Глава 9

Многие годы я носилась по морю и считала, что понимаю ту радость, что чувствуют рыбы, дельфины и акулы, плавая в открытых водах. Но сейчас, на мопеде Акинли, который двигался от силы со скоростью тридцать пять миль в час, мне казалось, что я поняла заодно и радость полета. Ветер развевал волосы, и пряди радостно плескались за спиной. Красное платье Джулии трепетало на слабом ветру. Без всякого стеснения я прижалась к Акинли, наслаждаясь радостью от подлинной свободы.

Плавание было действием, а полет – чувством.

В этот краткий миг я была там, где хотела быть, и делала то, о чем мечтала, с тем, с кем хотела. Приходилось ли мне хоть раз в жизни самостоятельно принимать подобные решения? Или я постоянно ощущала ограничения, наложенные семьей, а позже Океан?

Мне хотелось сказать Акинли, что я счастлива. Жалко, что я не могла произнести этого вслух, но нельзя позволить подобным мелочам омрачить первое в жизни свидание. Я понятия не имела, как мужчина должен ухаживать за женщиной. В прежней жизни я ни разу не заходила так далеко и уж тем более никого не подпускала так близко после превращения в сирену. Я пересмотрела достаточно фильмов, чтобы получить общее представление о том, как полагается себя вести. Оставалось лишь надеяться, что Акинли спишет мои промахи на провалы в памяти и не станет им удивляться.

Поездка оказалась слишком короткой. Мне не терпелось оказаться на месте, куда бы мы ни направлялись, но не хотелось терять повод находиться так близко к Акинли. Он припарковал «Бесси» последней в ряду машин у бетонной ограды. Затем встал и протянул руки, чтобы помочь мне выбраться с сиденья. Помня о платье, я старалась вести себя как настоящая леди. Когда я оправила все складки на одолженном наряде, Акинли взял меня под руку и повел вперед.

Пока мы шли к ресторану, я решила, что Акинли решил снова прокатить меня на лодке. Вряд ли здесь могло находиться какое-то заведение. Мы прошли между машинами, завернули за дом и остановились перед затянутой сеткой дверью. Акинли распахнул ее передо мной, и я с подозрением заглянула внутрь.

Ресторанчик оказался таким маленьким! Если бы Акинли не завел меня туда, вряд ли я когда-нибудь заметила бы его сама. Больше всего ресторан походил на сарай размерами с гостиную Акинли. Помещение разделяла пополам барная стойка, за ней – открытая для глаз посетителей кухня. На второй половине стояли столы, стулья и скамейки, заполненные довольными, оживленно болтающими посетителями. При взгляде на их наряды я поняла, что мы с Акинли выглядим, честно говоря, неуместно. Наше появление привлекло внимание – несколько голов повернулось в мою сторону, последовали оценивающие взгляды. Я привыкла к такой реакции со стороны мужчин, но сейчас у меня был спутник. Разве они не видели? Я проигнорировала любопытных и принялась разглядывать интерьер. В зале преобладала морская тематика, как и во всем городке, что совсем не удивительно. На стенах висели точно такие же буйки, что я видела утром, и рыбацкие сети. Выглядело все это странно, но симпатично.

К нам подошла официантка.

– Привет, Акинли, – поздоровалась она. – Отлично выглядишь.

– Здравствуй, Меган. Познакомься, это Кэйлен. Сегодня ей предстоит погрузиться в чудесный мир омаров. Долго ждать столика на двоих?

– Здесь? Достаточно. Сезон все еще в разгаре, сам знаешь. Надо было заранее зарезервировать столик.

– Понимаю. Ну ладно, может, тогда поставишь для нас пару ящиков у раковины? Там же зал для некурящих? Вот и отлично.

– Подожди-ка! – засмеялась официантка.

Когда Меган отвернулась, я заметила обручальное кольцо у нее на пальце. Слава богу! Неужели Акинли не понимает, как сильно действует на девушек его шарм? Официантка заглянула за сетчатую дверь, напротив той, через которую мы вошли, затем с улыбкой помахала нам рукой.

