Глава семнадцатая
Рандур шагнул во тьму пещер Виллджамура. Он пришел туда впервые, да и то в основном потому, что все кругом только и твердили что об опасностях этого района. Там так много темных личностей, говорили ему. Тебе там голову оторвут. Ограбят. Все самые ужасные преступники Виллджамура живут именно там.
И поэтому ему надо было именно туда.
Прежде всего он почувствовал запах – кислую, на удивление влажную вонь. Крайние улицы, на которые он попал сначала, ничем не отличались от улиц в нижней части города: такие же кабаки, выплевывающие из своих дверей пьяных мужчин и женщин, которые, цепляясь за стены, чтобы не упасть, медленно брели домой. Все лавки закрыты и маячат в темноте, точно призраки. Немногочисленные цветные фонари давали ровный свет из-за отсутствия ветра. В узких переулках то и дело попадались бродячие собаки, бегущие куда-то по своим, только им известным делам. Мимо шныряли люди в капюшонах, скрывающих лица и придающих владельцам столь необходимую им анонимность.
Сунув руки в карманы, Рандур нащупал драгоценности, холодные и колючие. Он и сам не знал, как ему следует оценивать свое поведение в последние дни, но был уверен, что продаст вещи, а вырученными деньгами заплатит Дартуну. Подарить своей матери жизнь – что может быть благороднее? Нет вреда в том, что сделано ради спасения другой жизни. Леди Иветта вряд ли хватится своих безделушек, а он повторит то же самое со многими другими дамами Балмакары. «Вот и ладушки», – решил он. Вряд ли леди Иветта решится навлечь на себя подозрения, заклеймив его как вора.
Отличный план уже начал работать. Выдуманного Рандуром грабителя, который якобы промышлял кражей у богатых одиноких дам, видели. Точнее, сам Рандур, не жалея сил, расписывал всякому, кто готов был слушать, толстого светловолосого коротышку в мешковатых штанах – преступление против хорошего вкуса! – которого неоднократно замечали в сумерках, когда он влезал в открытые окна. Рандур даже предположил, что прошлой ночью преступник шастал вблизи дома леди Иветты. Надо же было заметать следы. В конце концов вранье уже сослужило ему неплохую службу в жизни, так что еще парочка выдумок не повредит. Правда, отныне он будет выбирать женщин и драгоценности с большей осторожностью.
Странно: чем глубже в пещеры он проникал, тем выше становились их своды. Под иными с легкостью разместились бы не самые крупные башни верхнего города. Сверху долетал усиленный эхом жутковатый писк летучих мышей, а еще вокруг было много дыма – из-за отсутствия вентиляции. Как же далеко простирался этот странный район?
Он поравнялся с какой-то изгородью, за которой, похоже, шли раскопки. Огороженное пространство было величиной шагов пятьдесят на сто и уходило в сторону от дороги до самой стены пещеры. При свете фонаря в яме трудился человек в капюшоне, с лопатой в руках.
– Эй, – окликнул его Рандур.
Человек перестал копать:
– Какого хрена тебе надо?
– Что это у вас тут такое? Археологические раскопки?
Человек засмеялся:
– Кладбище, парень. Новое.
– Новое? – повторил Рандур, положив обе руки на низкую деревянную ограду.
– Ага, – подтвердил человек в капюшоне. – Все ямы поглубже, которые дальше в пещерах, уже заполнены. Наш почтенный Совет выделил деньги на снос дома, что стоял здесь раньше, чтобы мы могли заполнить участок мертвецами.
– А я всегда думал, что их сжигают, нет? Для экономии места.
– Ага, точно. – Человек в капюшоне хихикнул. – Да только это место для преступников, которых они казнили. – Он заговорщицки подался вперед. – Если зарыть их в землю, то души тоже окажутся в плену. Мы ведь не хотим, чтобы их вонючие душонки перешли в следующее царство, а? Ха! Только надолго его не хватит. Похоже, ты тут еще не был? Куда направляешься, парниша?
