Глава 6. К планете, которой нет

День был уже в полном разгаре, народ сновал по своим делам, все чем-то занимались ради собственного и общего блага. А он, Кристиан Конрад Габлер, на котором не то что воду – тяжелую технику возить можно, вновь бездельничал, сидя на залитой лучами Юпитера скамейке на набережной Тибра. Это уже начинало входить в систему, и система эта Крису была весьма непривычна…

Прием антикрэпа с утра снова сделал из Габлера полноценного члена общества, каковым он вчера вечером, уже будучи дома, стараниями Гранаты считать себя никак не мог. Неугомонный файтер не желал пить в одиночку, и пришлось поддержать товарища. Вроде и помаленьку, чуть ли не по глоточку, но, видимо, сказалось отсутствие тех тренировок, которые Габлер с соратниками регулярно проводил в Нью-Бобринце. В итоге он не очень отчетливо помнил, как Граната вызвал хошек, и чем конкретно они с этими хошками занимались. Нет, общее впечатление осталось, конечно, – файтер вырубается напрочь редко, пусть даже он и бывший файтер, – но подробности в сознании не отложились. Судя по беспорядку в квартире, покуролесили славно, как в лучшие годы.

Утром Граната растолкал Криса – хошек уже не было, – они распрощались, и Гамлет отбыл на такси, чтобы вернуться к месту несения службы, на угрюмый Эдем-V в системе Минервы. Надо сказать, что выглядел он весьма бодро, словно и не пил вчера.

«Я вернусь!» – отметился напоследок Принц Датский фразой из старой арты, имея в виду свое будущее участие в праздновании юбилея Стафла, глотнул из все той же бездонной фляжки – и был таков…

А Крис, поправив здоровье похмелителем, принялся наводить порядок.

Повышать свой культурный уровень ему сегодня как-то не хотелось, вот он и лентяйничал на скамейке, лениво провожая взглядом плывущие по Тибру кораблики.

Легкий ветерок подул в его сторону, и Габлер отчетливо услышал песню, донесшуюся из палубных динамиков прогулочного катера. Пела женщина, душевно пела, раздольно…

«А не махнуть ли на Тиррен? – подумал Крис. – Поваляться на бережку, физиономию омыть в океанских водах… Поплавать, понырять… Подышать соленым воздухом…»

Загоревшись этой идеей, он тут же вызвал такси.

Но добраться до Тирренского океана ему не удалось. Когда уникар покинул пределы столицы и, оторвавшись от шоссе, взмыл в воздух, на связь вышел Солтио Шацкий.

– Ты сейчас где? – едва поздоровавшись, спросил он.

– Да вот, к океану лечу, – ответил Габлер, зная уже, что не долетит.

Так и оказалось.

– Культурный уровень повысил, так сказать, решил за изучение окрестностей взяться? – усмехнулся Шацкий. – В другой раз, хорошо? А сейчас давай ко мне. Пора и за дело.

Сердце сразу напомнило о себе, прибавив обороты. Время отдыха прошло…

…На этот раз Шацкий в кабинете был один. Он кивком указал Габлеру на кресло и сел напротив. Рубашка на нем была другая, с веселенькими разноцветными полосками, а джинсы все те же. Крис невольно напрягся, как перед прыжком с флаинга. Палатинец пригладил что-то на лысине, взглянул на него и поинтересовался:

– Как самочувствие?

– В порядке, – ответил Габлер. И вновь, как и вчера, при встрече с работником Шацкого, почувствовал, что краснеет.

– Вот и хорошо, – кивнул грэнд. – Есть новость: Император договорился с беллизонцами. Даллиа Анизателла Нианнали и прочее уже здесь.

Крис молча сглотнул комок в горле. На душе стало как-то непонятно: то ли радостно, то ли тревожно. В общем, необычно стало на душе. Неужели Босс согласился на потерю Нова-Марса? Хотя выбора-то у него не было. Насильно Низу помогать палатинцам не заставишь…

Габлер думал, что Шацкий сообщит о переговорах побольше, но тот, видимо, делать это не собирался.

