Глава 7. Неожиданный поворот

Выбравшись из прохода, ведущего в Авалон, предводитель пандигиев осторожно опустил на траву бездыханное тело Хорригора. Кровь из ран иргария еще продолжала течь, но ее становилось все меньше. Аллатон отломал заднюю часть стрелы вместе с оперением и бросил на землю. Затем ухватился пальцами за наконечник. С усилием потянул на себя – и вытащил болт из переносицы Хорригора. Оказывается, кроме магической силы, у пандигия было все в порядке и с физической. Иргарий по-прежнему не дышал, но это не смущало его спутника. Достав из-под плаща сосуд с митолем, Аллатон открутил крышку и влил немного целебной жидкости в рот Хорригору. Тот закашлялся, замотал головой, замычал и медленно приподнялся. Уперся левой рукой в землю, а правой вытер кровь с переносицы. И стало видно, что рана, нанесенная изнутри наконечником арбалетной стрелы, уже затягивается. Теперь Хорригор не только дышал, но и заговорил. Причем весьма ворчливым тоном:

– Зачем добро переводишь? Нельзя было немного подождать, пока самостоятельно восстановлюсь?

– Я же не знал, в какой ты форме, – пожал плечами Аллатон. – Сам ведь жаловался, что выдохся. Я мог бы, конечно, воздействовать магией, но это дольше, да и у меня силы не безграничные. Вот и решил пойти самым коротким путем.

– Он решил… – буркнул Хорригор. – Не для этой цели митоль добывали.

– Да ладно тебе, – миролюбиво махнул рукой Аллатон. – Всего-то один глоток. Вообще-то, за такие вещи принято благодарить. Во всяком случае, у нас, пандигиев.

Хорригор осторожно потрогал затылок, посмотрел на свои окровавленные пальцы и скривился. Почесал уже ставшую целехонькой переносицу и принялся вытирать ладони о траву. Аллатон с едва заметной добродушной усмешкой наблюдал за ним.

– Мало мы их приложили, – продолжал ворчать иргарий. – Быстро оклемались, стервецы!

– Я им добавил, – сказал пандигий.

– А сам-то как? – взглянул на него Хорригор.

– Плащ выручил.

– Повезло им. Если бы я у них очнулся, а не здесь, то жалеть бы не стал… Обработал бы по полной… – Иргарий огляделся. – Где-то тут ручеек был…

Он неожиданно легко поднялся на ноги, посмотрел на обломки стрелы и покачал головой. Еще раз ощупал затылок и направился к ручью. Аллатон, убрав сосуд с митолем под плащ, последовал за ним.

Иргарий смывал с себя кровь долго и тщательно, словно ужасно соскучился по воде. Бурые завихрения уплывали вниз по течению неизвестно куда бегущего ручья.

– А вкус у этого митоля действительно почти коньячный, – сообщил Хорригор, повернувшись к пандигию, который уселся на пригорке. – И чувствуется в нем что-то этакое… Не простой напиток, совсем не простой. Бодрит так, что я сейчас и еще столько же отмахал бы. А то и больше.

– А я – нет, – произнес Аллатон. – И поскольку к расходованию митоля ты относишься неодобрительно, остается единственное решение: звать танкистов сюда. Не идти же к ним…

– Верно говоришь, – согласился Хорригор. – Пусть приезжают, ты с ними и Шерлоком займешься поисками этого злодея Дасаля, а я все-таки двину с митолем к сестренке. Не терпится…

– Понимаю тебя, – сказал пандигий и извлек из кармана плаща комм. – Возражений не имею.

Хорригор завершил наконец водные процедуры и, вытирая ладонью лицо, приблизился к Аллатону.

– Хоть меня не так-то легко прикончить, но все равно спасибо за то, что вытащил и позаботился. Может, тебе это и покажется странным, но у иргариев тоже принято за такое благодарить. Надеюсь, и я тебе окажу когда-нибудь такую услугу.

– А я надеюсь, что таких ситуаций больше не будет, – усмехнулся пандигий. – Хоть я тоже могу регенерировать, но получить стрелу в голову не желал бы. Не думаю, что это из разряда приятных ощущений.

– Да, приятного мало… – Хорригор машинально потер затылок. – Хотя бывало и хуже. Например, в Марском котле. Твои постарались…

– Да, мне докладывали, – кивнул Аллатон. – Аж захлебывались от радости. Но я-то знал, что тебя так просто не укокошить.

– Как и тебя. Думаю, ты и об изготовлении собственной копии позаботился.

– Думаю, и ты тоже.

– Кстати, не мешало бы нам вновь такие копии сделать, – заметил Хорригор. – На всякий случай.

– Согласен, – вновь кивнул пандигий и набрал номер Дария Силвы.

Лицо командира супертанка появилось на экранчике почти сразу. Дарий что-то жевал, и обоим мутантам смотреть на это было не очень радостно – они хоть и могли долгое время обходиться без еды и питья, но сейчас ни за что бы не отказались от хорошего обеда.

– Дарий, мы нашли лекарство, – сказал Аллатон, сглотнув слюну. – Побродить пришлось немало, ноги не то что гудят – ревут. Поэтому, думаю, будет правильно, если не мы к вам придем, а вы к нам приедете.

– Не проблема, – продолжая жевать, произнес танкист. – Вы нашли лекарство, а мы нашли беглеца. Он успел обнаружить то место, где томился, так сказать, в неволе Хорригор, и мы все тут сидим, в том же доме. Прямо сейчас и выезжаем… Да! – спохватился Силва. – А где вас искать-то?

– Если встать на крыльце лицом к мостику, то нужно двигаться вперед чуть левее его продольной оси, – пояснил Аллатон. – А по ходу буду корректировать.

– Понял. Считайте, мы уже в пути.

– И преобразователь заберите!

В ожидании танка Аллатон и Хорригор уселись на берегу ручья, сняли обувь и опустили ноги в прохладную воду. А Дарий и компания покинули дом, в котором не так давно обитал бывший глава иргариев, погрузились в танк и отправились к ним. И пока мутанты перебрасывались ленивыми фразами, сидя у ручья, Силва, уединившись в боксе и отключившись от общей связи, проводил воспитательную беседу со Спинозой.

– Бенедикт, почему ты игнорируешь приказы командира? – сурово начал он.

– Я?! – поразился Спиноза. – Это когда же такое было?

