38
– Как вы собираетесь объяснить это церкви? – спросил Олем.
– Запросто, – ответил Тамас с убежденностью, которой на самом деле не испытывал. – Церкви тоже не нравится, когда ее используют в своих целях. Даже больше, чем нам. Черлемунд сам предоставит нам все необходимое для обвинения его перед церковью. При всей своей напыщенной браваде он не выдержит на допросе и пары часов.
Подъехав к винограднику Черлемунда, карета закачалась сильней. Тамас украдкой наблюдал за своим телохранителем. Олем – солдат до мозга костей и без колебаний выполнит любой приказ фельдмаршала. Однако он вовсе не был дураком и не хотел начинать смертельную схватку вслепую.
– Вы собираетесь пытать Первосвященника? – удивился Олем. Он закончил чистить и заряжать дуэльный пистолет Тамаса, передал оружие фельдмаршалу и принялся заряжать свой. Тамасу оставалось только порадоваться, что его телохранитель не курит рядом с порохом. – Вы в самом деле думаете, будто он скажет нам все, что мы хотим знать?
– Да.
Тамас надеялся, что его голос прозвучал уверенно. Арест Первосвященника был безумно опасным предприятием. Если у Адамата не окажется веских доказательств или церковь не сочтет их убедительными – тогда весь мир Тамаса рухнет в один момент. Никто, даже несметные армии шпионов и убийц Кеза, не смог бы погубить человека так же надежно, как церковь.
Карета остановилась с резким толчком. Тамас выглянул из окна. Мимо проскакал драгун, за ним еще один. К окну кареты подошел Сабон:
– Мы захватили сторожку. В доме никаких признаков активности.
– Очень хорошо. – Тамас приподнял ствол пистолета, приветствуя Сабона. – Давай подойдем ближе.
Карета дернулась вперед и въехала в парадные ворота особняка. Двое охранников в фиолетовых с золотом церковных одеждах стояли в окружении солдат Тамаса, положив руки на затылок и таращась во все глаза на подъезжающие фургоны.
– Надеюсь, у вас хватит благоразумия пустить нас первыми, сэр? – сказал Олем.
– И не увидеть лица Черлемунда, когда вы объявите о его аресте? Великая бездна, ни за что. Я как-нибудь затащу свою задницу на это крыльцо и войду вместе с вами.
– Он может оказать сопротивление, – заметил Олем.
– Я очень на это надеюсь. – Тамас поиграл пистолетом.
– А если у его охранников есть духовые ружья? Достаточно даже одного.
– Олем, ты портишь мне все удовольствие. Честное слово.
Через несколько минут карета снова остановилась. Сабон открыл дверцу:
– Дом и поместье окружены. Наши люди проверили часовню и большинство отдаленных построек. Экипаж Черлемунда стоит на каретном дворе. Вероятно, он дома.
Тем не менее Сабон выглядел недовольным.
– Что-то не так? – спросил Тамас.
– Нигде не видно работников. Сегодня погожий день. Они должны трудиться на винограднике, а конюхи – выгуливать лошадей. А здесь словно все вымерло. Я…
Пуля, вошедшая в левый висок Сабона, не дала ему договорить. Не проронив больше ни звука, он упал на землю, брызги крови разлетелись по всему салону кареты.
Через мгновение раздались хлопки духовых ружей, закричали угодившие в засаду солдаты. Пуля пробила стенку кареты прямо над головой Тамаса. Испуганно заржала лошадь. Фельдмаршал рванулся к дверце.
– Нет, сэр! – выкрикнул Олем, хватая его за плащ.
Тамас оттолкнул телохранителя и перегнулся через подножку кареты. Сабон лежал в грязи, мертвые глаза безучастно смотрели в небо.
– Да провались оно все…
Тамас выглянул из-за дверцы и быстро осмотрел огромный особняк, тянувшийся в обе стороны так далеко, как только достигал взгляд. Заново оштукатуренный фасад был безупречен, высокие узкие окна и массивные кирпичные стены давали защитникам преимущество. Фельдмаршал насчитал по меньшей мере пятьдесят окон, из каждого могли стрелять духовые ружья. Или изо всех сразу. Тамас заметил ствол в оконном проеме, выстрелил и тут же нырнул обратно в карету. Пули застучали по ее стенкам, слишком громко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Он начал перезаряжать пистолет.
