Бриз изо всех сил притворялся, что он не на войне. Получалось не очень.

Он сидел верхом на лошади, на краю двора возле Цинковых ворот. Солдаты переминались с ноги на ногу, звеня оружием, стоя рядами возле ворот, ждали и наблюдали за своими товарищами на стене.

Ворота загрохотали. Бриз съежился от страха, но продолжил гасить.

«Будьте сильными, – шептал он. – Страх, неуверенность – долой. Смерть может войти в эти ворота, но вы сумеете с ней сразиться. Вы сумеете победить. Будьте сильными…»

Латунь полыхала ярким костром в его желудке. Он уже давно использовал все свои фиалы и горстями глотал латунную пыль, запивая водой. И то и другое ему постоянно приносили конные посланники Доксона.

«Как долго это будет продолжаться?» – подумал Бриз, вытирая лоб.

Алломантия, к счастью, давалась легко для тела; алломантическая сила происходила из металлов. Но гашение было намного сложнее других алломантических умений и требовало постоянного внимания.

«Страх, ужас, беспокойство… – шептал он. – Желание убежать или сдаться. Я их забираю…»

Говорить, конечно, было необязательно, Бриз так уж привык – это помогало сосредоточиться.

Через несколько минут гашения он посмотрел на свои карманные часы, потом развернул лошадь и направил ее шагом к другой стороне двора. Ворота продолжали громыхать, и Бриз снова вытер пот со лба. С неудовольствием отметил, что носовой платок уже слишком влажный, чтобы от него была какая-то польза. Пошел снег. От сырости пепел мог прилипнуть к костюму, и тот, без сомнения, окажется испорченным.

«Костюм испортит твоя кровь, Бриз, – сказал он сам себе. – Время глупостей прошло. Это все серьезно. Слишком серьезно. Как ты вообще здесь оказался?»

И, удвоив усилия, стал гасить новую группу воинов. Он был одним из самых сильных алломантов в Последней империи – особенно в том, что касалось эмоциональной алломантии. Бриз мог гасить сотни людей сразу, если они стояли достаточно тесной толпой и он сосредоточивался на простых эмоциях. Даже Кельсеру не удавалось справляться с таким количеством.

Но охватить всех солдат не мог даже Бриз, и приходилось работать с ними поочередно. Когда он переходил к новой группе, то видел, как беспокойство охватывает тех, кого он только что покинул. Как их боевой дух падает.

«Когда ворота распахнутся, они бросятся врассыпную».

Ворота загремели. Солдаты толпились на стенах, бросая вниз камни, стреляя из луков, сражаясь беспорядочно и исступленно. Время от времени кто-то из офицеров проталкивался, выкрикивая приказы, пытаясь скоординировать усилия, но Бриз был слишком далеко, чтобы их расслышать. Он видел только хаос – дерущихся, кричащих и стреляющих людей.

И конечно, видел ответный огонь. Камни со свистом летели снизу, некоторые разбивались о крепостные стены. Гасильщик пытался не думать о том, что по другую сторону укреплений находились тысячи разъяренных тварей. Время от времени солдаты падали. Кровь стекала во двор со стен в нескольких местах.

«Страх, беспокойство, ужас…» – шептал Бриз.

Альрианна спаслась. Вин, Эленд и Призрак были в безопасности. Нужно сосредоточиться на удачах.

«Спасибо, Сэйзед, что заставил их отослать».

Позади раздался цокот копыт. Не переставая гасить, Бриз повернулся и увидел подъезжавшего Колченога. Генерал ехал верхом, сильно сгорбившись, наблюдая за солдатами одним глазом, тогда как другой был постоянно сощурен.

– Они справляются.

– Мой дорогой друг, они в ужасе. Даже те, кого я пригашаю, смотрят на эти ворота, как будто за ними спряталась Бездна, которая только и ждет, чтобы их поглотить.

– Поэтическое настроение сегодня?

– Так действует на меня неотвратимый рок, – пояснил Бриз; ворота дрогнули. – Как бы то ни было, я не уверен, что эти люди «справляются».

Колченог фыркнул:

– Люди всегда нервничают перед битвой. Но это хорошие парни. Они выдержат.

Ворота тряслись и дрожали, по краям полетели щепки.

«Сейчас слетят с петель…» – подумал Бриз.

– Ты же не можешь погасить колоссов? Уменьшить их кровожадность?

Бриз покачал головой:

– Гасить их бесполезно. Я пытался.

Они опять замолчали, слушая удары по воротам. В конце концов Бриз посмотрел на Колченога, который невозмутимо сидел в седле:

– Ты ведь уже бывал в битвах. Как часто?

