НУ ЧТО, ПОПАЛИСЬ? Конечно, я не собираюсь убивать собак. Каким местом вы читаете? Я хочу взять какого-нибудь щенка и посмотреть, нет ли поблизости аппарата МРТ. А вот Эл, которая знакома с этой историей не так хорошо, как вы, кажется, повелась. Я её перепугал. По голосу слышу.

– Тебя не поймёшь. То ты сам готов облизать этих щенят, то хочешь их убить.

Я решаю подыграть:

– Плюх был особенным, но его больше нет. Это война, а на войне люди погибают – даже если они собаки.

Я уже у двери, и тут она суёт мне под ноги палку.

– Почему ты не хочешь сначала написать на этот адрес? Хотя бы попробовать?

– Чёрт возьми, женщина, ты думаешь, что мне это не приходило в голову? Но какой идиот будет отвечать на письмо с незнакомого адреса?

Я тянусь к двери – и снова спотыкаюсь о палку. С момента нашей последней встречи слепая Эл стала проворнее.

– Тот, кто хочет завоевать мир при помощи щенков-монстров и оставляет на костях адрес своего сайта, и не на такое способен.

Гм. Может, она и права. Мне очень не хочется совать щенят в аппарат МРТ, пускай и говорят, что это безопасно, так что я разминаю пальцы и возвращаюсь к компьютеру.

– Так и быть, напишу ему письмо. Но надо всё сделать с умом. Не могу же я ему отправить очередной спам из Нигерии с предложением перевести несколько миллионов на его банковский счёт. В последний раз, когда я так делал, это стоило мне пары миллионов.

– Ты что, рассылал спам от имени каких-то нигерийцев и вправду переводил деньги?!

– Давай просто скажем, что раз в жизни доктор Ябрил Омотайо остался верен своему слову.

Почтовый клиент я нахожу за пару кликов – спасибо дружелюбной операционке.

– Это дело требует более тонкого подхода. Для начала надо создать ложную виртуальную личность – кого-то, кто будет казаться настоящим, но постоянно будет прыгать с сервера на сервер по всему миру, чтобы его невозможно было отследить. О, отлично, тут как раз есть для этого кнопка! Так, а теперь надо просто притвориться кем-то, с кем Дик захочет встретиться. Например, его тайной обожательницей.

Эл заглядывает мне через плечо.

– Откуда ты знаешь, что он не гей?

– Ну уж нет. Единственный гей в книжке не может быть злодеем. Это неправильный посыл. К тому же Джейн говорила, что они встречаются. Ты ведь женщина, так? Что ты обычно говоришь, когда с кем-то флиртуешь?

Её губы искривляются в дьявольской ухмылке.

– Не могу сказать. Мужчины всегда сами ко мне приходили.

Я толкаю её в бок:

– Знаю, знаю, Мата Хари, они штабелями перед тобой укладывались, но всё-таки помоги мне. Подскажи, в какую сторону думать.

– Ну не знаю. Скажи, что тебе понравился его сайт.

Я печатаю, параллельно зачитывая письмо вслух:

– «Привет! Меня очень возбудил твой адрес электронной почты. Скажи, info – это твоё настоящее имя?»

– Ну да, почему бы и нет? Но задай ещё какой-нибудь вопрос – который предполагает более развёрнутый ответ, не просто «да» или «нет».

– Ладно-ладно. Слушай: «Как ты представляешь себе идеальный день? Для меня это день, когда я с тобой встречусь». Как тебе?

Эл щиплет меня за щёку:

– И кто только выдумал, что психопаты лишь кажутся обаяшками? Лучше не рассусоливать, так что заканчивай письмо прямо здесь и добавь под занавес что-нибудь пикантное. «С нетерпением жду ответа. Не сдерживай себя», например.

Я хихикаю:

– Ах ты плохая девчонка! Как мне подписаться? Может быть, Ванессой? Мне всегда нравилось имя Ванесса. Оно такое… утончённое и в то же время соблазнительное.

– Валяй, пиши что хочешь.

– И-и-и… отправляю!

Потом начинается ожидание. Жуткое, томительное ожидание, которое даже лучших из нас заставляет вспомнить самые унизительные моменты жизни.

Вечер пятницы. Я прыщавый неудачник, скорчившийся возле телефона. Софи божилась, что перезвонит мне, когда закончит с уроками, но я не знаю, стоит ли ей верить. Может быть, это был просто предлог, чтобы от меня отделаться. Я хотел поговорить с ней о чём-то очень важном, но я уже не помню, о чём. Может быть, я хотел признаться ей в своих чувствах? Ну нет, только не это.

