Костер потрескивал сухо и деловито, огонь без разбора поглощал и поглощал ветки, и все никак не мог насытиться. Сизый дым, разгоняя мошкару, возносился под балдахин из листвы, в прорехах которого виднелось вечернее небо – для ночлега они выбрали место, где заросли были пореже, да еще и дружно прошлись ножами по подлеску. Дневная духота отступила, и так ни разу за весь день и не появившееся из-за облаков солнце отправилось на свидание с другим боком планеты. Как сводный хор сумасшедших, сбежавших из доброго десятка клиник, завывали в отдалении обезьяны-ревуны, стараясь перекрыть безудержный щебет длиннохвостых попугаев ара. Все вокруг было пропитано незнакомыми сладковатыми, но какими-то тревожными ароматами – так может веять духами от соблазнительной красавицы-вампирши, только и ждущей момента, чтобы вонзить клыки в ваше беззащитное горло.

Шестеро утомленных людей, поужинав, сидели вокруг костра, на расчищенном от растительности пятачке. Чуть поодаль рядком расположились три двухместные палатки. Маленький лагерь был окружен по периметру сухими банановыми листьями – их захватил из Манауса предусмотрительный Доусон. Оставалось только удивляться, когда он успел получить необходимые сведения – шуршание и треск охранного бананового кольца должны были сигнализировать о том, что к палаткам пытается пробраться местное хищное зверье. Более того, в палатках лежали раздобытые все тем же Доусоном легкие, покрытые узорчатыми разводами плащи из кожи анаконды – долго сохраняющийся запах этой королевы змей отпугивал разную ядовитую живность. Во всяком случае, так заявил Доусон, ссылаясь на мнение знатоков. Пилот при этом заявлении с сомнением пожал плечами, но промолчал.

Целый день они продирались сквозь заросли, следуя по намеченному Доусоном маршруту. Мужчины, сменяя друг друга, орудовали мачете, и это непривычное занятие отнимало все силы. А еще была поклажа, которая не вмещалась на шесть спин и в дюжину рук (кто знал, что ее придется тащить на себе!), и приходилось в несколько заходов переносить ее с места на место. Все было нужным, и ни один баул или рюкзак не хотелось отдавать сельве, на радость обезьянам. Продвигались гуськом, каждый видел только спину впереди идущего, на разговоры не отвлекались и на привалах просто падали с ног. И как же не хотелось потом подниматься!

Никто не возражал, когда Армандо еще засветло предложил остановиться и расчистить место для ночевки. Темнеет здесь быстро, сказал он, и нужно успеть приготовиться к ночи. Пусть даже пирамида всего в двух-трех десятках шагов – никуда она до утра не денется. Да, она рядом, подтвердил Доусон, но спешить действительно некуда – конкуренты отсутствуют.

– Будет очень некстати, если эта «чупа» обитает именно в пирамиде, – сказал Ник, зачарованно глядя на костер с видом пиромана.

– Подстрелим, – устало пообещал Доусон, не очень уверенно кивая на двустволку.

Пилот сидел рядом с ним, размеренно жуя свою резинку. Журналистка, обхватив руками колени и положив на них голову, тоже смотрела на огонь и сонно моргала. Батлер поглядывал по сторонам. А Джейн лежала на спине, подложив под голову рюкзак, и глаза ее были закрыты.

– Подстрелим или нет, а материал я вам обещаю, – заторможенно сказала Виктория. – Распишу нашу экспедицию в самом лучшем виде. Низвержение в сельву… Схватка с ягуарами… Атака анаконд…

– Битва с кентаврами, – оживившись, подхватил Ник.

– Три года в плену у гномов, в подземной стране, – добавил Алекс.

– А что, публика поведется. – Доусон потянулся к костру, выхватил тлеющую ветку и прикурил от нее сигарету. – Состряпай сценарий и предложи Голливуду. Красавица-журналистка отбивается от сексуально озабоченных мерзких гномов.

– А почему нет? – сонно сказала Виктория. И вдруг распахнула глаза, и в них запылали маленькие отражения костра. – О! Пол! Говорят, ты эту пирамиду как-то по-особенному чувствуешь, вот тут. – Она легонько похлопала себя по лбу. – Да?

