Глава 12. Неотвязные

В коридоре было тихо, как в казарме, когда там никого нет. В дальнем его конце, у подоконника, стояли, чуть пошатываясь, две какие-то сутулые фигуры и совершали непонятные неторопливые движения руками. Файтеры решили спускаться вниз не на лифте, а по лестнице – местные обиженные обитатели могли тормознуть лифт, и пришлось бы вновь проводить усмирительную операцию. А настроение было совсем не то.

Лестница имела такой вид, словно именно сюда, а не в утилизатор, жильцы комьюнити выбрасывали всякий мусор. Пока троица пробиралась на первый этаж, дало знать о себе заказанное Арамисом такси – оно уже прибыло и ждало возле дома.

– Ну и культура, блип, – ворчал Портос, брезгливо перешагивая через какие-то попахивающие объедки. – Плюнуть негде, просто безобразие полнейшее…

Они оставили ключ от шестьсот шестьдесят шестой квартиры на ресепшене – там по-прежнему не было никого, кроме давешней лохматой зверушки, даже не соизволившей проснуться. Вышли из подъезда и направились прочь от дома.

– Какой номер? – спросил Габлер.

Арамис посмотрел на экран унидеска и ответил по-файтерски:

– Кларенс, Роберт, пятнадцать – тридцать два.

– Вон, поджидает, – показал рукой Портос.

Желтое такси с надписью «КР 15–32» на синем пояске стояло рядом с серым уникаром, который Крис видел из окна узилища Портоса. По мостовой сновал транспорт, по тротуарам шли по своим делам горожане, и никто, кажется, не обращал внимания на троицу файтеров, ничем не отличающихся сейчас от сивилов. Тем не менее, Габлер чувствовал себя неуютно на открытом пространстве. Арамис, хмуря брови, посматривал по сторонам, а Портос с удивлением взирал на запорошенную снегом листву деревьев.

– Эх, жрать-то как охота, – уныло сказал он. – Кажется, и снег бы съел, только бы на нем были следы зверей…

– Ого! Вот это ты дал! – поразился Арамис. – Гранату наслушался?

Крис поймал себя на том, что прикидывает, откуда за ними могут наблюдать, и заторопился к такси. Открыл дверцу, нырнул на заднее сиденье, подвинулся, освобождая место Портосу. Арамис сел впереди, тронул горошину энтера:

– Отель «Нарасимха».

Он глянул на почти моментально высветившуюся на панели сумму за проезд, достал унидеск, пошевелил пальцем, производя оплату. В динамике пайлота раздался какой-то звук, словно автоматический водитель удовлетворенно причмокнул, мотор ожил, и такси медленно отчалило от тротуара. В большом зеркале заднего вида поплыл, удаляясь, дом, где Портос провел не самые лучшие свои часы.

– Билеты на Нова-Марс пока отменять не будем? – спросил Габлер.

Арамис мотнул головой:

– Пока не будем. – Повернулся, взглянул на Криса и добавил: – Чтоб не наврочить.

– Что это еще за хрень? – встрепенулся Портос. – Когда ты уже научишься нормально разговаривать, Лино? Талдычишь тебе, блип, талдычишь… Ты же не в своей озерной глуши. Ну, давай, я тоже буду болтать, как наши урулии – и много ты поймешь? А мы же, блип, должны правильно понимать друг друга…

– Чему и способствует терлин – незаменимое средство общения, объединяющее Империю, – подхватил Габлер голосом медиара.

– Наш Юл и впрямь очухался! – усмехнулся Арамис. – Осталось только дождаться, когда его потянет в кабак. Я не знаю, мистер Ломанс, как будет на терлине «не наврочить», понял? Но объяснить могу. «Не наврочить» – это если раньше времени о чем-то говоришь, как-то так. И плюнуть надо через левое плечо.

– Ага! – буркнул Портос. – Плюй, точнехонько Гладику в физиономию угодишь. Дикий вы народ, Лино, как я погляжу. Небось, и по полям голыми скачете, дождь призываете…

Арамис, вывернув шею еще больше, миролюбиво посмотрел на него:

– Нет у нас полей, разве что футбольные. Агеры южнее находятся, а у нас озера, рыбные места… А ты, дорогой, видать, не на шутку жрать-то хочешь, а? Ишь, разбурчался. Потерпи, сейчас такой обед соорудим, лопнешь.

