Мужчине важно чувствовать, что его ценят. Убедилась я в этом на следующий день. Мне позвонил один из наших партнеров по работе и на мой банальный вопрос: «Как дела?» – надрывным голосом пожаловался, что его не ценят. Это был действительно крик души! Я тут же решила написать Матвею письмо, как мне нравится носить бирюзовое колье.

«Пора подводить отношения к логическому концу, – размышляла я, – мы встречаемся почти год».

Вчера все было замечательно! После ресторана мы поехали в особняк Кочубея в Пушкине. Особняк давно превратили в элитную гостиницу, сохранив и отреставрировав дворцовые интерьеры. Выбрав комнату во французском стиле, я спросила, можно ли привезти свои вазы и проигрыватель, зажечь свечи и заказать шампанское и фрукты в номер. Персонал явно был заинтригован моими пожеланиями.

Перед ужином я заехала и еще раз полюбовалась своими приготовлениями. В чашах с водой плавали срезанные головки роз и свечи, кровать была застелена темно-бордовыми шелковыми простынями, воздух был наполнен ароматом жасмина (было непросто найти специальные французские духи для помещений), лежал диск французской музыки.

«Интересно, для какого мужчины столько приготовлений?» – читался в глазах персонала вопрос. И я надеялась, что появление Матвея их не разочарует.

– Куда ты меня везешь? – спросил Матвей, когда мы сели в машину.

– Во Францию, – спокойно ответила я.

– Я же не взял загранпаспорт! – заволновался Матвей.

– Я пошутила. Мы едем в Пушкин, но на французскую ночь.

– И что меня ждет?!

– Игры маркизы де Помпадур!

– Я не говорю по-французски, – предупредил Матвей.

– Же тем! Это все, что ты должен знать!

– А что это значит? – осторожно поинтересовался он.

– Я тебя люблю! – перевела я, внутренне испугавшись, что Матвей не включится в игру.

Но, видно, слова любви на других языках не воспринимаются столь серьезно и ничего не значат, и мужчине легче сказать «я тебя люблю» на трех иностранных языках, чем на родном.

Поэтому Матвей легко повторил:

– Же тем!

За уроком французского мы доехали до Пушкина быстро – так как было уже около полуночи, машин было немного.

В гостинице я попросила Матвея заполнить бланки, а сама, быстро поднявшись в номер, зажгла свечи и включила французский шансон. Войдя в номер, Матвей несколько секунд стоял ошеломленный.

– Открой, пожалуйста, шампанское, – попросила я и исчезла в ванной. Надев роскошное черное кружевное белье, пояс и чулочки, я сверху накинула черный шелковый халат и натянула темный парик со стрижкой каре. «Настоящая француженка», – подумала я и черным карандашом нарисовала себе кокетливую мушку на щеке. Образ был завершен.

– Ты уже изучил три любимые вещи француженки? – спросила я Матвея, выйдя из ванны.

– Какие? – прищурившись и разглядывая меня, спросил Матвей.

– Шампанское до и кофе после!

– Мы выпьем вместе! – И Матвей, отпив глоток, притянул меня к себе и, целуя в губы, поделился со мной шампанским. Он хотел продолжить меня целовать, но я, сделав громче музыку, начала танец. Достав красный перьевой веер из-за пояса, я стала нежно поглаживать им Матвея. Матвей схватил меня в объятия и, прошептав «Же тем», сорвал с меня трусики и сам стал ласкать меня веером. Прикосновение прохладных шелковых простыней и мягкие поглаживания веером уносили меня к морю наслаждения… Потом мы лежали, обнявшись, и я в глубине души ждала, что сейчас Матвей признается мне в любви и, может, сделает предложение, но тщетно, главных слов я так и не услышала.

– Главных слов я так и не услышала, – с грустью произнесла я, вернувшись с бала. Тетушка подняла бровь, ожидая продолжения рассказа.

