Глава 14. Конец чехарды
Точка, точка, запятая —
Вышла рожица кривая.
Ручки, ножки, огуречик —
Получился человечек.
Из фольклора Темных веков.
Персонажи подавляющего большинства элок и фильмов как-то ухитряются выкручиваться из самых безнадежных ситуаций. К связанной героине неумолимо приближается вращающийся диск циркулярной пилы, но в последний миг появляется спаситель и выключает смертоносный инструмент. Упавшее с моста авто погружается в реку, но водителю удается разбить стекло и выбраться из него. Ухмыляющийся злодей готов всадить всю обойму в беспомощного полицейского, но тут, с километрового расстояния, точно ему в затылок попадает другой стрелок из пистолета – напарник попавшего в беду полицейского. Маньяк сбрасывает положительного персонажа с крыши небоскреба, но тут мимо пролетает вертолет, и верного кандидата в покойники выдергивают из воздуха, спасая от столкновения с твердым уличным покрытием. В общем, примеров хватает, тысячи их!
С невольными хрононавтами получилось по-другому, далеко не так эффектно. Неведомая сила продолжала нести потерявший управление самим собой супертанк к огненным лентам, и всем, находящимся в нем, оставалось только смотреть на экраны. Правда, Тангейзер не переставал возиться с аппаратурой, но никаких результатов его действия не приносили. Прошло несколько не самых веселых в жизни каждого из хрононавтов минут, когда стало понятно: при сохранении этой же траектории движения танка его пронесет мимо Огненного источника. Если, конечно, языки пламени (или того, что представлялось пламенем) не станут длиннее. Впрочем, по-прежнему оставалось неясным, на каком расстоянии от танка находится феномен – может быть, до него действительно было сотни световых лет.
А потом Огненный источник пропал – словно выключили унивизор. Пропала и белая оболочка, внутри которой находилась боевая машина с хрононавтами. Точнее, белое осталось внизу, под днищем бронехода, и это явно был плотный слой облаков. А гораздо выше, над танком, сквозь разводы других облаков проглядывало темно-синее небо. Спиноза продолжал горизонтальное движение уже в обычном, судя по всему, пространстве, в атмосфере какой-то планеты. Но через несколько секунд машина под наклоном пошла вниз и погрузилась в толщу облаков. Этот полет не перешел пока в свободное падение, однако такое могло случиться в любой момент.
– Бенедикт, что с контролем? – надрывным голосом спросил Дарий.
– Контроля по-прежнему нет, – ничем не порадовал его Спиноза.
– Тан, бегом к движку! – тут же приказал командир. – Попробуй запустить вручную.
Тангейзер вылетел из башни со скоростью идущего в атаку орбитального штурмовика и, судя по донесшимся из коридора звукам, не вписался в поворот. А танк пробил облака и сначала замедлил ход, а потом и вовсе завис километрах в двух над поверхностью планеты.
– Управление восстановилось, Бенедикт? – вскинулся Дарий.
– Нет, – ответил супертанк. – Мое положение в пространстве зависит от какой-то внешней причины или причин. Можно предположить, что имеет место воздействие некоего силового поля.
– Похоже, что так, – согласился Дарий. – Вернее, это воздействие продолжается. Падать не хотелось бы. И хорошо, что никто не стреляет.
Внизу во все стороны простирался лесной массив, прорезанный извилистыми нитями рек. Деревья взбегали на холмы и спускались в долины, и создавалось впечатление, что под танком раскинулось зеленое море с застывшими волнами. Ничего техногенного вокруг не замечалось, и было совершенно непонятно, куда на этот раз угодили невольные скитальцы.
Шерлок и маги сидели тихо, из-за открытой двери раздавались отдаленные стуки – это оклемавшийся после столкновения со стеной коридора Тангейзер пытался включить двигатель и делал это, вероятно, с помощью кулаков. Танк продолжал висеть в воздухе, словно был крючком на удочке какого-то заоблачного великана, а облака равнодушно и степенно плыли над ним.
– Кажется, у нас что-то типа антракта, – пробормотал Силва.
– А потом начнется вторая часть марлезонского балета, – добавил Шерлок с усмешкой, которой явно не хватало оптимизма.
Силва не знал, что это за «марлезонский балет», но спрашивать не стал. Ему было не до балетов. Неуправляемая боевая машина висела в двух тысячах метров над землей, и вместо второй части каждую секунду мог получиться финал. Трагический.
Стуки в моторном отделении прекратились, но не было заметно, что двигатель заработал. И Тангейзер в башню не возвращался. А вместо него вдруг возникла в дверном проеме фигура постполковника Гаскойна. На ногах он стоял нетвердо и никак не мог сфокусировать взгляд, но, тем не менее, без посторонней помощи сумел преодолеть расстояние от медицинского бокса, хотя должен был еще часа три находиться в отключке. То ли Тангейзер напутал что-то с транквилизаторами, то ли Гаскойн оказался каким-то уникумом. Так или иначе, но виновник всей этой хронокутерьмы покинул койку и находился во вполне сознательном состоянии. Хотя, возможно, и не избавился от мути в голове. Постояв несколько секунд подобно деревцу на ветру, командир особого отряда Министерства обороны сделал шаг вперед, и глаза его чуть прояснились. Он осмотрел интерьер башни, картинки на экранах, всех присутствующих в помещении – и узнал вставшего с кресла при его появлении Дария.
– Эй, не помню, как вас… – нетвердо произнес Гаскойн. – Представьтесь… Как я тут оказался?
– Подкапитан Силва, господин постполковник, – холодно отбарабанил Дарий. – Мы забрали вас под обстрелом из места ведения боевых действий. Какого именно места – не установлено.
– Не установлено… – медленно повторил Гаскойн, вновь пошатнулся и перевел взгляд на серебристый ключ ликвидации, который по-прежнему висел у него на груди поверх комбинезона.
