ГЛАВА 4

– Нет, – мой голос звучал уверенно. – Я говорил об участке с последней Точкой – она такая же пустая, как и у меня, – я старался вспомнить подробности. – Более того, как и в моём случае, пустая Точка не является последней в Пути…

– Я передам эту информацию твоему отцу с Милой, – ответил Дифенти.

Мы с Дианой промолчали и ждали продолжения нашей беседы. Наконец, я решил внести разнообразие в затянувшуюся паузу.

– Отлично, господин Дифенти. Мы тоже планируем связаться с ними немедленно, – я заподозрил неладное и обратился к Диане. – Слушай, мне определенно кажется, что связь потеряна…

Диана открыла свойства соединения в своём Помощнике и начала интересоваться настройками, судя по движению руки в пространстве. Мой взгляд был прикован к освещённой фарами дороге, а руки крепко держали руль автомобиля. Время было уже поздним, и на небе ярко светила Луна. Резиденция осталась позади, и наш автомобиль быстро мчался на север страны.

– Да, связь утеряна по совершенно непонятным мне причинам. И восстановить её у меня не получается.

– Мы же недалеко от Лиллехаммера, верно?

– Да, – бодро ответила она.

– Мне Валидий рассказывал, что там имеется отделение группы «Надежда».

– Когда-то оно действительно там располагалось.

– А сейчас?

– В Осло. Но из-за срочности этого переезда нашей группы, мы всё оборудование оставили в Лиллехаммере.

– Может, тогда есть смысл туда заехать? И связь восстановим, и арсенал заодно пополним. Вдруг пригодится…

– Отличная идея! – живо согласилась Диана. – Молодец! Мне бы точно эта мысль не пришла в голову.

Я посмотрел на спидометр – указатель скорости находился на отметке около ста десяти километров в час. «Интересно! – подумал я про себя. – Если бы я не заметил, что летим с такой скоростью – никогда бы не поверил. Отсюда, из салона автомобиля, определённо кажется, что едем в разы медленнее…»

– Сто десять километров в час! – обратился я к Диане. Девушка улыбнулась мне в ответ и продолжила изучать настройки своего наручного компьютера.

Мне неожиданно пришла в голову мысль, что я начинал привыкать к её обществу. Во всяком случае, она уже не казалась мне такой чужой и закрытой, как в самом начале. И в этот момент передо мной появилась Юва: я вспомнил её стоящей возле Ланга с распущенными и роскошными золотистыми волосами, которые подхватывались порывами лёгкого и тёплого ветра; её улыбку и идеально ровную поверхность пухлых губ, которые нежно прикасались к моей коже; тепло её ладоней, которые всей своей поверхностью ласкали меня и медленно опускались на грудь; тонкий сладкий аромат, исходивший от неё… И горячий поцелуй с закрытыми глазами… «О, Вел… Душа патрийца…» – шептала она мне. «Обними меня и поцелуй снова», – спокойный голос был сладок, как мёд. Она тихонько дотронулась губами до моего лба и поцеловала. Затем, почувствовав, как она аккуратно положила руки мне на голову и плавно опустила её, я принялся целовать прекрасную шею… «Вел, милый… Душа патрийца…» Её пальцы дотронулись до моего подбородка и всё так же плавно приподняли его. Вторую руку она положила на мою щеку, и я почувствовал тепло её чувств. Она радостно улыбнулась и снова повторила: «Душа патрийца!» Затем тихо, но протяжно сказала: «Вел». Её взгляд стал тревожным, зрачки расширились и она прокричала: «Вел! Проснись!» После чего рука, ещё несколько секунд назад ласкавшая меня, предварительно замахнувшись, ударилась изо всех сил о мою щеку.

Я открыл глаза и сразу же сощурил их под лучами яркого света. Диана закричала от страха и вжалась в кресло. Я моментально вывернул руль вправо и перестроился на свою полосу. Автомобиль, который двигался нам навстречу, резко затормозил, громко сигналя позади.

– Извини, пожалуйста! – обратился я к девушке.

Диана немного отошла от пережитой ситуации и заставила себя принять прежнее положение на кресле. Затем она неожиданно спохватилась и довольно тревожным голосом спросила:

– С тобой всё в порядке? Ты не поранился? Нигде не болит?

Я недоумевающе посмотрел на неё.

– Со мной всё нормально… – я продолжал непонимающе наблюдать за ней, периодически и ненадолго поглядывая на трассу.

– Может, лучше я поведу? Ты, наверное, сильно устал… – вежливо, но сухо спросила она.

– Да, есть немного.

Мы остановились, и я вышел из автомобиля. Сделав несколько вдохов свежего воздуха, я развернулся и сел на переднее пассажирское кресло. Диана уже сидела за рулём и ждала меня.

– Тебе не знакома ситуация, когда в твоей жизни наступают определённые изменения, которые заставляют тебя дрожать от неопределённости в будущем? – спросил я у неё, окончательно обосновавшись в кресле.

– Страх? – она задала встречный вопрос, подняла стекло до самого верха и мы поехали.

– Не думаю, ведь страх возникает из-за непонимания.

– Тогда – да, знакомо. Но, кстати говоря, я по своему опыту точно знаю, что такое чувство с невероятной лёгкостью способно перерасти в страх. И, как результат, их можно легко перепутать друг с другом. В конце концов, всё упирается в силу воли и умение управлять собой, – деловито ответила она.

Мы помолчали некоторое время. Мне наконец-то удалось расслабиться после всех пережитых мною событий.

– Значит, ты научилась управлять собой?

– Да, – последовал молниеносный ответ.

Я двусмысленно пошевелил бровями. Девушка на мгновение кинула взгляд в мою сторону и снова сосредоточила своё внимание на дороге.

– Забавно. В тебе нет страха, но ты по-прежнему строго следуешь инструкциям своего руководства и ни на шаг не отступаешь от них. Следовательно, ты всё так же подвержена контролю извне. Что-то подобное я уже наблюдал у абсидеумов… – я позволил себе немного колкости в её адрес, что на меня было совсем не похоже.

Диана снова взглянула на меня, но её взгляд уже был полон решительности и недвусмысленности.

– Абсидеумы действительно не знают, что такое страх. В принципе, любая цивилизация на ранних этапах своего развития всегда проходит через это чувство и – либо преодолевает его и рождается новое поколение без страха, либо топчется на месте и разлагается. Цивилизация, предшествующая человеческой, судя по данным, имеющимся у Мирового совета, как раз не смогла преодолеть свой страх и, в конце концов, была стёрта с лица Земли, – всё так же деловито и сухо сказала она. – Но у абсидеумов приверженности к контролю нет. У них есть иная функция, вшитая на этапе их разработки, которая не подлежит возможности её блокирования – полное и безоговорочное повиновение, – она кинула в мой адрес довольно значительный взгляд, затем щёлкнула кнопкой слева от руля и включила дальний свет фар. – Что касается меня, то ни контролю, ни повиновению я не подвластна. Я выполняю свою работу и придерживаюсь субординации только потому, что мной движет чувство ответственности за результат. А иного способа, как у вас, например, координировать действия, у землян нет.

