13

Первым проснулся испуганный, ничего не понимающий Финнбога. Он не сразу пришел в себя — давешние кошмары еще долго не отпускали. Через какое-то время воин осознал, что лежит вместе со своими спутниками в роще. Вокруг все было какое-то странное: в небе светило чересчур яркое солнце, окрестные холмы заросли бурой травой, древние деревья с узловатыми стволами ничем не напоминали привычный вечнозеленый лес. Ни домов, ни людей. Долину внизу прорезала мощеная дорога, а вдалеке виднелся трехъярусный акведук.

Хотя Финнбога, конечно, понятия не имел, что эта изогнутая штуковина называется «акведук».

Вскоре очнулись близнецы. Постепенно ужас, исказивший их лица, прошел.

— Где это мы? — поинтересовался Сигурдур.

— Не знаю, — отозвался Финнбога. — Уж точно в мире живых. Может, Грим знает. Они с ним говорили.

Ужасы загробного мира быстро выветривались из памяти, оставляя после себя лишь смутные, холодящие душу воспоминания. Вроде бы рай оказался каким-то не совсем таким, как надо.

Уже пришли в себя Свавар и Холлгрим, а Шагот все валялся в беспамятстве. Пятеро стурлангеров не знали, куда и зачем их занесло и, самое главное, что вообще происходит.

— Покоритесь воли Ночи, — пробормотал Финнбога.

— Чего? — не понял Сигурьон.

— Не знаю, — озадаченно ответил андорежец, который и сам не понял, что` только что сказал.

Воины решили, что их не было в мире живых несколько месяцев, возможно — даже лет.

Шагот все никак не просыпался. Вот уже солнце достигло зенита, вот стало клониться к закату, но только когда оно почти скрылось за вершинами холмов, Шагот очнулся и смог худо-бедно отвечать на вопросы.

— Грим, ты что про все это думаешь? — спросил Финнбога. — Где мы? И что за время нынче? Почему мы здесь оказались?

Шагот видел с трудом. Ощущение было такое, словно он беспробудно пьян. Но он же предводитель, именно ему боги доверили священную миссию.

Из всей компании только Грим Гриммсон отчетливо помнил все ужасы великой Небесной Крепости.

Еще какое-то время он приходил в себя.

— Мы в стране арнгендцев, рядом с городом Рекейл. Эти холмы хранят запас волшебства с древних времен, когда племена, поклонявшиеся нашим богам, разгромили большую бротскую армию. В этой самой долине. Тогда вокруг был большой лес, а прямо здесь стоял алтарь. Поэтому боги и отправили нас сюда. Отсюда недалеко до того места, куда нам надо попасть.

— И куда же это нам надо попасть? — осведомился Свавар.

— Придется выяснить. Нам надо найти одного человека. Мы узнаем его, когда найдем. — Шаготу было не по себе: ведь врал своим же товарищам, но его вынудили Старейшие. — Будем ждать здесь. Скоро должна подойти армия, мы к ней примкнем. Тот человек — в другой армии, с которой наша должна объединиться.

— Что же это за тип такой? — удивился Холлгрим. — И чем умудрился так насолить богам, что ради его убийства они похитили нас?

Только Шагот знал, что миссия их немного иная.

— Этот тип вроде как изобрел способ их укокошить. Боги хотят с ним разделаться, покуда он не разобрался хорошенько, что к чему. — Шагот нахмурился. — А пока ждем, надо откопать несколько священных реликвий. Они нам понадобятся.

По всей роще были раскиданы в беспорядке инструменты, оружие, доспехи, съестные припасы — словом, все, чем боги сочли необходимым снабдить своих слуг.

— Соберите-ка все это барахло в кучу, — велел Шагот. — Надо лагерь нормальный разбить.

Он посмотрел на север. Становилось прохладно. Видимо, скоро польет дождь.

— Где-то тут должна быть палатка. Надо ее поставить. Вы ж не хотите под дождем дрыхнуть?

Еще до его пробуждения стурлангеры разожгли костер. Хотя бы об этом беспокоиться не пришлось.