– Свою машину вы уничтожили, – сказал Дарий. – Там был кто-то еще?
Постполковник хмуро посмотрел на него и молча засунул ключ под комбинезон. Вновь оглядел башню. Хорригор и Аллатон сидели, прикрыв глаза, – продолжали восстанавливать силы, а Шерлок изучал изображение на боковом экране.
– Садитесь, господин постполковник, – Дарий указал на пустующее кресло Тангейзера. – Хотя вам лучше бы вернуться в медбокс, у вас контузия.
– Я лучше знаю, что мне лучше, подкапитан, – сухо произнес Гаскойн и довольно уверенно заложил руки за спину. – Вижу, вы не только не выполнили мой приказ покинуть Авалон, но и взяли на борт посторонних.
Вероятно, из-за контузии он забыл кое-какие детали своего недавнего разговора с Дарием.
– Это те самые древние маги, госпо… – начал было Дарий, но закончить фразу ему не дали.
– Вижу, что маги, – отрубил Гаскойн, как топором. – Но магов, насколько мне известно, две единицы, а у вас тут трое посторонних.
– Я следователь управления полиции, – повернув к нему голову, сказал Тумберг. – И у меня тут свои задачи. И еще я постараюсь добиться того, чтобы ваши недавние действия тоже стали предметом расследования. Думаю, вы поняли, что я имею в виду.
Постполковник вытаращился на него, осмысливая услышанное и медленно багровея, и вид у него был такой, будто он вот-вот взорвется. Но то ли постконтузионное состояние помешало, то ли транквилизатор все-таки повлиял, то ли Гаскойн сумел взять себя в руки, и взрыва так и не произошло.
– Если мои действия и нуждаются в расследовании, то это вне компетенции полиции, – заявил он, демонстративно фыркнув и дернув плечом. – Занимайтесь своими задачами, господин Тумберг.
Судя по окончанию фразы, Гаскойн все-таки сохранил в памяти обрывки разговора с Дарием.
– Как раз ваши действия этому и помешали, – заметил Шерлок. – Началась вся эта свистопляска, и преступнику удалось сбежать.
– С чего вы взяли, что свистопляска вызвана именно действиями моего отряда? – ощетинился Гаскойн. – И вообще, повторяю: это вне компетенции полиции! Я не намерен продолжать этот разговор!
Тумберг пожал плечами и произнес:
– Я и не настаиваю, – и вновь повернулся к экрану.
Постполковник скрипнул зубами и обратил свой сердитый взор на Дария.
– Потрудитесь доложить обстановку, подкапитан. Что это? – он кивнул на передний экран. – Где мы находимся?
– Установить наше местонахождение мы пока не можем, господин постполковник, – ответил Дарий, стараясь не проявлять никаких эмоций. – Машина неуправляема. Ее что-то удерживает в воздухе над поверхностью неизвестной планеты.
– Как это – «что-то»? – поднял бровь Гаскойн. – Каким образом удерживает?
– Я не могу ответить на ваши вопросы, господин постполковник. Показания приборов противоречивы и, судя по всему, не соответствуют действительности.
В коридоре послышались шаги, и Тангейзер еще из коридора громко и с чувством сообщил:
– Движок не запускается, хоть ты тресни!
Увидев постполковника, он чуть не споткнулся на ровном месте и изумленно приоткрыл рот. Отчего стал похож на ребенка, впервые увидевшего синеухого потослонама. Гаскойн повернулся к нему, и Тангейзер с запинками выдавил из себя:
– Гос… господин пост… постполковник, как это?… Как это вам удалось очуха… ой! Как вам удалось прийти в себя? Я же вам дипамезольчик…
– Ах вот почему у меня голова трещит! – нахмурился Гаскойн. – Дипамезольчик! А вы у меня разрешения спрашивали, боец? Фамилия, звание?!
– Чья фамилия? – растерялся Тангейзер. – Ваша?
– Моя фамилия постполковник Гаскойн! Командир особого отряда Министерства обороны! А вот кто вы? Врач?
– Н-нет… – пролепетал Тангейзер. – Специалист по ремонту бронетехники… Постлейтенант Диони.
– Так и ремонтируйте свою бронетехнику, постлейтенант! А не меня!
Неизвестно, во что бы вылился этот разговор, но тут Шерлок, продолжающий смотреть на экран, негромко произнес:
– Там что-то началось…
Маги одновременно открыли глаза, Гаскойн шагнул вперед, Дарий обернулся к экрану, а Тангейзер тихонько выдохнул:
– Карабарас!
То, что происходило внизу, можно было принять за действия какого-то невидимого исполина. Этот гигант шагал по деревьям, как по траве, и под его невидимыми подошвами они падали на землю. Точнее, исполинов было несколько, они бродили в разные стороны, все расширяя и расширяя площадь вывала. Не прошло и минуты, как она уже насчитывала несколько квадратных километров, и этот непонятный процесс продолжался.
– Что это такое? – грозно вопросил Гаскойн.
– Непонятное явление, господин постполковник, – ответил Дарий. – Феномен, так сказать.
– Вижу, что феномен! – Гаскойн аж приподнялся на носках. – Но какой именно феномен?
– Феноменальный, господин постполковник, – тихонечко, но мстительно растолковал Тангейзер. – Это я как специалист по ремонту бронетехники говорю.
– Я вас не спрашивал, постлейтенант! – гаркнул на него Гаскойн. – Господа маги, ваше мнение по этому вопросу?
– Я с таким никогда не сталкивался, – утомленным голосом сказал Аллатон.
– Я тоже, – присоединился к нему Хорригор. – Какая-то местная флуктуация, а возможно, и циклическое явление. Ну, там, перепады гравитации, влияние естественных спутников, быстрое перемещение воздушных масс в нижнем слое атмосферы… Производственная деятельность наконец. В общем, что-то из области физических явлений – никаких признаков магического воздействия я не ощущаю.
– И я не ощущаю, – кивнул Аллатон.