– Хм. Следовательно, все цивилизации во Вселенной – дело рук инженеров, надо полагать?

– Ты у меня спрашиваешь?! – удивлённо и с ухмылкой обратилась Диана.

– Мы этим никогда не занимались. В информационном поле на сорок девятом уровне таких сведений попросту нет. А все цивилизации, с которыми нам приходилось иметь дело – уже находились на стадии развития, то есть мы никогда не были свидетелями лабораторного происхождения живого существа, наделённого сознанием первого уровня концентрации.

Диана вздохнула, облокотилась левой рукой о дверцу, а правой крепко сжала руль с моей стороны.

– Послушай меня, красавчик! – в её голосе чувствовалось нежелание продолжать беседу. – Я – человек однозначный и прямолинейный. Если я что-то не знаю или не пониманию – значит, не пришло время для этого. И тогда ориентируюсь сугубо по уже имеющейся в моём распоряжении информации. А заниматься разглагольствованием на романтические темы – это удел профессорско-преподавательского состава. А ты со своей страстью к словесным размышлениям мне сильно напоминаешь свою сестру. Вам обоим по возвращении на Патрию следует заняться преподавательской деятельностью. Таланты пропадают!

– Мы этим и занимаемся. Особенно, Мила, – немного обиженно заметил я.

– Неужели обиделся? – уже мягче спросила она после некоторого молчания. – Сразу видно, что ты наполовину наш…

– Наш, ваш… Какая разница?!

– Не поняла. Вот теперь, пожалуйста, поясни свою мысль.

– Неужели зацепил твоё человеческое самолюбие?

Диана молчала, ожидая продолжения.

– Ну, вы ведь любите обосабливаться. Причём, на совершенно разных уровнях существования… Мне об этом не раз рассказывал Валидий. Все ваши крайности и прочее…

Девушка продолжала выжидать.

– Вот и пожинаете плоды собственного замкнутого мировоззрения.

Мы молчали несколько минут.

– Патриотизм и государство – не есть зло, пойми! – наконец, парировала она.

– А я никогда и не выступал против этих понятий и явлений. Но совершенно глупо и нелепо, я бы даже сказал – жалко, считать себя патриотом какого-либо государства и одновременно не считать себя патриотом своей планеты, галактики, всего космического пространства. Вы ведь живёте в нём, проснитесь! Вот этого я никак не могу понять! Вы замыкаетесь! Сколько ещё вы будете считать, что живёте на планете, которая оторвана от всей остальной Вселенной и находится в каком-то замкнутом пузыре, сквозь который невозможно пробиться? Где же ваше масштабное мышление и воображение? Но самое главное, что те, кто считает себя патриотом и защитником, как государства, так и мира в целом, завтра, в случае всеобщего горна, готовы будут, извини, обсирать иные народности, а в случае чего – выйти на улицу с автоматом и убивать первого встречного как сегодняшнего врага, так и вчерашнего друга. Жалкое безрассудство! – я сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. – Но я ни в коем случае не хочу обидеть твои чувства. Я ведь и сам наполовину землянин и ваш мир мне совсем не чужд. Но та половина, которая принадлежит вашему миру, говорит мне о срочной необходимости цивилизованно и в рамках разумного, сбалансированного, выдержанного подхода менять вашу систему мироустройства. А та часть, которая принадлежит Патрии подсказывает, что всё у вас движется своим чередом и когда-нибудь вы всё равно, как бы кто этого не хотел, столкнётесь с необходимостью глобальных планетарных изменений организации жизнедеятельности вашего общества.

Диана улыбнулась.

– Выговорился?

– Да! – с выдохом сказал я. – Давно я так никому мозги не вправлял. У нас ведь на Патрии скучно – все живут правильно и в соответствии с моральными нормами. И, наверное, землянина во мне это неимоверно бесило… – я от души рассмеялся.

– Да у нас хватает таких, как ты! Космополиты, глобалисты… С некоторой долей условности, конечно. Но сразу видно, что ты не жил здесь ранее и не учитываешь многих нюансов непростой человеческой психики. Всё намного сложней. Пойми, в Совете ведь не дураки сидят. И выбранная ими стратегия общего развития отвечает твоим размышлениям. Мы всячески стремимся поставить человеческий локомотив на новые рельсы, но делаем это чрезвычайно осторожно и поэтапно, на каждый из которых может уйти несколько десятилетий. Космополиты тоже не идеалы. И консерваторы… Всех их захлестнула крайность. Никому сейчас не интересна золотая середина, никто не задумывается о взвешенном и обдуманном подходе. Все забыли о невероятно важном чувстве меры и общем диалоге. Одни видят проблему в существовании государств, другие – в их отсутствии; одни заявляют о превосходстве своего народа над всеми остальными, смешивая их с грязью, другие выступают за полное слияние всех культур и языков; одни не желают признавать существование высшего разума, считая всё живое на планете случайностью, другие – убивают первых за такие мысли… Современное общество захлестнула лихорадка, разрывая его на куски… Но мы не опускаем руки и делаем всё возможное.

– Ты сейчас говоришь как представитель Мирового совета или как активист группы «Надежда»?

– Я сейчас говорю и как представитель Совета, и как член группы «Надежда» и, что самое главное, как представитель планеты – Человек с большой буквы. Ведь наши цели совпадают. Разница лишь в том, что члены Совета продались абсидеумам с потрохами, считая их спасением для всего человечества, а забор эвотонов или так называемое эвотонирование – нормальным процессом…

Мы молчали несколько минут. В это время на панели приборов автомобиля загорелась красная лампочка.

– Я согласен с тобой насчёт взвешенного и выдержанного подхода. Государство – бесценный инструмент для существования человечества на данный момент и единственный механизм претворения в жизнь изменений, таких необходимых для землян. Я заявляю это и как человек, и как патриец, – я скрестил руки на груди. – Но только в том случае, если существует доверие между ним и обществом. Если интересы государства совпадают с интересами каждого человека и гражданина и наоборот.

– Нереально… Общество разношёрстно и удовлетворить интересы всех никогда не получится, – безапелляционно заявила Диана.

– Ты неправильно видишь проблему! Вопрос не в удовлетворении интересов, а в следовании им, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Я знаю иное: следование интересам предполагает их удовлетворение. Есть задача, и есть результат.