На пирсе стояло множество пластиковых столиков. Ресторанчик был крохотным, но столики-то я должна была заметить. Видимо, утром мои мысли витали совсем в другом месте. По дороге я увидела полную омаров ванну. Забавно! Наш ужин плавал тут же, на причале. Большинство столов оказались заняты, но оставалась еще пара свободных. Меган подвела нас к крохотному круглому столику, где с трудом можно было разместиться вдвоем. Он стоял у перил, и вдалеке в море виднелись очертания островков.

– Надеюсь, вам понравятся омары, – сказала Меган и оставила нас изучать меню.

Акинли тут же принялся за дело. Я села, но он взял свой стул и переставил на другую сторону столика, поближе ко мне. Затем открыл оставленное меню, одно на двоих. Полез в карман и вытащил ручку и небольшой голубой блокнот с нарисованным в углу цветком. Блокнот выглядел совершенно новым.

– Омаров берем обязательно, договорились? Но если захочешь попробовать что-то еще, только ткни пальцем, и я сделаю заказ за нас обоих.

Меня поразило, насколько он все продумал. Акинли догадался, что я не смогу сама заказать еду, так что пересел поближе. Носить с собой кипу листов было бы неудобно, так он купил мне блокнот. И даже его покупку он обдумал. Мало того что блокнот был голубым – мой любимый цвет, – так еще и с изящным женским цветком. Акинли успел все это продумать между приглашением на ужин и приходом Бена домой. Теперь я понимала, как должно проходить настоящее свидание.

Я надеялась, что у него в запасе не слишком много подобных сюрпризов. Мое сердце и так уже скакало вприпрыжку. Я увязала все глубже и не пыталась остановиться, но Акинли продолжал затягивать меня, знал он об этом или нет.

Он описал мне некоторые блюда в меню, но под конец я остановилась на омарах, хотя выбор казался несколько странным. Я чувствовала, что связана с другими существами, обитающими в море, и мне должно быть стыдно за их поедание. Но вина беспокоила меня сейчас меньше всего.

В борьбе с ужином я устроила огромный беспорядок. К омарам подавались две разные вилки и щипцы для открывания, которыми я не умела пользоваться. Акинли проявил неземное терпение. Он помогал мне открыть панцирь, чтобы достать вкусное мясо. Сладковатое, пряное, а текстура приятно удивила. Ее трудно описать. Деликатнее, чем курица, но плотнее и не жесткое.

Акинли сказал, что хвост – самое вкусное, а когда я не смогла сообразить, как до него добраться, разорвал его руками. Не знаю почему, но я почувствовала совсем иной голод. Я не жалела, что попробовала омаров, но в то же время радовалась, что мои ответы ограничивались кивками. По тому, как Акинли говорил об угощении, у меня сложилось впечатление, что омаров считают роскошью. Хотя я вряд ли бы заказала их в следующий раз.

Когда мы поели и вытерли весь жир с рук, я потянулась за блокнотом.

Спасибо за ужин. Просто объедение.

– Всегда пожалуйста.

Куда ты ездил днем? За блокнотом?

– Да, – улыбнулся он. – Надо было сделать несколько дел.

Я подумала о пропущенном из-за его отлучки времени. Хотелось спросить о так и оставшейся безымянной девушке, но я не знала, как начать. Да и вечер протекал чудесно, а разговоры о бывшей подружке могли расстроить Акинли. Поэтому я выбрала другую тему. Мне не терпелось узнать о нем как можно больше.

Джулия сказала, что ты много читаешь.

– Да. В колледже я занимался английским. Надеюсь скоро вернуться к учебе. Конечно, не этой осенью, но, может быть, к весне. Мне бы хотелось преподавать.

Ты будешь отличным учителем! Только посмотри, сколько сил ты в меня вкладываешь!

