21
Тамас проснулся от чувства удушья. Он приподнялся на локтях, пытаясь перевести дух. Словно тяжелый жернов придавил ему грудь. Он отшвырнул ногой одеяло и сел, наклонившись над краем кровати.
В последнее время Тамас спал в своем кабинете на верхнем этаже Палаты Пэров, предпочитая мягким подушкам королевского дивана простую, но удобную солдатскую раскладушку в углу. Прочный холст раскладушки пропитался по́том, так же как постельное белье и волосы Тамаса. Внезапно он почувствовал, что замерз, и обхватил себя руками, чтобы согреться. Часы, четко различимые в ярком лунном свете, показывали половину четвертого утра.
Подробности сна начали возвращаться к нему, словно отрывочные и смутные воспоминания о том, что случилось несколько лет назад. Руки опять задрожали, и на этот раз не от холода. В том сне погибали люди – солдаты, которых он знал всю жизнь, друзья и знакомые, даже враги. Все, кого он когда-либо встречал. Они выстроились вдоль кромки кратера Южного пика и один за другим прыгали в пламенный котел. Таниэль тоже стоял там, хотя Тамас не мог вспомнить, что случилось дальше с сыном. Его продолжала бить мелкая дрожь. Была ли в его сне Влора? Он видел, как Сабон прыгнул в жерло вулкана, но куда пропал Олем?
Тамас глубоко и прерывисто дышал. Он подошел к окну на балкон и остановился, наблюдая за полной луной. Ночное небо было чистым, за исключением единственной полоски облаков, образовавшей идеальное кольцо вокруг луны. Глаз бога. Тамас задрожал, затем дрожь превратилась в озноб. Он ухватился за стену обеими руками и стоял так, пока не прошла слабость.
Он услышал знакомое поскуливание и посмотрел вниз.
– Хруш, – сказал он псу, – со мной все в порядке. А где Питла… – Тамас умолк, имя растворилось в неожиданном кашле. – Да. Извини, мой мальчик. – Он наклонился и протянул руку к собаке. – Скоро я возьму тебя на охоту. Успокойся.
Тамас нашел ночные туфли, затем пригладил пальцами волосы. Надел халат и открыл дверь в прихожую, мерцавшую в лунном свете. Олем шевельнулся в кресле около двери. Напротив него в другом кресле спала Влора, опираясь на ружье и тихо похрапывая. Дальше по коридору, под лампой, стояли два охранника. Его помощники решили удвоить охрану после покушения Стража.
– Сэр, – окликнул его Олем, затушив сигарету о подлокотник кресла.
– Ты что, никогда не спишь?
– Никогда, сэр. Именно поэтому вы меня и наняли.
– Олем, я пошутил.
– Я догадался.
– Все тихо?
– Абсолютно, сэр, – ответил Олем тихим сдержанным голосом. – Ни звука во всем доме.
– Что она здесь делает? – Тамас показал на Влору.
– Беспокоится за вас, сэр.
Фельдмаршал вздохнул.
– Вы в порядке, сэр?
– Просто дурной сон. – Тамас кивнул.
– Моя прабабушка говорила, что дурные сны бывают плохими предзнаменованиями, – заметил Олем.
Тамас впился взглядом в солдата:
– Спасибо, теперь я чувствую себя намного лучше. Собираюсь раздобыть чего-нибудь на завтрак.
Он зашаркал по коридору.
Олем двинулся следом в десяти шагах позади. В темноте спуск с шестого этажа показался очень долгим. Тамас вынужден был признаться себе, что в сопровождении Олема чувствовал себя намного уверенней, когда тени в дверных проемах играли с его воображением. Один раз он все-таки вздрогнул, увидев скорчившийся в углу силуэт Стража. Присмотревшись, понял, что это всего лишь угольная печь.
Фельдмаршал надеялся найти в кухне остатки вчерашнего ужина и быстро вернуться в кабинет. Но когда он приблизился к кухне, почувствовал исходящее от духовок тепло и уловил запах свежего хлеба, и его рот наполнился слюной – верный признак того, что здесь работал Михали. Тамас вошел в кухню и остановился при виде неожиданной картины.