Шагот принялся расхаживать по склону холма, что-то бормоча себе под нос. Остальные не понимали, что и зачем он делает. Грим и сам не слишком хорошо понимал, знал только, что нужно идти именно так: столько-то шагов сюда, столько-то туда. Эти шаги он шепотом проговаривал самому себе. Когда он останавливался, перед его глазами мелькали картины из другого времени: странные длинноволосые дикари в волчьих или медвежьих шкурах сражались, пили и приносили своим богам в жертву бротских пленников. Поначалу стурлангер не понимал, о чем они говорят, но их речь чем-то напоминала его собственный язык. Дикарей терзали гнев и отчаяние, они убивали друг друга из мести или из-за кровной вражды так же охотно, как и врагов-иноземцев.

Постепенно Шагот начал разбирать древний язык: оказывается, эти воины полтора тысячелетия назад собрались здесь, чтобы сразиться с бротскими легионами.

Вместе с бротской армией в завоеванные края проникли бротская культура и роскошь. Захватчики с радостью принимали в свой пантеон любых богов, не желая ссориться с Орудиями Ночи. Но там, где они появлялись, старые боги постепенно истаивали, превращались во второстепенных духов или даже вовсе размывались в людской памяти и становились демонами или ночными призраками.

Шагот не знал, что битва с бротскими легионами произошла за несколько столетий до рождения отцов-основателей чалдарянской веры. Зато знал: по мнению его собственных богов, Орудия Ночи могли сохранить былую силу, лишь вмешавшись в дела смертных.

Старейшие показывали Шаготу только обрывки прошлого, кое-чего он не знал. Например, того, что жрецы дикарей видели его так же ясно, как и он их. Та древняя победа над армией Брота во многом была одержана лишь из-за того, что варвары искренне верили: в тот день меж ними ходил бог.

Из ступора Шагота вывел голос брата:

— Грим, пошли. Еда готова.

— Вся беда в том, — пробормотал Шагот, впиваясь зубами в полоску вяленого мяса, — что следом за одной бротской армией непременно являлась следующая.

— Грим, ты меня беспокоишь, — сказал Свавар. — Слишком много думаешь, не похоже на тебя.

— Зачем ты бродил туда-сюда? — вмешался Холлгрим. — Таращился по сторонам, мямлил чего-то?

— Я выяснял, где нужно копать. Завтра этим и займемся. Подкиньте-ка хворосту в огонь, я промерз до костей.

Стурлангеры изумленно на него уставились, и Финнбога молча положил в костер большую ветку.

После ужина Шагот забрался в палатку и тут же захрапел. Остальные еще немного посидели у костра, взволнованно обсуждая сложившееся положение, но потом тоже залезли внутрь. Темнело, и повсюду ощущалось присутствие Ночи. В этих холмах она была сильна. Здесь бродили приведения. Если случайный прохожий по глупости своей прислушивался, призраки даже могли заговорить.

Спал Шагот как убитый. Во сне его дух вернулся в Небесную Крепость, хотя сам он не помнил об этом на следующий день. Спутникам его спалось неважно. В роще блуждали огни, на стенах палатки плясали странные тени. Но никто не рискнул выбраться наружу и посмотреть.

Только глупец искушает Орудия Ночи.

Утром Шагот знал все, что следовало знать. Всего за несколько часов они нашли и раскопали могилы древних жрецов, хотя Грим дрых допоздна, а весь день моросил мелкий ледяной дождь.

— Развесьте это добро по веткам, чтобы дождь смыл грязь. Хорошо. Нужно раскопать еще одну могилу — самую важную.

Шагот точно знал, где спрятано сокровище. Работа шла споро, пока остальные не разглядели, что же именно они откапывают.

Находка сморщилась от времени, но тление ее не коснулось.

— Это еще что такое? — спросил Финнбога.

— Это не человек, — протянул Свавар.

— Похож на гигантского гнома, только без бороды, — кивнул Сигурьон.

Мертвец был ростом с человека и имел человеческие голову, руки и ноги, но его плечи раздались гораздо шире людских, да и выглядели куда мощнее.

— Вытаскивайте все оттуда, — велел Шагот. — Я посмотрю.

Пока его товарищи раскладывали на земле находки, он спрыгнул прямо в могилу и отсек у странного мертвеца голову.

— Грим, что это за тварь такая? — поинтересовался Свавар.