– Мне, чтобы лопнуть, надо столько сжевать, что тебе и не снилось.

– Вот лучше бы тебе есть, чем алкоголем заливаться.

– Не учи ученого! – огрызнулся Портос. – Ты что, под вигиона косишь? Нотации мне тут всякие разводишь, понимаешь… – Манеру Андреаса Сколы он изобразил довольно похоже, употребив одно из любимых словечек вигиона: «понимаешь».

– Это не нотации, Юл, – сказал беловодец. – Это я хочу, чтоб ты больше в такие переделки не попадал, не пил со всякими сомнительны…

– Останови! – неожиданно бросил Габлер, неотрывно глядя в зеркало заднего вида.

Арамис среагировал моментально – не беспокоя пайлота, просто ткнул в клавишу на приборной панели. Уже разогнавшееся такси сбавило ход, подрулило к тротуару и остановилось.

– Живот схватило, Гладиатор? – участливо спросил Портос.

Габлер подался к зеркалу, ткнул пальцем:

– Видите тот серый уник?

– Ну, вижу, – посмотрев в зеркало, сказал Арамис. – И что?

Портос молча сопел.

– Он только что ехал за нами следом, а теперь тоже тормознул, – пояснил Габлер. – Я его сразу заметил. Это тот уник, что стоял возле комьюнити, когда мы в такси садились.

– Ты хочешь сказать… – начал беловодец, но Крис не дал ему договорить.

– Мы когда в той квартире торчали, в «трех шестерках», я его в окно видел, внизу, крыша еще у него зеркальная. А когда мы только туда приехали, его там, кажется, еще не было.

– Ага, – сказал Арамис. – Но маячок-то твой сейчас по городу катается. Как они могли нас засечь-то? Может, совпадение?

– Может, и совпадение. А может, и нет. – Габлер криво усмехнулся. – Лучше, как говорится, сделать лишний шаг, чем не дойти…

– Согласен, – кивнул Арамис. – Мудрые слова. А ну-ка сейчас проверим.

Он вновь нажал на энтер и сказал:

– Отель «Нарасимха».

Пайлот выражать свои чувства – если они у него, конечно, были – не умел, поэтому безмолвно повел такси вперед, снова вливаясь в транспортный поток. Серый уникар с зеркальной крышей еще секунд десять оставался на месте, а потом покатился следом.

Такси обогнуло площадь со скульптурой какого-то приплясывающего многорукого существа – оно почему-то показалось Крису старым знакомым – и свернуло за угол. Проехало квартал, постояло у светофора и двинулось дальше. Все три файтера не сводили глаз с зеркала заднего вида. Серый уникар держался поодаль, за другими машинами, но не отставал. Еще через три квартала Арамис повторил манипуляцию с приборной панелью, и такси, сбросив скорость, покорно подчалило к тротуару. Серый с некоторой задержкой, как дисциплинированный ведомый, проделал то же самое. Их разделяло метров восемьдесят, как прикинул Габлер, и теперь было совершенно ясно, что это никакое не совпадение. Он, горе-конспиратор, умудрился выдать себя и без маячка. И скорее всего, это произошло еще вчера, когда он совершал перебазирование из отеля «Колизей» в отель «Нарасимха».

«Не учили нас такому, не учили…» – удрученно подумал Крис.

Оставалось непонятным, почему преследователи не попытались проникнуть в их с Арамисом номер еще ночью. Не смогли? Боялись засветиться? Не были уверены, что процесс отъема Копья Судьбы пройдет без помех? Впрочем, не это было сейчас главным. А главным было то, что их засекли, их преследовали, и в намерениях преследователей не приходилось сомневаться. Самым лучшим вариантом было бы немедленно отправиться в ближайший полицейский участок, как-то что-то объяснить, попросить полов связаться с твинсерами… Но тогда беллизонцы не получат Копье (если они вообще намерены его забирать), и пребывание файтеров-убийц в пятом слое фии продолжит оставаться под вопросом. Под очень большим вопросом.

Нужно было во что бы то ни стало дотянуть до встречи с беллизонцами.

Крис нагнулся и начал копаться в нэпе, отыскивая свою универсальную пилочку.

– Да, ты, пожалуй, прав, – медленно сказал Арамис. – Это не совпадение. Где-то они нас все-таки прихватили. Может, на тебе еще один маячок висит?