– Кэйлен, ты не требуешь особого терпения. С тобой очень легко общаться.

Сколько тебе лет?

– Только что исполнилось двадцать три. А тебе?

Я не знала, стоит ли говорить, что мне девятнадцать. Разница между нами составляла всего четыре года, но вдруг эта разница между подростком и взрослым станет решающей? Вдобавок к моему временному бессмертию и голосу, который может стоить Акинли жизни.

Хороший вопрос.

Я улыбнулась, всем видом показывая, что меня нисколько не заботит собственная забывчивость. Акинли рассмеялся.

– Думаю, особого значения это не имеет. Даже если бы тебе было двенадцать, я бы проводил с тобой время. – Он запнулся. – Пожалуйста, скажи, что тебе не двенадцать.

Я закатила глаза, и он хмыкнул.

Подошла официантка, чтобы забрать тарелки. Я заметила, как она наклонилась к Акинли и что-то прошептала ему на ухо. Да что ж такое, неужели с ним заигрывают все девушки в этом городке? В ответ он прошептал: «Кэйлен». Вот как! Интересно, о чем она спрашивала? Я надеялась, что официантка поинтересовалась, как зовут его новую девушку.

Еще несколько минут мы продолжали разговор с помощью блокнота. Людей снаружи становилось все меньше. Океан катила едва заметные волны, а кричащие все утро чайки замолчали с наступлением вечера. Я знала, как жить без звука. Порой жизнь становилась невыносимо тихой, но сейчас тишина меня не беспокоила. Видимо, все зависит от того, с кем молчать. Я обнаружила, что смотрю на Акинли и улыбаюсь без причины, пока он набрасывает что-то на полях моего блокнота. Акинли заметил мой взгляд и улыбнулся в ответ. В ласковых глазах отражался свет фонарей.

Все мысли разом вылетели у меня из головы.

Из ресторанчика вышли несколько официантов. Они несли торт с зажженными свечками. Я бы и не заметила, если бы не ахи других посетителей. Как мило! У кого-то день рождения. Я оглядела пирс в поисках радостного гостя, который осознал, что ему несут торт. Но подходящее выражение наблюдалось только у Акинли. У него день рождения? Да нет, Бен и Джулия поздравили бы его. Должно быть, на моем лице было написано удивление. Акинли пригнулся к моему уху и едва слышно прошептал:

– Прости. Мне пришлось солгать. Я сказал им, что сегодня у тебя день рождения. Иначе мне не разрешали принести торт. А я знаю, как ты любишь торты. Подыграй мне, хорошо?

Я не знала, как отреагировать, но глаза сами по себе налились слезами. Хотя плакать мне не хотелось, наоборот, я улыбалась. Я не могла припомнить, когда отмечала день рождения. Я даже не знала, когда он. Может, я и не старела, но почему я не отмечала течение времени, ведь я уже прожила так долго? Оказалось, что я ужасно соскучилась по этому празднику. Пока официанты приближались к нам, я быстро написала в блокноте, сглатывая слезы радости:

А вдруг ты угадал? Мы же не знаем точно.

– Ты права! – рассмеялся Акинли.

Официанты запели, и оставшиеся посетители зааплодировали.

– А знаешь что? Если ты так и не вспомнишь, когда у тебя день рождения, будем отмечать его сегодня, – прошептал Акинли.

Произнесенные шепотом слова щекоткой оседали на коже. Все еще со слезами на глазах, я кивнула. Я чувствовала себя до нелепости счастливой.

– Сколько тебе лет, милая? – спросила официантка.

– Кэйлен исполнилось двадцать, – ответил Акинли и подмигнул мне.

Хорошая догадка. Цифра двадцать нравилась мне больше, чем девятнадцать. И если считать сегодняшнюю дату моим следующим днем рождения, то мне бы как раз исполнилось двадцать. Я так и светилась от радости.

– Загадай желание, – ласково приказал Акинли.