Бал превзошел все ожидания! Блеск бриллианта усиливал блеск моих глаз, и все мужчины стремились очутиться рядом со мной. Марк шептал, что желание других мужчин делает меня еще более желанной для него. И, порхая от одного кавалера к другому, слушая скрипку в домашнем театре Юсуповых, я втайне надеялась, что Марк найдет подходящий момент и, признавшись мне в любви, сделает предложение. В конце бала во внутреннем дворике Юсуповского дворца был устроен роскошный фейерверк. Все гости вышли на улицу, и Марк, обняв меня сзади, тихонько целовал в ушко, но не произносил ни слова! Может, он решил, что обстановка неподходящая или он еще не готов?

– Я думаю, вряд ли ты придумаешь разумное объяснение. Когда мужчина хочет – он делает! Почему так трудно это принять, почему тебе так нравится тешить себя иллюзиями и находить сотни оправданий его бездействию? – резко отчитала меня тетушка.

– Хорошо, и что мне делать? – растерянно спросила я, уже собираясь разреветься.

– Только не плачь, – примирительно сказала тетя. – В принципе ты права, сделать предложение для мужчины – трудный шаг! И любой из них понимает, что, как только наденет тебе кольцо, вся ответственность за ваше будущее ляжет на его плечи. Встречи ведь ни к чему не обязывают. Не зря женщины издавна избегали интимной связи до брака. Недоступность усиливала желание мужчины и рождала стремление скорее повести ее под венец.

– Все, я запуталась окончательно! Вы же говорили – три-шесть встреч, а то мужчина перегорит. А теперь говорите, что первая ночь с мужчиной только после свадьбы.

– В идеале, моя девочка! Мужчины, как ты помнишь, – медлительные создания, и так же как им необходимо время для принятия решений, им необходимо время для того, чтобы влюбиться. Женщина может с первого взгляда определить и почувствовать, что это «ее» мужчина, а мужчине необходимо время, причем время без секса, – три месяца минимально, чтобы в нем проснулись чувства. Такой своеобразный испытательный срок – на что он способен. В следующий раз ты постараешься отдаться мужчине только в первую брачную ночь.

– В следующий раз? – все еще пытаясь разобраться, что происходит, спросила я.

– Просто Марк не твой мужчина, и я позволила тебе провести с ним ночи.

– Не мой мужчина?! – Я даже растерялась от неожиданности. – И весь этот год я посвятила отношениям не с моим мужчиной? Зачем? – Я вопросительно смотрела на тетушку.

– Чтобы ты научилась правильно строить отношения со значимым для тебя человеком! Потому что, когда ты встретишь свою вторую половину, у тебя не будет права на ошибку.

– И когда я встречу того, кто мне предназначен? – осторожно поинтересовалась я.

– Когда ты познаешь всех, тогда ты можешь встретить единственного, предназначенного тебе миром, – загадочно ответила тетушка.

– Господи, тысячи женщин встречают единственного легко и просто, почему у меня все связано с такими трудностями?

– Кому многое дано, с того многое спрашивается, – философски заметила тетушка и продолжила: – А почему ты считаешь, что многие женщины живут с единственным? Они просто остаются с тем первым, кто обратил на них внимание, а потом всю жизнь мечутся в поисках недостижимого счастья. Они соглашаются на суррогат счастья, вместо того чтобы искать истину. У нас всегда есть выбор, и только женщина ответственна за то, в каком мире она живет. – Тетушка сделала небольшую паузу и уже более будничным тоном продолжила: – И создание этого мира начинается со звона свадебных колоколов. Так что вернемся к замужеству, точнее, к получению предложения.

Ты должна довести Марка до предложения, а потом примешь решение, что делать дальше. Ведь я тоже могу ошибаться, может, это именно твой мужчина.

– Пока я в этом уверена! – горячо кинулась я на защиту своего романа.

– Пока я в этом уверена! – твердо ответила я на Аниськин вопрос, хочу ли я замуж за Матвея. Проводив его в Москву, я тут же бросилась к подруге показать подарок и поплакаться, что предложения не последовало.

