Глава 10. Три шестерки

Когда страдальческая физиономия Портоса исчезла из озы, Арамис вывел на экран схему Кришны, задал название и без труда обнаружил фитоцентр «Трипхала». Находился он на улице Раджа Капура, ближе к северо-западной окраине мегаполиса, а наискосок от него, через дорогу, стоял многоэтажный дом, протянувшийся чуть ли не на весь квартал. Там, очевидно, и томился обобранный чуть ли не до ниточки Юл Ломанс.

Арамис убрал унидеск в карман и повернулся к Габлеру:

– Ну что, прикупаем этому бухарику шмотки и едем туда?

Крис сосредоточенно потер подбородок:

– Интересно, зачем эти прохвосты его с Верки сюда тащили? Деники-то они из него уже выкачали в столице… На кой он им сдался, безденежный?

Арамис некоторое время непонимающе смотрел на него, а потом предположил:

– Ну, понравился он им. У них, мабыть, такие лохи конченые не часто случаются. Прокатиться захотелось с ветерком, через пол-Ромки. А может, им чего и надо тут, на Однорогом, вот и слетали за чужие деньги. И обрати внимание, благородство им не чуждо: могли его и вовсе без трусов оставить.

– Может быть, может быть… – задумчиво пробормотал Габлер, уставясь в стол, и вновь поднял взгляд на сослуживца. – А ты заметил, как он говорил?

– А как он говорил? Ртом он говорил…

– Ясно, что не задницей. Я же спросил не «чем», а «как». Он, Лино, не говорил, а выдавливал из себя, словно через силу… Словно его заставляли заученный текст произносить… Под прицелом…

Арамис откинулся на спинку легкого кресла, сцепил пальцы на животе и прищурился.

– Ты чего, мистер Габлер? Напрашиваешься на визит к психиатру? Они ж его поили хрен знает чем, у него вообще язык мог отняться! Не ищи черных пликликов в темной пещере, потому что не сидят они в пещерах. Давай, допивай – и вперед, займемся шопингом!

«Да, от такой жизни точно придется к мозгоправу наведаться», – подумал Крис и вылил в себя остатки приятного местного напитка.

Подождав у дверей, когда подъедет заказанное такси, «минервы» нырнули в него и направились приобретать одежку-обувку для измученного отнюдь не нарзаном дружка-приятеля. Особо не выбирая, купили несчастному свитер и брюки подлиннее и попросторнее, а также необъятную, бледно-зеленую, приятную для глаза куртку местного производства с капюшоном. Чуть не заблудившись среди полок, заставленных разнообразной обувью, выбрали здоровенные полусапоги на толстой подошве, с устрашающими квадратными носищами. В таких сапогах одно удовольствие было дошагать по снегу хоть до самого космопорта. Не забыли и о трусах, а еще купили плотную черную майку с длинными рукавами, чтобы, не дай бог, не подхватил простуду ослабленный алкоголем сослуживец.

Покончив с покупками, поехали на улицу Раджа Капура. Никакого намека на слежку файтерам обнаружить так и не удалось.

Такси доставило их к фитоцентру «Трипхала». Красно-желтая многоэтажка без каких-либо архитектурных излишеств, ставшая тюрьмой для Портоса, строгим параллелепипедом возвышалась на другой стороне улицы. Где-то за одним из многочисленных окон сейчас, возможно, с тоской и надеждой взирал на течение городской жизни файтер, воздавший обильную дань богу алкоголя.

– Подержи, – сказал Арамис, когда они спустились в подземный переход, и протянул Габлеру пакет с обновками.

Крис взял пакет, а гинеец на ходу достал унидеск и вызвал Портоса. Дождался появления в озе коротко остриженной головы на могучей красноватой шее и порадовал приунывшего друга:

– Юл, мы уже здесь. Тебе выход из подземного перехода виден?

– Э-э… Сейчас… Да. А вы там?

– Там. Сейчас выйдем и помашем тебе рукой.

– А обмундирование купили?

– Купили, купили, не беспокойся.

Они вновь выбрались под ясное небо, уже переставшее разбрасываться снегом, и Арамис поднял руку.

– Вижу, – сообщил Портос. – Давайте, парни, жду. Три шестерки, ход вне очереди.

