Глава 7. Поднимается ветер

Разноцветные абстрактные узоры на стенах не просто шевелились – они кривлялись, раздражая глаза. Габлер, чуть пошатываясь, подошел к столу, взял пульт и после нескольких попыток сделал сразу два дела: стер всю эту кричащую роспись и включил тивишник. Плюхнулся в кресло, положил ноги на низкий квадратный столик и расслабленно свесил руки с подлокотников. Наружная стена стала прозрачной, и можно было оценить вид, который открывался с четвертого этажа отеля «Золотая рыба». Стоящие впереди здания не мешали обзору, потому что отель располагался выше них, на горном склоне. Сам залив скрывался в темноте – время близилось к полночи, – но его очертания без труда можно было определить по ярко освещенной длинной набережной. По невидимому водному пространству во все стороны перемещались огоньки разных суденышек. Светящиеся стены зданий и цепочки уличных фонарей, расчертившие огромный амфитеатр города, превращали Александрию в какое-то волшебное место, где просто обязаны исполняться любые желания.

Так было и с желаниями Криса: захотел напиться – и напился, пройдясь по кабакам приморской части города. Но как-то не так все это получалось… Во всяком случае, пока. И дело было не в отсутствии обычного файтерского размаха и не раз проверенных на устойчивость к алкоголю сослуживцев. Пил Габлер именно по-файтерски – много всего и разное, не особенно заморачиваясь ассортиментом и количеством закуски и не обращая внимание на цену. Питье – было. А вот желаемой расслабухи, парения, кайфа – не было. Выпитое почти не туманило голову. Просто стекало в желудок и через некоторое время покидало организм в ближайшем туалете. Во всяком случае, связь с реальностью Габлер ни на мгновение не терял, хотя именно к этому и стремился, и если и сдвинулось что-то у него в мозгах, то совсем немного. Настроение не улучшалось, нежелательные мысли никуда не уходили и отстраненность от забот никак не спешила снизойти на него с алкогольных небес. В общем, не получалось у него добраться до того состояния, которого он без особого труда добился во время прежней своей прогулки по Александрии в компании сослуживцев из двадцать третьей вигии. И это его угнетало и раздражало одновременно. Правда, следовало иметь в виду эффект отложенного удара – это когда до поры до времени пьешь, не пьянея, а потом все выпитое мощнейшим джебом прилетает тебе в голову… Однако время шло, а удара все не было и не было.

В конце концов Крису надоело шататься по кабакам и он побрел в гору, в отель, расположенный километрах в двух от берега моря. Отель «Золотая рыба» он выбрал еще в полете к Александрии и тогда же заказал одноместный номер. В приморском городе было тепло, поэтому Габлер расстался со свитером и джинсами. Эту одежду он сменил на песочного цвета безрукавку с большими накладными карманами по бокам и внутренним – для документов и легкие светло-сиреневые брюки. А еще приобрел солнцезащитные очки без дужек – оправу можно было прилепить прямо к коже – и сделался неотличимым от других отдыхающих, которых здесь хватало. Точнее, сделался похожим на других. Только туфли свои он менять не стал – мокасины были легкими, мягкими, удобными и вполне гармонировали с его новой одеждой.

Как он ни старался, горький осадок, оставшийся на душе после общения с Низой, не исчезал. И смыть его не могли никакие спиртные напитки. Не думал он, что расставание получится вот таким – холодным. Наверное, стоило вообще забыть об этих подгорных фанатиках, слить воспоминания, как остатки горючего… Но пока не получалось.

«Больше я к ним не сунусь, – раз за разом твердил он себе, сидя в очередном кабаке. – Идите вы все вместе со своим Беллизоном…»

Но именно сейчас храм в Пятнистых горах был для Криса доступен так, как никогда ранее. Женщину в сером, которую вызвала Низа, он до этого не видел. Маони привела его к уникарам и сказала, что Габлер может выбирать любой и лететь куда угодно. И никаких вырубаний сознания и прочих жреческих штучек. Давай команду пайлоту – и вперед. Обшивка уникара стала прозрачной изнутри только когда машина уже приближалась к Александрии, так что места, откуда он отправился в полет, Габлер не видел. Как объяснила маони, для того, чтобы вернуться в подгорный ангар, Крису нужно было всего лишь дать команду на возвращение в точку старта. Об остальном позаботится сама машина. Так что обратный путь был для него отнюдь не закрыт: шляйся где угодно и сколько угодно, а потом, если захочешь – лети в Пятнистые горы. Выбранная Ориобеллизом процедура (а такое решение, конечно, принимал сам главный жрец) говорила о том, что ему, Кристиану Габлеру, доверяют и предполагают, что он вернется. Но все равно Крис чувствовал себя уязвленным и не намерен был использовать эту возможность.

Туман в голове не рассеивался, но и не сгущался. Тивишник продолжал что-то негромко бормотать, менялись там какие-то картинки. Можно было завалиться спать, но спать не хотелось – проснулся Габлер сегодня поздно и весь день ничего утомительного не делал. Оставался, пожалуй, только один беспроигрышный вариант – пригласить хошку. Или пройтись до ближайшего кабака, отведать еще чего-нибудь местного, виноградного… Да там же хошку и снять. Выпить с ней, прикупить еще пару-другую бутылок – и в номер…

Габлер, не вставая с кресла, потянулся к невесть как оказавшемуся на полу пульту. Поднял его, намереваясь выключить тивишник, и перевел взгляд на экран. И успел углядеть окончание какого-то сюжета – там показывали знакомую ему улицу Стронгхолда с концертным залом, похожим на раскинувшую крылья огромную птицу. В этом же квартале жил твинсер Лок. Улица исчезла и на экране возникла ньюзер – очаровательная молодая женщина с длинными темными волосами. И платье у нее было длинным и темным, оно буквально обтекало каждый изгиб ее безупречной фигуры. Эту красавицу, которая стояла на фоне местного Дома правительства, Крис уже видел в местных ньюзах и запомнил ее выразительное лицо. Но сейчас лицо номианки было застывшим, словно она зачем-то надела маску.