– Роймеру поручено подобрать парочку парней, так что вас будет четверо, – продолжал грэнд. – Решили, что это оптимальное количество. Всем вам оформят соответствующие документы. По этим документам, вы – геологоразведчики одной здешней, столичной, фирмы. Хозяева якобы сумели каким-то образом договориться со стафлами… Ну, каким образом – понятно… Вас доставили на Аполлон, и вы там проводите изыскания. И, разумеется, не имеете никакого отношения ни к каким спецструктурам. И ни о Копье, ни о Братстве Хранителей ни слухом ни духом. Но эта легенда, сам понимаешь, на какой случай.

Габлер молча кивнул. Понятнее некуда: на случай, если их сцапают Хранители…

– Отправление послезавтра, но на океан ты уже вряд ли попадешь… – Шацкий сделал паузу. – В смысле, до отлета.

– Обойдусь без океана, – пробормотал Габлер.

Грэнд улыбнулся, правда, только краешками губ:

– Выполнишь задачу, Кристиан, сам тебя туда отвезу. И второй океан устрою, коньячный. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – немного подумав, ответил Габлер. – Но есть просьба.

– Выкладывай.

– Ты сказал, что Роймер подбирает парней. А нельзя ли сделать так, чтобы одним из них был Арамис, мой бывший сослуживец? Ну, то есть это у него прозвище такое… А так он Лино Пирико туо-туо, кросс из гинейцев, с Беловодья. Да ты же в курсе, мы с ним по Кришне вместе мотались.

Шацкий задумчиво потеребил свое острое ухо. Пристально посмотрел на Габлера, словно хотел продырявить его взглядом.

– Уверен в нем?

– Абсолютно, – твердо ответил Крис.

Палатинец отвел глаза и вновь принялся за ухо. Наконец сказал задумчиво:

– Я не медицина, но подвергаю сомнению… Я не читал, но осуждаю… Я его не знаю, но не доверяю… – Он усмехнулся. – Думаю, такой методикой руководствоваться не следует. Хорошо, доставим его сюда. Но до этого я с ним сам переговорю.

– Я его предупрежу?

– Предупреди, прямо сейчас. Может, он и не пожелает в это дело ввязываться. И о том, что я с ним побеседую, тоже предупреди. Только о Копье открытым текстом не распространяйся.

– Но… если вылет послезавтра, как он сюда успеет, с самой окраины?

– Кристиан, ты даже не представляешь, на что способны бриги Твинса. Доставим в срок, не беспокойся.

Крис подумал о том, что вообще очень о многом не знает… А как тут узнаешь, если куча инфы является секретной? Он достал унидеск и начал набирать сообщение Арамису.

«Ты волен соглашаться или не соглашаться, – закончил он, – но я очень на тебя рассчитываю».

Шацкий подался к нему:

– Отправил? А теперь давай на лекцию, расскажут тебе о лесах и горах аполлонских, как там себя вести. И вообще тамошнюю обстановку обрисуют. А потом отправишься на базу, по скалам попрыгаешь, восстановишь навыки.

– А Низа… Анизателла… Она тоже будет на лекции?

– Полагаешь, вам стоит пообщаться перед вылетом?

Габлер подумал и честно ответил:

– Не знаю…

– Вот и я не знаю, – сказал Шацкий. – Известие о том, что ей предстоит работать с тобой, даллиа Анизателла восприняла, скажем так, без особого энтузиазма. Но не возражала и разные нехорошие слова не употребляла, и это главное. Наверное, следует прислушаться к мнению специалистов…

– А как считают специалисты? – быстро спросил Крис.

Грэнд посмотрел на него с легким удивлением. Ну да, откуда Шацкому знать, какие чувства испытывает он, Габлер, к этой беллизонке. И не надо ему ничего знать. Грэндов это не касается… Вообще никого не касается… Кроме него, Криса Габлера, и Низы…

И надежда на лучшее так эфемерна…

«Ничего, – упрямо подумал Габлер. – Ничего… Будущее покажет…»

Он не стал говорить себе, что далеко не все в этом будущем зависит от его желаний.