Я счастливо улыбнулась, глядя ему в глаза. Больше всего на свете мне хотелось не разлучаться с ним. Я бы загадывала это желание на свечках, падающих звездах и ромашках. Но мне пришлось признать, что желание несбыточное. Если ему не суждено исполниться, то чего еще мне хочется больше всего на свете? Я прикрыла глаза и подумала о более реальном.

Я пожелала, чтобы Акинли был счастлив.

Затем на одном дыхании задула свечи. Посетители захлопали. Меня тронула их доброта по отношению к незнакомке. Торт был большой, так что я угостила всех сидящих за столиками, да и себя не обидела. Правда, Бену и Джулии не осталось ни кусочка.

Ресторанчик закрылся раньше, чем мы наговорились. Я торопливо писала в блокноте, пытаясь угнаться за разговором, но наши мысли то и дело накладывались друг на друга, обрываясь посередине. И мне это нравилось. Я чувствовала себя счастливой, несмотря на то что под ногами плескалась Океан.

Наконец, когда выключили свет и я перестала видеть, что пишу, мы встали из-за стола. Акинли без колебаний взял меня за руку. Я с радостью предвкушала краткую близость по дороге домой. Но когда мы подошли к «Бесси», Акинли повернулся ко мне:

– Ты хочешь домой?

Я покачала головой.

– Я тоже. – Он заговорщицки улыбнулся. – Пошли.

Акинли нажал кнопку, и сиденье мопеда открылось. В багажнике под ним лежало одеяло. Интересно, оно всегда там лежит или он специально приготовил его для сегодняшнего вечера? Мы пробежали к бетонному ограждению, что отделяло машины от моря. Акинли легко его перепрыгнул, поддержал меня за талию и помог перебраться. Шпильки плохо подходили для каменистого берега. Акинли скинул свои туфли и кивнул мне:

– Снимай. Оставим здесь, с ними ничего не случится.

Я заколебалась, поскольку туфли принадлежали Джулии, но спорить было глупо. Акинли протянул руку и помог мне спуститься по острым камням. Я постаралась сделать вид, что помощь мне действительно необходима. За камнями начиналась узкая полоска песка. Вдоль побережья вытянулся ряд домов. Было довольно поздно, но в некоторых еще был свет.

На крыльце одного из домов горела лампа. Там сидели две девочки с магнитолой, хотя лиц я разглядеть не могла. Они хихикали и передавали друг другу диски. Песни разносились на ветру, вторя зову Океан. Заиграла бодрая мелодия. Мне она понравилась.

Акинли расстелил одеяло на песке и аккуратно расправил углы широкого квадрата. Я перепрыгнула с камней на ткань, поскольку боялась, что влажный песок выдаст меня Океан. Затем села, подогнув ноги, и расправила платье, чтобы выглядеть прилично. Акинли сел сзади, опираясь на руки. Я оказалась между его широко раздвинутыми ногами и откинулась назад, ему на грудь. Меня успокаивало его дыхание. Долго мы сидели тихо. Девочки на крыльце сменили несколько песен.

– Кэйлен, можно, я спрошу кое-что?

Я кивнула, хотя не знала, как буду отвечать. В такой темноте ничего не разберешь.

– Ты веришь в Бога или судьбу?

Вот это да! Интересный вопрос. Но Акинли спрашивал о разных вещах. По крайней мере, для меня они различались.

Я сделала жест, которым обычно предварялась фраза «ну как сказать». Только так я могла выразить мои чувства.

– То есть вроде того? Погоди, ты имеешь в виду Бога или судьбу? Я неверно задал вопрос.

Я показала два пальца.

– Значит, ты веришь в судьбу? Или вроде как веришь в судьбу?

Я неуверенно кивнула, поскольку не знала, как объясниться без помощи слов.

– А что насчет Бога? Ты веришь в Бога?

Я с готовностью закивала. Ведь я верила в Бога еще до того, как стала сиреной, а теперь у меня прибавилось поводов для веры.

– Если ты веришь в Бога, как ты думаешь, может он повелеть чему-нибудь случиться?