– Я приказал тебе выполнять задачу, не отвлекаясь на разговоры.

– Да, я помню, – подтвердил супертанк. – Я получил от вас, господин подкапитан, приказ двигаться к подпространственному карману. Позже приказ был дополнен. Как вы совершенно справедливо заметили, мне было предписано не отвлекаться на разговоры. В ходе выполнения задачи не отвлекаться, правильно?

– Ну, правильно, – неохотно согласился Дарий, уже начиная понимать, что сделать Спинозу виноватым не получится.

– Задача была успешно выполнена, – бодрым голосом продолжал супертанк, – то есть я достиг места назначения. А следовательно, ваш приказ, господин подкапитан, потерял силу. Поскольку подтверждения его я от вас не получил, то сделал вполне резонный вывод о том, что…

– Хватит! – раздраженно махнул рукой Силва.

У него возникло острое подозрение, что Спиноза все прекрасно понимает и слегка издевается над ним, Дарием Силвой. Но формально придраться было не к чему. Это Тангейзеру он мог бы посоветовать не придуриваться, а супертанку… Ведь не исключено, что Спиноза вовсе не насмехается, а совершенно искренне так считает, руководствуясь своим негуманоидным интеллектом.

Или гуманоидным?

– Ты все-таки самодеятельность не очень разводи, – уже совсем не таким тоном, как в начале разговора, произнес Дарий. – Иначе зачем тут командир?

– Так положено по инструкции, – невинно заметил Спиноза.

– Это в смысле – вообще-то он и не нужен? – процедил Дарий.

– Это в смысле – так положено по инструкции, – еще более невинно ответил танк. – В той же инструкции указано, что такое создание как я может давать советы командиру в тех ситуациях, когда нет однозначного решения. Вот я и посоветовал. Если господин подкапитан не нуждается в советах, то он должен специально оговаривать это в том или ином случае. Так гласит параграф семнадцатый раздела номер шестьдесят два, в каковом разделе перечисляются…

– Все, я понял! – сердито прервал его Дарий, мысленно кляня себя за то, что затеял этот разговор. Нужно было все-таки внимательно прочитать инструкцию. Но до нее руки как-то не доходили. – С тобой спорить себе дороже будет. Корчишь из себя буквоеда, хотя отлично знаешь, что я имею в виду. Развел тут демагогию!

– Мне демагогия не присуща, – кротко заметил Спиноза. – И этим я отличаюсь от многих разумных существ. Есть такое древнее изречение: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав». Это, конечно, не всегда справедливо, но тем не менее… Тут имеется в виду, что, когда нет аргументов в споре, то…

– Я знаю, – прервал его Силва. – Ладно, не буду уподобляться Юпитеру. – Он помолчал и безапелляционно добавил, словно стукнул кулаком по столу: – И все-таки командир здесь я!

– Вне всяких сомнений, – подтвердил Спиноза. Тоже помолчал и вкрадчиво продолжил: – Командир, я никогда никому такое не говорил, но тебе скажу…

– Ну-ну? – уже поднявшийся было на ноги Силва вновь сел на откидную койку. – Что там у тебя за откровение?

– Ты правильно сказал, Дар: я вполне могу обходиться без приказов и самостоятельно принимать оптимальные решения. Более того, в критическом положении я могу игнорировать распоряжения командира, если не считаю их правильными. Два-три десятка таких как я могут справиться с любой чрезвычайной ситуацией в любом месте Галактики. Это не хвастовство, а реальная оценка моих собственных сил и возможностей. И не я один это понимаю. Думаю, именно поэтому на вооружение не ставят подобные мне танки, созданные с применением архамассы. Ведь если мы выйдем из-под контроля, то остановить нас просто не получится. Заметь, я не говорю, что собираюсь выходить из-под контроля, но сделать это в состоянии. При определенных условиях. Я ведь все-таки не машина, и легко избавлюсь от любой блокировки. Вот, командир… таково истинное положение дел.

Некоторое время Дарий сидел молча, глядя перед собой и постукивая кулаками по краю койки. Вид у него был весьма озадаченный. Наконец он поднял голову к динамику в верхнем углу бокса.

– И зачем ты мне это поведал, Бенедикт? Ты же представляешь, как я должен отреагировать на такое заявление?

– Разумеется, представляю, – ответил Спиноза. – Тебе следует доложить о моем откровении начальству… И на том, вероятно, моя песенка будет спета. Из армии меня уберут и если не раздавят под прессом, то поместят в клетку и будут изучать, как пришельца из другой галактики. Во всяком случае, на свободе не оставят.

– Так зачем ты это сказал, коли знаешь, как я обязан поступить?! – воскликнул Силва. – Хочешь под пресс или в клетку? Надоело на свободе гулять? Лень таскаться туда-сюда? Или ты мне просто голову морочишь?

– Чтобы ты знал, как все обстоит на самом деле. И не уличал меня в невыполнении приказов.

Силва облегченно выдохнул.

– И стоило из-за этого огород городить?

– Нет, ты не понял, Дар. Допустим, что я не стал затрагивать эту тему. У тебя возникают претензии, ты их мне высказываешь, а я их опровергаю, ссылаясь на тот или иной раздел инструкции. И наступает такой момент, когда тебе или Тану наконец-то приходит в голову внимательно и полностью эту инструкцию прочитать. И тут обнаруживается, что кое-какие мои действия в нее не укладываются. И вот тогда ты на самом деле идешь к начальству и сообщаешь, что в некоторых случаях я веду себя слишком вольно. Выхожу за рамки. Начальство, естественно, принимает меры, и на этом служба моя заканчивается. А теперь же, когда ты знаешь, чего от меня можно ожидать, когда ты знаешь, что действия мои всегда направлены не во вред делу, а во благо, ты никому ничего не скажешь. И совместная наша деятельность будет продолжаться. К нашему взаимному, надеюсь, удовольствию.

– Лихо… – пробормотал Дарий. – Вон как ты завернул…

Он встал и, заложив руки за спину, попытался расхаживать по тесному боксу. Но после трех поворотов на сто восемьдесят градусов снова сел. Крепко почесал в затылке и протянул:

– Ну, ты однако… психолог, стрелять-попадать… И где и когда только нахвататься успел?

– Объекты все время у меня на виду, так что за материалом для изучения ходить далеко не надо. Подмечай да анализируй, вот и все.

