Глава 19

Грег Росситер угрюмо смотрел из окна своего кабинета на похожие на соты небольшие выгородки, в которых сидели младшие агенты ФБР, каждый из которых мечтал занять его место.

В старом офисе окно выходило наружу. На город. На небо.

Он задернул шторы, закрывая кабинет от любопытных глаз. С тех пор как из телепрограммы исчезли «Секретные материалы», его акции в Бюро резко пошли вниз. Грустно, но правда. И не важно, что он успешно расследовал за последние пять лет более пятидесяти дел, два из которых были точно и доказанно связаны с проявлением сверхъестественных сил – наличие этого чертова телешоу в сетке вещания давало ему больше легальности, чем любое из расследованных дел. Сейчас он уже выпал из обоймы и считался старомодным обломком прошедшей эры.

Таким же, каким был Фокс Малдер.

Боже, как же он ненавидит этот сериал…

Росситер еще несколько минут походил по комнате, прежде чем вернуться за стол. Все теперь помешаны на борьбе с терроризмом. Это, надо сказать, тоже не содействовало развитию его карьеры. Нельзя утверждать, что он не понимал всей важности этой борьбы, но, черт побери, существуют ведь и другие угрозы обществу, другие преступления, другие опасности, требующие внимания Бюро.

Например, вампиры.

Было удивительно, насколько бесстрастно он отнесся к этому паранормальному феномену, который обнаружил его. Информация о существовании этих монстров не превратила его в дрожащего цыпленка – более того, вообще на удивление мало на него повлияла.

Для него работа была работой, а не приключением или образом жизни, поэтому вместо того, чтобы днями и ночами думать о том, как проникнуть в среду этого сверхъестественного, он размышлял о том, как подобные вещи могут повлиять на его карьеру. Росситер не мог сказать, хорошо это или плохо.

Дверь приоткрылась, и показалась голова его помощницы.

– Сэр?

– В чем дело? – сердито бросил он, поднимая глаза.

– Директор хочет вас видеть.

Директор? Росситер встал, поправил галстук и убедился, что его сорочка аккуратно заправлена в брюки.

– Где? У себя?

– Да. И немедленно.

Росситер знал, что многие агенты, услышав такое приглашение, затряслись бы от страха, но он любил подобные вызовы, хорошо зная, как обернуть их в свою пользу. Все это были дополнительные возможности, а не угрозы, так что если он правильно разыграет свои карты, то сможет использовать эту встречу для возрождения своей затухающей карьеры.

Но зачем он мог понадобиться директору? Это было единственное неизвестное во всем уравнении… Хотя это и не важно. Даже головомойку можно превратить в золотую жилу, если только знать, как с ней обращаться.

А он это знал.

Росситер посмотрел на свое серое отражение в окне, чтобы проверить прическу, а потом с деловым видом вышел из кабинета и мимо кабинок младших агентов направился по внешнему коридору к лифтам. Войдя в один из них, он уставился прямо перед собой, напустив на себя нейтральный вид и кожей чувствуя, что за ним пристально наблюдают.

Грег ожидал, что на совещании будет присутствовать еще кто-то – например, его непосредственный начальник и другие агенты, с которыми он работал, – но он совершенно не был готов к тем высокопоставленным участникам, которые его приветствовали. Хотя Росситер и попытался этого не показать, но присутствие начальника Объединенных штабов, советника по национальной безопасности и главы Секретной службы, сидящих полукругом перед столом директора Бюро, ошеломило и слегка испугало его. Тем не менее он вел себя так, как будто такие совещания случаются каждый день, как будто он уже успел привыкнуть к такой компании, и, взяв оставшийся свободным стул, спокойно сел, ожидая, когда ему объяснят, для чего его пригласили.

– Агент Росситер, – начал директор, – на Манхэттене совершено преступление, а так как вы, по моим сведениям, имеете опыт работы с необычными или необъяснимыми явлениями, то я решил поручить вам его расследование.

– Благодарю вас, сэр.