– Флуктуация… гравитация… – пробормотал Гаскойн, глядя на экран, где продолжали одно за другим и целыми рядами сразу падать деревья. – Если это физическое явление, то его должны зарегистрировать приборы вашего… э-э… Спондилёзы. Что там на приборах?
– Приборы чудят, господин постполковник, – напомнил Дарий. – Верить им нельзя. А танк не Спондилёза, а Спиноза. Бенедикт Спиноза.
– Какая разница! – махнул рукой Гаскойн. – Спиноза… Заноза…
– Неплохо, – наконец-то подал голос супертанк. – Господин постполковник, у вас явные способности к рифмотворчеству. Хотя, конечно, к слову «Спиноза» рифму подобрать не так уж сложно. Угроза… Три градуса мороза… Проза… Лактоза… Роза… У постполкана кровь течет из ноза от бурного и долгого поноза… Это я, разумеется, не о вас, господин постполковник. Коль налицо симптомы спондилеза, тут не поможет ни Боэций, ни Спиноза… А вот зарифмовать вашу фамилию, господин постполковник, гораздо труднее. Гаскойн – войн… Постполковник Гаскойн пережил много войн… Вел себя в них достойн… И остался спокойн… Нет, не стал он запойн – вот такой он, Гаскойн!
– Ооо!.. – протяжно и громко в начале и почти неслышно в конце исторг из своей груди постполковник.
Может, так подействовали на него импровизации супертанка, а может, дипамезол наконец-то добрался до его мозга, но Гаскойн, закрыв глаза, сначала осел на пол, а потом растянулся на спине во весь свой рост.
– Доконал ты его, Бенедикт, – удовлетворенно сделал вывод Силва. – Тан, тащи постполкана назад, в медбокс. И дверь запри, чтобы опять не вылез!
Тангейзер схватил командира особого отряда Министерства обороны за запястья и поволок из башни, а Спиноза скромно сказал:
– Я его буквально поразил своими рифмами. Тонкая у него оказалась натура. А снаружи солдафон солдафоном. Кто бы мог подумать, что под этой фуражкой есть ум, а под толстой шинелью – сердце?
Поскольку ни фуражки, ни шинели на Гаскойне не было, супертанк воспользовался какой-то цитатой.
– Ну уж теперь-то он твое имя запомнит, – усмехнулся Дарий. И тут же нахмурился: – О, внизу что-то новенькое!
Непонятная сила, валившая могучие деревья, утихомирилась – она ограничилась продолговатым пятном, которое протянулось на десятки километров в длину и ширину. И это огромное зеленое пятно теперь колыхалось, словно там действительно было море. Так продолжалось секунд тридцать-сорок, а потом вся эта масса поваленных деревьев начала медленно погружаться в землю. Казалось, этот участок поверхности планеты превратился даже не в море, а в трясину или в не успевшую застыть лаву… Однако такое предположение не подтвердилось дальнейшими событиями. Кое-где на месте исчезнувших лесных гигантов киселеобразный слой стал вспучиваться, формируя длинные прямые образования, похожие на стены. Они сотворили замысловатый узор, и этот узор был знаком всем находящимся в башне танка.
– Это же валы Можая! – воскликнул от двери вернувшийся из медицинского бокса Тангейзер.
– Может быть, – кивнул Дарий.
– Или похожие на них валы, – добавил Шерлок.
– И необязательно именно на Можае, – заметил Аллатон.
– Такое впечатление, что нам специально демонстрируют их создание, – заявил Хорригор. – Вот, мол, вы голову ломали, так нате вам, смотрите.
– Или показывают их связь с Огненным источником, – задумчиво произнес Шерлок Тумберг.
– Или никто ничего не показывает, а нас просто продолжает носить туда-сюда, – предположил Дарий. – Может, так проявляется какой-нибудь авалонский спондилез.
Он еще не договорил последнее слово, как танк ухнул вниз, словно леска невидимого удилища лопнула, не выдержав такой нагрузки. Падение происходило в соответствии с известной физической формулой и приятных ощущений не вызывало. Два километра высоты стремительно превращались в полтора… Километр… Четыреста метров… Супертанк падал на совсем недавно возникший узор и был бессилен что-либо предпринять для замедления собственной все возрастающей скорости.
– Не думаю, что нас собираются прихлопнуть, – сказал Хорригор, непроизвольно вцепившись в подлокотники.
– Сейчас узнаем, – пробормотал Дарий, чувствуя, как желудок поднимается к горлу.
Лоб Тангейзера покрылся потом. Шерлок побледнел и стиснул зубы. Аллатон что-то неслышно шептал – возможно, пытался применить какое-то заклинание. Спиноза молчал…
Продолжающая колыхаться поверхность одного из «валов» буквально прыгнула на гусеницы и днище танка, и все невольно зажмурились в ожидании смертельного удара. Но никакого удара не было. То ли поверхность оказалась иллюзорной, то ли тут действовали какие-то иные законы. Бронеход словно продолжал падать, но ощущение падения исчезло. На экранах вид планеты сверху сменился подобием неподвижного тумана. Точно такую же картинку могли наблюдать пассажиры дальнолетов после входа в Дыру. Похоже, это была Серость. Все напряженно молчали, и в этом молчании прошло несколько растянувшихся чуть ли не до вечности мгновений. А потом картинки на всех экранах преобразились, и Спиноза бодрым голосом сообщил:
– Управление всеми системами восстановилось!
Дарий медленно выдохнул и сипло сказал:
– Мы живы…
– Я же говорил! – с довольным видом произнес Хорригор.
Тангейзер вытер пот со лба. Аллатон улыбнулся. Шерлок начал массировать пальцами скулы.
– Мы в Авалоне! – заявил Дарий, глядя на экран. – Там же, где были, когда начался весь этот раздрай. В исходной точке! Вон тюбик валяется – не до конца убрали за собой.