– Ну, не знаю. – Габлер разогнулся, держа в руке свой пока безотказный инструмент. – Разве что мне его в задницу засунули, там я еще не проверял.

– Спокойно, Крис, спокойно. – Гинеец продолжал смотреть в зеркало. – Мы их видим, у нас есть два паралика. Будем ими отбиваться, в случае чего.

– А другой вариант? – буркнул Портос. – Тихо-мирно едем дальше, высматриваем укромный уголок. Выходим, прячемся и поджидаем. А потом – как учили… Их же там не целая вигия, да?

– Кажется, есть вариант получше, – сказал Арамис, когда Габлер потыкал ему в плечо пилкой. – Связанный с матчастью данного транспортного средства. Я правильно думаю?

– Угу, – сказал Крис и передал ему пилку. – Справишься?

– А то! – Беловодец пересел на другое сиденье и почти без заминки подцепил левую половинку приборной панели, открывая доступ к внутренностям. – Не тебе же одному отличаться, мы тоже ученые.

Пайлот вдруг заверещал так, что зазвенело в ушах, но Арамис чуть ли не моментально заставил его заткнуться, сделав какое-то резкое движение пальцем в глубине панели.

– Ох, ничего себе! – Портос ошалело потряс головой. – Мужественны песни умирающих…

Серый уникар по-прежнему стоял в отдалении, и никто оттуда не высовывался. А улица продолжала жить обычной жизнью.

– Та-ак, в полетный режим вручную перевести не получится, – заявил Арамис, склонившись над разверстой панелью. – Блок тут стоит, солидный такой, его разве что лучевиком…

– А если я? – встрепенулся Портос.

– Не, Юл, не катит, тут силой ничего не выйдет. Будем отрываться в наземном… оп! Ограничитель скорости я усыпил, сейчас рванем с ветерком. Только гляну, где тут ближайший отель. – Беловодец высветил на правой половинке панели схему города и определил местонахождение такси номер «КР 15–32», в котором они сидели.

– Зачем нам ближайший? – не понял Крис. – Нам же отрываться надо. И желательно подальше.

– Точно! – поддержал его Портос. – Умотать куда-нибудь на окраину, и не в отель, а в кабак. Сидеть на людях, жевать чего-нибудь, да побольше, и ждать этих… колдунов подгорных.

– Узко мыслите, мистеры, понимаешь, – теперь уже Арамис скопировал манеру вигиона Андреаса Сколы. – Во-первых, с превышением скорости мы много не накатаемся, полы тормознут непременно. А во-вторых, где нужно устраивать нычку? Правильно, под фонарем, там искать не будут. Вот – раз… два… три… пять кварталов отсюда, улица Индиры Ганди, отель «Поющая Майя». Держитесь, парни, врубаю форсаж!

Такси, взвизнув покрышками, скакнуло с места, как нирванский попрыгунчик-переросток, так что файтеров вдавило в спинки сидений. Ведомая уже не осторожным пайлотом, а рукой Арамиса машина бесцеремонно выскочила в средний ряд прямо под носом у едва успевшего притормозить каплевидного зеленого кара и помчалась по улице Раджа Капура. Арамис на этом не успокоился и, наращивая скорость, вылетел в левый ряд, и даже там умудрился совершить обгон, пройдя впритирочку к полосатому разделительному барьеру. Портос крякнул, но промолчал, хотя, судя по его физиономии, удовольствия от такого заезда он отнюдь не испытывал. Крис тоже чувствовал себя не очень комфортно, но, не отрываясь, смотрел в зеркало заднего вида. Серый уникар прозевал мощный старт преследуемых, однако уже набирал ход, маяча вдалеке, среди других машин. Теперь уже не оставалось ни капли сомнения в том, что тут имеет место не случайность, а целенаправленное действие.

– Чуть сбавь, – напряженным голосом посоветовал Портос беловодцу. – Не протиснешься.

Уникар, который нагоняло такси файтеров, взял чуть влево, к барьеру, не оставляя места для обгона, – это пайлот уникара среагировал на нарушителя правил дорожного движения. Но Арамис, пробурчав что-то, обогнул его по средней полосе. Подрезав при этом такое же желтое такси. Они пролетели уже два квартала, оба раза угодив на зеленый свет, и нужный перекресток был все ближе и ближе. Люди на тротуаре смотрели вслед взбесившемуся уникару с номером «КР 15–32» на боках.

