Книга 3
Я утоплю вас в собственной крови!

НУ ВОТ мы и в третьей книге. Никакой смены декораций. Я всё ещё радостно катаюсь по траве в подземном собачьем питомнике, закутавшись в живое одеяло из щенков. И вообще, к чему это деление на книги? Разве вся эта штука в целом не называется книгой? Если спросите меня, так эта попытка что-то структурировать выглядит довольно жалко. Но лучше не спрашивайте – мне не до того, я веселюсь. Я знаю, что Престон смотрит на меня и Эл смотрела бы, если бы могла, но не могу остановиться. Тут лучше, чем на пляже в Канкуне, – да к тому же никаких голосов и флешбэков!

– Уи-и-и!

– Уэйд, разве не ты хвалился, что ты холодный профессионал?

– А разве я не холодный? Я холодный-прехолодный, как эскимо!

Наконец – как по мне, так очень скоро – Эми и Слепая Эл ставят меня на ноги. Щенки радостным водопадом обрушиваются вниз и бегут исследовать свои новые жилища.

Престон глядит на меня, нахмурившись, – лоб у неё весь в складках, как у шарпея.

– Рада видеть тебя таким умилённым. По крайней мере, думаю, что рада. Ты на работе, Дэд-пул. Некоторые из этих щенков могут трансформироваться, и тогда тебе придётся…

Я выплёвываю клок собачьей шерсти:

– Знаю, знаю. Можем мы хотя бы сейчас это не обсуждать? Со мной всё в порядке, честное слово. Это была, ну, инстинктивная реакция организма. Ничего особенного.

Эми как бы говорит всем своим видом: «Ну да, так я тебе и поверила». Тут к ней подходит миньон из техотдела и сообщает, что бак установлен.

– Ладно. Мне надо вернуться в офис, закончить установку внешних баз на наши компьютеры и синхронизировать файловые системы, чтобы усилить контроль над этим помещением.

– Как всё сложно! Это случаем не эвфемизм для фразы «я пошла перепихнуться с муженьком»?

– Нет. Это значит, что мне надо вернуться в офис, закончить установку внешних баз на наши компьютеры и синхронизировать файловые системы, чтобы усилить контроль над этим помещением. Но я передам Шейну, что ты о нас печёшься. Операционная система здесь предельно простая, главное – разобраться с шифрованием, так что надолго это не затянется. В течение нескольких часов я пришлю сюда сотрудников, чтобы они приглядывали за порядком.

Как бы мне ни было больно покидать этот собачий парадиз, я следую за Престон в главную лабораторию, чтобы убедиться, что она не забыла о самом главном.

– Это же будут хорошие сотрудники, правда? Не те, которые спят и видят, как бы пустить собачку на опыты?

Она хлопает меня по плечу:

– Все как один защитники животных. Ты ведь можешь присмотреть за этим местом в ближайшие пару часов?

– Есть, мэм!

Не успеваю я отсалютовать, как она уже заходит в лифт вслед за остальными агентами. Не знаю, учат ли их в Щ.И.Т. е принимать пафосные позы, но они будто специально выстроились для фото. Свет, сияющий у них из-за спин, делает их похожими на посланников какого-то языческого бога, которые спустились на землю, чтобы помочь человечеству. Надеюсь, они не специально притащили с собой эту подсветку, хотя с них станется.

Я щёлкаю их на смартфон и поднимаю большой палец:

– Всё будет тип-топ, шеф. Я пойду дальше по списку, а Эл тут за всем приглядит.

Эми этого уже не слышит, потому что лифт уезжает. Она исчезает, не успеваю я и глазом моргнуть. Вернее, не так: я моргаю, а когда открываю глаза, её уже нет.

Эл, правда, меня услышала. Всё время забываю, что со слухом-то у неё всё в порядке.