– Короче говоря, была осквернена гробница генерала Гранта. Мы заблокировали Риверсайд-драйв, чтобы ограничить публике доступ туда, а вся территория вокруг гробницы оцеплена. Причина – якобы угроза взрыва. Как вы, несомненно, знаете, склеп охраняется двадцать четыре часа в сутки, и за ним ведется постоянное наблюдение с помощью самой продвинутой разведывательной аппаратуры, так что, теоретически, ничего подобного произойти просто не могло. Более того, мы не имеем никаких сведений касательно того, как это произошло, – в течение последних сорока пяти минут мы как раз и обсуждали этот колоссальный провал нашей системы безопасности. – Он недовольно осмотрел комнату, и Росситер с удивлением заметил, что остальные чиновники выглядят виноватыми. – Факты следующие: тело генерала Гранта было вытащено из места его последнего упокоения и… расчленено. Надругательство было совершено с такой силой и яростью, что легче было бы отнести все произошедшее на счет дикого животного, проникшего в усыпальницу, хотя для эксгумации трупа необходим человек. Намеренное снятие одежды с трупа и то, как были разложены его части, также указывают на то, что преступление было совершено человеком. Кроме того, стены склепа оказались покрыты какими-то детскими рисунками. При этом тело его супруги осталось нетронутым.

В комнате повисла тишина. Росситер не знал, что они хотят от него услышать.

– А фото уже есть? – спросил он.

– Да. Автоматическая видеозапись, к которой вы можете получить доступ, а также письменный отчет ответственного офицера.

– Мне придется самому посетить место преступления и переговорить с теми, кто был на дежурстве. Я отправлюсь туда немедленно и…

– Подождите, – директор прочистил горло и оглядел присутствовавших. – Сначала с вами хочет встретиться президент.

Президент!

Ситуация менялась с хорошей на отличную.

– Могу ли я узнать, в связи с чем? – осторожно поинтересовался Росситер.

– Сейчас мы действуем в соответствии с принципом необходимого знания, – вмешался в разговор начальник Объединенных штабов. – Все, что вам сейчас необходимо знать, так это то, что вы должны немедленно, вместе с директором Хорном, предстать перед президентом.

– Так точно, сэр, – ответил Росситер.

Директор вновь бросил неодобрительный взгляд – Росситер так и не понял, на начальника Объединенных штабов или на него, – и протянул агенту большой конверт с файлом, подчеркнув, что, несмотря на то что преступление было совершено публично, он обязан сделать все от него зависящее, чтобы информация о нем не дошла до прессы.

– Нам только гласности еще не хватало. Особенно сейчас.

По-видимому, это было сигналом для остальных разойтись. Ни один из участников совещания не попрощался. Они просто исчезли из кабинета. Директор встал и нажал кнопку на интеркоме.

– Приготовьте машину, – приказал он.

Росситер не услышал ответа и не был даже уверен, что директор ждал его. Он только увидел, как шеф с деловым видом устремился к полускрытой боковой двери кабинета и сделал ему жест, приглашающий следовать за ним.

Вдвоем они на частном лифте спустились на первый этаж, где сели в лимузин с затемненными стеклами. На всем пути в Белый дом по улицам Вашингтона директор молчал, и Росситер тоже не открывал рта. Конечно, у него были вопросы. Верит ли Бюро в то, что осквернение захоронения связано со сверхъестественными силами? В этом ли заключена причина его назначения? Есть ли какие-нибудь намеки на связь произошедшего с осквернением могил ветеранов Гражданской войны на Арлингтонском кладбище? Но Росситер чувствовал, что сейчас не время задавать вопросы, поэтому хранил молчание.

Машина, не останавливаясь перед постом охраны, въехала в ворота Белого дома. Сквозь затемненные стекла Росситер заметил, что резиденция была наполовину скрыта за лесами и гигантским, волнующимся на ветру, куском красного брезента.

– Новый проект Кристо? – пошутил он.

Шутка была встречена мертвым молчанием.

