Посох Вин сломался, когда она врезала им по лицу колосса.

«Только этого не хватало», – подумала она раздраженно, вонзая обломки в грудь другого существа.

Рожденная туманом крутанулась, оказавшись лицом к лицу с еще одним великаном, на добрых пять футов выше, чем она сама.

Тот замахнулся мечом – Вин прыгнула, и меч ударился о выщербленную брусчатку в том месте, где она только что стояла. Чтобы подняться на уровень глаз чудища и увидеть его перекошенную физиономию, не нужны были монеты.

Колоссы всегда выглядели удивленными. Видели, как она сражается с десятками их собратьев, и все равно казались ошарашенными, когда она отражала удары. Их разум приравнивал размер к силе: более крупный колосс всегда побеждал более мелкого. Человек пяти футов ростом не должен являться большой проблемой для крупного монстра.

Вин зажгла пьютер и врезала кулаком по голове чудовища. Череп треснул, и тварь упала на спину. Вин приземлилась. На место павшего, как обычно, уже спешил следующий.

Рожденная туманом начинала уставать. Нет, она устала еще до начала битвы. Сначала прошла пьютерную гонку, потом изобрела сложную личную алломантическую дорогу из подков, чтобы пройти через целый доминион. Только пьютер из последнего фиала помогал еще держаться на ногах.

«Надо было попросить у Сэйзеда одну из пустых пьютерных метапамятей!» – подумала она.

Ферухимические и алломантические металлы были одинаковыми по составу. Она могла поджечь такой металл, хотя террисиец, скорее всего, дал бы ей наруч или браслет. Такое не проглотишь.

Вин увильнула от удара очередного колосса. Монеты не причиняли тварям серьезного вреда, и они слишком много весили, чтобы оттолкнуть их без якоря. Кроме того, запасы стали и железа были ужасающе малы.

Она убивала колоссов одного за другим, добывая для Сэйзеда и горожан время, чтобы те успели оторваться от преследователей. В этот раз все происходило иначе – не так, как во дворце Сетта. И вовсе не потому, что Вин убивала чудовищ: она понимала, что делает. И была согласна с тем, что это делать необходимо. Сражаться и убивать необходимо для защиты тех, кто не мог защититься сам. Кельсер мог убивать ради террора или мести, но для Вин это всегда казалось недостаточным.

И она больше никогда такого не допустит.

Целеустремленность придала сил. Чужим мечом рожденная туманом отрубила ноги одному колоссу и метнула оружие в другого, толкнув так, чтобы пронзить грудную клетку чудовища. Потом притянула меч погибшего солдата, отпрянула назад, но чуть не упала, споткнувшись о чей-то труп.

«Я так устала».

Во дворе находились десятки или даже сотни тел. Под ней собиралась уже целая груда. Вин вскарабкалась наверх, чуть отступив, когда твари окружили ее со всех сторон. Они ползли по трупам своих павших собратьев, в налитых кровью глазах кипела ненависть. Люди бы сдались им, отправились искать более легких битв, но колоссы словно множились, сражаясь с ней, потому что другие слышали звуки схватки и устремлялись на них.

Замахнувшись, Вин отрубила руку одному колоссу, ногу – другому, голову – третьему… Она уклонялась и отбивала удары, прыгала, держась подальше от врагов, убивала столько, сколько могла.

Но каким бы отчаянным ни было ее упорство, Вин знала, что долго не сможет продержаться. В одиночку она не могла спасти Лютадель.

– Лорд Пенрод! – изо всех сил кричал Сэйзед, стоя у ворот Гастинга. – Вы должны меня послушать!

Ответа не было. Солдаты на вершине невысокой крепостной стены хранили молчание, хотя террисиец чувствовал их беспокойство. Им не нравилось его игнорировать. В отдалении все еще ярилась битва. Колоссы кричали в ночи. Скоро они отыщут дорогу к растущей толпе из нескольких тысяч выживших, собранных Сэйзедом и Хэмом и сгрудившихся у стен крепости.

Подошел измученный гонец. Тот же самый, которого Доксон посылал к Стальным воротам. Он где-то потерял лошадь и с трудом держался на ногах.