Две женщины стояли возле печи, на которой еле уместилась огромная, как колесо от телеги, кастрюля. Женщины разбивали яйца и отбрасывали скорлупки. Михали стоял позади них – очень близко, почти прижимаясь к ним и приобняв предплечьями. Кисти его рук тем временем мелькали над кастрюлей. Он добавил в варево немного соли, затем его рука опустилась, и послышалось смущенное хихиканье женщины. Рука поднялась снова, сжимая кухонный нож и стручок зеленого перца, который тут же был покрошен в кастрюлю.
Тамас откашлялся. Обе женщины подскочили от неожиданности и расширенными от удивления глазами уставились на Тамаса. Михали плавно, несмотря на свои внушительные габариты, отступил назад и улыбнулся:
– Фельдмаршал! – Он вытер руки о передник, похлопал каждую женщину по щеке и направился к Тамасу. – Похоже, вы плохо провели эту ночь.
– Зато вы хорошо, – буркнул Тамас. – Я все видел: соблазнение посредством омлета.
Трудно было определить в таком слабом свете, но ему показалось, что Михали покраснел.
– Просто небольшой утренний урок, фельдмаршал, – начал оправдываться он. – Беллони и Таша – самые способные из моих учениц. Они заслуживают дополнительного внимания.
– Ученицы? Помнится, раньше вы называли их помощницами.
– Каждая помощница – в каком-то смысле ученица. Если они ничему не учатся, то какие же из них помощницы? Каждый мастер должен быть готов к тому, что однажды его превзойдут, как я превзошел своего отца. Когда-нибудь кто-то создаст более удивительные блюда, чем способен я. Возможно, это будет какая-то из них.
– Весьма сомневаюсь…
Тамас поглядел на женщин. Одна казалась постарше, возможно около тридцати лет, с миловидным лицом и округлостями фигуры во всех нужных местах. Другая была молодой и пухленькой, с ямочками на щеках. Они больше смотрели на Михали, чем на кастрюлю. Такие лица Тамас встречал лишь у двух типов людей: юных любовников и религиозных фанатиков. Интересно, к какой из этих групп принадлежат помощницы повара?
– Вы плохо спали сегодня? – снова поинтересовался Михали.
– Дурные сны. – Тамас пожал плечами.
– Плохие предзнаменования, скорее всего.
– Я так и сказал ему, – послышался от двери тихий голос Олема.
Михали придирчиво рассмотрел Тамаса:
– Вам нужно выпить теплого молока.
– Оно никогда на меня не действовало, – возразил Тамас. – Вы сами-то когда-нибудь спите? Сейчас три часа ночи.
– Без четверти четыре, – поправил Михали, хотя на кухне не было часов. – Даже будучи маленьким мальчиком, я уже не нуждался в долгом сне. Отец говорил, что это Божье благословение.
– Ваш отец верил вам? Я не хотел вас обидеть. Но вы как-то признались, что он велел никому не говорить, что вы – воплощение Адома.
– Никаких обид. – Михали подошел к пустому столу и начал доставать маленькие глиняные бутылочки со специями из карманов передника. На них не было никаких этикеток, но он расставлял их на столе в строго определенном порядке. – Он верил мне. Он просто понимал, с какими трудностями я столкнусь, если об этом станет известно посторонним.
– А теперь? Вы рассказали мне, и я думаю, что слухи о ваших притязаниях уже разошлись по всему городу.
Тамас снова оглянулся на женщин. Что ими двигало? Религиозное поклонение или любовь? А может, и то и другое? Они все еще не сводили глаз с Михали, пока одна из них не почувствовала, что омлет подгорает, и не обернулась с тревожным возгласом.
Улыбка заиграла на губах Михали. Он достал ступку с пестиком и начал растирать приправы.
– Мои притязания? – повторил он. – Вы ведь не верите мне, не так ли?
– Я… не знаю, – сказал Тамас. – Это трудно сразу переварить. Я видел, что вы творите с едой: как вы заставляете ее появиться из ниоткуда. Ни разу в жизни не слышал о такой магии. И я видел вашу ауру Одаренного.
– Вы заметили? – Казалось, Михали это удивило.
– Да, конечно. Вы проделали это прямо передо мной и Олемом.
– О, никто не должен был заметить. Обычно я работаю внимательней. Отец приказал мне скрывать это, когда я еще был маленьким. Он сказал, что Королевский совет или церковники придут за мной, если узнают.
Тамас следил за лицом Михали, пытаясь отыскать хоть малейший признак лжи. Михали сосредоточенно работал, смешивая приправы, пока не получил удовлетворительный результат. Потом достал флакон с темным порошком и добавил его к смеси.