– Бездна, что здесь…
Олем выпрыгнул из кареты. Он обернулся и схватил Тамаса за плащ. Вытащил его наружу, взвалил на плечо и побежал к виноградникам.
– Провались ты в бездну!
Телохранитель опустил Тамаса на землю, и тот застонал от боли в ноге. Олем устроился рядом, тяжело дыша и сжимая ружье. Они сидели на дне канавы, грязь хлюпала под сапогами. Ногу жгло нестерпимо, боль мешала рассуждать. Тамас вытащил из кармана патрон, разорвал гильзу и высыпал содержимое в рот. Он с яростным хрустом разжевал порох, не обращая внимания на горький вкус серы и ломоту в зубах.
– В чем дело? – возмутился фельдмаршал.
Олем выглянул из канавы.
– В карету угодило семь или восемь пуль с того момента, как мы из нее выскочили, – объяснил он.
Тамас ничего не ответил. Пороховой транс наступал быстро. Мир на мгновение закружился перед глазами, и он ухватился за траву, чтобы не упасть. Постепенно чувства пришли в порядок. Со всех сторон раздавался треск ружейных выстрелов: солдаты открыли ответный огонь. За звуком подоспел и запах порохового дыма. Тамас вдохнул его, углубляя пороховой транс, чтобы избавиться от боли в ноге.
– У Черлемунда оказалось больше, чем несколько, духовых ружей, – проворчал Олем. Он высунул голову из канавы, быстро осмотрелся, поднял ружье, прицелился и выстрелил. – По крайней мере двадцать. Вероятно, еще больше, – добавил он, опускаясь на землю. – И с ним Стражи.
– Ты уверен?
– Только что видел одну уродливую тварь в окне.
Тамас наконец перезарядил пистолет. Боль в ноге перестала беспокоить.
– Стражи, – повторил он. – Ненавижу Стражей.
Он высунулся из укрытия. Фасад дома выглядел вполне обычно, но окна были открыты, и из них выглядывали стволы ружей. Он разглядел гротескные фигуры Стражей, а также яркие костюмы охранников Черлемунда. Тамас спустил курок и поджег половину пороха в патроне, чтобы подтолкнуть пулю в нужном направлении. Из окна выпало ружье.
– Кто предупредил их? – прорычал Тамас. – Кто-то из моих людей шпионит для Черлемунда. Кто-то из самых близких людей.
– Лучше подумайте о том, достаточно ли у нас солдат, – посоветовал Олем. – Их с нами было меньше ста. Если у Черлемунда, в придачу к собственным охранникам, наберется полдесятка Стражей, нас ждут крупные неприятности.
Внезапно рядом с ними возникла Влора:
– Сэр, мы должны отступить. Мы несем тяжелые потери. Я потеряла двоих из моего фургона, прежде чем мы успели укрыться.
– Бездна! – прорычал Тамас.
У него не хватит солдат, чтобы взять Черлемунда. Но если он сейчас отступит, Первосвященник мгновенно сбежит. Не было никакой возможности быстро вызвать подкрепление.
– Мы запрем его здесь. Он не сможет выбраться. Он не знает, сколько у нас солдат, сто или тысяча. Влора, тебе придется уйти. Вернись в город. Нет, лучше доберись до поместья леди Винсеслав. Это ближе. Мне нужно две тысячи наемников из «Крыльев Адома», и не позже чем через час.
– Сейчас кого-нибудь пошлю, сэр.
– Нет, отправляйся сама. – Тамас прикрыл глаза и в который уже раз увидел, как пуля пробивает голову Сабона. Достаточно потерь для одного дня. Он похлопал Влору по плечу. – Это приказ, солдат. Ступай!
Она умчалась прочь. Тамас рискнул снова взглянуть на особняк.
Раненая лошадь опрокинула фургон и вырвалась на свободу. Четыре солдата, укрывшись за повозкой, отчаянно отстреливались.
– Неважная позиция, – заметил Тамас. – Нужно поддержать их огнем, чтобы они отступили к канаве или к винограднику.
