Глава 15. Отдача

Вроде бы ничто уже не мешало приступать к проведению ритуала изменения реальности. И Хорригор, и Аллатон отдохнули и набрались сил, и были готовы вновь их потратить на сложнейшее магическое действо. Но глава пандигиев неожиданно для окружающих проявил осторожность.

– Я не только подремал, но и немного подумал, – сказал он. – Можете считать меня перестраховщиком, но, прежде чем проводить ритуал, я хотел бы все-таки принять меры по обеспечению нашего выхода из Авалона.

– Что ты имеешь в виду, Ал? – осведомился Хорригор, все еще отдуваясь после пиршества на берегу ручья.

– Я хочу проверить, не закрылся ли проход, ведущий на Можай, – пояснил Аллатон.

– А с чего бы ему закрыться? – удивился иргарий. – Ведь ты же сам недавно говорил, что отсюда мы выберемся. Вот сумеем ли войти снова – другой вопрос.

– Говорить-то я говорил… – Аллатон с сомнением потер щеку. – И все-таки хочу проверить. И поставить там распорку. А потом уже приступим к ритуалу.

– Что за распорка? – спросил Хорригор. – Не слышал о таких.

– Значит, не те книжки ты в детстве читал, – усмехнулся глава пандигиев. – Магическая распорка типа «зеркальный раскос», я ее применял при разминировании, и очень успешно.

– Ага-а… – протянул Хорригор. – И на нашей Ханне тоже применял?

– Было дело, – кивнул Аллатон.

– Так вот почему наши «красные колеса» оказались у вас… А я-то голову ломал… И наказал кое-кого из своих…

– Если ты об «алых дисках», то да, мы их разминировали. Они нам очень пригодились.

– Пригодились, говоришь? – Хорригор побагровел и скрежетнул зубами. – А знаешь, как это называется?

– Господа маги, – поспешно вмешался Дарий, – не время выяснять отношения. Вы давно уже не враги, а друзья. Я поддерживаю предложение поставить в проходе эту распорку. Как я понимаю, в случае чего она не даст ему закрыться. Так?

– Совершенно верно, – подтвердил Аллатон. – Мне нужно было сразу это сообразить, но, видно, тоже старею потихоньку.

– Стареет он, видите ли… – пробурчал Хорригор.

Дарий взглянул на предводителя пандигиев:

– Так в чем проблема? Ставьте.

– Делать это лучше всего возле прохода, – пояснил Аллатон. – Тогда помехи будут сведены к минимуму. В другой ситуации расстояние не имело бы особого значения, но нецелесообразно тратить силы, а потом вновь восстанавливаться для проведения ритуала. Авалон-то может столько и не продержаться.

– Все понятно, вопрос закрыт, – деловито сказал Дарий. – Поехали ставить распорку. И там же и ритуал проведете. Бенедикт, на взлет и вперед, к проходу! Господа маги подскажут направление.

– Слушаюсь, Дар.

– Вон туда, перпендикулярно берегу, – показал рукой Аллатон.

Супертанк поднялся над полупризрачной травой и понесся к горизонту. И только минуты через две Силва подумал о том, что они так и не убрали за собой после трапезы у ручья.

«Ничего, – чуть позже успокоил он себя. – Может, если реальность изменится, то и объедки наши исчезнут?…»

Путь к проходу, ведущему на Можай, не преподнес никаких сюрпризов. Хоть пейзажи на экране и менялись, но были одинаково тусклыми, унылыми и какими-то нереальными. Трещин на небе явно прибавилось, они сделались шире, и в глубине их просматривалось нечто похожее на грязные клочья ваты, разделенные бесцветной пустотой. При взгляде туда каждому из невольных скитальцев хотелось втянуть голову в плечи. Окружающее действовало на психику столь угнетающе, что никому не хотелось ни о чем говорить.

Так, в молчании, и проходило время. Наконец Аллатон сказал:

– Всё, где-то тут можно остановиться.

Танк по команде Силвы сбавил скорость, и через несколько мгновений предводитель пандигиев, помрачнев, произнес что-то – судя по интонации, ругательное – на неизвестном никому, кроме Хорригора, языке. Иргарий тоже нахмурился и плюнул себе под ноги.

– Что, проход закрылся? – хриплым голосом спросил Дарий, уже зная ответ.

– Да, – бросил Аллатон и вновь непонятно выругался.

Танк опустился на призрачный луг, и в тишине было слышно, как сопит побледневший Дасаль.

– А открыть не пробовали? – спросил Шерлок, глядя на Аллатона.

– Пробовал. И пробую. Не получается…

Хорригор хотел еще раз плюнуть на пол, но перехватил недовольный взгляд Силвы и передумал.

– Ну и закрылся, все проходы то и дело закрываются, – бодрым голосом произнес он. – Ты же сам мне говорил, Ал. Как закрылся, так и откроется. И даже если не откроется, тут тьма-тьмущая других проходов – будем проверять каждый.

