Книга: Круг женской силы. Энергии стихий и тайны обольщения
Назад: Глава 13. И пусть он будет спасителем
Дальше: Глава 15. Признание и внимание – вот чего он хочет

Глава 14. Вера в мужчину – ключ к его сердцу

1903
– Вера в мужчину – вот главный ключ к его сердцу! – торжественно произнесла тетушка, когда я рассказывала, как Марк вызволял меня из остановившегося поезда.
Мы сидели в кондитерской Беранже и Вульфа на Невском и, лакомясь буше, наблюдали за людским потоком.
– Посмотри, ты сразу сможешь отличить мужчину, в которого верят, от мужчины, лишенного этой веры, – проводила тетя взглядом господина с опущенными плечами.
– И как же они отличаются? – все еще недоумевала я.
– Тот, в которого верит женщина, словно наполнен этой верой – его плечи развернуты, голова гордо поднята, взгляд открыт, а движения спокойны. Посмотри, много ли ты видишь вокруг таких мужчин? – обратилась она ко мне.
– Я всегда считала, что так выглядят успешные мужчины, – протянула я задумчиво.
– Ты права, но успеха добивается только тот, в кого мы верим, – отрезала тетя. – Самое важное для любого из них – твоя вера в него и твое доверие, – продолжила она. – Любой его проект, любое его начинание ты должна поддержать с искренней верой в его возможности все осуществить. Ни капли сомнения в его уме и талантах!
– Даже если я чувствую, что это абсолютно провальное дело и крах неминуем? – вопросила я.
– Если ты будешь верить в мужчину, даже безнадежное на первый взгляд дело может стать очень успешным! Только твоя слепая вера дает силы и энергию достичь всего, каким бы глупым это ни казалось. И даже если все же что-то не получится в силу объективных и непредвиденных причин, то мужчина сможет с этим как-то справиться, но неверие в него он не простит никогда. Твоя вера дарит ему крылья, но твои сомнения связывают ему руки. Ту же веру в него ты должна показывать и в личных отношениях – веру в то, что он любит только тебя и верен тебе, даже если все говорит об обратном! Даже если он не пришел домой ночевать.
– Но это же глупо, застав его с другой, сделать вид, что ничего не случилось! – возмутилась я.
– Это мудро. Своей верой в его невиновность ты обезоруживаешь его и в то же время показываешь веру в себя, свою уверенность. Показываешь, что ты не допускаешь мысли, что лучше тебя может кто-то быть, что кто-то может затмить тебя или заменить. Да, другие женщины пытаются это сделать, ведь ты выбрала самого лучшего мужчину, но пока ты веришь в него и в себя, они обречены на неудачу. Вера вдохновляет и поддерживает, потребность ней – главная эмоциональная потребность мужчины, – закончила Софья Николаевна свою пламенную речь.
Я задумчиво смотрела на проходящих мимо мужчин и сознавала, что тех, в которых верят, – единицы.
– И как же нам показать, что мы верим в мужчину и во все его сумасшедшие проекты? – Мне хотелось конкретных указаний. Но не успела тетя мне ответить, как в кафе вошел высокий господин с длинными русыми волосами, забранными в хвост. Хотя плечи его были опущены, в нем угадывалась былая холеность и успешность. Я только подумала, что он чрезвычайно похож на художника, как он, увидев Софью Николаевну, направился прямо к нам.
– Рад вас видеть, Софья Николаевна! Сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнул молодой человек и, повернувшись ко мне, представился: – Александр Бартеев, архитектор.
– Варвара Васильевна! – мягко улыбнувшись, ответила я.
– Как удачно мы встретились, Александр Викторович! – Тетя кинула на меня предупреждающий взгляд и обратилась к архитектору: – Мы только что обсуждали с Варварой Васильевной проект ее нового дома и кого нам пригласить для его строительства. Я слышала, что вы заканчиваете дачу в Сестрорецке для полковника Огнева. Я сгораю от нетерпения, когда же смогу увидеть ваше творение. Уверена, что все, что вы делаете, вы делаете гениально, – восторженно произнесла княгиня.
– Право, Софья Николаевна, вы мне льстите, – смутился Александр Викторович.