Я кивнула.

– И это отличается от судьбы?

Я считала, что да… Пришлось пожать плечами.

– А может быть такое, что нам что-то предназначено?

Его мыслительный процесс сбивал с толку. Куда он клонит? Я ничего не понимала и обернулась, чтобы передать свое недоумение.

– Прости. Я знаю, это звучит странно. Но за последний год со мной столько всего случилось. И мне было очень тяжело. А сейчас я обнаружил, что счастлив. Как ты думаешь, мог Бог устроить так, чтобы все плохое привело в итоге к хорошему?

Я подняла руку и погладила его по щеке. Неужели он говорит обо мне? Я не знала, но хотела, чтобы Акинли был счастлив. Я потратила на него свое первое желание за восемьдесят лет. Если он уже счастлив, я буду только рада. Даже если он сумеет обойтись без меня.

Затем пришли мысли о собственных проблемах. Я потеряла родных, свою жизнь, любимую подругу. Тем не менее извилистая дорога, казавшаяся бессмысленной, привела меня сюда. И где я в итоге оказалась? Сижу на одеяле с самым замечательным человеком в мире. Прижалась к груди добрейшего, ласкового парня и слушаю его разговоры о жизни, пирожных и обо всем, что придет в голову. Разве я не счастлива? Может, Бог действительно устроил испытание, зная, что понадобится столько времени, чтобы встретить единственного предназначенного мне человека на планете?

Я не знала. Неужели Богом мне определено было попасть сюда, найти Акинли и тут же потерять его снова?

Я взглянула в его прекрасные глаза. Видимо, сейчас я выглядела очень грустной.

– А я, пожалуй, верю. Ведь ничего не происходит просто так. Даже несчастья могут привести к хорошему концу. – С последними словами он коснулся моей щеки. Словно говорил обо мне.

«Ты так считаешь только потому, что не знаешь – вскоре я тебя покину».

– Ладно, – хмыкнул Акинли. – Кажется, ты что-то задумала. В следующий раз, когда я начну задавать вопросы о вере, мы воспользуемся бумагой, хорошо? Не следовало затрагивать такие темы, когда ты не можешь объясниться.

Я серьезно кивнула. Действительно нечестно лишать меня возможности выразить свои мысли.

Со вздохом я поняла, что вечер заканчивается. Мое время истекает, но если я начну думать об уходе, только испорчу последние часы. Так что, когда Акинли начал собираться, я только улыбнулась.

Он быстро встал и помог мне подняться.

– Хочешь намочить ноги? – задорно предложил он, пытаясь сменить повисшее над нами настроение.

Он преуспел больше, чем мог представить.

Сама не желая, я попятилась назад. Я не могла войти в Нее. Большей опасности трудно себя представить. Неожиданно я обнаружила, что пытаюсь вырвать свою руку из его ладони.

– Тихо, тихо! Ты в порядке?

Я кивнула, хотя вряд ли мне удалось стереть ужас с лица.

– Кэйлен, милая, ты боишься воды? – спросил он.

Слишком много мыслей кружилось у меня в голове, чтобы ответить достаточно понятно. Тревога при мысли о погружении в Океан, волнение, как сформулировать ответ, и тепло оттого, что Акинли только что назвал меня милой.

– Я еще сегодня на лодке заметил. Когда ты входила на борт, ты смотрела на полоску воды между причалом и лодкой, словно в жизни ничего страшнее не видела.

Я удивленно поглядела на него. Надо же, а я даже не обратила внимания.

– Кэйлен, может, ты все-таки упала за борт? Помнишь, я сразу так подумал, когда нашел тебя? Ты пахла морем. Возможно, так и было?

Я пожала плечами. Когда я волновалась, то морщила лоб, и сейчас отчаянно пыталась расслабить мышцы. Я не хотела, чтобы Акинли тревожился из-за меня. Он ласково взял мое лицо в ладони, и я подняла взгляд. Напряжение таяло на глазах.