– Я и сам толком не знаю, – сказал Рандур. – Хочу кое-что продать.
– А что?
– Так, побрякушки кое-какие. Правда, сейчас они у меня не при себе. А что, здесь есть те, кто такое покупает?
– Ну как сказать. Здесь ты за них много денег не выручишь, разве что… еще глубже пойдешь, ну, ты понял. В здешних-то лавочках цацками особо не торгуют. А то их враз сопрут.
– Так где мне найти покупателя? – полюбопытствовал Рандур.
– Как сказать. За себя-то постоять можешь?
Рандур заглянул в темное отверстие капюшона, где скрывалось лицо:
– Полагаю, не хуже всякого другого в этом городе.
– Вот это правильно, парень! Там, поглубже, есть парочка забегаловок, они-то тебе и нужны. Пойдешь по этой дороге вниз, держись правой стороны, примерно полколокола пути. Ищи «Джинна» или «Голову гаруды». Скажешь бармену, что хочешь сбыть кое-какой товар. Там у них, скорее всего, заварушка какая-нибудь будет.
– Спасибо за совет.
Из-под засаленного плаща высунулась рука, такая костлявая и бледная, будто ее обладателю и самому было место в одной из новых могил.
– Точно, – понял его жест Рандур и сунул руку в карман за монетой.
– Благодарствуем, – буркнул человек и вернулся к своим могилам.
Чем дальше вглубь, тем плотнее жались друг к другу дома. Вглядываясь в освещенные огнями фонарей окна убогих лачужек, Рандур видел большие семьи. Люди жили в тесноте – словно сельди в бочке, как сказала бы его мать. Удивительнее всего было то, что солнце никогда не проникало сюда и не освещало их жизнь. А стены были до того тонкие, что соседи наверняка слышали каждый звук. Каково, интересно, спать тут по ночам, когда кругом орут младенцы? У домов не было садиков, где могли бы играть дети, а мокрое белье сушилось на веревках прямо перед входом. Белье, кстати, было все сплошь унылых оттенков: коричневое, серое, черное. Уж наверное, знай те беженцы, что толкутся снаружи, какова жизнь здесь, в Виллджамуре, попытали бы счастья где-нибудь в другом месте.
Очертания чего-то огромного протянулись через потолок пещеры. Что-то взблескивало там, точно звезды. Но нет, этого не может быть.
Вдруг его осенила мысль, до чего он чужой здесь, в Кейвсайде. Да и вообще, хотя он и занял определенное положение при дворе, в городе его все равно никто не знает, у него нет знакомых. От этого, шагая по грязной булыжной мостовой, он испытывал какое-то особое чувство.
Вдруг из строения по левую руку от него на улицу выкатились двое, сцепившись в драке. За ними, подбадривая дерущихся криками, на мостовую высыпала целая толпа зевак, от них крепко разило спиртным. Свет, падавший из открытой двери, озарял причудливую сцену. Драчуны кляли друг друга на чем свет стоит и катались в грязи. Одновременно они били друг друга в лицо и хватали за штаны и рубахи так, словно задумали поменяться одеждой.
Полагаю, что это и есть одно из тех мест, которые я ищу.
Из толпы вышел человек и пнул одного из драчунов тяжелым сапогом в голову. Переломленная шея хрустнула, голова запрокинулась, ее обладатель замер в неподвижности. Второй встал, отряхнулся, похлопал убийцу по плечу. Вместе с толпой зевак, под их одобрительное бормотание, они пошли обратно в кабак. Рандур посмотрел на вывеску. Перед ним и впрямь была «Голова гаруды», кое-как побеленное строение, освещенное парой наружных факелов. К трупу, лежавшему на мостовой в луже крови, издалека уже бежала банши. Рандур поспешил в кабак.
Все повернулись посмотреть на незнакомца, подошедшего к бару, разговоры стихли. Внутри было почти темно, не спасала даже армия свечей, расставленных тут и там. Стены были пусты и почти лишены украшений, так, скучная батальная картина, потускневшая охотничья сценка да приблудный морской пейзаж. С потолка свисали рыбацкие сети, сквозь них просвечивали деревянные панели. Рандур попытался оценить общее настроение по разговору, но не смог: каждый бормотал, склонившись над своим стаканом.