— Не знаю, кем он был. Что-то вроде человека, но не совсем. Могучий колдун, последний из своего рода. — Стурлангер насадил голову на найденное в могиле копье, чтобы дождь смыл с нее грязь. — Он поможет в нашем деле.

— А что за дело-то, Грим? Наши старейшины велели разыскать священников-недоумков, что убили Эрифа.

— Они не убивали Эрифа.

— Что?

— Мне сказали об этом сами боги.

— А кто ж тогда?

Шагот не знал. Да и какое это имело значение? У них теперь была совсем другая задача.

Вечером он снова лег спать раньше всех и спал невероятно долго.

Шагот указал на то место, где дорога поворачивала к каменному мосту, перекинутому через безымянный ручеек:

— Будем ждать здесь.

Нагруженные пожитками и выкопанными из могил древностями, стурлангеры поплелись к ручью. Шагот нес насаженную на копье голову. Через час на дороге показался старичок верхом на осле. Подслеповатый, воинов он приметил уже возле самого моста. Старик натянул поводья и уставился на андорежцев, разинув от удивления рот. Постоял еще немного, потом развернул осла и, нещадно колотя пятками, погнал его обратно на юг — туда, откуда явился.

— Принял нас за грабителей, — предположил Холлгрим.

— Нужно держать ухо востро, — сказал Свавар. — Тут, наверное, полно бандитов. По дороге почти никто не ездит.

И было отчего: на картах эти холмы значились как Белые, но окрестные жители звали их Колдовскими. Здесь по-прежнему безраздельно властвовала Тирания Ночи, а последние несколько дней путешественники стали подмечать разные странности.

К тому же из Арнгенда доходили слухи о грядущей войне, а дорога была как раз арнгендская.

Минул еще час. С севера подъехало двое всадников, за ними на расстоянии ярдов ста скакало еще четверо — по двое с каждой стороны дороги. Маленький отряд остановился, все в изумлении смотрели на стурлангеров.

Стурлангеры в свою очередь в изумлении смотрели на чужаков. Таких солдат им видеть еще не доводилось.

Чужаки осторожно приблизились.

Андорежцы сидели не на само́й дороге, а рядом. Шагот решил, что так всякому будет понятно: они просто ждут, это не засада. Такое под силу сообразить даже арнгендцам.

Неожиданно Шагот призадумался: как же они будут объясняться? Раньше такой проблемы никогда не возникало: если кто-то не говорил на андорежском, стурлангер угрожал; если не делали, что велено, — калечил. Понимание приходило быстро. Но здесь такой прием вряд ли сработает.

Всадники о чем-то посовещались, и один ускакал обратно по дороге. Остальные не двинулись с места, вид у них был не очень уверенный.

— Они нас боятся? — не поверил Финнбога.

— Не знаю, — отозвался Шагот.

Вроде бы шайка их выглядит не слишком угрожающе — так, сброд с кучей барахла. Боги, в общем-то, могли бы выдать парочку рабов или вьючную скотину.

Прошел еще час. Андорежцы перекусили плесневелым сыром и вяленым мясом. Арнгендцы наблюдали. К тому времени они спешились, ослабили подпруги у коней и отправили тех пастись.

— Эй, Грим! Там снова кто-то едет.

Шагот успел снова заснуть. Теперь он постоянно засыпал.

К мосту торопливой рысью приближался отряд из двадцати пяти или тридцати всадников. У каждого на длинном копье трепетал вымпел. Без копий ехали лишь несколько человек в черном.

— У них тут что — каждый под собственным флагом? — удивился Шагот.

— Это те треклятые во`роны, что Эрифа прикончили! — воскликнул Сигурьон.

— Нет, — покачал головой Шагот, у которого зрение было лучше. — Тоже священники, но другие. А даже если и те — сейчас не время сводить счеты. Эриф сам о себе позаботится.

Спутники удивленно вытаращились на него.

— Нет, не знаю, почему я так сказал.

— Грим, ты стал какой-то чудной.

Один из всадников, по всей видимости старший в отряде, подъехал ближе. Его окружали телохранители. И еще священники. Их было четверо, и среди них один — тоже явно главнее прочих.

