Крошка сын к отцу пришел, а лучше бы не приходил в этот день, лучше бы держался подальше. Только отец собрался поучить малыша, что такое хорошо и что такое плохо, как его самого поучили, всю жизнь будет помнить.

В центре Стокгольма арестовали, три дня продержали в тюрьме и судят итальянца Джовани Колазанте за воспитательное действие, которое по-русски называется затрещиной, оплеухой, подзатыльником, заушиной, плюхой, тумаком, схлопотать по загривку.

«Мы должны были войти в ресторан, но мальчишка закапризничал и отказался входить», — рассказывает спутник по круизу и друг семьи. И только отец начал учить сынишку, как появились полицейские, надели на папеньку наручники и при всем честном народе поволокли на нары.

Семья должна была пережить несколько моментов неподдельного изумления. Вряд ли в их итальянских головах сразу возникла причинно-следственная связь между подзатыльником и арестом в наручниках. Они могли решить, что их папа, политик местного уровня, муниципальный советник городка Каноза в Апулии, оказался членом мафии, женился на маме по подложным документам, поехал в круиз по Скандинавии, чтобы переправить партию героина, и тут-то, наконец, до него добрался Интерпол. Каноза ностра. Однако приговор, который вынес шведский суд, оказался по статье о насилии над детьми. Прокурор настаивал на реальном сроке.

Свидетельства о жестокости отца разнятся. «Колазанте схватил его за волосы поднял и раскачивал как колокол, так что малыш кричал от боли», — показывает свидетель шведской стороны обвинения. «Отец стал его вразумлять, ну да, громко, с горячностью, жестикулируя, как у нас принято, но Колазанте не бил его и не таскал за волосы», — рассказывает итальянец, адвокат и друг семьи.

Так или иначе, бдительные посетители ресторана вызвали полицию, и не успели итальянцы переступить порог, как она была уже на месте. Вот бы их норвежские коллеги так же быстро примчались арестовывать вооруженного Брейвика.

Ссора возникла из-за семейных разногласий по поводу где и что поесть. Как это по-итальянски — поссориться из-за ужина! «Коза манджамо стасера», что и где есть на ужин — важнейший вопрос Южной Европы. А поссориться было из-за чего — во всей Скандинавии от Хельсинки до Бергена кормят неважно, зато дорого: фрикадельки из «Икеи» по цене омаров. А там где хорошо, лучше просто не подходить.

А тут еще парню 12 лет. Кто не знает, что такое итальянский рагаццо в пубертатном возрасте, пусть обратится к великому итальянскому кинематографу. Одни сиськи на уме, несмотря на распятия в классах. Это вам не малахольные скандинавские подростки.

«Простите, — говорит адвокат итальянца, — бамбино весит 52 килограмма, не желаете ли следственный эксперимент по раскачиванию за волосы?» Действительно, папа Колазанте не выглядит колоссальным Серджо Сталоне. Он вообще мало похож на брутального южанина челентановского типа, вот он, на фотографиях, щуплый возвращается в Италию под гарантии итальянской дипломатии».

Что же говорит сам обвиняемый? Папы этого ответ помещаю в книжке: «Я схватил его за воротник. Я провел три дня в тюрьме, и это был ад. Я представить себе не мог ничего такого, когда планировал отпуск».

Итак, защищая права ребенка, шведские полицейские при помощи бдительных шведских граждан добились следующего:

— компания итальянцев, которая собиралась провести отпуск в Скандинавии и заплатила деньги за круиз по фьордам, вернулась домой;

— никогда не сидевший и не собиравшийся сидеть итальянец познакомился с тюрьмой, а его жена с тем, что такое носить передачи;

— дети так и не увидели фьордов, зато увидели унижение собственного отца, которого при всем честном народе, в центре чужой столицы, при местных и иностранцах, матери и друзьях семьи схватили, связали и уволокли в наручниках.

Наверное, из них вырастут маленькие шведофобы. Будут играть в «римлян против викингов», римляне начинают и выигрывают, берут и сжигают Стокгольм.

Однако шведы почему-то полагают, что они вырастут, всё поймут и оценят заботу об их счастливом детстве. Не трожь тех, кто меньше ростом!

А еще папа Колазанте, ну просто для компенсации подорванного авторитета и прав на воспитание, наверняка будет награждать их подзатыльниками чаще прежнего.

Это, конечно, история о том, как крайности сходятся. Стихи и проза не столь различны меж собой, как Исламская республика Иран и Королевство Швеция. Но они сошлись.