– А мы могли бы взглянуть на эту дачу? – загорелась я. Мне было безумно любопытно посмотреть на работу Бартеева, хотя идея со строительством дома ошеломила и меня тоже, но, видно, у тети созрел какой-то план.
– Буду польщен! Вам будет удобно в это воскресенье? Заодно погуляете у залива, – любезно пригласил архитектор.
Мы переглянулись с Софьей Николаевной и одновременно кивнули.
– Тогда я заеду за вами в полдень, в воскресенье. – Александр посмотрел на часы и, извинившись, что спешит, ушел.
– Зачем вы придумали про дом? – накинулась я на Софью Николаевну. – Я же пока ничего не собираюсь строить!
– Пока не собираешься. Мне хотелось бы, чтобы ты имела возможность пообщаться с ним и заодно поучиться, как дарить мужчине веру. Одно время он был очень известный архитектор, но при строительстве особняка для одной очень вздорной и богатой особы произошел неприятный случай. Поставщик в отсутствие архитектора привез гнилой лес для перекрытий, и рабочие уже начали его использовать, как приехал управляющий хозяйки. Она устроила грандиозный скандал, и многие отвернулись от талантливого архитектора, хотя вины его не было никакой, просто она была влюблена в Бартеева, а он ее отверг. Но самое ужасное, что жена Бартеева, привыкшая к успеху и поклонению общества, также оставила его, – сказала тетя. – Сейчас он как никогда нуждается в чьей-нибудь поддержке и вере в то, что он справится и сможет опять добиться успеха.
– Но что подумает Марк? И зачем мне сейчас Бартеев? Я совершенно не собираюсь с ним встречаться, – попыталась возразить я.
– Не встречаться, а общаться! – поправила тетя. – Своей верой ты вдохновишь его и поможешь, рассматривай это как благотворительность, доброе дело. И потом, моя дорогая, мужчинам необходима конкуренция, если ты все внимание сосредоточишь на Марке, ему станет скучно. Он должен чувствовать и видеть, что ты нравишься многим, хотя принадлежишь только ему.
В то же время ты сама должна показывать или, если не получается, создавать иллюзию, что мужчине тоже могут нравиться многие, но ты знаешь, что верен он только тебе. Это тоже демонстрация веры в него, что у тебя даже и мысли не мелькнет, что если мужчина задержался или, если ты замужем, не пришел ночевать, то он проводит время с другой женщиной. Нет, ты всем своим видом должна показывать, что понимаешь – бывают разные ситуации, но осознание, что лучше тебя просто не найти, не позволяет тебе показывать и высказывать сомнения в его верности. Ты должна верить в его непогрешимость и всячески это демонстрировать.
– Какая глупость! – искренне возмутилась я. – Даже если у меня есть все доказательства, что он действительно изменил?
– Тем более если он изменил! Если ты хочешь наверняка его потерять, то можешь устроить скандал, а если ты хочешь победить и как приз получить его любовь, то прежде надо понять, что в тебе заставило его изменить! Уходят не к кому-то, а от тебя!
2003
«Уходят не к кому-то, уходят от тебя», – звучало рефреном в моей голове. Я проснулась среди ночи оттого, что за стеной кто-то разговаривал и занимался любовью. В этот раз все пошло наперекосяк. Прошло почти полгода учебы в бизнес-школе, и все это время я жила от модуля к модулю, от одной встречи с Матвеем к другой… Мне казалось, что последний модуль изменил наши отношения, мы стали ближе, но, видно, я тешила себя иллюзиями. «Кусочки разбитых иллюзий мостят дорогу к новым возможностям».
В эти два месяца было слишком много работы, и письма Матвею я писала время от времени. В какой-то момент я стала больше писать о себе, своих чувствах, своих планах, что абсолютно не соответствовало состоянию девочки, чье внимание полностью направлено на мужчину. И, как и следовало ожидать, приходящие ответы стали тоже более сдержанны и сухи. Я пыталась найти оправдания для Матвея, что у него тоже слишком много работы, что для мужчины время течет по-другому. Но факты были упрямы, хотя я упорно отказывалась в них верить. Я очень надеялась, что, когда мы встретимся, все изменится.
