Глава 8
– Он тебя бил? – Джулия усадила меня на кровать и осторожно ощупывала мое лицо.
Я покачала головой. У нормальной девушки остались бы синяки, но мое временное тело было сильным и прочным. Ничто не могло меня сломать. Я кипела от злости, но физической боли не чувствовала. Волновалась я из-за Акинли. Я не видела, в каком он состоянии. Вдруг Эван умудрился ударить его несколько раз?
Я знала, что драка закончилась. Снизу донеслись громкие протесты Эвана, когда его выставили за дверь. Бен прокричал, что его не волнует, как Эван будет добираться домой. Я как раз успела натянуть новую футболку, которую мне дала Джулия, – она оказалась мне впору – и бросила взгляд на будильник на ночном столике. Почти пять утра.
Джулия мне не поверила.
– Ты уверена? Где-нибудь болит? Может, принести льда? – настаивала она.
Я снова покачала головой, глядя ей в глаза. Она выглядела испуганной и переживала за меня. Как же много ее выражение значило для меня! Я уже успела забыть, как приятно быть младшей сестрой.
– Слава богу, ты в порядке. Эван бывает вспыльчивым, но я никогда не видела, чтобы он так обходился с девушками. Мне так жаль. Жутко становится, когда подумаю, что могло бы быть хуже.
Она даже представления не имела, что могло произойти. Конечно, оказаться зажатой в угол большим и сильным парнем довольно страшно, но я собиралась его убить. Смерть уже стояла у Эвана за спиной. Мне не хватило буквально секунды. Акинли спас меня дважды. От человека, который собирался причинить мне боль – по крайней мере, пытался, – и от превращения в чудовище, которым я всегда боялась стать. Мне никогда не отблагодарить его.
– Кэйлен? – Голос Акинли был непривычно низким и сиплым, полным тревоги, страха и усталости.
Я подняла глаза и увидела его в дверном проеме. Оторванный рукав футболки и начинающиеся синяки на коже напоминали о недавней драке. Разбитая губа едва перестала сочиться кровью, а на левом виске, куда Эван ударил его книгой, виднелся порез. Несколько пластырей закрывали царапины от стекла. Он смыл кровь с рук, но на футболке пятна остались. В остальном Акинли стоял передо мной целым и невредимым.
Облегчение пересилило все приличия. Я бросилась к нему, обхватила и прижалась лицом к груди. Пока я рассматривала его раны, он был напряжен. С невыразимым удовольствием я почувствовала, как он расслабляется в моем объятии и отвечает на него.
– С ней все в порядке, – сказала Джулия. – Я не нашла ни синяков, ни порезов. У нее небольшой стресс, что вряд ли ей полезно после вчерашнего, но в остальном все в норме.
Акинли прижал меня к груди, запустил пальцы в волосы.
– Бен тоже не пострадал, – сообщил он поверх моей головы Джулии. – Ни царапины. Он пошел готовить кофе. Ужасно разозлился: уволил Эвана и сказал, что ему надо кое-что обдумать.
– Ну и правильно. Спать ложиться уже поздно, я сейчас спущусь. Хочешь кофе?
– Не откажусь.
Я так и оставалась в объятиях Акинли и слушала, как вибрируют слова в его груди. Самый обнадеживающий звук в мире.
Джулии я не видела, но перед выходом из комнаты она положила руку мне на плечо. Акинли сделал несколько глубоких вдохов и отодвинул меня, чтобы рассмотреть получше:
– Тебе больно?
Я покачала головой.
– Ты уверена? Потому что, если он что-то сделал, мы это просто так не оставим.
Я положила руку на сердце, словно принимала присягу, и медленно покачала головой, глядя ему в глаза. Нужно показать, что я цела и невредима, что он спас меня.
– Прости.
И в третий раз я покачала головой. Он не виноват в том, как повел себя Эван. Я протянула руку и откинула ему волосы со лба. Затем медленно провела ладонью по щеке, наслаждаясь гладкой кожей и покалыванием щетины. Надеюсь, он ничего не заметил. Я просто радовалась, что он не пострадал.
Акинли прижал меня к груди и долго не отпускал. Я ощущала себя крохотной. В его объятиях легко поместилось бы две меня. Эти сильные руки, которые могли причинить мне бо́льшую боль, чем Эван, гладили мою спину и волосы с невыразимой нежностью, совершенно несоответствующей моему непробиваемому телу. Губами он прижался к моему лбу. Дыхание обдавало жаром прохладную кожу, и каждый волосок на теле встал дыбом.