– Заявление мистеру Аллену Сюрре, главе Сената Ромы Юниона, – произнесла она и голос у нее тоже был подобен маске. Казалось, это говорит автомат.

Габлер замер в кресле с пультом в руке. Ньюзер почему-то не назвала первое лицо Ромы Юниона Императором.

– Я, Ориобеллиз Аригонно Тронсилиа Иолнеи, ондаллио общины служителей единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов, от собственного имени и от имени всех служителей Триединого заявляю, что ты обманщик. Ты обманщик, Сюрре! Мы не хотим и не будем оставаться под властью обманщика и отныне считаем себя единственной властью на планете Милиль, которой помимо нашей воли было когда-то присвоено название Нова-Марс. Мы более неподвластны тебе, Сюрре!

Габлер слушал и чувствовал, что в голове у него бушует ветер, разгоняя алкогольный туман. Ньюзер просто не могла нести такое! Не могла! А значит, все эти ошарашивающие слова она произносила не по собственной воле. И вряд ли вообще понимала, что именно говорит на всю планету. Габлер знал об умениях подгорных жрецов, и такое объяснение не казалось ему невероятным.

– Отныне мы не считаем Милиль частью Ромы Юниона, – продолжала ньюзер, послушно исполняя роль древней куклы-марионетки. – Если ты не согласишься с нашей позицией, то мы заставим тебя это сделать, Сюрре. Предупреждаем, что в таком случае будут неизбежны многочисленные жертвы – не среди нас, служителей единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов, а среди другого населения Милиля, и вина за это ляжет на тебя, Сюрре. Ждем твоего ответа в течение суток по Единому календарю, начиная с данного момента, и готовы после этого обсудить все действия, которые необходимо предпринять в связи с нашим заявлением. Твое молчание по истечении этого срока будем расценивать как нежелание предоставить Милилю независимость. Такое поведение вынудит нас начать подготовку к осуществлению мер, необходимых для того, чтобы…

Ньюзер исчезла с экрана, и там появилась заставка с гербом Нова-Марса – кто-то из местных руководителей наконец-то пришел в себя и приказал прекратить трансляцию этого сногсшибательного заявления.

Когда Габлер кое-как разбудил усыпленные алкоголем и расползшиеся по углам мысли, то понял, что от горного храма сейчас нужно держаться подальше. Но посидев еще немного и поставив себя на место Императора, сделал другой вывод. Вряд ли правитель могущественного межзвездного объединения будет мгновенно резко реагировать на заявление каких-то там жрецов, живущих на какой-то там периферийной планете. Правительство которой лояльно Императору. А жрецы к этому правительству никакого отношения не имеют. И никто их на Нова-Марсе не поддерживает. Однако еще через несколько секунд ему в голову пришла новая мысль: если Ориобеллиз действительно устроит тут нечто кровавое, – а он может такое устроить, – то сюда будут брошены силы Стафла. И как ему, Кристиану Габлеру, в такой ситуации поступать?

«А никак не поступать, – бесшабашно подумал Крис. – Я в загуле, и пусть весь мир занимается чем угодно».

Судя по такому решению, алкоголь все-таки свое дело сделал, и реальность представлялась Габлеру чем-то очень далеким. Или он сейчас был далек от реальности.

С экрана тивишника уже исчезла заставка с гербом, и там визгливо пел кто-то высокий и волосатый, бегая среди горящих кустов. Мгновение спустя в эти звуки вплелся сигнал унидеска. Габлер достал аппарат из кармана безрукавки и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на пришедшем мейле:

«Мы особенно и не надеялись. Ты прав: в жизни много лжи. Будем действовать самостоятельно, как решили. И уже действуем».

Это значило, что у мистера Аллена Сюрре в скором времени появятся новые заботы. Или исчезнут все заботы. Сообщение Лили Акимжанов можно было истолковать только так.

– Меня это не касается, – пробормотал Крис, выбираясь из кресла. – Плыву по волнам и не хочу больше ничего знать…

Первую часть своего решения – насчет заплыва по волнам – Габлер выполнял добросовестно. Разумеется, с перерывами на сон и приведение себя с помощью антикрэпа в относительный порядок. Кабаки сменялись кабаками, лежание на пляже чередовалось лежанием в номере «Золотой рыбы» в компании то одной, то другой хошки… А вот с нежеланием ничего знать не получилось – знать он хотел. Поэтому и будучи нетрезвым, старался следить за ньюзами. А поскольку сидеть у экрана тивишника получалось далеко не всегда, Габлер просматривал на унидеске архивы ньюзов – как местных, номианских, так и столичных, из Грэнд Ромы. Но нигде ни единым словом не говорилось о заявлении Ориобеллиза и реакции Императора. Как будто и не было никакого заявления. Крис не сомневался в том, что на других планетах Ромы Юниона ничего об этом не знают. Императору, конечно же, доложили, однако Цезар Юлий по этому поводу публично не высказывался. Жизнь на Нова-Марсе текла своим чередом, жрецы Триединого ничем себя не проявляли. И Габлер начал склоняться к мысли о том, что заявление Ориобеллиза было блефом. Ну что подгорные жители могли противопоставить военной мощи Империи? А все эти разговоры о каких-то там возможностях – не более чем разговоры. Если бы могли, давно бы уже сделали. Разумеется, грэнды не сидели сложа руки, а что-то предпринимали. Причем еще до заявления Ориобеллиза, поскольку о намерениях жрецов они знали не первый день. Прибытие Шацкого на Нова-Марс, как теперь думал Крис, именно с этим и было связано. Палатинец проводил проверку способности местных структур противостоять мятежникам и принимал необходимые меры.

Впрочем, обо всем этом Габлер старался думать поменьше, предпочитая максимум внимания уделять выбранным им способам отрешения от проблем. И самое главное – он сумел-таки изгнать из головы мысли о собственном будущем и хоть на время избавился от сомнений и тревог. «Срывай день», – советовал Гораций, и именно так и надо было жить! Кто знает, сколько этих дней есть в запасе.