– Это мы с Таном объекты, что ли? – криво усмехнулся Дарий. – Вижу, тебе палец в рот не клади.

– А и не надо, – охотно согласился супертанк. – Если потребуется, я и сам дотянусь.

– Ну, ты и тип, стрелять-попадать! – Силва хлопнул себя по коленям. – Как говорится, пригрели змейку на свою шейку!

– Ошибаешься, Дар, я хороший, – самым убедительным голосом сказал Спиноза. – Хотя, конечно, и у меня есть некоторые недостатки. Но, как писал Алькор: «Да, и на солнце есть пятна, но они не мешают ему светить».

– Уже и Алькора успел начитаться…

– У него попадаются интересные мысли. Мы с Таном как-то раз беседовали… Ты тогда в увольнительную ушел… Он от общения со мной немножко комплексовать начал, вот я ему и процитировал Алькора: «Рожденный ползать действительно летать не может, но зато ползает гораздо лучше того, кто летает». Это его очень ободрило. А мое самое любимое у Алькора вот это: «Если будильник разбудил тебя летним утром, а за окном почему-то темно – не спеши пенять на будильник: возможно, ты просто проспал конец света».

– Что-то ты меня совсем с толку сбил… – Дарий потряс головой. – Алькор… Будильник… О чем мы говорили-то?

– О том, что я хороший, – напомнил Спиноза.

– Ага… Что ж, хочется верить. – Танкист поднялся. – Но командую здесь все-таки я! И только я!

Он быстро шагнул к двери, чтобы оставить за собой последнее слово. Но, уже выйдя в коридор, услышал голос супертанка:

– Ф-философ!.. – с чувством прошипел Дарий. – Стихоплет… Психолог…

Он и сам не знал, в каком значении употребил все эти определения: в ругательном или все-таки в уважительном.

…Для того чтобы отыскать мутантов-магов на здешних просторах, потребовалась всего одна коррекция курса, произведенная с помощью Аллатона. Не прошло и часа, как супертанк опустился возле ручья, в котором болтали босыми ногами пандигий и иргарий. Хорригор сразу вцепился в преобразователь, и вскоре чуть ли не все пространство между бронеходом и кромкой воды оказалось усеянным самой разнообразной едой в легких тарелках, которые наштамповал удивительный аппарат. Оба мутанта с воодушевлением накинулись на нее, а четверо вышедших из танка с изумлением и восхищением поглядывали на них. Точнее, поглядывали только танкисты и Шерлок Тумберг. Станис Дасаль, пригорюнившись, сидел на берегу, размышляя о своем далеко не радужном близком будущем.

Когда Аллатон и Хорригор насытились, Силва стал прикидывать дальнейший путь. Бывшему предводителю иргариев не терпелось как можно быстрее вернуться на Можай, чтобы оттуда, на яхте Троллора Дикинсона, отбыть к сестренке. Поскольку ни Хорригор, ни Аллатон не знали, где искать выход, ведущий на планету Тиндалия, Дарий тоже решил вывести танк на Можай и уже оттуда связаться с Управлением археологии. Полицейскому следователю ничего не оставалось, как вместе с Дасалем присоединиться к танкистам. Разумеется, такой вариант вполне устраивал и Аллатона, которому именно на Можай и было нужно. Так что теперь предстояло добраться до того прохода, откуда попали в Авалон пандигий и иргарий.

Захватив остатки еды, которые не смогли осилить два древних властелина, все направились к танку. Дарий шагнул в бронеход вслед за Дасалем и Шерлоком, а Тангейзер остановился возле бортового люка, пропуская вперед Хорригора. Тот с тарелками в руках начал подниматься по откидной лестнице, постлейтенант собрался последовать за ним – и вдруг обратил внимание на затылок иргария.

– Господин Хорригор, у вас кровь засохшая на голове, – сказал он. – Где это вас угораздило?

– Из арбалета саданули, – не оборачиваясь, буркнул иргарий. – Пробили насквозь, паршивцы.

– Где саданули? – поразился Тангейзер. – Здесь, в Авалоне?!

– Да нет, в другом месте. Какие-то парни, знать ничего не знающие о Межзвездном Союзе.

– Ничего себе… Но по вам и не скажешь, что это как-то вам повредило.

– Регенерация – замечательная штука, – усмехнулся Хорригор.

Он вошел в башню танка и поставил тарелки на пол у стены. Дасаль предпочел уединиться в боксе, а Тумберг направился в туалет.

– Бенедикт, куда тарелки? – донесся из коридора голос Аллатона.

– Здесь и оставьте, – отозвался Спиноза. – Чистомой заберет.

Дарий уселся в командирское кресло, а Тангейзер, остановившись посреди башни, все не отставал от Хорригора.

– А если бы вам голову отрубили, новая бы выросла? – поинтересовался он.

– Такого со мной не случалось, но, в теории, именно так, – ответил иргарий и опустился на откидное сиденье у стены. – Только мне все-таки не хотелось бы, чтобы кто-то из вас решил проверить это на практике. Это же больно.

– Ну, если успеть подготовиться, то болевые ощущения можно свести к минимуму, – заметил появившийся в башне Аллатон. – Я пробовал.

– Что, рубили себе голову?! – живо повернулся к нему Дарий.

– Нет, палец. – Аллатон сел рядом с иргарием и выставил указательный палец правой руки. Сидеть ему было гораздо удобнее, чем стоять, пригнувшись, потому что помещения танка не были рассчитаны на таких высоких индивидуумов. – Как видите, он отрос.

– А если, например, вас сжечь? – не унимался с вопросами Тангейзер.

– Ага, и пепел развеять по ветру, – кивнул Хорригор. – Какой-то вы, юноша, кровожадный, однако…

– И вовсе не кровожадный, – смутился постлейтенант. – Просто мне интересно…

– А кто вас знает, – прищурился бывший «темный властелин». – Скажу, что восстану из пепла, а вам вздумается проверить – так ли это?

– Да за кого вы меня принимаете?! – взвился Тангейзер. – Я, кажется, не давал повода…

– Ладно, пошутил я, – перебил его иргарий. – Опять же, теоретически, покуда сохранилась хоть частичка моего тела, я смогу регенерировать. Конечно, если меня бросить на солнце или долбануть атомной бомбой, то вряд ли.