– Следование интересам, безусловно, включает в себя их удовлетворение. Но главная составляющая заключается в диалоге и взаимопонимании. Удовлетворение – вторично. Всё вместе и именуется доверием. Кроме того, следование интересам меняет и сами интересы, способствует их качественному шлифованию и огранке. И если мы говорим о государстве, то оно должно учитывать ещё один важный момент в доверии – развитие человека, в частности – совершенствование последнего, – пояснил я. – Не нужно допускать, чтобы государства оставались оторванными от своих граждан. И категорически нельзя допускать того, чтобы человек игнорировал их. Конфликт интересов – абсолютно не вариант! Нужно понимать, что бóльшая часть общества продвинулась далеко вперёд в своём развитии за последнее время…

– Демократизация? Права человека? Социальные гарантии? – весело спросила девушка.

– Всё, что ты перечислила – безусловно, неимоверно важно. Это – ни много, ни мало – элементы доверия. Но только его часть. Многое таится во внутреннем взаимопонимании и мировоззренческом отношении друг к другу. И важность диалога, равно как и взаимопонимания в качестве центральных элементов доверия, является неоспоримой.

Я почувствовал, что сильно вспотел, и меня довольно прилично бросило в жар.

– Ты себя нормально чувствуешь? – Диана внешне напряглась.

– Не совсем.

– Попробуй немного поспать.

Я отрицательно махнул рукой.

– А как же нарушение интересов одной из сторон? – Диана вернулась к теме нашего разговора.

– На данном этапе вашего развития это – вполне нормальная вещь. Хоть мне и непривычно слышать, что это может иметь место в принципе…

– Хочешь сказать, что у вас на Патрии нет такого? Нарушений? Споров?

– Нет.

– Тогда чем занимаются ваши юристы?

Я довольно прищурился, а Диана загадочно улыбнулась.

– У тебя юридическое образование? – спросил я её.

– Предположим, что да.

– У нас их давно нет, – приподняв брови, ответил я. – Юрист – посредник между обществом и государством, которому предоставлена неимоверно важная функция – обеспечение, развитие и поддержание доверия между сторонами. Однако большинство ваших представителей этой профессии её игнорируют, судя по данным из информационного поля. Наверное, и у нас в своё время ситуация была идентичной. Что касается нашего мира… После Великой Унификации, когда общество заменило государство синхронизационными центрами, а затем и вовсе стало полностью автономным в эпоху полного перехода к автоматизированному производству и обслуживанию, повсеместному слиянию всех знаний и отраслей науки в одно общее направление без внутренних противоречий остались лишь те профессии, которые в силу разных причин было невозможно отдать компьютерам и роботам. Среди них наиболее выделяются творческие профессии, педагоги и исследователи. В частности, исследователи иных миров – такие, как я.

Я снова посмотрел на красную точку на панели приборов и задумчиво продолжил рассуждать, задержав на ней взгляд:

– Так вот, – продолжил я. – Смысл существования государства не должен заключаться в поддержании своего же существования. А патриотизм землян неизбежно должен выстраиваться следующей цепочкой: патриотизм своего государства и народа, патриотизм человеческой цивилизации в целом и всей планеты, патриотизм своей галактики как совокупности остальных миров и цивилизаций и, наконец, патриотизм всей Вселенной и пространства.

Диана молча включила противотуманные фары, так как с гор на дорогу спускался плотный туман, потихоньку обволакивая пространство вокруг нас. Пот не переставал заливать меня, и пришлось активировать голограмму своего Помощника, на которой мгновенно возникла моя фигура с подсвеченной точкой в грудной клетке.

– Твои лёгкие не в порядке? – отозвалась Диана.

– Придётся усилить энергетическое значение собственных эвотонов до максимального уровня, чтобы повысить сопротивляемость организма.

– Остальные патрийцы в составе предыдущих делегаций менее болезненно реагировали на газы нашей атмосферы. Мои же только не трогай…

– Не беспокойся. Мой Помощник на аппаратном уровне привязан к частоте только моих эвотонов, как и вся наша компьютерная система на Патрии.

– А твоя частота не совпадёт с моей?

– На практике такого ещё ни разу не случалось.

– Получается, что эвотоны в будущем можно использовать как надёжную систему безопасности и шифрования, что-то вроде сегодняшних паролей или отпечатков пальцев… Интересно!..

– А ты, Диана, выходит – двойной агент? – она немного повернула лицо в мою сторону, стараясь уловить каждый мой жест периферическим зрением. – Может, ты знаешь, кто там главный у абсидеумов?

– Я не в курсе, – холодно и быстро ответила она.

– Ты же, как я понял из нашего разговора, неплохо их изучила и неоднократно сталкивалась с ними?

– Вел! Отстань! Мне известно ровно столько, сколько известно и патрийцам. Они же неглупые и близко к себе никого не подпускали. Даже Фоллинга…

Моё самочувствие стало оптимистичней. Потеть, по крайней мере, я точно перестал. Но жар не проходил. Внезапно я услышал, как шум под капотом автомобиля исчез, и мы начали катиться вперёд исключительно по инерции. Я вопросительно взглянул на водителя.

– Бензин! – моментально ответила девушка.

– Останови, я пойду и открою багажник.

– Не думаю, что там есть наполненная канистра, – ответила Диана и затормозила.

Я вышел и снова сделал глубокие вдох и выдох. Туман совсем сгустился, и дышать стало неприятно из-за липкого и холодного воздуха. Вокруг было темно и тихо, а единственным источником света оставались наши фары, пробивавшие всё более плотно сгущавшийся туман. Я подошёл к багажнику и открыл его. Загорелась лампочка и я увидел, что никакой канистры в нём действительно нет. Зато валялось полно оружия: одна снайперская и две штурмовые винтовки, четыре дробовика, несколько пистолетов, осколочные и дымовые гранаты и даже несколько сигнальных ракет.

– Ого! – удивлённо выкрикнула подошедшая ко мне Диана. – По-моему, здесь не хватает только РПГ с миномётом!

Я тихонько рассмеялся про себя.

– Дары вашей цивилизации… – с иронией сказал я.

– Которые помогут нам выжить! – убедительно добавила она. – У меня к тебе просьба: отключи своего пацифиста хоть на сутки, если не хочешь, чтобы наш мир стал для тебя последним пристанищем в этой жизни.

– Вопрос смерти, кстати, довольно неоднозначен, как может показаться на первый взгляд… – с улыбкой сказал я Диане.

Она ответила мне взаимностью на лице, но через секунду холодно добавила:

– Если ты не прекратишь, я тебе сейчас врежу!

Я сделал серьёзный вид, так как проверять на себе истинность её намерений было явно нецелесообразным.