Танк стоял неподалеку от знакомого ручья. В траве белел тюбик от томатной пасты – свидетельство состоявшейся здесь трапезы Аллатона и Хорригора. Но сам Авалон изменился, на него было просто жалко смотреть. Несомненно, столь печально повлиял на его состояние взрыв бомбы, устроенный командой постполковника Гаскойна. Небо его окрасилось в устойчивый грязно-серый цвет и покрылось чем-то, очень похожим на извилистые трещины. Создавалось такое впечатление, что оно готово в любой момент осыпаться, как шелуха, впуская сюда смертоносный космический вакуум. И погрести под собой все, что находилось внизу. А то, что находилось внизу, стало полупрозрачным, почти эфемерным и явно дышало на ладан. Казалось, любое движение, любой, даже негромкий звук способны не только нанести непоправимый урон этому континууму, но и отправить его в безвозвратное небытие. В общем, Авалон превратился в лачугу за миг до урагана. Хотя нет, эту лачугу мог снести не только ураган, но и просто любой порыв ветра.
– Ну и наломал дров этот постполканище, – удрученно сказал Дарий. – Как бы нам еще куда-нибудь не провалиться. В авалонские подвалы.
Единственное, что радовало тут командира, был темно-серый диск воздушного разведчика, как ни в чем не бывало висящий над ручьем. Того самого разведчика, который остался тут, когда супертанк выбросило из Авалона. Через мгновение добавилась и вторая радость, потому что Спиноза сообщил:
– Мы вернулись в настоящее время!
– Отлично! – воскликнул Дарий. Но тут же спросил: – А с чего ты взял, что мы именно в настоящем?
– Я сравнил показания часов остававшегося тут разведчика со своими часами, – пояснил Спиноза. – Показания совпадают.
– Ну наконец-то, – с облегчением сказал Тумберг. – Полагаю, в нашей одиссее поставлена точка.
– Даже не верится… – пробормотал Хорригор. – Неужели я скоро уже буду у сестренки?… Эх! – притопнул он вдруг ногой и посмотрел на Аллатона: – Надо было вытрясти из этого вилиния и рецепт митоля!
– Не сообразили, – развел руками предводитель пандигиев. – Но митоль у нас есть, попробуем сами разобраться.
И тут в коридоре послышались шаги.
– Что, он опять очухался?! – воскликнул Силва и грозно взглянул на Тангейзера: – Я же приказал запереть медбокс!
– Я и запер, на два оборота… – в голосе постлейтенанта звучала обида.
Но это был не постполковник Гаскойн. В башню, обреченно ссутулившись и опустив голову, вошел груйк Станис Дасаль. Даже длинная накидка, в которой он совершил побег, выглядела на нем уныло. Шерлок Тумберг издал какой-то невнятный звук и встал с сиденья.
– Вот… – остановившись в нескольких шагах от следователя, со вздохом сказал Умелец. – Оформляйте явку с повинной, господин начальник.
– То есть вы вернулись сюда добровольно, вдруг осознав, что побег грозит вам дополнительным сроком? – с усмешкой спросил Шерлок.
– В цвет, господин начальник! – истово кивнул груйк.
Следователь прищурился.
– А я думаю, дело совсем в другом, Дасаль. Поскольку для того времени, куда вы сбежали, вы, так сказать, являетесь телом инородным, вас в конце концов выбросило оттуда.
– Причем возвращение производится в ту же точку, – заметил Хорригор. – Даже если точка эта, в данном случае, танк, находится уже в другом хронотопе.
– А наш воздушный разведчик у вас случаем не за пазухой? – с надеждой поинтересовался Дарий.
– Нет у меня никакого разведчика, – угрюмо ответил Умелец. – Хотя я его и подобрал, не пропадать же добру. Он там остался…
– Жаль, – вздохнул командир. – Разбазариваем имущество…
– Так я прав, Дасаль? – с нажимом спросил Тумберг. – Вас выбросило оттуда? Иначе как бы вы пробрались сюда, в танк? Да и на экранах вас что-то не было видно.
– Выбросило, не выбросило… – пробормотал груйк. – Какая разница? Фактически это выглядит как явка с повинной, и суд должен это учесть. Обязан это учесть!
– Ладно, Дасаль, – вновь усмехнулся следователь. Причем усмехнулся добродушно: преступник, который, казалось, скрылся от правосудия навсегда, вновь очутился в его, Шерлока Тумберга, руках, причем без малейших его, Тумберга, усилий! – Надеюсь, там, куда вы попали, особо наследить не успели?
Умелец с достоинством задрал подбородок.
– Наследить не наследил, а хорошее дело сделал!
– Это какое же? – с интересом спросил Аллатон.
– Три жизни спас! – с патетикой заявил груйк.
И поведал о том, чем именно занимался, оказавшись в сравнительно недавнем прошлом, на своей родной планете.
– Но не успел после возвращения в город и пива выпить в нашей «шайбе», как очутился здесь, – с прежней подавленностью в голосе завершил Дасаль свой рассказ. – А ведь такие планы у меня были… Э-эх! – Он безнадежно махнул рукой и, шагнув к стене, по тюремной привычке присел на корточки возле нее.
В башне стало тихо, и это молчание длилось не менее минуты – видимо, никто не знал, как отреагировать на повествование груйка. Наконец Шерлок произнес:
– Значит, сейчас там, – он повел рукой в сторону экрана, – живут три сапиенса, которые жить были бы не должны. Вы изменили реальность, Дасаль, но от каких-либо оценок я, пожалуй, воздержусь.
– Проживу без ваших оценок, – исподлобья сверкнул на него глазами Дасаль. – Я это сделал – и всё тут! Можно подумать, начальник, будь у вас такой шанс, вы поступили бы иначе.
– Не знаю… – медленно сказал следователь.