– Специалисты считают, что здесь вам лучше не пересекаться, – сказал Шацкий. – Дабы негатива не накопить. А вот на бриге попробуй законтачить. Не получится, ну что ж… – Грэнд развел руками. – В интересах беллизонцев, чтобы даллиа Анизателла не палки нам в колеса вставляла, а способствовала. И она это прекрасно понимает.

Габлер подумал о том, что и без подсказки Шацкого обязательно сунулся бы на бриге к Низе. И сунется.

– Да, тут вот еще какой нюанс, – продолжал хозяин кабинета. – Относительно командира вашей группы. Самое целесообразное, чтобы им был ты. Но тут, опять же… – Шацкий прищелкнул пальцами. – Психология. Если на бриге с беллизонкой сблизиться не получится, у тебя могут быть проблемы.

– Пусть командует твинсер, которого подберет Роймер, – предложил Габлер. – Он беллизонцам ничего плохого не сделал, в отличие от меня и Арамиса.

Шацкий опять схватился за свое эльфийское ухо, и Крис подумал, что потому уши у грэнда такие и острые, что он их постоянно вытягивает.

– Есть другой вариант, – сказал палатинец. – Сопровождать вас на Аполлон поручено полковнику Айону. Он и будет считаться старшим. А ты – как бы его заместитель, передатчик распоряжений, так сказать. Вроде и командир, а вроде и нет. Вот такой компромисс. Устраивает тебя подобный вариант?

– Меня-то устраивает… – почесав в затылке, протянул Габлер и собрался что-то добавить, но Шацкий его опередил.

– И постарайся все-таки взять командование на себя, – посоветовал он. – Твинсер и твой приятель возражать, разумеется, не будут, а даллиа Анизателла… Если что, предложи ей самой командовать. В конце концов, многое зависит именно от нее. Так что если пожелает, не вставай в позу.

Крис пожал плечами:

– И не подумаю.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Шацкий и слегка хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. – И все у нас получится… надеюсь.

Габлер взглянул на него:

– Ты вот предлагаешь мне по скалам попрыгать, восстановить навыки. А Низа… Анизателла… в курсе, что ей придется лазить по горам? Не думаю, что ее там, в храме, гоняли так же, как нас гоняют…

Шацкий усмехнулся:

– Да, она в курсе. И готова попробовать себя в качестве альпиниста. И горы на Аполлоне отнюдь не высшей категории сложности, туда туареров вполне можно запускать. Сейчас займешься планетографией, сам увидишь.

– Это она так думает, что готова, – возразил Габлер. – А когда до дела дойдет, то…

– Вот когда до дела дойдет, – прервал его грэнд, – тогда и станешь голову ломать. Если возникнет такая необходимость.

– А не поздновато ли будет? – не уступал Габлер.

– Послушай, Кристиан, – тон Шацкого стал жестким, – ты там будешь с ней, и обязан обеспечить ее работоспособность. Обязан, понимаешь? Хоть на руках ее носи, хоть на плечи сажай… Да вас там три здоровенных мужика будут! Справитесь! А если не справитесь… – Палатинец замолчал.

– Может, пусть хоть на базе поупражняется? – никак не унимался Крис.

– Она заявила, что в этом не нуждается, – отчеканил Шацкий. – Ты что, хочешь, чтобы мы ее заставили этим заниматься? И как ты себе это представляешь?

– Никак не представляю, – хмуро произнес Габлер.

– Вот и я не представляю. И потом, разве ты знаешь ее истинные возможности?

– Нет…

– Тогда эту тему закрыли, – подвел итог Шацкий.

– А можно еще вопрос, уже не совсем по этой теме?

– Давай. Получится ответить – отвечу.