– В автомобиле оставаться нельзя и связаться с нашей группой мы никак не можем, – я с сомнением посмотрел на её мобильный телефон, выглядывавший из кармана.

– Забудь о нём! Можешь быть уверен, что мы сейчас для остального человечества – парочка разыскиваемых убийц или маньяков…

– В таком случае, что ты выбираешь из этого? – весело спросил я.

Диана уверенно взяла себе два пистолета, которые ловко спрятала за пояс брюк. Затем, наклонившись немного глубже в багажник, правой рукой достала прибор ночного видения.

– Он может нам пригодиться! Рухлядь всё это, конечно, – она сделала жест рукой, проведя ею над всем оружием. – Сразу понятно, что автомобиль принадлежал бойцам Фоллинга.

– Да, ящик с плазмой абсидеумов был бы куда лучше!

Я взял пистолет с запасным магазином для него, две осколочных и три дымовых гранаты. Задумавшись на пару секунд, ещё закинул на плечо снайперскую винтовку и взял в руки помповый дробовик.

Диана оценивающе посмотрела на меня.

– С таким оружием, твоими инопланетными способностями и гаджетами тебе позавидовала бы любая армия мира.

– И плазмы не нужно, верно? – с улыбкой подмигнул я ей.

– Да уж, конечно! – хитрое лицо Дианы указывало на некий подвох.

– Неужели?! – я не мог поверить ей.

– Я не удержалась и стащила у тех двоих плазму. Но, – она сделала многозначительный шаг в мою сторону, положила мне на грудь руку, второй показала плазменный шок и игриво проговорила, – такие игрушки в нашей ситуации лучше будет предоставить более слабому созданию, не находишь?

Я недовольно сделал ей одобряющий кивок в ответ, после того, как она отошла.

– Да и потом, какая разница?! Мы ведь – одна команда! – девушка достала из багажника бронежилет и принялась натягивать его на себя. – Если бы у меня на руке был точно такой же Помощник, я бы, конечно, тебе предложила.

– Ты путаешь Помощника с Восстановителем!

– А есть разница? Я всегда считала, что Помощник способен выполнить те же функции, что и Восстановитель…

– Разница имеется. И существенная. Помощник – всего лишь вспомогательное устройство, рассчитанное на широкий спектр задач и связанное со своим владельцем. Но, как всегда случается, если устройство предназначено для решения более чем одной задачи – оно, по умолчанию, не способно быть по-настоящему эффективным. В отличие от специализированного. Например, мой компьютер способен усилить энергетическое значение эвотонов, но не способен инициировать процесс их генерирования.

– Генерирования из пространства, правильно?

– Не из пространства, а из тела!

– То есть Восстановитель в резиденции воздействовал не на нейтральные эвотоны пространства, а на мёртвое тело, заставляя последнее вырабатывать частицы, которые затем запускали процесс регенерации?

– В целом, верно. Восстановитель ни с кем персонально не связан. У него есть определённый пространственный радиус действия. Именно поэтому Валидий начал восстанавливаться вместе с ублюдком…

– А почему в целом? – спросила моя спутница.

– За исключением значения, которое ты вкладываешь в слово «мёртвое». Очень условно.

– Почему? – с бóльшим интересом спросила Диана.

– Потому что нервная система, которая отвечает за генерирование эвотонов, не сразу прекращает функционировать после остановки сердца, а сознание вообще способно оставаться в теле довольно длительное время. Там всё намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Внезапно я услышал какой-то шум в кустах недалеко от дороги и предупредительно тронул рукой Диану. Мы оба замерли и тихо стояли около минуты. Больше шум не повторился.

Я приставил палец к губам и повернулся в направлении недавнего источника звука.

– Вел! – прошептала девушка и показала мне бронежилет. Я отмахнулся, повернулся и сделал несколько осторожных шагов к краю дороги, пока не наступил на влажную траву. Остановившись и прислушавшись снова, я двинулся более решительно между кустами лещины. На секунду замер и взглянул на листья кустарника, покрытые свежими каплями воды, которые не спеша и осторожно падали на землю. Жаль, что лунный свет не показывался сквозь пелену тумана, так как эффект лакированных листьев заставил бы меня более внимательно рассматривать их и получать несравненное эстетическое наслаждение. Я продолжил движение вперёд к точке, откуда, по моему мнению, ещё несколько минут назад послышался какой-то шум. Постепенно пространство между лещиной заняли средние и высокие ели, иголки на которых собирали больше капель, чем зелёно-жёлтые листья кустарников, растущих неподалёку. А тишина, налетевшая вместе с туманом, придавала ему мистический и мрачный оттенок. Но всё же, кустарник и ели, а кое-где и небольшие сосны, смотрелись в сгустках тумана весьма завораживающе и неповторимо красиво. Тем не менее, при всей моей страсти к наблюдательности и любованию отдельными моментами из жизни окружающего меня мира, я старался не терять концентрации.

Тёплая куртка с небольшой меховой подкладкой, найденная мною на заднем сиденье автомобиля, на котором мы добрались сюда, была как нельзя кстати. Холодный влажный воздух неумолимо делал своё дело, находя в одежде любые незащищённые места и пробираясь сквозь них непосредственно к коже. Я понимал, что постепенно захожу вглубь леса, и мне необходимо было возвращаться обратно. Внезапно я почувствовал лёгкое прикосновение к моему правому плечу, отчего я моментально развернулся и нацелил крепко удерживаемый в руках дробовик на стоящего позади меня человека.

– Боже, как ты меня напугал!.. – нервным шёпотом произнесла Диана.

– Извини, пожалуйста. Тебя совсем не было слышно сзади, – объяснил я.

– Пойдём со мной, ты должен это увидеть!

Мы пошли обратно в сторону дороги и через минуту ступили на асфальт. Справа сквозь туман виднелся контур нашего автомобиля. Стоя спиной к месту, откуда мы только что пришли, Диана взглянула на светящиеся красным цветом габариты, а затем кивнула мне и направилась вдоль левого края дороги. Я пошёл следом и не отставал, сильнее сжав пальцами находящееся в руках оружие. Через мгновение перед нами возник аккуратно припаркованный автомобиль с незакрытой водительской дверью. Фары и габариты были выключены, а в салоне слабо светила лампа. Я осторожно подошёл к правому крылу автомобиля, поднял дробовик на нужную мне высоту и внимательно осмотрел внутреннее пространство через коллиматорный прицел.

– Чисто! – негромко послышалось от Дианы, которая находилась позади меня и держала обеими руками перед собой пистолет, также вглядываясь в салон.