– Таша! – позвал он. – Подогрей, пожалуйста, немного козьего молока.
– Я думал, что вы это сделали нарочно, – медленно проговорил Тамас. – Возможно, чтобы убедить нас в вашей… божественности.
Михали застенчиво улыбнулся.
– Я никогда не был эффектным богом, – признался он. – Оставлял это Кресимиру.
– Кроме того, вы готовите непривычные для Адро блюда, – добавил Тамас. – Например, в Адроанском озере не водятся угри. Вы пользуетесь дорогими специями так, словно это обычная вода или мука. Я когда-то служил в Гурле. Знаю, сколько могут стоить такие вещи, и я уверен, что Ондраус никогда не одобрит подобные расходы на еду. Это и есть ваш Дар? Создание еды из воздуха?
– Пожалуй, я действовал слишком откровенно? – Михали почесал тонкие усы. – Мне нужно… скрывать свои способности?
– Вероятно, да.
Михали несомненно был Одаренным. Тамасу наверняка еще понадобятся его таланты. Значит, придется потакать сумасшедшему повару?
– Думаю, вам лучше оставаться незаметным. Из предосторожности.
– Я могу спросить, о чем был ваш сон?
– Я помнил его, когда проснулся. Теперь остались лишь какие-то обрывки. Кажется, все, кого я знаю, – не все, но большинство – стояли на краю кратера Южного пика, а потом прыгнули в жерло. Мой сын был среди них, хотя я не знаю, что произошло с ним дальше, и… – Тамас замолчал, воспоминания вернулись к нему. – Кто-то стоял рядом с нами. Кто-то, кого я никогда не видел прежде. Его глаза горели огнем, его волосы сверкали, как золотые нити. Он приказывал всем прыгать и держал нож у горла Таниэля.
– Можно я скажу вам кое-что? – тихо спросил Михали.
– Конечно. – Тамас подошел ближе, чтобы лучше слышать его.
– Спасибо, Таша. – Михали взял чашку из рук женщины. – Я слушал этот город.
Михали добавил свою смесь трав к теплому молоку, размешал его толстым пальцем и вручил Тамасу. Почти машинально Тамас сделал глоток. Его глаза полезли на лоб от удивления. Фельдмаршал несколько раз пробовал шоколад из Фатрасты и нашел его слишком горьким. У этого напитка был похожий вкус, но более сладкий, с горячим, острым привкусом. Пряности обжигали язык, но травы успокаивали. Тепло быстро растекалось по горлу, как от самого лучшего бренди. Тамас наклонил чашку и допил все до последней капли.
– Вас окружают опасности и предательство, – сказал Михали. – Адопест – бурлящий котел, и нужно снизить температуру, пока все не вышло из-под контроля. Прежде чем явится Кресимир. Я думаю… думаю, что нужно подготовить достойный прием моему брату. Спокойной ночи, фельдмаршал.
Тамас удивленно взглянул на Михали, когда тот забирал у него кружку. Слова повара как будто доносились издалека:
– Вам придется отнести фельдмаршала в постель. Теперь у него не должно быть никаких неприятных снов.
– Адамат, старина!
Широко распахнув объятия, Рикард Тумблар стоял в дверях небольшого кабинета. Рикард сильно изменился с тех пор, как Адамат видел его в последний раз. Густая шапка вьющихся каштановых волос отступила к макушке и была тронута сединой. Он носил длинную бороду, как у жителей Фатрасты. Дорогой шерстяной костюм был измят так, будто Рикард в нем спал, галстук съехал набок.
– Рикард, рад тебя видеть. – Адамат обнял старого друга.
Тумблар улыбался до ушей. Он тряхнул Адамата за плечи и посмотрел на него как на давно пропавшего брата:
– Как жизнь?
– Неплохо. А у тебя?
– Я, разумеется, не могу жаловаться. Пожалуйста, садись.
Он завел Адамата в кабинет. Здесь перемешались в беспорядке книги, полупустые бутылки бренди и грязные тарелки. Рикард смахнул пачку газет со стула, а сам обошел вокруг стола и с кряхтением открыл окно.
– Коэль! – крикнул он кому-то на улицу. – Коэль, принеси нам вина. Бутылку ананасового! И два стакана… Нет, лучше две бутылки.