Юл Ломанс отключился, а Крис подумал, что три шестерки – это не только ход вне очереди при игре в «туза-перевертыша», но и кое-что другое, гораздо менее приятное.

Обогнув стоянку, файтеры приблизились к первому подъезду. Узилище Портоса должно было находиться именно здесь. Входная дверь была гостеприимно открыта настежь, неподалеку от нее стояли два небритых типа с похмельными угрюмыми лицами. Из подъезда явственно тянуло перегаром – видно, любили гульнуть на всю катушку здешние жильцы. Арамис вошел первым, Габлер, оглянувшись, последовал за ним.

Грязноватые стены вестибюля вкупе с неперезентабельным закутком ресепшена свидетельствовали о том, что это именно комьюнити, а не отель. Жили здесь гораздо дольше, чем в отелях, как местные, так и приезжие, и относились к месту своего обитания с гораздо меньшей заботой, чем относились бы к собственному жилью.

В пространстве ресепшена не наблюдалось ни одной живой души. На столе лежали какие-то бумажки, покосившееся кресло стояло в стороне, спинкой к столу. На стене, в ячейках, лепились редкие пластинки ключей. В их числе файтеры увидели и ключ от номера шестьсот шестьдесят шесть.

– Обеденный перерыв, что ли?

Ответить на этот вопрос Арамиса было некому.

Правда, из-за спинки кресла высунулась мохнатая мордочка какого-то местного домашнего зверька с большими ушами, разбуженного голосом файтера, но прояснять ситуацию зверек не стал.

Габлер обвел взглядом ободранные двери лифтов в противоположной стене вестибюля, ведущую наверх пустынную лестницу, штабель каких-то грязных ящиков у окна и повернулся к Арамису:

– Сейчас спрошу у местных.

Он поставил на пол пакет с вещами для Портоса, подошел к входной двери и выглянул во двор. Похмельная парочка продолжала скучать у подъезда. Это были средних лет мужчины в мятой одежде, непохожие на основную массу смуглых жителей Кришны. У одного – широкоскулого и курносого – до плеч свисали светлые засаленные волосы, другой – бритый наголо – смахивал на кросса. Его покрытую трехдневной как минимум щетиной щеку пересекал старый шрам, а в ухе болталась серебристая хитро изогнутая бирюлька.

– Мистеры, не знаете, куда портье подевался? – спросил Крис.

Мужчины переглянулись, и светловолосый, длинно сплюнув, сипло поинтересовался:

– А зачем тебе портье? Вселиться сюда собираешься, что ли? Так это не к портье…

– Вселяться я не собираюсь, – пояснил Габлер. – У нас тут одни шутники приятеля заперли, в шестьсот шестьдесят шестом. Ключ там висит, на ресепшене, но не брать же самим?

Мужчины вновь переглянулись, и теперь заговорил уже бритый:

– А что мешает-то? – Голос у него тоже был сиплым, словно они оба вчера долго и громко пели. – Она наверх пошлепала, на двенадцатый, там Валера Сид долги раздает, в натуре. Хватай ключ – и все дела.

– Да неудобно вроде… – замялся Габлер.

– Ты че, с подоконника упал? – вылупился на него бритый и подтолкнул приятеля. – Пошли, поможем жутко щепетильным мистерам.

Светловолосый снова сплюнул и молча двинулся к двери.

Подойдя к ресепшену, бритоголовый бесцеремонно распахнул дверцу в барьере и шагнул туда. Покосился на лохматого зверька, столбиком застывшего на сиденье кресла, и отлепил нужный ключ. Бросил взгляд на хмурого приятеля – тот и в вестибюле продолжал плеваться, – подошел к Габлеру, стоящему рядом с Арамисом, и протянул гладкую пластинку:

– Держи, мистер. Только не забудь на место вернуть, а то Ракшасиха тарарам устроит, в натуре. За услугу всего лишь сестрик. Один. – Он для наглядности показал грязноватый палец.

Арамис издал какой-то тихий невнятный звук, а Габлер безропотно полез в карман: сам напросился. Достал толстую пачку сестерциев, появившихся у него после операции с банкоматом, отделил одну купюру и вручил бритому. Повернулся к Арамису:

– Пошли.