Меня окатила волна боли. Потому что без тени сомнения и страха я знала, что рождена, чтобы провести жизнь в его объятиях. И с уверенностью, которой я боялась и изо всех сил пыталась оспорить, я понимала: мне не позволят остаться здесь.
Утро прошло немного нервно, но, когда я вышла из гостевой комнаты в комбинезоне Акинли, все пребывали в хорошем настроении. Комбинезон сидел на мне мешком, но Джулия не нашла в своем гардеробе ничего подходящего для рыбалки. Под комбинезон я надела для надежности шорты, подвернула штанины, пока не обнаружила под ними свои ступни, и направилась в гостиную. Бен рассмеялся, Джулия хихикнула, но Акинли выглядел довольным. Я была готова на все, чтобы порадовать его напоследок.
За завтраком семейство обсуждало планы на день. Как оказалось, обычно они приступали к работе около шести утра, так что раннее время их не смущало. Джон уезжал в гости, к родителям Кристин. Бен недовольно ворчал. Вчера их машина начала издавать странные звуки, и Бену придется отогнать ее в мастерскую – в другом городке, – чтобы получить обратно хотя бы через день. Я плохо разбиралась в автомобилях, так что не следила за этой частью разговора. Сегодня вместо Бена должен был работать Эван, но его уволили. Акинли заверил кузена, что справится с ловушками один. Работа пойдет тяжелее и займет больше времени, но это не проблема. Многозначительно глядя на меня, он сказал, что даже рад такому обмену. Со стыдом я потянулась к бумаге.
Я могу помочь.
Бен рассмеялся, но Акинли с радостью ухватился за идею.
– Тебе нужны новые воспоминания. Будет весело, – заявил он.
Так все и устроилось. После завтрака он направился наверх, поискать для меня подходящую одежду.
– Твой наряд с конкурса «Мисс Америка» не особо подходит для морского путешествия, – заметил Акинли.
Если бы он только знал. Но поскольку спорить обоснованно я не могла, пришлось согласиться на огромный комбинезон. Я собрала волосы в хвост, перетянула их резинкой, а Джулия одолжила мне пару ботинок. Те практически идеально подходили мне по размеру, но чувствовалось, что разношены чужой ногой. Я ощущала себя громоздкой, смешной, но счастливой. Наконец-то мне представилась возможность отблагодарить заботливых хозяев, к тому же поездка станет прекрасным поводом, чтобы осмотреться и понять, где я нахожусь.
Городок был небольшим, и до работы мы с Акинли решили добираться пешком. На лужайке перед домом стоял почтовый ящик. На его боку из разноцветных букв было наклеено слово «Шафер». Я остановилась перед ящиком, и Акинли повернулся. Я указала на буквы.
– Что такое? Хочешь проверить почту? Господи, Кэйлен, ты прогостила у нас всего один день и уже сменила адрес, по которому высылают счета? Я не буду их оплачивать! Нет, я серьезно. А если я узнаю, что, пока мы на работе, здесь устраиваются дикие оргии, ты будешь спать на крыльце.
Я успела дважды закатить глаза, но он не останавливался. Когда Акинли замолчал, я потрясла головой и пальцем подчеркнула слово «Шафер».
– Да, это наша фамилия. Мы с Беном – Шаферы и гордимся этим. – Акинли пригнулся к моему уху. – Никому не говори, но мне сдается, что вскоре Джулия тоже станет Шафер, – подмигнул он.
От радости и удивления я распахнула рот. Джулия мне нравилась. Я надеялась, что замужество сделает ее счастливой.
– Только не рассказывай по всему городу, болтушка ты этакая. Да я с тобой слова не успеваю вставить. – Акинли потянул меня за лямку комбинезона, и мы продолжили путь к городу.
Порт-Клайд оказался красивым, но крохотным. Мы шли по лабиринту улочек, мимо уже проснувшихся и готовящихся к новому дню жителей. Акинли махал рукой всем встречным и представлял меня как свою подругу Кэйлен. Затем мы свернули на главную дорогу, и наконец я увидела сердце города.