Аллатон угрюмо взглянул на него:

– Я был лучшего мнения о твоих способностях, Хор. Неужели ты не чувствуешь, что проход закрыт не так, как раньше? Ступеньки такой маленькой не видишь между уровнями, с черной точкой?

Хорригор прикрыл глаза.

– Вижу, – секунды через три сказал он упавшим голосом. – Я и раньше видел, только у меня в плетении сдвиг какой-то.

– Это от коньяка, – пояснил Аллатон. – Такой ступеньки никогда раньше не было. Думаю, она присутствует теперь и у всех других проходов. Структура уже приняла меры самозащиты.

– Поздравляю, сидеть все вместе будем, – криво усмехнулся Дасаль. – Пожизненно, в одной камере.

– Только потолок вот-вот обрушится нам на головы, – уныло заметил Тангейзер.

– Господа, не рано ли впадать в пессимизм? – Шерлок Тумберг обвел всех взглядом. – Даже если закрыты все проходы, после ритуала они должны оказаться открытыми. Здешняя реальность станет такой, какой была до взрыва. Разве не так?

– Это не очевидно, – сказал Аллатон. – Но вариантов нет. Нужно проводить ритуал, и как можно быстрее. А то как бы потолок действительно не обрушился.

– Но ведь отсюда можно выбраться и другим путем! – встрепенулся Дарий. – Попасть на один из находящихся сейчас в Серости кораблей! – Он посмотрел на Хорригора: – Вы ведь такое уже проделывали, и не раз.

– Точно, – кивнул Шерлок. – Я это как-то упустил из виду, а такое для меня непростительно.

– Теряете квалификацию, господин начальник, – ядовито заметил Дасаль. Он понял, что ситуация вовсе не безнадежна и сразу же воспрял духом.

Реагировать на этот выпад следователь счел ниже своего достоинства, поэтому ограничился выразительным взглядом. А Хорригор испустил длинный вздох и произнес тусклым голосом:

– Я не хотел об этом говорить, чтобы раньше времени не накалять обстановку… Но я уже проверил этот вариант.

– И что? – подался к нему Тангейзер.

– И ничего, – ответил иргарий. – Если выражаться предельно простым языком и оперировать общедоступными понятиями, то ваши корабли летают в другом слое Авалона. Раньше граница между слоями была практически неощутимой, но теперь ситуация изменилась коренным образом. И определить это мне не помешало даже наличие коньяка в моем организме, – он бросил взгляд на Аллатона. – Так что корабли для нас недосягаемы, и вся надежда только на ритуал.

– Вот и приступим, – сказал преводитель пандигиев и встал с откидного сиденья. – Нужна соль или сахарный песок, грамм двести… Немного льда…

– Железо, – подхватил Хорригор. – Или сплав, без разницы.

– Разводной ключ подойдет? – спросил Тангейзер.

– Если в нем есть железо, то подойдет, – ответил иргарий.

Перечень необходимого для проведения ритуала оборудования оказался не очень длинным, и все эти компоненты в супертанке нашлись. Включая любимую, с золотистым ободком, кофейную чашку Силвы, рулон туалетной бумаги и колесико от робота-чистомоя. Шестерка скитальцев покинула боевую машину, и оба мага принялись совершать всякие нужные действия на лугу, а остальные за всем этим заинтересованно наблюдали.

В землю были воткнуты три кухонных ножа, между ними расположились несколько кучек соли. Причем маги, обмениваясь разными специфическими терминами, то и дело собирали эти кучки столовыми ложками и перемещали то в одну сторону, то в другую. Видимо, стремясь добиться наиболее правильной конфигурации. Колесико было водружено на перевернутую вверх дном кофейную чашку, комки туалетной бумаги образовали нечто, отдаленно напоминающее окружность. Изъятый из холодильника кусок льда, который положили впритык к разводному ключу, потихоньку подтаивал, но магов это ничуть не смущало. Чудодейственный митоль Хорригор чуть ли не по капле налил в блюдце и осторожно, буквально затаив дыхание, поставил это блюдце на траву. Аллатон опустил в напиток уголок своего носового платка, что-то пошептал, каким-то особым образом сложил платок и накрыл им колесико от чистомоя. Поводил над ним руками, поправил платок и вновь произнес какие-то неслышные слова. Разложив в разных местах остальные атрибуты ритуала, Хорригор с Аллатоном принялись бродить между всеми этими элементами, продолжая переговариваться, окидывать сосредоточенным взглядом то один, то другой участок, вымерять разные отрезки то пальцами, то шагами, что-то чуть передвигать, что-то чуть поворачивать – в общем, полностью отдавались делу.

Так продолжалось минут двадцать, и наконец Аллатон, поднявшись с корточек, сказал:

– Вроде бы всё. Можно приступать.

– Мы не помешаем? – спросил Дарий.

– Если не будете ничего трогать и двигать, то нет, – ответил Хорригор и подошел к коллеге. – Ал, давай сядем вон там, возле третьего узла, – он кивнул туда, где на траве лежали в виде креста две зубочистки. – Легче будет контролировать.