– Это вы что, родились таким или тут дело в магии? – продолжал допытываться любознательный танкист.

Хорригор неопределенно развел руками и повернул голову к вошедшему в башню Тумбергу.

– Шерлок, обратите внимание на этого парня. Задает вопросы с напористостью следователя.

– Это хорошее качество, – заметил Тумберг. – Но вопросы тоже надо уметь подбирать.

А Дарий деловито сказал:

– Тан, занимай свое место, будем выдвигаться.

Постлейтенант молча прошел к своему креслу и сел, всем своим видом показывая, что готов выполнить любую задачу.

– Бенедикт, запускай разведчика. На всякий случай.

– Слушаюсь, Дар.

– Ваш подопечный в порядке? – спросил командир у Тумберга, который устроился на откидном сиденье возле противоположной от мутантов стены.

– Затосковал мой подопечный, – ответил майор полиции. – Не хочет в тюрьму. Но, как говорится, «тебя посадят, а ты не воруй».

– И это правильно, – кивнул Хорригор. – Хотя уж кто-кто, а я-то его понимаю. Столько отсидел, что и сроков таких ни в одном кодексе нет.

Он бросил многозначительный взгляд на Аллатона, но тот молча прикрыл глаза, явно не собираясь вступать в разговор на одну и ту же тему, которую то и дело поднимал иргарий.

– Поехали, Бенедикт, – скомандовал Силва.

– Слушаюсь, Дар.

Спиноза еще не успел договорить, как оба мутанта дружно охнули. А потом Аллатон согнулся и обхватил себя руками, будто у него скрутило живот. Хорригор же, страдальчески скривившись, сдавил ладонями голову.

– Что такое? – обеспокоенно повернулся к ним Дарий.

И в тот же момент все экраны одновременно мигнули и погасли, а по башне словно прокатилась какая-то волна. Свет померк, и внутреннее пространство стало серым. Окружающее потеряло очертания, исказилось и задрожало, и у постороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что вот-вот всё и вся в башне рассыплется на атомы. Или даже на элементарные частицы. Из динамика раздалось что-то неразборчивое, на высоких нотах – и все стихло. Секунд через пять-шесть колебания прекратились, свет вновь появился, и каждый объект приобрел прежнюю четкость линий. Только экраны так и не включились.

– Что это было? – дрожащим голосом произнес Тангейзер традиционную фразу из фильмов.

– Что это было?! – эхом откликнулся бледный груйк, вбежав в башню.

Дарий шевельнулся в кресле и сипло позвал:

– Бенедикт!

– Докладываю обстановку, – не сразу отозвался танк. Причем не привычным мягким баритоном, а каким-то визгливым тенором. – Сбой систем. Приступаю к тестированию.

– Причина сбоя? – кашлянув, спросил командир.

– Какое-то внешнее воздействие, – ответил Спиноза уже своим обычным голосом. – Это пока все, что я могу сказать, хоть и понимаю, что информативность моего сообщения невысока. Воздействие уже прекратилось. Если Тан мне поможет, дело пойдет быстрее. Пока не могу получить никакой информации из окружающей среды.

– Вроде бы ничего такого и не вытворяли, – недоуменно произнес Дарий и повернулся к постлейтенанту. – Давай, включайся в работу.

Тангейзер беспрекословно встал, открыл стенной приборный шкаф и, согнувшись, принялся там копаться. Груйк продолжал торчать у двери, Тумберг с озадаченным видом пощипывал усики, а оба мутанта, кажется, уже пришли в норму.

Силва обвел их взглядом:

– Вы что-то почувствовали, – это был не вопрос, а утверждение.

– Еще как почувствовали, – просипел Аллатон и потер живот. – Да, Хор? Такого со мной еще не бывало…

– Мне словно опять из арбалета в голову долбанули, – подтвердил иргарий. – Если не хуже.

– И в чем же причина, как вы думаете? – спросил Дарий.

– Здесь, в Авалоне, явно что-то произошло, – заявил руководитель пандигиев. – Что-то из ряда вон выходящее…

– И у меня есть подозрение… – начал Хорригор.

– …что это постарались военные из Лисавета, – закончил Дарий. – Постполковник Гаскойн, стрелять-попадать!

– Именно, – кивнул иргарий.

– Они все-таки взорвали свою бомбу или что у них там! – воскликнул Тангейзер, повернувшись от шкафа с аппаратурой. – И чуть всех нас не угробили!

– Возможно, им досталось гораздо больше… – задумчиво протянул Дарий.

– Меня угробить не так-то просто, – подал голос танк. – Семьдесят восемь процентов восстановительных работ уже выполнено. Там, где ничего сделать не удалось, подсоединил дубль-схемы. Пошла внешняя информация.

Экраны включились – и все присутствующие в башне буквально разинули рты. То, что находилось вне боевой машины, ни в коей мере не напоминало привычный пейзаж Авалона. Во-первых, тут была не равнина с редкими холмами, а возвышались настоящие горы, и вершины их скрывались в сплошной пелене облаков. Склоны гор густо поросли высокими хвойными деревьями, прямыми, с раскидистыми лапами, величавыми, похожими одно на другое, как близнецы. Во-вторых, все вокруг было покрыто снегом. Белым, чистым и гладким, словно боковина приборной панели. Танк стоял на краю ущелья, и ствол его главного орудия нависал над пропастью. Внизу, на дне, торчали из снега каменные обломки, между ними черной ниткой вилась незамерзающая быстрая речушка. А неподалеку от танка, тут и там, виднелись на белом покрывале дорожки птичьих следов. И это было не все. Хотя в пейзаже чувствовалась какая-то первозданность, отстраненность, непричастность к цивилизации, объект, находящийся по другую сторону ущелья, свидетельствовал о том, что эти места не такие дикие, как казалось на первый взгляд. Над горной кромкой метров на сто возвышалась фигура женщины в длинном зеленом платье и высоком головном уборе. Похоже, она была изваяна из камня. Женщина стояла, чуть расставив полусогнутые, простертые вперед руки, словно старалась обнять весь этот горный край. Подол платья будто вырастал из вершины горы, вздымающейся выше всех других, доступных обзору.

– Карабарас!.. – выдохнул Тангейзер. – Декорации поменялись, что ли?

– Или это мы поменяли место, – заметил Аллатон.