Не успел он договорить, как на фургон обрушился магический удар. Тамас отвернулся от ослепительной вспышки. Фургон раскололся пополам, обломки полетели в разные стороны, словно его разломала рука бога. Солдаты тоже взлетели в воздух, как конфетти. Один приземлился возле самой канавы.
Тамас опустил пистолет и начал карабкаться наверх.
– Сэр!
Пороховой транс хлынул по венам Тамаса, он не ощущал, как хрустит гравий под его коленями. Фельдмаршал подполз к солдату, подтягиваясь на руках, и ухватил того за ногу. Еще одна пуля пролетела над его головой. Олем, стиснув зубы, встал рядом во весь рост, чтобы отвлечь огонь на себя. Затем наклонился, взял Тамаса за шиворот и стащил вместе с солдатом в канаву.
– Что за бездна, сэр! – недовольно проворчал Олем. – Вы решили умереть?
– Как он?
Тамас и сам уже видел, что солдат угодил прямо под магический удар. Мундир был разодран в клочья. Трудно было определить, где заканчивается плоть и начинается окровавленная ткань. Олем приложил ухо к его губам и печально покачал головой.
Враг нанес новый удар. Крики донеслись с виноградника, где укрылось много солдат. Тамас заскрипел зубами.
– Это Никслаус, – догадался он. Фельдмаршал перезарядил пистолет и выглянул из канавы. – Где ты, надменный ублюдок?
Он открыл третий глаз, с яростью отогнал прочь головокружение и обследовал дом.
– Там, – взмахнул он рукой.
Яркие цветные пятна подсказали, что Избранный скрывался в комнате недалеко от парадной двери, прямо под окном. Тамас стиснул зубы. Кирпич остановит обычную пулю, но не задержит выстрел, направленный пороховым магом. Он повертел в руках патрон и уже собирался спустить курок, когда яркая вспышка ударила ему в глаза.
– Зеркала, – прошептал Тамас. – Бездна! Он использует зеркала. Значит, сам он сидит в магическом ящике.
– В чем в чем? – переспросил Олем.
– Это бронированный ящик с узким отверстием и набором точно настроенных зеркал. Маг забирается внутрь и с помощью зеркал видит, куда направить удар. Так он способен уничтожить целую армию, а пороховой маг не сможет застрелить его. Там душно и тесно, но зато можно уцелеть в любом бою. Черлемунд хорошо подготовился.
– А разве нельзя просто стрелять в зеркала?
Тамас уже прицелился.
– У него есть запасные, – объяснил он. Ружье дернулось в его руках, но пуля разбила зеркало. – Но это поможет нам выиграть время.
Неожиданно Олем потянул его за полу мундира:
– Они прекратили стрелять, сэр.
Тамас прислушался. Выстрелы его солдат звучали все реже, а хлопки духовых ружей прекратились совсем. Он тяжело вздохнул. Сколько людей он уже потерял?
– Тамас! – донесся голос со стороны дома.
– Возможно, он просто пытается определить вашу позицию, сэр, – предупредил Олем.
– Тамас, нам нужно поговорить!
– О твоей казни, – пробормотал фельдмаршал.
– Осторожней, сэр. – В голосе Олема звучала тревога. – У нас осталось мало людей. Нужно узнать, что он хочет.
– Тамас! – снова прокричал Черлемунд. – Со мной Стражи и Избранный. Мы перестреляем всех ваших солдат, прежде чем вы успеете отступить.
Тамас глубоко вздохнул, пытаясь сдержать ярость. Тело Сабона немым упреком лежало на дороге.
– Я послушаю, что он скажет.
Тамас попытался подняться, но Олем положил руку ему на плечо:
– Позвольте мне, сэр.
Он отполз на животе на полудюжину футов в сторону вдоль канавы и, поднявшись во весь рост, крикнул:
– Не стреляйте!
– Где ваш хозяин? – спросил Черлемунд.
– Что вам от него нужно? – задал встречный вопрос Олем.
Возникла пауза.
– Просто поговорить. Нам необходимо прийти к соглашению. Тамас, я хочу встретиться с вами под белым флагом.
– Почему он должен доверять вам?
– Ты сомневаешься в моих словах, мальчишка? – проревел Первосвященник.
