Глава тридцать вторая

На кафельный пол одного из самых верхних покоев Балмакары бесформенной грудой взъерошенных перьев и расколотых доспехов рухнул крылатый лейтенант гаруда. Брызги крови запеклись на белом оперении его лица, руки дрожали, когда он попытался оттолкнуться ими от пола. Меньше всего канцлер Уртика был заинтересован сегодня в такой драме.

–  Какие новости, крылатый лейтенант? – Уртика продолжал брать с блюда устриц и мидий и есть их, бесстрастно глядя на распростертое на полу тело.

Гаруда подполз ближе к огню и привалился спиной к стенке камина, так что пламя отбрасывало быстро бегущие тени на его резкие черты. Уртика снова поднял на него взгляд.

«Простите меня, канцлер, – заговорил солдат жестами. – Я долго летел сюда из зоны военных действий».

–  Выкладывай. – И Уртика взмахнул вилкой, делая гаруде знак продолжать.

«Канцлер, к сожалению, у меня плохие новости». Его испуганный взгляд заметался из стороны в сторону.

–  Полагаю, оккупация нашими войсками Варлтунга проходила не гладко?

Гаруда издал странный звук.

«У нашей армии не было возможности выступить в поход на драккарах, как предполагалось. Похоже, нашему войску нанес поражение лед. Солдатам пришлось идти по нему пешком, но он оказался слишком тонок и не выдержал их общего веса. Многие просто замерзли насмерть в ледяной воде во время той ночной переправы. Под утро им на выручку пришли легковооруженные отряды аборигенов с Варлтунга, но наши офицеры не приняли их помощи».

Внутренне кипя от этого сокрушительного известия, Уртика сохранял невозмутимый вид.

–  Расскажи мне о потерях.

«Из четырех тысяч солдат, вышедших в этот поход, уцелели лишь несколько сотен».

–  Лишь несколько сотен, – пробормотал Уртика, поднимаясь наконец с кресла. В такое унижение трудно было поверить.

Подойдя к камину, он взял в руки кочергу и стал ворошить дрова, так что искры снопами полетели в трубу. Он чувствовал себя униженным этим поражением лично, как человек, которому подчинялись все войска. Людей можно найти еще, это не проблема, но вот пятно на его репутации останется навсегда.

–  Мы должны взять этот остров, чего бы нам это ни стоило, – заявил он. – Я не потерплю, чтобы Джамурская империя смирилась с поражением. Я этого не позволю. Во что бы то ни стало остров должен быть наш, я ясно говорю?

Кочерга так и летала перед носом гаруды во время этой короткой речи, но потом канцлер вдруг удивился, с чего это он решил тратить свое красноречие на этого тупого солдата, от которого все равно нет никакого толку. Не лучше ли подумать о том, что сообщит народу о происшествии Совет. Новостные строки вспыхнули у него перед глазами: кровавое избиение варлтунгами наших бравых солдат на льду, злодейская акция устрашения, варварство, совершенное против нашего демократического союза наций… Надо только заставить публику расчувствоваться, понял он, и тогда можно будет смело объявлять тотальную мобилизацию ради борьбы за контроль над ресурсами во время Оледенения.

–  Идите отдыхать, крылатый лейтенант, – приказал Уртика, возвращая себе видимость спокойствия. – Вскоре вам и вашим товарищам придется лететь в разные концы империи с приказами реорганизовать нашу армию, призвав в нее всех, кого можно. Вскоре все, кому нечем заняться, будут маршировать на восток, где мы соберем силы для общей атаки на диких негодяев-варлтунгов. Мы никого не будем брать в плен – я хочу, чтобы все взрослые мужчины острова были убиты, чтобы каждому мальчику отрубили голову. А города сожгли дотла. Теперь идите. Отдыхайте, завтра вас ждет тяжелый день.

«Да, канцлер». Птицечеловек тяжело выпрямился и вышел из комнаты, пошатываясь и волоча за собой крылья.

Едва он скрылся за дверью, как Уртика запустил через всю комнату кочергой. На грохот прибежали слуги, но Уртика с проклятиями выгнал их вон.

Потеря армии была почти столь же унизительна, как потеря имперских территорий. Что люди будут думать о нем – и об империи, которой он правит?

