К тому моменту, когда армия Страффа преодолела последний холм, с которого открывался вид на Лютадель, король чувствовал себя неплохо. Он тайком проверил несколько препаратов из своего сундука и был почти уверен, что знает, какой из них подсунула ему Амаранта: черный фрайн. Не очень-то приятная штука. Отвыкать придется медленно, но пока что несколько проглоченных листочков сделали Страффа сильнее и намного внимательнее, чем раньше. Вообще-то, он чувствовал себя прекрасно.

И был уверен, что этого не могут сказать о себе жители Лютадели. Колоссы столпились у наружной стены, неустанно колотя по воротам на северной и восточной стороне. В самом городе поднимался дым.

– Наши разведчики говорят, твари прорвались сквозь четверо городских ворот, мой господин, – доложил лорд Джанарль. – Они сперва взяли восточные ворота и там встретили отчаянное сопротивление. Северо-восточные ворота пали следующими, потом северо-западные, но войска и там и там держатся. Главный прорыв случился на севере. Там, видимо, колоссы уже громят город, сжигают и грабят все подряд.

Страфф кивнул.

«Северные ворота, – подумал он. – Ближайшие к крепости Венчер».

– Мы атакуем, господин? – спросил Джанарль.

– Как давно пали северные ворота?

– Около часа назад, мой господин.

Страфф лениво покачал головой:

– Тогда подождем. Твари так старались, чтобы прорваться в город, – пусть хоть немного повеселятся перед тем, как мы их перебьем.

– Вы уверены, господин?

Страфф улыбнулся:

– Через несколько часов у них иссякнет жажда крови и они устанут после всех драк. Вот тогда и наступит наше время. Колоссы рассеются по всему городу и будут ослаблены. Мы с легкостью их перебьем.

Сэйзед схватил колосса за горло, отталкивая его рычащее, уродливое лицо. Кожа твари была натянута так сильно, что лопнула прямо посередине лица, открыв кровоточащие мышцы над зубами и вокруг ноздрей. Противник дышал сипло и яростно, с каждым выдохом разбрызгивая капли слюны и крови вокруг Сэйзеда.

«Еще силы!»

Террисиец зачерпнул из пьютерной метапамяти. Тело стало таким массивным, что Сэйзед подумал, не лопнет ли его собственная кожа. К счастью, металлические браслеты и кольца не замыкались с одной стороны и могли сгибаться. И все же собственные размеры страшили. Сэйзед бы не смог ходить и вообще передвигаться с подобным весом, но это не имело значения, потому что требовалось лишь немного усилить хватку: колосс уже прижал его к земле, придавил его руку лапой, а другая тянулась к мечу…

Пальцы Сэйзеда наконец-то обхватили толстую шею существа, которое пыталось рычать, но не могло вдохнуть и отчаянно заметалось. Сэйзед заставил себя встать и отшвырнуть тварь. Тело одиннадцати футов ростом показалось легким. Оно врезалось в атакующих колоссов и отбросило их назад.

Сэйзед стоял, тяжело дыша.

«Я слишком быстро использую силу», – подумал он, отпуская пьютерную память, и его тело уменьшилось в размере, словно винный бурдюк.

Нельзя так быстро расходовать свои резервы. Террисиец истратил уже почти половину силы, на сбор которой ушли десятилетия. Он еще не пользовался своими кольцами, но в каждом качества было всего на несколько минут. Их стоило отложить на крайний случай.

«Может, это он и есть», – с содроганием подумал Сэйзед.

Они все еще удерживали площадь Стальных ворот. Несмотря на то что колоссы сломали ворота, все сразу пройти через них не могли; самые крупные перепрыгивали прямо через стену.

Но маленький отряд Сэйзеда сдавливали со всех сторон. Тела лежали тут и там. Верующие скаа оттаскивали раненых в безопасное место. Сэйзед слышал их стоны где-то позади.