Рикард закрыл окно, но небольшая комната успела наполниться запахом тухлой рыбы и солоноватой воды Адроанского озера. Он сморщил нос, достал спички из нагрудного кармана и зажег наполовину сгоревшую ароматическую свечку на полке над столом.
– Не выношу этот запах, – признался Рикард. – Он здесь повсюду, а ведь мы находимся в полумиле от гавани. Но что я могу сделать? – Он пожал плечами. – Я должен быть в гуще событий.
– Наслышан об успехах твоего союза, – сказал Адамат.
Почти сразу по окончании школы Рикард организовал первый рабочий союз. Эта затея закончилась неудачей, так же как и полдюжины других попыток. Возможно, из-за малочисленности организации или потому, что вмешалась полиция. Рикарда пять раз сажали в тюрьму. Но настойчивость принесла плоды, и пять лет назад Манхоуч официально признал первый рабочий союз в Девятиземье.
– «Благородные Воины Труда»! – Улыбка Рикарда стала еще шире, если такое возможно. – Мы открыли три отделения после выборов и ведем переговоры с тремя муниципальными советами, чтобы создать еще шесть филиалов к концу года. У нас больше ста тысяч членов, и мои бухгалтеры говорят, что это только начало. Через несколько лет мы можем собрать миллион, возможно, даже больше. Мы объединили металлургов, шахтеров и других горных рабочих – все самые крупные отрасли промышленности Адро.
– Не все, – уточнил Адамат. – Я слышал, что с бульваром Хруша возникли проблемы.
– Проклятые оружейники не хотят объединяться. – Рикард фыркнул.
– Не стоит обвинять их. Они производят половину оружия для всего Девятиземья и поэтому не боятся конкуренции.
– А могли бы покорить весь мир, если бы объединились. Организация – ключ к успеху. Вот так-то, – важно заявил Рикард. – Что нас действительно волнует, так это строительство канала в Делив через Горелую гряду. Когда он будет закончен, у нас появится прямой путь из Адро к океану, и тогда наши возможности станут безграничными. Адро наконец-то сможет наладить морскую торговлю. – Он внезапно поморщился. – Но бог мой, невежливо так долго говорить о своих делах… – Рикард сконфуженно замолчал.
– Ты подумал о моем неудавшемся предприятии? – Адамат пренебрежительно отмахнулся. – Не принимай близко к сердцу. В первую очередь это была азартная игра, и я поставил не на ту карту. Можно обвинять в этом высокие цены на бумагу или сильную конкуренцию…
– Или взорвавшийся печатный пресс.
– Да, и это тоже, – согласился Адамат. – Но у меня все еще есть семья и друзья, так что я богатый человек.
– Как Фей?
– Вполне неплохо. Она уехала из страны, пока положение в столице не успокоится. Я уже подумывал вернуть ее, но тут началась война.
– Да, война, поглоти ее бездна. – Рикард кивнул.
Вошел худощавый молодой человек в поношенной одежде, неся бутылку вина и пару хрустальных бокалов.
– Я сказал, две, бестолочь! – возмутился Рикард.
– Осталась только одна. – Ругань Рикарда, казалось, ничуть не задела молодого человека.
Он с громким стуком опустил поднос на стол и поспешно отступил, увернувшись от кулака Рикарда.
– Невозможно найти хорошего помощника, – пожаловался Тумблар, удерживая покачнувшуюся бутылку.
– В самом деле.
Рикард разлил вино. Бокалы были грязные, зато вино оказалось охлажденным. Они молча выпили по два бокала.
– Ты знаешь, зачем я пришел? – потом уточнил Адамат на всякий случай.
– Да, – не стал притворяться Рикард. – Задавай свои вопросы. Я не какой-нибудь светский хлыщ, чтобы обижаться. Ты просто делаешь свою работу.
Это облегчит дело, решил Адамат. Он подался вперед:
– У тебя есть какая-либо причина желать смерти фельдмаршалу Тамасу?
– Возможно. – Рикард почесал бороду. – В последнее время он постоянно ворчит: мол, хорошо бы уменьшить численность рабочего союза. Говорит, что мы получили слишком много власти и слишком быстро. – Рикард развел руками. – Если бы он решил ограничить нашу численность или увеличить налог, это могло бы доставить «Воинам» большие неприятности.
– Достаточно большие, чтобы убить его?