– Время от времени на протяжении почти двадцати лет, когда был моложе. Мы подавляли восстания в отдаленных доминионах, воевали с кочевниками в пустошах. Вседержитель умел улаживать конфликты.

– И… как у вас получалось? Часто ли ты одерживал победу?

– Всегда.

Бриз не сдержал легкой улыбки.

– Конечно, – уточнил генерал, поглядывая на гасильщика, – в те времена колоссы сражались на нашей стороне. Этих проклятых тварей очень сложно убить.

«Прекрасно», – подумал Бриз.

Вин бежала.

Она лишь однажды участвовала в пьютерной гонке – два года назад, с Кельсером. Поддерживая стабильное горение пьютера, можно было бежать с необыкновенной скоростью и при этом не уставать.

Но процесс все же не проходил бесследно для тела. Со временем накапливалась естественная усталость. Смесь того и другого затуманивала разум, приводила в состояние, близкое к трансу. Вин отчаянно желала отдохнуть, но тело бежало, бежало и бежало, следуя дороге вдоль берега канала, на юг. К Лютадели.

На этот раз Вин была готова к эффектам пьютерной гонки и справлялась с ними намного лучше. Она боролась с трансом, сосредоточившись на своей цели, а не на повторяющихся движениях тела. Однако эта сосредоточенность вынуждала думать о неприятном.

«Зачем я это делаю? – спрашивала она себя. – Почему так стараюсь? Призрак верно сказал: Лютадель должна была уже пасть. Не нужно торопиться».

И все-таки бежала.

Хэм, Бриз, Доксон, Колченог и милый, милый Сэйзед. Первые настоящие друзья, которые у нее появились. Она любила Эленда и благословляла остальных за то, что его отослали прочь из опасного места. Но в то же время злилась, что они отослали и ее. Эта злость и гнала вперед.

«Они позволили мне бросить их. Они заставили меня бросить их!»

Кельсер потратил месяцы на то, чтобы обучить ее доверию. Его последними обращенными к ней словами были слова обвинения, и она так и не сумела их забыть.

«Тебе еще предстоит многое узнать о дружбе, Вин».

Он рискнул жизнью, чтобы спасти Призрака и Ор-Сьера, сразившись со Стальным инквизитором, и в конце концов его убил. Кельсер сделал это, несмотря на протесты Вин, твердившей, что риск слишком велик.

Она ошиблась.

«Как они посмели!» Вин мчалась по широкой тропе вдоль канала и чувствовала, как по щекам текли слезы.

Пьютер наделил нечеловеческим чувством равновесия, и скорость, которая могла быть опасной для кого-то другого, казалась ей естественной. Рожденная туманом не оступалась, не спотыкалась, но стороннему наблюдателю ее бег показался бы безрассудным.

Деревья проносились мимо. Вин перепрыгивала промоины и ямы. Бежала, как когда-то раньше, и то и дело прибавляла скорость. В тот раз она просто не хотела отстать от Кельсера – сейчас бежала ради тех, кого любила.

«Как они посмели! – опять подумала Вин. – Как они посмели не дать мне того шанса, который дал Кельсер! Как они посмели отвергнуть мою защиту, не позволить мне помочь им! Как они посмели умереть…»

Прошло лишь несколько часов, а пьютер уже заканчивался. В действительности она за эти несколько часов преодолела расстояние, для которого пешим ходом понадобился бы целый день. Но каким-то непостижимым образом Вин знала, что этого недостаточно. Они уже мертвы. Она опоздает, как и в тот раз, два года назад. Слишком поздно, чтобы спасти их армию. Слишком поздно, чтобы спасти своих друзей.

Вин бежала и плакала.

– Как же мы тут оказались, Колченог? – тихо спросил Бриз.

Он сидел верхом посреди грязной смеси падающего снега и пепла. Простое, спокойное порхание белого и черного совсем не соответствовало тому, что вокруг кричали люди, ломались ворота и падали камни.

Генерал хмурился. Гасильщик продолжал глядеть на пепел и снег. Черное и белое. Размеренное спокойствие.

– Мы не борцы за идею, – негромко продолжал Бриз. – Мы воры. Циники. Ты, уставший от исполнения приказов Вседержителя, захотевший хоть раз оказаться во главе. Я человек с неустойчивой моралью, любящий играть с другими, чьи эмоции становятся моей поживой. Как мы тут очутились, в армии, которая сражается за мечту идеалиста? Такие, как мы, не должны командовать.

Колченог смотрел на людей во дворе.