Они направились к лифтам. Арамис кривил губы, ему явно хотелось что-то заявить по поводу стоимости предельно простой услуги, какую они без труда могли оказать себе и сами, однако он молчал.

Светящийся кружок на стенной панели перескакивал с одной цифры на другую, спускаясь все ниже и ниже. Двери лифта с постукиванием разъехались, открывая скудный интерьер замызганной кабины с мутноватым треснувшим зеркалом в полстены. В кабине пахло перегаром и чем-то кислым. Арамис, поморщившись, шагнул туда. Габлер, держа пакет за ручки, сунулся следом, и в этот момент за их спинами раздалось сиплое:

– Эй, мистеры, подождите.

Файтеры обернулись. Похмельные личности спешили к лифту.

– Подъедем с вами, в натуре, – сообщил бритый, вваливаясь в кабину. – Нам на пятнадцатый.

Его приятель, сплюнув напоследок, втиснулся в пахучее пространство, и в лифте после появления этих двоих завоняло еще сильнее. Арамис вдавил кнопку, створки с тем же стуком сомкнулись, и кабина поползла вверх. До стартующего штурмера ей было очень далеко.

Файтеры стояли у одной стенки, а двое местных – напротив, лицом к ним, засунув руки в карманы своих пожеванных плащей. Лифт едва добрался до третьего этажа, когда бритый внезапно ткнул локтем в кнопку «стоп». Он и его дружок почти синхронно вынули руки из карманов, раздались два щелчка – и «минервы» с удивлением обнаружили, что им в животы почти упираются острия ножей. Ножи выглядели очень солидно, и явно годились не только для того, чтобы вычищать грязь из-под ногтей.

– Бабло давай, выгружай, – просипел бритый, исподлобья глядя на Криса мутноватыми глазами. – И корешок твой тоже.

Справиться в равных составах с двумя абсолютно трезвыми файтерами Стафла, имея в руках только ножи, было так же проблематично, как вытащить из воды сома с помощью удочки. (Это сравнение Габлер вычитал в одной из тех фантастических книг, и оно его впечатлило, хоть он и не знал, что за зверь такой – сом.) Поэтому прежде чем приступить к решительным действиям, он позволил себе взглянуть на Арамиса. Вид у того, разумеется, был вовсе не испуганный и даже не озабоченный, а слегка недоуменный.

– Вы шшо, совсем мозги пропили? – чуть повернув голову, ласковым голосом обратился беловодец к бритому, который стоял напротив Габлера.

И с последним произнесенным словом ударил коленом в пах своего светловолосого визави. Тот хрюкнул и согнулся, и Арамис добавил ему ребром ладони по шее. Подхватил выпавший из руки грабителя нож и отстранил ногой оседающее тело, направив его в угол кабины.

За те же секунды Габлер разобрался со своим противником несколько по-иному. Он выбросил вперед левую руку с пакетом, прижав бритого к стенке, и тут же врезал тому ногой по коленной чашечке. А правой рукой вывернул запястье болезненно вскрикнувшего незадачливого правонарушителя, так что нож со стуком упал на пол.

– Не, ну совсем с глузду съехали, – все с тем же недоуменным видом произнес Арамис, наклонился и поднял его. – С похмелья ножичками махать. Как тебе это нравится? – Кросс посмотрел на Габлера.

– А что тут может нравиться? – вопросом на вопрос ответил Крис, продолжая прижимать бритого к стенке. – Подобное совершенно неприемлемое в обществе поведение подрывает мою веру в людей, и это мне очень неприятно. – Он горестно вздохнул и угостил дернувшегося было бритого по другой коленке.

– Да, да, как я тебя понимаю, – скорбно покивал Арамис и придвинулся к противнику Габлера. – Тебе же заплатили, ушлепок, целый сестерций заплатили! Не на одну бутылку хватит, и тебе, и дружку твоему, – он кивнул на вырубленного светловолосого. – Острых ощущений захотелось? Как-то это неблагородно, мистер, тебе не кажется?

Бритоголовый мистер кряхтел от боли и таращил глаза из-за пакета.

– И что с ними делать? – спросил Арамис. – Сдать в полицию?

– Ну да, не хватало еще мороки, – возразил Габлер. – Довезем до верха, да и выкинем в окно. Думаю, общество от этого ничего не потеряет.

