17
Коннек, после резни у Черной горы
Солдаты, захватившие брата Свечку, пустили его к графу Реймону Гариту лишь через несколько дней. Его ни в чем не обвиняли. Монаха знали и уважали во всем Коннеке и не сочли бы предателем, разве что тот сам во всеуслышание признался бы перед всеми.
— Ну и? — спросил граф. — Что вы хотите мне сказать?
— Арнгендцы захватили меня в дороге, когда я пытался догнать вас. В тот самый час, когда началось сражение, архиепископ как раз предлагал мне сделаться главным действующим лицом в судебном процессе над еретиками.
— Ход его мыслей мне понятен. Зачем вы пытались меня догнать?
— Чтобы отговорить от нападения на арнгендцев. Эта война закончится большой бедой для Коннека.
Реймоновы дружки, почти все такие же юнцы, как и сам граф, захохотали и заулюлюкали, потешаясь над трусостью брата Свечки.
— Беда-то идет совсем не к нам, брат, — сказал один. — Дважды уже она обрушилась на головы врагов.
— Я давно потерял надежду достучаться до здравомыслия, — покачал головой совершенный. — Жребий брошен. Послушайте меня, вы, надменные молодые люди! Недолго вам почивать на лаврах. Следующим летом или через год-другой патриарх и арнгендцы вернутся. И обрушатся на нас как гнев господень.
Конечно же, они хотели услышать вовсе не это. А то, что Арнгенд будут раздирать на части наследственные распри и вражда с Сантерином. Что угрозы патриарха пусты, а Граальский император так и будет наседать на него, не давая отвлечься ни на что иное.
Брат Свечка добился успеха в делах, когда был мирянином. В сане совершенного же добиться успеха гораздо труднее, святым это нелегко дается. Особенно таким, которые, в отличие от Безупречного, не могут послать для вразумления тупоголовых войско.
Монах покинул графа и снова отправился в путь. Нужно вернуться к герцогу Тормонду и бороться с подступающими бедами из Каурена.
Грядущую войну уже не предотвратить. Знатные семейства Арнгенда просто так этого не оставят. Можно лишь приложить все усилия, чтобы эмоции окончательно не возобладали над разумом. Чем больше эмоций, тем страшнее будущее.
Свечка постарается убедить власть предержащих, в первую очередь Тормонда, что нужно готовиться к худшему.
Монах не желал войны, но, если уж ее не миновать, Коннек должен быть во всеоружии. Пусть свирепость отпугнет тех, кто думает лишь о грабеже и наживе.
Свечка шел в Каурен по древней, обдуваемой холодными ветрами дороге и печально думал о том, что последним его делом в этом мире, и притом таким, какое надлежит выполнить самым лучшим образом, станет то, что ему совсем по душе. Ему предстояло направить ищущих свет и помочь им пережить грядущие ужасные и жестокие годы, которые определят, уцелеет ли их вера или сгинет навечно.
Несмотря на свою кроткую природу, мейсаляне не сдадутся без боя. По иронии судьбы те коннектенцы, которые примут на себя основной удар, считают себя благочестивыми чалдарянами. И им предстоит защищаться от тех, кто провозгласил себя защитниками их же собственной веры.