– Господин Террисиец. Я… только что вернулся из штаба. Крепость Венчер пала…

– Лорд Доксон?

Гонец покачал головой:

– Один из раненых писцов видел, как он умер. Колоссы все еще внутри, бьют окна, крушат все вокруг…

Сэйзед посмотрел на город: в небе было столько дыма, что казалось, будто уже спустился туман. Чтобы не чувствовать вони, террисиец начал заполнять обонятельную оловянную метапамять.

Битва за город, может, и окончилась, но истинная трагедия только начиналась. Колоссы перебили всех солдат. Теперь они начнут убивать горожан. Твари с радостью продолжат опустошительную деятельность. Они не будут отвлекаться на мародерство, пока есть кого убивать.

«Туман уже близко, – подумал террисиец, пытаясь внушить себе надежду. – Может, он укроет нас».

Перед глазами будто стояла картина: мертвый Колченог на снегу. Деревянный диск, подарок Сэйзеда, висел на шнурке у него на груди.

Не помогло.

Сэйзед вновь повернулся к Гастингу.

– Лорд Пенрод! – крикнул он. – Мы попытаемся вырваться из города. Я бы принял ваше руководство и вашу военную помощь. Если вы останетесь здесь, колоссы атакуют крепость и убьют вас.

Тишина.

– Надо идти, Сэйз, – сказал Хэм.

– Ты весь в крови, террисиец.

Сэйзед повернулся. Ферсон Пенрод стоял на стене и смотрел вниз. Он все еще выглядел безупречно в своем дорогом наряде. Даже надел шапку, чтобы защититься от снега и пепла. Сэйзед посмотрел на себя, на свою набедренную повязку. Не было времени позаботиться об одежде, а тепло давала латунная метапамять.

– Никогда не видел, чтобы террисийцы дрались, – продолжал Пенрод.

– Это бывает нечасто, мой господин.

Пенрод поднял взгляд и посмотрел на город:

– Все кончено, террисиец.

– Вот почему мы должны уйти, мой господин.

Пенрод покачал головой. Он все еще носил узкую корону Эленда.

– Это мой город, террисиец. Я его не брошу.

– Благородный поступок, мой господин. Но со мной ваши люди. Вы их бросите, когда они побегут на север?

Пенрод помедлил. Потом снова покачал головой:

– Никто не уйдет на север, террисиец. Крепость Гастинг – одна из самых высоких в городе, и с ее вершины нам видно, что делают колоссы. Они не позволят вам спастись.

– Они займутся разграблением, – возразил Сэйзед. – Мы сможем пробраться мимо них.

– Нет! – Голос Пенрода призрачным эхом раскатился над заснеженной улицей. – Мои ищейки говорят, что твари уже напали на людей, которых вы отправили к северным воротам. Теперь они идут сюда. Они идут за нами.

Где-то поблизости раздались крики, и Сэйзед понял, что Пенрод не лжет.

– Открой ворота, Пенрод! Пусти выживших внутрь!

«Продли их жизнь еще на несколько жалких мгновений…»

– Нет места, – возразил Пенрод. – И времени тоже нет. Мы все обречены.

– Ты должен нас впустить! – не отставал Сэйзед.

– Странное дело, – голос Пенрода смягчился, – я забрал трон у мальчишки Венчера и тем самым спас ему жизнь, заплатив своей. Я не смог спасти город, террисиец. Мое единственное утешение в том, что Эленд тоже не сумел бы этого сделать.

Он повернулся и исчез из виду, скрывшись за стеной.

– Пенрод!

Король не появился. Солнце садилось, спускался туман, приближались колоссы.

Вин срезала еще одного колосса, отпрыгнула назад, оттолкнувшись от какого-то меча. Она рванулась прочь от толпы врагов, тяжело дыша; несколько небольших ран кровоточили. Рука немела от удара одной из тварей. Вин могла убивать – убивать лучше, чем кто-либо другой из известных ей людей. Но даже она не могла драться вечно.

Приземлившись на крышу, рожденная туманом споткнулась, упала на колени в снег. Колоссы кричали и выли где-то позади, и она знала, что они придут – выследят. Она убила сотни, но что стоят несколько сотен в сравнении с армией из двадцати тысяч?

