Глава 12. Братство Хранителей

Раньше подобные ситуации Габлеру доводилось видеть только в арт-объемках. Теперь же и он сам, и его спутники стали невольными участниками арты под названием «В плену у Братства Хранителей». Выполнив все пожелания, а точнее, приказания неведомого командира, Габлер встал у стены, положив руки на затылок, и все-таки держа экстру наготове. Справа послышался громкий шорох. Крис, скосив глаза, увидел, что одна створка ворот въехала в стену, вокруг стало гораздо светлее, и в образовавшемся проеме показались какие-то черные фигуры. Застучали по камням подошвы, и сзади сказали:

– Не двигаться!

Чьи-то руки прошлись по комбинезону сверху донизу. Габлер слышал чужое напряженное дыхание.

– Можете повернуться, медленно, руки не опускать.

Крис бросил взгляд на стоящих в одну линию у стены, дальше от ворот, спутников и развернулся на месте, продолжая держать сцепленные пальцы на затылке. Посреди «тамбура» выстроился в шеренгу добрый десяток молодых мужчин с обритыми головами, нацелив на искателей оружие, в котором можно было признать излучатели, хоть и не такие, как у эфесов или твинсеров. Еще трое, присев на корточки, изучали вещи пришельцев, вытряхивали на камни содержимое нэпов, перебирали коробочки с драже, медикаменты, тюбики с шейв-пенкой и туалетную бумагу. По сравнению с тем, что видел Габлер, попав в «молоко», одежда Хранителей претерпела существенные изменения. Никаких курток-рубах-джинсов разных фасонов и расцветки – нынешнее поколение «братьев» было облачено в одинаковые черные балахоны до пят. Судя по тем троим, копающимся в вещах, одеяния имели капюшоны, откинутые на спину. Хотя, возможно, это была просто униформа местных блюстителей порядка – полов, стражников, охранников или как там еще? А может, и от джинсов эти мужчины не отказались, только балахоны мешали увидеть этот неизменный с древних времен тип одежды.

– Кто такие? – спросил один из мужчин постарше. Судя по голосу, это был тот, кто раньше отдавал команды.

– Геологоразведчики, – коротко ответил Габлер и показал подбородком на россыпь изъятого из карманов имущества. – Вон там наши документы, в зеленом паке.

Командир легонько хлопнул по плечу одного из тех, что копались в вещах:

– Никифор, а ну-ка…

Тот выудил зеленый прямоугольник пака, протянул ему:

– Вот, иеромонах…

Названный иеромонахом извлек из пака документы и погрузился в чтение. Десять его подчиненных все так же держали «геологоразведчиков» под прицелом, а Никифор с двумя другими продолжил свое занятие. Причем один из этой троицы самым тщательным образом осматривал излучатель для вскрытия горных пород. Документы иеромонах изучал вдумчиво и довольно долго, разве что на свет не смотрел и не пробовал на вкус. Крис за это время тоже успел кое-что изучить. Втроем – Низа не в счет – они, пожалуй, могли бы справиться с этой оравой. Но что толку? Пока разберутся, как поднимать плиту, нахлынут другие. И даже если и тех удастся перебить, далеко по пустому тоннелю, где нет никаких укрытий, не убежишь – не догонят люди, догонит луч излучателя… Тем более что из оставшейся на месте второй створки ворот продолжал пялиться ствол. Не время пока бегать, слишком мало шансов на успех. И слишком много шансов им, всем четверым, стать трупами. А у них нет с собой не только доков, но и крионики, так что к жизни уже не вернешься. В пятый слой фии…

За открытой створкой виднелся ярко освещенный коридор. Его уже нельзя было назвать подземным тоннелем – голубоватое покрытие пола не походило на каменное, на серебристых стенах висели трубки светильников. И там, в глубине, маячила еще одна группа людей в черном. Нет, идти на обострение было явно не время…

Наконец иеромонах поднял взгляд от документов, перевел его на Габлера и спросил:

– Значит, фирма «Малахитовый ларец», центровая планета?

– Именно так, – подтвердил Крис. Ему показалось, что в голосе этого большеносого, с кустистыми бровями «брата» проскользнула недоверчивая нотка.

Иеромонах обвел задумчивым взглядом всех четверых поисковиков, убрал пак куда-то под свой балахон, посмотрел, как возятся у его ног другие «братья».

– Центровая планета… – повторил он. – Система Ярилы.

– Да нет, система Юпитера, – удивленно поправил его Габлер.

– Ну да, ну да, – покивал иеромонах. – Новая метла… Значит, фирма «Малахитовый ларец». Интересно, каким образом фирма «Малахитовый ларец» узнала о существовании Реликвария? Именно так мы называем эту планету. Насколько мне известно, она ведь своего рода невидимка…

Это был плохой признак. Очень плохой. Иеромонах не счел нужным скрывать, что люди, живущие тут, находятся как бы вне рамок Империи. Впрочем, Габлер и так понимал, что выпускать их отсюда не пожелают. Как не выпустили тех эксплошников.