Цитату из Горация он упомянул в ночном разговоре с очередной хошкой, лежа вместе с ней на полу его номера в «Золотой рыбе» – там им было просторнее. И дополнил стихотворением Гранаты:

Хошка – звали ее, кажется, Исилия – высказала полное согласие с такой позицией клиента и заявила, что она именно так, «срывая день», и живет. И добавила:

– Какой смысл мозги парить насчет завтра, если сегодня может комета какая-нибудь прилететь и все тут разнести? Или эти… триединые… замес устроят… Никому мало не покажется.

– Что, тивишник смотрела? – спросил Габлер, приподнявшись на локте.

– Не смотрела, но рассказывали.

– Думаешь, они могут бед наделать?

Исилия погладила свои голые бедра, дернула плечом:

– Они же там все колдуны, конкретные…

– Так выходит, убираться отсюда надо?

Хо распахнула голубые глаза, в которых плавали брызги шампанского вперемежку с ркацители:

– Откуда, из Саньки? А зачем? Они и тут достанут, если захотят.

– Значит, с планеты убираться.

– Ага, разбежалась! Вот прям щас все брошу – и запулюсь. Еще чего не хватало…

– Ты же сама говоришь, что они замес устроят.

– Ну, устроят, так что? Когда устроят, тогда и будем смотреть. Может, вломят этим говорящим задницам и налоги понизят.

Крис не знал, кто такие «говорящие задницы», но догадался, что хошка имеет в виду местное правительство.

– А как ты смотришь на то, что жрецы Триединого намерены отделить Нова-Марс от Империи? – не унимался он.

– А никак не смотрю, – вновь дернула обнаженным плечом Исилия. – Народ-то отсюда никуда не денется. Ну, может, приезжих будет меньше, но лично на меня хватит. – Она, прищурившись, посмотрела на Габлера и провела пальцем по своему пушистому лобку. – Какая разница: Империя – не Империя… Я тут всю жизнь живу, на других планетах не бывала и не собираюсь. Чего я там не видела? И вообще, хорош болтать-то, красавчик. Срывай свой день, как этот твой Гораций советовал.

Хошка обеими руками ухватила Криса за шею, потянула на себя – и он упал носом ей на грудь. Исилия принялась оглаживать его тело, и Габлеру стало не до разговоров…

…Свой четвертый вечер в Александрии Габлер встретил в кабаке неподалеку от нависшей над заливом громады Карадага. Физически он чувствовал себя вполне удовлетворительно. Тут дело было не только в антикрэпе, который Крис принимал каждое утро, но и в количестве и сортах алкогольных напитков. Коньяк первых двух дней остался в прошлом, сменившись легкими винами, и пил их Габлер не бутылками, а по чуть-чуть, смакуя и закусывая фруктами. Так что шансы упасть в омут пьянства свелись к минимуму, и голова была не тяжелой, а легкой, словно наполненной приятным туманом. Собственно, этого он и добивался. Организм успешно приспособился к новому режиму, не сопротивлялся и надеялся, что такой режим ненадолго. Сегодня утром Крис довольно долго плавал, потом побегал по дорожкам за набережной, поработал на тренажерах и вновь поплавал – и был вполне доволен собой. Днем он побродил по склонам Карадага, а после обеда отправился на экскурсию в винные подвалы местного завода марочных вин и коньяков. С дегустацией. Однако дегустацией Габлер не злоупотреблял, а потому к вечеру был в очень даже приличном состоянии. И в кабак отправился не для того, чтобы заливаться спиртным, а для поддержания собственного парящего состояния.

Стены кабака были раздвинуты, так что по залу гулял легкий ветерок. За кустами и деревьями виднелась гладь залива и кусок пляжа – там было многолюдно, в отличие от кабака. Габлер сидел за столом один, жевал салат «Морская смесь» и запивал его светлым пивом «Александрия». В сторонке поджидала своей очереди чашка уже остывшего кофе. Очки он снял и положил в карман – если бы его выслеживали, то узнали бы и в очках. Они играли роль скорее психологического средства защиты. Для успокоения. Посетители вели себя тихо, музыка играла еле слышно, поэтому раздавшийся где-то в вышине легкий гул можно было различить без усилий. Гул некоторое время нарастал, потом прервался, и его сменили приглушенные хлопки, словно кто-то поблизости бил палкой по куче песка. Но если кто-то этим и занимался, то всего лишь три-четыре секунды – и все стихло. Небо закрывали высокие пирамидальные деревья, обступающие кабак, однако и так было понятно: где-то неподалеку только что заходил на посадку какой-то летательный аппарат. Конечно же, не уникар – уникары были почти бесшумными машинами. И не флаинг – они рокотали по-своему. Это был аппарат иного типа, пришедший из космоса. Таким выводом и ограничилось бы подавляющее большинство сивилов. Но бывшему файтеру Кристиану Габлеру все эти звуки сказали и кое-что еще. Он слышал их в своей жизни не раз, и теперь без труда определил, что сюда прибыл не просто космический аппарат, а либурна – десантный корабль Стафла. Способный выполнять задачи как в космосе, так и в атмосфере. Подобные корабли могли без проблем садиться и вне космодрома, а в случае необходимости зависать на время, необходимое для выгрузки десанта. Космодрома в окрестностях Александрии не было, но Габлер знал место, где, вероятно, и закончила полет либурна: взлетно-посадочная площадка окружного полицейского центра. Он сам прилетал туда в составе седьмой центурии легиона «Минерва». И вот теперь боевая единица Стафла вновь прибыла в гости к местным полам.

И не одна. Потому что в невидимом отсюда небе опять возник гул, сменившийся хлопками посадочных двигателей. Пока Габлер допивал пиво, на окраине Александрии приземлились пять либурн. Ровно столько, сколько требовалось для переброски одной центурии легиона. Выводы напрашивались сами собой, и блаженное состояние улетучилось, сменившись отнюдь не радужными мыслями. Крис почти не сомневался в том, что это не все – где-то в других местах Нова-Марса происходит, уже произошло или в самое ближайшее время будет происходить то же самое. Император собирался покончить с источником беспокойства и силами Стафла ответить на заявление Ориобеллиза.