– Небольшой косметический ремонт. Ничего серьезного. – Это были первые слова, которые директор произнес после того, как они вышли из его офиса.

Росситер ничего не сказал, стараясь держать глаза широко открытыми, а рот – на крепком замке. Он жил в столице уже больше десяти лет, пережил три администрации и никогда не видел ничего подобного. Грег не знал, кто дернул его за язык с этой шуткой о внешнем виде Белого дома, – он просто пытался получить дополнительную информацию относительно этого поистине необычного вида и сдуру решил, что некоторая фамильярность может дать какие-то результаты. Впредь надо знать, кому и что говоришь.

Шаг назад.

О возрождении карьеры придется пока позабыть.

Машина остановилась сбоку от здания, как раз напротив строительной площадки. Дверь открыл морской пехотинец в форме. Они вылезли из машины, и их немедленно провели в один из входов. До этого Росситер был в Белом доме всего один раз, по поводу какого-то официального приема, и тогда он вошел в здание через центральный вход, как и все остальные. Этот же боковой вход был для него новым, но он ничем этого не показал, оставаясь настоящим стоиком и ведя себя так, как будто подобные вещи происходят с ним каждый день.

Их провели по длинному извилистому коридору, который не пересекался ни с одной из комнат, а заканчивался у приемной Овального кабинета, где их уже ждали начальник Объединенных штабов и глава Секретной службы, которые прибыли раньше их. Здесь же находились еще два человека, а вот советник по национальной безопасности исчез.

Росситер не имел ни малейшего представления, в чем же дело, – он знал только, что речь пойдет о чем-то очень важном.

Дверь Овального кабинета открылась, и из нее вышел президент. Он выглядел выше, чем на экране телевизора, и в нем было больше президентского, так что Росситер, который сам за него не голосовал, понял, почему за него отдали свои голоса большинство населения страны. Президент, с закатанными рукавами сорочки и ослабленным галстуком, подошел к ним.

Может быть, Росситер все это себе напридумывал, но у него появилось ощущение, что этот человек очень занят и ждет от него выполнения какой-то работы. Агент вытянулся в струнку.

– Джентльмены, – сказал президент вместо приветствия. Его глаза сфокусировались на Росситере. – Так это вы агент Росситер?

– Да, сэр.

– Идите за мной. Я хочу вам кое-что показать.

Все семеро, во главе с президентом, прошли по широкому холлу с высокими потолками к закрытой двери, которая охранялась военными в форме. Один из них открыл дверь, и они вошли в длинную галерею, которая выглядела так, как будто ее не ремонтировали со времен Авраама Линкольна.

Вот только…

Только дальний конец комнаты был тщательно задрапирован толстым занавесом синего цвета, который шел от самого пола до самого потолка и надежно скрывал все, что находилось за ним. Занавес был здесь настолько неуместен и повешен был настолько поспешно, что сразу было понятно, что он не имеет отношения к каким-то торжественным церемониям или празднествам. Пока Росситер пытался предположить, что может за ним скрываться, президент провел их за занавес.

И остановился.

Там, где когда-то находилась стена, теперь зияла дыра, окруженная мусором. Под исчезнувшей секцией комнаты Росситер рассмотрел еще целый ряд галерей с покореженными стенами и колышущийся красный брезент в самом конце здания. Все восточное крыло Белого дома выглядело так, как будто его разрушило гигантское ядро, которое используют при разрушении зданий, или какое-то массивное транспортное средство. Поезд, пришло ему в голову, когда он увидел форму отверстия и изуродованный пол. По всем разрушенным комнатам бродили люди в военной форме, хотя Росситер не смог бы ответить, ищут ли они злоумышленников и улики или просто пытаются взять территорию под охрану. Остальные, по-видимому, уже видели разрушения, а вот директор Хорн, которого заранее не предупредили о том, что его ждет, – так вот, директор ФБР был в полном шоке, и с него сошла вся его обычная невозмутимость.

– Боже мой, – вот все, что он смог произнести.

Росситер же стоял неподвижно и равнодушно, надеясь сыграть на контрасте.