В Иране на иностранку в обязательном порядке надевают платок. И весь мир возмущается: как это на свободную женщину — и платок? Целые МИДы не советует посещать Иран, чтобы не подвергаться унижению. Хотя в Иране простоволосую иностранку не сразу потащат в околоток, а сперва настойчиво предложат прикрыться и даже дадут чем. Зато точно задержат и вышлют из страны за бутылочку подпольно добытого и выпитого алкоголя. И все говорят: «Фу, какая дикость». В Дубае случалось иностранцам загреметь в участок и даже в тюрьму за поцелуй в общественном месте. И все негодовали: совсем обалдели в своих диких восточных странах.

И вот есть современная, свободная, либеральная, социально ответственная Швеция, стоящая на вершине прогресса, синоним защищенности прав любого индивидуума. И там иностранца тащат в кутузку за несоблюдение не вполне очевидных местных правил.

А шведы-то — из грязи в князи, давно ли сами так жили? «В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья — папа, мама, Боссе, Бетан и Малыш». Это еще ладно. Но у Малыша в этой семье, кроме голубых глаз, «немытые уши и разорванные на коленках штанишки». За это папу и маму (а также Боссе и Бетан) можно и родительских прав лишить. А дальше — хуже. «За эти слова Малыш получил пощечину. “Я тебе покажу, как дерзить!” — кричала фрекен Бок. “Нет-нет, не надо, не показывайте, — взмолился Малыш и заплакал, — а то мама меня не узнает, когда вернется домой». Это точно тюрьма.

Хорошо, Карлсон спасал. А так полиция тогда в воспитательный процесс еще не вмешивалась — до самого 1979 года, когда физическое наказание малышей (в первой стране в мире) было объявлено преступным деянием. Зато теперь отрывается по полной.

В России думают, что только мы делаем героев из жертв чужих правовых систем. А вот и нет, вот и итальянский посол в Стокгольме устроил в честь Колазанте демонстративный фуршет. Потому что все это, конечно, история про конфликт скандинавской и средиземноморской цивилизаций внутри единой Европы.

Русские мамы и папы тоже любят прилюдно учить своих малышей. Ну-ка вернись немедленно сюда, я кому сказала, щас получишь, домой у меня поедешь. История с папой Колазанте должна быть им полезна при планировании скандинавского отпуска.

«Приехав в страну, старайтесь соблюдать ее законы и обычаи во избежание недоразумений», — предпосылает С. Я. Маршак фразу из старого путеводителям к своей поэме о том, как мистеру Твистеру в СССР не удалось найти гостиницу без негров. «В Италии это может быть в порядке вещей, я в этом не сомневаюсь, — пишет о Колазанте гордый шведский комментатор. — Но здесь не Италия. Это Швеция, и здесь правила и поведение другие. Итальянцы, которые изобрели поговорку “живи в Риме, как римлянин” должны бы знать». «Ага, — возражают ему, — когда шведы в Америке идут в магазин и оставляют ребенка на улице, американцы кричат: “плохое обращение с детьми!” А шведы в ответ: “Эти американцы с их доисторическими правилами”. Будь римлянином в Риме — относится и к шведам».

Это, конечно, любимая греческими софистами история про относительность обычаев. На отцовский подзатыльник школьнику у нас, пожалуй, никто не обратит внимания, а вот если заезжий житель Востока примется прилюдно таскать за волосы свою жену по Тверской, а та — в крик, многих от этого передернет. Может, кто даже и вмешается. Может, полицейский подойдет. А ведь то же самое? Муж жену учит.

И это, конечно, история про чувство меры. Сразу вспоминаются Аристотель с Горацием и их золотой серединой и еще более древнегреческое: «мера — это наше всё». До какого предела следует заставлять иноземца следовать местным обычаям, даже принявшим форму закона, и, главное, насколько пунктуально карать? В конце концов, шведские полицейские, прибыв на место, могли вмешаться, остановить воспитательный процесс и сделать устное предупреждение. Так, мол, и так, нарушаете, гражданин, у нас так не принято. И откланяться. Видели же, что перед ними не уголовщина, а иностранцы приличного вида. Но, видимо, для них приличных итальянцев (как и приличных русских) не бывает.

Единственное, что можно сказать в защиту шведов: по самым скептическим подсчетам, в России в год от рук родителей погибают примерно 200 детей (разговоры о тысячах и десятках тысяч — нелепость), но 200 тоже много. Может, ради их спасения следует поступиться золотой серединой и чувством меры, лучше перестараться? Только что-то подсказывает, что настоящая опасность подстерегает детей, как русских, так и итальянских, не на пороге ресторанов в центре Стокгольма.