Он пожал плечами:

– Нам таких подробностей не объясняли. Мы геологоразведчики. Фирма направила нас сюда, на Аполлон, для геологоразведки. Чем мы и занимаемся. Вот и все.

– Чем вы и занимаетесь… – кивнув, эхом откликнулся иеромонах, и в голосе его Крису вновь послышалось недоверие. – Можете опустить руки, но ведите себя спокойно.

– Так мы вроде и не буйные, – слегка улыбнулся Габлер. – Как я понимаю, мы угодили на какой-то объект, который тоже в своем роде невидимка?

Иеромонах, чуть прищурившись, смерил его взглядом с головы до ног и снова кивнул:

– Можно сказать и так. Вас там, в «Ларце» вашем, специально учили проникать на подземные объекты?

– Да нет, никто нас ничему такому не учил… – развел руками Крис. – Просто так получилось.

– Просто так получилось… – Видимо, у этого «брата» была такая манера вести разговор.

– Мы угодили в аномалию, – пояснил Габлер. – В белый туман. Ну, вы, наверное, знаете. «Молоко». И очутились в этих горах. – Это он уже на ходу додумал «легенду». Ему казалось, что вышло удачно.

– Ах, вот как? В аномалию? В белый туман?

Иеромонах задумчиво поморгал, наклонился и поднял с пола парализатор. Покрутил в руках, зачем-то подул на него и молча взглянул на Криса.

– Убойная сила не очень, – пояснил тот, – но чтобы отпугивать зверей вполне годится. А излучатель – для взятия проб. Геологоразведчики мы…

– Для взятия проб… – и на этот раз не стал оригинальничать иеромонах и опять посмотрел на троицу разгребателей вещей. – Лев, есть там пробы?

– Проб пока нет, – поспешно сказал Габлер. – Не успели взять.

– Не успели…

– Не успели, – подтвердил Крис. Занудная манера иеромонаха уже начала его немного раздражать.

– Ну что ж… Лев, Никифор, Михаил, собирайте вещи. Раз такое дело, господа геологоразведчики… Раз уж вы в гости к нам напросились… – Иеромонах сделал паузу, и Габлер невольно напрягся. И даже не увидел, а почувствовал, как напряглись и его спутники. «Господа», «Реликварий», «иеромонах» – от этих слов веяло не то что седой, а вовсе облысевшей стариной. А в старину с незваными гостями особо не церемонились. – Раз уж вы в гости к нам напросились, то прошу следовать за мной. Считайте, что я, иеромонах Василий, приглашаю вас к патриарху Феодору. На аудиенцию. Ему все и поведаете. Очень желательно – начистоту. Смею вас заверить, господа, это в ваших же самых что ни на есть кровных интересах.

– Нам скрывать нечего, – как можно более спокойно сказал Крис. – Главное, чтобы мы потом крайними не оказались. Мы же сюда работать прибыли. Геологоразведкой заниматься.

– Я помню, – усмехнулся иеромонах Василий. – Но не о том заботиться надо, а о душе своей. Ибо душа не больше ли пищи, и тело – одежды? – Последняя фраза прозвучала как цитата. – Следуйте за мной. – Он посмотрел на парней с излучателями: – Оружие опустить.

Крис переглянулся с товарищами. Низа выглядела бесстрастной, Кирилл был серьезен и даже хмур, а гинеец вдруг едва заметно подмигнул ему.

– Спасибо за приглашение, – сказал Габлер в черную спину иеромонаха и направился вслед за ним. – Надеюсь, наши вещи вы нам вернете?

– Вернем, – не оборачиваясь, ответил Василий. – Только сначала патриарх на них посмотрит.

Крис шагнул в открытую створку ворот, бросил быстрый взгляд налево – там, за полукруглой низкой стойкой, стояло пустое кресло и белел на стене над ним небольшой квадрат пульта. Приостановился, поджидая своих спутников. Вслед за ними, без какого-либо строя, шли парни с излучателями, держа оружие не на изготовку, а стволами вниз. Оставшаяся троица продолжала распихивать вещи назад по нэпам.

– Задержку наверстаем, – сказал Габлер Арамису. – Не переживай.

– Ну да, не переживай, – подыграл беловодец. – Они что, блип, предупредить не могли?

– А кто же знал о том, что нас занесет в эти края? – вступил в игру на публику Кирилл Устинюк. – Здесь же не каждый день такое бывает, правильно? Аномалия эта…

– Но бывает же! – чуть ли не вскричал Арамис. – Могли бы сказать: так, мол, и так, попадете в такой-то район – быстренько убирайтесь оттуда…

– Может, они, и сами не знали, что тут подземелье имеется, – внесла свою лепту и Низа. – И вообще, не нам эту проблему решать.