Шагот опирался на копье, прижавшись щекой к голове мертвого чудища. Свавар и остальные с опаской на него косились: им от дохлого страшилища было не по себе.

Но Шагот помнил такое, что ни одно пугало уже не могло вызвать у него отвращения.

Футах в восьмидесяти от стурлангеров старший из священников и старший из воинов осадили коней. Шаготу эта канитель уже порядком надоела. Почему они так странно себя ведут?

Потом от группы солдат отъехали остальные священники и остановились уже в десяти ярдах. Двое из них тряслись так, что едва могли удержать в руках поводья. Лица у всех были бледны.

— Разрази меня гром! — воскликнул Финнбога. — Да они готовы в штаны наложить!

— Да уж, — кивнул Шагот. — Интересно, что они такого видят, чего не видим мы? Почему так боятся? Эй, вы! Недоумки в рабских обносках! Чего оробели-то? Мы просто хотим вступить в ваше войско.

Священники принялись переговариваться между собой на каком-то гнусавом и писклявом языке, Шагот отродясь такого не слыхивал.

— Братцы, — спросил он у товарищей, — кто-нибудь понимает хоть слово?

Чужеземцы попробовали заговорить с андорежцами на других языках. «Может, чего и получится», — подумал Шагот. В его отряде двое немного разбирали по-иноземному. Семья Финнбоги раньше торговала с колдовским племенем с крайнего севера, ютящимся прямо среди вечных льдов, и Финнбога немного знал ситтский.

— Эй! — воскликнул Свавар. — Вон тот жирный придурок, который трясется как заяц, вроде сказал что-то на сантеринском.

— Холлгрим, — скомандовал Шагот, — ты был в плену в Сантерине, потолкуй с ним.

Грим и сам немного калякал по-сантерински — знал в основном, как спросить, где спрятаны сокровища.

— Да, сантеринский, точно, — согласился Холлгрим. — Только чудной какой-то. Я их разбираю с пятого на десятое. Вроде приняли нас за демонов.

— Спроси его о чем-нибудь, — велел Шагот.

Он тоже начал потихонечку улавливать, о чем говорит священник. Но услышанное его озадачило.

С чего вдруг эти пустоголовые приняли их за демонов? Потому лишь, что стурлангеры не понимают их глупую веру?

— Скажи им, что мы никакие не демоны, а как раз наоборот. Что боги послали нас вступить в их войско.

— Они не поверят. Даже если ты им покажешь верительную грамоту от самого Всеотца.

— Просто говори с ними. Упирай на то, что мы хотим к ним примкнуть.

Андорежцам позволили вступить в войско арнгендцев. Возглавляли его барон Мартекс Альгрес, двоюродный брат самого короля Арнгенда, и архиепископ Бере из Сорса, самый высокопоставленный арнгендский церковник и заочный член коллегии. Армия состояла из полутора тысяч солдат, не считая маркитантов. Здесь было много представителей благородных арнгендских семейств. Все предвкушали быструю и славную победу. Через несколько дней они доберутся до границы с Коннеком, а там к ним присоединятся наемники Черного Адольфа из Гролсача. Гнев божий обрушится на этот край и с корнем вырвет поганых еретиков. Где-то под Кастрересоном к ним присоединится сам герцог Кауренский. Но сначала надо свести счеты с Антье за то, что там учинили с патриаршим отрядом, посланным усмирять нечестивых смутьянов.

За Шаготом и его спутниками неотступно следило несколько священников, среди которых обязательно был хотя бы один из так называемых охотников на ведьм. Что творится в головах у эти арнгендцев, стурлангеры так и не смогли уяснить.

Шагот проводил с ними почти все время, но так и не смог разобраться. Зачем была нужна эта война — оставалось загадкой. Сражаться друг с другом из-за различий в учениях церковников и этих самых мейсалян? Но ведь любому дураку очевидно: и те и другие несут полнейшую чушь!

Больше всего беспокоило Шагота, что все арнгендцы почему-то считали, что Эрифа Эрильсона убили два столетия назад. Сегодня, говорили они, Андорегией, Фрисландией, Вельденсом и Исландией правит один король. И исповедуют там чалдарянскую веру.

Боги, должно быть, окончательно спятили, раз отправили его в этот безумный мир.