То ли от напряжения, то ли от отравляющего воздействия атмосферы по лбу снова потекли капли пота, которые моментально прокладывали себе путь по бокам бровей. А некоторые намеревались попасть непосредственно в глаза, тем самым отвлекая меня от происходящего. Небольшие порывы ветра, появившиеся, казалось, из ниоткуда, давали надежду на чистое небо над нами.

– Может, тебе следует включить Восстановитель?

– У меня его нет с собой. Все остались на корабле.

– В Лиллехаммере должны быть – твой отец в своё время обеспечил нас некоторым оборудованием и устройствами из вашего мира, чтобы уравнять силы в противостоянии с абсидеумами…

В это мгновение мы услышали тяжёлые, но в то же время негромкие шаги позади нас. Я моментально развернулся и нацелился. Так же поступила и девушка.

Перед нами замер и поднял правую руку мужчина. Я включил фонарь, встроенный в цевьё дробовика, от чего мужчина сощурился. В левой руке он держал жёлтую картонную папку. Да, это был тот самый человек из резиденции! Скорей всего, схватив бумаги, он не убежал, что было сил, а следил всё время за нами. Лицо у него было сильно испуганным, зрачки невероятно расширены, волосы на голове взлохмачены, а рубашка, прикрытая сверху расстёгнутым пиджаком, вылезла с правой стороны из-за пояса.

– Кто ты? – уверенно и напористо спросил я. – И что тебе нужно от нас?

Мужчина некоторое время смотрел на меня в нерешительности, затем взглянул на Диану, нервно сомкнул веки, протянул в её направлении руку с папкой и отрывисто проговорил:

– Это папка, которая нужна Вилирию!

Я быстро и непонимающе переглянулся с моей спутницей. Затем он уточнил:

– Вилирию! Главе группы «Надежда»!

Я внимательно наблюдал за каждым его движением. Все они были неестественно резкими и быстрыми. Указательный палец левой руки, который плотно прилегал к картону, периодически подёргивался. Кажется, неконтролируемо…

– Вашему отцу! – он обратился ко мне. – Я слышал, как вы говорили о Лиллехаммере… Там ведь отделение группы! А вы, как я понял, – мужчина снова перевёл взгляд на Диану, – состоите в ней?

– Честно говоря, я первый раз слышу, чтобы Вилирий искал какую-то папку, – Диана говорила спокойным голосом. – Но вы, конечно, можете отдать её нам и, если глава группы действительно нуждается в ней, мы её передадим.

– Нет! – мужчина впервые почувствовал себя смелее. – Я отдам её вам только в одном случае, – он снова повернул голову ко мне. – Вы заберёте меня отсюда!

Я озадаченно нахмурил брови, пытаясь понять, что он хочет.

– Ты хочешь с нами в Лиллехаммер? – медленно спросил я.

– Нет! Я хочу на Патрию!

Я понял, что в моей голове начался ступор от неожиданного поворота разговора. Мужчина был чрезвычайно серьёзен, а во взгляде прослеживались упрашивающие нотки смешанные с надеждой.

– Так кто ты? – переспросил я.

– Я работал на Фоллинга, – мужчина пытался выглядеть честным, избрав доверительный тон голоса. – На Совет! В своё время я осознал и понял всю ошибочность развития нашей цивилизации в сотрудничестве с абсидеумами. А когда они начали убивать нас, – его глаза поймали моё удивлённое выражение лица, – я решил любой ценой раздобыть заветную папку и отдать её Вилирию, взамен попросив об известном уже вам одолжении…

– А почему ты решил, что Вилирию она нужна? – спросила Диана.

– Кто-то пустил слух среди нас, что патрийцу, главе группы «Надежда», срочно нужно содержимое этой папки. И что он готов пойти на любое соглашение в обмен на неё. Но никто не знает источника этой информации, – человек перед нами смотрел то на меня, то на Диану. – Когда слух дошёл до Фоллинга, тот принял решение обратиться к главному абсидеуму за помощью в получении заветной папки, не объясняя подробностей.

Я совсем перестал что-либо понимать.

– А почему абсидеуму? Каким образом он проник в Центр космологии и раздобыл папку?! – не выдержал я. – Только патрийцы имеют туда доступ. Иначе здание полностью блокируется, а в определенных случаях – ликвидируется со всеми архивами! – спустя несколько секунд моё лицо застыло, а произнести я смог лишь несколько слов. – Только если…

– Он сам не патриец, – договорила за меня Диана.

Мужчина, конечно, не имел ответа на эти вопросы, и ему нечего было добавить. Я по-прежнему держал его на прицеле, так как его подозрительность мне не давала покоя.

– Ты сказал, что абсидеумы начали убивать нас. Тебе известно, как это произошло? – задала вопрос девушка.

– Наверное, они заподозрили Фоллинга в нечестной игре, после того, как передали папку. Абсидеумы – полные ублюдки, но они всегда строго придерживаются своих договорённостей.

Я взглянул на Диану и сощурился от размышлений. И, наконец, решил опустить дробовик.

– Что? – спросила она у меня.

– Неужели ты не догадываешься?

Она отрицательно помотала головой в стороны. Тогда я обратился к мужчине:

– Сколько времени прошло между моментом, когда у Совета появилась папка и моментом, когда поступили первые сведения об убийстве землян?

Он на секунду задумался, но затем спохватился:

– Одновременно… Папку принёс один из наших после встречи с главой абсидеумов. Он же сообщил об убийстве своего напарника, – он понимающе взглянул на меня. – Да вы и сами могли заметить, как он вызвал Фоллинга в коридор, чтобы рассказать ему всё.

Я победоносно повернулся к Диане.

– Теперь ты поняла? – не дождавшись её ответа, я продолжил. – Всё это, – я показал пальцем на папку в руках нашего собеседника, – тщательно спланированный и отлично организованный абсидеумами план действий, – я перевёл взгляд на мужчину. – Остаётся лишь один вопрос: кто в вашем Совете работает на захватчиков?

Было заметно, как он засуетился и почувствовал себя неуютно.

– Теперь меня это уже не волнует, – демонстративно и с наигранным равнодушием ответил он.

– А как тебя зовут? – вмешалась Диана.

– Кхон!

Я закинул дробовик на плечо и со всей серьёзностью ответил:

– Что ж, Кхон. Я тебе отказываю в твоей просьбе, – я убедительно и чётко выговаривал каждое произнесённое мной слово, которое с трудом исходило из моих уст. – Мы не можем взять тебя на Патрию.

Мужчина занервничал как прежде.

– Значит, она нужна только Вилирию… – озадаченно и тихо проговорил он, словно разговаривая сам с собой.