Люди в черных балахонах, стоявшие впереди, расступились, повинуясь жесту иеромонаха. Это были такие же бритоголовые парни от двадцати до тридцати лет, и тоже вооруженные излучателями. Проходя мимо, Крис скользнул взглядом по их лицам, и по спине его прогулялся холодок: лица эти были не только недружелюбные, но почти враждебные. Что ж, если здешних обитателей их лидер или лидеры настраивали на завоевание сошедшей с пути истинного Империи, то другого ожидать не приходилось. Любой имперец – враг. А может, просто физиономии у них такие… Всю жизнь провести под горами – волей-неволей будешь зверюгой смотреть. Хотелось верить, что этих ребят хоть иногда выпускают погулять на природе. Пусть даже поодиночке. Пусть даже на часок-другой.

От основного коридора уходили в стороны другие, там виднелись фигуры в таких же черных балахонах, и кое у кого капюшон был накинут на голову. И мужчины, и женщины не стояли там, а шли по каким-то своим делам, не имеющим отношения к поимке пришельцев. Во всяком случае, Габлеру показалось именно так. Он не заметил никого, кто явно спешил бы в их сторону с горящими от любопытства глазами.

Вскоре иеромонах свернул в одно из таких ответвлений, потом последовал новый поворот. Метров через двадцать коридор сменился просторной прямоугольной площадкой. Василий нажал на самую обыкновенную светящуюся молочным светом кнопку на стене – их было там не меньше десятка, расположенных в ряд, с интервалами, от одного края стены до другого. Створки раздвинулись, открывая, как и ожидал Габлер, кабину лифта. Иеромонах приглашающе повел рукой:

– Заходите, разведчики.

И теперь в его голосе Габлеру почудилась скрытая угроза.

Он вошел в совершенно безликую серую кабину, за ним последовали его спутники. Кабина была вместительной, в ней нашлось место еще и Василию, и двоим местным полицейским, и никто животом друг в друга не упирался.

– Константин, уводи своих, – сказал иеромонах кому-то из оставшихся на площадке подчиненных. – И Никифора подгони.

Он нажал на одну из таких же, что и снаружи, молочно-белых кнопок на стене кабины у двери, и кабина бесшумно пошла вниз. На экранчике под потолком начали сменять друг друга зеленые цифры: «1»…  «2»… «3»…

Низа стояла рядом с Габлером, и он незаметно успокаивающе погладил ее по руке. Девушка, повернув голову, бросила на него быстрый взгляд – и не нашел Крис в этом взгляде ни страха, ни растерянности, ни тревоги.

Сколько там всего было кнопок, Габлер разглядеть не мог – их закрывал собой местный то ли пол, то ли твинсер. Кабина остановилась, когда на табло появилась цифра «8».

– Гости выходят первыми, – предупредил иеромонах, и теперь в слове «гости» Крису померещилась ирония.

Он мысленно выругался и вслед за Низой вышел на точно такую же, как и на первом уровне, площадку.

– Стоим, ждем, – вновь распорядился Василий.

– Глубоко же вы закопались, – продолжил разыгрывать роль геолога Крис. – Небось, какие-то особо опасные эксперименты?

Иеромонах покосился на него и медленно изрек:

– И я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны.

Габлер неопределенно хмыкнул. Наверное это тоже была какая-то цитата. А с учетом того, что Братство вроде намеревалось распространить на всю Виа Лактеа учение Иисуса Христа, иеромонах Василий цитировал Библию.

– Она отворила кладезь бездны, – вдруг сказала беллизонка, – и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладезя…

Иеромонах удивленно и восторженно взглянул на нее:

– Госпожа знает Откровение Иоанна Богослова? Прекрасно! Ты меня просто порадовала!

Открылись двери второго лифта, и на площадку вышли трое парней с нэпами и экспедиционным излучателем – Лев, Никифор и Михаил.

– Прошу за мной господа, – повел рукой иеромонах и направился к выходу с лифтовой площадки.

Четверо поисковиков и пятеро «братьев» зашагали следом за ним, и Крис на ходу шепнул девушке:

– Молодец!

Хотя слова местного командира еще раз подтверждали: «геологоразведчикам» не стоит рассчитывать на продолжение изысканий.

– Как раналлакс? – еще тише произнес Габлер, намеренно не употребляя слово «копье».

Вместо ответа Низа показала пальцем в пол.

Они повернули еще четыре раза – Крис запоминал пройденный путь – и вышли в очередной безлюдный коридор. Коридор был короткий и упирался в дверь. Вполне обычную двустворчатую дверь с одной ручкой. Иеромонах не успел дойти до нее, когда в его одеждах запищало, словно Василий таскал с собой какого-то мелкого зверька. Командир приостановился, извлек из-под балахона черную же, вполне узнаваемую коробочку коммуникатора и поднес к уху. Подержал и негромко произнес:

– Уже подходим, патриарх.

Открыл дверь и шагнул за порог.