– Какого дьявола, Уэйд?! Не говоря уже о том, что я чисто физически не способна ни за чем приглядеть, – ты хочешь оставить меня со сворой этих блохастых шавок, которые в любой момент могут превратиться в монстров? Где мы, в конце концов? Можешь хотя бы сказать, в какой штат ты меня притащил?

– Ох, Эл. Какая же это будет секретная база, если я скажу тебе, где она находится? Всё будет хорошо. Если бы они должны были превратиться в монстров, они бы уже это сделали. Наверное. И ты слышала, что сказала Престон, это всего на пару…

– Тяв-тяв! Ррр!

Кажется, в суматохе мы забыли одного щенка. На столе возле из тех самых ламп, похожих на лучемёты, сидит маленький ротвейлер и сосредоточенно грызёт рычаг. Видели бы вы его!

– р-р-р…

Щенки должны всё грызть – и не только затем, чтобы развивать челюсти. Таким образом собаки познают мир. Клыки – это неотъемлемая часть их естества. Ротвейлер рычит, словно матёрый волчара, и я не удерживаюсь – хватаю его на руки и начинаю тискать.

– Кто это у нас тут, а?

Ребята, когда рядом Эл, вы мне не нужны. Она с таким же успехом может сама мне всё высказать.

– Ты опять? – спрашивает она. – Ты же не должен к ним привязываться.

– Ты меня насквозь видишь, Эл, – я прижимаю его к лицу. – Я назову его Плюх.

Оправдывая своё новое имя, Плюх вырывается у меня из рук и шумно плюхается на пол. Потом мчится к своему рычагу и снова принимается его грызть.

– Ты только посмотри! Плюх думает, что он злобный учёный, который трудится над лучом смерти!

Эл пригибается.

– Луч смерти? Какой ещё луч смерти? Вот дерьмо! Куда он нацелен?

– Хо-хо! Осторожнее, Плюх. Ты не знаешь, что этот рычаг…

Всё вокруг вспыхивает ярко-синим. Когда мне удаётся снова различить стол, я вижу там самую милую, самую очаровательную на свете кучку сухих косточек. Нет нужды притворяться, что с Плюхом всё в порядке. Я падаю на колени и молочу кулаками по полу.

– Не-е-ет! Плюх, нет!

Эл приобнимает меня:

– Ну же, грозный наёмник, соберись. Я подарю тебе золотую рыбку. По крайней мере, рыбки не умеют управляться с оружием.

– Это… я… не…

Я сникаю. Теперь я понимаю, что испытывал Халк.

– Я не хотел… Я не хотел…

Она гладит меня по затылку:

– Тише, тише. Я знаю.

– Понимаешь теперь, зачем ты мне нужна?

– Да уж, пожалуй, что да. – Она на ощупь подбирается к кучке костей. – Кто-то должен это убрать. Не волнуйся, я позабочусь об останках Плюха. Где тут мусорная корзина?

– Мусорная корзина? Ну уж нет, даже ты на такое не способна!

Эл собирает косточки.

– Ну не в унитаз же его смывать, верно? Не влезет. А я не собираюсь… погоди-ка.

У неё на лице появляется забавное выражение. Это не та гримаса, которую она корчит, когда я пускаю газы, но что-то похожее. Эл озадаченно потирает собачье рёбрышко. Это смотрится насколько дико, что даже я прихожу в себя.

– Эл, чтобы ты знала, сейчас ты выглядишь довольно мерзко.

– А ну заткнись. – Она склоняет голову набок и замирает. – На этой штуке есть узор. Чёрт побери! Это не шрифт брайля, но явно какая-то выпуклая надпись.

– Хм. Щенки-монстры – плоды генной инженерии. Может быть, их создатель оставил тут свою подпись? – я подхожу поближе. – Где? Я ничего не вижу.

– Это потому что ты смотришь глазами.

– Это какие-то дзенские штучки?

– Нет, болван. – Эл стаскивает с меня перчатку и хватает меня за указательный палец. – Фу. Когда ты в последний раз мыл руки?