– Если о способностях этих беллизонских жрецов давно известно, то почему кого-то из них раньше не использовали на Аполлоне? Ведь, наверное, можно было уже давно отыскать это Копье и не держать там войска до сих пор…

Шацкий, не мигая, довольно долго смотрел на Габлера, а потом усмехнулся и медленно произнес:

– Это тебе только так кажется, Кристиан, насчет того, что можно было. Вернее, Император не хотел подпускать их к Копью. И, по-моему, правильно делал. Потому что последствия… – Он не договорил и встал. – Ладно, иди, занимайся планетографией. Это сейчас для тебя, так сказать, самое актуальное. Все остальные вопросы задашь, когда вернешься с Аполлона. Если они у тебя есть, и если не пропадет желание их задавать. Идем…

Габлер лежал на знакомом верхнем ложе в каюте черного брига Осота. На нижнем дремал Арамис. Через проход сидел на койке чернявый Кирилл Устинюк, тот самый твинсер из отряда Юргена Роймера, вместе с которым Крис гонялся по Амазонии за Годзиллой. Одной рукой он поглаживал свою остренькую, тоже черную бородку, а другой что-то вытворял на унидеске. Даже сидя, он был таким высоким, что головой почти доставал до верхнего ложа. Больше в спальном помещении никого не было. Полковник Стивен Айон и даллиа Анизателла Нианнали Олидинтано Иолнеи расположились в отдельных каютах.

Кирилл не был посвящен в историю о Копьях Судьбы, грэнды сочли это лишним. Он знал только одно: ему предписано в составе группы прибыть на планету Аполлон (о существовании которой твинсеру до этого было известно только по слухам) и принять участие в определении местонахождения, а при возможности – и изъятии у вооруженной группировки некоего предмета, именуемого «Копьем». Подробности Устинюку и в голову не пришло выпытывать – он работал в Твинсе не первый год и знал, что перед каждым заданием получает ровно столько инфы, сколько ему необходимо для успешного выполнения задания. Оказалось, что, не находясь при исполнении служебных обязанностей, Кирилл становится довольно общительным парнем, и Крис уже знал о нем немало. В частности, что Устинюк – местный, уроженец Вери Ромы. Только не в столице он родился и вырос, а в портовом городе Геркулануме.

Габлер считал, что было бы лучше, если бы Кирилла посвятили во все. А так придется следить за собственным языком, чтобы не сболтнуть лишнего, да и вообще… Быть в одной группе, действовать плечом к плечу и иметь какие-то тайны от товарища… Однако не он, Габлер, тут все решал.

Правда, и насчет этого у него был разговор с Шацким. И тот, прислушавшись к доводам Криса, разрешил ему поведать Устинюку о свойствах Копья. Но преподнести это не как бесспорную истину, а как слухи, которые, конечно, могут быть и справедливыми, но, скорее всего, относятся к области мифов. Мол, он, Габлер, слышал кое-что от грэндов и сделал выводы. Но это только его, Габлера, выводы, и они могут быть очень далеки от действительности. Пока Крис такого разговора с Кириллом не заводил, но намеревался это сделать до конца полета.

Арамис, в отличие от твинсера Устинюка, знал все. На послание Габлера он откликнулся быстро и согласился без раздумий. Участие в предстоящей операции давало ему отличную возможность показать себя во всей красе, дабы руководство Твинса пришло к выводу: «Этот парень нам нужен». И тогда можно было бы, подобно Габлеру, покинуть Стафл и перейти к твинсам, сделав шаг вверх по жизненной лестнице.

Какими сведениями о Копьях Судьбы располагали полковник Айон и Низа, Крис не знал. Но полагал, что полковник не та фигура, которую будут использовать вслепую. Вероятно, именно ему Император поручил проведение этой операции. Точнее, руководство операцией на Аполлоне – ведь не для того же грэнд летел туда, чтобы просто позагорать под местным светилом да посидеть с удочкой у реки. Хотя кто его знает… Возможно, полковнику тоже предоставили ровно столько сведений, сколько считали нужным, и о роли Копья Судьбы в жизни Империи он ничего не ведал. Впрочем, Крис не стал ломать над этим голову – не его это были заботы. На любом задании у каждого есть свои обязанности.