За дверью была просторная комната, похожая на комнату обычного учреждения любой из планет Ромы Юниона. Столы, стенные шкафы, стулья… На стульях сидели два парня в черных балахонах, держа на коленях излучатели. Увидев вошедших, они вскочили на ноги, но оружие опустили стволом в пол. Напротив входа была еще одна дверь, такая же двустворчатая, серая, и на фоне этой серости всеми красками играла картина над притолокой. Там, на фоне темных гор и светлой зелени, были изображены три креста с распятыми мужчинами. Под крестами стояли и сидели люди в разного цвета одеждах, похожих на балахоны «братьев». На двоих распятых по бокам мужчинах были только белые набедренные повязки. Тот же, что в центре, с золотистым, с темной каемкой, нимбом, был одет в лиловый, почти до щиколоток, плащ без рукавов с двумя продольными желтыми расширяющимися полосами от груди донизу. Возле него, подняв голову и отклонив туловище назад, стоял черноволосый человек с короткой бородкой, в красной одежде типа туники, доходящей до середины бедер. На поясе его виднелся эфес и часть клинка меча. В руках мужчина сжимал копье, и копье это упиралось в ребра распятого, возле подмышки.

– Прободение тела Христова копьем сотника Лонгина, – сказал иеромонах, перехватив взгляд Габлера. – Миниатюра из «Евангелия Рабулы», манускрипта шестого века от Рождества Христова. Копия, разумеется… Само «Евангелие», увы, не пережило земной Апокалипсис, сгинуло, как и многое другое… – Он шагнул к закрытой внутренней двери. – Подождите здесь. Никифор, забирай все рюкзаки и излучатель, и за мной!

Иеромонах и один из парней скрылись за дверью, однако Никифор почти сразу вышел, уже с пустыми руками. В ответ на вопросительный взгляд товарища мотнул головой на выход в коридор, и эта троица – Никифор, Лев и Михаил – молча удалилась. С искателями остались четверо вооруженных «братьев». Все стояли в полной тишине, и Габлер заметил, что Арамис с Кириллом не бездельничают, а внимательно осматривают помещение, что уже сделал и он сам. Это могло пригодиться. Особенно радовало то, что нигде на всем пути сюда не было видно ничего похожего на сторожевые посты. Правильно – чего бояться Хранителям на собственной базе?

Беллизонка же изучением помещения не занималась. Она с отрешенным видом рассматривала картину, изображавшую Копье Судьбы. Точнее, сцену распятия Христа.

Вскоре внутренняя дверь еще раз отворилась и в проеме возникла черная фигура иеромонаха Василия.

– Прошу вас, господа, – довольно громко и торжественно произнес он, словно какой-нибудь церемономастер… или как их там? – Патриарх Феодор и хартофилакс Мануил ждут вас!

Хартофилакс – это слово было покруче церемоно… и неизвестно что означало. И особого благозвучия найти в нем было трудно. Оно больше смахивало на какое-то ругательство: ну, все, мол, хартофилакс тебе пришел…

Габлер мысленно одернул себя и первым шагнул в дверь.

Эта комната настолько отличалась от предыдущей, что он сначала даже не обратил внимание на тех, кто в ней находился, и принялся разглядывать интерьер. Хотя, разумеется, тут же зафиксировал, кто где располагается – чисто автоматически, и на самом деле на этом не сосредоточиваясь.

Комната казалась большой… даже нет – очень большой, несмотря на то, что до противоположной от входа стены было метров восемь, и на зал она никак не тянула. Эта противоположная стена была сплошь завешена каким-то подобием тяжелой на вид розовой, со складками, материи, похожей на занавес старинного театра. Потолок тут был не сводчатым, как в коридорах, а ровным, более высоким, с тремя яркими трубками светильников. Невероятный простор комнате придавали две огромные живые картины справа и слева, каждая – во всю стену. Впрочем, только знание того, что комната находится глубоко под поверхностью планеты, позволяло определить, что это именно живые картины, а не вид, открывающийся за стеклянной стеной. Справа стоял хвойный лес – не тот, через который искатели шли к предгорью, а другой, нездешний. Огромные деревья были покрыты ослепительно белым снегом, их вершины едва заметно раскачивались на ветру, царапая бледно-синее небо в разводах перистых облаков. Солнца не было видно за деревьями, но его присутствие угадывалось, и на белой поляне лежали синеватые тени. Вот выскочил из-под растопыренных зеленых лап рыжий зверек с острой мордочкой и пушистым, с белым кончиком, хвостом – («Лиса?» – предположил Габлер), – потрусил через поляну, по брюшко проваливаясь в снег, оставляя на нем размазанные вмятины следов… Вот метнулась вдоль деревьев глазастая рябая птица с пучками перьев на голове, похожими на уши… Она смахивала на Сову из знакомой с детства арты о Винни-Пухе.