– А может, это все ерунда! И не нужно никакого замужества! Будете встречаться раз в неделю, и всем будет удобно, – с сомнением в голосе предложила Аниська. – Может, гражданский брак – лучшая альтернатива?

– Для мужчины – да! – скривилась я. – Его кормят, о нем заботятся, рубашечки ему стирают, занимаются с ним любовью и, как мы теперь понимаем, дают ему энергию для достижения его целей. А что мужчина? В один прекрасный момент он исчезает из твоей жизни, иногда даже забыв сказать «спасибо». Он получает все, а ты остаешься ни с чем. Если бы ты была его официальной женой, ты могла бы претендовать на пятьдесят процентов того, что он заработал благодаря тому, что ты была рядом, а так…

– Слушай, – вдруг прозрела Аниська, – так это же моя история с Виталиком. Когда мы встретились, ему было двадцать пять, а мне двадцать четыре. Помнишь, он работал расклейщиком рекламных плакатов? Через три месяца он переехал ко мне, и я отвела его к своему стилисту, выбрала ему одежду, вдохновляла и поддерживала, ввела в тусовку, через три года он открыл свое рекламное агентство, купил машину, квартиру и, гордый, переехал туда один. И что? Ему двадцать девять – он молод и богат, мне двадцать восемь – я, конечно, еще не старушка, но в то же время и не юная девочка, и все мужчины аккуратно интересуются, была ли я замужем. А я вроде бы и посвятила четыре года мужчине, и что? Конечно, я сама достаточно зарабатываю, но так приятно сбросить с себя ответственность.

– Ты права, в этом-то вся и проблема, что без штампа в паспорте мужчина не признает свою ответственность за женщину, не берет на себя обязательства и не готов делиться с ней своими достижениями. Но самое печальное, что мы сами позволяем им так себя вести. Мужчины таковы, какими мы им позволяем быть, – пришла я к заключению, и вдруг меня осенило: – Может, устроить какую-нибудь провокацию?

– Придется устроить провокацию! – Тетушкины глаза подозрительно заблестели.

– Какую? – лениво спросила я, совсем приуныв.

– Если мужчина через год ваших отношений не делает тебе предложение, пора переходить к решительным действиям, – объявила тетушка.

– Почему именно год? – все еще потерянно поинтересовалась я.

– Где-то полгода ты присматриваешься и, решив, что этот мужчина достоин быть отцом твоих детей, мягко, но настойчиво подводишь его к мысли, что ты останешься с ним, только став его женой. И если он не сделает решительного шага, то у него есть шанс потерять тебя навсегда! Но иногда такая простая мысль почему-то не посещает мужчину, поэтому надо сделать ее более доходчивой. – Судя по интонациям, тетушка явно что-то замышляла. – Когда вы с Марком договорились встретиться в следующий раз?

– Послезавтра, а что?

– Времени у нас достаточно! Ты уезжаешь в Париж только через две недели!

– А разве я собиралась в Париж? – изумилась я. – Вы уже устали от меня?

– Господи, при чем тут я? Конечно, ты собираешься в Париж, причем навсегда! – Тетушка внимательно посмотрела на меня. – Ты все еще не понимаешь? У Марка должно возникнуть ощущение, что если он не предпримет решительных шагов, то ты уедешь навсегда в Париж и он тебя потеряет. Но будь готова к тому, что путей к отступлению у тебя уже нет. Ты вернешься в Петербург не раньше чем через год, если он не сделает тебе предложение. – Тетушка взглянула на меня и весело добавила: – Будет время заняться французами – получить еще один камень в свою диадему.

– И я должна ему об этом сказать?

– Да, ты скажешь, что получила письмо, что тебе необходимо встретиться с нотариусом по делам наследства и ты уезжаешь через две… – тетушка голосом выделила слово «две», – недели и боишься, что вряд ли вернешься в Россию.

– А если он ничего не скажет? Не попытается меня задержать?

– Тогда тем более не стоит тратить на него время. Если через год отношения не закончились замужеством, то потом они превращаются в растянутую пытку, мужчина привыкает все получать просто так и не предпринимает попыток узаконить ваши отношения. У мужчины должен быть шанс, но и ты не должна лишать себя шансов! Девичий век недолог, и не стоит тешить себя пустыми надеждами.