Между городом и Океан протянулось несколько небольших доков. Повсюду на воде покачивались лодки, где мужчины готовились к работе. Буйки разноцветными конфетти рассыпáлись по волнам. Неподалеку стояли дома, похожие на жилые, но там кипела работа. У бетонного забора рядом с маленьким пляжем выстроилась вереница автомобилей. Пляж походил на задний двор дома Акинли – те же крупные темные валуны, – но на спуске в море виднелась узкая полоска песка. Мне нравилось сочетание цветов, такое причудливое и в то же время невинное.
Только сейчас я обратила внимание, что Океан ведет себя здесь по-иному. Я вспомнила о южных пляжах, куда люди приходят исключительно для удовольствия. Там Она плескалась громко, задорно, почти игриво. Здесь Океан являла собой картину деловой сосредоточенности. Она понимала, что люди зависят от Нее, и катила свои волны медлительно и тихо. Даже все еще злясь на Нее, я оценила заботу.
Судно Бена и Акинли называлось «Мария». Оно стояло на якоре в глубине, и нам пришлось добираться до него на моторной лодке. Затем мы перебрались на борт и отправились ловить омаров. Акинли не дал мне толком поработать – следовало догадаться, что так и получится.
Поскольку смерть от голода мне не грозила, до сих пор я ела практически одни пирожные. Я знала, что рано или поздно мне придется перейти на другие виды пищи, отвратительные и несладкие. Поэтому я наслаждалась пирожными при любой возможности, пока они не грозили моей фигуре. Меня всегда пугало, что в другой жизни мне придется заплатить за свое пристрастие. Но сегодня любовь к сладкому поставила меня в неловкую ситуацию, когда Акинли спросил, люблю ли я омаров.
Сначала я просто пожала плечами. Жест дался труднее, чем обычно, поскольку Акинли нацепил на меня спасательный жилет.
– Ты же не сможешь позвать на помощь, если вдруг упадешь за борт. А я никогда не прощу себе, если ты утонешь под моим присмотром, – заявил он.
Меня умилила его забота.
– Прошу, скажи мне, что ты пробовала омаров! – воскликнул он. – Честное слово, ты не нюхала жизни, если никогда не ела омаров. Хватит прятать глаза! Посмотри мне в лицо и признайся: ты их ела?
Я медленно подняла глаза и, с краской на щеках, покачала головой.
– С ума сойти! И как ты прожила столько лет без омаров? Ладно, решено. Сегодня мы идем в ресторан. Если ты уедешь отсюда, так их и не попробовав, я буду рвать на себе волосы до конца своих дней. Почти как если бы ты утонула.
Я улыбнулась. На борту лодки Акинли говорил мало, он полностью сосредоточился на работе. А я наблюдала за ним. Солнце вставало все выше на горизонте, становилось жарко, и вскоре он скинул футболку. Я успела повидать достаточно парней без рубашек, но оказалось, что, когда парень тебе нравится, все обстоит по-другому. К тому же Акинли то и дело поднимал ловушки и натягивал канаты. Когда очередная ловушка поднималась из моря, вода заливала все вокруг, и струйками стекала по груди Акинли. Я честно старалась не засматриваться, но не могла удержаться. Он выглядел потрясающе.
В те редкие моменты, когда я не засматривалась на Акинли, я впитывала происходящее, не омрачая его мыслями о скором конце. Наслаждалась солнцем, сидя в лодке Акинли, в его одежде, ощущая рядом его присутствие. И предвкушала первое в своей жизни свидание, хотя Акинли и не назвал его так. Я понимала, что нужно держаться осторожнее, но не могла больше притворяться. Я хотела Акинли. И когда по дороге домой он взял меня за руку, я не стала сопротивляться.
Мы вернулись после полудня, к позднему обеду, но Бена еще не было. Утром Джулия позвонила в полицию. Никаких зацепок. И неудивительно! Когда Акинли упомянул, что собирается пригласить меня на ужин, Джулия едва не лопнула от восторга. Первым делом она попросила разрешения нарядить меня, и перед подобным энтузиазмом я не могла отказаться.
Ближе к вечеру Джулия взяла меня под свое крыло. По ее приказу я приняла душ и вымыла голову. Мне было немного стыдно: в мире не хватило бы мыла, чтобы смыть с кожи соленый привкус. Затем Джулия занялась моей прической и косметикой.