На другой стене на фоне гор разлеглась водная гладь. Горы тоже были не местными, совсем невысокими, а в прозрачной голубоватой воде медленно скользили рыбы. То ли море это было, то ли озеро… И отражался в воде зеленый берег, светило в небе солнце и плыла вдали одинокая лодка. Кто-то сидел в ней, работая веслами… Серебрились брызги… И таким первозданным покоем веяло от этой картины, что хотелось шагнуть туда, разлечься на воде, смотреть, прищурившись, в небеса и не думать ни о чем…

Возможно, это были виды той самой Сибирской России, на территории которой возникло когда-то Братство Хранителей.

И мебель в этой комнате была совсем другой – не безликий набор предметов, а настоящий ансамбль, в котором столы, кресла и массивные шкафы не только соревновались в изысканности, но и гармонично дополняли друг друга. Несомненно, все это была штучная работа, сделанная по заказу, продуманному до мелочей. Вкусу патриарха Феодора можно было позавидовать. Наверное, здесь, в этом своем кабинете, он забывал, что находится в подземелье. И воздух тут был свежим, напоенным смешанными запахами хвойного леса и водных просторов. Хотя чуткий нос Габлера все же уловил струйку, не вписывающуюся в общий фон: в кабинете едва уловимо веяло какой-то парфюмерией, которой, вероятно, пользовался патриарх. Во всяком случае, раньше, в коридорах, такого запаха не чувствовалось.

Тут над дверью тоже висела картина, Габлер рассмотрел ее уже позже. Может быть, еще одна копия с какого-то древнего земного полотна или холста – как там это правильно называлось? Все та же сцена распятия, а точнее, прободения тела Христа. Только краски тут были разнообразней, сочней и поярче, и Лонгин представал не в образе молодого мужчины, а в образе седого плешивого старца с вислой раздвоенной белой бородой. И Христос одеждой своей не отличался от двух других распятых: белая набедренная повязка – и все. И стекающие по телу струйки крови…

Несомненно, пожилой мужчина с широким грубоватым лицом, сидящий в черном кресле с высокой спинкой у дальней стены, и был патриархом Феодором. На большом столе перед ним было разложено имущество охотников за Копьем Судьбы. Излучатель пристроили отдельно, с краешку, его ствол был наставлен на водную гладь. Выпотрошенные нэпы лежали на полу. Патриарх был обрит по местной моде, его черный балахон ничем не отличался от одежды других обитателей базы, которых искателям довелось здесь увидеть. В руке он держал вынутые из пака документы «геологоразведчиков». Сбоку от него, метрах в трех, стоял другой стол, менее впечатляющий, с какими-то сложенными на углу коробочками. Кресло рядом с ним пустовало. А в третьем кресле, с другой стороны от патриарха, положив руку на его стол, сидел худощавый, тоже пожилой мужчина с острым взглядом. И в таком же балахоне. Было несложно сообразить, что это и есть хартофилакс Мануил. Напротив стола Феодора, параллельно ему, расположились в ряд четыре кресла – опять же, не составляло особого труда догадаться, что их передвинули туда специально, для гостей… Или пленников. Сопровождавшие искателей местные полицейские остались за дверью, а те двое, что находились в комнате перед кабинетом патриарха, вошли и встали по обе стороны от входа, держа оружие стволом вниз. Иеромонах Василий отошел к столу с коробочками, развернулся лицом к присутствующим и прислонился к его передней стороне.

Патриарх обвел взглядом охотников за Копьем и показал свободной рукой на ряд кресел:

– Садитесь, господа. – Голос у него был глубокий и какой-то жестковатый. – Здороваться не буду, потому что пока не знаю, стоит ли желать вам здравствовать… Вы уж не обессудьте. – Феодор едва заметно усмехнулся, и эта усмешка выглядела отнюдь не извиняющейся, а зловещей.

– Спасибо, – вежливо произнес Габлер. Для грубостей еще не настал час.

Феодор подождал, пока «гости», осмотревшись, устроятся в креслах, и продолжил:

– Давайте, излагайте вашу историю. Кто у вас старший? – Патриарх взглянул на документы. – Устинюк? Габлер? Нианалли… э-э… Олиди…

– Габлер, – сказал Крис. – Это я. Изложить несложно… Но можно ли сначала поинтересоваться: что это за объект? Ну, не в смысле, чем вы тут занимаетесь… Не наше это дело, да и мистер Василий уже вполне доступно поведал насчет упавшей звезды с ключом… Я к тому, что нас ни о чем таком не предуждали, иначе мы и близко бы сюда не подходили… Нам чужие секреты ни к чему, у нас своя задача есть. По какому, так сказать, ведомству вы проходите? Ну, просто любопытно… Религиозная организация, так я понимаю? Христианская?

Патриарх отложил документы, чуть подался вперед, медленно поставил локти на стол и подпер сплетенными пальцами массивный гладко выбритый подбородок. Посмотрел на Криса тяжелым изучающим взглядом:

– Хочешь знать истину? Не там ищешь, господин Габлер. Он сказал: «Я есмь путь, и истина, и жизнь». Но, возможно, я отвечу на твой вопрос. Это будет зависеть от того, какие выводы мы, – он повел глазами на иеромонаха и хартофилакса, – сделаем из твоего рассказа. Итак, мы слушаем, господин Габлер.