Тела колоссов тоже лежали на площади, и, несмотря на царившую вокруг резню, Сэйзед не удержался от чувства гордости: тварям пришлось немало заплатить за то, чтобы пройти через ворота. Взять Лютадель было нелегко. Совсем нелегко.

В какой-то момент даже стало казаться, что они отбили атаку колоссов. Впрочем, новая группа монстров наверняка собиралась за воротами.

«За воротами», – подумал Сэйзед, глядя в ту сторону.

Твари сумели открыть только правую створку. На площади лежали трупы – десятки, возможно, сотни трупов, – но колоссы оттаскивали те, что закрывали проход к воротам, расчищая себе дорогу во двор.

Возможно…

Времени на размышления не было. Вновь зачерпнув из пьютерной метапамяти столько силы, что хватило бы на пятерых, террисиец ринулся вперед. Подобрал труп маленького колосса и швырнул в сторону ворот. Твари снаружи шарахнулись от этого снаряда и, спотыкаясь о мертвые тела, отступили. Их там были сотни – тех, что ожидали возможности войти.

Поскальзываясь на мокрой от крови мостовой, Сэйзед схватил второй труп и бросил в том же направлении…

– Ко мне! – закричал террисиец, надеясь, что все еще остались способные услышать и ответить на призыв.

Отпихнув с дороги другой труп, Сэйзед привалился к открытой створке, почерпнул из железной метапамяти вес, который там хранился, и всей этой тяжестью надавил на ворота.

Колоссы напирали с другой стороны. Прижимая массивную створку и пытаясь ее закрыть, Сэйзед зачерпнул еще. Собственный вес тянул к земле, и только увеличившаяся сила помогала удерживать себя на ногах. Разозленные колоссы колотили в ворота, но террисиец не сдавался. Латунная метапамять позволяла не чувствовать холода, хотя пепел, снег и кровь смешались у его ног.

Люди кричали. Умирали. Кто-то привалился к воротам рядом, и Сэйзед позволил себе обернуться. Оставшиеся солдаты окружили ворота и сражались, защищая их от колоссов, прорвавшихся в город. Они бились храбро, спиной к воротам, которые удерживала только сила Сэйзеда.

Как же они сражались! Террисиец яростно кричал, ноги скользили, но он держал ворота, в то время как его солдаты убивали оставшихся во дворе колоссов. Потом несколько человек подбежали откуда-то сбоку, волоча длинный деревянный брус. Сэйзед понятия не имел, откуда они его взяли, – главное, что успели положить на место засова, запирающего ворота.

Железная метапамять опустела.

«Я должен был чаще сохранять ее все эти годы», – подумал Сэйзед, вздохнув в изнеможении и опускаясь на землю перед закрытыми воротами.

Казалось, что он скопил достаточно, пока не пришло время использовать запас для швыряния колоссов и всего прочего.

«Я всегда откладывал вес, когда нужно было сделать себя легче. Это казалось самым разумным способом использования железа».

Он отпустил пьютер и почувствовал, как тело уменьшается в размерах. К счастью, подобные перемены не растягивали кожу. Сэйзед стал таким, как всегда, и почувствовал ужасающую усталость и легкое недомогание. Колоссы продолжали колотить в ворота. Террисиец открыл усталые глаза. Он лежал, полуобнаженный, посреди снега и пепла. Солдаты почтительно стояли вокруг.

«Так мало…»

От четырех сотен осталось едва ли пять десятков. Площадь была красной, как если бы ее покрасили, от яркой крови колоссов, которая смешалась с темной кровью людей. Темно-синие трупы, целые и разрубленные на части, лежали вперемешку с теми бесформенными кусками, что оставались от людей после ударов чудовищных мечей колоссов.

По другую сторону ворот, словно барабанный бой, раздавался удар за ударом. Разозленные твари колотили в сотрясавшиеся ворота в диком темпе. Они чувствовали запах крови, рвались заполучить такую близкую плоть.

– Эта доска долго не выдержит, – тихо заметил один из воинов, хлопья снега кружились перед его лицом. – И трещины расширяются. Они опять прорвутся.