Как всегда, в пятницу я встретила в аэропорту Маринку и Матвея, и мы мило беседовали по дороге в «Новую зарю». Стокгольмская школа экономики решила попробовать провести модуль в новом месте и сменить столь привычный и родной «Балтиец» на более приспособленный для учебы пансионат. Пока мы добирались и искали новое место дислокации, мы проголодались и решили делегировать меня и Матвея за продуктами. Вдвоем мы сели в машину, но разговор как-то не клеился. Матвей был за рулем, я сидела рядом и терзалась вопросом: что происходит?
Наконец мы добрались до магазина и, купив фруктов, сладостей и прочего, двинулись в обратный путь. По дороге я заметила уютный ресторанчик с освещенной башенкой и показала Матвею, тайно надеясь, что он пригласит меня поужинать.
– Да, ресторанчик действительно милый, – согласился Матвей, – но нас ждут голодные друзья.
В утешение он сделал столь робкую попытку меня поцеловать, что я расценила это скорее как издевательство, тем более что Матвей даже не попытался остановить машину. Но я надеялась, что, стоит нам приехать в пансионат, все изменится.
Слепая судьба в лице нашего учебного секретаря в этот раз поселила нас в соседние номера, и, говоря «Спокойной ночи», я втайне ждала приглашения от Матвея остаться в его комнате или предложения остаться у меня.
Поэтому на его попытку отдать мне оставшийся виноград и шоколад я отшутилась, сказав, что если я проголодаюсь, то приду за едой даже ночью.
Матвей улыбнулся и, чмокнув меня в щечку, пожелал спокойной ночи. Я, как наивная дурочка, зажгла свечку и разлила коньяк в бокалы. Я слышала за стеной шаги Матвея и мечтала, что сейчас он возьмет виноград и, постучавшись в мою дверь, спросит, не умираю ли я с голоду и не надо ли меня покормить. Но мои ожидания были тщетны. Я металась по номеру, пытаясь почитать, посмотреть телевизор, повторить что-то из учебной программы, но ничего не помогало. Наконец, измученная ожиданием, я задремала. И мгновенно проснулась, услышав за стеной голоса и знакомые звуки… Я заметалась по номеру, как раненый зверь. Боль от измены и жгучее желание узнать, с кем Матвей, лишали меня рассудка. Я взяла стакан и приложила к стене, надеясь узнать, кто же на моем месте. Мне хотелось ворваться в соседний номер и устроить скандал.
Через несколько минут я поняла, что если останусь в комнате еще немного, то просто сойду с ума. Не придумав ничего лучшего, я набрала номер комнаты Глеба, учившегося в нашей группе и флиртовавшего со мной. Захватив бутылку коньяка, я помчалась в его номер. Глеб, увидев мое помертвевшее лицо и услышав душившие меня рыдания, постарался быть вежливым, что непросто, когда тебя будят в четыре утра, и мягко отказался от коньяка и от меня. Сгорая от стыда, я поплелась обратно в номер. «Мало того что Матвей мне изменил, так я разрушила и легкий флирт с Глебом», – корила я себя. Было почти пять утра, за стеной все стихло – то ли ночная гостья уже ушла, то ли сладко спала в объятиях Матвея.
До семи утра я прокручивала в уме весь наш роман, надеясь понять, что происходит, вспоминала слова Цветаевой: «О, вопль женщин всех времен: мой милый, что тебе я сделала?» – и старалась выработать хоть какую-то линию поведения. Согласно прабабушкиному дневнику, нужно показывать, что ничего не случилось, но было так больно, будто по кусочкам выдирали сердце, и я сомневалась, что мне хватит сил сделать вид, что я ничего не знаю. Включив телевизор на всю громкость, я привела себя в порядок и, натянув улыбку, вышла в коридор, где тут же наткнулась на Матвея, выходившего из своей комнаты. Улыбаясь лучезарной улыбкой, он приветствовал меня как ни в чем не бывало:
– Доброе утро, как спалось?