– Да не нужна она ему!.. Вся история с папкой – затея абсидеумов. Способ развязать войну, не нарушив договор, – для большей убедительности я продолжал. – В ней находится Путь… – я на секунду остановился, вспоминая нужное мне слово.

– Гороскоп, – с небольшой улыбкой подсказала мне Диана.

– В ней находится гороскоп моей сестры. Более того, он во многом повторяет мой. И даже если бы отцу понадобился гороскоп, он сделал бы новый за считанные минуты, так как он – первопроходец в части создания и использования Путей в нашем патрийском обществе. Так что, поверь, надобности в папке – нет.

– Вы так говорите, потому что хотите забрать её, а меня бросить здесь. Как бросил Совет…

– Что плохого сделал тебе Совет? – с сомнением, но в то же время и любопытством спросила девушка.

– Убитый сегодня член Мирового совета, из-за смерти которого началась межпланетная война – мой родной брат, – у Кхона проступили слёзы.

Я неловко переступил с ноги на ногу.

– Поехали с нами, и записывайся в группу «Надежда», – предложил я.

Кхон покачал головой в стороны:

– Нет! Это ничего не изменит и брата мне не вернёт. Вся моя прежняя жизнь разрушилась сегодня за считанные часы. Всё, что я строил и о чём мечтал. Всё, что приносило мне силы и заставляло жить и развиваться… И единственная частичка моей семьи навсегда потеряна. И надежды больше никакой…

– Надежда есть всегда! – твёрдо проговорил я. – Ты же – человек. Ты – представитель человеческой цивилизации, и ты должен защищать своих землян и их право выбора!

– Ну, возьму я сейчас твой дробовик! Ну, пойдём и завалим пару ублюдков! А что дальше?! Их же миллиарды!.. И, конечно же, прилетят подкрепления! – у него начинались нервные спазмы, сопровождавшиеся учащённым дыханием, а руки стали трястись. Зрачки снова расширились…

Я сомнительно смотрел на Кхона и слегка покачивал головой.

– Сила всей цивилизации находится внутри тебя, как ты не понимаешь? – произнёс я. – Защищать – не обязательно означает убивать всех подряд, – я с негодованием опустил глаза на мокрый асфальт.

Неожиданно послышались несколько быстрых шагов, леденящий скрежет металла и короткий визг женщины. Я моментально поднял глаза. Мужчина крепкого телосложения с мускулами, проступившими на рукавах пиджака сильно прижал Диану к себе, приставив к её горлу острие кинжала.

– Да это ты совсем ничего не понимаешь! Посмотри на меня, что я представляю собой здесь и что я могу представлять собой там! – Кхон начал говорить громко и резко выдыхая. – Я чувствую себя оторванным от общества, оно перестало удовлетворять мои потребности!.. Нет стимула для роста! Моим вопросам нет ответа, а весь накопленный потенциал внутри меня не соответствует моему месту в жизни. И обратиться мне не к кому! Все слышат сейчас только себя!.. И плевать они хотели на таких, как я! Эта цивилизация, – он сильнее прижал клинок к горлу, – катится в пропасть, до которой рукой подать! – последнее слово он выплюнул со слюной и не менее сильной эмоциональной окраской.

– Психованный идиот! У тебя с головой проблемы! Отпусти меня! – закричала Диана.

Кхон схватил её за волосы и потянул на себя так, что шея девушки совсем оголилась, и острый клинок впился в кожу ещё сильней.

– Заткнись, сучка! Двойные агенты не всегда бывают так чисты, как кажется. Свойство хамелеона входит в привычку на всю оставшуюся жизнь! Тебе это известно не хуже меня! – он злобно крикнул ей прямо в ухо.

Я держал его на прицеле и в любой момент был готов спасти девушку. Кхон, конечно, не совсем выжил из ума и где-то я его понимал. Но он избрал неправильный путь! Путь, который ведёт его в ту же пропасть, о которой он говорил.

– Отпусти девушку! – выкрикнул я.

– Только через наши трупы! Твой дробовик, конечно, и меня зацепит. Но готов ли ты убить обоих?!

– Так ты ничего не добьёшься! – почти по слогам проговорил я. – Убив девушку, ты ничего для себя не изменишь. Кхон! Проблема ожидания – проблема самих ожидающих. Не нравится своё положение в жизни – измени его!

– Так забери меня на Патрию! Чтобы изменить моё положение!.. – отчасти язвительно, отчасти требовательно и серьёзно парировал он. – Видишь, как много усилий я приложил для этого!.. Что тебе мешает?

– Ты! – не менее грубо ответил я.

Мы замолчали. В тишине тумана было слышно учащённое дыхание и легкий шелест листьев лещины. Моё состояние ухудшалось: в голове шумело, пот лился рекой, а непрекращавшийся жар с тошнотой ослабляли меня ещё больше.

– Ты – причина! – снова повторил я.

– Я не соответствую каким-то вашим особым требованиям? – возмущённо прокричал Кхон. – Что за дискриминация?

– Это – не дискриминация, а законы пространства. Ни одна высокоразвитая цивилизация не примет тебя, пока ты не достиг двадцать пятого уровня!

– Что за бред? Какой уровень!? – стало отчётливо заметно, что мужчина скоро потеряет контроль над своими действиями.

– Каждая цивилизация в своём совершенствовании проходит через определённые уровни развития, – я старался аккуратно подбирать каждое слово, произнося их настолько медленно, насколько это было возможно. – До двадцать пятого уровня им можно всё и они не несут никакой существенной ответственности за свои действия. Но после достижения этого рубежа – возможности безнаказанно вмешиваться в чужую жизнь больше не существует.

– Что ты несёшь такое? Ты сейчас это придумал? За дурака меня принимаешь?!

Я приготовился к худшему. В глазах Дианы читалась полная решительность действовать. Всё произошло мгновенно. Девушка уверенным движением схватила Кхона за руку с клинком. Второй рукой нанесла мощный удар в бок и, опершись на левую ногу, правой ударила в пах. Кхон сразу ослаб и прогнулся назад от боли. Кинжал из его руки вывалился на влажный асфальт. В этот миг Диана вырвалась и открыла беспрепятственный путь для моего снаряда.

– Стреляй! Чего ждёшь? – крикнула она мне. – Да стреляй же ты в него!

Я, решительно собрав всю свою стойкость и выдержку, внимательно наблюдал за Кхоном. Превозмогая боль, он кое-как поднялся на ноги и яростно посмотрел на стоявшую возле меня девушку.

– Двуликая дрянь! – с оскалом говорил мужчина. – Вовремя переметнулась, сучка! – затем он со стоном выпрямился, посмотрев на меня. – Не забывай, что она и пальцем не пошевелила в резиденции!..

С последними словами он демонстративно выпрямил руку с пистолетом в направлении Дианы.