Единственной чашкой кофе Крис не ограничился и одну за другой выпил еще три. Никаких других номеров служителей горного храма, кроме номера Гелисинийры, у него не было, и он попытался связаться с ней. Но связь отсутствовала – жрецы Триединого, похоже, вновь накрыли свою территорию невидимым колпаком. Зал постепенно заполнялся народом, музыка набрала силу, вокруг жевали, пили и громко разговаривали – и Габлер вышел на огражденную площадку, обращенную к морю. Скала почти отвесно уходила вниз метров на тридцать, под ней шумела по камням речушка, а на другой стороне ущелья, выше площадки, пестрели на склоне Карадага светящиеся палатки любителей размещаться не в отелях, а на природе. Некоторое время Габлер стоял, опираясь руками о перила и сосредоточенно покусывая губу. Потом опустил руку в карман, достал мраморного единорога и принялся подбрасывать его на ладони, словно это было сейчас самым нужным занятием. От кустов тянуло сладковато-пряным запахом, и сейчас он почему-то казался Крису неприятным. Чувствительный нос вновь создавал ему проблемы. Поиграв с каменной фигуркой, Габлер вернул ее в боковой карман и извлек из другого кармана унидеск. Посмотрел на часы и набрал номер Гамлета Мхитаряна. По идее, тот уже должен был побывать на репетиции в Грэнд Роме и вернуться в свою вигию. И находиться там же, где находилась она.

Предположение оказалось верным – судя по индикатору, абонент сейчас пребывал в пределах зоны связи системы Сильвана. Но Граната почему-то не отвечал на вызов.

«Разгружаются, устраиваются, – подумал Крис. – Будет возможность, выйдет на связь».

Теперь он был уверен в том, что двадцать третья вигия прибыла сюда, на Нова-Марс. Вместе с другими вигиями. Парни Андреаса Сколы уже бывали в горном храме Триединого, поэтому их вновь привлекли к операции.

И все-таки время для окончательного вывода еще не настало. Одно дело – внутренняя убежденность и другое – хоть какие-то факты, эту убежденность подкрепляющие.

В унидеске Габлера сохранялись номера и других бывших сослуживцев, но ни с кем из них, даже с Портосом, Крис общаться не хотел. Гамлет Мхитарян был ему ближе других и мог сказать о том, о чем переброшенным на Нова-Марс, конечно же, говорить с посторонними запрещалось. А он, Габлер, был теперь для файтеров именно посторонним. Правда, не стоило очень уж надеяться на то, что им уже поставили конкретную задачу, но вдруг? Даже если нет – Гамлет был из тех, кто умудрялся знать больше остальных и раньше остальных, поэтому с ним обязательно надо было побеседовать.

А если не получится?

«В любом случае придется возвращаться в храм», – сказал себе Крис.

Подгорных жителей нужно было предупредить. Хотя появление невидимого колпака над горами могло свидетельствовать о том, что служители Триединого принимают меры защиты. Еще бы – после такого ультиматума Императору… Однако он, Кристиан Габлер, знал о том, о чем не знали они: о прибытии на Нова-Марс подразделений Стафла.

Плюнув в ущелье, Крис пересек площадку, обогнул весело встречающий вечер кабак и зашагал по дорожке, ведущей к ближайшей улице. Такси он вызывать не стал – такси никак не могло повлиять на выход Гранаты на связь.

Гамлет Мхитарян дал о себе знать, когда Габлер отмахал уже десятка два кварталов, предварительно изучив схему города, – прежний свой путь в обратном направлении, к морю, проделанный в прошлом августе, он помнил смутно. Из унидеска раздался только голос Мхитаряна, объемная зона отсутствовала. Гамлет же собеседника видел.

– Салвэ, Гладик! Ты на Нова-Марсе, что ли?

– Салвэ, Гамлет, – на ходу сказал Крис. – Да, я в Александрии. Ты тоже?

– М-м… – промычал Граната.

– Понял: не разглашается, – ответил за него Габлер. – Если ты здесь, постарайся минут через двадцать подойти на КПП. Мне с тобой поговорить надо, срочно. Я туда уже иду.

– А откуда ты знаешь… – начал было Мхитарян, но сам же себя и оборвал. – Ну да, Твинс есть Твинс. Не гарантирую, сам понимаешь, но попробую.

– Только никому не говори, что это я тебя выдергиваю, – предупредил Крис.

– Даже так? – удивился Мхитарян. – Хорошо, не буду, тебе виднее. Так… Мы сейчас на ужин… Если потом не напрягут, то… В общем, жди по-любому, как-нибудь отмажусь. Но не знаю, надолго ли…

– Дел на пять минут, – заверил его Крис. – На тебя посмотреть, да парой слов перекинуться.

– Ну да, именно чтобы на меня посмотреть, – недоверчиво протянул Граната. – И как тебя, Гладик, в Твинсе держат? Ты же хитрить совсем не умеешь.

– Это ты, носяра, больно проницательный, – улыбнулся Габлер.

– Слушай! – Голос Гранаты стал очень оживленным. – Ты откуда идешь, от моря?

– Да.

– Заскочи в тот кабак, где мы тотерам плюхи отвешивали, помнишь?

– «Сильван в бокале»? Был там позавчера.

– Завидую! – вздохнул Мхитарян. – Пару бутылок этого самого «сильвана» прихвати, а?

– Не боишься?

– Так парочку, а не ящик! И мы с нашими потом тихонечко, после отбоя, для крепкого сна…

– А ты, помнится, тогда заявлял, что компот и то крепче.

– Именно такое легенькое сейчас и пойдет. Не надираться же, а просто посмаковать.

– Ладно, – согласился Габлер. – Только не говори, откуда взял.

– Гладик, я все уже понял. Заранее благодарю. Рассчитаюсь попозже, у меня сейчас проблемы.

– В карты меньше играть надо, – посоветовал Крис.