– Ты мог бы иметь лучшее, а довольствовался чем попало, – загадочно и в то же время зло ответила я первое, что пришло мне в голову, нарушив все прабабушкины инструкции. За завтраком я демонстративно села за другой стол и, болтая о всякой ерунде с девчонками, пошла в аудиторию. Все обратили внимание на мой бледный вид и участливо спрашивали, что произошло, и я, пытаясь отшутиться, пристально вглядывалась в столь знакомые лица, силясь понять, кто она. Глеб тоже не шутил со мной, как обычно, что еще сильнее расстраивало. «В конце концов, – думала я, – так ли важно, на кого меня променяли?» И тут вошла Кира. Невысокая, с мальчишеской короткой стрижкой, проницательными карими глазами, она гордо несла полную тарелку зеленого винограда, того самого винограда, который мы с Матвеем выбирали в магазине…
Каждый ее шаг словно забивал гвоздь в мою душу. Я даже не представляла, что может быть так больно. Я была готова биться головой об стенку, рвать на себе волосы – и все это не казалось глупым и надуманным, а вполне естественным и необходимым. Я слушала лекции в каком-то оцепенении и бормотала что-то невнятное на вопросы, не заболеваю ли я. Едва дождавшись конца лекций, я бросилась к машине, чтобы уехать домой. Охранник на стоянке, увидев меня, испугался, что в таком состоянии я попаду в аварию, и попытался отговорить от поездки. Но я, словно израненный зверь, рвалась домой, чтобы зализать раны в родной берлоге.
То, что я не попала в аварию, – просто счастливая случайность, слезы застилали глаза, и единственное, о чем я молила, – чтобы кто-нибудь освободил меня от этой боли.
1903
– Освободи меня от этой боли! – кричала я тете, то успокаиваясь, то начиная вновь рыдать. Я давно так не рыдала. Видно, Марк действительно умел вызывать сильные эмоции. В таком состоянии я вернулась с Сестрорецкого курорта.
Собираясь на встречу, я не предполагала, что что-то может нарушить безоблачность погоды и безмятежность моего настроения. Ярко светило солнце – явление редкое в Петербурге, и потому город казался особенно прекрасным. Архитектор любезно заехал за мной, и мы, наслаждаясь солнцем в открытой коляске, отправились в Сестрорецк.
– Самое ужасное во всей этой неприятной истории с заказчицей – это то, что моя жена заявила мне, что я ни на что не способен и никогда больше не поднимусь. Мне хотелось поддержки, убеждений, что, несмотря на неприятности, я выстою и стану еще сильнее, а между тем каждый вечер дома меня ждали скандалы, – рассказывал Александр.
– Что же помогло пройти через все это и вновь поверить в успех? – заинтересованно спросила я.
Александр внимательно посмотрел на меня и улыбнулся:
– Другая женщина!
– Другая женщина? – переспросила я.
– Да, в один прекрасный день я зашел в ту самую кондитерскую, где мы с вами встретились, и там увидел очаровательное создание. Она как раз покупала пирожные для своей хозяйки. Мне так понравились ее улыбка и ощущение легкости, чувствовавшейся в ней, что я, даже понимая, что мы совершенно разного положения, обратился к ней за советом, какой десерт выбрать. Она с радостью приняла участие в выборе, и за несколько минут общения с ней мне показалось, что тучи разошлись и все мои неудачи преходящи.
– И вы стали встречаться? – Меня увлек рассказ Александра.
– Да, но это были невинные встречи: я рассказывал ей о жизни, о себе. Она была совершенно необразованной, простой, но в ней была какая-то женская мудрость. Когда я рассказал ей о несчастном случае, то она просто посмотрела на меня и сказала, что всякое бывает и что, конечно же, я все преодолею, справлюсь и, став еще сильнее, добьюсь большего. Самое поразительное, что ей удалось вернуть мне веру в себя. Она столь искренне превозносила мой талант, мой ум, мои деловые качества, что постепенно я и сам стал в это верить, – голос Александра потеплел.
– И что потом? Вы до сих пор вместе?