– Отрываемся помаленьку, – сообщил Портос уже без прежней напряженности.

Такси продолжало мчаться вперед, миновав еще один перекресток. Серый по-прежнему держался в зоне видимости. И тут в салон ворвался берущий за душу и такой знакомый по артам вой полицейской сирены. Сине-красный уникар выбрался из просвета между высоченными домами и устремился к дороге.

– Быстро отреагировали, не спят… – пробормотал Портос. – Поддай-ка еще, Лино!

– Уже на максималке, – отозвался Арамис. – Сейчас ныряем за угол.

Зеленый свет впереди сменился желтым, там нужно было поворачивать направо, к отелю «Поющая Майя». Полицейский уникар, не тратя времени даром, взмыл в воздух и устремился в погоню за нарушителем правил дорожного движения. Арамис, лавируя, перестроился в крайний правый ряд. А потом чуть сбавил ход и передним и задним правыми колесами выехал на тротуар – другого места для обгона просто не было. Сосредоточившись до предела, беловодец умудрился добраться таким образом до поворотного закругления тротура и, самое главное, не сбить никого из прохожих. Правда, левый бок такси потерся при обгоне о небольшой сиреневый кар, однако это были мелочи. На повороте Портос вновь приглушенно крякнул и, подчиняясь законам физики, навалился на Габлера. Криса вдавило в дверцу, но кости у него, кажется, уцелели. В следующий миг уникар занесло. Он уже выскочил на улицу Индиры Ганди, идущую перпендикулярно улице Раджа Капура. Стартовавшие на зеленый свет по улице Ганди машины еще не успели набрать ход, и уникар файтеров благополучно избежал столковения. Полицейские, не ожидавшие такого маневра, пролетели вперед по улице Капура и пошли на разворот, а хитромудрый Арамис, вместо того чтобы сломя голову гнать дальше, – до отеля оставался один квартал – вдруг сбросил скорость. Над тротуаром нависало внушительное здание – судя по выставленным в витринах товарам, это был супермаркет. Над его многочисленными дверями красовались одинаковые витиеватые надписи: «Сад Кришны». Разноцветные светящиеся буквы этих надписей представляли собой нечто вроде растительного орнамента из искусственных веток, листьев и цветов. Такси проехало вдоль супермаркета и еще раз, повинуясь манипуляциям Арамиса, повернуло направо. Эта дорога вела к обширной стоянке, заполненной машинами. Но ехать туда беловодец не стал, а припарковался напротив бокового входа в «Сад Кришны» – он нашел свободное место в ряду авто, стоящих вдоль полосы невысоких деревьев с удивительно густой пятнистой листвой. С проезжей части улицы Ганди такси заметить было невозможно, его закрывали другие машины.

– Выскакиваем – и туда! – скомандовал Арамис, показывая на двери супермаркета, и первым покинул уникар.

Портос и Крис моментально последовали за ним. Габлер сразу оценил смекалку сослуживца и, торопливо входя вслед за Арамисом и Портосом в ближайшие двери, оглянулся. Полицейская сирена уже заткнулась, сине-красного уникара над улицей не было видно, а серый, вероятно, еще не доехал до перекрестка.

Войдя в супермаркет, Арамис свернул к ближайшей витрине. Сквозь нее файтеры видели, как медленно, отыскивая не занятый пятачок, идет на посадку возле стоянки полицейский уникар.

– Они нас вряд ли разглядели сверху, деревья мешают, – сказал Арамис, – но лучше тут не торчать. Топаем вон туда, – он махнул рукой в сторону дверей в дальней от улицы Индиры Ганди стене супермаркета, – а до отеля будем добираться дворами.

Серый уникар преследователей до сих пор в поле зрения не появлялся, но можно было не сомневаться, что он проскочит мимо поворота к стоянке и помчится дальше по улице Ганди, разыскивая желтое такси. И те, кто сидит в нем, будут ругаться, плеваться и скрипеть зубами от досады, когда убедятся в том, что добыча сумела ускользнуть.

– Неплохо придумал, – одобрительно сказал Портос. – Я бы так, наверное, не сообразил.