Олем вызывающе посмотрел на окна особняка.
– Клянусь своим священным облачением, что ему не причинят никакого вреда в моем доме.
– Выходите из дома и говорите, – предложил Олем.
– Самому напрашиваться на пулю? Я слишком хорошо знаю Тамаса. Я служитель Вервия.
Тамас с удовольствием повесил бы его на этой веревке. Он подал знак Олему. Тот лег на живот и пополз назад к фельдмаршалу.
– Это самоубийство, сэр, – сказал Олем. – Я не доверяю ему.
– У нас не хватит солдат, чтобы взять его. С помощью Никслауса он уничтожит нас. А мы не можем попасть в Избранного.
– Что вы собираетесь делать?
– Послать за подкреплением. И за остальными пороховыми магами. Пока я отвлекаю его разговорами, Андрийя, Вадалслав и Влора соберутся здесь…
– Потребуется не один час, чтобы подошло подкрепление.
– Все равно…
Тамас наблюдал за особняком. Черлемунда по-прежнему нигде не было видно. Но достаточно Стражей и кезанского Избранного, чтобы убедиться: он не ошибся в своих подозрениях. Черлемунд оказался предателем. А теперь он согласен на переговоры, лишь бы выкрутиться из сложного положения? Или просто решил прикрываться Тамасом, как щитом, при отступлении? Он поклялся на Вервии. Но много ли это значило для такого человека?
– Передай мой приказ прислать подкрепление, – распорядился Тамас.
Олем бросился к соседней группе солдат и через несколько мгновений вернулся:
– Будет исполнено.
– Тамас! – снова закричал Черлемунд. – Я не могу ждать целый день. Продолжим перестрелку или вы все-таки позволите мне объясниться? Будьте благоразумны!
– Благоразумие. – Тамас сплюнул со злостью. – Этот ублюдок предает меня, а потом рассуждает о благоразумии. Что он может мне сказать? Что заключил сделку с Кезом, чтобы спасти Адро?
– Он может говорить все, что угодно, сэр, – усмехнулся Олем. – Не доверяйте человеку, окружающему себя красавицами. В особенности если это священник.
– Мудрые слова.
– Вы собираетесь пойти к нему?
– Да.
– Я иду с вами.
Тамас открыл было рот, но Олем перебил его:
– В задницу такие приказы, сэр. Я иду с вами.
Олем встал и подозвал ближайшего солдата.
– Не выпускайте их отсюда, – распорядился он. – Даже если с ними будет фельдмаршал. Стреляйте на поражение.
Дворец Кресимира был огромен. Таниэль нигде не встречал равного ему: ни в Адопесте, ни в Кезе, ни в Фатрасте. Он посмотрел в дальний конец улицы, но так и не увидел, где заканчивается здание. В отличие от других домов в Кресим-Курга, фасад дворца не покрывала сажа. Его построили из вулканической породы, как будто гора извергла из себя гигантскую раскаленную глыбу и бросила остывать. Стена была отполирована так, что можно увидеть собственное отражение. Таниэль не смог найти ни единой трещины, ни одного следа, оставленного инструментом каменщика.
– Этот дворец – земной дом Кресимира, – объяснял Дэль, пока они искали вход. – Много десятилетий он жил здесь вместе с Предвечными.
– Да, помнится, я читал об этом. – Бо провел пальцами по гладкой стене. – Но как мы войдем? С помощью магии?
– Здесь есть вход.
– Львы! – закричал вдруг кто-то из отставшей части группы.
Дэль снова задрожал и прижался к стене. Таниэль подтолкнул его вперед:
– Бежим!
Первый лев появился из-за угла, с той улицы, мимо которой Таниэль со спутниками недавно прошли. Мягкие подушечки задних лап ступали почти бесшумно, когти передних царапали мостовую. Он был в три раза крупнее собаки, на зубастой пасти застыла кровь.
Таниэль бежал вдоль дома, ища вход.
– Им надоело преследовать Жулен? – на бегу спросил он у Бо.
– Или она отпугнула их.
Бо запыхался и шумно дышал. Таниэль подхватил его под руку и потащил за собой. За первым львом появились другие. Их было шесть.