Таращиться на телефон – это ещё хуже, чем слушать, как отец ругается с телевизором. Поначалу в этом нет ничего страшного, но с каждой секундой, которую отсчитывают стенные часы в виде кота, напряжение и ужас нарастают. Самобичевание борется у меня в душе с самообладанием. Самобичевание почти одерживает верх, но в последний момент их обоих побеждает кипящее негодование.

Уже семь, а Софи так и не позвонила. Внутри меня всё клокочет, как у чайника, забытого на плите. Я разбиваю телефон вдребезги. Он раскалывается надвое, превратившись в два бессмысленных куска пластика, но мне этого мало. Я хочу врезать по нему так сильно, чтобы Софи почувствовала это на другом конце провода, – полная чушь, конечно, потому что, будь она на другом конце провода, я бы не пришёл в ярость. Я подбираю обломки и снова бью по ним кулаком. А потом топчу, топчу их ногами, пока от телефона не остаются одни осколки.

Впервые в жизни я учинил больший разгром, чем папа. Когда он вваливается в комнату и видит кучку пластика, он ставит свой стакан и достаёт ремень. Может быть, он просто завидует.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит этот телефон?

Стоит промолчать, но я всё же откликаюсь:

– А разве за него не телефонная компания заплатила?

Отец, разъярённый, как Халк, идёт ко мне, готовый избить меня до полусмерти.

Компьютер в лаборатории издаёт сигнал и выдёргивает меня в горькое настоящее. Милое, славное прошлое растворяется без следа, словно пятна крови под действием отбеливателя.

На экране я вижу ответ на своё письмо.

– О боже! Я ему нравлюсь! Он хочет встретиться! Эл, Эл, что мне делать?!

Я пихаю её в плечо, и она заваливается набок. Кажется, Эл успела заснуть, пока я ловил глюки. Прежде чем я успеваю решить, стоит ли её подхватить, она просыпается и выпрямляется.

– А? Что? – она трясёт головой, пытаясь согнать сон, и что-то выковыривает из зубов.

Я щёлкаю пальцами у неё перед лицом:

– Дик ответил. Он хочет встретиться! Что делать?

– Мне что, каждый шаг тебе диктовать? Предложи ему перепихнуться и возьми его адрес. Потом направляйся туда и лови своего плохого парня. Можно мне теперь домой?

Я качаю головой.

– Ну нет. Пусть он не думает, что я такая доступная. Я предложу ему выпить кофе. Ванесса – особенная девушка, она не станет пить те помои, к которым я привык, и не пойдёт в первую попавшуюся забегаловку. – Я быстро пробегаюсь по списку популярных заведений. – Вот, пожалуйста: шикарное кафе на открытом воздухе, угол Амстердам-авеню и 112-й улицы. То, что надо. Надеюсь только, я не буду слишком много болтать. Кофеин развязывает мне язык.

– Он у тебя и так никогда не завязывается. Напитком ты, по крайней мере, на какое-то время займёшь рот. – Эл корчит рожу. – Тебе не кажется, что ты забыл кое-что важное?

– Что?

– Гм… никогда не думала, что задам тебе этот вопрос, но разве ты похож на женщину?

– Это оскорбительно! Разве моё тело определяет мою суть?

– В твоём конкретном случае – ещё как. Я же наблюдала за тем, как у тебя меняется личность, когда мозг перестраивается.

– Ладно, твоя взяла. Поможешь мне преобразиться?

– Псих просит помощи у слепой? Конечно, какие проблемы!

Первая трудность, с которой мы сталкиваемся, – чем бы замазать язвы у меня на лице. В конце концов мы находим какую-то бурду, похожую на герметик. Если не двигать ни одним из двенадцати мускулов рта и четырёх мускулов носа, то всё в порядке. Ещё приходится надеть парик – мои собственные волосы растут клоками. Самое трудное – найти подходящие шмотки. Всякий раз, когда мы телепортируемся в магазин одежды, Эл норовит схватить первое, что под руку подвернётся.

Но к этому делу надо подойти обстоятельно. Нью-Йоркские девчонки знают толк в одежде, а я не хочу показаться провинциалкой.

Главное – не переборщить, выбрать что-то не слишком закрытое, но и не слишком открытое. Я хочу выглядеть соблазнительной, но не шлюхой. Это наполовину наука, наполовину искусство.

За несколько минут до встречи я наконец заканчиваю наряжаться. Эл делает шаг назад и проводит пальцами по моему лицу, оценивая дело рук своих.

– Ну? Что скажешь?

Она вздыхает.

– Всё-таки жаль, что я слепая.

Сначала я думаю, что это комплимент, но она заливается смехом.

– Думаешь, ничего не выйдет?

– Нет, нет, что ты!

Она хлопает себя по щекам, чтобы успокоиться.