– К сожалению, нет. Благодаря ей я нашел новые заказы и новых клиентов. И был готов, несмотря на разницу в социальном положении, жениться. Моя бывшая жена с ее прекрасным образованием, изысканными манерами, роскошной внешностью и в подметки не годилась этой девочке. Но девочка оказалась мудрее, она сказала, что моя жизнь не привлекает ее, ей хочется простого, размеренного существования, и она однажды просто исчезла из моей жизни. Но я все еще жду, что однажды она принесет мне пирожные, сядет у моих ног и будет слушать о моих мечтах и верить, что все это обязательно осуществится!
Я думала об Александре и этой девочке и понимала, как важно для мужчины слышать, что мы в него верим, особенно во время трудностей. Та, кто говорит слова поддержки, затмевает ту, которая критикует, даже если это оправданная критика. Напоминая мужчине о его неудачах, мы лишаем его последних сил. Даже если это очень уверенный в себе человек, он тоже подвержен воздействию женских слов, слишком большой силой они обладают. А мы так часто не придаем этому значения.
За разговорами время пролетело незаметно, и мы подъехали к почти законченной даче. Дом был выдержан в модном стиле модерн и оказался столь изысканным, что мне действительно захотелось построить особняк.
Время приближалось к обеду, и Александр пригласил меня подкрепиться на берегу залива. Мы продолжали болтать и наслаждаться солнечными лучами, когда я услышала радостное приветствие, и, обернувшись, я увидела дочь одной из приятельниц Софьи Николаевны. Она была моложе меня лет на десять, с огромными лазоревыми глазами, вздернутым носиком и светлыми кудряшками. Очаровательная улыбка и прелестное голубое платье довершали облик.
– Варя, я так рада вас видеть! – щебетала Настя.
Я представила Александра и пригласила к нам присоединиться. Мы обсуждали модерн, балетные премьеры в Мариинке, мою любимую тетушку. Настя флиртовала с Александром, все наслаждались столь редким солнцем. Александра окликнул один из его знакомых. Извинившись, он отошел. Настя наклонилась ко мне и прошептала:
– Варя, мне необходим ваш совет!
Я одобрительно улыбнулась и изобразила готовность слушать.
– У меня появился поклонник, – обеспокоенно сообщила Настя.
– Но ведь это замечательно, – улыбнулась я.
– Может быть. Последний месяц он забросал меня восторженными письмами и букетами, приглашает поехать с ним то в театр, то на праздник, и я не знаю, как мне поступить. – Проговорив все на одном дыхании, Настя выжидающе смотрела на меня.
– А что говорят твои родители? – поинтересовалась я.
– Они считают, что господин Гольбер – замечательная партия для меня.
– Марк? – внутренне сжавшись, переспросила я.
– Да, но он же старый, ему около сорока, – сморщила носик Настя.
«Слышал бы Марк, как о нем отзывается восемнадцатилетняя девушка», – зло подумала я, но вслух всего лишь сказала:
– Но он многому может тебя научить. – Я попыталась быть беспристрастной и спокойной, хотя внутри все клокотало от обиды и возмущения.
– Например? – заинтересовалась Настя.
– Флирту, обхождению с людьми, просто умению общаться, – перечисляла я достоинства Марка, стараясь ничем не выдать себя.
– Думаешь, стоит с ним познакомиться поближе? – Настенька погрузилась в размышления.
– Настенька, тебе решать! – Я готова была разрыдаться и поэтому постаралась мягко закончить этот разговор. Александр подошел как раз вовремя, и мы засобирались в город.
Сославшись на усталость, я молчала всю обратную дорогу.
Едва войдя в дом, бросилась в свою комнату и позволила рыданиям выйти наружу, я рыдала и билась в истерике и кричала своей тетушке, чтобы она сделала что-нибудь.
– У меня словно кол в груди, это несправедливо, – кричала я сквозь слезы. – Зачем он спал со мной, дарил мне подарки, говорил мне комплименты, а сам в это время мечтал о юной Настеньке?
– Встань, вытри слезы и повторяй за мной. – Софья Николаевна строго посмотрела на меня. – Хватит распускать нюни, мир не обрушился. Марк ведет себя как типичный ловелас, действует на всех фронтах сразу, и не надо себя тешить иллюзиями, что ты единственная, за это надо бороться, а не надеяться, что все произойдет само собой! Сейчас ты освободишься от боли и обиды, а потом мы обсудим, что делать дальше.