– Прости. Я задаю слишком много вопросов. Конечно, ты ничего не помнишь, и не следует на тебя давить. Прости, если я тебя расстроил.

Его руки ласково, но надежно поддерживали мою голову так, что она стала невесомой. Хотя, если честно, глядя в его глаза, я вообще не чувствовала своего веса.

– Не переживай. Если не хочешь, мы не станем подходить к воде. И я не заставлю тебя плавать на лодке, если тебе там страшно. Никогда.

Он притянул меня к себе, совсем как утром, будто хотел защитить от всего на свете. Должно быть, я притворялась не так хорошо, как считала, если Акинли так легко разглядел мое волнение. Его руки обернулись вокруг меня несокрушимым щитом, и все тревоги растворились в темноте ночи. Я больше не различала их цветов и очертаний. Я видела только Акинли.

Музыка на крыльце снова изменилась. Играли что-то медленное, с четким ритмом. Одна из девушек вздохнула.

Я вспомнила, что собиралась сегодня уйти. На таком решении мы сошлись. Мое появление так и останется загадкой для спасителей, и вряд ли они когда-нибудь ее разгадают. Я согласилась подарить Акинли еще один день, но теперь он решил, что я остаюсь, раз пообещал никогда больше не брать меня в лодку. Значит, он считал, что у него есть причины давать подобное обещание. И он подметил все мелочи, которые облегчали мою жизнь, чтобы у меня больше не было повода уйти. Конечно, я не хотела никуда исчезать, но ничего не поделаешь. Что же мне делать?

– Хм! – Акинли повернул голову в сторону музыки. – А хочешь потанцевать?

Песня отлично подходила для медленного танца. Я считала, что справлюсь. Никто не увидит, даже если я покажу себя менее грациозной, чем хотелось бы. Я с улыбкой кивнула, снова выбрасывая из головы мысли о неизбежном. Акинли и так держал меня в объятиях, так что ему оставалось лишь опустить правую руку мне на талию и протянуть мне левую. Я вложила свою руку в его, а другую опустила ему на грудь. Мы медленно покачивались в такт музыке. Время от времени Акинли менял направление, и я следовала за ним. Наши ноги двигали одеяло по песку странным узором.

– Ты очень хорошо следуешь. Большинство девушек пытаются вести. Самый легкий танец в моей жизни, – прошептал на ухо Акинли и снова замолк.

Его дыхание ворошило волосы на моей шее. Порой он делал глубокий вдох, словно пытался незаметно вдохнуть мой запах. Наверное, я его разочаровала, ведь морем он мог надышаться в любое время. Огрубевшая от работы рука осторожно сжимала мою. Я чувствовала себя такой маленькой. Акинли поднял голову, и его нос коснулся моего лба.

– В ресторане, когда ты жестами рассказывала мне ту историю…

Я улыбнулась, щека расплылась по его подбородку. Блокнот сильно облегчал разговор и ни разу за вечер меня не подвел. Но один раз Акинли настоял, чтобы я перешла на язык жестов, – посмотреть, сколько он сумеет понять. Я рассказала ему о том, как мы нашли Миаку, но он так и не догадался, что означают мои взмахи. Порой он прерывал рассказ дурашливыми замечаниями типа «я тоже люблю желе». Я закончила роскошным жестом, который Акинли прозвал «джазовым». Хотя я не поняла, что он имеет в виду, мне все равно было смешно.

– Это был самый интересный разговор в моей жизни, – прошептал Акинли. – Ты, наверное, считаешь, что все время молчишь, но для меня ты говоришь очень многое. Глазами, осанкой. Вокруг тебя постоянно летает рой слов, Кэйлен. И хотя ты не можешь объясняться с той же простотой, как остальные, я вижу, что ты многое понимаешь. В том числе то, что глубоко спрятано. Так и должно быть.