Крис мимолетно подумал о том, что за последнее время ему приходится слишком часто иметь дело со священнослужителями, и в очередной раз за сегодня сказал:

– Мы геологоразведчики…

Повествование он вел неторопливо, взвешивая каждое слово, но запинок не допускал. Неизвестно, была ли у Хранителей «отвертка» – препарат, который развязывал язык кому угодно, даже при поставленной блокировке, – однако Габлер очень надеялся, что до этого дело не дойдет. Не дадут они Хранителям до этого дойти.

Особенно Крис упирал на то, что они, мол, люди маленькие, и как начальству удалось провернуть эту экспедицию – понятия не имеют. Не их это дело. Их дело – заниматься геологоразведкой. За что и деньги получают.

Все вроде выглядело складно и вполне правдоподобно. Владельцы фирмы «Малахитовый ларец» каким-то образом договорились с кем надо, и четверку геологоразведчиков доставили на корабле Стафла сюда, на Аполлон-Реликварий. В расположение здешнего легиона. Командование предоставило им флаинг, на котором экспедиция и отбыла на юго-восток Первого континента, к горам. Именно там геологоразведчикам и предписывалось руководством фирмы проводить изыскания. Флаинг улетел, разведчики разбили лагерь и, переночевав, направились в горы, дабы приступить к работе. Но… угодили в аномалию, которую здешние файтеры называют «молоком». Геологоразведчиков поставили в известность о том, что такое тут случается, поэтому они отнеслись к неожиданному приключению спокойно. А когда выяснили, что очутились на Втором континенте, в совсем других горах, решили связаться со стафлами, чтобы их отсюда забрали. Однако оказалось, что связи почему-то нет…

Крис замолчал, собираясь перейти к финальной части рассказа, но тут хартофилакс Мануил задал вопрос:

– А почему вы отправились в горы со всеми своими вещами? – Это прозвучало с хитрецой, и глаза Хранителя нехорошо блеснули. – Почему лишнее не оставили в лагере?

«Хартофилаксом тебя по голове!» – мысленно пожелал Габлер, но внешне остался спокойным и ответ нашел почти сразу.

– Собственно, никакого лагеря как такового у нас не было, – пояснил он. – Это я просто так выразился. Зачем нам лагерь? Мы намеревались пройти по запланированному нашим руководством маршруту и назад возвращаться не собирались. Поэтому и носили все с собой. Да и что там носить? Сами видите. – Он кивнул на вещи, разложенные перед патриархом. – Своя ноша, как говорится, не тянет. Вот с образцами было бы, конечно, потяжелей, но мы ни одного образца раздобыть не успели.

– Все свое ношу с собой… – пробормотал патриарх, взял со стола тюбик зубной пасты и покрутил его в руке. Медленно прочитал золотистую надпись: – «Аромат цветов»… – Поднял глаза на Габлера: – Не эта ли паста находится на вооружении у доблестных бойцов Звездного флота?

– Она самая, – не поведя и бровью, кивнул Крис. – Так же как и туалетная бумага «Чистая корма» и всякое другое в том же духе. Очевидно, начальство договорилось, и нам все тут выдали, в легионе. Вероятно, чтобы не тащить с Верки лишнего…

– С Верки? – удивленно вскинул голову патриарх.

– Ну да, с Вери Ромы, – пояснил Габлер. – Так ее называют, столичную планету.

– Файтеры называют, – подал реплику иеромонах Василий. Он продолжал стоять, упираясь тылом в стол и скрестив руки на груди.

– Почему? – перевел на него невинный взгляд Крис. – Не только файтеры. Обычный бытовой жаргон, очень распространенный. Например, планету Беловодье, – он покосился на Арамиса, – называют Баламутье…

– А Форпост именуют Компостом, – тут же вставил гинеец.

– Точно, – кивнул Габлер. – Натали – это Натаха. Или даже Деваха-Натаха… Кремль – Башня… Марс – Краснозадый… Ну, звезда Янус, понятно. – Он усмехнулся. – Анус… Иногда – Глубокий Анус. Мы к файтерам никакого отношения не имеем, мы – «сивилы», как они почти всех других именуют.

– Допустим, – сказал патриарх. Лицо его было непроницаемым. – И что было потом? Вы обнаружили, что связи нет – уж простите великодушно, у нас тут так положено… И что дальше?

– И пошли искать место, где она появится, – честными глазами взглянул на него Крис. – Связь не появилась, зато мы обнаружили очень странную штуку: тоннель. В то, что это природное образование, нам как-то не поверилось – что в природе могло проделать такой правильный и ровный ход? – вот мы и решили выяснить, что…

– Стоп! – Патриарх выставил перед собой открытую ладонь. – Каким образом обнаружили? Где тут такой прибор? – Он кивнул на геологический инвентарь, лежащий на столе.