– На самом деле тебе даже не требуется макияж, настолько ты красива от природы. Да и в городе всего один ресторан, без дресс-кода, но мне так хочется побаловаться! Ты должна меня понять, ведь я живу с двумя мальчишками, – заявила она.
Я кивнула. Мне было приятно, что она вообще со мной разговаривает. В тот вечер, когда я здесь появилась, Джулия почти сразу ушла наверх, а вчера ее практически не было дома. А потому проявленная ею утром доброта оказалась совершенно неожиданной. Видимо, мысли Джулии текли в том же русле.
– Прости, если при первой встрече показалась тебе грубой. Я очень волновалась, что в доме появился незнакомый человек, и даже немного испугалась. Но с тех пор я много думала, как ты должна себя чувствовать. Ты не можешь говорить, ничего не помнишь и зависишь от незнакомцев. И в довершение всего на тебя еще и напали в нашем доме. – При этом воспоминании Джулия вздохнула. – Тебе и так нелегко. Прости, что я не сразу это поняла.
Я улыбнулась ей в зеркало. Мы сидели в спальне Джулии – мальчикам строго-настрого запретили туда входить. Бен недавно приехал домой, и Акинли тут же прыгнул в отремонтированную машину и умчался. Раз он поехал на машине, я решила, что ему надо куда-то за город. В городке везде можно было добраться пешком.
Джулия решительно намеревалась превратить меня в королеву красоты. Меня радовала мысль, что мы можем подружиться. Будь я обычной девушкой, которая только что переехала сюда, мне бы хотелось водить с ней знакомство. Я радовалась, что она так тепло ко мне относится, несмотря на странности. Почти так же тепло, как Акинли. Что думал Бен, оставалось загадкой. Я переживала, что из-за молчания семейство будет чувствовать себя неловко в моем присутствии. Но на деле оказалось наоборот. Они сочувствовали моей немоте, поскольку считали ее последствием пережитой катастрофы. К тому же большинству людей постоянно не хватает возможности выговориться, а я поневоле стала благодарным слушателем, то есть другом.
– Должна тебе сказать, я уже давненько не видела Акинли в таком приподнятом настроении. Не знаю, сколько он тебе рассказал, но последние пару месяцев выдались у него тяжелыми.
Я кивнула.
– Так он тебе рассказал? В принципе, ничего странного, он открытый парень. Когда его родители умерли, он тяжело переживал утрату. Ходил как в воду опущенный, а это ему совершенно несвойственно. Он пошел в своих родителей – те были милейшими людьми, таких редко встретишь. Мы с Беном часто их навещали. Их дом весь сиял теплотой. Они были так близки… Никогда не ругались, как другие семьи. Жалко, что ты их не знала.
Я тоже жалела об этом.
– Иногда, когда его мама совсем плохо себя чувствовала, Акинли приходил к нам и оставался на ночь. Он переживал, что приходится оставлять мать, но не хотел плакать при ней. Знал, что у нее сердце разрывается, и не желал, чтобы она чувствовала себя виноватой. Акинли всегда считал Бена братом. Наверное, он уже может называть меня сестрой. По крайней мере, надеюсь на это.
Я радовалась, что Джулия отвечает Акинли взаимной привязанностью.
– Он долго готовился к худшему. Его мать продержалась дольше, чем предсказывали врачи, но состояние все же ухудшалось. А потом произошла авария. Акинли был сам не свой. Винил себя, твердил, что должен был оказаться там. Ты же видишь, он всегда думает о других. Начал тонуть в своем горе. И мы сказали ему, что он может пожить у нас, если хочет. У нас была свободная комната. С лодкой особой помощи на самом деле не требовалось, но все равно я рада, что он здесь. К тому же все устроилось. Если честно, неплохо получилось, что Эвана выгнали. Это ужасно, как он с тобой поступил, но я очень довольна, что его больше нет здесь. В последнее время меня беспокоила его вспыльчивость, но они с Беном давно знакомы, и я не хотела вмешиваться.
Я поблагодарила судьбу за то, что, когда Эвану приспичило наброситься на девушку, он выбрал меня, с моим несокрушимым телом, а не Джулию.
– Только не говори Бену, хорошо?
Я улыбнулась и наградила ее многозначительным взглядом.