– Поэль! – крикнул Таниэль. – Если у тебя есть в запасе какая-то хитрость, пора ее вытаскивать!
Ка-Поэль забежала вперед, потом остановилась и выхватила из ранца несколько кукол. Они не напоминали человеческие фигуры, как прежние, а изображали животных – пещерных львов. Она схватила две куклы за задние лапы и ударила ими о стену.
Один из хищников завыл, пригнулся к земле и потянулся лапой к голове. Ка-Поэль бросила одну из кукол на землю и топнула по ней ногой. Пригнувшийся лев словно взорвался. Невидимая сила раздавила его, кровь брызнула во все стороны.
Остальные куклы Ка-Поэль сложила обратно в ранец.
Пещерные львы набросились на погибшего сородича. Засверкали когти, зубы принялись раздирать плоть. Один из них набрал полную пасть мяса и снова помчался за Таниэлем и дозорными, оставляя за собой кровавый след.
– Стой, не надо шуметь! – закричал Таниэль, но было уже поздно – Фесник спустил курок.
Пуля просто отскочила от головы льва, лишь ненадолго приведя его в замешательство. Звук выстрела отразился эхом от стены здания, нарушая тишину. Облако дыма поднялось над Фесником. Остальные пещерные львы прервали пиршество и посмотрели на людей. Таниэль с трудом сглотнул. Слишком много шума, чтобы и дальше рассчитывать на внезапность нападения.
Низкий свист раздался в воздухе в напряженной тишине, повисшей над улицей после выстрела. Таниэль оглянулся.
Рина стояла рядом с ним, держа во рту костяной свисток. Звук повысился, а затем оборвался. Собаки навострили уши.
– Взять! – скомандовала Рина и спустила их с поводка.
Три больших пса рванулись к пирующим пещерным львам. Те едва взглянули на них и снова принялись терзать плоть сородича. Один хищник удивленно взвизгнул, когда Кресим вцепился ему в бок. Лоурад и Гаэль тоже не теряли даром времени и схватили врагов за глотки. Львы и собаки смешались в один клубок ярости и меха, катающийся по улице из стороны в сторону.
Несмотря на размер и когти пещерных львов, собаки получили преимущество, застав их врасплох, и сразили троих противников быстрее, чем Таниэль мог представить. Затем набросились на оставшихся двух, но тут из-за угла появилось еще больше львов.
– Бежим! – завопил Таниэль.
– Сюда!
Бо опередил остальных и теперь неистово махал им рукой. Они подбежали и увидели дверь в монолитной стене здания. Дверь была тяжелая, к тому же давно не открывалась, справиться с ней удалось лишь вдвоем.
Едва последний дозорный забежал внутрь, Бо с Таниэлем тут же закрыли дверь. Ни замка, ни запора они не нашли.
– Где Рина? – обеспокоенно спросил Бо.
Пришлось снова открывать дверь. Рина стояла на улице с поднятым пистолетом. Когда львы набросились на ее собак, она вздрогнула всем телом.
– Заходи быстрее! – крикнул Таниэль.
– Я не оставлю их, – отчетливо прозвучал ее тихий голос.
Бо выскочил наружу. Он поднял руку в перчатке и пошевелил пальцами, как будто постучал по стеклу.
На улице внезапно разыгралась буря. Рина ухватилась за шапку, готовую взлететь в небо. Сцепившиеся животные разделились, все три пса чудом остались в живых, хотя бока их были покрыты кровью. Животные настороженно поглядывали на Бо. Вдруг порыв ветра закрутил собак и понес вдоль по улице, оставляя пещерных львов далеко позади. Они налетели на Рину, увлекая ее за собой. Бо забежал в дом. Собаки и их хозяйка влетели следом. Дверь захлопнулась, и они оказались в полной темноте.
Что-то ударилось в дверь снаружи. Таниэль прислонился к ней спиной. К нему присоединились другие. С улицы донеслось приглушенное рычание пещерных львов. Кто-то зажег спичку.