Сэйзед с трудом поднялся:

– И мы опять будем сражаться.

– Мой господин! – раздался чей-то голос. Сэйзед повернулся и увидел одного из посланцев Доксона, который объезжал кучу трупов. – Лорд Доксон говорит… – Он замолчал, впервые заметив, что ворота Сэйзеда закрыты. – Как же вы…

– Передай свое послание, юноша, – устало сказал Сэйзед.

– Лорд Доксон говорит, что вы не получите подкреплений, – ответил гонец, придерживая лошадь. – Оловянные ворота пали, и…

– Оловянные? – переспросил Сэйзед. «Тиндвил!» – Когда?

– Больше часа назад, мой господин.

«Час? Как же долго мы сражаемся?»

– Вам нужно выстоять, мой господин! – Молодой гонец повернул лошадь и галопом ускакал в том же направлении, откуда появился.

Сэйзед посмотрел на восток: «Тиндвил…»

Удары по воротам стали громче, и дерево начало покрываться трещинами. Люди побежали за чем-то еще, чтобы закрепить створки, но Сэйзед видел, что уже начали ломаться крепления, удерживавшие деревянные брусья. Когда они вылетят, ворота невозможно будет закрыть.

Сэйзед опустил веки, прикоснулся к пьютерной метапамяти. Она была почти пуста. Когда запас кончится, у него останется только немного силы в одном из колец.

Но что еще оставалось делать?

Он услышал, как с треском сломался засов и закричали люди.

– Назад! – заорал Колченог. – Уходите в город!

Остатки их армии разделились, отступая от Цинковых ворот. Бриз в ужасе смотрел, как все больше и больше колоссов проникают на площадь, догоняя тех, кто оказался слишком слаб или ранен, чтобы бежать. Твари неслись, как мощный синий прилив, у которого были стальные мечи и красные глаза.

Солнце, полускрытое снежными тучами, походило на кровавую рану, и оно ползло к горизонту.

– Бриз! – рявкнул Колченог и потянул гасильщика назад. – Пора уходить!

Их лошади уже давно убежали. Спотыкаясь, Бриз двинулся следом за генералом, пытаясь не замечать рычания позади.

– Отступайте на оборонительные позиции! – крикнул Колченог тем, кто мог его слышать. – Первый отряд, укройтесь в крепости Лекаль! Лорд Хэммонд уже должен быть там, он готовит оборону! Второй отряд, со мной в крепость Гастинг!

Бриз шел вперед, его разум словно онемел, как и ноги. Для битвы он бесполезен. Пытался убрать страх солдат, но все усилия оказались бесплодны. Он словно… заслонялся от солнечного света листком бумаги.

Колченог поднял руку, и отряд из двухсот человек остановился. Бриз огляделся по сторонам. Тихий переулок в падающем пепле и снеге. Небо было пасмурным, и черты города словно смягчились, смазались под этим снежно-пепельным одеялом. После ужасного ало-синего поля боя это казалось невероятным.

– Проклятье! – Колченог толкнул Бриза куда-то в сторону.

Группа разъяренных колоссов вылетела из примыкавшей улицы. Солдаты выстроились в линию, но другая группа колоссов – из тех, что только прорвались через ворота, – выскочила позади.

Бриз споткнулся, упал в снег.

«Эти, другие… они пришли с севера! Твари уже проникли так далеко в город?»

– Колченог! – позвал Бриз, оборачиваясь. – Мы…

Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный меч колосса отсекает руку генерала… вонзается ему в ребра. Колченог охнул, отброшенный в сторону силой удара, больная нога подвернулась, а потом колосс еще раз взмахнул мечом, держа его обеими руками.

Грязный снег окрасился алым.

Бриз оторопело глядел на труп своего друга. Колосс повернулся к нему, рыча.