– Как-то не до того было.

Она прижимает мой палец к косточке.

– Вот, потрогай. Человеческие пальцы способны различать на ошупь даже совсем крошечные неровности – до тринадцати нанометров. Представь, что твой грязный палец размером с Землю. Если бы ты был огромным чудилой, которому обязательно надо всё облапать, ты мог бы дотронуться до нашей планеты и на ошупь отличить дом от машины. Мои органы чувств работают с удвоенной силой, компенсируя слепоту, так что я, возможно, могла бы различить легковушку и фургон. К тому же я-то свои руки мою, в отличие от некоторых.

Она права.

– Я тоже чувствую, что тут есть какая-то надпись. Прикольно. Но прочитать её я не могу.

– Ты говорил, что мы в лаборатории. Тут есть микроскопы?

– Не думаю, что даже самый лучший микроскоп в мире тебе поможет.

– Не мне, а тебе! Чтобы ты, а ещё лучше – кто-нибудь с мозгами, мог разобрать надпись!

– И то верно.

У меня уходит некоторое время на то, чтобы найти измерительные приборы среди лучемётов, разных приспособлений для уборки и чего-то, с виду похожего на унитаз. По крайней мере, я надеюсь, что это был унитаз. Несмотря на мои скромные познания в технике, мне удаётся отыскать просвечивающий растровый электронный микроскоп – хорошо, что на нём есть наклейка с этой надписью.

Большой рычаг напоминает мне о Плюхе. Хнык. Даже несмотря на то, что он, судя по всему, был монстром и мне всё равно пришлось бы его убить, всё это печально.

Престон оказалась права – с местной операционной системой разобраться очень просто. Самое сложное – так разместить косточку, чтобы сенсоры считали милипусенькую надпись.

Сверхчувствительные пальцы Эл здесь весьма кстати. Конечно, мы успеваем потолкаться, потому что я сам хочу сунуть косточку под микроскоп, но в конце концов у нас всё получается. Эл всё ещё продолжает меня пинать, а я уже смотрю видеоотчёт на мониторе. Если бы не маска, у меня бы отвисла челюсть. Эл чувствует моё удивление – может быть, оттого, что я шумно втягиваю воздух. Она прекращает пинаться и слегка толкает меня в плечо.

– Ну что там? Написано по-английски?

– Лучше. Там адрес сайта. Называется «Грязные делишки Дика».

– Они что, поместили на собачью кость адрес порносайта?

– Было бы круто, но нет. – Я постукиваю пальцем по подбородку. – Боюсь, старушка, я тебе этого ещё не рассказывал, потому что повторять по несколько раз одно и то же – это очень скучно. Но у меня есть причины подозревать, что больное сознание, породившее щенков-убийц, принадлежит Дику – как и этот сайт.

– С чего ты взял?

– Мне сказала одна цыпочка по имени Джейн.

– И ты не поделился этим с той милой леди из Щ.И.Т. а?

– Пока нет. У нас с Джейн особое соглашение, и мне интересно, что из этого выйдет.

Я сажусь за один из компьютеров и вбиваю адрес. По сути, это даже не сайт. Никаких ссылок, призывающих немедленно на них кликнуть, – только заглушка:

Уже неплохо. Я чувствую, что близок к разгадке, но мне нужно больше информации. Я же не могу просто написать этому парню и спросить, где он живёт, чтобы я мог прийти и убить его.

Надо подумать. Я смотрю на микроскоп. Перевожу взгляд на дверь в питомник.

– Слушай, Эл… Как думаешь, если взглянуть на кости других щенков, мы узнаем что-нибудь новое?

– Возможно, но разве для этого тебе не придётся их убить?

Я достаю пистолеты и взвожу курки. Пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце, я шагаю по направлению к питомнику. Я не привяжусь. Не привяжусь. Дело есть дело.