– Да еще и спасибо скажет, что помогли очиститься от погани, – с серьезным видом подхватил Арамис. – И это будет правильно.

– Э-э… Вы че? – испуганно вскинул голову бритый. – Какое окно, в натуре?! Не надо в окно!

Габлер посильнее придавил его пакетом, а беловодец сказал:

– А почему бы нормально было не попросить? Мол, так и так, парни, трубы горят, денег нет, подайте сколько можете, в натуре. Мы что, не прониклись бы, не выручили?

Бритый захлопал глазами, шмыгнул носом и покаянно пробубнил:

– Ну… это… Не правы мы… В натуре… Больше не будем…

– Ага, как же, – иронично усмехнулся Арамис. – Никогда в жизни. Ты еще клятву какую-нибудь страшную дай.

– Век воли не видать! – вытаращившись на беловодца, торжественно заявил бритый.

– И не увидишь, если будешь продолжать в том же духе, – сказал Арамис. – Не советую больше так делать, ребята. Можете очень крепко нарваться. И не то что воли не увидите, но и вообще без головы… – Он осекся.

Габлер понял, что гинеец вспомнил об Атосе. Арамис нажал на кнопку, и кабина продолжила подъем.

– В общем, мы сейчас выходим, а ты с дружком остаешься, – вновь заговорил Арамис. – А ножички, уж извини, конфискуем. Вопросы есть?

Вопросов не было.

На шестом этаже файтеры покинули вонючую кабину. А горе-грабители потащились выше, на пятнадцатый. Во всяком случае, как минимум сестерций у них был, этого вполне хватало, чтобы зализать физические и душевные раны. Точнее – залить…

Вправо и влево от лифтов уходил полутемный коридор, по которому ощутимо гулял сквозняк. Перегаром тут вроде не пахло, зато тянуло чем-то неаппетитным, подгоревшим. Коричневое пластиковое покрытие пола изобиловало вздутиями, словно его отхлестали жгучей травой типа крапивы из детской сказки о лебедях-принцах. На дверях квартир тускло светились номера.

Дверь с тремя шестерками, судя по царапинам, кто-то когда-то с неизвестной целью пытался порезать ножом. Габлер приложил к ней пластинку ключа, дождался щелчка и шагнул за порог. Арамис, напоследок оглядев безлюдный коридор, тоже вошел в тесную прихожую.

– Эй, ты живой, Юл? – громко спросил Крис, направляясь к приоткрытой двери в комнату.

– Живой… – донеслось оттуда.

В отличие от прихожей, комната оказалась довольно большой, да еще и просторной, поскольку мебели в ней было всего ничего: ложе у стены, стол посередине, кресло у окна и такое же у другой стены. По убранству она безнадежно проигрывала даже казармам Стафла – то ли так и было задумано изначально, то ли мебель потихоньку отсюда растащили. Абсолютно голые стены цвета мокрого песка поддерживали тот же стиль. Очень неуютно выглядело это похожее на ангар обиталище, и с ним вполне сочетался унылый вид Юла Ломанса. Файтер сидел на ложе, поставив босые ноги на пол. Одеждой ему служила желтая простыня, изображающая плащ. Скомканная майка лежала под столом. Вид у Портоса был не только унылый, но и какой-то напряженный, словно он маялся животом и каждую секунду ждал повторения болезненного позыва.

– Жаль, что другие тебя не видят, – сказал Арамис, подойдя к ложу. – Очень поучительное зрелище.

Портос лишь вымученно изобразил улыбку.

– Хорош на мозги капать, человеку и так хреново. – Габлер поставил пакет перед страдальцем. – Одевайся, Юл. Сейчас винца хлебнешь, и полегчает. Вино, говорят, отменнейшее.

Портос с усилием сглотнул и начал вынимать из пакета вещи.

– Мда-а… – Арамис обвел взглядом комнату. – Значит, здесь и гуляли… Это что, и вся квартира? Пустоватая она какая-то.

– Нет, еще кухня, – ответил уроженец Геи, медленно стягивая с себя трусы, чтобы надеть новые. – Тоже пустая.