– Не играть меньше, а проигрывать, – вновь вздохнул Граната.

– Считай, это подарок. Ну, давай, до встречи!

Габлер чуть замедлил шаг и обернулся, всматриваясь в оставшиеся позади здания. Нет, вывеску того кабака он пропустить, пожалуй, не мог. Значит, еще не дошел до него. Здесь, вдали от моря, народу было гораздо меньше, и транспорта тоже. Иногда по улице в обе стороны проезжали сине-красные приземистые полицейские уникары, появлением своим подтверждая, что Габлер движется в правильном направлении – к окружному полицейскому центру. Хорошо освещенную серую башню супермаркета «Асс» он увидел издалека, а подойдя ближе, разглядел за деревьями и домик с двускатной крышей. Под ней светилась надпись: «Сильван в бокале». Возможно, точно такое же вино можно было купить в «Ассе», и значительно дешевле, но Крис пошел уже проверенным путем. Спустился по ступеням в зал и приобрел у бармена две бутылки с длинным горлышком, наполненные прозрачным виноградным напитком. Сунул их в купленный тут же пакет с изображением Карадага, посетил туалет – давало о себе знать выпитое пиво – и пошел дальше, к совсем уж малолюдной окраине. Отдыхающие сюда не совались, потому что не было там ничего для них интересного, а местные жители праздным шатанием по улицам не занимались.

Территория у ворот полицейского центра была ярко освещена. Из-за высокого длинного забора не доносилось никаких звуков. В полупрозрачной снаружи будке КПП виднелась неподвижная фигура вратаря. Гранаты нигде видно не было. Крис остановился сбоку от ворот и стал ждать. Минут через шесть-семь вратарь зашевелился, рядом с ним возник кто-то и принялся размахивать руками, словно пытаясь устроить в будке ураган. Не прошло и десятка секунд, как наружная дверь КПП открылась, и Гамлет Мхитарян быстрым шагом подошел к Габлеру – все такой же щуплый, чернокудрый и носатый, в темно-синем комбинезоне с пурпурно-золотой эмблемой Стафла на груди и белыми буквами «МНР» на рукавах. Конечно, с любой базы Стафла ему бы так просто выйти не удалось, но здесь было иное ведомство. Дежурный полицейский за действия пришлых файтеров не отвечал, и красноречивый Граната уговорил его в два счета. Мол, на пять минут, передачку забрать у знакомого – коробку конфет, баночку варенья или еще что-нибудь в том же роде.

Они пожали друг другу руки, и Граната деловито сказал, кивая на пакет Криса:

– Давай винчик, Гладик. Учти, я в цейтноте, так что говори все и сразу.

Он расстегнул комбинезон, сунул пакет туда, под мышку, и застегнулся. Фигура его стала слегка асимметричной, но Габлер не сомневался в том, что Гамлету удастся пронести вино в казарму. Мхитаряну удавалось и не такое.

– Всю центурию сюда дернули? – торопливо спросил Крис. – Как в прошлый раз?

– Точно, – ответил Граната, прижимая пакет рукой. – Нашу вигию первой с орбиты спустили, остальные еще там. Тебя тоже сюда из-за этого?

– Из-за чего?

– Из-за тех горных колобродов?

– Задачу уже поставили? – задал новый вопрос Габлер, проигнорировав вопрос Мхитаряна.

– Пока нет. Ты же знаешь, как у нас принято… Кстати, «сильваны» опять свой хайв на орбите повесили, так что дело будет. – Граната говорил о «Гулливере» – спейсматке местного легиона «Сильван», на борту которой им обоим уже довелось побывать. – А почему такие вопросы? Можно подумать, Твинс не в курсе. Я-то понял так, что у тебя что-то особенное…

– Я уже не в Твинсе, и к грэндам отношения не имею, – огорошил Гранату Крис. – Я теперь сам по себе. Так вот, слушай: вас подписали жрецов этих раздолбать, уничтожить их полностью. Босс обещал им независимость, но обманул, и они пригрозили устроить ему веселую жизнь. И есть подозрение, что они на это способны! Вас под такой выхлоп бросают, что мало не покажется… Я с ними дело имел, они такие штучки умеют вытворять, что нам и не снилось… И на этот раз они очень серьезно подготовились. Если верить их словам – а у меня нет оснований им не верить, – они теперь могут напрочь вырубать аппаратуру противника в окрестностях храма. Информеры сдохнут, имей в виду. Так что шкуры берегите, а то и не откачают…

– Стоп, Гладик! – Граната выставил перед собой правую руку, левой продолжая прижимать к телу бутылки. – Быстро грузишь, у меня мозги не успевают за тобой. Ты что, против попер? С какого перепугу?

– Я с врунами никаких дел иметь не хочу, – объяснил Крис. – Не знаю, что там дальше будет, но сегодня же предупрежу этих подгорных, что Босс пошел напролом. Имей это в виду, Гамлет, и парням передай… Без ссылки на источник. Берегите себя, Босс и слезинки не прольет, если вы все там ляжете…

Расширившиеся глаза Мхитаряна, казалось, вот-вот упадут ему под ноги.

– Что-то я не пойму… – пробормотал он. – Ты что, Гладик, теперь играешь за этих отшельников? В бога беллизонского уверовал, что ли?

– Ни в кого я не уверовал, – поморщился Крис. – И ни за кого не играю. Точнее, я против грэндов играю, понимаешь? Не могу я с обманщиками…

– Понимаю… – после долгой паузы медленно произнес Граната и как-то странно взглянул на Габлера. Словно открыл в нем что-то новое и неожиданное. – Такие дела хорошо бы не здесь, а где-нибудь за бутылкой обсудить…

– Так идем, обсудим, – быстро предложил Крис. – В том же кабаке, в «Сильване», тут недалеко. Переночуешь у меня, в отеле. Потом, после всего, появишься, скажешь, что я тебя силой увел, оружием угрожал. Выпытывал планы. Не знаю, поможет ли, но все равно лучше срок получить, чем навсегда за черту уйти. Там же подземелья, камни. Раздавит – никакие медики не воскресят…

Мхитарян осторожно потер правой рукой свой знаменитый нос, исподлобья взглянул на Габлера:

– Ты что, всерьез на такое рассчитываешь? Думаешь, что соглашусь?