– Нет, я к воронке, – Аллатон показал на кофейную чашку. – Если что, смягчу или даже задвину.

– Тоже верно, – согласился иргарий. – Кстати, тогда и прогиб можно не устранять, все равно ложный шар мимо пройдет. Меньше хлопот будет… Подожди-ка секундочку, я еще третий угол проверю.

Силва повернулся к танку.

– Бенедикт, что-то ты помалкиваешь в последнее время. Ни советов от тебя, ни комментариев…

– В данной ситуации я не могу сказать ничего полезного. В моей базе нет сведений о проведении таких ритуалов. – Спиноза помолчал. – У меня есть некоторое опасение насчет последствий, но подкрепить его я ничем не могу. К тому же выбора нет. Или же иное решение проблемы лежит за пределами наших представлений.

– Мудрая позиция, – оценил Дарий. – Не переживай, Бенедикт, мы еще повоюем!

– Желательно, чтобы при проведении ритуала все молчали, – сказал Аллатон. – Нам с Хором нужно полностью сконцентрироваться. Итак, мы начинаем!

Маги разошлись по своим местам, уселись на траву и одновременно закрыли глаза. Умелец тоже присел на корточки, свесив руки с колен и глядя на древних чародеев. Остальные так и стояли: Шерлок – скрестив руки на груди, Дарий – подбоченившись, а Тангейзер – чуть ли не по стойке «смирно». И все вдруг почувствовали, как над лугом пронесся холодный ветер, хотя не шелохнулась ни одна травинка.

Оба мага словно превратились в статуи – они сидели, не шевелясь, и даже, кажется, не дышали. Так прошло минут десять. И вдруг Аллатон, как и раньше, с чувством произнес что-то непонятное, но явно ругательное, и открыл глаза. Секунду спустя ожил и Хорригор. Он тряхнул головой и с силой потер лоб ладонью.

– Что такое? – обеспокоенно шагнул вперед Силва.

– Вот оно и вылезло! – воскликнул Аллатон, глядя на коллегу и игнорируя вопрос Дария. – Темное пятно!

– Оно самое, – кивнул Хорригор. – Во втором потоке, на противоходе.

– Ничего не получилось? – упавшим голосом спросил Тангейзер.

Аллатон наконец обратил внимание на зрителей.

– Без паники, – сказал он, однако не очень уверенно. – Мы столкнулись с некоторой неопределенностью… Но сейчас попробуем разобраться. Хор, подключай нижнее крыло и качай через раз. Поехали!

Фигуры магов вновь застыли, но теперь такое состояние продолжалось недолго.

– Есть, вытянул! – уже минуты через две выдохнул Хорригор.

– Держим. – Аллатон вновь открыл глаза и повернулся к Дарию: – Не хватает компонентов для проведения ритуала.

– А что за компоненты?

– Пурцемин – это такой алкалоид.

– И сталь со строго определенным составом, – добавил Хорригор. – Наверное, именно такими были ритуальные ножи вилиниев. Нужен хотя бы один. Эти, – он показал на воткнутые в землю кухонные ножи, – фон создают, но всплеск не обеспечивают.

– И где нам это взять? – растерянно спросил Дарий. – Других ножей нет.

Маги переглянулись и угрюмо промолчали.

– Алкалоид… – пробормотал Тангейзер. – Может, он в коньяке есть? Или в горючке?

– Или в лекарствах, – добавил Шерлок Тумберг.

– Я нашел в своей базе пурцемин, – сообщил Спиноза. – Это очень редкий алкалоид, в классификацию вошел сравнительно недавно… – Он сделал паузу. – И вот какая тут информация: «Содержится в мокрухах крапчатых». А что такое мокрухи крапчатые? А мокрухи крапчатые – это… Это грибы, произрастающие в лесах средних широт северного полушария планеты Клончер.

– Вот так! – воскликнул сразу все сообразивший Тумберг. – Моя схема все-таки работает! Вот почему мы встретили на Клончере Обера и госпожу Диони! Я уверен, что в холодильнике у нас лежат не просто грибы, а именно мокрухи полосатые… То есть крапчатые! Структура позаботилась о том, чтобы снабдить нас необходимым компонентом для проведения ритуала!

– Сильно, – с довольным видом кивнул Дарий, но глаза его тут же утратили блеск. – Стрелять-попадать, грибочки-то мы забрали, а нож Обер нам не дал…

– Потому что это совсем не тот нож, который нам нужен! – торжествующе заявил Тумберг.

Возникла поистине театральная пауза. Все недоуменно воззрились на сияющего следователя. Паузу нарушил мрачный голос Умельца:

– И чему тут радоваться, начальник? Нужного-то пера у нас нет. – Груйк, не вставая с корточек, обвел всех взглядом: – Занимайте шконки, фраера, сидеть нам тут не пересидеть…

– Вы уверены, что нет, Дасаль? – прищурился Тумберг и шагнул к нему. – А ну-ка, пошарьте в кармане вашего балахона!