– Не стоит тешить себя пустыми надеждами, – сказала я себе, собираясь в командировку в Москву. План был готов и продуман до мельчайших подробностей. Сегодня в ресторане я сделаю последнюю попытку перевести наши отношения на другой уровень. Если не получится… Что ж, значит, будет следующий мужчина, еще лучше!

Я долго думала, какое платье выбрать, и остановила свой выбор на ярком оранжевом платье с яркими зелеными и белыми цветами. Сшитое в китайском стиле, оно одновременно было сдержанным и сексуальным, ярким и элегантным. Высокие каблуки и длинные серьги с зелеными камнями делали меня похожей на экзотический цветок.

– Ты сегодня сногсшибательна, – приветствовал меня Матвей.

– Спасибо! – ответила я, садясь за столик. Симпатичный официант, присев на корточки и глядя снизу вверх мне в глаза, спросил, что бы я хотела. И даже несмотря на то что рядом был Матвей, мне хотелось ответить: «Тебя!» – но, естественно, я заказала гаспаччо и креветки.

– Как дела? – поинтересовался Матвей.

– Все чересчур замечательно! – ответила я.

– Что значит «чересчур»? – не понял Матвей.

– Представляешь, меня разыскал мой старинный поклонник. Мы расстались три года назад, он уехал в Амстердам работать.

– И что же он хотел? – подозрительно спросил Матвей.

– Он воспылал страстью, сказал, что много думал, встречаясь с разными девушками, и пришел к выводу, что лучше меня никого нет, – невозмутимо продолжала я, сама поражаясь собственной фантазии и своему вдохновенному вранью.

– И? – напрягся Матвей.

– И он снял ресторан на крыше гостиницы «Европа» только для меня. Когда я туда пришла, все было в цветах и шарах, играла музыка, на подиуме стоял стол, накрытый на двоих.

– Как пошло! – язвительным тоном произнес Матвей.

– Зато романтично! – ответила я, делая вид, что погрузилась в воспоминания.

– У богатых свои привычки! – все еще сердился Матвей. – И что же он хотел?

– Предложил мне выйти за него замуж, – как можно спокойнее произнесла я, как будто мужчины только и делают, что раз в неделю зовут меня замуж. «Великая сила – искусство», – подумала я.

– И что же ты ответила? – как-то очень равнодушно поинтересовался Матвей.

– Сказала, что подумаю, за кого мне выходить замуж – за того, кто зовет, или за того, кого я люблю.

– А что, тот, кого ты любишь, не зовет? – сделав вид, что не понимает, о ком я, спросил Матвей.

– Пока нет, но у него осталось две недели, через две недели Артем уезжает обратно в Амстердам и хочет, чтобы мы подали заявление, – продолжала я, понимая, что все пути отрезаны, и если за эти две недели Матвей не сделает никаких телодвижений, то мне действительно придется искать кого-то на роль подставного мужа и имитировать свадьбу.

– А ты сама хочешь? – подозрительно посмотрел на меня Матвей.

– Почему бы не сходить замуж? Поживу в Амстердаме. Артем – милый и добрый человек и, самое главное, не может на меня надышаться. Моя прабабушка говорила: «Выходи замуж столько раз, сколько тебя зовут».

«Выходи замуж столько раз, сколько тебя зовут», – вспоминала я тетушкины слова и подумала: «А если не зовут?»

Прошла неделя, как я объявила Марку о необходимости уехать в Париж по наследственным делам и что скорее всего вряд ли вернусь в Петербург. Марк занервничал, но лишь уточнил дату моего отъезда. Пришлось назвать пятнадцатое января.

– И что, ты действительно уедешь? – спросил он меня, пригласив на выходные в охотничий домик. Декорированный с русской роскошью, домик был очень уютен. Мы сидели перед горящим камином и кормили друг друга свежей клубникой с черной икрой, запивая горячей медовухой.