– Сдается мне, мы просто дураки, – сказал он наконец.

Бриз застыл, потом заметил блеск в глазах генерала. Искру юмора, которую трудно было разглядеть, если хорошо не знать Колченога. Эта искра доказывала, что на самом деле он все понял правильно.

Бриз улыбнулся:

– Похоже на то. Как мы раньше уже говорили, это все Кельсер. Он превратил нас в дурней, которые возглавили обреченное войско.

– Вот же сукин сын.

– Точно, – поддакнул Бриз.

Пепел и снег продолжали падать. Люди кричали, предупреждая друг друга об опасности.

Ворота распахнулись.

– Мастер Террисиец, восточные ворота пали! – пропыхтел посланец Доксона, рухнув рядом с Сэйзедом.

Они сидели под зубчатой стеной, слушая, как колоссы колотятся в их собственные. Те, что пали, должны быть Цинковыми воротами, самыми восточными в Лютадели.

– Цинковые ворота защищены лучше остальных, – тихо проговорил Сэйзед. – Их сумеют удержать, я думаю.

Посланец кивнул. Пепел несло ветром вдоль стены, он собирался в трещинах и выемках в камне, и среди черных хлопьев иногда вызывающе белел желтоватый снег.

– Что-нибудь передать лорду Доксону? – спросил гонец.

Сэйзед помедлил, потом спустился со сторожевой башни, присоединившись к солдатам. У них закончились камни, и обороняться продолжали только лучники. Террисиец заглянул за край стены и увидел многочисленные трупы колоссов. Правда, он также заметил расщепленный край ворот.

«Удивительно, как они могут так долго поддерживать такую ненависть», – прячась обратно, подумал Сэйзед.

Твари продолжали вопить, словно дикие псы. Террисиец прислонился к сырой каменной стене, дрожа на холодном ветру и чувствуя, как немеют пальцы на ногах. Он зачерпнул энергии из латунного браслета, и тело вдруг охватило приятное ощущение тепла.

– Скажи лорду Доксону, что я боюсь за эти ворота. Лучших у нас забрали, чтобы укрепить восточные ворота, и у меня почти нет доверия к нашему командиру. Если лорд Доксон может послать сюда кого-то для руководства, это было бы лучше всего, по-моему.

Гонец застыл.

– Что? – спросил Сэйзед.

– Разве он вас не за этим сюда поставил, мастер Террисиец?

Сэйзед нахмурился:

– Пожалуйста, скажи ему, что в собственные способности командовать… или сражаться… я верю еще меньше, чем в нашего командира.

Гонец кивнул и убежал, слетев по ступенькам к своей лошади. Сэйзед съежился, когда камень ударился в стену как раз над ним. Осколки взмыли над мерлоном, разлетелись по стене перед ним.

«Ради забытых богов… – подумал Сэйзед, заламывая руки. – Что я здесь делаю?»

Он заметил движение на стене рядом с собой и, повернувшись, увидел молодого капитана Бедеса, который шел, пригибаясь и оберегая голову от летящих камней. Высокий, с густыми длинными волосами, он даже под доспехами казался тощим. Юноша выглядел так, словно должен был танцевать на балу, а не вести солдат в бой.

– Что сказал гонец? – нервно спросил Бедес.

– Цинковые ворота пали, мой лорд, – ответил Сэйзед.

Молодой капитан побледнел:

– Что… что же нам делать?

– Почему вы спрашиваете меня, мой лорд? – удивился Сэйзед. – Вы же тут главный.

– Пожалуйста, – юноша схватил Сэйзеда за руку, – я не… я…

– Мой лорд, вы же аристократ, разве не так?

– Да…

– Значит, вы привыкли отдавать приказы. Так отдайте их сейчас.

– Какие приказы?

– Не имеет значения. Пусть люди видят, кто тут командует.

Юноша вздрогнул, потом вскрикнул и присел, когда камень, ударив одного из стоявших поблизости лучников в плечо, отбросил его назад, во двор. Люди внизу бросились врассыпную от трупа, и Сэйзед заметил нечто странное. В дальней части двора собралась группа людей. Это были горожане, скаа, в испачканных сажей одеждах.

– Что они тут делают? – встревожился Сэйзед. – Они должны прятаться, а не стоять там как искушение для колоссов, когда те прорвутся!

– Когда прорвутся? – с ужасом спросил капитан Бедес.

Сэйзед проигнорировал этот вопрос. С простолюдинами он мог справиться. Он привык руководить слугами.

– Я поговорю с ними, – сказал Сэйзед.