– Вот этот прибор. – Габлер с легкой улыбкой повернулся к беллизонке. – Анизателла Нианалли Олидин… В общем, Низа. Уроженка планеты Нова-Марс в системе Сильвана. У нас в «Малахитовом ларце» вообще как в этом… древнем Вавилоне… Вавилонское столоверчение…

– Столпотворение, – машинально поправил его Феодор, с изумлением глядя на бесстрастную беллизонку. На лицах его коллег было точно такое же выражение.

– Ну да, столпотворение. Я вот с Форпоста, Лино с Беловодья-Баламутья… А Кирилл…

– Стоп! – вновь прервал Габлера патриарх. – При чем здесь столпотворение?! Ты хочешь сказать, что эта госпожа, – он вновь взглянул на девушку, – обнаружила подземный ход без использования аппаратуры?

– Вы слышали о беллизонцах? – ответил Крис вопросом на вопрос. – Кое-кто из них умеет и не такое.

Патриарх переглянулся с хартофилаксом, медленно выпрямился, откинулся на резную спинку кресла и сложил руки на животе. Некоторое время в кабинете стояла тишина, словно все внезапно онемели или хватили чего-то сверхкрепкого. Кирилл, который сидел, вытянув и скрестив ноги, пошевелился и поменял их местами: левую положил на правую. Патриарх пожевал губами и опять подался вперед.

– Госпожа Низа, ты действительно смогла как-то увидеть подземный ход? – Голос его звучал вкрадчиво и приглушенно.

– Да, – спокойно подтвердила беллизонка. – Чтобы вы не думали, что я сообщаю неправду, могу сказать, например, что вот тут, – она показала на пол, – на два метра ниже, находится такое же по размерам помещение. Вон там, – она повела рукой в сторону зимнего леса, – тоже внизу, тянется коридор… Метров на пятнадцать… Потом поворачивает налево от меня… В другой стороне – четыре шахты лифтов… И так далее.

– Оч-чень интересно… – с нажимом произнес патриарх. – Это у тебя врожденное?

Анизателла, сохраняя бесстрастный вид, медленно ответила – судя по всему, цитатой:

– Тогда Он коснулся глаз их и сказал: «По вере вашей да будет вам». И открылись глаза их.

– Вот ка-ак?… – протянул патриарх. – Ты веруешь в Господа нашего Иисуса Христа?

– Я просто пояснила, – сказала беллизонка.

И вновь в кабинете воцарилась тишина. Габлеру показалось, что патриарх что-то напряженно решает для себя. Не приходилось сомневаться в том, что уж Низе-то он наверняка не позволит покинуть эту подземную обитель. Впрочем, как и всем остальным.

– Проникли вы сюда не через вход, – сказал хартофилакс Мануил. – Сигнализация не сработала. Пробились с помощью вот этого? – Он прикоснулся к экспедиционному излучателю.

– Да, – кивнул Габлер. – Он предназначен для вскрытия горных пород. Довольно мощная машинка.

– А почему…

Хартофилакс не договорил, но Габлер понял вопрос и пояснил:

– Потому что на входах бывают всякие опасные для здоровья сюрпризы. Вы же ведь, как я понимаю, не приветствуете посторонних? И вообще, нормальные герои, как говорится, всегда идут в обход. Так спокойней. Риска меньше.

Хартофилакс недобро прищурился:

– Это вас в вашем Звездном флоте так научили?

Габлер развел руками и собрался повторить, что они никаким боком не связаны с файтерами, что они сивилы-геологоразведчики, но тут вновь подал голос патриарх Феодор:

– Вам что, эти звездные воины ничего о нас не сказали?

– А разве они о вас знают? – изобразил удивление Крис. – Нет, никто и словом не обмолвился. Да и направлялись мы совсем в другую сторону.

– Ну, а сами-то вы разве не поинтересовались, с какой целью сии звездные воины здесь присутствуют? – задал новый вопрос патриарх.

– А зачем? – вновь изобразил удивление Габлер, стараясь выдерживать тот же уровень исполнительского мастерства. – Это ведь их дела, не наши. Наше дело геологоразведка… И потом, насколько я знаю, легионы Стафла ди… располагаются в каждой планетной системе Империи. – Он чуть не сказал: «Дислоцируются», – а это прозвучало бы уж очень по-файтерски. И поспешно продолжил, чтобы его оговорка тут же забылась: – А в самом деле, кто вы?

Он хотел добавить: «Какой клад здесь стережете?» – но вовремя прикусил язык. Такой вопрос могли расценить, как его, Габлера, информированность. А это было совсем ни к чему.

– Кто мы… – задумчиво сказал патриарх. Помолчал и продолжил: – Госпожа Низа легко цитирует Священное Писание, но, как я понял, не верует в Господа нашего Иисуса Христа. А ты, господин Габлер? Ты – веруешь? – Он буквально впился взглядом в Криса.

Габлеру стало так неуютно, словно от ответа на этот вопрос зависело его дальнейшее существование.