Предчувствие еще одного смертельного удара отрезвило вернее холодного снега. Бриз пополз, скользя по снегу. Инстинктивно попытался смягчить монстра. Конечно, ничего не получилось. Гасильщик попробовал встать, и колосс вместе с несколькими своими соратниками устремились к нему. Однако в этот момент из-за угла выбежал отряд солдат, отступавших от ворот, и отвлек внимание чудовищ.

И Бриз сделал то, что в этой обстановке было естественным: заполз в какую-то нору и затаился.

– Это все Кельсер виноват, – пробормотал Доксон, нанося еще одну пометку на карту.

По словам гонцов, Хэм добрался до крепости Лекаль. Долго ему не продержаться.

В большом зале крепости Венчер царил хаос. Писцы в панике бегали туда-сюда, до них наконец-то дошло, что колоссы не делают различий между скаа, учеными, аристократами и торговцами, а просто убивают всех подряд.

– Он должен был все это предвидеть, – продолжал Доксон. – Он оставил нам все это безобразие и просто предположил, что мы сами разберемся. Что ж, я не могу спрятать город от врагов – это вам не шайка. Если мы отличные воры, с чего он взял, что мы годимся для управления королевством!

Никто его не слушал. Гонцы сбежали, стражники сражались у входа. У каждой крепости имелись собственные защитные сооружения, но Колченог справедливо решил использовать их только в крайнем случае. Они не были рассчитаны на отражение настоящей атаки и находились слишком далеко друг от друга. Закрывшись в них, армия людей оказалась бы раздробленной и изолированной.

– Наша истинная проблема в том, что мы ничего не доводим до конца. – И Доксон сделал последнюю отметку у Оловянных ворот.

Точно не веря, он снова посмотрел на карту. Трудно было предположить, что ворота Сэйзеда продержатся дольше всех.

– Не доводим до конца, – повторил Доксон. – Мы решили, что можем справиться лучше аристократов, но, получив власть, опять поставили их командовать собой. Если бы мы всех перебили, возможно, получилось бы начать заново. Конечно, для этого пришлось бы захватить остальные доминионы, то есть послать Вин разобраться с самыми важными, самыми опасными аристократами. Была бы бойня, какой еще не видывала Последняя империя. И если бы мы это сделали…

Он замолчал, глядя, как лопается одно из величественных витражных окон. Остальные тоже будто взорвались, пали под ударами брошенных снаружи камней. Несколько крупных колоссов запрыгнули внутрь, приземлившись на усеянный битым стеклом мраморный пол. Даже разбитые, окна были красивы, разноцветные осколки сверкали в вечернем свете солнца.

– Если бы мы это сделали, – тихо договорил Доксон, – то стали бы чудовищами.

Писцы с криками разбежались, когда колоссы начали резню. Доксон стоял неподвижно, слушая раздававшиеся позади него звуки – ворчание, жесткое дыхание, – свидетельствовавшие о приближении колоссов через задние коридоры. Он потянулся к мечу на столе.

И зажмурился.

«Знаешь, Кел, я уже почти начал верить, что они правы и ты за нами наблюдаешь. Что ты вроде как бог».

Доксон открыл глаза и повернулся, вытаскивая меч из ножен. Потом застыл, разглядывая приближавшегося к нему массивного монстра.

«Такой огромный!»

Мысленно отправив последнее проклятие в адрес Кельсера, Доксон стиснул зубы и бросился в атаку, размахивая мечом.

Тварь с легкостью поймала его оружие, проигнорировав нанесенную им рану, и взмахнула собственным.

Стало темно.

– Мой господин, город пал, – сообщил Джанарль. – Смотрите, он горит. Колоссы прорвались через все ворота, кроме одних, из тех четырех, что атаковали, и теперь свирепствуют внутри. Они не грабят – просто убивают. Там бойня. Осталось слишком мало солдат, чтобы противостоять им.

Страфф сидел неподвижно, наблюдая, как горит Лютадель. Он видел перед собой… символ. Символ справедливости. Он однажды бежал из этого города, пораженного заразой скаа, и когда он вернулся, чтобы потребовать его назад, люди воспротивились.