Бо лежал на полу вместе с собаками и Риной. Какой-то пес жалобно скулил. Бo и Рина были без сознания или мертвы – Таниэль не смог сразу определить. При свете спички он рассмотрел товарищей. Их потные, искаженные страхом лица были покрыты… чем? Пеплом? Откуда он взялся? Таниэль посмотрел на пол. Там лежал слой древнего пепла толщиной по меньшей мере в фут. Должно быть, когда-то в этом здании бушевал пожар, уничтоживший все внутри. Осталась одна оболочка. Таниэль взглянул на лица товарищей. Зачем они проделали весь этот путь? Чтобы за ними в мертвом городе охотились пещерные львы?
Таниэль ощутил на плечах тяжелый груз неудачи.
– Где Дэль?
Монаха нигде не было видно. Таниэль выкрикнул его имя. Никакого ответа. Цепочка следов на покрывающем пол пепле вела к центру здания. Снова раздался глухой удар в дверь, когти царапали по дереву.
Таниэль вдохнул понюшку пороха, все еще подпирая спиной дверь. Он осмотрелся, улавливая малейшие отблески света от крохотных, как булавочные уколы, пятнышек в вышине. Огромное темное помещение больше напоминало подземелье, чем комнату в доме. Таниэль глубоко вздохнул, пытаясь сохранять спокойствие.
– Это не похоже на дворец, – заметил он.
– Таниэль! – отозвалось эхом со всех сторон.
– Дэль? – крикнул он в ответ.
– Сюда, Таниэль. Скорее!
– Бо без сознания.
– Нет времени. Нужно спешить.
Новый удар в дверь. Пещерный лев снаружи протяжно завыл.
– Вы сможете удержать его? – спросил Таниэль.
– Иди, – ответил Фесник. – Мы справимся. А твое дело – стрелять.
Таниэль кивнул.
– Останься здесь, – велел он Ка-Поэль. – Помоги им держать дверь закрытой.
Не обращая внимания на ее протестующие жесты, он повернулся и побежал. Пол был гладкий и абсолютно ровный. Возможно, под пеплом находился мрамор. Свет зажженной спички остался далеко позади, и Таниэль попытался идти на голос Дэля. Вскоре он отказался от этой идеи и пошел по следам, оставленным в пепле. В пороховом трансе ему хватало крупиц света из отверстий высоко над головой, чтобы не сбиться с дороги.
Он нашел Дэля возле огромной лестницы наподобие той, что он видел в танцевальном зале королевского дворца. У нее не было перил. Вероятно, ее изготовили из того же самого камня, что и стены, поэтому она уцелела, когда огонь опустошил здание.
– Это не похоже на дворец, – повторил Таниэль.
Дэль ужасно дрожал и едва стоял на ногах. Он протянул обе руки к Таниэлю, словно умоляя.
– Когда-то это было прекраснейшее место, – сказал он. – Тысячи и тысячи комнат, сверкающих золотом, обставленных самой лучшей мебелью и покрытых коврами. Если бы здесь было больше света, вы бы увидели пепел. Осталась только скорлупа из крепчайшего камня. Ее создал сам Кресимир. Внутреннее убранство люди изготовили из дерева. Все сгорело теперь. Все исчезло.
Отраженный эхом голос звучал пугающе.
– Здесь совсем нет окон?
– Идемте, – позвал Дэль и указал на лестницу. – Чтобы увидеть амфитеатр, мы должны подняться очень высоко. Солнцестояние уже скоро.
Олем помог Тамасу выбраться из канавы. Фельдмаршал расправил мундир, отряхнул колени, поддернул ремень.
– Мою шпагу, – потребовал он.
Они заковыляли к карете, где Тамас остановился, повернулся спиной к особняку и склонился над телом Сабона.
– Мне очень жаль, друг мой, – сказал он. – Из-за моей самонадеянности мы попали в ловушку. А теперь я сам отправляюсь в другую. Прости меня.
– Сэр.
Олем передал ему шпагу и кисет с патронами. Их было достаточно, чтобы перестрелять целую роту.
– Пули? – спросил Тамас.
Олем похлопал рукой по нагрудному карману своего мундира.
Тамас нацепил шпагу и повернулся к особняку. Он шел медленно, с остановками, опираясь одной рукой на трость, а другой – на плечо Олема. Пусть враги считают его слабым. Он таким и был, но пусть думают, что он еще слабее, чем на самом деле. При каждом шаге Тамас ожидал услышать хлопок духового ружья или увидеть радужную вспышку магии. Они достигли парадной двери.