Умелец озадаченно посмотрел на следователя, медленно поднялся на ноги и запустил руку в недра своего серого одеяния. Все напряженно смотрели на него. Недоумение с физиономии груйка исчезло, и теперь у него был такой вид, словно он только что услышал в зале суда оправдательный приговор. Рука Дасаля выскользнула из кармана, и в этой руке был зажат нож.

– Перед вами столовый нож, который находился на борту дальнолета капитана Макнери, – буквально лучась, сообщил Тумберг. – До тех пор, пока господин Дасаль не решил, что ножу будет гораздо лучше находиться у него, господина Дасаля, в кармане. И знаете, господа, это один из тех редких случаев, когда нарушение закона не вызывает у меня сильных отрицательных эмоций.

– А если и этот нож не годится? – осторожно спросил Тангейзер.

– Годится, годится, – покивал Шерлок. – Я же говорил: структура позаботилась о том, чтобы мы… то есть чтобы уважаемые маги смогли успешно провести ритуал. И скоро мы в этом убедимся.

Он забрал нож у Дасаля и вручил его Аллатону.

– Фуух… – выдохнул Силва. – Прямо как в кино…

Это супертанк Бенедикт Спиноза почему-то решил вновь напомнить всем присутствующим о своем умении сочинять стишки в любых ситуациях.

– И что же это получается, господин начальник? – с ехидцей начал Дасаль. – Тряхнул я того коллекционера – и благодаря его колечку нам всем удалось выбраться с Можая. Затяпал перышко дрянное с космической машины – и оно поможет отсюда слинять.

– Не спешите, еще не слиняли! – осадил его Дарий.

Но груйк пропустил это мимо ушей.

– Выходит, я опять вас выручаю? – с напором продолжал он. – С помощью ворованных вещичек! Мне бы, на вашем месте, господин начальник, западло было пользоваться услугами лица, не чтущего уголовный кодекс. Я бы лучше здесь остался. А если бы не остался, то похлопотал бы, чтобы моего спасителя не отправили за решетку. Что, я не прав, начальник?

Тумберг с бесстрастным лицом выслушал излияния груйка и усмехнулся.

– Во-первых, никакой вашей заслуги во всем этом нет, Дасаль. И о свойствах этого как бы кольца вы ничего не знали, и нож с «Пузатика» прихватили вовсе не для того, чтобы помочь в проведении ритуала. Так что не надо. А во-вторых, я мог бы, конечно, закрыть глаза на все ваши прегрешения, но! – следователь поднял вверх указательный палец. – Тогда мне пришлось бы уйти из полиции, поскольку у меня есть определенные моральные принципы. А уходить из полиции я не хочу и не могу, потому что уверен: я на своем месте принесу еще немало пользы. И по этой же причине я не собираюсь здесь оставаться. Единственное, что я вам обещаю – во всех подробностях раскрыть вашу хоть и невольную, но, несомненно, главную роль в деле вызволения нас и с Можая, и отсюда. Хотя мы пока еще отсюда не выбрались.

– А чтобы выбраться, надо принести сюда грибы, – сказал Аллатон.

Он уже, руководствуясь какими-то своими соображениями, положил нож из инвентаря «Пузатика» неподалеку от кофейной чашки, и Хорригор принялся что-то там вымерять пальцами.

– Тан, тащи грибы, – распорядился Дарий.

Постлейтенант мигом принес из холодильника корзину с замерзшими дарами дангоберского леса. Маги высыпали грибы на землю и еще минут пять-шесть перекладывали их туда-сюда, создавая какие-то узоры. Наконец, судя по всему, добились оптимального расположения и вновь уселись на прежние места, превратившись в изваяния. Остальные смотрели на них: Шерлок – спокойно, Дарий – с некоторым напряжением, Тангейзер – с легким сомнением, а у Дасаля, опять устроившегося на корточках, физиономия была кисловатой. Но все-таки мелькала в его глазах тень надежды на более-менее светлое личное будущее.

Прошло и десять… и пятнадцать… и двадцать минут, а маги продолжали сидеть неподвижно, и лица их блестели от пота. Зрители тоже походили на памятники, а за их спинами застыла громада танка. Ничего вокруг не менялось, в небесных трещинах по-прежнему болтались серые клочья, и полупризрачное окружающее вот-вот, казалось, окончательно растает. В какой-то момент Дарию почудилось, что лежащий на земле столовый нож из инвентаря «Пузатика» начал терять очертания и дымиться. Силва поднес руку к лицу, чтобы протереть глаза, а когда опустил ее, никакого ножа уже не было.

И не только ножа.

Впрочем, ни о каком ноже он не думал.

– Ух ты, красивая картинка! – воскликнул Тангейзер.

Силва обернулся. Постлейтенант стоял в дальнем углу подземелья и светил фонарем на стену.

– Что там? – спросил Дарий, шагая к нему через зал.

– Какая-то битва.