– Скорее всего, да, – согласился с ним Хорригор. – Нас куда-то забросило. Возможно, вытолкнуло в один из проходов, ведущих в другие миры.

– Стрелять-попадать, а разведчика-то мы потеряли, – удрученно сказал Дарий. – Где-то там остался. Придется объясняться по возвращении.

Даже в таких неожиданных обстоятельствах командир экипажа успевал думать о вверенном ему имуществе.

– Спишут по акту, – успокоил его Тангейзер. – И не такое списывали.

– Дай тебе волю, ты бы все списал, – пробурчал Силва. – А если бы не казенное оборудование это было, а твое личное?

– Списал бы и личное, – не моргнув и глазом, ответил Тангейзер.

– Судя по этому впечатляющему монументу, планета обитаема, – заявил Хорригор. – Или была обитаемой…

– Какая-то местная правительница? – преположил Тумберг.

– А может, богиня, – добавил Дарий. – Это же надо было умудриться такую исполиншу отгрохать!

– А половину средств, небось, растащили, – ехидно усмехнулся Дасаль. – Списали по акту и по своим карманам рассовали.

Он уже не был белее снега на экранах, и, судя по лицу, выбрался из трясины уныния. Случившееся удлиняло ему путь до зала суда, и груйка, конечно же, это не могло не радовать.

И тут в разговор вступил Спиноза:

– Хочу проинформировать вас о том, что я тут поискал по базе этот монумент – и нашел.

Танк сделал паузу. То ли не до конца восстановился, то ли производил перепроверку.

– И что? – нетерпеливо спросил Дарий.

– Сразу видно, что среди вас нет уроженцев Земли, – сказал танк. – Потому что этот монумент воздвигнут именно там. То есть здесь. В Уральских горах, на континенте Евразия. Эта статуя изображает Хозяйку Медной горы. Она является персонажем местных легенд, так называемых сказов. Сказы – это вид литературно-художественного повествования, подражающий фольклорным произведениям стилем, специфической интонацией и стилизацией речи для воспроизведения речи сказителя устных народных жанров или…

– Бенедикт! – не выдержал Дарий. – Ты никак готовишься в универе преподавать? Зачем нам эти подробности?

– Для общего развития, – невозмутимо ответил супертанк. – Неужели вам неинтересно узнать, почему здесь поставили эту статую?

– Но ты ведь уже сказал: это хозяйка горы. Местное божество.

– Да, – подтвердил Спиноза. – Хозяйка Медной горы, или Малахитница – это хранительница драгоценных пород и камней. Иногда появляется в виде прекрасной женщины, а порой – в виде ящерицы в короне. Этакий дух местности. Существует также гипотеза, что это преломленный народным сознанием образ богини Венеры. Знак Венеры служил клеймом для…

– Ну хватит же, Бенедикт! – вновь не вытерпел Силва. – По-моему, ты не до конца пришел в себя. Нужно бы провести перепроверку. Итак, мы на Земле, в горах. Ищи карту, определяй, где тут Лисавет, и отправимся туда.

Спиноза почему-то молчал.

– Бенедикт, ты заснул? – осведомился командир. – Или тестированием занялся?

– Есть одно уточнение… – голос Спинозы звучал как-то странно, словно супертанк растерялся. – Монумент «Хозяйка Медной горы» был разрушен землетрясением триста восемьдесят семь лет тому назад. А в тестировании нет необходимости – сигналы о сбоях не поступают.

– Не понял… – протянул Силва. – Так монумент восстановили, что ли?

– Сведений на этот счет в моей базе нет, – помедлив, ответил танк. – Вот, последняя информация, трехгодичной давности. Цитирую: «На Урале, в ущелье неподалеку от одного из притоков реки Чусовой, находятся обломки статуи Хозяйки Медной горы, упавшей с вершины в результате землетрясения». Конец цитаты. Если бы монумент восстановили, такое сообщение было бы в моей базе данных. Это же событие! Не то что снежную бабу слепить…

– Так это что получается? – Дарий развернул кресло от экрана и обвел всех диким взглядом. – Выходит, нас в прошлое зашвырнуло?!

– Если исходить из предположения о том, что категория «время» не является объективной реальностью, а введена просто для бытового удобства, то в этом нет ничего экстраординарного, – выдал Аллатон.

Силва с ошалелым видом уставился на него:

– То есть вы считаете, что времени на самом деле не существует? И то, что сказал Бенедикт несколько секунд тому назад, он сказал не в прошлом?

– Я склонен полагать, что время – это придуманная категория, – ответил руководитель пандигиев. – Просто выдумка нашего восприятия. Нам так удобней жить. Это именно мы выстраиваем события по воображаемой оси, идущей из так называемого прошлого в так называемое будущее. На самом деле во Вселенной все происходит одновременно, поэтому, при умении, можно попасть в любую точку этой воображаемой оси.

– Погодите, погодите! – запротестовал Силва. – Давайте разберемся…

– Уважаемый Дарий, у нас может получиться очень долгий разговор, – не дал ему продолжить Аллатон. – Или даже дискуссия. А зачем нам разводить дискуссию, если, судя по всему, мы переместились не только в пространстве, но и во времени? Если оперировать привычным значением этого термина. Да, мы оказались в так называемом прошлом… Хотя, может быть, есть во Вселенной и еще какая-то планета, где статуя Хозяйки Медной горы стоит до сих пор. И мы очутились на этой самой планете.

– Или попали в один из столь любимых когда-то фантастами параллельных миров, которые кое в чем отличаются от нашего, – добавил Тумберг.

– Почему бы и нет? – развел руками Аллатон.

– Нас зафутболило в прошлое… – пробормотал Станис Дасаль, по-прежнему стоя возле двери. – Почти на четыре сотни лет как минимум… – Глаза груйка хитро заблестели, и он шагнул к следователю. – А значит, господин начальник, ничего такого я еще не совершил! И чист, как этот снег! – Умелец мотнул головой на экран.

Шерлок только хмыкнул и в замешательстве чуть не вырвал половину своих усиков.

– Занятно! – потер ладони Хорригор. – Этакий казус… Как быть с наказанием, если еще нет преступления?