– Я уважаю любую чужую веру, – осторожно начал он. – Но… В общем, это довольно сложная тема… И мне не хотелось бы ее обсуждать. Во всяком случае, не сейчас.

– Понятно, – сказал патриарх Феодор и медленно перевел взгляд на сосредоточенного Арамиса.

Тот не стал дожидаться вопроса и заявил:

– У нас, на Беловодье, верят в других богов. Но лично я ничего против вашего Христа не имею. – Он повернулся и взглянул на картину над дверью. – А, зная его историю… историю его земной жизни, очень даже уважаю. Я бы, наверное, такого не выдержал.

– Что ж, похвальный ответ, – проронил патриарх.

– А я предпочитаю не распространяться о своих воззрениях, – хмуро и даже с некоторым вызовом сказал Кирилл Устинюк и вновь поменял местами ноги.

– И это твое право, – не стал спорить Феодор. – Однако, видите ли, господа геологоразведчики, хотите вы этого или нет, но вам придется уверовать в того, в кого верим мы. В Господа нашего Иисуса Христа.

Это прозвучало отнюдь не угрожающе. Но сказал об этом Хранитель как о чем-то уже решенном и не подлежащем дебатированию. Приказы, как говорится, не обсуждаются.

Но патриарх Феодор не был вигионом Андреасом Сколой, а Габлер не являлся его подчиненным. Да и вообще, не файтером он был, а геологоразведчиком. Поэтому позволил себе изумление и даже некоторое возмущение:

– С какого такого перепуга? Это что, какой-то новый закон ввели, а я не в курсе? Помню, еще в детстве учили, что религиозные убеждения – личное дело каждого.

– Так-то оно так, – произнес патриарх, невозмутимо перенеся этот словесный напор. – Я не говорю, что вас кто-то будет заставлять уверовать в Спасителя нашего. Вы сами в него уверуете, потому что, пребывая в нашей среде, не уверовать будет просто невозможно.

– А кто сказал, что мы намерены пребывать в вашей среде? – после нескольких секунд четко обозначенного замешательства задал вопрос Габлер. – Почему мы должны тут пребывать? У нас, между прочим, своя работа есть… Вы что, собираетесь нас здесь вечно держать?

– Насчет вечного пребывания, это будет в ином месте, – усмехнулся патриарх. – Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие. Не я сказал, но святой апостол Павел. – Он сдвинул брови: – А что же нам остается делать? Вот отпустим мы вас, и что? Кто вам мешает поведать о нас звездным воинам? Где мы находимся, да как тут все устроено… – Он перевел глаза на Низу: – При наличии такой-то проницательной госпожи… А воины-то звездные нас ох как не любят. И обретаются они здесь, на Реликварии, только для того, чтобы разыскать нас да и выкурить отсюда. И вовсе не с целью потом отпустить с миром… – Феодор вновь усмехнулся. – А у нас здесь хорошо, очень хорошо, сами увидите. Живем дружно, Господа чтим… Стараемся по мере сил донести свет слова Господа нашего до тех, кто пока пребывает во мраке неведения…

«Это он о форестах и прочих автохтонах, – догадался Габлер. – Только пока, видимо, не очень получается. Не замечал я что-то у форестов крестов на шее…»

– Есть тут и иные пришлецы, вы с ними потом пообщаетесь, – продолжал патриарх вкрадчивым голосом. – Прижились у нас, и все им тут нравится, хотя поначалу, не скрою, и роптали. Один, правда, все-таки решил нас покинуть, но с ним дело особое… Господь разума его совсем лишил, болезного… Так что милости просим, господа, в нашу дружную семью. Великие дела нам предстоят, и мы с ними справимся. Пройдем через все испытания, окрепнем – и увидим новое небо и новую землю, как речено было святым апостолом Иоанном Богословом. А в урочный час каждый из нас узрит и Царствие Небесное. И поселится в нем. Ибо дело наше угодно Господу нашему Иисусу Христу.

– И какое же это дело? – осведомился Габлер. – Чем же все-таки вы тут занимаетесь? Хотя бы в общих чертах.

Ответ патриарха его не интересовал. Крис уже начал настраиваться на самые решительные действия – торчать тут, под горами, кто знает сколько не входило в его планы.

– Все узнаете, ничего не утаим, – заверил патриарх Феодор. – Возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Надо быть готовыми.

– Это ты, мистер, правильно сказал… – пробормотал Крис. – Просто супер… Или даже экстра! – Он взглянул на Арамиса и Кирилла, и Устинюк подобрал ноги, а гинеец чуть пригнулся, готовясь к самой энергичной деятельности.

Патриарх вскинул указательный палец:

– Не я, но Господь наш Иисус Христос!

– Христос мудро говорил, – кивнул Габлер. – Двое сзади ваши, остальные мои. Пошли!

На лицах Хранителей еще не успело появиться недоумение, когда трое охотников за Копьем приступили к делу.