«Чего ты ждала? – спросила себя Вин. – Зачем продолжала драться, когда Сэйзед был уже свободен? Ты хотела остановить их всех? Убить всех колоссов?»

Однажды она остановила Кельсера, когда тот в одиночку собирался идти против армии. Он был великим человеком, но все же просто человеком. Он не мог остановить целое войско, и она тоже не могла.

«Мне нужно найти Источник», – подумала Вин с решимостью и зажгла бронзу.

Грохот, который во время битвы был почти не слышен, вновь заполнил уши.

Но вместе с ним вернулась и старая проблема. Источник находился в городе: Вин чувствовала биение вокруг себя. Но оно было таким сильным, таким вездесущим, что казалось невозможным определить направление.

Кроме того, какие у нее доказательства, что Источник должен помочь? Если Сэйзед соврал насчет его расположения и даже фальшивую карту нарисовал – о чем он соврал еще? Сила может остановить туманы, но чем же это поможет Лютадели, которая горит и умирает?

Не вставая с колен, Вин с досадой ударила по крыше кулаками. Она оказалась слишком слаба. Стоило возвращаться, стоило бросаться на защиту, если на самом деле ничего не можешь сделать?

Тяжело дыша, Вин замерла в той же коленопреклоненной позе. Наконец заставила себя подняться и прыгнула, оттолкнувшись от брошенной монеты. Ее металлы почти закончились. Ей едва хватит стали на несколько прыжков. Возле Кредикской Рощи, Холма Тысячи Шпилей, рожденная туманом замедлила ход. Один из шпилей на вершине дворца вращался в ночи, выделяясь на темном фоне города.

Он точно горел.

Сама Кредикская Роща была спокойна, ее не тронули грабители обеих рас. Но вокруг себя Вин видела призрачный свет во тьме. Светился сам туман.

«Это же… как в тот день два года назад. В ночь восстания скаа».

Правда, в тот раз свет исходил от факелов повстанцев, которые шли к дворцу. Сегодня же происходила революция другого рода. Вин ее слышала. Жгла олово и заставила себя разжечь его как следует. Она слышала крики. Смерть. Колоссы не закончили убивать, уничтожив армию.

Они только начали.

«Колоссы убивают их, – подумала Вин, дрожа. Огни горели впереди. – Люди Эленда, которых он бросил ради меня. Они умирают. Я его нож. Их нож. Кельсер доверил их мне. Я должна что-то сделать…»

Она спрыгнула на землю, соскользнув по наклонной крыше, оказавшись во внутреннем дворе дворца. Туман собирался вокруг нее. Воздух казался густым. И дело было не только в пепле и снеге, Вин чувствовала смерть в дуновениях ветра, слышала крики в его шепоте.

Пьютер закончился.

Без сил она рухнула на землю, и волна изнеможения ударила с такой силой, что все прочее потеряло значение. Вин вдруг поняла, что не должна была так полагаться на пьютер. Не должна была так напрягаться. Но разве существовал другой выход?

Сознание начало мутиться.

Люди кричали. Она слышала их… слышала их снова. Город Эленда… люди Эленда… они умирали. Где-то там были ее друзья. Друзья, которых Кельсер поручил защищать.

Вин стиснула зубы, на мгновение отбросив смертельную усталость, и заставила себя подняться. Посмотрела в туман, в том направлении, откуда раздавались призрачные звуки до смерти перепуганных людей. И рванулась к ним.

Она не могла прыгать: закончилась сталь. Она даже не могла быстро бежать, но, заставляя свое тело двигаться, почувствовала, что оно слушается все лучше и лучше, борясь с оцепенением, которое было результатом долгого использования пьютера.

Когда Вин, поскальзываясь на снегу, выбежала из переулка, то обнаружила маленькую группу людей, убегавших от отряда налетчиков-колоссов. Тварей было шесть – мелких, но опасных. Пока Вин смотрела, один из монстров разрубил на части пожилого мужчину. Другой схватил маленькую девочку и прижал к стене здания.