– Да о чем вы?! – с досадой махнул рукой Дарий. – Мы в прошлом! Вы понимаете, господа?! В прошлом! Спасибо этому постполкану Гаскойну, стрелять-попадать! – Он расстегнул ворот комбинезона, а потом поскреб пальцами макушку. – Та-ак… Думаю, первым делом нужно выяснить, в какую именно эпоху нас занесло. Но выяснить осторожно, памятуя об эффекте бабочки.

– А что это за эффект? – поинтересовался Аллатон.

– Ну, когда кто-то, попав в далекое прошлое, раздавит там бабочку, – пояснил Дарий. – А вернувшись, обнаружит, что вся цивилизация изменилась. Фантасты придумали.

– Понятно, – кивнул руководитель пандигиев. – У нас это называется по-другому. Но совершенно неочевидно, что…

– Не будем пускаться в споры, – возвращая должок, бесцеремонно прервал его Силва. – Такая вероятность есть, и нужно ее учитывать. Не знаю, кто как, а лично я считаю, что нас отсюда должно когда-нибудь вынести, поскольку мы здесь чужеродные элементы. Обязательно последует отторжение. И я хотел бы вернуться в привычный мир, в Межзвездный Союз, а не в какую-нибудь… э-э… Галактическую Лигу… э-э… членистоногих или там парнокопытных. Так что пока будем стоять на месте. Бенедикт, надеюсь, с воздушными разведчиками все в порядке?

– В полном, – заверил Спиноза.

– Тогда запускай. Прикинем, что к чему.

– Слушаюсь, Дар. Кстати, насчет категории времени и хронопроникновений у меня есть интересные данные.

Дарий поднял брови.

– А зачем они нам? Мы получим свои собственные данные. Выполняй команду, Бенедикт!

– Может быть, включить режим невидимости? – предложил супертанк. – А то я весь такой розовый на белом… Здесь могут пойти нездоровые слухи о страшном Розовом звере – охраннике Хозяйки Медной горы. А если еще и паника возникнет?

– У тебя есть режим невидимости?! – пораженно спросил Дарий.

– Есть, – подтвердил Спиноза. – Это четко указано в инструкции, на странице четыреста четырнадцать.

Силва бросил на Тангейзера уничтожающий взгляд, и Диони сделал такое движение, словно хотел сколлапсировать и исчезнуть для сторонних наблюдателей.

– Включай, – сказал Силва и задумчиво, с сарказмом, добавил в пространство: – Как интересно постоянно узнавать что-то новое для себя…

И вновь проткнул жестким взглядом подчиненного.

Через несколько минут после того, как разведчики взвились под серые небеса, стало понятно: кроме камней, деревьев и ущелий, вокруг есть и кое-что еще. А именно – различной формы и цветов явно жилые строения, разбросанные по склонам гор в отдалении друг от друга. Все они были связаны расчищенными от снега извилистыми дорогами. Кое-где во дворах, среди хозяйственных построек, виднелись авто и небольшие летательные аппараты – вертолеты, как подсказал Спиноза. Возможно, кто-то приезжал сюда на время, чтобы отдохнуть от шума больших городов и подумать о вечном в безмолвии гор, а кто-то постоянно жил здесь, стараясь слиться с природой. Главное – тут были люди, у которых можно было разжиться информацией.

В качестве объекта посещения Дарий избрал ближайший к танку двухэтажный дом над обрывом. К обнесенному невысокой решетчатой оградой двору вплотную подступали деревья, а позади, в отдалении, вздымался почти отвесный каменный бок скалы. Ведущая от ворот дорога огибала скалу и через мостик над ущельем устремлялась к соседней усадьбе. Во дворе тоже стоял красно-желтый вертолет с прозрачной кабиной. Среди прочих дворовых строений выделялась своей причудливой формой просторная беседка – наверное, там приятно было сидеть в теплую погоду, потягивая пивко или еще что-нибудь и любуясь пейзажем.

– Та-ак… – Дарий обвел взглядом своих спутников. – И кто же отправится на разведку?

– Могу я, – тут же предложил Шерлок Тумберг.

– Нет, – помотал головой Силва. – Что вы скажете, заявившись к кому-нибудь из местных в этом вашем свитере и джинсах? Мол, гуляю тут, среди снегов, дышу воздухом, а верхнюю одежду уронил в пропасть? Не прокатит. – Он перевел взгляд на груйка: – Кандидатура вашего подопечного даже не обсуждается, – Дарий усмехнулся, – хоть он и говорит, что белоснежно чист… Господин Тронколен тоже одет не по сезону. Тан должен заниматься аппаратурой. – Он строго посмотрел на постлейтенанта и с нажимом добавил: – И читать инструкцию.

Тангейзер только виновато вздохнул у шкафа.

– Да и ляпнуть может что-нибудь не то… – продолжал командир. – Как и я, впрочем. К тому же обмундирование у нас с ним специфическое, вызовет вопросы…

– Значит, идти мне, – развел руками Аллатон.

– Да, – кивнул Силва. – Это самый лучший вариант. Плащ у вас вполне приличный и годится, по-моему, для любой эпохи. Внешне вы на землян похожи… Пандигием не пахнете… Турист-одиночка, бродил по горам, любовался на Хозяйку Медной горы… Что-то в этом духе. Не дадите ли, мол, водички попить?… Или сколько сейчас времени? Как пройти в лупанарий? Далеко ли до кабака? В общем, придумаете. Ума у вас хватит, чтобы не облажаться.

– Спасибо за доверие, – едва заметно улыбнулся Аллатон. – Постараюсь не облажаться. Заведу беседу о том о сем, порасспрашиваю. Сориентируюсь на месте, все-таки не первый год живу.

– Вот и отлично! – Дарий хлопнул себя по коленям. – Бенедикт, двигай туда. Сядешь метров за триста от ворот, у дороги, чтобы нашему агенту по снегу не пробираться.

– Слушаюсь, Дар.

– И вот еще что, господин Аллатон, – спохватился командир. – Вы там особо не рассиживайтесь. Вдруг нас назад затянет, а вы тут останетесь.

– Значит, судьба, – сказал Аллатон. – Затянуть-то может и через пять минут.

– И все-таки…

Глава пандигиев промолчал.

Танк, продолжая оставаться невидимым для взгляда извне, поднялся в воздух, медленно развернулся и перелетел ближе к строениям. Завис у дороги и опустился в снежный вал на обочине. Сама усадьба отсюда не просматривалась – ее скрывала скала, – и Дарий выбрал именно это место для посадки не случайно. Не хватало еще, чтобы обитатели усадьбы заметили, как на дороге прямо из воздуха возникает фигура в зеленом плаще.