– Д-да… – кивнул Бедес. – Думаю, это хорошая идея.

Сэйзед спустился по ступенькам, которые стали скользкими и мокрыми из-за подтаявшего, перемешанного с пеплом снега, и подошел к группе людей. Их было даже больше, чем он предположил: сотня или около того стояли, сбившись в кучу, и смотрели на ворота сквозь падающий снег. Они выглядели замерзшими, и Сэйзеду стало совестно за тепло своей латунной метапамяти.

Некоторые склонили головы в приветствии, когда террисиец приблизился.

– Почему вы здесь? – спросил он. – Прошу вас, найдите убежище. Если ваши дома близко к воротам, спрячьтесь в центре города. Колоссы начнут здесь все громить, как только расправятся с войском, поэтому окраины опаснее всего.

Никто не двинулся с места.

– Пожалуйста! – попросил Сэйзед. – Вы должны уйти. Если вы останетесь, то умрете!

– Мы здесь не для того, чтобы умереть, Святой Первый Свидетель, – заговорил пожилой человек, стоявший впереди. – Мы пришли, чтобы увидеть, как колоссы падут.

– Падут? – переспросил Сэйзед.

– Госпожа Наследница защитит нас, – пояснила другая женщина.

– Наследница покинула город! – сообщил Сэйзед.

– Тогда мы будем смотреть на тебя, Святой Первый Свидетель, – сказал мужчина, положив руку на плечо стоявшего рядом мальчика.

– Святой Первый Свидетель? Почему вы меня так называете?

– Ты принес нам весть о смерти Вседержителя. Ты дал Наследнице копье, которым она убила нашего господина. Ты был свидетелем ее действий.

Сэйзед покачал головой:

– Это, может быть, и правда, но я не заслуживаю поклонения. Я не святой, я просто…

– Свидетель, – договорил за него старик. – Если Наследница присоединится к этой битве, она появится рядом с тобой.

– Я… мне жаль… – Сэйзед покраснел.

«Я отослал ее. Я отправил вашу богиню в безопасное место».

Люди смотрели на него с благоговением. Это было неправильно, они не должны поклоняться ему. Он ведь всего лишь наблюдатель.

Хотя нет, он стал частью всего этого. Тиндвил предупреждала не зря. Раз Сэйзед принимал участие в событиях, он сам невольно стал объектом поклонения.

– Вы не должны на меня так смотреть.

– Наследница говорит то же самое. – Старик выдохнул облачко в холодном воздухе.

– Это другое, – не согласился Сэйзед. – Она…

Он осекся, услышав крики позади. Среди лучников на стене началась тревожная суета, и молодой капитан Бедес бежал к ним со всех ног.

«Что происхо…»

Жуткое синее чудище вдруг запрыгнуло на стену, его кожа была покрыта порезами, из которых текла алая кровь. Оно отбросило ошеломленного лучника, схватило капитана Бедеса за шею и швырнуло за стену. Юноша исчез, но Сэйзед слышал его крики даже издалека. Второй колосс взобрался на стену, потом третий. Лучники отступали в растерянности, бросали оружие, некоторые в спешке сталкивали товарищей с укреплений.

«Колоссы прыгают, – понял Сэйзед. – Внизу скопилось слишком много трупов. Но все же, как высоко они прыгают…»

Все больше и больше монстров появлялось на стене. Они были из самых крупных тварей, выше десяти футов ростом, и легко сметали лучников со своего пути. Люди падали во двор, и ворота грохотали вдвое громче.

– Уходите! – крикнул Сэйзед стоявшим у него за спиной.

Некоторые подались назад, но большинство стояли твердо.

Террисиец в отчаянии посмотрел на ворота. Деревянные створки сотрясались, щепки летели сквозь парившие в воздухе снег и пепел. Солдаты отступали в испуге. Наконец раздался громкий треск, поперечина сломалась, правая створка ворот распахнулась, и воющая, истекающая кровью дикая толпа колоссов начала пробираться сквозь влажные камни.

Одни солдаты бросали оружие и убегали – другие застыли на месте, остолбенев от ужаса. Сэйзед стоял позади, между перепуганными солдатами и толпой скаа.

«Я не воин», – подумал он и почувствовал, как при виде монстров дрожат руки.

Впрочем, оставаться спокойным в их лагере было достаточно трудно. Смотреть, как колоссы кричат, размахивая огромными мечами, смотреть на их разорванную, окровавленную кожу и на то, как они набрасывались на солдат… Сэйзед ощутил, как исчезают остатки его смелости.

«Но если я ничего не сделаю, никто не сделает…»

Террисиец зачерпнул пьютер.