Силва подошел к Тангейзеру, тоже посветил на стену и сказал:

– Да, рубилово неплохое. Реалистичное.

На стене была изображена батальная сцена. Длинноволосые бородатые ксифы с короткими мечами и топорами бились с бритоголовыми усатыми воинами, вооруженными копьями и кривыми саблями. Похоже, усатые были чужаками, уж слишком их лица отличались от лиц ксифов. Чужаки сидели верхом на рогатых животных, а ксифы – на приземистых лошадках с короткими хвостами. Вокруг валялись раненые и убитые, а вверху ощетинился черточками лучей кружок местного светила.

– Ладно, пошли отсюда, – сказал Дарий. – Побродить здесь, конечно, интересно, но у нас с тобой, боец, совсем другая задача.

– А жаль, – вздохнул Тангейзер. – Вот так вот, с ходу обнаружили. Представляешь, сколько тут может быть всякого?

– С развалинами разобраться всегда успеется. Теперь главное – чтобы новых развалин было поменьше.

– Да уж… – вновь вздохнул Тангейзер.

Они выбрались из подземелья и поднялись по замшелым, испещренным трещинами каменным ступеням. Танк уже переместился сюда. Он завис над деревьями, и от него до земли протянулись два зеленых фала – совершить посадку в этом месте было бы проблематично. То тут, то там среди деревьев и кустов виднелись остатки былого величия – куски стен, обломки колонн, углы каменных плит, фрагменты статуй, замшелый бок ступенчатой пирамиды… Много всего тут находилось, на территории исторического памятника «Долина ксифских могил», но время для раскопок и экскурсий было совсем неподходящим.

Оказавшись на борту боевой машины, танкисты отвязали фалы и направились в башню. На табло под потолком коридора светилась дата: «27.08.25».

– Ну что, полюбовались на старину, теперь летим дальше, – сказал Дарий, усевшись в командирское кресло. – Давай, Бенедикт, двигай в пятый квадрат.

– Слушаюсь, Дар.

О Долине могил на Ватриде членам экипажа супертанка серии «Мамонт» сказали перед их отправлением на Тиндалию. И танкисты на пути к побережью решили хотя бы одним глазком глянуть на скопление древностей. Точнее, такое желание высказал Тангейзер, и Дарий не стал возражать. Но древности древностями, а задание Министерства обороны никто не отменял. Поэтому Спиноза продолжил путь на юг, к морю.

Солнце безмятежно светило с небес. Внизу, под днищем танка, тянулся зеленый лесной покров, то взбегая на холмы, то спускаясь в низины. Все вокруг дышало покоем – однако где-то уже шла война, и ее смертельный жар мог вскоре опалить и Тиндалию. И не только Тиндалию, но и другие планеты.

– А с вами не бывало такого, что вы помните то, чего на самом деле не было? – вдруг раздался в башне голос Спинозы.

– Это как? – удивился Тангейзер. – Если я что-то помню, значит, это было. Я могу забыть то, что было – да. Но как можно помнить то, чего не было?

– Кажется, есть такая штука: ложная память, – сказал Дарий. – А почему ты спрашиваешь, Бенедикт? У тебя проблемы?

– Да, – не сразу ответил супертанк. – С одной стороны, я прекрасно помню, что ты сообщил мне о вашем задании: прибыть сюда, на Тиндалию, и обследовать местность в пятом стратегическом квадрате на предмет ее пригодности для строительства военной базы с космодромом подскока.

– Ну да, – кивнул Силва, – все правильно. Чтобы добавить сепарам головной боли.

– А после выполнения этого задания нас вместе со всем нашим танковым батальоном перебросят с Флоризеи на Бгали, в зону боевых действий.

– Совершенно верно, – подтвердил Дарий. – Было бы странно, если бы ты об этом забыл, Бенедикт.

– Но я помню и другое, – сказал Спиноза. – Я помню, что нас направило сюда не Министерство обороны, а союзное Управление археологии. Для проведения видеосъемок в Долине ксифских могил. И сегодня, двадцать седьмого августа, находясь в подземном зале, вы оба случайно провалились в Авалон – в зале был проход, который невольно открыл Тангейзер, трижды произнеся свое «карабарас». А вслед за вами туда отправился и я. В Авалоне мы встретили господина Тумберга и того груйка, которого он искал, чтобы привлечь к ответственности – правонарушителя Дасаля. И обоих древних магов, предводителей силы Пан и силы Ирг. Они отправились туда за средством для пробуждения жены господина Дикинсона. А еще оказалось, что в Авалоне находится отряд Министерства обороны под командованием постполковника Гаскойна. Вам известно это имя?

– Нет, – после паузы ответил Дарий, а Тангейзер просто помотал головой. – Это ты решил вдруг с Алькора брать пример? Потянуло на фантастику?

– Это мои воспоминания, – сказал Спиноза. – Военные взорвали там бомбу, Авалон перекосило, и нас начало мотать по пространству и времени. Мы несколько раз оказались в прошлом, маги раздобыли информацию о ритуале изменения реальности и провели его, чтобы Авалон уцелел – вид у него был как у дома, который вот-вот рухнет. Я так понимаю, вы ничего этого не помните.