Вин рванулась вперед, мимо убегающих скаа, и выхватила кинжалы. Она чувствовала изнеможение, но адреналин как-то помогал. Нужно двигаться. Нельзя останавливаться. Остановка означала смерть.

Несколько тварей повернулись; один замахнулся. Намеренно поскользнувшись в луже, Вин подъехала к нему поближе и ударила по ноге. Тварь взвыла от боли, когда нож застрял в его обвислой шкуре. Вин сумела высвободить оружие до того, как ударил второй колосс.

«Так медленно!» – подумала она с досадой, едва успев подняться на ноги и увернуться от удара.

Меч противника обдал холодной водой; рожденная туманом прыгнула вперед и вонзила кинжал в глаз твари, ощутив внезапную благодарность Хэму за то, что заставлял сражаться без алломантии.

Чтобы не поскользнуться в грязи, Вин оперлась о стену дома. Потом бросилась вперед, заслоняясь колоссом с раненым глазом – тот пытался вытащить кинжал и вопил, – по направлению к его собратьям. Колосс с девочкой в руках повернулся, и Вин вонзила другой кинжал ему в спину. Противник устоял на ногах, но ребенка отпустил.

«Вседержитель, до чего они сильные! – Взмахнув плащом, Вин схватила ребенка и ринулась прочь. – Особенно когда я сама слаба. Мне нужно больше металлов».

Девочка съежилась, когда за спиной раздался рык колосса. Вин повернулась, зажгла олово, чтобы не потерять сознания от усталости. Твари не шли следом – они ссорились из-за какой-то тряпки, снятой с мертвеца. Рык зазвучал снова, но теперь он послышался с другой стороны.

Люди опять закричали. Вин увидела, что те, кого она только что спасла, столкнулись с еще большей группой колоссов.

– Нет! – закричала она, подняв руку.

Но Вин находилась уже слишком далеко от того места, где дралась. Она бы ничего и не увидела, если бы не олово. А с его помощью было не скрыться от ужасной картины: твари рубили беженцев своими огромными мечами.

– Нет! – опять закричала Вин в ужасе, словно увидела воплощение всех смертей, которые не сумела предотвратить.

«Нет. Нет! Нет…»

Пьютер закончился. Сталь закончилась. Железо закончилось. У нее ничего не осталось.

Или… кое-что было. Даже не задумываясь о том, что заставило поступить именно так, Вин бросила на тварей усиленное дюралюминием гашение.

Ее разум точно во что-то врезался. Потом это что-то сломалось. Вин застыла пораженная, с ребенком на руках, когда колоссы остановились, словно замерзли, посреди ужасающей бойни.

«Что я сделала сейчас?» – подумала она, борясь с подступающим обмороком, пытаясь понять происходящее.

Это случилось из-за того, что она была в отчаянии?

Нет. Вин знала, что Вседержитель создал инквизиторов с изъяном. Выдерни штырь у них из спины, и они умрут. Он также создал народ кандра с изъяном. Колоссы тоже должны были иметь слабое место.

«Тен-Сун называл колоссов… кузенами».

Рожденная туманом выпрямилась. На темной улице вдруг стало тихо, если не считать причитаний скаа. Колоссы ждали, и Вин чувствовала себя внутри их разумов. Они будто стали продолжением ее собственного тела. То же самое она испытала, когда взяла под контроль Тен-Суна.

Точно, кузены. Вседержитель наделил колоссов слабостью – такой же, как у кандра. Он и впрямь умел ими управлять.

И внезапно Вин поняла, как он это делал долгие годы.

Сэйзед стоял во главе большой толпы беженцев. Снег и пепел, неотличимые в темноте друг от друга, падали с неба. Хэм в оцепенении сидел в стороне. Он потерял слишком много крови – человек без пьютера от такого давно бы умер. Кто-то дал Сэйзеду плащ, но он укрыл им погруженного в беспамятство Бриза. Сейчас террисиец уже почти не брал тепло из латунной метапамяти, ему не было холодно.

Или просто уже все равно.

Сэйзед поднял перед собой руки, сжал кулаки. В свете одинокого фонаря блестели десять колец. Колоссы приближались из темных переулков, их фигуры тенями собирались в темноте.