– Если предположить, что любой системе свойственно поддерживать себя в том состоянии, в котором она находится, – начал Хорригор, – то она постарается свести на нет произведенные изменения. То есть спасенные от камнепада могут завтра погибнуть при землетрясении. Хотя это так… всего лишь умозрительные рассуждения.
– Вот именно, – кивнул Аллатон.
– Но можно будет поинтересоваться судьбой этих троих, – заметил Дарий.
– Не надо ничем интересоваться! – вскочив как ужаленный, выкрикнул Дасаль. – Вам что, заниматься больше нечем?
Наступившая тишина была какой-то неловкой. И вновь ее нарушил Шерлок Тумберг.
– Я не специалист в области воздействий на прошлое, – сказал он, глядя на груйка, – да и нет таких специалистов. Но здравый смысл подсказывает мне вот что: если ты не можешь просчитать последствия своих действий, то эти действия не следует совершать. Тем более когда они касаются не только тебя лично.
– Это всего лишь ваше мнение, начальник, – пожал плечами Дасаль.
– Понятная позиция, – подал голос Аллатон. – И очень вовремя высказанная. Мы ведь тоже собираемся произвести кое-какие действия. А все ли у нас просчитано?
Хорригор повернулся к нему.
– А что тут, собственно, просчитывать, Ал? В Авалоне взорвана бомба, и этот взрыв поставил существование Авалона под угрозу. И мы не знаем, как гибель Авалона может аукнуться всей Вселенной. С помощью ритуала мы сотрем только одно событие: взрыв бомбы. И больше ничего. Бомба не сработала, команда Гаскойна продолжает здесь кататься, а мы покидаем Авалон. Я лечу к сестренке, а потом мы с тобой сделаем все возможное, чтобы такие трюки в Авалоне никто больше не устраивал. По-моему, все четко и ясно.
– Возможно, ты прав, Хор, – согласился Аллатон. – И хотя все наши блуждания по разным местам и временам это последствия взрыва, однако они уже состоялись в тех хронотопах, и на них ритуал не повлияет. Мы изменим реальность только в данном месте. Полной уверенности у меня, конечно, нет, и все это мы уже обсуждали. А как там случится на самом деле, станет ясно после проведения ритуала изменения реальности.
– Кстати, и этот нервный военный должен отсюда исчезнуть, – заметил Хорригор. – Его место в отряде.
– Посмотрим, – развел руками Аллатон.
– Вы собираетесь изменять реальность? – ошеломленно пробормотал Умелец. Кажется, от такой новости он только сейчас обрел дар речи. – А на меня, значит, гнали? Кто говорил: «Нельзя ни во что вмешиваться»? Выходит, за базар не отвечаете, да?! Ну, красавцы! – он покачал головой.
– Вы, Дасаль, вероятно, невнимательно слушали, о чем тут только что шла речь, – сказал Тумберг. – А речь шла о точечном изменении реальности, которое никак не скажется на чьей-либо судьбе. В том числе и на вашей собственной. Впрочем, она уже расписана на несколько лет согласно уголовному кодексу.
– Жизнь покажет, – не стал впадать в пессимизм груйк. – Только потом, если что, вы меня к этому делу никаким боком не лепите. Я тут ни при чем. Лады?
– Не беспокойтесь, – усмехнулся Тумберг. – Нет в уголовном кодексе такой статьи, а значит, срок вам не добавят.
– Статью придумать недолго, вам только дай повод. Как говорится, был бы обвиняемый, а статья найдется… И не забудьте о моей явке с повинной, тут свидетелей полно.
Услышав это наглое заявление, Шерлок только возвел глаза к потолку и протяжно вздохнул.
– Так! – деловито сказал Дарий и встал. – Господа маги, предлагаю приступать, пока все тут еще кое-как держится.
– Сразу приступать не получится, – покачал головой Хорригор. – Нам нужно поднакопить силы и внутренне подготовиться. А для этого требуется время.
– Да, хотя бы час-полтора, – подтвердил Аллатон. – Ритуал сложный…
– Может, хлебнете митоля? – посоветовал командир.
– Нет! – отрезал иргарий. – Митоль для Изандорры и ритуала!
– А сколько будет длиться ритуал? – поинтересовался Тангейзер.
– Трудно сказать, – ответил Аллатон. – Но уж не пять минут – это точно.
– Тогда пожуем чего-нибудь калорийного? – Дарий обвел всех вопросительным взглядом. – Не знаю, у кого как, а у меня от всего этого цирка живот к спине прилип.
– А у меня вообще желудок усох, – пожаловался Тангейзер. – Или даже переварил сам себя.
– Чтобы на кухне не тесниться, расположимся вон там, на берегу, – Дарий кивнул на экран. – А если у вас, Хорригор, вновь пятка зачешется, успеем до люка добраться.
– Новых перемещений не будет, – уверенно заявил следователь. – А за едой я хотел бы поделиться некоторыми своими соображениями.
– Именно за едой, Шерлок, – поднял палец Дарий. – Но не вместо еды!
Вскоре, благодаря преобразователю, берег ручья ломился, если можно так сказать, от яств, произведенных соответственно вкусам присутствующих. Даже вновь было взгрустнувший Умелец на время забыл о ждущих его проблемах и принялся вовсю закидывать в себя разные деликатесы, которыми ему вряд ли удастся насладиться в тюрьме. Да и все остальные ели с аппетитом, не обращая внимания на грустный пейзаж вот-вот готового испустить дух Авалона. И минут через десять после начала трапезы Тумберг стал делиться обещанными соображениями.
– Я проанализировал все наши перемещения, – сказал он, поставив на траву опустевшую тарелку. – И, кажется, кое-что уяснил. У меня есть основания полагать, что они все-таки не случайны, не хаотичны, а подчиняются определенной схеме. У каждого из них есть цель. Начнем с нашего первого прыжка. Земля, Уральские горы. Нам как бы дали понять, что проникновение в прошлое возможно.
– Кто дал понять? – спросил Тангейзер, прекратив облизывать ложку.