Рандур нахально прислонился к деревянной стойке в дальнем конце заведения. Грубоватые на вид парни мрачно разглядывали его сквозь облака трубочного дыма. Пахло арумом, пивом и рыбой, которую жарили где-то в другой комнате. Прилавок был заставлен пивными кружками и грязными тарелками, которые никто не удосуживался помыть.
Рандур вынул из рукава кинжал и со стуком опустил его на прилавок, а за ним – пригоршню монет, которые, побренчав по деревянной поверхности, скоро замерли.
– Пива, – потребовал он, обращаясь к неряшливому мужичку за стойкой.
– На это надо больше монет, – заявил толстый бармен, смахивая со щеки пот.
Рандур неловко засмеялся и притворился, будто шарит по разным карманам. На стол легли еще несколько дракаров.
– Это все что есть.
Медленно пересчитав деньги, бармен фыркнул, похоже в знак согласия. Повернулся куда-то вбок и стал нацеживать выпивку. Проследив за этой маленькой сценкой, все, кто находился в баре, уж наверное, должны были решить, что новичка не стоит грабить.
Седоволосый человек справа от Рандура шепнул:
– А ножичек-то у вас знатный. – И указал на ониксовую рукоятку кинжала, который Рандур положил на стойку. – Смотрите, как бы его тут у вас не отняли. В Кейвсайде надо всегда держать ухо востро.
– Я бы на вашем месте не беспокоился, – отвечал задиристо Рандур.
– Да я так сказал. – Старик высморкался в ладонь, которую тут же вытер о штаны.
Рандур поморщился. Собеседник был так худ и заморен голодом, что казался почти покойником. Однако его плащ был в хорошем состоянии и сохранил глубокую зелень красок. Старик носил несколько брошек и других медных побрякушек, в которых повторялся растительный орнамент, а его сапоги были на редкость аккуратно вычищены.
Рандур решил, что от соседа больших неприятностей ждать не приходится.
– Спасибо за заботу.
Бармен поставил перед ним кружку пива. Вспомнив, что все равно выдает себя за другого, молодой человек непринужденно завязал разговор:
– Я Рандур. А вы кто такой?
– Здесь у меня много разных имен, юный Рандур… – начал старик. Его голос прозвучал как-то по-особому, точно за этим должно было последовать откровение.
Выждав с минуту, пока старик бесцельно смотрел прямо перед собой, Рандур продолжил:
– Ну так, может, назовете мне хоть одно?
– Ты можешь звать меня Денлин.
– Ну, Денлин, и чем же вы занимаетесь в то время, когда не подпираете эту стойку?
– Раньше служил. Восьмой драгунский полк – сорок лет отбарабанил. Сорок лет, и все солдатом.
Рандур осторожно отхлебнул пива.
– И чем же вы сражались?
– Луком и самострелом, парень. Я был лучником, пока глаза не начали подводить.
– И вы из-за этого ушли из армии? – продолжал расспросы Рандур. – Из-за зрения?
– Не совсем. Я ведь не любитель какой-нибудь – и сейчас еще подстрелю гаруду в ветреный денек. – Он посмотрел вниз, на залитый пивом пол. – Хотя зрение все равно не то, что раньше.
– Ладно, Денлин Лучник. – Рандур поднял свою кружку. – Пью за то, что стало не таким, как раньше.
– Молод ты еще для таких-то слов, – буркнул Денлин. – Их прилично говорить человеку, который уже чуток пожил.
Рандур пожал плечами:
– Не надо быть стариком, чтобы знать, сколько дерьма еще набросает под ноги жизнь.
Они чокнулись кружками.
– А скажи мне, парень, – начал Денлин, облизывая свежие пенные усы, – каким ветром тебя занесло в Кейвсайд?