– Представь себе, не помним, – на лице Силвы читалось беспокойство. И беспокойство это явно относилось к Спинозе.

– Беня, если ты пересказываешь сюжет какого-то фильма, то я этот фильм не смотрел, – добавил Тангейзер, рассеянно глядя на экран.

– Это мои воспоминания, – повторил Спиноза.

– Хорошо, – Дарий легонько хлопнул ладонью по подлокотнику. – Считай, что я принимаю твою игру. Мы были в Авалоне, болтались по прошлому и всякое такое, да? В таком случае, у тебя должны остаться видеозаписи. Покажешь?

– Не покажу, – ответил Спиноза. – Никаких информационных следов о наших странствиях у меня не осталось. Только воспоминания…

– О том, чего не было, – усмехнулся Тангейзер и весело взглянул на командира.

Но Дарий его веселость не разделил. Напротив, тревога в его глазах проступила еще явственней.

– И когда ты обнаружил в себе эти воспоминания? – спросил он.

– Трудно сказать, – ответил супертанк. – Хотя нет… Впервые я об этом подумал совсем недавно, когда вы были в подземелье, в Долине могил. И у меня уже появились соображения на этот счет.

– Какие?

– Целью ритуала было вычеркивание из реальности взрыва бомбы в Авалоне. Предполагалось, что это будет локальное изменение. То есть бомба не взорвана, мы продолжаем находиться в Авалоне, и с ним все в полном порядке. И отряд Гаскойна тоже там, но с бомбой у них ничего не получается – не взрывается она. Кстати, Гаскойна мы вытащили из прошлого, и он лежал тут, в медбоксе.

– Может, и сейчас лежит? – со смешком предположил Тангейзер.

– Нет, не лежит. Реальность изменилась. Поэтому сейчас здесь нет и других, тех, кто был с нами – магов, следователя и груйка. Реальность изменилась, и вместе с ее изменением у всех вас исчезли воспоминания о том, что было в ее первоначальном варианте.

– Вот как? – поднял брови Дарий. – Мы, значит, все забыли, а ты помнишь? – теперь голос его был каким-то осторожным, словно командир говорил с кем-то очень больным или контуженным. Или психически неполноценным.

– Да, – подтвердил Спиноза. – Потому что я изготовлен с применением архамассы. Во всяком случае, другого объяснения у меня на данный момент нет. Мы там, в Авалоне, задавались вопросом, остается ли память о том, как все было до ритуала, или все забывается и новая реальность воспринимается как изначальная… Но ответ на этот вопрос взять было неоткуда – оба эти предположения являлись одинаково вероятными. Все равно что гадать, какой стороной упадет монета. И спорь не спорь, аргументов от этого не прибавится. Напрасная трата времени и переливание из пустого в порожнее… А в результате получилось так, что вы забыли, а я – помню.

Тангейзер, улыбаясь, покачал головой с таким видом, словно хотел сказать: «Ну, Беня, ты даешь!» А Дарий, казалось, только что хлебнул чего-то очень кислого.

– Я не нашел в инструкции, – начал он, – а может, там и не написано… Когда тебе положено повторное полное тестирование?

– Я тебя понял, Дар, – сказал Спиноза. – Ты считаешь, что проблема во мне.

Силва промолчал.

– Такие сроки не прописаны, – продолжал супертанк. – Тестирование проводится в том случае, если есть подозрение на то, что с моими системами не все в порядке. Но в той же инструкции есть раздел, где для всех тех, кто считает необходимым изучать инструкции перед тем, как приступить к эксплуатации, сообщается следующее: в меня вмонтирован специальный блок, который не является частью моего организма. Ну, что-то типа твоих с Таном комбинезонов – понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – кивнул Дарий. – Внешний элемент по отношению к тебе.

– Именно. Я бы сказал, не имманентный, а трансцендентный. Так вот, этот блок служит именно для того, чтобы проводить тестирование всех – подчеркиваю: всех! – моих систем. И не только при сбоях, а в профилактических целях. И такое тестирование проводится практически непрерывно.

Дарий хмыкнул и спросил:

– А проводится ли тестирование самого этого блока?

– Изготовитель гарантирует его безотказную работу в течение всего срока эксплуатации, но в любое время готов выполнить заявку на диагностику, – отбарабанил Спиноза. – Проблема не во мне, Дар. Проблема в том, что все мы изменились вместе с реальностью. Только я, повторяю, в отличие от вас, сохранил память о первом варианте. Никто из нас не предполагал, что изменения реальности будут отнюдь не локальными. Из ткани реальности был изъят один маленький кусочек – эпизод с взрывом бомбы, но, как оказалось, ритуал вызвал устремленную в прошлое волну, сильнейшую отдачу, которая многое поменяла в этой ткани. Вот сейчас я порылся в своей базе и нашел информацию о том, что теорию подпространственных перемещений разработали Челлик и Рубайдан. А я помню, что ее разработал Паламарчук – при подсказке мага, господина Аллатона Диондука. Диондук имел с ним беседу, когда нас забросило в прошлое, на Землю. И это не все. В прежнем варианте реальности Межзвездный Союз был един, Бгали, Ранольда и девять других планет, усмирить которые союзовцы пытаются с начала августа, не заявляли о своих сепаратистских намерениях, и никаких военных действий не было и в помине. Вот такая получилась волна. Она образовала тот самый Искаженный Мир Шекли, попав в который, Марвин Флинн считает, что находится на привычной ему Земле.