– Это мы обсудим потом, – ответил Шерлок. – Пока пройдемся по перемещениям. Итак, нам дали понять, что они возможны, и Дмитрий Паламарчук получил подсказку, позволившую ему теоретически обосновать возможность создания стабильных тоннелей в подпространстве. А это, в свою очередь, привело к Экспансии, итогом которой стало создание Межзвездного Союза. Сообщество разумных существ приобрело галактические масштабы.
– Причем не впервые, – заметил Хорригор, сделав очередной глоток своей любимой малонны.
– Да, – кивнул Тумберг. – Значит, так было нужно.
– Кому? – с набитым ртом вновь влез Тангейзер.
– Помолчи, Тан, – приструнил подчиненного Дарий. – Тебе же сказали: прения в конце.
– Теперь о перемещении номер два, – продолжал следователь, пропустив вопрос постлейтенанта мимо ушей. – Тиндалия, древние ксифы и их противники. Тут мы явно имеем дело с разновидностью петли времени. Попадаем туда, куда непременно должны были попасть, поскольку история сохранила следы этого нашего визита. Именно сирена Бенедикта разогнала в древности оба войска. Ни о какой случайности касательно этого перемещения речи быть не может.
– Разве что оно могло быть у нас не вторым, а третьим или там пятым, – заметил Аллатон и отправил в рот какую-то полупрозрачную красную ягоду.
– Согласен, – опять кивнул следователь. – Перейдем к третьему перемещению. Вновь Земля, парусник «Мария Целеста». По-моему, тут получилась еще одна петля времени. Как ни печально это признавать, но именно мы невольно стали причиной гибели людей, плывших на «Марии Целесте». Именно мы, а не взрывы в трюмах, заставили их покинуть корабль, а потом фал оборвался… Будущее стало причиной того, что произошло в прошлом. Так что это перемещение тоже отнюдь не случайно. Во всяком случае, я так считаю.
– Карабарас, а я ведь просил! – Тангейзер с силой метнул в ручей обглоданную косточку горункула.
– Я излагаю не доказанные факты, а высказываю предположения, – напомнил Шерлок. – Идем дальше. А дальше у нас Макатрония – планета, на которой родился, вырос и начал, скажем так, не вписывающуюся в рамки законов деятельность господин Дасаль.
– Я там и другими делами занимался, – пробурчал Умелец, наматывая на вилку темно-зеленые водоросли, обильно посыпанные какой-то приправой.
– Вот бы только этими другими делами и занимались, – строго взглянул на него Тумберг. – Итак, Макатрония. Господину Дасалю предоставлена возможность вмешаться в прошлое, то есть совершить действия, по сути, равнозначные проведению ритуала изменения реальности.
– Я сам ее себе предоставил, – невнятно произнес груйк, жуя водоросли.
– Если бы нас не забросили на Макатронию, такой возможности у вас бы не было, – возразил Тумберг. – Но зачем ее предоставили, я сказать затрудняюсь.
– Может быть, дали понять, что вмешиваться в прошлое не возбраняется, – предположил Дарий, покусывая зубочистку. – Хотя о последствиях мы пока не знаем.
– Целью переноса на Макатронию мог быть не побег господина Дасаля и последующие его действия, а что-то другое, – подал голос стоящий поодаль супертанк. В трапезе он, разумеется, участия не принимал. – Но из-за побега эта цель не была реализована, и нас быстренько вытурили с Макатронии.
– Вот только не надо меня виновным делать! – недовольно сказал груйк.
Шерлок взглянул на него.
– Это вы сами себя виновным сделали, Дасаль. – Он повернулся к танку: – Возможно, вы правы, Бенедикт. Во всяком случае, из схемы такое допущение не выпадает. Продолжаю. Мы оказались на Клончере и встретили Уира Обера и госпожу Диони. Тут та же самая петля времени. Такая встреча уже состоялась третьего августа, и теперь петля замкнулась.
– И грибочки, – добавил Тангейзер.
– Что – «грибочки»? – не понял Шерлок.
– Теперь у нас есть свежие грибочки, а раньше не было, – объяснил постлейтенант. – Кстати, надо было бы их приготовить…
– Спохватился! – усмехнулся Дарий и похлопал себя по животу. – Уже места для них нет.
– Не думаю, что перемещение было устроено ради грибов, – сказал Шерлок. – Но и такая версия имеет право на существование, если не доказано обратное. Следующий пункт: Флоризея, заброшенный завод на окраине Фортицы. Думаю, там просто продемонстрировано, что возможно не только путешествие в прошлое, но и что время способно идти как бы задом наперед. То есть показан еще один аспект времени.
– Кстати, на Пятке мы уже видели фокус из подобного разряда, – вспомнил Дарий. – В Пузыре, неподалеку от прохода в авалонский карман. Что-то похожее на картинку из будущего.
– Ага, – подтвердил Тангейзер. – Беню со стороны наблюдали, призрачного, с веночком на стволе. А потом, уже в Авалоне, Энни и на самом деле венок ему на ствол нацепила. Хотя мы ей ничего о фантоме не говорили.
– Возможно, этот фантом тоже имеет отношение к Авалону, – сказал Шерлок. – Далее: планета, по которой прошелся Северный Ветер. В моей схеме это слабое место. Хотя предположение у меня все-таки есть: нам дали понять, что пандемия как-то связана с Авалоном. Оно может быть столь же далеко от истины, как и все мои предыдущие построения, так что готов выслушать другие соображения на этот счет.
– Давайте дальше, – подал голос Хорригор. – Дело в том, что если даже ваша схема верна, мы об этом не узнаем.
– Тут вы правы, – Тумберг по привычке пошарил рукой под собственным носом в поисках усиков. – Просто я гораздо комфортнее себя чувствую, когда имею хоть какую-то версию, пусть даже не очень убедительную. Так что перейдем к следующему пункту. Опять Земля и спасение человека, которого Тангейзер принял на Чапаева.