Тетушка стала напротив меня и, согнув руки в локтях, показала, что все хорошо: большой палец вверх, остальные собраны в кулак.
– Итак, все было замечательно, теперь ты решила, что обиделась, пальцы опускаешь вниз – при обиде энергия теряется, и ты опускаешься к земле. Недаром говорят: «На обиженных воду возят». Потеря энергии приводит к болезням и бедности. Все обидчивые люди, как правило, очень бедные и больные. Внутренне ты принимаешь решение, что избавишься от обиды и боли. Ты проводишь большими пальцами три раза вокруг стопы и заканчиваешь в точке на внутренней стороне ноги с внешней стороны, от косточки и, словно прочерчивая, поднимаешь большие пальцы вдоль ног до колен. Обводишь по кругу изнутри наружу три круга вокруг коленок и продолжаешь большими пальцами проводить по внутренней стороне бедер к лону, соединяешь пальцы над клитором и рисуешь латинскую букву V, ведя пальцы к ребрам. Женщина, которая не обижается, всегда побеждает, всегда выигрывает – она не тратит время и силы на мелкие обидки. От ребер ведешь к точке середины груди.
– Похоже на знак бубен, – заметила я.
– Да, бубновая дама – вечно молодая. – Тетушка была серьезна. – Обиды старят женщину и превращаются в болезни. Ты не можешь позволить себе разрушать себя просто потому, что ты решила обидеться.
– Я не решала, мне действительно больно и обидно.
Я опять разрыдалась. Тетушка подождала немного, и мы стали все повторять сначала.
– Итак, теперь твои большие пальцы упираются в центр груди. Сделай глубокий вдох, представь кол в своей груди и на выдохе с криком А-С-С-А выдерни его. Выброси свою обиду!
Первый раз мне было просто не крикнуть, звук застревал в груди, стоял ком в горле. Но в конце концов я разозлилась на себя, Марка, Настю, свою наивность и наконец-то крикнула А-С-С-А, вырвав обиду и боль из груди, и почувствовала, что мне действительно стало легче.
2003
Мне действительно стало легче после повторения ритуала освобождения от обид. Я решила, что есть хороший повод освободиться от всех обид скопом. Обиды застревают в нашем теле, оттягивая на себя энергию. Обиды на людей, обиды на мир, обиды на себя… Слезы не решают проблему, необходимо действовать. Я достала все книжки, которые были посвящены отношениям, но, какую бы я ни открывала, я все время натыкалась на техники снятия обид и описания, как обиды разрушают любые отношения и самого человека.
Поняв, что по-настоящему я еще не освободилась от обиды, я отыскала в прабабушкином дневнике технику снятия обид на себя. Ведь я действительно ругала себя, что я такая наивная, что я слишком доверилась Матвею, что перестала играть, что как-то не так себя вела и так далее – типичные мысли в таких ситуациях. Я легла на пол в позе распластанного ниц раба – правая рука впереди, левая поджата. Обида на себя – самая сильная из обид, она лишает нас сил, она сбрасывает нас в грязь. Мы теряем чувство собственного достоинства, превращаясь из хозяина положения в слугу, из ведущего в ведомого. Итак, я лежала, оплакивая свою беспомощность; предательство Матвея, наглость Киры, хотя ее винить было не в чем.
И я приняла решение, что теперь я буду управлять миром и создавать ситуации, а не ждать милостей от природы. Я приняла решение освободиться от обид. Встав на левое колено, я словно отрубила с правого колена тремя движениями нити неуверенности, сомнений и негатива. Повторив это движение три раза, затем я сделала то же самое и с левым коленом. Почувствовав, что отпустило, я на вдохе надела воображаемые ботфорты, спасающие от грязи, пояс, защищающий нижние центры от чужого влияния, и самое главное – погоны, символизирующие меру ответственности и способность управлять миром и событиями. И вдруг поняла, что, если я хочу управлять, надо делать то, что хотят другие.
Назад: Глава 13. И пусть он будет спасителем
Дальше: Глава 15. Признание и внимание – вот чего он хочет

Антон
Перезвоните мне пожалуйста, 8 (931) 979-09-12 Антон.