Начальник Объединенных штабов прочистил горло.

– Президент считает, что в Белый дом врезался поезд и он вызвал все эти разрушения.

– Это действительно был поезд, – настойчиво повторил президент. – Я его не видел, но слышал. И все мы его почувствовали. – Он посмотрел на всех находившихся в комнате так, как будто ждал от них возражений. – Поезд мог быть невидимым, но он был здесь – врезался со стороны восточного крыла, с гудящим свистком и паровым двигателем, работающим на пределе мощности… Я уже говорил, что это был паровоз? Так вот, это был именно паровоз…

Впервые президент выглядел растерянным и не уверенным в себе.

– Я находился в комнате для брифингов, вон там, – он показал сквозь зияющую дыру в стене, – с большей частью кабинета министров. Мы видели, как поезд разрушал стены, хотя и не видели самого поезда, и видели, как люди пытались убраться с его пути; видели, как столы и мебель разлетались в стороны. Удивительно, но погиб всего один человек. Джордан Мэйхью. Серетный агент. Охранник моей дочери. – Президент посмотрел Росситеру в глаза. – Я должен знать, что здесь произошло. Мне сказали, что вы можете это выяснить и что у вас есть некоторый опыт в подобных делах.

– В общем-то да, господин президент, но…

– Никаких «но». Выясните, что это была за штука. Был ли это поезд-призрак, какое-то невидимое оружие, хитрая бомба или лучи смерти… Как ни глупо это звучит, но сам я склоняюсь к поезду-призраку. Я человек упрямый, но далеко не дурак, и хотя мне в моей жизни никогда не приходилось сталкиваться со сверхъестественными силами, я о них слышал. И знаю, что видели мои глаза. Мы все это видели. Изучайте всё, что посчитаете нужным. Беседуйте с кем хотите. Я даю вам полный доступ к моим сотрудникам. И я хочу, чтобы вы занялись этим как можно скорее.

– Да, сэр.

– Я полагаю, что вы слышали, что произошло на Арлингтонском кладбище?

– Да, – ответил Росситер. – Но я не занимаюсь этим преступлением и не…

– Теперь занимаетесь, – президент взглянул на директора ФБР. – Я хочу, чтобы агент Росситер занялся всем, что хоть в малейшей степени может быть связано с этим происшествием. У него должна быть власть координировать все нераскрытые или необъяснимые происшествия, которые могут быть связаны с его расследованием. Меня не волнует ваша стандартная субординация – я хочу, чтобы о ней забыли, пока не будет раскрыто это дело. Я понятно излагаю?

– Да, сэр, господин президент.

Росситеру пришлось приложить все усилия, чтобы не улыбнуться. Одна короткая поездка в Белый дом – и его жизнь полностью изменилась: вместо прозябания в неизвестности в глубинах здания ФБР у него теперь есть специальное поручение и беспрецедентная власть, данная ему самим президентом Соединенных Штатов Америки. Его карьера не только вернулась на круги своя, но и продвинулась вперед больше, чем он мог даже мечтать.

Если, конечно, он получит результаты.

Теперь ответственность лежит только на нем. Ему представился шанс всей жизни, но он сам должен решить, что будет с ним делать. Если провалит расследование, то чистка туалетов в ФБР окажется для него недостижимым пиком карьеры.

– Поезд-призрак появлялся и в Арлингтоне, – президент вновь посмотрел на Росситера. – Никто никогда не скажет это публично, и все боятся признаться в этом даже мне, но мы-то точно знаем; так что эти два случая, очевидно, связаны друг с другом. Я хочу знать, почему такое происходит, что это вызывает и повторятся ли подобные атаки в будущем.

– Я это выясню, – произнес Росситер конфиденциальным голосом.

– Отчитываться будете ежедневно.

– Мы назначим утренние брифинги, – сказал начальник Объединенных штабов. – А сейчас, господин президент…

– Знаю, знаю, – тот кивнул Росситеру. – Оставайтесь здесь столько, сколько понадобится, будьте как можно более въедливы, делайте все, что считаете нужным, но решите эту загадку.