– Не Шекли, а Кшели, – машинально поправил Спинозу Дарий.

– Да, у меня в базе так и значится: Робин Кшели, «Разные тела Марвина Флинна». Но я помню, что этот роман назывался «Обмен разумов», и написал его в Темные века Роберт Шекли.

– Шекли… Кшели… – пробормотал Силва. – Не хотел бы тебя обижать, Бенедикт, но мне кажется, что у тебя… м-м…

– Заскок, – договорил за него Спиноза. – Я понимаю тебя, Дар. Но это не заскок. Просто ритуал не повлиял на меня так, как на вас. Ткань реальности изменилась, но не полностью, а местами – то ли совершенно произвольно, то ли подчиняясь какой-то закономерности. И ты, и Тан и в том варианте были именно Дарием Силвой и Тангейзером Диони, и я был и остаюсь Бенедиктом Спинозой, супертанком серии «Мамонт». Хотя самого ритуала в этой действительности и не было, но косвенные следы его сохранились. Вот, посмотрите на чистомоя.

Куполообразный робот, повинуясь неслышной команде Спинозы, выбрался из своей норы и подъехал к креслу Дария.

– Ну и что? – спросил командир. – В предыдущей реальности он был с хвостом? Или с рогами?

– Посмотри на его колеса.

Силва наклонился, обеими руками поднял с пола уборочный аппарат и перевернул днищем вверх. Три колесика были на месте, а одно переднее отсутствовало – там торчала голая ось.

– И что это значит? – нахмурился Дарий. – Кто колесо отгрыз и зачем? И когда? И почему я об этом узнал только сейчас? – Он взглянул на Тангейзера: – Боец, что за халатность?

– Беня мне об этом не сообщал, – с удивленным видом ответил постлейтенант. – А сам я с чего бы стал чистомоя проверять? Это же не движок и не ходовая…

– Колесико было использовано при проведении ритуала, – сказал Спиноза. – В числе других предметов. Ножи и прочее теперь на месте, а колеса нет. Тан его снял отсюда в предыдущем варианте реальности.

– Вот только не надо! – протестующе вскинул руку Тангейзер. – Не трогал я чистомоя, он мне сто лет не нужен.

Дарий взглянул на экран – впереди по курсу, на горизонте, уже показалось море, – поставил робота на пол и вновь пристукнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Так, закончили. Бенедикт, если ты завел этот разговор для того, чтобы нас немного развлечь – это одно. Если нет, то зачем?

– Надеялся, что и у вас сохранились хоть какие-то воспоминания о первоначальном состоянии реальности. Вам ничего не говорит такое словосочетание: «Огненный источник»?

– Нет, – мотнул головой Тангейзер. – Источник огня – другое дело. Например, зажигалка.

– Не припомню такого, – не сразу ответил Силва. – Это тоже что-то из твоей предыдущей реальности?

– Да, – сказал супертанк. – Можете спросить у Аллатона и Хорригора, им это понятие должно быть известно. Но мне они в этой реальности о нем не говорили. Кстати, вот еще одна информация, которую мне неоткуда было бы раздобыть: этот груйк, Дасаль, в молодости учился в строительном колледже в городе Три Горы. На Макатронии. Вместе с ним училась девушка по имени Рини. Правда, это было в прошлой реальности, и при отдаче и тот ее кусок мог измениться. Но вы свяжитесь с Тумбергом, пусть он спросит у Дасаля. И если груйк подтвердит, это будет доказательством правдивости моих слов.

– Хорошо, Бенедикт, я обязательно свяжусь и с магами, и с Тумбергом, – Дарий сказал это таким тоном, словно перед ним был капризный ребенок, готовый вот-вот разреветься с падением на спину и дрыганьем ногами. – А теперь оставь, пожалуйста, эту тему и ищи место для посадки.

– Слушаюсь, Дар.

…Ни Дарий, ни Тангейзер не были специалистами по строительству военных баз. Но в данном случае, отсутствие необходимой квалификации не являлось помехой для выполнения задачи, поставленной перед ними соответствующим отделом Министерства обороны Межзвездного Союза. Все, что нужно было делать танкистам, это добросовестно и методично выполнять пункты врученного Силве перечня, с которыми легко справился бы и вчерашний школьник. Этим они, хорошенько подкрепившись, и занимались после посадки неподалеку от моря – расставляли приборы, снимали показания, копали, замеряли, высчитывали, прикидывали, фиксировали… В общем, трудились вовсю, без проволочек – такое уж наступило время. Танкистам в работе помогали воздушные разведчики, а результаты всех выполненных операций собирал у себя Спиноза. В отличие от Дария и Тангейзера, он располагал сведениями по технологии строительства военных баз и поэтому сразу же совершал нужные действия с полученными данными.