– Мой пистолет! – испуганно прокричала она.

Я хладнокровно нажал на курок. Один раз…

Свет, проникавший сквозь жёлто-оранжевое небо, которое было затянуто облаками, накладывал свой цветовой отпечаток на все объекты вокруг меня. Я стоял возле двухэтажного дома, недалеко от довольно высокого забора, ограждавшего участок. Земля между особняком и оградой была пустынной и имела коричневый оттенок. Рядом со мной находились близкие мне люди, собравшиеся в группу из четырёх-пяти человек.

Периодически в небе что-то вспыхивало, а некоторые его участки становились тёмными. Когда я поднял голову, то заметил, что всё пространство надо мной разделилось на относительно равные две части. Первая из них содержала плотные серо-жёлтые облака, которые были причиной более слабого освещения. А вторая была настолько яркой, что, казалось, вот-вот вспыхнет и загорится.

Когда я опустил взгляд и повернул голову направо, то заметил дыру в заборе. Ещё минуту назад её здесь не было. Я подошёл ближе и остановился, выглядывая наружу. Всё пространство занимала такая же коричневая и голая земля с оврагом посередине. Я не увидел ни одного строения. Из растительности запомнились только совсем небольшие тонкие кусты, вносившие незначительное разнообразие в общую картину. Я сделал ещё пару шагов по направлению к увеличившемуся проёму, через которое уже спокойно смогли бы пройти как минимум два человека и присмотрелся. За оградой царила паника. Десятки напуганных людей бежали в разные стороны, некоторые из которых громко кричали и размахивали руками.

– Не ходи туда! – послышался знакомый и сладкий мне голос за спиной.

Я безапелляционно отошёл на три шага назад, не оборачиваясь. Теперь моё внимание привлекли светящиеся шары маленького размера, которые парили в воздухе за забором, словно семянки одуванчика с паппусами. Меня не охватила паника, но присутствовало незнакомое мне чувство. Чувство, связанное с ожиданием чего-то нового…

Внезапно один из шаров спустился с неба и подлетел к ограде. Он застыл там на несколько секунд, словно определяя свою цель. Я замер и внимательно наблюдал за ним. Шар был небольшим в диаметре: он мог бы спокойно поместиться на раскрытой ладони. Объект больше напоминал маленькую звезду. Наверное, в основном из-за того, что его поверхность постоянно изменялась и была чем-то похожа на водную в момент её волнения под воздействием ветра.

Я не мог больше находиться в неподвижном состоянии, и мне пришлось переступить с ноги на ногу. Конечно, моё движение не осталось незамеченным. Но я знал, что шар может выжидать вечно и поэтому времени для него не существовало. Он начал двигаться в мою сторону чрезвычайно плавно и медленно. Я до сих пор не испытывал страха или тревоги. Наоборот, я любовался объектом, который у меня вызывал восхищение и наслаждение. А его полёт в воздухе был изысканным и элегантным.

Когда расстояние между нами стало совсем небольшим, он снова остановился. Примечательно, что точка его положения в пространстве находилась напротив моего солнечного сплетения. И в этот момент я начал понимать, какой финал нас ожидает.

И вот наступило мгновение, когда я почувствовал боль и жар внутри себя. Конвульсии, охватившие моё тело после проникновения в него шара, становились сильнее с каждой секундой. Глаза закрывались…

– Терпи! – снова послышался нежный голос позади меня. – Я знаю, что ты сможешь победить себя! Не сдавайся!

Произнесённые слова заново и с новой силой открыли поток мыслей, законсервированный мною ранее. Теперь я понимал, что терять мне уже нечего. А сопротивляться изменениям – глупо и бесполезно. И оставалось лишь встать на их сторону и помочь им в борьбе против меня. Старого меня… И как только я принял решение, боль и жар исчезли, а конвульсии полностью прекратились.

Я ощутил невероятный прилив сил и распрямил плечи так сильно, как мог. Крепость, переполнявшая меня изнутри, позволила снова открыть глаза и сделать глубокий уверенный вдох. Мне стало совершенно очевидно: я умер и родился заново. Родился новый я, к которому мне ещё предстоит привыкнуть. И которого мне ещё предстоит изучить… Но, Боже! Как я тебе благодарен!..

– Вел! – послышалось сзади. Я немедленно обернулся…

Свет на несколько мгновений заполнил всё пространство передо мной.

Я стоял в достаточно освещённом гостиничном номере лицом к лоджии. На потолке светили лампы, а сквозь большие окна, выходящие на лоджию, в помещение врывались потоки дневного света. Сквозь незакрытые шторами окна было заметно, что небо – пасмурное. Повернувшись вправо, я заметил, что коридор, ведущий в гостиничные номера, заполнился людьми, которые бежали вглубь. Я принял исходное положение и увидел свой номер через раскрытую входную дверь. Я вошёл внутрь. На потолке всё так же светили лампы, а шторы были аккуратно собраны по бокам. Я подошёл ближе к оконному блоку и открытой двери, ведущей на лоджию. Огромная волна от горизонта приближалась к берегу и зданию нашей гостиницы, расположенному прямо у воды. Меня охватил ужас… Сине-чёрный вал, который вот-вот ударится о здание, как мне показалось, способен с лёгкостью дотянуться своей самой высокой точкой до третьего этажа. Я глянул вниз: волна накрывала людей, бросивших всё на песке и со всех ног устремившихся к зданию. Закрыв глаза и отвернувшись в сторону, я приставил руки к вискам и ждал удара…

Не услышав ничего, я снова посмотрел в сторону моря. Стоя на восьмом этаже, я со страхом и ещё большим ужасом увидел волну, выросшую в высоту вдвое. Она снова приближалась с того же самого места, которое являлось точкой старта для прошлого вала. Теперь она вполне могла дотянуться и до моего этажа при ударе о здание. «Почему они растут в высоту и приближаются ко мне одна за другой?» Я отчётливо ощутил, как внутри учащённо забилось сердце. Я развернулся и выбежал в коридор. Слева кто-то стоял у двери своего номера, плотно прижавшись к ней спиной и упершись руками в дверную коробку. Словно пытался кому-то или чему-то помешать открыть её…