– Ой, точно. Кому ты можешь рассказать. – Джулия улыбнулась в ответ. – Значит, как я говорила, Акинли решил переехать к нам, что очень хорошо. Думаю, ему нравится жить в окружении родных людей. Могу поспорить, что когда-нибудь ему захочется обзавестись большой семьей. А сейчас я не могу представить, как мы жили без него. Но его девушка…
Я удивленно распахнула глаза. Девушка?
– Она устроила настоящую истерику. Не хотела, чтобы он уезжал, и насела на него. Все время говорила о расстоянии, но ведь он остался в том же штате! Всего пара часов пути, а она жаловалась, словно он на другой конец страны собрался перебраться. Я поверить не могла, что она так взъестся на него после всего случившегося. Они долго встречались. Она не бросила его, когда Акинли пришлось уйти из колледжа, говорила, что он всегда сможет поступить обратно. А когда его матери стало хуже, приносила гостинцы и навещала их семью на выходных. Мне кажется, мама Акинли вздыхала с облегчением, когда видела, что у сына есть серьезные отношения. Они действительно хорошо смотрелись вместе. Во всяком случае, нам так казалось. – Джулия вздохнула. – Девушка Акинли продержалась до похорон и даже устроила поминки, чтобы ему и пальцем шевелить не пришлось. Через две недели, когда он решил переехать к нам и работать на лодке, ее терпение иссякло. Она сказала, что столько помогала, а в ответ он ее бросает. Бедный парень хотел всего лишь сменить обстановку. Я лично думаю, она надеялась, что Акинли сразу вернется в колледж. Он очень умный. Все время читает, а когда парень затевает спор, последнее слово всегда остается за ним, поскольку он единственный разбирается, о чем идет речь. Наверное, ее не устраивала профессия рыбака. Так что она велела ему убираться, и на этом все закончилось, – завершила рассказ Джулия.
Наверное, она решила, что Акинли уже рассказал мне. Возможно, у нас была подходящая возможность для подобного разговора, а я ее упустила. По правде говоря, когда мы с Акинли оставались вдвоем, я только о нас и думала.
Меня не беспокоила ревность к этой девушке. Но рассказ все равно меня поразил. Я бы и словом не обмолвилась, если бы Акинли решил собирать мусор голыми руками и зарабатывать этим на жизнь. Или рыть канавы. Мыть полы, стоя на коленях. Он был лучшим и самым добрым из мужчин. Да и как можно обидеться на человека за то, что у него случилось несчастье? Столько времени и усилий, и под конец она его бросила. Я заранее возненавидела эту девушку, хотя и чувствовала себя немного виноватой за то, что радовалась ее уходу. Ведь я понимала: разрыв ранил Акинли.
– Акинли с головой ушел в работу. Порой мне кажется, он делает все механически, как робот. Изредка он оживает и становится снова похожим на себя, но большую часть времени ведет себя очень тихо. Я считаю, что сегодняшняя прогулка пойдет ему на пользу. – Джулия улыбнулась мне и воскликнула: – Ты выглядишь потрясающе!
Я не смогла сдержать ответную улыбку.
Мы с ней были примерно одного роста, и пока я примеряла по очереди все ее вещи, я разрешила Джулии надеть мое пенное платье. На бумажке я написала, что безнадежно его испортила и вскоре оно разлетится в клочья, но до тех пор Джулия может оставить его себе. В глубине души я надеялась, что в ближайшие недели ей подвернется случай его поносить. Платье очень ей шло.
Мы переворошили всю спальню, но получили море удовольствия. Наконец мы остановились на красном платье. Оно напоминало то платье с вишнями, что я носила в 1950-е. Такого же покроя, без рукавов, приталенное, с пышной юбкой чуть ниже колен. Джулия оказалась хорошо подготовленной: у нее нашлись красные туфли на высоком каблуке, в тон платью. Красный цвет хорошо сочетался с моими каштановыми волосами и карими глазами. Даже в пенных платьях я никогда не чувствовала себя более сексуальной.
Я не умела обращаться с косметикой, но Джулия показала себя настоящим мастером. После ее прикосновений мой взгляд стал глубже, ресницы длиннее, а губы – полнее. Затем она завила мне волосы и подколола так, чтобы вокруг лица свисало несколько идеально рассчитанных «случайных» прядей. Мне казалось, что я только что сошла с портрета.