Да, общаться Габлеру с Низой до отлета не довелось, но друг друга они увидели – на предполетном сборе, который состоялся в кабинете Якова Калины. Крис пришел туда вместе с командиром Осота Юргеном Роймером, Кириллом Устинюком и Арамисом и сразу заметил Низу. Нет, в просторном кабинете был и кто-то еще, но Габлер видел только беллизонку. Она сидела в кресле у прозрачной стены, за которой раскинулась столица, и лицо ее было равнодушно-непроницаемым, словно ей, жительнице недр Пятнистых гор на Нова-Марсе, каждый день приходилось бывать в сердце Ромы Юниона – Октагоне. На присутствующих в кабинете она не обращала внимания, будто их тут и не было. Серенький свитерок, серенькие брючки, ноль косметики. Но Габлер был убежден, что она ничуть не проигрывает все-таки замеченной им краем глаза палатинке Зое Афонин. Ничуть!

И еще он готов был поклясться, что, посмотрев на вошедших, жрица горного храма задержала на нем взгляд. И взгляд этот был отнюдь не враждебным.

Полковник Айон, облаченный в пепельного цвета мундир, оказался подтянутым ромсом средних лет, но отнюдь не среднего роста и телосложения. Фигурой он напоминал Портоса, а движения у него были какие-то осторожные, словно у хищного зверя, попавшего на территорию врагов. От его широкого грубоватого лица и мощной фигуры веяло надежностью, а еще невольно хотелось вытянуться перед ним в струнку и ждать приказа. И выполнить его безоговорочно и любой ценой. В общем, именно так, как заверил однажды Граната Андреаса Сколу: «Вигион прикажет – файтер костьми ляжет». Что, правда, не избавило тогда стихоплета от привычного наряда вне очереди…

Разумеется, присутствовал в кабинете и сам Яков Калина, а также Солтио Шацкий и еще один грэнд, который отрекомендовался Мигелом Бержероном, представителем Императора. Именно он задавал тон совещанию, и надо отдать ему должное, воду не лил, говорил четко и конкретно. Расписал все как по нотам, отметил главное, указал, какие могут быть проблемы и как их решать… В общем, очень толковый оказался грэнд. И явно сожалел, что не придется ему лично побродить по дебрям планеты Аполлон в поисках Копья Судьбы. Обсуждение длилось довольно долго, однако Низа в нем участия не принимала. Вопросы ей не задавали и втянуть в беседу не пытались. То ли уже переговорили предварительно, то ли такое условие поставили жрецы-беллизонцы. А может, и сама даллиа Анизателла предупредила, чтобы к ней не цеплялись. Тем более, что она вынуждена была иметь дело с представителями имперских властей, а жрецы Триединого, в чем имел возможность убедиться Габлер, признавать их не желали. Однако лицо ее уже не было равнодушно-непроницаемым, слушала она внимательно и несколько раз скользила взглядом по Крису, встречаясь с ним глазами. И вновь не было в ее глазах враждебности. И это вселяло надежду…

Бриг Осота покинул планету со служебного космодрома Твинса. Этот космодром не избежал участи остальных космопортов Ромы Юниона, за исключением земных или, во всяком случае, одного земного – космопорта «Дикое поле», где Габлеру довелось побывать: над входом в терминал отбывающих провожала вделанная в стену белая мраморная плита, на которой золотились слова Сенеки: «Лучше не начинать, чем остановиться на полпути». Вообще, у Габлера уже давно сложилось впечатление, что древние римляне жили, в основном, для того, чтобы изречь или написать нечто в таком же духе, сказать себе: «Жизнь удалась», – и с чувством выполненного долга отправиться на свои загробные поля… Или куда там они отправлялись? Впрочем, для него эта надпись оказалась очень даже в тему: остановиться на полпути к Копью Судьбы было все равно что вообще не лететь на Аполлон.

Уже на борту брига четверка сменила свою одежду и обувь на одинаковые зеленые комбинезоны и легкие удобные «колеса» типа файтерских бегунцов. Полковник Айон остался в мундире – ему-то не предстояло принимать непосредственного участия в операции.