– Пил бы меньше, соображалка лучше бы работала, – нравоучительным тоном изрек Арамис.

– Пошел ты! – буркнул Портос. – Я бы другое сообразил: подставился бы, они влетают нам в зад, мы выскакиваем и с ходу им в головешку – н-на!

– И нас забирают за решетку, – добавил Габлер.

Репликами они обменивались уже на ходу, торопливо шагая к дальним дверям. Народу тут было немного, так что их передвижению никто не мешал.

– А гоняешь ты неплохо, – вновь выдал комплимент Портос, когда они уже покинули пропахший какими-то незнакомыми благовониями и пряностями «Сад Кришны». – Но я бы с тобой ездить не стал.

– Да я бы с собой тоже, – усмехнулся Арамис. – Наслышан, что ты не столько гонять любишь, сколько бока сопернику отбивать. Так, парни, двигаем нормальным шагом, и лучше под деревьями. Кто знает, может, за нами с орбиты наблюдают.

– Ага, как же, прямо с орбиты, – скептически сказал Портос, но послушно направился к полосе деревьев.

Так они и пробирались за спинами выходящих на улицу многоэтажных зданий, посматривая по сторонам. Ничего подозрительного на глаза не попадалось. По дворам время от времени медленно проезжали машины, однако среди них не было серого уникара с зеркальной крышей. И мистеров полицейских поблизости тоже не замечалось. Ходили туда-сюда местные жители, с визгом носились малыши на детских площадках. Пожилые горожанки выгуливали мохнатых мелких животных, стояли у подъездов какие-то волосатые и бородатые типы, размахивали руками, что-то друг другу доказывая. Столица Единорога жила своей жизнью, не обращая внимания на троицу нездешних «минерв», но имелись, имелись в Кришне и такие, кому очень даже было дело до файтеров. Точнее, до того предмета, что находился в нэпе Криса Габлера.

К отелю «Поющая Майя» вышли минут через десять – он возвышался на углу, на другой стороне переулка. Семи- или восьмиэтажное здание было нежно-розовым, с обведенными золотистыми полосами полукружиями окон и белыми полуколоннами по обеим сторонам от зеркальных входных дверей. К дверям вело невысокое крыльцо. Загогулистое черно-белое слово «Поющая» располагалось над козырьком, параллельно тротуару, а лазурное, не менее извилистое «Майя» сбоку возносилось к третьему этажу. За оградой рядом с отелем зеленел сад, примыкающий к стоянке. Машин напротив крыльца не было, людей тоже.

По улице, названной именем древней то ли воительницы, то ли, наоборот, миротворицы Индиры Ганди транспорт сновал исправно, а переулок, к которому вышли файтеры, был пустынен. Троица пересекла его и, поглядывая, не примчится ли вдруг серый уникар, поднялась на крыльцо и вошла в вестибюль отеля. Там было малолюдно и, как и давеча в супермаркете, витал приторный запах – таких ароматов «минервам» никогда не доводилось обонять в своей казарме.

С поселением проблем не возникло – и через несколько минут лифт уже возносил эфесов на шестой этаж.

Шестьсот третий номер приготовил им сюрприз. Вошедший туда первым Арамис, не снимая с плеч нэп, открыл дверь из прихожей в комнату и замер на пороге. Ничего в комнате не было видно, потому что от пола до потолка клубился туман, и плавали в этом тумане какие-то разноцветные узоры. Габлер и Портос застыли за спиной у гинейца, и Портос успел сказать: «Что за хрень?» – но тут сразу со всех сторон зазвучала музыка, словно что-то понеслось на них, что-то ритмичное и многообещающее, и чистый, нежный и сильный женский голос запел:

Расплывчатые разноцветные узоры порхали в такт этому дивному пению, и перед зачарованными файтерами постепенно предстало колышущееся женское лицо, сотканное из тумана.

Лицо казалось ожившим ликом с древних земных икон, тонкое бледное лицо с чуть отрешенными глазами… Каштановые волосы стекали на плечи, лоб пересекала узкая переливчатая лента, охватывающая голову, а между темными бровями свисал на короткой цепочке поблескивающий полумесяц, уставив рога вверх.

Габлеру вдруг почудилось, что они по ошибке угодили в какой-то волшебный сад, и до скончания времен будет звучать здесь этот чарующий голос, выпевая легкие звучные слова, чьи зримые радужные воплощения выписывали пируэты в безбрежности, незаметно сменившей туман обыденного бытия.