– Все еще живы, – отметил Тамас.
Олем внимательно посмотрел на него:
– Не стоит обольщаться.
Створка двойных дверей открылась. У входа стоял Страж с духовым ружьем в руке. Олем помог Тамасу войти. Фельдмаршал задержался в дверях, чтобы глаза привыкли к более тусклому свету. Он насчитал четырех Стражей и трех церковных охранников, направивших на него духовые ружья.
Вестибюль выглядел скромно, белый мрамор покрывал каждый его дюйм, встроенные скамьи располагались вдоль стен. Мраморный бюст Черлемунда стоял на постаменте в центре зала, лишний раз свидетельствуя о самовлюбленности хозяина. Скромность прихожей не стоило принимать за чистую монету. Тамас заметил за ней хорошо освещенные комнаты, все в позолоте и бархате, с ярким убранством и дорогими картинами.
– Оставьте дверь открытой, чтобы мои люди видели, что я в безопасности, – сказал Тамас ближайшему Стражу.
Тот лишь усмехнулся.
Из боковой комнаты вышел Черлемунд и первым делом распорядился:
– Взять его!
Кто-то захлопнул дверь позади Тамаса. Фельдмаршал потянулся к шпаге, но Страж схватил его запястье. Другой ткнул Олема в живот прикладом ружья. Олем охнул и упал на колени. Тамас осел, лишившись поддержки; боль в ноге вспыхнула с новой силой, несмотря на пороховой транс.
– Это и есть ваша честность? – прорычал Тамас.
– Нет, это ваша глупость, – рассмеялся в ответ Черлемунд. – Кроме того, я не лгал. Вам не причинят никакого вреда в моем доме. Но я не могу обещать то же самое, когда вас отвезут к Южному пику.
– К Южному пику?
– Да. – Черлемунд разгладил складки на своем дуэльном костюме.
– При чем здесь Южный пик? – Олем поднялся с колен.
– Заткните пасть этому псу! – приказал Черлемунд.
Страж ударил Олема по лицу прикладом. Тот упал на пол, кровь ручьем потекла по лбу.
Тамас сжал кулаки, борясь с желанием немедленно поджечь порох. Но нужно было дождаться, когда появится и Никслаус.
– Молите бога, чтобы с ним ничего не случилось.
– Я тоже хотел бы знать, при чем здесь Южный пик, ваша святость. – Никслаус вошел в комнату, утирая пот со лба. Его мундир кезанской армии помялся и испачкался от долгого сидения в магическом ящике. – Тамас не поедет к Южному пику. Он отправится со мной в Кез.
– Уже нет. – Черлемунд повернулся к Никслаусу. – Сегодня призовут Кресимира. И единственная надежда предотвратить полное разрушение Адро состоит в том, чтобы отдать ему эту грязную свинью.
– Я не разделяю этих суеверий, ваша святость. – Никслаус подтянул перчатки Избранного. – К тому же я служу не церкви, а своему королю. И он хочет видеть голову Тамаса на плахе.
– Вам нечего будет завоевывать. От Адро просто ничего не останется, если мы не умилостивим Кресимира! – огрызнулся Черлемунд.
Никслаус сжал кулаки:
– Вы не выберетесь из этой страны без меня.
– А вы – без меня.
Олем, лежавший возле ног фельдмаршала, шевельнулся. Опираясь на трость, Тамас наклонился и подставил ему плечо, помогая подняться:
– Ты можешь стоять?
Лоб Олема был глубоко рассечен. Он вытер кровь с лица и осторожно потрогал висок:
– Отправьте их в бездну, сэр.
Тамас выпрямился и еще сильнее оперся обеими руками на трость. Почуяв опасность, Никслаус повернулся к нему и подозрительно прищурился.
Фельдмаршал понял, что Избранный открыл третий глаз.
– Он может использовать свою магию!
Никслаус вскинул руки, его пальцы замельтешили в воздухе.