Стартовав с Вери Ромы, бриг Осота быстро добрался до секретного саба и переместился в систему звезды Аполлон. Габлер не имел ни малейшего понятия о том, в каком уголке Виа Лактеа она находится. Он знал только, что планета Аполлон является третьей по удаленности от местного светила, и что лететь до нее от здешнего саба, как сказал полковник Айон, почти девять часов.

А там… А там все будет зависеть от Низы.

«Низа…»

Крис рывком сел на ложе. Немного посидел, обхватив руками поднятые колени, решительно выдохнул и спустился на пол. Прошел мимо Кирилла, так и не поднявшего голову от унидеска, открыл дверь в коридор.

В коридоре было пустынно и тихо, и казалось, что бриг стоит на месте, а не с бешеной скоростью пронзает пространство. Коридор упирался в рубку управления с одной стороны и в двигательный отсек с другой. Из него же можно было попасть во второе общее спальное помещение и каюты. Каюта, которую отвели Низе, находилась в десятке метров от Габлера. И он прошагал эти метры, мысленно подбадривая себя, машинально приглаживая волосы и чувствуя все-таки в груди приливы неприятного холодка.

Приложив палец к зуммеру, Крис отнюдь не был уверен в том, что Низа откроет дверь, когда увидит его физиономию на дверном экране. Но не прошло и пяти секунд, как серая преграда бесшумно отъехала в сторону, и он обнаружил, что беллизонка стоит в двух шагах от него. Габлер так и не понял, что таилось в глубине ее узковатых черных глаз. Просто молча сделал эти два шага, обнял девушку и коснулся губами ее теплых губ. И плевать ему было на все колдовские штучки, которые она могла с ним проделать, вплоть до полного и необратимого отсыхания мозгов.

Плевать!

…Оказалось, что Низа совершенно не умеет целоваться, но это не имело никакого значения. Для Криса сейчас вообще ничего не имело никакого значения, кроме ощущения гибкого женского тела у него в руках… Горячее прерывистое дыхание… Приглушенный блеск глаз – двух омутов, на дне которых таилось такое… такое… Аромат волос… И расслабившиеся под его напором теплые губы… Бриг мог сбиться с курса и залететь в недра полыхающей смертельным жаром звезды, мог попасть в какое-нибудь завихрение и провалиться в те края, где вместо пространства-времени царит Психея-Майя, мог угодить в остановившееся навсегда мгновение, поменять все плюсы на минусы, рассыпаться по многомерностям, где каждое «здесь» перпендикулярно самому себе и непрерывно борется с «там», даже и не подозревая, что просто ловит собственный хвост, мог… В общем, вытворяй бриг что угодно, Крис ничего бы этого не заметил. Сейчас у него была своя Вселенная. И у этой Вселенной было имя – Анизателла…

Габлер вдруг обнаружил, что сидит на ложе рядом с Низой, и их плечи соприкасаются. Но когда и как он туда переместился, ему было неведомо. Они о чем-то говорили, и что-то оседало в памяти, однако это были всего лишь фрагменты, отдельные листья, выросшие, вероятно, на одной ветке, но эта ветка каким-то странным образом не запечатлелась в сознании. Может быть, и действительно все дело было в необычных способностях жрицы горного храма?

Фрагменты… Звучал милый голос, и мелкие неправильности в построении фраз не только не резали слух, но, напротив, придавали Низе еще больше обаяния. Он не пытался еще раз ее поцеловать, он и так был полон до краев тем первым… и последним поцелуем. Жрицы Триединого не привыкли целоваться.

Фрагменты…

– Ты меня простила?

– Дело не во мне… Кара за причиненное зло все равно есть неминуема, отвратить ее невозможно. Здесь или в ином слое фии… Раньше или позже…

– То есть возмездие за грехи обязательно придет… Но ведь ты тогда сказала… там, на галере… что христианство всего лишь утешительная сказка.