Голос стих, как стихает звон капель, потому что дождь ушел дальше, к горизонту, продолжая звенеть в других местах, огибая планету, а музыка все звучала – гитара и еще какой-то сладко щемящий душу музыкальный инструмент.

«Флейта?» – словно в каком-то внезапном странном полусне неуверенно подумал Крис.

Наконец все смолкло, и глазам файтеров предстала обычная просторная комната с полукруглым окном и розовыми стенами без всяких живых картин – тивишник в углу, три кресла рядком у стены, длинный диван напротив, стол в окружении стульев посредине. Три закрытые двери вели, надо полагать, в спальни. Очередной номер в очередном отеле – эти номера уже успели надоесть Габлеру хуже казармы на Эдеме-V.

– Вот оно как… – протянул стоящий рядом Портос. – А я думал, Майя это какая-то их богиня, единорогов этих, ну, типа Индиры Ганди. А это песня, оказывается. Ольги.

Арамис оглянулся, поднял брови:

– Ого! Откуда такие познания, Юл? Ты же вроде в этих спаравах музыкальных не очень разбираешься.

– Опять, блип, на своем озерном? – нахмурился Портос и пояснил: – Граната как-то пел, в Нью-Бобринце, в «Русалке». – И добавил мстительно, памятуя недавние выпады товарища: – А некоторые уже вырубились тогда, мордой в закусках отдыхали. Вот и все «спаравы».

– Не помню такого, – индифферентно пожал плечами Арамис.

– Зато я помню. И ты, Гладик, должен помнить. – Портос посмотрел на Габлера. – Да?

– Наверное, меня тогда там не было, – не поддержал его Крис.

Только вчера в космопорте Единорога Граната упоминал эту «поющую Майю» – Ольгу, говорил что-то о «рыбе хи на спине» и «лице на лице»…

– Это они хорошо придумали, таким образом новых постояльцев встречать, – поспешил вернуться к прежней теме Арамис и шагнул в комнату, уже потерявшую всякое сходство с волшебным садом. – Необычный у нее голос, и песня тоже какая-то необычная… Это тебе не горлодерня типа «мы пройдем сквозь шторм и дым, славься, славься, Рома-Рим!..»

Габлер тут же вспомнил, как совсем недавно, на каботажнике «Петр Великий», идущем с Марса на Землю, пьяными разухабистыми голосами горланили эту песню два стафла из легиона «Солнце» и Эрик Янкер… Жив был еще Эрик Янкер, еще не поперхнулся убойным драже беллизонцев… А он, Крис, молча сидел, уставясь в стол, и было ему совсем не весело…

– Ну почему? – возразил Портос, вваливаясь в комнату вслед за гинейцем и на ходу стягивая куртку. – «Шторм и дым» тоже о-го-го, только по-другому. Так вот, Граната тогда, в «Русалке», спел, а они еще потом и видео с ней запустили. Да, хорошие песни, только слов непонятных многовато. Он еще мне потом про эту Ольгу такое наплел… Не знаю, сам выдумал или слышал где-то. Мол, родилась на Салде, кажется, – это спутник Утопии-четыре, – и это, мол, новое ее рождение… То есть сама она так заявляет.

– Как это? – обернулся Арамис, аккуратно поставив на диван черно-серебристый нэп с «Золотым лотосом Лакшми».

– Ну, вторая жизнь, новое воплощение. – Портос неопределенно повел рукой. – Переселение душ и все такое… Мол, когда-то жила на Земле, давно, в древности, еще до их атомной войны. И тогда же и все эти песни свои сочинила. А теперь просто вспоминает, из своей прежней жизни…

– Граната и не такое расскажет, – заметил Арамис.

Он тоже снял куртку, оставшись в рубашке, которая уже не была лиловой с тусклыми блестками, а обрела веселую пятнистую расцветку. Заглянув в спальню, бросил куртку туда. Удовлетворенно кивнул, проследив за ее полетом, и повернулся к сослуживцам:

– Понятно, почему им тут Ольга так понравилась, они ведь тоже в переселение душ верят. Может, и есть в этом что-то… Так легче жить, правильно? Мне вот тоже иногда что-то такое во сне видится.