– Меня ничто и никто не держит в Санкт-Петербурге, – с грустью сказала я.

– По-моему, я тебя крепко держу, – засмеялся Марк, обнимая меня. Пригревшись в его объятиях и разомлев от медовухи, я постепенно задремала и не почувствовала, как мы сползли на пол и очутились на медвежьей шкуре. Марк осторожно выпустил меня из объятий и принес свою норковую шубу, чтобы накрыть меня. Но, решив, что такую красоту, как я, прятать не стоит и мне будет жарко, стал постепенно раздевать меня. Видно, медовуха настолько затуманила сознание, что я плохо контролировала, что происходило. Марк заботливо поднял меня и переложил на свою норковую шубу. И только почувствовав нежное прикосновение меха к своему обнаженному телу, я постепенно стала приходить в себя.

– Русский массаж норковой перчаткой, – промурлыкал Марк, – чтобы было что вспомнить во Франции.

Я лишь изогнулась, застонав от удовольствия, а про себя подумала, что Марк решил устроить прощальный вечер, который запомнился бы мне навсегда, но явно не делает попыток меня остановить.

Трение тел о шелковистый мех создавало слабые электрические разряды, они усиливали наслаждение. И в самый острый момент я разрыдалась. И сама не понимала: рыдаю я от наслаждения или от боли, осознавая, что это наша последняя ночь?

– Это была наша последняя ночь, – подвела я итог, рассказав Аниське про французскую ночь в особняке Кочубея и свою неудавшуюся провокацию.

– Почему ты решила, что провокация не удалась? – все еще не теряя надежды, спросила Аниська.

– Потому что прошло две недели, Матвей не примчался ко мне с кольцом и словами о вечной любви, так что придется искать подставного мужа, а то Матвей поймет, что я блефовала!

– Но это же глупо! Скажи, что ты передумала, – предложила разумная Аниська.

– Вот тогда это будет действительно глупо выглядеть, – не согласилась я. – И вдруг меня осенила мысль: – Аниська, я уезжаю кататься на горных лыжах!

– Так, у девушки совсем поехала крыша… При чем тут лыжи? – покачала головой моя подруга.

– Поеду в Шамони – на Монблан, там еще лежит снег, а потом вернусь в Питер.

– Ты можешь мне объяснить, для чего сейчас мчаться кататься на лыжах?

– Для поисков мужа!

– Что? – удивленно протянула Аниська. – Какого мужа?

– Подставного! Я сделаю снимки с французом и разошлю их по базе бизнес-школы с подписью «Медовый месяц в Шамони».

– По-моему, по твоим планам ты в апреле должна была подавать заявление, так что твоя фальшивая свадьба не может быть раньше июля! – охладила мой пыл Анися.

– Да, ты права, – разочарованно протянула я, – придется делать фотки на Гавайях!

– Только, пожалуйста, не с мулатом, – умоляюще произнесла Анися, – а то рассказывала сказки про русского, а пришлешь фотографии с темнокожим аборигеном. Но все-таки ты собираешься делать какую-то глупость. Сказала и сказала, что тебе сделали предложение, вполне могла передумать – девушки, как известно, существа ветреные!

– Как ты не понимаешь, Аниська? Я не могу сидеть и страдать из-за того, что мужчина, в которого я вложила столько сил, не оценил меня.

– По-моему, твоя прабабушка утверждала, что мужчины ценят не тех, кто в них вложил много сил, а тех, в кого они вложили силы, – напомнила мне моя внимательная и дотошная подруга.

– Все, теперь я все буду делать правильно! Я лечу в Шамони, знакомлюсь с достойным кандидатом и рассылаю фотографии.

– А здесь ты не можешь найти подставного мужа и сфотографироваться на фоне Петра Первого? – не оценив грандиозности моего замысла, сделала Аниська последнюю попытку отговорить меня от поездки.

– Нет, моя деятельная натура требует действий! – объявила я и пошла звонить в турагентство, чтобы заказать поездку. – Иногда полезно поменять обстановку.