– Разумеется. Но нужно взвешивать преимущества и риски. Тамас терпимо относится к союзу: он поддерживает наше существование, а ведь мы были вне закона почти тысячу лет. Манхоуч всего лишь позволил мне организовать «Воинов», надеясь содрать с нас непомерные налоги. Но нам удалось избежать большинства из них и обеспечить свою окупаемость.
– Но если вы могли существовать и при Манхоуче, почему ты поддержал переворот?
– Бухгалтеры Манхоуча слишком внимательно присматривались к нашим делам. Он понял, что не набирает той суммы налогов, на которую рассчитывал, и советники подбивали его запретить нас полностью. Аристократы ненавидели нас. Они очень не хотели платить рабочим больше, даже если это требовалось для увеличения производства. И хотя Манхоуч так и не расформировал нас, договор превратил бы Адро в колонию Кеза – и я вместе с другими руководителями союза вскоре оказался бы за решеткой, если не хуже того. А «Воинов» все равно распустили бы и конфисковали нашу собственность.
– Ты сказал, что убийство Тамаса вызвало бы какие-то риски? – напомнил Адамат.
– Скорее, сложности. У меня не много друзей в комитете. Профессор считает меня дураком, леди Винсеслав с трудом переносит, а ревизор и вовсе ненавидит, потому что мои бухгалтеры почти так же хороши, как и его. Первосвященник дважды отлучал меня от церкви. А Владетель… что ж, Владетеля устраивают те отступные, которые союз ему платит. Если бы Тамаса убили, я остался бы всего с двумя сторонниками в комитете и каждый из них легко мог предать меня.
Адамат сделал глоток из бокала. Возможно, уже предали, подумал он, вспомнив слова леди Винсеслав.
– Говорят, ты послал делегацию к Ипиллу.
– Кто тебе это сказал? – Рикард откинулся на спинку стула.
– Лучше сам догадайся, чем спрашивать меня.
– Вот как? У тебя информированные источники. Я иногда забываю, что тебе, похоже, известно все на свете. Даже те вещи, что хранятся в глубокой тайне.
– Значит, ты ее действительно посылал?
– Разумеется. – Рикард пожал плечами. – Но даже Тамас не знает об этом. Не то чтобы я что-то скрывал… – поспешно добавил он, замахав руками.
– Зачем тогда тайна, если тебе нечего скрывать? – Адамат почувствовал раздражение.
Хоть Рикард и был его старым другом, но если он обстряпывал свои дела за спиной у Тамаса, дружба грозила превратиться в разменную монету.
– Я говорил тебе, что мы могли бы собрать миллион членов союза?
– Да.
– Тогда вообрази, что их могло бы стать десять миллионов. Или сто.
– Ты имеешь в виду всех рабочих Девятиземья.
Рикард торжественно кивнул:
– «Воины» всего лишь послали небольшую делегацию к Ипиллу. Ничего общего с закулисными попытками продать Адро. Просто письмо о намерениях «Воинов» развить свою деятельность за пределами Адро, по всему Девятиземью. Общеизвестно, что Кез превосходит нас по числу населения, но не может тягаться с нашей промышленностью. Мы предложили им много мелких преимуществ, если они позволят нам открыть филиал.
– Понятно, – проговорил Адамат, внимательно разглядывая дно бокала.
Он действительно отлично понимал, почему Рикард проделал все это втайне. Из-за войны Тамас и слышать не захочет ни о каких контактах с врагом. А Кез мог получить ощутимую выгоду от рабочего союза. Кез был прежде всего сельскохозяйственной страной. Они все же развивали промышленность, но не так активно, как Адро. Поэтому отставали в технологии и производстве, несмотря на их огромное превосходство в населении. Если бы «Воины» обосновались в Кезе, они поневоле передали бы врагу и свое знание секретов производства. Рикард прав насчет того, что Кез не может конкурировать с промышленностью Адро. И все же…
– Ты получил ответ?
Рикард скорчил гримасу. Он посмотрел на столе, затем на полках, наконец обрел искомое под объеденной коркой хлеба и бросил бумагу на колени Адамата. Там стояла печать короля Ипилла. Адамат пробежал глазами по строчкам:
– Они отказали вам.
– В оскорбительной форме, – пожаловался Рикард. – Моих ребят пинками выпроводили из дворца. Дураки! Идиоты! Они так и останутся в прошлом веке, в то время как весь остальной мир смотрит в будущее. Проклятые аристократы.