Крис подошел к окну. Ясное совсем недавно небо уже стало серым, и из него, как из прохудившегося мешка, опять сеял снег. Вдалеке, в просвете между домами, виднелся кусок открытого пространства, на удивление безлюдного, и заканчивалось оно косым ступенчатым боком какого-то черного сооружения без окон. Крис мимолетно подумал о том, что есть тьма-тьмущая городов, где он никогда не бывал и, наверное, никогда не побывает, и в каждом городе – свои интересные места… а не только кабаки.

– Стаканы-то хоть имеются или как? – спросил у него за спиной Арамис.

Габлер повернулся. Арамис выставил на стол бутылку и смотрел на Портоса, который сомнамбулически надевал магазинную майку.

– Не знаю, – буркнул тот. – Не помню…

Арамис сокрушенно покачал головой – то ли по поводу стаканов, то ли по поводу Портоса.

– Значит, хлебнешь прямо из бутылки, дорогуша. Только чуть-чуть, для поправки, а не одним глотком до дна. – Беловодец повернулся к Габлеру: – Крис, дай штопор.

Габлер подошел к нему, снял нэп со спины и поставил на стол. Портос натянул на себя брюки, тяжело опустился на ложе и, пыхтя, начал напяливать сапог. Лоб его блестел от явно нездорового пота.

– А штопора у меня, однако, может и не быть… – пробормотал Крис, роясь в нэпе. – Что-то я не помню…

Портос издал какой-то неопределенный звук и замер, глядя на дверь. Арамис перестал рассматривать этикетку на бутылке и быстро сунул руку в карман куртки. А Габлер уже выхватил парализатор.

В дверном проеме стояла беллизонка Анизателла. А рядом с ней – бородатый темноволосый мужчина лет шестидесяти, ростом на полголовы выше девушки. Под распахнутым серым плащом виднелся строгий серый костюм. Мужчина смахивал на служащего среднего звена, но Габлер ни секунды не сомневался в том, что служит тот не какой-то фирме, а единомножественному богу Беллизу-Беллизону-Беллизонам. Тем более, что из-под длинных волос, словно серьга, поблескивал кругляш на цепочке. На нем был выгравирован золотистый круг, вписанный в равносторонний треугольник. Знак триединого Беллиза.

Несмотря на отчаянность ситуации, Габлер не мог не отметить, что девушка по-прежнему выглядит замечательно. Жакет и узкие брюки, в которых он видел ее в последний раз на галере «Луций Корнелий Сулла Фэликс», идущей к Шамбале, сменились черными джинсами, облегающим темно-синим с красными ромбиками свитерком и короткой, нараспашку, стального цвета курткой с капюшоном. Из-под упавшей на лоб каштановой челки смотрели красивые чуть раскосые черные глаза. И взгляд этих глаз был совсем не обнадеживающим.

Ничто не мешало Габлеру нажать на спуск парализатора, однако он почему-то не делал этого. Медлил и Арамис, хотя тоже держал в руке оружие. Портос затих на ложе, уронив второй сапог на пол.

– Стрелять бесполезно, это вам не поможет, – произнес мужчина звучным густым голосом и сделал шаг вперед.

Низа осталась на месте и теперь смотрела не на парочку файтеров, застывших у стола, а на нэп Габлера. На лице ее появилось какое-то непонятное выражение.

– А если мы все-таки попробуем? – поинтересовался Арамис.

Мужчина пожал плечами:

– Попробуй. Это не то оружие, а другого у вас нет. К сожалению… – Он сделал короткую паузу и закончил с нажимом: – Для вас.

– А если мы все-таки попробуем? – повторил Арамис, однако без особой надежды.

Беллизонец уловил эту интонацию и едва заметно усмехнулся. Кажется, в этой паре обитателей горного храма на Нова-Марсе главным был именно он.

– Предлагаю идти с нами, – темноволосый обвел взглядом файтеров. – Всем троим.

– А если не пойдем? – не сдавался Арамис.

– У нас есть средство заставить вас подчиниться, – заявил беллизонец.

В отличие от Низы, на терлине этот жрец Триединого изъяснялся безупречно. Девушка отвела взгляд от нэпа, но Крис напрасно старался встретиться с ней глазами. Он был уверен в том, что беллизонец не блефует, и у них действительно есть такое средство.

Арамис навел оружие на гостя с Нова-Марса и произнес:

– Не помню, в какой объемке древнеисторический герой посоветовал одному нахалу: «Приди и возьми». Рискнешь, мистер?