Доусон медленно поднял голову, и Алексу показалось, что он слегка поморщился.

– Представь себе, чувствую. – Голос Доусона звучал ровно, без эмоций. – У меня паранормальные способности. Может, я инопланетянин.

– Я в этом никогда и не сомневалась. Иметь процветающий бизнес и при этом заниматься какими-то сомнительными археологическими изысканиями… Это не по-американски. Не по-человечески. Это… ну… по-марсиански, что ли.

– Вот именно, – кивнул Доусон. – Ты сказала. – Он сделал ударение на «ты».

– А что, разве тот же Шлиман не имел бизнеса? – поспешно вмешался Алекс. – Миллионером был, однако. Еще до раскопок Трои. Да и Перси Фосетт, кажется, не бедствовал. Полковник как-никак. Но ведь полез же в эти края. Без вертолета.

– Полковник, без вертолета? – заинтересовался пилот. – Не слышал о таком.

– Это давно было, – пояснил Алекс. – В последний раз он здесь бывал в двадцатых годах прошлого века. Вы фильмы про Индиану Джонса видели?

– Видел.

– Образ Индианы Джонса делали именно с Фосетта. Полковник хотел найти Пайтити – тайный город инков, там инки спрятали свои сокровища от конкистадоров.

Пилот забыл о своей жвачке.

– И нашел? – спросил он.

– Может, и нашел, никто до сих пор не знает. Пропал полковник. Вместе с сыном и еще одним парнем, школьным товарищем сына. Всех сопровождавших индейцев отослал назад, и дальше они пошли только втроем.

– Самоубийцы… – пробормотал пилот.

– А еще говорят, что его потом видели, и не раз, – заметил Доусон. – То в плену у индейцев, в глухом селении, то на лесной дороге, сошедшего с ума. Но все это были слухи, не более.

– Кошмар… – тихо сказала Джейн, не открывая глаз, и поежилась.

Пилот посмотрел на нее, выплюнул белый комочек своей резинки и предложил:

– Давайте укладываться, а то завтра не встанем. Потянем жребий, кому когда караул нести.

Жребием служили травинки разной длины, которые Армандо зажал в кулаке. Первые два часа выпало дежурить Нику. Тот горестно вздохнул, потому что не могло быть сейчас ничего более приятного, чем забраться в палатку и провалиться в сон. Однако пилота ждало испытание потяжелее – он, проспав всего ничего, должен был сменить Ника. Впрочем, Армандо по этому поводу совершенно не переживал, и вообще, судя по всему, настроение у него было хорошее. Следующим нести вахту предстояло Алексу, а завершал дежурство Доусон.

– Сеньор!.. Просыпайтесь, сеньор!..

Зыбучие пески сна отпускали добычу неохотно, но Алекс наконец смог открыть глаза.

– Я уже… – пробормотал он, и его перестали трясти за плечо.

Голова была тяжелой и мутной, а когда он сел, откинув змеиный плащ, оказалось, что у него болят спина, шея, руки и ноги – это откликался непривычный утомительный дневной переход. Рядом ровно дышал Доусон.

Армандо уже выбрался из палатки, и Алекс, натянув берцы, чуть ли не в полудремоте последовал за ним. Но тут же, спохватившись, вернулся и нашарил ружье и фонарь.

В сельве господствовала ночь, и в центре этой ночи горел костер – словно изначальный свет, сотворивший когда-то Вселенную. От костра доносился смолистый запах араукарии, а с противоположной стороны, из темноты, тянуло перегноем. Тишина заливала все вокруг, и это была не обманчивая тишина пригорода, готовая в любой миг обернуться шумом мотора или знакомой мелодией телерекламы из чьего-то окна, – это была тишина спящей сельвы, и веяло от нее памятью тех времен, когда не зародилось еще на Земле человечество. И костер представлялся здесь инородным элементом, палатки были совершенно неуместными, а уж приглушенный храп, раздававшийся из той, где спал Ник, казался и вовсе кощунственным.

Армандо скрылся в палатке, которую делил с Ником, – и Батлер остался один на один с безглазой ночью. Он обошел периметр лагеря, стараясь ступать неслышно и осторожно, как по минному полю, высвечивая фонарем нетронутые банановые листья и сжимая в другой руке ружье. Убедившись в том, что все вокруг спокойно, Алекс устроился у костра. Однако его почти сразу потянуло в сон, и он встал и принялся вышагивать из стороны в сторону, одновременно занимаясь разминкой, дабы оживить и хоть как-то привести в подобие рабочего состояния ноющие мышцы.