Они бросили ему вызов. Они это заслужили.

– Мой господин, – снова заговорил Джанарль, – войско колоссов уже достаточно ослаблено. Их число трудно подсчитать, но, судя по количеству трупов, оно уменьшилось по крайней мере на треть. Мы можем пойти в атаку!

– Нет. Еще нет.

– Мой господин?

– Пусть проклятый город достанется колоссам. Пусть они там все расчистят и сожгут. Огонь не повредит нашему атиуму – на самом деле, он даже упростит нам поиск.

– Я… – Потрясенный, Джанарль смолк.

Взгляд его был взглядом мятежника.

«Придется позаботиться о нем позже, – подумал Страфф. – Он восстанет против меня, как только узнает, что Зейна больше нет».

В данный момент это не имело значения. Город отверг его, Страффа, и поэтому должен умереть. Он построит лучший на этом месте.

И это будет город Страффа, а не Вседержителя.

– Отец! – тоном, не терпящим возражений, заговорила Альрианна.

Сетт покачал головой. Их с дочерью лошади стояли на холме к западу от Лютадели. Он видел армию Страффа, собравшуюся на севере и наблюдающую, как и он сам, за гибелью обреченного города.

– Мы должны помочь! – настаивала Альрианна.

– Нет, – спокойно возразил Сетт, стряхивая ее разжигание. Он давно привык к попыткам манипуляции с ее стороны. – Наша помощь теперь ничего не изменит.

– Мы должны что-то сделать! – Альрианна потянула его за руку.

– Нет, – твердо повторил Сетт.

– Но ты вернулся! Зачем же мы вернулись, если не ради помощи!

– Мы поможем. Мы поможем Страффу занять город, когда ему захочется, потом сдадимся ему и будем надеяться, что он нас не убьет.

Альрианна побледнела.

– Вот как? – прошипела она. – Так мы вернулись, чтобы ты отдал королевство этому чудовищу?

– А чего ты еще ждала? – жестко спросил Сетт. – Ты знаешь меня, Альрианна. Знаешь, что я не могу поступить иначе.

– Я думала, что знаю тебя, – огрызнулась она. – Я думала, что в глубине души ты хороший.

Сетт покачал головой:

– Хорошие люди все мертвы, Альрианна. Они умерли в этом городе.

Не имея ни острого чутья, ни подготовки, Сэйзед продолжал сражаться. По всем расчетам выходило, что он должен был умереть уже много часов назад. Но почему-то все еще оставался в живых.

Возможно, причина заключалась в том, что колоссы и сами дрались неумело. Грубые, как их гигантские клинообразные мечи, они просто кидались на противника, не заботясь о тактике.

И террисиец держался, и рядом с ним держалось еще несколько человек. На стороне колоссов была ярость, но люди видели, что на краю площади стояли старики. И это не позволяло сдаться, даже когда колоссы начали окружать, пробираясь по краям площади.

Сэйзед надеялся, что Страфф решит взять город, как предполагал Колченог. Но теперь стало ясно, что никто их не спасет. Было уже слишком поздно, приближалась ночь, и солнце зависло над самым горизонтом.

«Вот и конец», – подумал террисиец, когда рядом с ним упал человек.

Сэйзед поскользнулся, и это уберегло его от удара, нацеленного в голову. Возможно, Тиндвил спаслась. Еще он надеялся, что Эленд доставит по назначению их исследование.

«Это важно», – думал Сэйзед, хотя и не знал почему.

Размахивая мечом, который отобрал у колосса, террисиец бросился в атаку. Зачерпнул последние резервы силы как раз в тот момент, когда оружие коснулось тела врага.

Сопротивление, влажный звук удара, отдача – все это теперь было так знакомо. Яркая кровь колосса брызнула во все стороны, и еще одно чудовище упало.

А сила Сэйзеда закончилась.

Он опустошил пьютер, и теперь меч колосса показался слишком тяжелым. Террисиец попытался замахнуться на очередного врага, но оружие выскользнуло из ослабевших, онемевших, уставших пальцев.