– Подожди, – быстро сказал Крис и демонстративно положил свой парализатор на стол. – Я не буду стрелять. – Он взглянул на Арамиса и кивком показал, чтобы кросс сделал то же самое.

Арамис нахмурился, но, помедлив, подчинился. Если бы это была сценка из объмки, он бы непременно сказал: «Надеюсь, Крис, ты знаешь, что делаешь». Но это была не объемка…

Беллизонский жрец бесстрастно наблюдал за ними, засунув руки в карманы плаща, и пока оставался на месте.

Нужно было не стрелять, а поговорить. Хотя бы попытаться. Судя по тому, что беллизонцы спокойно пришли сюда – не ворвались, а именно пришли, всего лишь вдвоем и, вероятно, без оружия, – они были абсолютно уверены в собственных силах. И для такой уверенности, Габлер ничуть не сомневался в этом, у них имелись все основания. Троих оставшихся в живых убийц жрецов горного храма заманили в ловушку. Вновь собрали вместе. Точнее, заманили двоих с помощью третьего – Портоса. С невольной, разумеется, помощью…

– Низа, послушай… – проникновенно начал Крис, глядя на ее очаровательное лицо, пытаясь достучаться до сердца этой богини возмездия.

Но больше ничего сказать не успел.

Дверь квартиры распахнулась, с грохотом ударив о стену, и в прихожую ворвались какие-то типы. Первый оттолкнул с дороги Низу, чуть не сбив ее с ног, и ввалился в комнату. В руке он сжимал увесистую бейсбольную биту, и Габлер опознал в нем давешнего бритоголового любителя чужих денег.

– Вот эти двое! – просипел бритоголовый своим дружкам. – Уделаем ублюдков!

Похоже, никого, кроме Арамиса и Габлера, он в комнате не замечал, даже здоровенного Портоса. Или просто игнорировал.

Низа, морщась, держалась за плечо, беллизонский жрец недоуменно застыл, не вынимая рук из карманов. Вслед за инициатором этого нападения в просторном помещении нарисовались еще четверо парней, очень схожих друг с другом опухшими небритыми физиономиями и засаленными волосами. Двое, как и главарь, были вооружены битами, третий держал приличных размеров нож, а четвертый крутил в руке метровый декоративный подсвечник в виде обнаженной женской фигуры с круглым пятнышком во лбу над переносицей. Светловолосого, схлопотавшего в лифте от Арамиса, среди них не было – видимо, беловодец немного перестарался с силой ударов.

– Че, влипли, ублюдки? – Бритоголовый взял биту на изготовку и направился к столу. – Щас верну должок, в натуре!

Парализатор Крис хватать не стал, тут можно было обойтись и без оружия. Как и без экстры. Не шелохнувшийся Арамис, видимо, был того же мнения.

– Ты девушку толкнул, обормот, – произнес Габлер спокойно. – А ну, быстренько извинился, забрал свою вигию и утопал отсюда. Если не хочешь очень серьезно занемочь.

Бритоголовый зарычал, пригнулся и бросился вперед, а вслед за ним ринулись и остальные четверо.

– Юл, не лезь, пожалуйста, – предупредил Арамис вставшего было с ложа Портоса. – Мы сами справимся.

Эти слова он говорил, уже отражая нападение. Точнее, уклоняясь от нападения. Габлер тоже отпрыгнул в сторону, только в противоположную, и две биты со свистом бесполезно рассекли воздух, не найдя цели. Пока двое напавших первыми разворачивались, файтеры встретили следующих. И встретили очень удачно. Так удачно, что узкогрудый парень охнул и присел, выпустив нож и прижимая к животу поврежденную руку, а субъект с подсвечником пропахал носом пол и неуклюже пытался подняться. Пока Арамис разбирался с третьим «битоносцем», Габлер нанес быстрый удар бритоголовому и, судя по треску кости и воплю вожака, сломал тому ключицу. Увернулся от орудия второго типа из этой пары – бита грохнула по столешнице, чуть не разбив бутылку, – огрел его ребром ладони по почке и добавил ногой в промежность. Воплей и стонов в комнате стало больше. Низа сделала шаг в сторону от двери и прислонилась спиной к стене, бесстрастно наблюдая за побоищем. Беллизонец, по-прежнему держа руки в карманах, отошел к окну и тоже выступал в роли созерцателя. Взгляд у него при этом был каким-то брезгливым, словно он вляпался ногой в дерьмо. Портос так и не сел обратно на ложе, но и участвовать в забаве не торопился. И то и дело затравленно посматривал на девушку – такое выражение лица было ему вовсе несвойственно.