Рандур поискал глазами бармена, чтобы убедиться, что того нет поблизости:
– Я тут ищу… кое-кого.
– Я тут многих знаю, – не унимался Денлин. – Кто тебе нужен? Кто-то конкретный?
– Слушай. – Рандур вдруг решил, что от мужика может быть какая-нибудь польза. – Я ищу того, кто мог бы купить у меня кое-что интересное.
– Купля-продажа, значит? Хм. В наших местах ценности требуют осторожности.
– А ты не знаешь кого-нибудь, кто стал бы моим регулярным покупателем?
– Это как посмотреть, парень, – сказал Денлин. – Смотря что продавать будешь.
Рандур придвинулся ближе к старику:
– Слушай, я тут трахнул одну дамочку и спер у нее камешки. Мне надо превратить их в монеты, и быстро.
Денлин хрипло засмеялся:
– Эх, парень, бывало, и я проделывал такие штуки. Ха! Ты мне меня напоминаешь.
«Вот уж надеюсь, что нет, – подумал Рандур, откидываясь назад, чтобы внимательнее разглядеть собеседника. – Иначе и жить дальше незачем».
– Так что, поможешь?
– Может, да, а может, и нет. Какой мне с того прок?
– Каждая десятая монета твоя, – предложил Рандур. – У меня уже много цацек накопилось, и я рассчитываю раздобыть еще. Так что ты неплохо на мне заработаешь.
Денлин задумчиво кивнул, потом вынул из кармана трубку, уже набитую порошком арума.
– Похоже, у тебя неприятности, парень? – Он зажег трубку. – У того, кому так нужны монеты, обычно проблемы.
Рандур покачал головой.
– Ты в беде? – гнул свое Денлин. – Инквизиция идет за тобой по пятам? Жена шантажирует?
Рандур коротко хохотнул:
– У меня свои причины. Но если тебе нужно знать, я задолжал кое-кому.
– Значит, монеты нужны тебе быстро, так? – Денлин отхлебнул еще пива. – Не волнуйся, парень. Я тебя выручу.
– Дело-то нешуточное. – Рандур взял свой нож, подбросил его в воздух, поймал за рукоятку и снова спрятал в рукав. Допил пиво, стукнул кружкой по прилавку. – Значит, договорились, Денлин Лучник.
– Знаешь, а это имя мне нравится – ну, Денлин Лучник. Да, парень, договорились.
– Хорошо. Так где мы найдем покупателя?
– Оглянись вокруг, парень. Тут не меньше дюжины мерзавцев, которые купят у тебя все что угодно.
– А денег у них хватит?
– Конечно! А иначе на что бы они пили тут целыми днями?
Рандур пожал плечами:
– Да кто их знает. – Может, бармен его и не надул.
– Дай мне полчаса, а сам посиди вон за тем столиком. – Денлин показал в дальний конец кабака, на скамью в самом темном углу. Рядом с ней поблескивал в полумраке какой-то медный инструмент. – Я сейчас приведу клиентов, но тебе придется еще раз проставиться.
Рандур вздохнул, закатил глаза и заказал еще две кружки пива.
– А я-то думал, у тебя больше нету, – обрадовался Денлин, пряча хитрую улыбку за новой кружкой пива.
– Ты прямо насквозь меня видишь, просто удивительно, – пробурчал Рандур. – Похоже, зрение не главная твоя проблема.
Денлин понимающе поднял бровь:
– Внешний вид в наших местах обманчив, парень. Никогда не забывай этого, и не прогадаешь.
Проведя стремительную инспекцию того, что принес Рандур, Денлин скрылся, не сказав ни слова. Юноша остался за столом один, он смотрел в дымную темноту комнаты, прислушивался к обрывкам разговоров и думал, когда, интересно, закроется это заведение.