Этот колосс был огромным – почти двенадцать футов ростом, – самым громадным чудищем из всех, кого Сэйзеду доводилось видеть. Он попытался отступить, но споткнулся о тело только что убитого солдата. Упал, и ряды людей наконец-то дрогнули, последний десяток защитников разбежался. Они хорошо сражались. Слишком хорошо. Может, если бы он позволил им отступить…

«Нет, – подумал Сэйзед, глядя на свою смерть. – Кажется, я все сделал правильно. Лучше, чем мог бы сделать ученый».

Он подумал о кольцах на своих пальцах. Наверное, они бы дали ему небольшое преимущество, позволили сбежать. Спастись. Но он не видел смысла. Зачем сопротивляться? Зачем он вообще сопротивлялся? Знал же, что они обречены.

«Ты ошибалась во мне, Тиндвил. Я иногда сдаюсь. Я сдал этот город уже давно».

Колосс, возвышавшийся над распростертым в кровавой луже Сэйзедом, поднял меч. За плечом твари Сэйзед видел красное солнце, зависшее прямо над стеной. Террисиец сосредоточился на нем, а не на опускавшемся мече. Лучи солнечного света походили… на осколки стекла в небе.

Свет переливался, блестел. Будто само солнце спускалось, чтобы принять его душу.

«И теперь я умру…»

Блестящая капля мелькнула, ударив колосса прямо в затылок. Существо охнуло, застыло, выронило меч. Тяжело рухнуло на бок, а Сэйзед на миг замер, точно громом пораженный. Потом посмотрел на стену.

Там стояла маленькая фигура, подсвеченная солнцем. Плащ, колыхавшийся на ее плечах, в красном свете казался черным. Сэйзед моргнул. Значит, капля света, которую он увидел… была монетой. Он перевел взгляд на мертвого колосса.

Вин вернулась.

Она прыгнула, взмыв над площадью с грацией алломанта. Приземлилась точно посреди толпы колоссов и завертелась. Монеты летели, как злобные насекомые, пробивая синюю плоть. Для тварей эти раны не были такими серьезными, как для людей, но атака все же привлекла их внимание. Колоссы отвернулись от убегающих солдат и беззащитных горожан.

И тут запели скаа, по-прежнему находившиеся в дальней части площади. Эти звуки показались невероятными на поле боя. Сэйзед сел, позабыв про боль и усталость. Вин снова прыгнула – городские ворота вдруг дернулись, петли заскрипели. Колоссы с таким усердием колотили в них…

Массивные деревянные створки оторвались от стены, повинуясь притяжению Вин.

«Что за сила, – поразился Сэйзед. – Она должна тянуть что-то позади себя, значит бедняжка зависла между двумя предметами, тяжеленными, как и эти ворота».

И все же Вин это делала – поднимала ворота плашмя и тянула к себе. Огромная створка из твердого дерева обрушилась на ряды колоссов. Вин мастерски крутанулась в воздухе, потянув себя в сторону, и ворота вильнули в том же направлении, словно были привязаны к ней цепью.

Колоссов раскидало в стороны, точно щепки, – одним движением Вин очистила весь двор.

Ворота упали. Рожденная туманом приземлилась посреди груды мертвых тел, молча подбросив чей-то боевой посох и поймав его одной рукой. Оставшиеся за воротами колоссы приостановились только на секунду, потом ринулись в атаку. Вин начала бить быстро и точно. Черепа трещали, колоссы падали мертвыми, пытаясь лишь подобраться к ней. Вот она завертелась, повалив нескольких на землю, забрызгав их кровью тех, кто бежал позади.

«Я… я должен что-то сделать, – стряхивая оцепенение, подумал Сэйзед. Он все еще был полуобнажен и не чувствовал холода из-за латунной метапамяти, которая почти опустела. Вин продолжала драться, колоссы падали один за другим. – Даже ее силы не хватит на всех. Она не спасет город в одиночку».

