хватило и повезло с… приземлением.
— Что?! — В шоке глядя на Макса, я не верила своим ушам. Хранители убили моего отца?!
— Да. Я сказал тебе правду. О ней, кстати, никому постороннему не известно.
— Но… за что? — Пусть я не знала отца, но услышать о такой кончине было… страшно. Что же происходит?
— Поверь, за преступление. За очень серьезное преступление! — Даже спустя годы взгляд хранителя полыхнул гневом.
Мои губы словно онемели, не позволяя продолжить расспросы. Но Максим все понял по моим глазам.
— Он уничтожил одну из наших реликвий. Если конкретнее — древний договор между волчьими кланами.
Услышав ответ, я села. В буквальном смысле.
«Нет этого проклятого договора — нет обязательств! И все мои испытания были… напрасны?»
— Почему же тогда вы подтвердили условия договора, настаивали на его исполнении? Скрываете, что не смогли уберечь документ?
— И это тоже, но есть и более важные причины. Ты не думала, зачем Волконский сделал это?
В самом деле. Пусть он и так был обречен, но навредить тем, кто предоставил убежище? Для этого должна быть крайне веская причина.
— Зачем? — эхом повторила я его вопрос.
Макс промолчал, но при этом бросил немного нервный взгляд в направлении леса. Вероятно, нас слышит Андрей? Потому хранитель мне и не ответит?
— У него был план, я тебе о нем говорил. И условия договора были помехой.
Все же ответил.
— Андрей знал… про договор?
— Полагаю, он мог подозревать нечто близкое к истине. — Макс фыркнул.
— Но согласился на его исполнение?
— Именно поэтому и согласился! — уже не таясь, хохотнул мой собеседник. Мне же было совсем не смешно.
И что он имеет в виду?
— Получается, соглашение недействительно? Мы не пара? — Внутри вспыхнула надежда.
— Я бы не спешил с выводами. Вы же признали себя парой, приняли на себя конкретные обязательства? Сказанного не вернуть… И это объективная реальность!
Р-р-р…
— А что было в том договоре? Например, условие про объединение в пару на три месяца?
— Нет. — Мужчина развел руками.
«Нет?!»
У меня пропал дар речи. Обман! Чья-то чужая игра сломала мне жизнь.
— Но как вы допустили?.. — И так едва слышный шепот оборвался, у меня перехватило дыхание. — Вы же хранители, ваша миссия в том, чтобы беречь истину в ее первозданном виде.
Макс насупился:
— Как это ни банально, никто не идеален. И у нас тоже есть свои интересы.
А меня внезапно осенило!
— Уверена, у отца был повод уничтожить договор! — с толикой ярости зашипела я на оборотня.
— О да! — неожиданно став серьезным, резко взмахнул рукой Макс. — У него-то как раз и был. Вот только не стоит думать, что он ради тебя старался. На самом деле использовать договор, скрыв от волков его истинное содержание, было изначально его идеей. Мы лишь из-за этого решились на вмешательство.
Медведю я тоже не очень верила. Было ощущение, что верить нельзя никому.
— Раз вы рассказали мне так много, стоит ли скрывать остальное? — не отступала я. — Что было в том договоре? Зачем отец уничтожил его? И почему вы — хранители — не только извратили правду, но и способствовали заблуждениям глав волчьих кланов?
— Лена, — губ Макса коснулась снисходительная улыбка, — не стоит думать, что все так просто. Считай, что своими недомолвками я пытаюсь подтолкнуть тебя к действиям в нужном направлении. Договор касался своеобразной территориальной компенсации. Ничего глобального, ерунда. Но главам упомянутых там волчьих родов мы заявили другое.
— И никто не потребовал предъявить договор?
— Дамир Добровольский пытался, пришлось надавить на него, поручившись нашим авторитетом, — Макс хохотнул.
— Солгать? Вы отвратительны! — Как же я была разочарована в медведях!
— Будем судить по результатам, — продолжал улыбаться мой собеседник. — На самом деле задумка как раз в нашем духе. Она — на благо.
— На благо кому? — вновь зашипела я.
— Порядку.
Как же достали загадки!
— А мне что делать?! — Крик души.
— Точно — не кидаться вниз со скалы, — Макс мотнул головой в направлении обрыва. — Кстати, чтобы ты не дулась — я бы успел тебя схватить, если б понял, что ты совсем утратила шансы удержаться.
Не сдержавшись, я иронично хмыкнула. Ирония была с привкусом горечи: сейчас можно сказать все что угодно…
— Не веришь? Зря! Твой белый волк загрыз бы меня на месте, он и так нарушил запрет и пришел за нами на эту закрытую территорию. — Медведь перевел взгляд на лес, словно мог видеть укрывшегося в зарослях Андрея.
Ну-ну!
— Так вот, что тебе делать. На самом деле мне сложно судить, ситуация до сих пор во многом непредсказуема. Хотя хорошо, что вы пришли на наши земли.
Хорошо кому? Знать бы.
— Что бы на моем месте сделали вы? — рассердилась я. Сколько можно юлить?!
— Слушал бы разум, а не сердце! Ты же живешь эмоциями. А он — нет. Вот когда вы поменяетесь местами и ты начнешь думать и рассуждать, исходя из своей выгоды, тогда и одолеешь его.
Мне стало страшно. Почему я должна хотеть его одолеть?
— Вы уверены, что мы — по разные стороны баррикады?
— Пока все говорит об этом. — Макс красноречиво пожал плечами. — Но есть и приметы перемен.
— Знайте, — я решительно поднялась на ноги, намереваясь уйти, — я никогда, ни при каких обстоятельствах не стану соперником Андрея! Не буду претендовать на власть — это вообще смехотворная мысль! И… не предам его.
Последнее сказала одними губами, признаваясь в этом лишь себе. Я могу ненавидеть Добровольского, презирать его, никогда не простить. Но мстить? Навредить? Никогда!
«Я слишком люблю своего белого альфу, чтобы так поступить. Пусть даже ненавижу не меньше…»
Навредить я способна лишь себе, но не Андрею.
— Возвращаемся? — Макс нагнал меня парой быстрых шагов и подмигнул.
Поразительный тип — ведет себя так, словно только что не случилось ничего необычного!
— Да! — И, решительно задрав подбородок, я заносчиво предупредила: — Задумали смуту на волчьих территориях? Не надейтесь, что я помогу! Я признаю клан белых сильнейшим, а их власть — безоговорочной!
А наши взаимоотношения — это другое. Соответствие Андрея статусу сильнейшего не вызывало у меня сомнений. Он объективно был идеальной кандидатурой на роль главы волчьего сообщества.
Тем более Андрей — мой альфа. А возможно, и отец моих детей…