Габлер, прыгнув ногой вперед, чуть не проткнул насквозь того типа, которого не до конца вырубил Арамис. Тип отлетел к стене, звучно ударился затылком и сполз на пол, выронив биту. Завершил эту скоротечную схватку, а точнее, избиение, беловодец, угодив оппоненту в челюсть его же подсвечником. Оппонент замычал, попятился, развернулся и бросился прочь из квартиры. Следом, забыв подобрать нож, потрусил второй. Пострадавшую руку он все так же бережно прижимал к животу и, судя по его болезненной гримасе, чувствовал себя не очень хорошо.

Местных жителей в комнате осталось трое. Бритоголовый, скорчившись и ругаясь, держался за сломанную ключицу не пострадавшей правой рукой и больше ни на что не обращал внимания. Тип, получивший в промежность, подвывая, возился на полу. Еще один так и сидел у стены с отрешенным видом, пребывая вдали от здешних забот.

– Битва на Курукшетре… – пробормотал Арамис, деловито направляясь к нему.

Габлер начал подбирать с пола предметы, выпавшие из рук бедолаг, возомнивших себя ну очень крутыми бойцами и вознамерившихся поживиться наличностью файтеров, о которой им, безусловно, поведал обиженный в лифте бритоголовый. А беловодец, словно забыв о парочке остававшихся неподвижными визитеров с Нова-Марса, подхватил вырубленного обитателя комьюнити и поволок в коридор.

Парализаторы продолжали лежать на столе. Портос наконец опустился на ложе и сидел согнувшись, словно на плечи ему давил неподъемный даже для него груз.

– Извинись перед девушкой, – сказал Крис, подойдя к бритоголовому.

Тот угрюмо зыркнул на него, не отрывая руки от пострадавшей ключицы. Посопел и выдавил из себя, повернувшись к беллизонке:

– Извини…

– Мистрис, – подсказал Габлер.

– Мистрис, – покорно просипел бритоголовый.

Низа непонятно шевельнула плечом и вновь перевела взгляд на водруженный на стол нэп Габлера. Ее спутник направился к входной двери и выглянул в коридор. Тут же вернулся, кивнул девушке и остановился рядом с ней.

Габлер мимолетно подумал, что у Арамиса появился шанс унести отсюда ноги, только вряд ли тот этим шансом воспользуется.

Так и оказалось. Беловодец вошел в комнату, мельком глянул на беллизонцев и шагнул к явно не знающему, что делать дальше, бритоголовому.

– Значит, так, – начал он негромко, но внушительно, – забирай своего приятеля и отправляйтесь зализывать раны, пока их не стало еще больше. Еще раз сунетесь – уделаем уже по полной программе, так что за реанимацию платить придется, и немало. И в полицию заявим, свидетели есть, – он кивнул на служителей далекого горного храма. – Все понял?

Бритоголовый набычился. Посмотрел на притихшего приятеля, который не спешил подниматься с пола, но слушал внимательно, мотнул головой на сложенные у стены трофеи:

– Вещички-то отдайте.

Арамис прищурился:

– Может, тебе еще и ключ от квартиры, где деники лежат? Потом заберешь. И очень плохо, что ты выводов не делаешь, дружище. Я же тебя предупреждал, что можешь крепко нарваться. Ладно, валите отсюда, дайте нам с приличными гражданами поспилковаться… ну, пообщаться, – Арамис вновь бросил взгляд на неподвижных беллизонцев. – Они нас по всей Ромке искали, и мы могли бы давно сидеть и винцо с ними пить, а приходится на ваши рожи смотреть. Давай, дружище, уматывай.

Бритоголовый молча двинулся к двери, даже не взглянув на своего приятеля. Арамис еще не успел повернуться к последнему из нападавших, как тот встал и тоже заковылял к выходу.

– И дверь закройте, – сказал им вслед кросс.

Дверь закрылась, и в комнате стало тихо. Очень тихо.