– Нет, – мотнул головой Крис. – Это я на всякий случай.

Граната подпихнул повыше пакет под комбинезоном и молча постукал пальцем по золотому орлу-аквиле на эмблеме.

– Понял, – кивнул Габлер. – Но я тебя предупредил.

– Ты забыл, как они тебя убить хотели, и Портика, и Ару? – спросил Мхитарян.

– Помню, – ответил Крис. – И о том, кто нас выручил тогда, тоже помню. Не сомневайся.

– А теперь намереваешься предупредить жрецов, чтобы они убили того, кто тебя выручил.

Габлер прищурился:

– Ты сейчас в аквилу тыкал, и я тоже могу себя потыкать. В грудь, там, где мотор. Но так только в объемках делают, поэтому не буду. Как у меня дальше сложится – понятия не имею, но предупредить их я обязан. По велению сердца, блип! Так ведь вы, поэты, выражаетесь?

– По велению сердца… – повторил Граната. – Не потому стакан налит, что голова с утра болит, а потому стакан налит, что это сердце так велит…

– Вот именно, – усмехнулся Крис.

– Ладно, Гладиатор ты наш без страха и упрека. – Граната вновь поправил пакет. – Как говаривали мудрецы, «не суди и не судим будешь». И что-то там еще было о том, чем кончаются хорошие намерения. Стартуй к своим отшельникам, а я к себе. Как выражаемся мы, поэты, грядущее покажет.

Он не пожал Габлеру на прощание руку и не хлопнул по плечу. Просто развернулся и направился к воротам. Но, сделав несколько шагов, остановился и оглянулся:

– Тут слушок ходит, что кто-то Босса завалить попытался. Не в курсе?

– Нет, – ответил Крис. – А когда, как?

– Не знаю. Вроде кому-то из командиров сообщили, а кто-то случайно услышал… А может, не так понял… Короче, есть такая байка.

«Не получилось у веронцев?» – подумал Габлер.

Он провожал взглядом Гамлета Мхитаряна до тех пор, пока тот не вошел в дверь КПП. А потом зашагал назад вдоль забора, чувствуя себя путником, заблудившимся в снежной мгле. Достал из кармана унидеск, еще раз без особой надежды набрал номер Гелисинийры. Связь по-прежнему отсутствовала.

По словам Гранаты, двадцать третья вигия пришла сюда раньше других. Значит, до атаки на горный храм время еще было. Но сколько его оставалось?

«Веронцы, – вновь подумал Крис. – Провалились веронцы… Лили…»

Он представил ее с простреленной излучателем головой и тут же отогнал видение. Может, действительно кто-то просто неправильно понял услышанное. Или же это была выдумка. Но чья и зачем? Не верилось ему в выдумку.

«Забираю вещи – и в храм», – сказал себе Габлер и вызвал такси.

Через несколько минут он уже был возле отеля «Золотая рыба». В вечернюю пору отель полностью оправдывал свое название. По форме он и впрямь был тридцатиметровой рыбой, вставшей на хвост, и бока этой рыбы золотисто светились. По обеим сторонам ведущей к отелю дорожки тянулись фигурно подстриженные кусты. В нишах, образованных зеленой растительностью, стояли скамейки. Они пустовали, и только на той, что была ближе других в дверям отеля, расположился крупный мужчина в пестрой майке и темных шортах. Он сидел, упираясь локтями в колени и пристроив подбородок в ладонях, и чуть заметно покачивался из стороны в сторону. Рядом с ним лежал на скамейке пакет со знакомым изображением Карадага, а возле ног поблескивала широкобокая бутылка. Она стояла на дорожке и была уже полупустой. Или еще наполовину полной. Глаза у подуставшего от алкоголя отдыхающего были закрыты, однако он не спал. Проходя мимо, Габлер услышал, что мужчина тихонько, с паузами, напевает какую-то песню. Ну что ж, каждый был волен проводить время у моря так, как ему хочется. Но, разумеется, в рамках закона. Дальше дорожка превращалась в полукруглую площадку, которая охватывала полукруглое же крыльцо отеля. На крыльце, сбоку от дверей, посмеиваясь, болтали о чем-то две женщины средних лет. Тоже вроде не очень трезвые.

Да, снаружи здание отеля просто сияло, а вот в небольшом безлюдном вестибюле света было гораздо меньше. Симпатичная смуглая женщина-портье за прозрачной перегородкой подняла голову, услышав звон дверного колокольчика, и Габлер кивнул ей. Она смотрела на него без обычной дежурной улыбки, словно он был крепко пьян. Крис вскользь отметил это и направился к лифтам, нашаривая в кармане ключ от номера. Когда до лифтов оставалось несколько шагов, створки одного из них раздвинулись, и из кабины вышел худощавый паренек. Судя по майке с золотой рыбой на груди, это был отельмен. Увидев перед собой Габлера, паренек отреагировал как-то странно: он резко остановился, а потом попятился к кабине. Впрочем, через две-три секунды отельмен словно пришел в себя и прошмыгнул мимо Криса. Тот особого внимания на это не обратил и шагнул в лифт. Створки сошлись, и кабина начала подниматься на четвертый этаж.

Номер Габлера был третьим слева от лестничной площадки. Еще подходя к нему, Крис уловил своим чутким носом витающий в пустынном коридоре запах. Даже не запах, а след запаха. Габлер, держа ключ в руке, остановился перед своей дверью и втянул ноздрями воздух. Здесь пахло сильнее. Крис метнул взгляд направо и налево, замер, прислушиваясь, и быстро все прикинул. Собственно, ничего такого крайне необходимого он в номере не оставил. Сумка, кое-какая одежда, зубная паста – все это можно было приобрести в любом шопе. Карды и унидеск лежали в карманах безрукавки, а что еще надо?

«Однако проверить стоит, – сказал себе Габлер. – Иначе могу и не дойти до уникара».