Солдаты подались назад. У них почти не осталось надежды. Террисиец стоял на заснеженной улице один – тощий, бритоголовый, почти обнаженный мудрец. Он, который предсказал конец. Он, который должен был верить сильнее остальных.

Десять колец. Несколько минут силы. Несколько минут жизни.

Он ждал – колоссы собирались. Твари казались странно тихими в ночи. Они остановились на небольшом расстоянии. Стояли неподвижно, темной линией бесформенных силуэтов в ночи.

«Почему они не нападают?» – с раздражением подумал Сэйзед.

Всхлипнул ребенок. Колоссы зашевелились. Террисиец напрягся, но твари не двинулись с места – они раздались, и тихая фигура прошла сквозь них.

– Леди Вин?

У него не было возможности поговорить с ней с того момента, как она спасла его у ворот. Вин выглядела изможденной.

– Сэйзед, ты соврал мне про Источник Вознесения.

– Да, леди Вин.

– Сейчас это неважно. Почему ты стоишь голый у крепостной стены?

– Я… – Он посмотрел на колосса. – Леди Вин, я…

– Пенрод! – вдруг крикнула Вин. – Это ты там наверху?

Вышел король. Он казался таким же растерянным, как и Сэйзед.

– Открывай ворота! – потребовала Вин.

– Ты сошла с ума? – крикнул в ответ Пенрод.

– Не уверена.

Вин повернулась, и несколько колоссов спокойно подошли к ней, словно повинуясь приказу. Самый крупный взял на руки Вин и поднял, так что она оказалась почти на одном уровне с верхней частью крепостной стены. Несколько солдат наверху попятились.

– Я устала, Пенрод.

Сэйзед коснулся оловянной памяти, чтобы лучше слышать.

– Мы все устали, дитя, – согласился Пенрод.

– Я очень сильно устала, – продолжала Вин. – Устала от игр. Устала от того, что правители спорят, а люди умирают. Устала от того, что хороших людей используют ради получения выгоды.

Пенрод молча кивнул.

– Собери оставшихся солдат. – Вин повернулась, чтобы посмотреть на город. – Сколько их тут?

– Около двух сотен.

– Хорошо. Город еще не потерян: колоссы сражались с солдатами, на горожан у них не было времени. Я хочу, чтобы ты отправил несколько отрядов на поиски тех, кто убивает и грабит. Защитите людей, но не нападайте на колоссов, если сможете. Вместо этого пошлите за мной.

Сэйзед думал, что упрямый Пенрод станет возражать, но тот лишь спросил:

– А что потом?

– Я разберусь с колоссами, но сначала надо вернуть крепость Венчер: мне понадобится много металлов, а там хранятся запасы. Когда город будет в безопасности, прикажи погасить пожары. Это будет нетрудно – осталось мало зданий, которые способны гореть.

– Отлично. – Пенрод отвернулся и начал отдавать указания.

Неподвижный, словно высеченный из камня, Сэйзед в молчании наблюдал, как огромный колосс осторожно опускает Вин на землю.

– Сэйзед, – негромко позвала Вин.

В ее голосе звучала страшная усталость.

– Леди Вин, – отозвался террисиец.

В стороне от них Хэм наконец-то вывел себя из ступора и ошарашенно огляделся.

Вин продолжала внимательно смотреть на Сэйзеда – тот не поднимал глаз. Не сейчас. О его предательстве они могли поговорить позже. Сейчас имелись другие, куда более важные дела.

– Понимаю, леди Вин, у вас есть для меня задание, – первым нарушил тишину террисиец. – Но может ли оно подождать? Мне нужно… кое-что сделать.

– Конечно, Сэйзед. Но сначала скажи, жив ли кто-то еще?

– Колченог и Доксон мертвы, моя леди. Я не видел их тела, но доверяю тем, кто об этом рассказал. Лорда Хэммонда вы видите с нами, хотя он тяжело ранен.

– Бриз?

Сэйзед кивком указал на безучастное тело возле стены.

– К счастью, жив. Но его разум, похоже, попытался защититься от происходящих вокруг ужасов, и последствия плачевны. Это может быть что-то вроде шока. Или… нечто более продолжительное.