В конце концов, когда Джулия решила, что достаточно меня приукрасила, она открыла дверь, чтобы передать меня с рук на руки Акинли. Всю дорогу она улыбалась от уха до уха и счастливо мурлыкала. Я робко заглянула в комнату Акинли на другом конце коридора. Тут я еще не бывала. Комната выглядела прибранной, если не считать кучи беспорядочно разбросанных в изножье кровати рубашек – остатков сегодняшней примерки. Кровать была застелена. На стене висело несколько бейсболок. Там были и фотографии, но в темноте я не смогла рассмотреть лица. Акинли в комнате не было.
Я спустилась вниз. Джулия следовала позади, на некотором расстоянии. Акинли мы нашли на кухне. Он дважды прошелся перед дверью, но не отрывал глаз от пола. На третий раз он поднял голову, увидел меня и потрясенно споткнулся. Я поняла, что ему нравится результат наших трудов, но сама жадно рассматривала его и не стала тратить время на то, чтобы краснеть. Акинли выбрал свободные брюки цвета хаки и белую рубашку. Рукава он закатал, и я заметила кожаный браслет на левом запястье. Акинли выглядел опрятным и в то же время крутым. Я уже начала понимать, что это его стиль.
– Привет, Кэйлен, – с дивана подал голос Бен.
Затем он присвистнул, и я закатила глаза.
Акинли бросил на него взгляд, который заставил кузена замолчать. Я все еще стояла на нижней ступеньке лестницы. Акинли протянул руки и взял мои ладони в свои. По телу разлилось тепло.
– Пошли отсюда.
– Желаю вам хорошо провести время! – крикнула вслед Джулия.
Я не стала оглядываться, поскольку и так слышала улыбку в ее голосе. Пола под ногами я не чувствовала.
На подъездной дорожке Акинли остановился и обернулся ко мне. Он все еще держал меня за руку. На миг мне показалось, что он передумал. Но видимо, слова вылетели у него из головы, потому что он просто смотрел на меня.
– Ты выглядишь великолепно, – произнес он. Я наклонила голову, и Акинли прокашлялся. – Ладно. До ресторана около пяти кварталов. Ты сама видела, какой это маленький городишко. Так что я решил предоставить выбор транспорта тебе. Вариант А: вонючая машина Бена. – Он указал на тускло поблескивающую в лунном свете синюю «хонду». – Вариант Б: мой замечательный мопед. – (Небольшой, серебристый, он стоял сбоку от дома.) – И вариант В: пешком. – Акинли указал на свои ноги.
Машинами меня было не удивить. Ничто не могло сравниться с поездками, которые мы устраивали с сестрами. Пройтись я тоже любила, но редко носила каблуки. Что, если я начну спотыкаться? С одной стороны, Акинли может понести меня на руках. Тут я совсем не возражала. С другой – вдруг он решит, что я всегда такая неуклюжая?
Я выбрала мопед. От радости Акинли даже подскочил:
– Я надеялся, что ты предпочтешь «Бесси».
Бесси? Акинли заметил мою удивленную улыбку.
– Каждый железный конь должен иметь имя. И корабли, и машины. А «Бесси» никогда меня не подводила. Правда, девочка? – Он с любовью погладил седло, и я снова улыбнулась. – Хочешь, я вас представлю?
Я кивнула. Акинли принялся поглаживать руль, и я последовала его примеру. Он рассмеялся:
– Ты самая покладистая девушка, которую мне доводилось видеть.
Я? Покладистая? Я жила в неведомом для него мире постоянного стресса. Это он спокойный и покладистый. Видимо, эти черты невольно передались и мне. Акинли взял меня за руку и помог забраться на сиденье. Я тут же несказанно обрадовалась тому, что выбрала мопед. Длины сиденья едва хватало на двоих. Мне пришлось прижаться к Акинли – хороший повод обхватить его за талию. В машине мне бы это не удалось. Я прижалась грудью к его спине, наши ноги стояли на подножке вплотную друг к другу. Я обняла Акинли и почувствовала под ладонью слабый стук сердца. Он завел старушку «Бесси». Та издавала жалобные звуки.
– Только послушай, как она урчит! – прокричал Акинли.
В ответ я лишь покачала головой. Мы тронулись, я оглянулась через плечо и заметила в окне лица Бена и Джулии. При мысли, сколько ожиданий все мы возлагали на этот вечер, меня охватило волнение. Оправдаются они или нет?