– Ага, – сказал Портос. – Особенно после хороших посиделок. Учти, если через пять минут тут не появится много жратвы, я вас обоих сжую, вместе с вашими душами, и не будет у вас никакого переселения.

– Метемпсихоз, – сказал Габлер. – Кажется, так это называется. Не знаю, переселилась она или нет, но поет замечательно.

– Все, парни, Портосов песнями не кормят. – Арамис подошел к стенной панели. – Сейчас заказываю рубон, без никакой выпивки, и сидим здесь, не высовываемся, ждем этих служителей Беллизона.

…Когда тарелки, вазочки, блюдца, кувшины и бокалы перекочевали с длинной тележки серва на стол, комната сразу пропиталась экзотическими ароматами. Джалфези… Тандури… Бхайджи… Ала-хоул… Пасанда… Нибу пани… Эти названия звучали как имена еще не открытых, но чертовски привлекательных планет. Все было острым, душистым, пряным. Габлер с Арамисом особо на еду не налегали, зато Портос старался не то что за двоих, а за добрую половину вигии. Он, кажется, окончательно пришел в себя и временами бросал плотоядные взгляды на нэп с местным восхитительным вином. Но на любые виды алкогольных напитков был наложен временный запрет. Алкоголь можно будет употребить после, когда все утрясется – если утрясется…

Сидели, вкушали яства местной кухни, перебрасывались фразами. Тивишник был включен, что-то негромко бормотал и показывал ньюзы, перемежаемые рекламой.

Услышав знакомое имя «Арджуна», и Габлер, и Арамис прислушались, но оказалось, что речь идет о каком-то шоу на местности. И было это шоу, как следовало из слов медиара, противовесом виртуальным забавам в гейм-холлах.

– Ну, не знаю, круче ли это, чем та битва, – с сомнением произнес Арамис и посмотрел на Габлера. – Да, Гладиатор?

Габлер хотел ответить, но тут у него в кармане блямкнуло.

– О! – Габлер вытащил унидеск. – Граната очнулся!

– Это не может не радовать, – заметил Арамис. – И что там у него?

Крис пробежал глазами текст и покачал головой:

– Опять буквы путает, зараза пьяная. И без выпендрежа, конечно, не может. Вот, послушайте: «Продолжаю неотвратимо ввинчиваться в черные бездонные бездны, пытаясь залить ужас разумной пылинки, оказавшейся лицом к лицу с беспредельностью…»

– Эк, хватил! – невнятно изрек Портос с набитым ртом. – «Пытаясь залить…» Чем он его заливает-то? Небось, «Коктебелем»?

– «Пребываю в парении духа, но о задаче своей не забываю», – продолжал Крис и посмотрел на Арамиса: – Да, это не может не радовать. – Он вновь перевел взгляд на текст послания Гранаты: – «И хоть и говорили мудрые древние римляне: «Блажен тот, кто вдали от дел», я блаженствую, и находясь при деле. Объект смыться с борта не порывается, и путь наш усеян цветами…»

– Ну, блип, и несет его, – усмехнулся Арамис.

– Короче, – сказал Габлер, – все у него в порядке, на связь выйдет часов через двенадцать, не раньше. Пишет, ему выспаться надо.

– Проспаться, – внес уточнение Арамис. – Бочка бездонная в бездонных безднах…

Крис сочинил короткий ответ:

«Умоляю, не переусердствуй с выпивкой. Не подведи. С Портосом все в порядке. Мы пока в Кришне. Жду связи».

Он убрал унидеск и вновь принялся цедить кисловатый приятный напиток. Арамис лениво ковырялся в тарелке, а Портос вовсю работал челюстями.

Минут через пять с экрана вновь прозвучало знакомое название: «Черные топи». Этот топоним упоминал мужичок в подземке.

– О, Черные топи, нах! – встрепенулся Арамис.

Габлер понимающе улыбнулся. Портос продолжал сосредоточенно управляться с содержимым очередной тарелки.

На экране возникла какая-то местность, покрытая буйной растительностью, в которой преобладали густо-зеленые тона с солидной примесью белого. На переднем плане, зарывшись чуть ли не по самую крышу в снег, стоял сине-красный полицейский уникар – близнец того, что преследовал файтеров на улице Раджа Капура, а поодаль несколько полов копошились возле каких-то ящиков. Как следовало из комментария, на территории Черных топей доблестная полиция обнаружила неизвестно чей склад старинного оружия эпохи первопоселенцев.