Вин повернулась к Хэму:

– Мне нужен пьютер.

Отрешенно кивнув, здоровой рукой громила вытащил флакон и бросил Вин. Стоило осушить его до дна, и усталость тотчас же уменьшилась. Рожденная туманом выпрямилась, взгляд ее стал внимательнее.

«Это плохо отразится на ее здоровье, – обеспокоенно подумал Сэйзед. – Как много она уже сожгла?»

Бодрым шагом Вин направилась к колоссам.

– Леди Вин? – позвал Сэйзед, заставив ее обернуться. – Там по-прежнему эта армия.

– О, я знаю. – Вин взяла у одного из колоссов огромный клинообразный меч, который был на несколько дюймов выше, чем она сама. – Я прекрасно знаю о намерениях Страффа, – сказала она, укладывая меч на плечо.

Потом повернулась и ушла в снег и туман по направлению к крепости Венчер. Странные телохранители дружно топали следом.

Почти вся ночь ушла на выполнение задания, которое Сэйзед назначил самому себе. Он таскал трупы – один за другим, в холодной ночи; многие из них уже покрылись инеем. Снег перестал, и поднялся ветер; слякоть превратилась в скользкий лед. Некоторые тела пришлось высвобождать изо льда, чтобы перевернуть и увидеть лица.

Без латунной метапамяти террисиец ни за что бы не справился с жуткой работой. Он нашел себе теплую одежду – простую коричневую робу и пару ботинок, – и продолжал работать в темноте. Вокруг кружились ледяные хлопья снега. Начал, конечно, у ворот: там было больше всего трупов. Потом двинулся по переулкам и улицам.

Сэйзед нашел ее тело под утро.

Город уже не горел. Единственным источником света был фонарь, но этого хватило, чтобы заметить полоску трепещущей ткани под сугробом. Сначала Сэйзед подумал, что это лишь еще один окровавленный бинт, который не удалось применить по назначению. Потом увидел проблеск оранжевого и желтого, подошел ближе – бежать больше не было сил – и опустил руки в снег.

Тело Тиндвил чуть потрескивало, пока Сэйзед тащил его наружу. Кровь на боку, конечно, замерзла, и открытые глаза заледенели. Судя по направлению, Тиндвил вела своих солдат к крепости Венчер.

«Ох, Тиндвил». Сэйзед протянув руку и коснулся ее лица.

Оно было еще мягким, но ужасно холодным. После долгих лет издевательств заводчиков, после стольких передряг все закончилось тут. Она умерла в чужом городе, ради мужчины – нет, полумужчины, – который ее не заслуживал.

Террисиец отпустил свою латунную метапамять и утонул в ночном холоде. Он не хотел сейчас ощущать тепло. Фонарь неверно мигал, освещая улицу и обледенелый труп в тени. Там, на замерзшей аллее Лютадели, глядя на мертвое тело любимой женщины, Сэйзед понял для себя кое-что очень важное.

И не знал, что теперь делать.

Он пытался подыскать достойные слова – достойные мысли, – но внезапно все его религиозные познания оказались шелухой. В чем ценность похоронного обряда? В чем смысл молитв, обращенных к давно умершему богу? Была ли от него вообще какая-то польза? Дадрада не помогла Колченогу, Выживший не спас тысячи павших солдат. Тогда зачем?

Ничто из знаний Сэйзеда не могло его утешить. Хранитель перебирал религии, которые знал – признавал их ценность, – но ни одна не давала того, в чем он сейчас так нуждался. Они не убеждали в том, что душа Тиндвил все еще была жива. Взамен возникала масса вопросов. Если множество людей верили в такие разные вещи, как могла хотя бы одна из них – да хоть что-то из этого – быть на самом деле правдой?

Скаа называли Сэйзеда святым, но в этот момент он осознал себя ничтожнейшим из людей. Созданием, которое знало три сотни религий, но не верило ни в одного бога.

И когда полились слезы, почти сразу застывая на щеках, он тоже не испытал облегчения. Террисиец застонал, склонившись над замерзшим трупом.

«Моя жизнь, – подумал он, – сплошная фальшивка…»