Тамас поджег порох и сконцентрировался на кисете с пулями, который Олем подбросил к потолку. Кисет разорвался на клочки, медленно осевшие на пол. Вслед ними рухнули охранники, их духовые ружья загрохотали по мрамору, кровь забрызгала стены. Но Никслаус успел установить защитный барьер: пули налетели на невидимую преграду, воздух перед ним вспыхнул.
– Бегите! – крикнул Никслаус, продолжая отчаянно перебирать пальцами.
Черлемунд оторопело посмотрел на Тамаса, затем повернулся и побежал.
– Не дай ему уйти, – распорядился Тамас.
Он не мог отвести взгляд от Никслауса. Одна ошибка, и фельдмаршал будет мертв. Он должен заставить руки Никслауса работать непрерывно. Тамас удерживал пули в воздухе, стараясь расходовать порох небольшими порциями. Он раскрутил десяток свинцовых шариков и направил в Никслауса. Пальцы Избранного проворно затанцевали. Третьим глазом Тамас различал цветные вспышки там, где пули попадали в невидимый щит. Тамас поджег следующую порцию и швырнул пули в Никслауса с еще большей силой.
Олем вскочил на ноги и промчался мимо Никслауса со шпагой в руке. Но тут же остановился: в комнату ворвались пятеро охранников. Они взглянули на безмолвное сражение Никслауса с Тамасом и повернулись к Олему.
Тамас сжимал рукоять трости. Он все ближе подбирался к Никслаусу, защита Избранного слабела. Он едва успевал отклонять пули, а Тамас не позволял ему установить более мощный магический барьер. Фельдмаршал бросил быстрый взгляд на Олема. Солдат сразил одного врага, но их все равно оставалось слишком много. Олем отступал, почти поравнявшись с Никслаусом.
У Тамаса заканчивался порох. Черлемунд убегал все дальше.
Никслаус на мгновение отвлекся и потер нос рукой в перчатке, позволив Тамасу направить пригоршню пуль в противников Олема. Свинец угодил кому в глаз, кому в рот, все четверо попадали на пол. Олем рванулся вперед, перепрыгнул через поверженных охранников и помчался за Черлемундом.
Никслаус снова потер нос.
– Аллергия? – усмехнулся Тамас.
Избранный попятился. Тамас ковылял за ним следом, стуча тростью по мраморному полу.
Никслаус стиснул зубы. Его пальцы мелькали с бешеной скоростью. По лбу ручьем стекал пот. Тамас направил в него новую порцию пуль, но они также отскочили от магической защиты. У Тамаса заканчивался порох. Он резко вдохнул пороховой дым, заставивший кровь быстрее течь по венам и углубляя транс.
Никслаус вскинул руки в жесте отчаяния и испустил хриплый крик.
Неожиданно Тамас запнулся, утратил на секунду концентрацию и со стоном упал на пол. Он растерянно взглянул на сломанную трость, затем на Никслауса. Избранный подошел ближе к упавшему фельдмаршалу и раздвинул пальцы, как будто собирался вцепиться в него. Сорочка герцога взмокла от пота, волосы растрепались. Он посмотрел на Тамаса сверху вниз и прошипел:
– Глупый старик!
– Вы победили, – произнес Тамас, но тут же поджег еще одну щепотку пороха.
Вскрикнув, Никслаус схватился за левую руку, отскочил и врезался в постамент с бюстом Черлемунда. Бюст повалился с грохотом на пол рядом с Никслаусом, расколов мраморную плитку.
Превозмогая боль, Тамас поднялся на четвереньки. Затем, опираясь на обломок трости, встал на здоровую ногу. Он снова поджег порох и атаковал Никслауса. Герцог вскрикнул еще раз: пуля прошила его правую ладонь, разрывая тайные символы на перчатке Избранного. Никслаус потрясенно уставился на пулевые отверстия в обеих своих ладонях. Белые перчатки пропитались кровью, под которой уже невозможно было различить оставшиеся руны.
– Теперь вы узнаете, на что это похоже, когда вас лишают силы! – зловеще произнес Тамас.
Он вытащил шпагу из ножен и опустился на колени рядом с Никслаусом. Схватил руку Избранного и стащил с нее перчатку. Никслаус завизжал от ужаса.
– Какие тонкие пальцы, – усмехнулся Тамас.