– Я не говорю обязательно о христианстве. Тут не имеет значения, в кого ты веришь. Это есть закон, всеобщий…

– А откуда же он взялся, этот закон? Ведь он касается разумных существ, а они возникли только на каком-то этапе развития Вселенной. Кто его для них установил? Триединый создатель мира?

– Нет. Этот закон был всегда, просто находился в свернутом положении. Не проявлялся… И единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны его не устанавливал, он не есть творец мира. Но он приспособил мир к себе… Я не в возможности объяснить тебе все это немногими словами, суть постигается далеко не сразу…

Фрагменты…

– Зачем мне показывали в вашем храме картины какого-то города у моря? Это какие-то твои воспоминания?

– Не мои. В инниоли заключена память предков. Я хотела, чтобы ты увидел… прочувствовал… осознал, что мы – другие. А поскольку ты задал такой вопрос, значит, не понял этого. Что только подтверждает мои предыдущие слова: мы – другие. Нас нельзя запугать, нами не получится управлять, и ваши правители не имеют никаких оснований смотреть на нас сверху вниз… Хоть наш храм и имеется в глубинах, а не в вышинах.

Фрагменты…

– Тебя здесь еще не было – ну, в Грэнд Роме, а я однажды как-то… почувствовал тебя… Увидел тебя… И это был не сон, точно! Ты шла по коридору… В синем плаще… Это ты на меня так повлияла или все-таки мне просто показалось?

– Нет, тебе не показалось. У вас есть такое выражение: «С кем поведешься, от того и наберешься». Именно это и произошло.

– Так я теперь тоже могу чувствовать других? Как ты? Ты меня как бы заразила?

– Нет, это не есть так. Я на тебя повлияла, но только на какое-то время, и увидеть ты можешь только меня… Это пройдет, Крис…

– Не хотелось бы, чтобы прошло…

Фрагменты…

– С тобой пытался справиться файтер из легиона «Солнца», на галере… Рыжий, без двух передних зубов… Остальные зубы у него остались после такой попытки?

– Все у него осталось, только он спать захотел… неудержимо…

Фрагменты…

– Тогда, на Единороге, в Кришне, ты почувствовала Копье… А почему не можешь почувствовать, где оно находится на Аполлоне?

– Объяснять не буду. Это сложно объяснить неподготовленному. Я есть инминниа, Крис. Одна из олломинниа. А ты не есть. Но теперь во мне имеется… как бы оттиск раналлакса, и я смогу его обнаружить, даже если он довольно далеко. Точнее сказать не могу… Да и зачем тебе все это знать? Это бесполезное для тебя знание.

– А все-таки откуда вам известно о раналлаксах? Энгилейнон… даллио Энгилейнон мне тогда не счел нужным ответить, так, может, ответишь ты? Только не говори, что это бесполезное для меня знание. Знания бесполезными не бывают.

– Знания о раналлаксах даже нельзя назвать знаниями. Память предков отрывочна, и в ней нет таких сведений. Это предание времен Атлантиса, ранней его истории. Само слово «раналлакс» можно истолковать примерно так: «то, что обеспечивает безопасность». По преданию, раналлаксы принадлежали некогда сошедшим к атлантам с небес богам. Вернее, они сошли не именно к атлантам, а на планету, которая сейчас называется Земля. Предание связывает это сошествие с какими-то катастрофическими событиями наподобие тех, которые описаны в христианских книгах и сопровождали распятие Христа. Точнее, не наподобие, а гораздо сильнее. Пришельцы с небес частично погибли в этих катаклизмах, частично покинули планету, утратив там несколько раналлаксов. Два, три, пять или больше – неизвестно. Как минимум один из них остался на острове Атлантис и получил название «Небесный Коготь». Потом его вывезли с острова. А еще потом прилетели дилильтэо из системы Суты и покончили с атлантами. Это я уже говорила, когда мы летели на галере. Только тебе тогда слушать меня было неинтересно. Ты мной был занят, а не моим рассказом… Конечно, было бы гораздо лучше, если бы никаких раналлаксов не существовало. Или чтобы те давние боги никогда не посещали Землю. Империя в том виде, как сейчас, долго бы не сохранилась. Мы очень хорошо знаем земную историю… Очень хорошо. Были там великие империи, но все они в конце концов имели развалиться. То же самое относится и к вашей Империи, Крис… Но теперь мы с вами не будем вместе… если ваш Император сдержит свое слово… Если же не сдержит, то прольется очень много крови… Вашей крови… И Милиль не будет ваш.