Сэйзед заставил себя встать и двинулся к краю площади; схватил за плечи старика в первых рядах скаа, заставив его прекратить песнопения.

– Вы были правы, – сказал Сэйзед. – Она вернулась.

– Да, Святой Первый Свидетель.

– Думаю, она выиграет нам немного времени, – продолжал Сэйзед. – Колоссы прорвались в город. Нам надо собрать тех, кто еще жив, и бежать.

Старик помедлил, и на миг Сэйзеду показалось, что он будет возражать – заявит, что Вин должна спасти их, сразив целую армию врагов. Но старик, к счастью, кивнул.

– Мы побежим к северным воротам, – быстро, пока он не передумал, сказал Сэйзед. – Там колоссы прорвались в самом начале и наверняка уже покинули те кварталы.

«Я надеюсь на это», – подумал Сэйзед, торопливо передавая предупреждение.

Отступившие должны были прятаться в замках знати. Может быть, там еще не всех убили.

«Вот так, – думал Бриз. – Я все-таки оказался трусом».

Это стало не таким уж удивительным открытием. Он всегда знал, что для мужчины важно понимать себя, и всегда был осведомлен насчет собственного эгоизма. Поэтому вовсе не ужаснулся, когда скорчился у осыпающейся кирпичной стены старого дома скаа и прижал ладони к ушам, чтобы не слышать криков снаружи.

Куда подевался гордец? Внимательный дипломат, гасильщик в безукоризненных костюмах? Он исчез, осталось лишь дрожащее, беспомощное тело. Бриз несколько раз пытался зажечь латунь, погасить сражавшихся снаружи людей. Но оказался неспособен даже на такое простейшее действие. Он не мог даже двигаться.

Если не считать за действие дрожь.

«Очаровательно, – подумал Бриз, словно глядя на себя со стороны – на жалкое существо в разорванной, окровавленной одежде. – Так вот что случается со мной, когда я как следует испуган? Какая ирония судьбы. Я всю жизнь контролировал эмоции других людей. А теперь я ничего не могу сделать, настолько силен мой страх».

Сражение снаружи продолжалось. Оно длилось немыслимо долго. Разве солдаты не должны были уже умереть?

– Бриз?

Он не смог пошевелиться:

«Голос Хэма. Смешно. Он же наверняка мертв, как и все».

– Вседержитель! – воскликнул Хэм, показываясь перед Бризом. Одна его рука висела на окровавленной перевязи. Громила поспешно опустился рядом. – Ты меня слышишь, Бриз?

– Мы видели, как он спрятался здесь, – послышался еще голос.

«Солдат?»

– Он укрылся во время сражения. Но мы чувствовали, как он гасил нас. Поддерживал в нас боевой дух. Когда лорд Кладент умер…

«Я трус».

Кто-то еще появился рядом. Сэйзед! Очень обеспокоенный.

– Бриз, – Хэм склонился к нему, – моя крепость пала, ворота Сэйзеда тоже. Мы больше часа ничего не слышали от Доксона, и мы нашли тело Колченога. Пожалуйста. Колоссы уничтожают город. Нам надо знать, что делать.

«Не спрашивай меня», – сказал Бриз… или попытался сказать.

Он мог лишь бормотать.

– Я не могу тебя нести, – продолжал Хэм. – Рука почти бесполезна.

«Вот и хорошо, – подумал Бриз. – Видишь ли, дружище, я больше ни на что не гожусь. Вы идите. Просто оставьте меня тут».

Хэм беспомощно посмотрел на Сэйзеда.

– Поторопитесь, лорд Хэммонд, – подал голос террисиец. – Солдаты понесут раненых. Мы пробьемся к Гастингу. Может, сумеем там укрыться. Или… колоссы будут слишком заняты, чтобы помешать нам сбежать из города.

«Заняты? – подумал Бриз. – Заняты убийствами, ты хотел сказать. Что ж, немного утешительно осознавать, что все мы трусы. А если я еще немного тут полежу, то смогу уснуть… и все забуду».