Когда солнце добралось до своей высшей точки на небосводе, командир объявил десятиминутный перерыв. Танкисты уселись в тенечке, под кустом с мясистыми гладкими листьями, и принялись потягивать сок, произведенный широко известным «Царством соков» Троллора Дикинсона. Между густым лесом и берегом тянулась равнина – деревьев и кустов на ней хватало, да и оврагов было немало, но эта местность, при соответствующем подходе, вполне могла превратиться в космодром. Даже не так – она должна была превратиться в космодром!

– По позвращении придется нам с тобой пересаживаться на другую машину, – сказал Дарий, бросив взгляд на застывший в полукилометре от них супертанк.

Тангейзер чуть не пролил сок на комбинезон.

– Почему, Дар?!

– А ты что, не слышал его бреда? У него явно что-то с мозгами. Я кое-какие странности за ним давно замечал… Все эти увертки при выполнении приказов… Рассуждения всякие…

– Так он же не обычная машина, Дар! В нем же архамассы намешано неизвестно сколько!

– Вот именно, – кивнул Силва и вновь посмотрел на танк. – Мне не нравится, что у него есть поведение, что он ведет себя. Понимаешь? А он должен не вести себя, а выполнять свои функции и беспрекословно подчиняться приказам. Ладно, на Восьмой Точке, в Пузыре, все обошлось. На Можае тоже без особых проблем. Но ты согласишься пойти в бой – в реальный бой! – на машине, в которой ты не уверен на все сто? От которой непонятно чего можно ожидать? Лично я – не соглашусь. Мало ли что еще ему в мозги придет! Привезет прямо к сепарам, а то и вообще заявит, что будет воевать на их стороне. Представляешь, какой это будет для них подарок? Тебе хочется приключений на собственную задницу?

Тангейзер промолчал и отхлебнул из банки.

– Вот! – поднял указательный палец Дарий. – И мне не хочется.

– Привык я к нему, – робко сказал постлейтенант.

– А я что, не привык? Я тоже привык, однозначно! Хороший он парень, хоть и болтливый не в меру… – Силва коротко вздохнул. – Но это же не фанатов футбольных утихомиривать, это на самом деле воевать! Представляешь, какие проблемы он создать может? Не-ет, пусть производители с ним и разбираются. Или его тащить на Уралию, или пусть челябцы эти к нам. Что бы там он ни говорил о тестировании, но веры ему нет. Мозги у него явно не в порядке. Изменившаяся реальность… Ритуал какой-то, видите ли… Прогулки по пространству и времени… – Он покачал головой. – Закончим здесь, информацию в министерство передадим, вернемся в часть – и надо его вырубать. Вот когда прочистят ему мозги и гарантию дадут – тогда пожалуйста. Только мы с тобой к тому времени уже в другом месте будем. Только при нем ни слова, Тан! Бунт машин, может, и сказка, но сказки иногда становятся былью… А учитывая эту самую архамассу, вообще неизвестно, какое коленце он может выкинуть.

Тангейзер помолчал и издал протяжный тяжелый вздох.

– Как-то жалко Беню… И вообще, такое чувство, будто мы его предаем…

– Ничего себе! – поднял бровь Силва. – Лечиться мы его отправляем, а не предаем. Ты же вроде уже не маленький, Тан!

Постлейтенант снова вздохнул и поднял глаза на командира:

– Вот он говорил о том, что груйк этот в колледже учился… И имя девушки называл. Это ведь можно проверить? Вдруг так и есть на самом деле?

– А я почти и не сомневаюсь, – ответил Дарий. – Значит, где-то у него в базе имеется такая информация. Он же когда-то говорил, что слили в него челябцы все что можно было. Вот он ее у себя в памяти и отыскал.

– А источник этот огненный? – не сдавался Тангейзер.

– Да то же самое! – воскликнул Дарий и подался к постлейтенанту. – Тан, я тебя прекрасно понимаю, но не записывайся в адвокаты, ладно? Мы не в детском саду, и это не игрушки. Сам ведь знаешь, что с мозгами у Спинозы дело плохо, но все равно стараешься его выгораживать. Всё, закончили разговор! Я принял решение, и точка. Вставай, работа ждет не дождется!

Танкисты поднялись на ноги и направились в разные стороны, к расставленным тут и там приборам. И не заметили, как над кустом, у которого они только что сидели, неслышно взвился в небо темно-серый диск воздушного разведчика.

А минут через пять супертанк заговорил, вновь взявшись за стишки:

Но поскольку говорил он тихо, а танкисты были далеко от него, то они не услышали этих слов Бенедикта Спинозы.