– Да, сэр.

Все вышли, оставив Грега наедине с Хорном.

У директора был хмурый вид, и Росситер совсем не хотел унижать его больше, чем тот уже был унижен, но ему надо было срочно приступать к работе.

– Как вы думаете, сэр, могу ли я получить несколько агентов, которые помогли бы мне со сбором информации?

– Здесь вы хозяин. – Голос директора был полон сарказма.

Отлично.

– Я собираюсь выяснить, что здесь произошло, потом поговорить с некоторыми из этих военных, посмотреть, не удастся ли мне найти что-нибудь самому, а потом отправлюсь в мемориал Гранта.

– Будьте очень осторожны, – сказал Хорн. – Вы здесь ходите по зыбучим пескам.

Это выглядело скорее как предупреждение, чем как угроза, и Росситер решил так это и воспринять.

– Постараюсь, сэр. И благодарю вас.

Осквернена?

Это еще слишком мягко сказано.

По пути к мемориалу Росситер посмотрел записи и фотографии на своем компьютере, так что был готов к тому, что увидит серьезные разрушения, но, тем не менее, был поражен свирепостью надругательства. Оно было не только направлено конкретно против личности покойного. Оно было гораздо значительнее, чем это можно было предположить.

Жену Гранта действительно не тронули, а саркофаг самого президента был разломан; останки, находившиеся внутри, выброшены наружу и разорваны на части. Руки и ноги разбросали по четырем углам помещения, а тело в официальной одежде было отделано так, будто это простой коврик. Небольшие фрагменты – вот и все, что осталось от черепа, а там, где должна была быть голова, виднелись только обрывки кожи и мускулов странной формы, перемешанные с прядями жестких волос и остатками зубов. Все это валялось на мелком мусоре рядом с бронзовыми бюстами, поставленными вдоль стен крипта.

Мраморные стены большого зала были изуродованы, но не краской из баллончиков, не маркерами и ни одним из известных орудий, которые обычно используются в таких случаях. Нет, эти граффити были вырублены в камне, а под сводом купола преступники вырезали несколько изображений одного и того же поезда.

Росситер сосредоточился на этих четырех картинках. Там имелись и другие вырезанные изображения – людей, гор, абстрактных фигур, – но поезд заинтересовал его больше всего, поскольку у Грега было ощущение, что этими картинками художник пытался им что-то сообщить о том, что происходит. А он просто не может этого понять.

Изображения изобиловали деталями. Это было очевидно. Росситеру оставалось просто надеяться, что этих деталей будет достаточно, потому что первое, что он собирался сделать, – это показать фотографии изображений специалисту, разбирающемуся в поездах. Грег надеялся, что если можно будет определить модель паровоза, то они смогут что-то узнать о преступниках, а может быть, и о конкретном паровозе, который разрушил и кладбище, и Белый дом.

Росситер понимал, что это слишком отдаленная цель, но без следов и физических улик у него не было другого выхода.

Мысленно он уже давал указание соответствующим службам собрать всю информацию по поездам-призракам, проявлениям полтергейста и даже по военным экспериментам. Занимаясь всем этим, ему еще было необходимо общаться со специалистами по американской литературе и фольклору, чтобы выяснить, существуют ли где-нибудь сказки о поездах-призраках. Иногда в легендах можно найти крупицы правды.

Один из экспертов-криминалистов, лысый толстый парень, имя которого Росситер уже успел забыть, встал и посмотрел на него с выражением ужаса и благоговейного трепета на лице.

– И вы можете поверить, что все это когда-то было президентом Соединенных Штатов Америки? – спросил он, указывая на фрагменты черепа на полу. – Что это было генералом Грантом? Все эти годы он лежал здесь в целости и сохранности, а теперь – фь-ю-ю-ю… Он исчез. Мы с вами свидетели истории. Наступает конец целой эры.

– Да, – согласился Росситер, холодно посмотрев на говорившего. – А теперь возвращайтесь к работе.