Пока он предавался паранойе, в комнату вошла советник Дельбойта. Немолодыми костлявыми пальцами она сжимала документ, который мог хотя бы на время разогнать его страх. Он вглядывался в ее черты, в острые скулы, подчеркнутые тенями от огня. Отдельные седые пряди лишь оттеняли черноту ее волос.

–  Канцлер Уртика. – У нее был звонкий, решительный голос женщины, умеющей заставить других слушать. Она захлопнула за собой тяжелую дубовую дверь, и они остались вдвоем. – Маг Уртика – могу ли я называть вас так?

–  Да, но только очень тихо, – предупредил он. – Даже у стен есть уши – это ведь правительственное здание, в конце концов…

Перед ним была красивая женщина пятидесяти лет от роду, чей муж, тоже овинист, скончался три года тому назад.

–  Что вы мне принесли? – Он проводил ее к столу. – Отведаете устриц?

–  Спасибо, я только что поела.

Раскатав пергамент на столе, подальше от остатков трапезы, она прижала его края двумя бокалами. Оба склонились над документом, их дыхание смешивалось, в чем был виден намек на некие обстоятельства… По крайней мере, ему.

Она показала ему вязь древних рун в начале документа, печати внизу, подтверждающие его подлинность. Это было не что иное, как приказ о восшествии на престол императора Уртики. Согласно ему Рика объявлялась преступницей, виновной в массовых убийствах. Вслед за тем голодающие беженцы получат продовольственную помощь и, будем надеяться, начнут умирать один за другим. Так они освободят город от своего давно надоевшего присутствия и заодно помогут скрыть следы провальной социальной политики империи.

–  Отлично, – выдохнул Уртика, пробегая глазами по буквам, древним рунам и печатям, совместно производившим впечатление подлинности документа, так что было невозможно догадаться, что он подделан.

–  Когда вы впишете в него их имена? – спросила Дельбойта, глядя на него снизу вверх расширенными глазами, словно он был ее божеством и она готова была совершить для него что угодно, – так ему, по крайней мере, мечталось.

Уртика не хотел, чтобы о его умении подделывать подписи узнали многие, но ведь она овинистка. И значит, на его стороне.

–  Я добавлю их подписи к этому документу завтра, еще до заката. Я долго изучал их манеру письма, так что это не займет у меня много времени. Затем я представлю документ в Совет. – Уртику раздувало от гордости за собственную изобретательность.

–  А вы уверены, что Совет согласится с вашими притязаниями? – Глаза Дельбойты сверкнули, когда она вглядывалась в его лицо.

Он знал, сколько ключевых постов уже занято тайными овинистами. Многим политикам он посулил еще больше власти; немало мужчин и женщин купились на обещания огромного вознаграждения за содействие его планам; стража находилась под его влиянием, офицеры инквизиции открыто принимали его деньги, а там, где денег было мало, он использовал бандитов из Кейвсайда, чтобы запугать тех, кто мог ему помешать, и дать им пищу для раздумий. Все было под контролем.

Присвоив верховную власть, он реализует свои планы, начнет проводить еще более агрессивную политику. Контроль над средствами производства получат лишь самые эффективные собственники. Для повышения производительности труда будет расширена система рабства. Верхушка империи получит должное вознаграждение. Богачи будут кататься как сыр в масле.

–  Я подготовился более чем основательно… – Он умолк, вспомнив свое военное поражение. Ничего, со временем он и с этим разберется, найдет способ списать все на политику императрицы. – А потом мы их арестуем, императрицу и ее сестру, – продолжал маг. – Лучше всего на Снежном балу, чтобы все сплетники и сплетницы империи, не теряя времени, начали распространять новость. Я хочу, чтобы ее низложили как можно быстрее… и тогда, я думаю, меня провозгласят единственным возможным кандидатом на престол, как по-вашему?

Дельбойта согласно улыбнулась, показав безупречные зубы. Погладила его по щеке пальцами, а затем коснулась губами.

–  Значит ли это, – прошептала она, запуская ладонь ему между ногами, – что мне будет позволено ублажить вас, император?

Мгновение он не мог решить, что его сильнее заводит – ее нынешнее предложение или его будущий титул.