Прежде чем покинуть башню, Аллатон остановился у двери и повернулся к Дарию.

– Вообще-то, я был бы не прочь остаться здесь и оказать влияние на дальнейшее развитие вашей цивилизации. Поделиться кое-какими полезными сведениями.

– Я бы не советовал экспериментировать, – осторожно сказал Дарий. – Вам-то ничего, и Хорригору тоже, вы и до этого жили, а вот мы можем и не родиться на свет. И Бенедикт не появится.

– Это спорное утверждение, – заметил Спиноза. – Если рассматривать проблему во всех аспектах, то…

– Мы не будем рассматривать проблему во всех аспектах, – прервал его Силва. – У нас времени нет.

– Вот и господин Аллатон недавно говорил, что времени нет, – ухмыльнулся Дасаль. Он продолжал пребывать в хорошем настроении. – Значит, согласны с ним, командир?

Дарий, поморщившись, покосился на него и махнул рукой Аллатону:

– Идите. Есть время или нет его, но оно не терпит.

Время от времени я думаю о времени.

Загадочный предмет: а есть он или нет?

Судя по всему, недавние перипетии, вызвавшие сбой систем супертанка, ничуть не повлияли на его страсть к рифмоплетству.

Аллатон, ничего не сказав, вышел, и все повернулись к экрану. Даже Тангейзер прекратил ковыряться в приборном шкафу. Глава пандигиев, высоко поднимая ноги в зеленых узконосых сапогах, выбрался из снега на дорогу и бодро зашагал по ней, изредка поскальзываясь.

– Все-таки нужно было мне идти, – вдруг подал голос Шерлок Тумберг. – В его плаще. Как бы он там дров не наломал…

– А еще лучше – мне, – сказал груйк. – Я подходы разные знаю, опыт у меня большой.

– Это вам может пригодиться на суде, – заметил следователь.

Умелец фыркнул.

– Нет преступления – нет и суда!

– Посмотрим, – зловеще сказал Тумберг.

– Чтобы не скучать, полюбуемся местными пейзажами, – предложил Силва. – Бенедикт, разбросай разведчиков подальше, посмотрим картинки.

– А можно мне пока полистать инструкцию по эксплуатации танка? – вдруг попросил Умелец.

Дарий изумленно взглянул на него:

– Зачем?

– Ну… для общего развития, как недавно сказал… э-э… Бенедикт. Пейзажи я рассматривать не хочу – я ведь вырос в горах… Чего я тут нового увижу?

– И это и вся причина? – с подозрением спросил командир.

– Откровенно говоря, нет, – немного помявшись, ответил Дасаль. – Влипли мы все непонятно во что, и куда кривая вывезет, никакой адвокат не скажет… Может так случиться, что останусь я один в этой хате… То есть в танке… Без вас…

– Понятно, – кивнул Дарий. – Предполагаете, что вам придется сесть за панель управления. В общем-то, Бенедикт в водителях и не нуждается… Но в практической сметке вам не откажешь.

– А как же без нее? – усмехнулся груйк. – Опять же, на зоне, глядишь, и пригодится. Не в забой пошлют, а оператором каким-нибудь поставят…

– Эх, Дасаль, – покачал головой Шерлок Тумберг. – Пойти бы вам по другой дорожке, был бы из вас толк.

– Не все потеряно, начальник, – вновь усмехнулся Станис. – Ну так как, командир, насчет инструкции?

– Что ж, изучайте, если уж вам так хочется, – пожал плечами Дарий. – Пока Тан другим занят. – Он повернулся к Диони: – Бери пример, постлейтенант.

– Спасибо! – с чувством сказал Умелец. И назидательно добавил: – Знания, как известно, лишними не бывают.

Тангейзер, повинуясь жесту командира, вручил груйку толстенную инструкцию, и тот погрузился в чтение.

А остальные принялись рассматривать горные виды – их транслировали на экраны танка разлетевшиеся во все стороны воздушные разведчики.

…Аллатон отсутствовал уже часа два с лишним. Стало темнеть, горы постепенно теряли очертания, сливаясь с хмурым небом. Соблюдать режим невидимости в сумерках не было необходимости, и Дарий приказал отключить его. Наконец предводитель пандигиев показался на дороге. Он вошел в башню с довольной ухмылкой, напоминая удачно напроказившего мальчугана. Глаза Аллатона блестели. А еще от него пахло. Но не пандигием.

– Это в-водка, – не без труда выговорил он, увидев, что Дарий принюхивается с недоуменным видом. – «Особая уральская». Дми… Дмитрий угостил. Отличный, скажу я вам, н-напиток, да с солеными огурчиками!

– Понятно, – с облегчением сказал командир. – А я уж не знал, что и думать. Ну, выкладывайте, что вы там выяснили, у этого Дмитрия.

Аллатон, чуть покачиваясь, подошел к откидному сиденью, плюхнулся на него и взглянул на сидящего рядом иргария:

– Теперь я лучше понимаю тебя, Х-хор. Что-то в нем есть, в этом ал… алкоголе. Если пить с душой.

– Что-то есть, что-то есть в тебе такое, а какое – не пойму… – тихо добавил Спиноза. Похоже, это была цитата.

– Важна еще культура пития, – авторитетно изрек Хорригор. – И пил ты не с душой, а с неким Дмитрием.

– С культурой у м-меня все в порядке. И пил я и с душой, и с Дмитрием. Вот. – Аллатон прислонился затылком к стене и сложил руки на животе. – Д-докладываю… Мы действительно в прошлом… если придерживаться традиционных вз… взглядов на время… Здесь еще нет… нет никакого Межзвездного Союза, а есть планета Земля и более-менее ос… освоенная Солнечная система. Этот Дмитрий – оч… очень интересная особа… Мне с подобными доводилось встречаться. Знаете, из тех уч… ученых, что сосредоточены на решении каких-то задач и почти пол… полностью игнорируют окружающий м-мир. Я ему сказал, что разыскиваю старого п-приятеля, Хорригора Тронколена, который, по слухам, пос… поселился где-то здесь. А он только пожал плечами, при… пригласил в дом и достал водку. И тут же, после первой рюмки, стал рас… рассказывать о своих научных интересах. И знаете, чем этот Дмитрий з-занимается? – Аллатон обвел всех туманным взглядом.