Я отодвинулась, чтобы заглянуть в его глаза. Акинли смотрел на меня совершенно серьезно. Ветер поднял прядь моих волос и разметал по щеке. Он убрал руку с талии и бережно уложил прядь. Но вместо того, чтобы вернуть руку на место, запустил ее в мои волосы. Заглянул в глаза, и мне показалось, что его одолевает множество мыслей. Он так и продолжал смотреть на меня. Я почувствовала, как участилось его дыхание.

Все вокруг нас замедлилось. Я слышала, как волны набегают на песок и камни пляжа. Луна в небе выглядела чуть меньше, чем вчера, но все же достаточно полной. Ее света хватало, чтобы разглядеть друг друга, особенно сейчас, когда глаза привыкли к темноте. Я ощущала запах стирального порошка, моря и сладостей, что пекли в доме неподалеку. Чувствовала густой, жаркий летний воздух. Акинли поглаживал мою шею, и волосы шевелились под его пальцами.

Собственное тело казалось мне странным, словно новым. Почти как в тот момент, когда я стала сиреной, – я ждала боли, но все онемело. За долгие годы я привыкла к отсутствию ощущений, и такое состояние стало нормальным и удобным. Но сейчас мне было намного лучше, чем просто удобно. Даже лучше, чем хорошо. Меня одолевало болезненное, безымянное чувство. По коже медленно разливалось обжигающее покалывание. Веки налились тяжестью. Губы приоткрылись.

Лицо Акинли тоже изменилось. Выражение походило на вчерашнее, но стало более глубоким и голодным. Наверняка он знал, что я чувствую. Мне самой до боли хотелось узнать, что именно. Я умирала от желания спросить.

– Кэйлен, – прошептал он. – Я знаю, ты не можешь сказать «нет». Если захочешь, дашь мне потом пощечину.

Он наклонился, медленно сокращая расстояние между нами, и поцеловал меня. Покалывание накатывало волнами, но волнение отодвинулось на задний план. Я молилась про себя, чтобы не издать ни звука. Буду вечно благодарна судьбе, если смогу удержаться. Наконец-то случился мой первый поцелуй, но я слишком боялась, чтобы по-настоящему им насладиться. Я вся сжалась и переживала, что Акинли решит, будто мне не нравится. Но я же совсем не хотела ему отказывать! Меня все устраивало. Я хотела еще. Болезненное, радостное жжение и помогало, и все портило.

Его губы были теплыми и мягкими. Он был таким сильным, но обращался со мной бережно. Поцелуй вышел ненавязчивым, скорее медленным и уверенным. Миг окончился, Акинли отодвинулся и выжидающе заглянул мне в лицо, словно хотел убедиться, что не сделал ничего противозаконного. Снова заиграла новая мелодия.

Я выжила. Не издала ни звука. Акинли не пострадал, меня поцеловали, и Она ничего не подозревала. Я осознала все это в одну секунду, и сердце заколотилось. Огонь продолжал бушевать в крови. Поцелуй его не пригасил. Тяжело дыша, я прикусила губу. Акинли заметил мой восторг и поцеловал меня снова.

Еще в самом начале он запустил руку мне в волосы, а сейчас и я зарылась всеми пальцами в его. На затылке волоски были совсем мягкими. Мне вспомнился заяц, к которому мне однажды удалось подобраться и погладить. Чтобы дотянуться до губ Акинли, мне пришлось встать на цыпочки. Он снова обнял меня за талию и прижал к себе. Целоваться стало легче, и мы не отрывались друг от друга.

Один поцелуй вел к другому. Незаметным усилием Акинли раздвинул мои губы, и я ощутила во рту его дыхание. Он тихо застонал. Звук подействовал на меня как небольшое землетрясение. Повинуясь пробегающей по телу дрожи, я теснее прижалась к нему. Наши языки нашли дорогу друг к другу. Я растеряла все доводы, которые могли бы остановить меня.