– Во как! – воскликнул Дасаль. – На меня, значит, наезжаете, а сами той же масти, да? Рыльце-то в пушку? Да вы же только и делали, что вмешивались в прошлое!
– Это я по собственной инициативе вмешался, – потупив взор, произнес Тангейзер. – Действовал без разрешения командира.
– Вот тебе и раз! – удивился груйк. – Ну ладно, я – вольная птица, но чтобы в армии самодеятельностью занимались… – он осуждающе покачал головой.
– Кое с кем кое-где у нас порой случается и такое, – строго сказал Дарий. – Однако такие случаи единичны, им дается должная оценка и с нарушителями проводится соответствующая работа. Дабы такое не повторялось.
– Ну-ну… – в голосе Умельца слышалась ирония. – Почему же тогда ваш подчиненный в боксе не сидит, под арестом?
– Я не намерен обсуждать с посторонними свои решения, – сухо ответил Силва.
А следователь многозначительно добавил:
– Вообще-то, это вам, Дасаль, следует сейчас сидеть в боксе под замком, а не лежать тут на травке и разносолы всякие жевать. Так что помолчали бы.
Груйк отвел глаза и с независимым видом потянулся к очередной тарелке.
– Полагаю, ситуация с псевдо-Чапаевым подобна ситуации на Макатронии, – вернулся к своей теме Тумберг. – Из-за действий Тангейзера цель перемещения не была реализована.
– Но там, в отличие от Макатронии, мы находились достаточно долго, – заметил Аллатон. – Почему?
– Ответа у меня нет, – сказал Шерлок. – Может быть, нам еще раз дали понять, что точечное вмешательство в прошлое не такой уж криминал. Далее у нас идет Лабея, все та же петля времени. Замена коньяка соком – и конечный результат: любитель нарушать законы не разгуливает по Туратрену, а сидит вот тут, – он кивнул на груйка.
Услышав это, Дасаль чуть не подавился очередным куском. Стрельнул глазами в Тумберга, но предпочел промолчать.
А тот продолжал:
– Следующим номером у нас опять идет Земля. Прямой контакт еще с одним землянином с передачей ему коньяка из будущего.
Теперь уже груйк явно поперхнулся. Кашлял он так отчаянно, что Тангейзер несколько раз с силой хлопнул его по спине. Дасаль схватил стакан с каким-то напитком и принялся гулко глотать, другой рукой вытирая выступившие слезы. Шерлок подождал немного и сказал:
– Не переживайте, Дасаль, этот землянин не знает, что коньяк из будущего. И нас принял за тамошних военных. Что же касается самого перемещения, то в моей схеме это еще одно слабое место. Самое слабое. Потому что никакой цели этой встречи я уловить не могу.
– И еще мы там кусты поломали, нанесли ущерб владельцу, – заметил Дарий. – В других случаях такого не было. Может, какой-то сбой произошел, и нас просто не туда занесло? Идеальных же операций не бывает.
– Может, и сбой, – согласился Тумберг. Немного помолчал и добавил: – Или же моя схема не имеет к действительности никакого отношения.
– Или же и нет никакой схемы, – огласил свое мнение Хорригор. – Но уж давайте, доводите до конца. Следующий пункт – неизвестная планета.
– Думаю, это опять Земля, – сказал Тумберг. – Цель перемещения – извлечение из прошлого господина Гаскойна. Кстати, непонятно, что стало с другими участниками этой бомбонесущей миссии военного министерства. То ли их тоже раскидало по прошлому, то ли они остались тут, в Авалоне… Ясно одно: нам предоставили возможность спасти только Гаскойна. Если речь вообще идет о предоставлении каких-то возможностей.
– После ритуала все они будут в Авалоне, – подал голос Аллатон. – Так что не стоит ломать над этим голову. Догадываюсь, что вы хотите сказать насчет следующего перемещения, на Оро, к вилиниям. Нам, придерживаясь вашей терминологии, дали возможность приобрести знания о проведении ритуала изменения реальности.
– Именно так, – подтвердил Шерлок. – Затем последовала экскурсия к некоему Огненному источнику, причем обстоятельства перемещения отличались от прежних. Оттуда нас схожим образом буквально приволокли на какую-то планету и показали процесс возникновения неких структур, похожих на валы Можая. А возможно, это именно они и были. И наконец водворили в исходную пространственно-временную точку: в настоящее, в Авалон. Не знаю, как у вас, но у меня сложилось такое впечатление, что Огненный источник, валы и Авалон взаимосвязаны, являются элементами какой-то единой структуры. Что и было нам продемонстрировано. – Он помолчал. – Вот такая у меня схема, господа. Хотя, повторяю, все мои рассуждения могут и не соответствовать реальности.
– Так кто же нас водил-то туда-сюда и все это демонстрировал? – спросил Тангейзер. – Ваша единая структура? Что-то типа мирового сверхразума, что ли?
– Говоря о том, что нас перемещали, нам давали возможность и демонстрировали, я не имел в виду действия, совершенные по воле чьего-то разума, – ответил Шерлок. – Во всяком случае, в нашем понимании слова «разум». Вот смотрите: есть некая структура, которая, возможно, является одной из основополагающих частей мироздания. При взрыве бомбы она получила такие повреждения, которые грозят ее дальнейшему существованию. И эта структура старается восстановиться. Это не разум и не инстинкт, это естественный процесс. Мы же не будем наделять мозгами самозарастающую пленку.
– И в качестве средства восстановления она использовала нас, – подхватил Аллатон. – Потому что мы подвернулись, так сказать, ей под руку. Мы изменим реальность, и структура останется в целости и сохранности. Честно говоря, Шерлок, мне ваша схема не показалась убедительной. По-моему, она мало что объясняет. Но вывод о том, что эта структура – чем или кем бы она ни была – стремится вернуться в прежнее стабильное состояние, я поддерживаю. И знаете, я не удивлюсь, если после проведения ритуала окажется, что все проходы, ведущие в Авалон, закрыты. Включая и искусственные Дыры, созданные вашей цивилизацией. Будь я такой структурой, я постарался бы обезопасить себя. Даже не обладая тем, что мы называем разумом.