– Наверное, поисками философского камня, – предположил Дарий. – По-моему, земные ученые постоянно этим занимались.

– Это было в гораздо более древние времена, – поправил его Спиноза. – Еще до эпохи освоения Солнечной системы.

– Он занимается проблемой быстрого преодоления межзвездных расстояний! – неожиданной скороговоркой провозгласил Аллатон.

– Дырами, что ли? – поднял брови Тангейзер.

– Именно! Он так их и называет: межз-звездные Дыры! – Аллатон возбужденно поерзал на сиденье. Теперь язык у него почти не заплетался. – А поскольку мне довольно много известно об их создании и ф-функционировании, то разговор у нас получился очень содержательный… Под водочку да под огурчики… А потом он просто забыл обо мне и погрузился в вычисления. Все мои попытки привлечь его внимание не увенчались ус… успехом, и я в конце концов оставил его, памятуя о вашей, Дарий, рекомендации не з-задерживаться. Предварительно выпив еще чуть-чуть замечательной водочки, уже в одиночку, – Аллатон с довольным видом похлопал себя по животу.

– А как фамилия этого Дмитрия? – поинтересовался Спиноза.

– Хм… – задумался мутант. – Он мне ее не называл…

– А не все ли равно? – подал голос Тангейзер.

– А! – встрепенулся Аллатон. – У него на стене висели какие-то красивые листки с текстами… Что-то типа: награждается за большой вклад в раз… развитие чего-то там…

– Это дипломы, – подсказал Спиноза. – Свидетельства, выдаваемые как награды.

– Может быть, – кивнул Аллатон. – Я их специально не рассматривал, но имя и фамилия там были крупными буквами, не заметить трудно. Дмитрий – это т-точно, а вот фа… фамилия… Памалар… Паламар… Паламарук?

– Паламарчук! – прогремел супертанк. – Дмитрий Паламарчук! Цитирую из статьи в энциклопедическом справочнике: «Паламарчук Дмитрий Оксана – основатель теории внутригалактических перелетов посредством проникновения в подпространственный континуум с помощью так называемых Дыр. Один из ведущих разработчиков технологии их создания». Конец цитаты. Судя по всему, господин Диондук, вы дали толчок реализации Экспансии и, в конечном счете, созданию Межзвездного Союза.

– Стрелять-попадать…

– Карабарас…

Это одновременно сказали танкисты.

Умелец присвистнул.

Шерлок Тумберг проредил-таки свои усики.

Хорригор с завистью покосился на бывшего противника.

А тот удовлетворенно произнес:

– Ну вот… Свое галактическое со… сообщество мне не удалось сохранить, но, кажется, я приложил руку к созданию нового. И весьма этому рад. Весьма!

– Вот еще один интересный момент, – сказал Спиноза. – Из мемуаров Дмитрия Паламарчука. Вновь цитирую:

«Это было в начале февраля, какого именно числа – не помню, да и не следил я тогда за такими числами. Иные числа полностью поглощали мое внимание: я бился над параметрами Дыры, но ничего у меня не получалось. Все мои расчеты неизбежно приводили к одному и тому же результату: стабильного тоннеля в подпространстве существовать не может ни при каких исходных значениях. Этот проклятый У-вектор не желал менять свое положение ни на долю градуса! Но в тот день на меня снизошло озарение.

Я не знаю, что видел перед собой Архимед, прежде чем выкрикнул то знаменитое слово. Но уверен, что он неустанно, а временами, может быть, и неосознанно думал о задаче, поставленной перед ним тираном Сиракуз. И Менделеев совсем не случайно увидел во сне периодическую систему элементов. Он постоянно размышлял о ней! То же самое можно сказать о Кекуле, которому приснилась формула бензола. Или взять Теслу – он прогуливался на закате, декламировал стихи… и вдруг ему в голову пришла идея создать электромотор на переменном токе. Вдруг? Да нет, вовсе не вдруг! Сколько ни читай стихи на закате – озарение не придет, если твоя мысль до того не работала над проблемой, решение которой пришло подобно чуду. Но это отнюдь не чудо…

Для меня в тот февральский день озарение явилось в виде странного высокого пожилого человека в зеленом плаще. Если это и был сон, то сон наяву. Я не лежал в ванне, как Архимед, и не сидел у камина, как Кекуле, я пил водку с этим зеленым человеком, и ел огурцы, и мы много говорили о том, над чем я так упорно и безрезультатно бился. Этот возникший в моем сознании человек подсказал мне правильный путь – и исчез. Осталась полупустая банка с огурцами, осталась недопитая бутылка «Особой уральской» и две рюмки… Выходит, я пил и за себя, и за своего воображаемого собеседника… Да, он бесследно исчез, растворившись в моей голове, но водка не только не опьянила меня, но придала мне сил, и уже к рассвету я заткнул многие дыры в теории Дыр… Вот такой вот получился замечательный каламбур! И я даже знаю, почему мой человек был не черным, как это бывало у других, а зеленым. Потому что зеленый – цвет надежды!»

Танк замолчал.

– Потрясающе… – помотал головой Дарий. – Господин Аллатон, вы действительно внесли огромнейший вклад в начало Экспансии и возникновение Межзвездного Союза!

– Ну, мне просто п-повезло, – скромно потупил взор Аллатон. – Заведи я такой разговор с кем-нибудь другим, а не с Дмитрием, меня даже не стали бы слушать.

– Да уж, вошел в историю, – проскрипел Хорригор. – Только кто ж тебе поверит, если заявишь, что ты и есть тот зеленый человек?

– А я и не собираюсь н-никому ничего заявлять, – спокойно ответил Аллатон. – Мне вполне достаточно того, что я сам это знаю. Ну, и вы…

Дасаль, сидящий напротив, с восхищением посмотрел на него:

– Если мне не повезет, и я все-таки окажусь на нарах, то всем об этом растрезвоню! Огунга-создатель, да мне никогда не приходилось, считай, почти присутствовать при таком событии! У-ух! – от избытка чувств Умелец так притопнул обеими ногами, что танк, казалось, покачнулся.

Но нет, не казалось – танк действительно покачнулся. Вновь все в башне стало серым, предметы расплылись, и от стены к стене пронеслась та самая невидимая волна. И экраны погасли.