Он внимательно оглядел других посетителей. Какая-то блондинка плакала, закрыв лицо руками, а мужчина рядом с ней преспокойно курил трубку, нисколько не интересуясь ее несчастьем. Стойку бара подпирал теперь другой старик, на нем не было обуви. На высоких табуретах подле него сидели рабочие. Судя по грязи, покрывавшей их одежду, руки и лица, можно было предположить, что под городом есть шахты. Пол устилали всевозможные обрывки и ошметки, среди которых попадались сгустки, видом и цветом напоминавшие кровь.
Внезапно он подумал, что в городе слишком много калек. У одних не хватало рук, у других на лице чернели страшные шрамы, у третьих вытекли глаза или были отрезаны уши. Недалеко от него сидел мужчина, у которого ноги не было по колено. Люди открыто хвастались ножами, рядом со столами стояли мечи.
Рандур никогда не задумывался об этом раньше, но сейчас ему вдруг пришло в голову, что в мире, где меч, топор и стрела составляют единственный понятный всем язык, иначе и быть не может. Обитатели такого мира обречены демонстрировать следы насилия. И он провел ладонью по своему бледному лицу, словно убеждаясь в отсутствии на нем ран. В этом мире каждый сам кузнец своего счастья и каждый вынужден играть теми картами, какие выпали ему от рождения. И если до сих пор ему везло, то только благодаря витасси, а не чему-то иному.
Денлин вернулся, ведя за собой смуглокожего человека с тяжелой квадратной челюстью, одетого в одну черную тунику, точно своим нарядом бросал вызов близящимся холодам.
– Вот джентльмен, о котором я говорил, – объяснил Денлин своему крепкому спутнику.
Рандур встал, протянул руку:
– Рандур Эстеву. Рад встрече.
– Кони Инран – торговец, – кивнул смуглый.
– Что ж, садитесь, пожалуйста, – пригласил Рандур, дивясь про себя, что здоровяк вообще умеет разговаривать. Все трое уселись за стол.
Кони подался вперед:
– Денлин сказал, у тебя есть камешки.
– Верно. – Рандур опустил руку в карман и достал оттуда кольцо с крупным изумрудом в серебряной оправе. Подавляя желание похвастать, он просто положил его перед перекупщиком на стол.
Вытащив лупу, Кони стал пристально рассматривать предмет. Рандур бросил взгляд на Денлина, но тот только поднял брови.
– Замечательно, – сказал Кони. – Хорошая работа. Где ты его взял?
– Одна старая леди подарила, – солгал Рандур. – Решила, что ей оно больше не нужно.
– Хм. Даю за него пять сота. Неплохая цена за такой товар.
– Я рассчитывал взять за него по крайней мере ямун, – возразил Рандур.
– Семь сота, – прибавил Кони.
– Девять, – спорил Рандур.
– Восемь.
– Девять, и ни сота меньше, – уперся Рандур.
– Извините, мистер Эстеву. – Кони поднялся с места.
– Ладно, восемь, – согласился Рандур.
– Хорошо. – Кони снова сел. Отсчитал монеты, взял кольцо. – Еще что-нибудь найдется?
– Есть несколько штук, но похуже этого.
Они продолжали обсуждать драгоценности, которыми Рандур разжился за какие-то полчаса. Денлин сидел тихо, одним глазом следя за ходом переговоров, другим зорко посматривая по сторонам, не намечается ли какая-нибудь заварушка. Получив свои первые комиссионные, он заказал в баре дорогую выпивку, в том числе знаменитый ром «Черное сердце». Поначалу Рандур отказывался, но Денлин настоял, убедив его, что выпивка вовсе не так крепка, как кажется. Когда Кони ушел, заметно поиздержавшись наличностью, зато с целым карманом драгоценностей, они двое стали пить уже всерьез. Вокруг догорали свечи, входили и выходили посетители. Денлин хвастал своими подвигами на военной службе, они с Рандуром беседовали как старший с младшим. Шел обмен мудростью: Денлин радовался возможности поговорить, Рандур – послушать.
Рандур пил, его веки тяжелели. В первый раз в жизни он выпил так много.
Прошло немного времени, и он ощутил, что уже совсем…
…по-настоящему…
…напился…