– То есть получается, что нам и выбраться отсюда не удастся? – обеспокоенно спросил Тангейзер.
– Выбраться-то, думаю, выберемся, – сказал Аллатон. – А вот вернуться сюда уже не удастся. Никому и никогда. Только не забывайте, что, говоря словами Шерлока, мои рассуждения могут и не соответствовать реальности и проходят по разряду предположений. Что, впрочем, не мешает им оказаться верными.
– Тогда придется с собой и команду постполкана забирать, – произнес Дарий. – А то так и будут тут кататься до скончания веков.
– Не будут, – заверил Хорригор. – Мы с Алом это учтем, когда будем закладывать параметры ритуала. В изменившейся реальности отряд Гаскойна в Авалоне вообще не появится.
– Замечательно, – кивнул Дарий.
Умелец слизал соус с пальца (хотя салфеток вполне хватало), потянулся за бубликом с маком и поинтересовался:
– А можно сделать так, чтобы и я тут не появился? Вы все здесь, а меня нет. А?
– Даже и не думайте, Дасаль, – холодно сказал Тумберг.
– Думать-то можно, – усмехнулся Хорригор. – Но такого не будет.
– Потому что это вошло бы в противоречие с принципом неотвратимости наказания, – веско добавил следователь.
– Господа, у меня тоже есть вопрос, – прозвучал мягкий баритон Спинозы. – Тут было высказано предположение о том, что Авалон, дабы обезопасить себя, может закрыть все Дыры, и подпространственные перемещения космических кораблей прекратятся. И чем тогда в этой измененной реальности будет Межзвездный Союз? Точнее, будет ли он вообще?
Хорригор задумчиво хмыкнул и оглянулся на танк.
– Да, это вопрос. Но если мы оставим все как есть, Авалон может рухнуть, и подпространственные перемещения тоже будут невозможны. И это лишь одно последствие. А мы ведь не знаем, как Авалон связан с остальной Вселенной, и чем ей грозит его гибель. Что если не только о Межзвездном Союзе придется забыть, но и вообще о разумной жизни?
– Дилемма, однако… – пробормотал Дарий.
– Давайте не будем драматизировать, – сказал Хорригор. – Речь идет о том, чтобы произвести локальное изменение реальности и вычеркнуть из нее взрыв бомбы. И всё. Я ведь уже об этом говорил! Авалон остается Авалоном, Дыры – Дырами, и корабли как летали, так и летают. Мы сами понастроили какие-то умственные конструкции из серии «а что если?…», и сами же их пугаемся. Структура приходит в прежнее состояние, только и всего. А все разговоры насчет того, что она повысит уровень своей безопасности – именно разговоры, не более. Кстати, как и мнение о том, что вообще есть какая-то структура. Мы можем предполагать все что угодно, но окружающему от этого ни жарко ни холодно. И сколько бы мы тут ни спорили, все равно придется действовать. Так зачем нервировать себя собственными предположениями? Ну давайте, навыдумываем, что мы после ритуала в каких-нибудь букашек превратимся.
– Я буду очень рад, Хор, если все выйдет так, как ты говоришь, – вид у Аллатона был очень серьезный. – А если и превратимся в букашек, то будем считать, что ими и родились.
– Эй, я не хочу быть букашкой! – испуганно воскликнул груйк. – Господин начальник, давайте-ка, препровождайте меня в вашу контору, буду показания давать, а эти пусть здесь остаются.
– Не поможет, – усмехнулся Аллатон. – Если такое превращение произойдет, то произойдет везде, независимо от того, кто где находится. Но не переживайте, это только сейчас вы считаете подобную метаморфозу неприемлемой. После проведения ритуала вы, как и все, станете букашкой, и, повторяю, у вас не будет никакого сомнения в том, что именно букашкой вы всегда и были.
Умелец перестал жевать и медленно бледнел, явно огорошенный словами древнего мага. А тот продолжал:
– Более того, возможно, Авалон уже подвергался угрозе уничтожения, и кто-то изменил реальность. И так вы стали груйком, я пандигием, а Хорригор иргарием. А до этого все мы были птицами или там змеями, и нам это очень нравилось, и о другом теле мы и не помышляли.
Лицо Умельца из бледного сделалось серым, и он судорожно сглотнул.
– Вот это и есть одна из умственных конструкций типа «а что если?…», – сказал Хорригор. – Ал, давай не будем друг друга пугать. Все равно по когтю не удастся судить обо всем тормаке, и ритуал проводить придется. Как случится, так и случится. В кого мы там превратимся, забудем ли прежнюю реальность или не забудем… Ничего нам знать на этот счет не дано, и гадать тут бесполезно. В общем, чем напрасно тратить время, переливать из пустого в порожнее, заниматься всякими спекуляциями, толочь воду в ступе и разводить бодягу, я лучше бы подремал с полчасика. А потом можно и приступать.
– И я не прочь вздремнуть, – кивнул Аллатон. – Ты прав, Хор, отвертеться не получится. Что будет, то будет – ведь как-нибудь да будет…
– И угораздило же меня именно тогда выйти из магазина, – пробормотал Умелец. – Пятью минутами раньше – и я был бы сейчас вольным, как птица. Из-за таких вот случайностей и ломается жизнь…
– Тем, кто не имеет проблем с законом, такие случайности не страшны, – назидательно сказал Шерлок.
Дарий лег на спину и раскинул руки.
– Я, пожалуй, тоже чуток отдохну. Тан, давай в башню, там посидишь. Мало ли что.
Тангейзер, прихватив с собой тарелку холодца, отправился к люку.
А танк молчал.