Наоборот, мне хотелось позабыть обо всех манерах. От желания колени подкосились, и на миг я чуть не упала. Но Акинли подхватил меня и снова прижал к себе. За ту секунду, что мы разделились, я от удивления открыла глаза. Я встретилась взглядом с Акинли и почувствовала головокружение.

Секундная пауза его не замедлила. Не успела я перевести ненужное, в сущности, дыхание, как он принялся целовать меня заново. Ноги отказали, и мы опустились на одеяло. Акинли бережно уложил меня, сам остался сверху и продолжил поцелуй. Затем его губы оставили мои и заскользили по шее. Я слышала свое прерывистое дыхание, но ничего не могла поделать. «Ни звука! – приказала я себе. – Только ни звука!» Губы Акинли нежно двигались вдоль моей челюсти, и он поцеловал меня за ухом. Я сама удивилась, когда вцепилась ему в спину. Кажется, ему понравилось. Он подвинулся, рука соскользнула с одеяла на влажный песок, и вскоре этот песок оказался на моем платье. «Прости, Джулия». Акинли издавал восхитительные тихие стоны, и я так желала к нему присоединиться. Я надеялась, что молчание не скрывает, как сильно я его хочу.

Много лет, вплоть до сегодняшнего дня, я считала, что ничто не может сломить мое несокрушимое тело. Как оказалось, я была неправа.

В глубине души я нервничала, что руки Акинли забредут в неположенные места, но они не отрывались от моих волос и спины. Мне нравилось и то и то. Да, он зашел слишком далеко для первого свидания, но вел себя как настоящий джентльмен. Я крепче прижала его к груди. Пальцы превратили его волосы в воронье гнездо, а сейчас по своей воле тянули за рубашку. Мне хотелось большего. Я даже не представляла, что способна на такое.

Вспомнились десятилетия, когда я мечтала о первом поцелуе. Все мои безликие мечты были лишь приятным времяпрепровождением. Обычный поцелуй меня бы не устроил. Мне был нужен только этот мужчина, которого я любила всеми фибрами души. Я не желала, чтобы когда-нибудь меня целовал другой. Я хотела, нуждалась только в Акинли.

Если песня закончилась, то на сей раз я пропустила смену. Моя нога сама по себе легла поверх его, устроив своеобразную ловушку. В ответ Акинли еще крепче прижал меня к себе. Медленно потерся об меня. Я пережила еще одно землетрясение. Он пах водой, травой и воздухом. Пах живым. Его рот был невообразимо вкусным – вкуснее пирожных. И я впитывала все это, а Океан плескалась в ярде от нас и ничего не подозревала. Потом я жестоко поплачусь. Если даже Она не накажет меня, то изведет тоска. Я не смогу остаться с Акинли.

Но… А вдруг… Может быть, я смогу.

Я лежала на одеяле, наполовину прикрытая телом Акинли, и думала: я столько всего успела сделать в жизни. Наверняка найдется способ все устроить.

Его губы снова двинулись к моему уху, целуя по пути возбужденную кожу.

– Кэйлен… Останься со мной. Не уходи. Если за тобой кто-нибудь приедет, то так тому и быть. Но если нет, я бы хотел, чтобы ты осталась. Останешься?

Я отстранилась, чтобы заглянуть в его лицо. Он выглядел взволнованным. Может, боялся, что сказал слишком много.

«Я хочу остаться с тобой навсегда, – подумала я. – Я люблю тебя. Люблю так, как никого не любила. Я сделаю для тебя все, что пожелаешь».

Слова промелькнули у меня в голове мгновенно, и я сразу поняла, что это правда. Вся моя броня рассыпалась в один миг. Стены разлетелись на куски. Я принадлежала Акинли и не могла ничего сделать, чтобы освободиться. Мне вспомнились рассказы о людях, которые его покинули: родители, а потом девушка. Я не могла так поступить и не стану. Что бы он ни попросил, он это получит.

Я кивнула.

Двигаясь уже медленнее, его губы снова накрыли мои. И я поцеловала его в ответ. Мы целовались, пока губы не занемели.