Он ходил и думал о том, что если бы знать заранее, чем завершится их полет, то нужно было бы отправляться в путь на двух вертолетах, наняв в Манаусе или Фонти-Боа крепких парней, хорошо владеющих мачете. А ведь и пирамида, скорее всего, заросла деревьями и кустами по самую макушку, увита лианами… И размерами, уж наверное, не с собачью конуру, а побольше… Ее нужно не только отыскать, но и расчистить, чтобы добраться до входа… И где этот вход – неизвестно. Справятся ли они вшестером?… Точнее, вчетвером, – не будут же Виктория и Джейн рубить кусты и лианы…

Чем дольше Алекс размышлял, тем большей авантюрой представлялась ему эта экспедиция. Тогда, при обсуждении планов с Доусоном, все выглядело достаточно просто, – а на деле… А на деле, очень даже возможно, придется возвращаться не солоно хлебавши и набирать людей. Подобные штуки легко решает кино: вот летит вертолет над сельвой, – а вот кадры сменились, и сверкающие белозубыми улыбками киногерои уже стоят у открытого входа в храм, гробницу, пирамиду, логово монстров или командный пункт базы инопланетян. В жизни, однако, все немного сложнее…

Время текло медленно, словно в какой-нибудь аномальной зоне, но все-таки чувствовалось, что близится рассвет – вдалеке вдруг наперебой завопили проснувшиеся обезьяны и промчалась над лагерем птичья стая. Батлер подбросил в костер очередную порцию веток и еще несколько раз обошел лагерь по кругу. В палатках было тихо, Ник давно уже не храпел, и Алекс с усмешкой подумал, что Армандо, возможно, из-за храпа просто придушил братца, и одним ртом стало меньше. Правда, продуктов Доусон закупил изрядно, и с водой пока все было в порядке. Но при таком расходе (а пить хотелось довольно часто) нужно или искать местные источники, или вызывать вертолет с парой-тройкой бочек, а то и больше. И предупредить о возможной атаке «чупы». Космическая ли это тварь или вполне земная, секретный ли мутант или представитель здешней фауны – в данном случае не столь важно. А важно то, что она являет собой серьезную угрозу. А если и на самом деле охраняет пирамиду…

«Похоже, моча к голове прилила, – сказал Батлер сам себе. – Иди, отлей, сказочник Андерсен, пока не закипело…»

Посветив вокруг фонарем, Алекс направился в сторонку, к зарослям. Шел он медленно, внимательно смотрел под ноги, осторожно раздвигая ботинками высокую траву. И ружье держал наготове. Все чувства вдруг обострились, готовые сигнализировать об опасности. Вероятно, это на помощь ученому, специалисту по планете Марс, пришло первобытное существо, тот составлявший единое целое с природой предок, который продолжал жить в каждом человеке и временами давал знать о себе. Этот предок подсказал Алексу, что тут, поблизости, есть что-то еще, кроме травы, кустов и деревьев. Что-то еще – не растение, а… камень…

«Пирамида! – Алекс почувствовал себя паранормалом Полом Доусоном. – Это же пирамида…»

Направив свет фонаря в сплетение ветвей, он шагнул вперед, вновь раздвинул ногой зелень – и тупой носок его ботинка наткнулся на твердое препятствие. Алекс повесил ружье на плечо, переложил фонарь в левую руку и снял с пояса нож. Присев на корточки, он принялся кромсать шелестящую растительность, чуть ли не кряхтя от боли в мышцах.

И довольно быстро выяснил, что перед ним вовсе не каменный бок заветной пирамиды, а одинокая серая плита. Продолговатая плита размером, пожалуй, с обычную дверь. Она не просто лежала на земле – она вросла в землю. Ее усеянная бесчисленными бугорками и впадинами поверхность зернисто поблескивала в луче света, и был там выбит то ли неровный крест, то ли буква «Х». И все.

Чья-то могила?

Загадок было полно не только на Марсе. Их хватало и здесь, на Земле…