– Непонятно, как при таком отношении вы допустили колонизацию вашей планеты. Почему не заявили первым колонистам, что не желаете их тут терпеть? Почему, в конце концов, их не уничтожили? Или такой непримиримой позиции придерживались только вы, служители Триединого, а другие ваши соотечественники не были настроены столь радикально?

– Мне трудно дать ответ, Крис… Тут есть разные мнения… Мы сейчас не можем точно сказать, чем руководствовались те, кто принимал такое решение… Во всяком случае, я этого не знаю. Но знаю, что поначалу мой народ почти не имел никаких контактов с колонистами. Они жили своей жизнью, мы – своей. А потом… А потом получилось так, как получилось. Наверное, служители триединого Беллиза-Беллизона-Беллизонов слишком сосредоточились на своих делах, и мало внимания уделяли тому, что происходит вокруг.

– А что это за дела?

– Мы храним и приумножаем знания наших предков. Такой ответ будет для тебя достаточным.

– Я слышал, что вашему храму двенадцать тысяч лет…

– Да, не меньше.

– У вас там целая подземная страна, да? Я узнавал, сканеры почему-то не могут просмотреть глубины. Вы там защиту поставили, основанную на ваших древних знаниях?

– Крис, я же не спрашиваю тебя о ваших базах…

…Она все-таки ответила на его второй поцелуй, вновь задышала прерывисто… Прижалась спиной к переборке… Уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстранить… Очень слабо пытаясь… Он уже не думал ни о чем, он потерял ощущение собственного тела, но зато очень хорошо ощущал ее тело и все теснее прижимался к ней. Однако в какое-то мгновение упругая теплая волна плеснула ему в лицо, повлекла за собой, мягко, но неотвратимо отрывая его от девушки и сбрасывая с ложа. Еле удержавшись от того, чтобы не упасть на пол, Габлер выпрямился во весь рост и непонимающе уставился на Анизателлу. Она тоже поднялась с ложа и, глядя ему в глаза, медленно произнесла:

– У нас ничего не может… – Девушка запнулась. – Ничего не должно получиться, Крис. Я олломинниа. Я потеряю свои способности, если… – Она опять сделала короткую паузу. – Понимаешь?

Габлер, не отводя от нее взгляда, едва заметно кивнул. Он не очень вникал в ее слова. Он любовался ею.

– Уходи, Крис… Уходи… Пожалуйста…

… Он брел по все такому же пустынному коридору, возвращаясь в спальное помещение, и не мог сдержать улыбки.

«Надежда есть… – думал он. – Надежда есть…»

И гнал от себя мысль о том, что такая надежда может быть сродни миражу.

За время его отсутствия в каюте кое-что изменилось. Кирилл, взяв пример с Арамиса, улегся на ложе, закинув руки за голову и глядя куда-то в пространство. А бывший соратник Криса по Стафлу уже не подремывал – он похлопывал себя ладонями по коленям и покачивал головой, слушая записанную в унидеске песню. Габлер сразу узнал голос певицы и тут же вспомнил город Кришну и отель «Поющая Майя».

Арамис после этого стал поклонником Ольги. И сейчас он явно настраивался с ее помощью на скорое приобщение к повседневности Аполлона – планеты, где шли военные действия, о которых ничего не знало подавляющее большинство жителей Ромы Юниона.

Крис стоял в дверном проеме и чувствовал, как по его спине наперегонки совершают забеги мурашки. И порождал их не только чарующий, проникновенный, вонзающийся в душу голос певицы, но и слова – искренние, очень простые и очень весомые, сплетенные в единственно возможный, пронзительно точный узор…