– Человек, который отчаялся настолько, что готов встретиться с девушкой после одного электронного письма, на многое не претендует, так что у тебя есть шанс.

Хохот Эл всё ещё звучит у меня в ушах, когда я телепортируюсь за квартал от кафе – уже слегка опаздывая. Один быстрый взгляд в витрину магазина подтверждает мои худшие опасения. Может быть, если я доберусь туда первым, успею заказать горячий эспрессо. А потом, когда Дик появится, плесну ему кофе в глаза, чтобы он меня не разглядел. Я вздыхаю и иду в кафе. И, само собой, он уже там – сидит ко мне спиной за угловым столиком, как мы и договаривались, и высматривает меня на улице.

Я подхожу к нему и склоняюсь над столиком.

– Дик?

– Ванесса? – он встаёт, но не убегает. Хороший знак.

Мы примерно одного роста – удачно, что я не надел туфли на каблуках. Одет он в обычном городском стиле: пиджак спортивного кроя поверх рубашки, тёмные облегающие джинсы и дорогие кожаные ботинки. Правда, лицо его трудно описать, потому что на нём черная маска – такая же, как у Джейн в восьмой главе, только более… мужественная.

Он берёт меня за руку – это не захват, а просто жест вежливости – и провожает к стулу.

Мы обмениваемся парой пустяковых фраз – о погоде, о меню, о нашем столике. Когда официантка приносит напитки, наконец повисает молчание. Что ж, самое время взять быка за рога.

– Ну что ж, Дик…

Он оживляется:

– Да, Ванесса?

– Ты носишь маску?

Он разочарованно опускает глаза и стучит ложечкой по ободку чашки с латте.

– Да. Ношу.

Ну вот. Я выбил его из колеи.

– Извини, я просто…

– Ничего страшного. – Его жесты говорят об обратном. Он кладёт ногу на ногу, потом перекладывает, снова стучит по чашке. – Само собой, я понимаю, что люди это замечают. Я просто не знаю, как об этом заговорить.

Ага. Вот оно. Назад пути нет.

– Так значит, ты…

– Суперзлодей?

Я смеюсь:

– Я хотела сказать «жертва ожога». Но ты что, правда супер…

– Жертва ожога? Ну нет. Мне больше повезло – в каком-то смысле. Я ношу маску, чтобы скрыть свою личность.

Я чувствую, что лезу не в своё дело, и не хочу быть слишком настырным. Весь обратившись в слух, я маленькой ложечкой мешаю эспрессо.

– У всех есть право на секреты, правда? Конечно, всех очень интересуют всякие незначительные детали друг о друге – взять хотя бы внешний вид. Но разве это настолько важно? Почему нельзя просто сказать: «Я люблю удивлять» – и покончить с этим?

Дику недостаёт обаяния, он явно очень стеснительный, да ещё и маска эта. И всё-таки в нём что-то есть. Что-то неуловимое меня в нём привлекает. Да, чёрт возьми, он мне нравится. Я ставлю чашку на стол и решаюсь.

Я начинаю с осторожной преамбулы:

– Я тоже люблю удивлять.

– Правда?

– Угу. – Я отхлёбываю кофе.

Он наклоняется ко мне и хрипло шепчет:

– Так, может, удивим друг друга? Хочешь, пойдём отсюда и… поговорим где-нибудь?

Не в состоянии как следует двигать мышцами лица, я улыбаюсь уголками губ.

– Ты меня насквозь видишь, проказник. Я хочу, но не уверена. Ты покажешь мне то, что скрываешь под маской?

Он подмигивает:

– Есть лишь один способ выяснить.

Я притворяюсь, что раздумываю о его предложении. Оглядываюсь по сторонам и ловлю его взгляд. У него карие глаза – как и у меня. Я знаю, что должен сказать, но не хочу. Я больше не могу ему врать.

– Скажу честно, Дик, ты мне нравишься. Не в гейском смысле, но, кажется, мы могли бы подружиться – выпить по пиву, вместе поиграть в Dragon Age. – Я ставлю сумку на колени и открываю. – Дело в том, что я кое-кого лишился – щенка по имени Плюх. Я думал, что смогу забыть это и жить дальше, но оказался неправ. И причина по большей части в том, что этот милый маленький щеночек должен был превратиться в чудовище. Его сотворил какой-то маньяк, который хотел создать армию монстров. Мы с тобой встретились, когда я ещё не отошел от потери, – а значит, наши отношения, если их можно так назвать, долго не продлятся. Я толком не знаю тебя, а ты меня, но мне кажется, что никто из нас не горит желанием познакомиться поближе. – Я сую руку в сумку и сжимаю пистолет. – Думаю, будет лучше, если я просто тебя убью.