Адамат обдумал эту новость. Затея Рикарда провалилась, так или иначе. Если только не начнутся тайные неофициальные переговоры – такие вещи порой случались. Адамат может копнуть глубже, если понадобится. Рикард не был настолько близким другом, чтобы Адамат закрыл глаза на неубедительность его истории.
Рикард допил вино прямо из бутылки, поставил ее на стол и раскрутил.
– Майес ушла от меня месяц назад, сразу после переворота.
Майес была его шестой женой за двадцать лет. Адамат невольно задумался, что́ Рикард сделал не так на сей раз.
– С тобой все в порядке?
– Все отлично. – Рикард продолжал следить за вращением бутылки. – У кабинета возле гавани есть свои преимущества. Я нашел пару близняшек… – Он вытянул руки вперед и прочертил в воздухе две дуги на уровне груди. – Хочешь, я и тебя…
– Я счастлив в браке и хочу, чтобы все так и оставалось, – перебил его Адамат.
Рикард был совсем другим человеком. Адамат не был даже уверен, что именно он сейчас предложил.
– Что ты думаешь о членах комитета? – сменил тему инспектор.
– В смысле, что они за люди?
– Меня не волнует, нравятся они тебе или нет. Как по-твоему, мог кто-то из них вступить в заговор против Тамаса?
– Черлемунд, – без колебаний ответил Рикард. – Это пещерный лев в курятнике. – Он покачал головой. – Ты слышал о его загородном особняке? Дом для развлечений, неподалеку от города, где собираются сильные мира сего.
– Слухи, – проворчал Адамат. – И ничего больше.
– О, эти слухи верны, – возразил Рикард. – Они даже меня заставляют краснеть, а я вовсе не невинная девушка. У любого человека с подобными аппетитами должны быть свои планы на будущее страны. Попомни мои слова.
– У тебя есть какие-либо доказательства? Основательные подозрения?
– Нет. Разумеется, нет. Но он очень опасный человек. Церковь уже высказывается против «Воинов». Якобы мы идем против воли Кресимира, не желавшего никаких перемен и позволявшего аристократам наживаться на нас, а нам самим – погибать в нищете. Я никогда не соглашусь с этим.
– Как насчет Ондрауса?
– Присмотрись к нему, – совсем тихо проговорил Рикард. – Он намного опасней, чем кажется.
Довольно странное предупреждение для Тумблара.
– Что ж, сообщи мне, если у тебя появятся доказательства вины Первосвященника, – сказал Адамат, надевая шляпу.
– Подожди. – Рикард поднял палец. – Я кое-что вспомнил. Несколько лет назад ходили слухи, будто бы Черлемунд вовлечен в какой-то культ. – Он постучал себя ладонью по лбу. – Хоть убей, не могу вспомнить название.
– Культ, – добродушно усмехнулся Адамат. Рикард явно перегибал палку. Очевидно, ему просто не нравился этот человек. – Дай мне знать, если вспомнишь. Еще мне нужен доступ к вашим бухгалтерским книгам и к любой собственности, которой союз владеет в гавани.
– Э-э-э… – протянул Рикард. – Тебе понадобится целая армия, чтобы во всем разобраться.
– И все же…
– О, они в твоем распоряжении. Я предупрежу своих ребят, чтобы не мешали тебе и отвечали на все твои вопросы.
Остаток дня и бо́льшую часть следующего Адамат и Соу-Смиз потратили на блуждания по причалам и складам. Почти все в том районе принадлежало «Воинам Труда», поэтому Адамату пришлось задать много вопросов. При этом он подозревал, что ему так ничего и не показали. Он побеседовал по меньшей мере с тремя сотнями людей. Выслушал множество подозрений и обвинений, полуправды и откровенной лжи, но в конце концов понял, что ходит по кругу. Рикард был прав: ему понадобится армия, чтобы хоть что-то здесь раскопать.
Единственная догадка, которую ему удалось подтвердить, – это то, что агенты Кеза действительно проникали в страну через гавань и Адроанское озеро. К вечеру второго дня он принес в штаб Тамаса список людей и судов, которые необходимо проверить, но так и не добился никаких результатов в поисках предателя.
Адамат понимал, что его работа поможет предотвратить новые покушения, но не мог не чувствовать, что окунулся в мутную воду, кишащую акулами. Он был всего лишь обычным человеком, а враги Тамаса могли нанести удар откуда угодно и в любой момент.