Дело было не только в запахе, но и в том, чем именно тут пахло.

Он сосредоточился, пробуждая экстру, и приложил пластинку ключа к двери. Тут же убрал ключ в карман, а левой рукой выхватил из другого бокового кармана мраморного единорога. Переложил его в правую руку и с силой толкнул дверь ногой, так что она, распахнувшись, со стуком ударилась о стену. Это он сделал специально, в расчете на то, что такой его ход побудит тех, кто, возможно, поджидал его тут, к ответным действиям. Через мгновение Габлер без разбега прыгнул в прихожую, уже прикинув, откуда его могут атаковать. Таких мест он насчитал три: потолок прихожей, дверь санузла слева и ведущий в комнату арочный проем, расположенный напротив двери в номер. Ни одно из этих мест нельзя было оставить без внимания. Экстра предельно обострила чувства, ускорила реакцию и аккумулировала все силы организма. Как всегда, секунды словно растянулись, позволяя не только производить какие-то движения, но и продумывать дальнейшие действия. В прыжке к приоткрытой двери санузла Габлер вскинул правую руку, ткнув рогом мраморного зверя под потолок – там никого не было. Почти одновременно с этим он левой рукой толкнул от себя дверь в санузел, захлопывая ее, и очень удачно. Судя по стуку и почти слившемуся с ним короткому возгласу, дверное полотно в своем стремительном движении к санузлу угодило в лицо тому, кто собирался выскочить оттуда. Резко присев, Крис метнул каменную безделушку в проход, ведущий в комнату. Метнул не наобум, а уже увидев, что под аркой появился некто в темной рубашке навыпуск и шортах, с парализатором в руке – невысокая фигура была видна в свете, льющемся из коридора отеля. Человек быстро отклонил голову, реагируя на это действие Габлера, а тот уже летел над самым полом вслед за мраморной фигуркой. Прежде чем твинсер – а, судя по почти мгновенной реакции, это был именно твинсер – успел хоть что-то предпринять, Крис врезался ему в ноги, обхватил их и дернул на себя. Твинсер начал падать на спину, однако парализатор из руки не выпустил. Более того, он ухитрился направить ствол оружия в голову Габлеру… Но это было и все, что он успел сделать. Левой рукой Крис ударил по стволу и всем телом перекинулся на поверженного стрелка. Прижал его к полу и ткнул пальцем в яремную ямку, а коленом – в пах. Не поворачивая головы, вырвал из руки охнувшего твинсера парализатор, вскочил на ноги и нажал на спуск, даже не посмотрев на индикатор, – вряд ли оружие было настроено на смертельный режим. Не собирались же они его, Габлера, убивать – ведь он был им нужен живым! Стрелок дернулся и замер.

«Первый пошел!» – отметил Крис, поворачиваясь к прихожей.

Из-за двери санузла не доносилось ни звука, но расслабляться не стоило. Возможно, противник просто затаился и выжидал удобного момента для атаки. Крис левой рукой вынул из кармана ключ от номера и, выставив парализатор перед собой, начал вдоль стены подбираться к закрытой двери санузла. Шаг, еще шаг… Когда до двери осталось метра полтора, Габлер бросил в нее ключ. Раздался глухой стук, и Крис, чуть помедлив, переложил парализатор в левую руку, присел и прыгнул вперед. На лету дернул дверную ручку, открывая дверь, мгновенно выпрямился, развернулся и начал поливать из парализатора в щель между дверным полотном и косяком. Впрочем, он почти сразу опустил оружие, так как увидел в ту же щель, что твинсер назвничь лежит на полу. Вероятно, он еще не пришел в себя после удара дверью по лицу, а если и пришел, то не успел ничего предпринять. И теперь получил еще и добавку из парализатора.

«Второй пришел», – удовлетворенно констатировал Габлер.

Этот твинсер тоже был в рубашке и шортах – понятное дело, парни маскировались под отдыхающих. Парализатор он уронил рядом с собой, а возле унитаза лежал пакет. В нем эти двое и принесли сюда оружие. Дабы не привлекать внимания посторонних. А провел их в номер, безусловно, тот худощавый парнишка-отельмен. Этот пакет с изображением знакомой скальной арки Золотые ворота заставил Габлера вспомнить о крепко сбитом мужчине, который сидел на скамейке неподалеку от входа в отель. Действительно ли мужчина был пьян или просто изображал пьяного? Возможно, это предстояло выяснить в самое ближайшее время.

«Все по-честному, Солтио, не так ли? – с сарказмом подумал Габлер. – Тебе такое понятие, видимо, незнакомо…»

Он поднял пакет, сгреб в него с полки все свои туалетные принадлежности. Прихватил парализатор твинсера и быстро вернулся в комнату. Перешагнул через неподвижное тело, один парализатор швырнул под ложе, а второй оставил под рукой. Сунул в сумку трофейный пакет, взял свитер и джинсы и тоже затолкал туда – благо одежда легко превращалась в небольшие комки, а потом ей без труда можно было придать прежний приличный вид. Несколько секунд ушло у Криса на то, чтобы отыскать единорога, а вот улетевший в коридор ключ он поднимать не стал. И дверь в номер оставил открытой нараспашку – пусть парни, очухавшись, сразу поймут, что их не заперли. Зла на них у Габлера не было – коллеги как-никак. И действовали они не по собственной воле, а выполняли приказ. И скорее всего, даже не знали, кого их послали ловить.

С сумкой на плечах и парализатором в руке Крис быстрым шагом направился к лифтам. Можно было, конечно, поискать черный ход, но на это требовалось время. Нет, уходить отсюда следовало кратчайшим путем. Смуглянка-портье, естественно, в курсе, как и отельмен, и вызовет полицию… Угостить их обоих из парализатора?