– Интересно, с кем это они тут воевать собирались? – поднял брови Арамис. – Автиков тут вроде уже не было, все вымерли.

Габлер пожал плечами:

– Может, зверей зубастых было полным-полно.

– А мне вот другое интересно, – вдруг вступил в разговор Портос, сыто жмурясь и наливая из кувшина в бокал желтый напиток. – Давно об этом думал. Представляете, парни, глубокая-преглубокая древность, ну, на Земле. Тот же Рим, императоры, гладиаторы и все такое. И в какой-нибудь самой захудалой стране, которую по носу щелкали все кому не лень, вдруг кто-то исключительно головастый изобрел…

– Лучевик, – с иронией вставил Арамис. – Или атомную бомбу.

– Нет, – помотал головой Портос. – Самый обыкновенный примитивный пулемет. А? Наклепал бы местный царь-король-президент таких пулеметов побольше, вооружил армию – пулеметы можно на повозки поставить – и на Рим, валить легионеров. Что там меч против пулемета, да? И дальше, дальше – властелин мира!

– Ага, разбежался, – хмыкнув, возразил Арамис. – Объемок насмотрелся? Дошел бы этот властелин до первого леса и остановился на ночь. И тут прыгают глазастые лесные люди с деревьев, лупят горящими стрелами по лагерю, режут сонных. Делят добычу, а непонятные железные хреновины их шаман приказывает утопить в болоте, принимая за чужих идолов. И пулеметы – на дне болота! Вот тебе и все покорение мира. Неужели ты думаешь, что…

– Тихо, парни! – Крис подался к экрану. – Смотрите!

На экране вновь присутствовал сине-красный полицейский уникар, но уже другой. На этот раз он стоял напротив знакомых дверей с вывеской «Сад Кришны», неподалеку от не менее знакомого желтого такси с номером «КР 15–32» на синем пояске.

– …грубо нарушая правила дорожного движения, – комментировал тот же сочный мужской голос. – Лишь чудом обошлось без пострадавших. Но это происшествие говорит о том, что далеко не все хорошо у нас с безопасностью на дорогах. Нарушителям удалось скрыться, однако полиции известно, как они выглядят. Просьба ко всем, опознавшим правонарушителей, информировать любой полицейский участок…

– Вот блип! – сказал Арамис.

Портос засопел, а Габлер с досады чуть не плюнул на пол.

Тивишник во всех подробностях демонстрировал салон такси, причем с разных точек, и файтеры могли полюбоваться сами на себя. Арамис за панелью управления, на переднем сиденье, а сзади – Портос и Габлер, оба напряженно смотрят в зеркало заднего вида. Арамис на экране показал куда-то рукой и выскочил из такси, за ним проворно выбрались Портос и Габлер.

– Камеры-то не отключил, красавец? – хмуро прогудел Портос.

– Да я о них и не знал… – растерянно ответил Арамис. – Этого нам еще не хватало для полного счастья. Будем надеяться, что на ресепшене сейчас тивишник никто не смотрит.

– Не рви сердце, – сказал Крис. – За такое не сажают. Если что, заплатим штраф, не смертельно. Я тоже не знал, что тут камеры в такси ставят.

– Не сажают… – пробурчал Портос. – А может, здесь как раз очень даже и сажа…

Его прервал громкий стук в дверь, которую Габлер запер за удалившимся сервом.

– Эй, откройте, быстрее! – раздалось из коридора. – У вас под ванной трубу прорвало, номер под вами заливает! Перекрыть надо!

– Тьфу! – все-таки в сердцах плюнул на ковер Крис. – Что ни минута, то новости…

Он сидел ближе всех к прихожей, спиной к двери, поэтому именно ему пришлось встать со стула и направиться туда.

– Трубу прорвало… – проворчал Портос. – Это, блип, отель или сарай какой-то?

– Хорошо, что не унитаз, – добавил Арамис.

В дверь продолжали стучать, и Крис, громко сказав на ходу: «Сейчас!» – открыл дверь отельмену.

Среагировать он не успел бы, даже если бы врубил сразу десяток экстр. Собственно, он вообще ничего не сообразил, только почувствовал мгновенный холодок в груди – и выпал из пространства и времени…