Мне надо было увидеть море. Во что бы то ни стало!.. Я обернулся и нашёл взглядом вход в свой номер. Двери не было. Была лишь пустая дверная коробка и голые петли. Я с настороженностью и неуверенностью начал шагать к ней. Я заметил, как вырывавшийся из неё в коридор бледный дневной свет образовывал на полу большое яркое пятно. Наконец, моему взгляду открылось помещение номера и лоджия с видом на море. Стоя на пороге, я внимательно рассматривал разбитое стекло всех окон, которое валялось на полу под ними. Мои глаза отыскали пространство между внешним миром и лоджией. За ней не было видно ни горизонта, ни неба. Лишь стена, покрашенная в синий цвет. Я решил подойти поближе. Хоть в коридоре был слышен гул, ощущались толчки и валялись куски белой штукатурки, в номере царили тишина и спокойствие. Всё аккуратно стояло на своих местах. И стекло уже не валялось под окнами. Обернувшись, я заметил, что дверь в мой номер закрыта на замок. Я вышел на лоджию. Никакой стены никогда здесь раньше не было. Я стоял перед гигантским водяным валом, который почти полностью заслонял небо и с невероятной скоростью приближался ко мне. Я закричал и согнулся…

Вспышка света заполнила всё пустое пространство, в котором я находился. Постепенно передо мной начинал вырисовываться тоннель округлой формы с более тёмными жёлтыми стенами. Меня начинало очень плавно уносить в его сторону. Впервые во мне поселились чувства блаженства и спокойствия. Стук сердца больше не был слышен. Вполне вероятно, что оно теперь и вовсе не билось во мне. Но тепло, волнами касаясь поверхности моей кожи, приятно согревало меня. Мне всё нравилось, и я хотел находиться и плыть сквозь пространство с тоннелями вечно. Здесь нет ничего, кроме тепла, спокойствия и сладкого уединения.

Но неожиданно кто-то схватил мою руку и потянул изо всех сил обратно. Я начал сопротивляться, как мог, стараясь вырваться из крепкой хватки. Я не оборачивался и не отводил глаз от тоннеля. От манящего тоннеля, в котором сосредоточилось всё блаженство мира. Теперь меня никто не тянул за руку, но я перестал лететь в направлении тоннеля и застыл на одном месте. Передо мной возникла Юва, которая прижала меня к себе и нежно прошептала: «Тебе рано туда!..» Затем я почувствовал новые толчки с возросшей силой в обратную сторону. Один из таких, наиболее сильный, развернул меня на сто восемьдесят градусов. На жёлтом фоне нарисовалось плачущее лицо Дианы, которое становилось всё более чётким. Наконец, я услышал её голос:

– Слава Богу! Вел! Слава Богу!

Я очнулся лежа на асфальте с открытым ртом и, как только перевернулся на живот, меня немедленно стошнило. Дышать было нелегко, отчасти из-за сильного кашля. Глаза жгли, так что приходилось часто щуриться.

Диана стояла на коленях рядом со мной, не переставая плакать. Она положила руку на мою спину и шептала какие-то слова, в которые я не имел возможности вслушаться. Со временем, когда состояние немного нормализовалось, и рассудок начинал просыпаться я, наконец, расслышал:

– Вел, милый! О, Боже! Ты – живой. Вел, ты – живой… Теперь всё будет нормально, теперь всё будет замечательно… Вел! Посмотри на меня, Вел!

Я привстал на колени, посмотрел на неё и крепко по-дружески обнял, положив руку ей на затылок.

– Спасибо тебе! – прошептал я искажённым и хриплым голосом. – Отныне я обязан тебе жизнью…

Диана рассмеялась сквозь слёзы и крепче прижала меня к себе. Затем я попытался встать, но сразу же упал на руки. Я простонал. Диана приложила руку к моему пылавшему лбу:

– Опиши мне своё состояние! Что ты чувствуешь?

– Невероятную слабость и нескончаемый жар. В горле всё пересохло. Тошнит, боль в грудной клетке и в животе. Резь в глазах…

Диана молчала и внимательно наблюдала за мной.

– А Помощник? Он включён? Может, повысить значение эвотонов? – с надеждой спросила она.

Я сглотнул несколько раз, чтобы утихомирить подступавшую тошноту и медленно проговорил:

– Бесполезно. Пуск! – выдавил я из себя, параллельно нажав два раза на возникшей голограмме и показав Диане заполненную до конца статусную полоску. – Фигура! – каждое слово давалось мне невероятно трудно. Моя трёхмерная модель полностью была окрашена в красный цвет.

– Боже мой! Что же нам делать?! – тревожно проговорила девушка, резкими движениями направляя взгляд из стороны в сторону.

Меня вытошнило с новой силой и зазвенело в голове. Вместе со свистом из носа потекла кровь. Я чувствовал, что сил оставалось всего лишь на несколько минут жизни. Когда тошнота немного отступила, Диана протянула мне бутылку с водой, учащённо дыша. Только сейчас я заметил, что её какое-то время не было рядом. Я благодарно кивнул ей и сделал несколько маленьких глотков воды, которую почти сразу вырвал. Параллельно я услышал какой-то странный шум. Словно, тащили что-то тяжёлое по твёрдой поверхности. Я поднял голову. Диана подтянула ко мне безжизненное тело Кхона и присела, снова ласково обняв меня рукой. Я непонимающе взглянул на неё.

– Я знаю, что у тебя возникнет много вопросов, – осторожно начала она. – Оставь их на потом, а сейчас сделай то, что я тебе скажу.

Я кивнул, всё так же упираясь вытянутыми руками в асфальт. Мне на секунду показалось, что мой голос полностью пропал. Диана напряжённо смотрела мне в глаза и убедительно проговорила:

– Выполни эвотонирование Кхона! – я внимательно смотрел на неё и не верил тому, что слышу. – Тебе для этого потребуется только желание, – Диана доверительно положила руку мне на плечо. – Закрой глаза и сконцентрируйся на исходящих от него эвотонах. Затем мысленно поглощай их. Представь, что это – контакт глазного свечения. Если ты когда-либо принимал участие в них в качестве второго помощника, то должен понимать, о чём я сейчас говорю, – я отрицательно и несильно помотал головой. – Так ведь ты сам говорил мне, – почти закричала Диана, снова начиная плакать, – что труп ещё некоторое время способен генерировать их! Давай, Вел! Пожалуйста! – она снова зарыдала. – Сделай это!

Я ещё раз с сомнением посмотрел на красные участки голограммы. Конечно, у меня не было иного выхода. Нужно было пробовать все доступные варианты. Даже самые фантастические… Я попытался принять сидячее положение, откинув корпус тела назад. Диана поддерживала меня обеими руками и словесно подбадривала. Но я ничего не слышал: из носа в который раз струями полилась кровь, смешиваясь с каплями пота; в голове и грудной клетке возникла острая режущая боль, а мышцы выворачивало. Собрав последние силы и капли своей воли, я поднял вытянутую руку ладонью от себя в направлении Кхона. Мне было противно и невероятно стыдно перед самим собой. Мои глаза закрылись, а лицо сделалось напряжённым.

Горную тишину нарушил короткий и испуганный крик Дианы…