Уже спускаясь в кабине лифта на первый этаж, Габлер отбросил этот план. Работники отеля должны были помочь ему замести следы. Сами того не зная, разумеется. Экстра продолжала действовать, тело было полно сил, и действительность представлялась четкой и ясной. Вестибюль, совсем недавно тусклый, теперь казался Крису ярко освещенным. Паренька-отельмена видно не было, а смуглянка продолжала сидеть на ресепшене. Она только начала поднимать голову, а Габлер уже добежал до выхода. Оказавшись на крыльце, он сразу оценил обстановку. Две женщины, которые раньше болтали у входа, медленно шли по дорожке, ведущей к улице, и продолжали жестикулировать. Мужчина же оставался на скамейке, только бутылка переместилась подальше от его ног, а пакет он теперь держал на коленях. И спина у мужчины была ровная, и не раскачивался он, а смотрел в сторону входа в отель. Несомненно, в пакете он прятал парализатор, и Габлер постарался сделать так, чтобы твинсер не успел пустить оружие в ход. Впрочем, особых стараний тут и не требовалось.

– Эй, приятель, угости земляка! – крикнул Габлер с крыльца, зная уже, что в любом случае он будет быстрее.

Пока до твинсера доходил смысл фразы, Крис нажал на спуск. С такого расстояния не промахнулся бы и младенец. Мужчина, даже не успев сунуть руку в пакет, качнулся назад, привалился к спинке скамейки и застыл, изображая статую неудачника. Габлер сбежал с крыльца и метнулся влево, вдоль стены отеля. Там среди подстриженной травы росли невысокие деревья с шарообразными кронами – тоже явно подвергнутые обработке садовыми инструментами. Крис был уверен в том, что портье видела, в какую сторону он побежал, и так и сообщит полиции. А стоянка, где он оставил храмовый уникар, находилась справа от «Золотой рыбы», под склоном. Из вестибюля ее не было видно – мешали деревья и расположенные ниже здания. Свернув за угол, Габлер на бегу бросил парализатор под дерево – незачем доставлять коллегам лишние неприятности из-за утери оружия, им и так влетит по первое число. Он обогнул отель и быстро спустился по склону. И уже неспешным шагом вошел на стоянку.

Забравшись в уникар, Крис поставил сумку на сиденье рядом и перевел машину на ручное управление. Выехал на улицу и повернул к морю. Мимо промчался полицейский уникар с включенной мигалкой – отельная смуглянка уже успела поднять тревогу. Спустившись на три квартала, Габлер направил машину направо, в сторону Карадага. Сверяясь со схемой на панели, он довел уникар до тупика – точнее, дорога превращалась тут в тропинку, уходящую к склону горы. Остановил машину, покопался в панели управления и отключил габаритные огни – этому в Стафле тоже учили. Затем выпустил крылья, поднял уникар в воздух и, отклоняясь влево от прежнего курса, на пятиметровой высоте полетел к заливу. Ни улиц, ни зданий тут уже не было, каменистые участки чередовались травянистыми, вокруг извивались овраги, кое-где попадался кустарник и группки низкорослых деревьев. А еще стояли тут редкие светящиеся палатки, но Крис старался вести машину так, чтобы быть подальше от них. Фары он не включал, потому что экстра позволяла прекрасно видеть в темноте, а без габаритных огней уникар был незаметен. Так он добрался до моря, снизился на метр и полетел вдоль берега, огибая скалы и все больше удаляясь от города. Возможно, это было излишней предосторожностью, но сейчас любой риск представлялся Габлеру неуместным. И только оказавшись в сотне километров от Александрии, он набрал высоту, включил габаритные огни и передал управление пайлоту. Тот должен был вывести машину на обратный курс к Пятнистым горам. Пайлот тут же, выполняя заложенную в него программу, сделал обшивку непрозрачной, но Криса это не устраивало. А вдруг поступила команда не пропускать никого к Пятнистым горам, и на подлете к ним на перехват ринутся полицейские машины? Да и в любом случае он не хотел быть отрезанным от внешнего мира. Поэтому вновь полез в панель управления, вернул обшивке прозрачность и заблокировал регулятор.

Теперь можно было растянуться на заднем сиденье и отдыхать – до храма оставалось еще более тысячи километров. И благодарить свой чувствительный нос, который вновь сослужил добрую службу, как и в случае со Здено Шатаном на борту галеры «Флавий Аэций». И эта служба перечеркивала все неудобства, связанные с его, Габлера, обостренным нюхом. Именно тонкое обоняние позволило уловить запах в коридоре отеля. Точно такой же запах Крис впервые почувствовал в комнате все того же Арпада Медьеши – соседа по этажу на базе Осота. Так пахло средство для протирки основного узла парализатора – страйкера. Именно этим средством пользовались осоты. И очень хорошо, что он, Габлер, не был пьяным – в противном случае экстра не проявила бы себя в полной мере. Хотя в полной мере она себя все-таки не проявила – алкоголя-то в крови хватало…

Лежа на сиденье и глядя на звездное небо, Крис достал унидеск и в третий раз попытался достучаться до Гелисинийры. И вновь безрезультатно. Он положил аппарат на пол, закрыл глаза и принялся невольно прокручивать в памяти подробности отнюдь не дружеской встречи с коллегами. Все тут было понятно, кроме одного: почему тот, сидевший на скамейке, не стал стрелять в спину, когда он, Крис, прошел мимо него, направляясь к крыльцу отеля? Немного подумав, Габлер нашел приемлемый ответ. Вероятно, осот, изображавший пьяного, знал, что имеет дело с бывшим файтером и твинсером (хоть и регуларом), и побоялся выдать себя шорохом пакета. А если бы он достал парализатор раньше, Крис, конечно же, это заметил бы. Ну и две женщины на крыльце – они могли увидеть, что осот достает оружие, и подняли бы визг. В общем, не захотел осот рисковать, да и нужды в этом не было – ведь в отеле Габлера поджидали двое. Задачей сидевшего на скамейке было сообщить им о том, что «клиент» на подходе к номеру, вот и все.

Мысли путались в голове, уползали в туман. Возникла в тумане золотая рыба отеля… Шевельнулась… Вдруг взвилась в воздух и, виляя хвостом, устремилась к морю. И беззвучно плюхнулась в воду, подняв мириады сверкающих брызг…