Мышцы начали расти. Затем зачерпнул из своей стальной метапамяти и ринулся вперед. Он потратил годы, откладывая силу, а случай ее использовать выдавался нечасто, так что теперь у него был неплохой запас.

Слабые руки ученого превратились в массивные, объемные конечности. Грудь раздалась, мышцы натянулись. Сэйзед столько дней провел хрупким и слабым, и все ради этого момента. Он протолкался сквозь ряды солдат, стянул через голову ставшую слишком тесной робу и остался в одной набедренной повязке.

Огромный колосс вдруг обнаружил перед собой создание почти такого же размера. Несмотря на ярость, несмотря на отсутствие чего-либо человеческого, тварь замерла, и в ее маленьких красных глазках отразилось удивление.

Сэйзед ударил монстра. Хранитель не умел сражаться и почти ничего не знал о бое. Но в тот момент навыки не имели значения. Физиономия твари вмялась под его кулаком, череп треснул.

Повернувшись на толстых ногах, террисиец посмотрел на ошарашенных солдат.

«Скажи что-нибудь – воодушеви их!» – приказал он себе и заорал, изумленный внезапной глубиной и силой собственного голоса:

– Сражайтесь!

И его послушались.

Измученная, Вин упала на колени посреди грязной, покрытой пеплом и снегом дороги. Прямо в холод и слякоть, но ничего не почувствовала. Просто стояла на коленях и дышала со свистом. Бежать она больше не могла. Пьютер закончился. Легкие горели, болели ноги, грудь разрывал кашель. Хотелось просто упасть и свернуться клубочком.

«Это просто пьютерная гонка», – внушала себе Вин.

Она вложила в бег все силы, но теперь пришла пора расплачиваться.

Рожденная туманом закашлялась, не в силах остановиться; застонала, потом сунула мокрую руку в карман и достала два последних фиала. В них находилась смесь всех восьми металлов плюс дюралюминий. Пьютер поможет продержаться еще немного…

Но этого было недостаточно. Она все еще находилась в нескольких часах от Лютадели. Даже с пьютером не успеть до темноты. Положив фиалы на место, Вин заставила себя встать.

«Что я буду делать, когда доберусь туда? Зачем я так стараюсь? Неужели мне хочется снова сражаться? Снова убивать?»

Вин знала, что опоздает на битву. Вообще-то, колоссы должны были атаковать еще несколько дней назад. Но не только это ее беспокоило. Нападение на крепость Сетта все еще отдавалось в памяти ужасающим эхом. То, что она сделала. Те, кого она убила.

И все-таки теперь что-то изменилось. Вин смирилась со своей ролью ножа. Но раз нож является инструментом, его можно использовать во имя зла или во имя добра: можно убивать, но можно и защищать.

Последнее казалось сомнительным, учитывая, какой слабой себя чувствовала Вин. Олово помогло подавить дрожь в ногах. Императорская дорога, грязная, выщербленная, шла вдоль извивавшегося по-змеиному императорского канала. С Элендом она показалась красивой и новой, но сейчас в тихо падающем снеге выглядела темной, устрашающей и бесконечной.

Источник гудел, его пульсация становилась все сильнее и сильнее с каждым шагом, который возвращал в Лютадель. Только все происходило недостаточно быстро. Недостаточно быстро, чтобы остановить колоссов и не дать им захватить город.

Недостаточно быстро, чтобы спасти друзей.

«Простите… – стуча зубами и кутаясь в плащ, подумала Вин, беспомощная перед холодом без пьютера. – Простите, я вас подвела».

В отдалении показался дымок. Рожденная туманом посмотрела на восток, потом на запад, но ничего не увидела. Плоский ландшафт был укрыт пепельным снегом.

«Деревня, – отупело подумала она. – Одна из деревень, которых тут полно».

Лютадель была не единственным городом в маленьком доминионе, хотя и самым большим. Эленд не сумел полностью очистить земли от бандитов, но все равно тут жилось гораздо лучше, чем в других частях Последней империи.

Спотыкаясь, Вин двинулась вперед по слякоти и лужам. Минут через пятнадцать свернула с главной дороги на боковую, ведущую к деревне – маленькой даже по меркам скаа. Всего лишь несколько лачуг да парочка строений побогаче.

«Не плантация, – подумала Вин. – Придорожный поселок».

Место, где путешествующие аристократы могли остановиться на ночь. Маленький особняк, когда-то принадлежавший скромному землевладельцу, был погружен в темноту, только в двух лачугах скаа сквозь щели пробивался свет. Ненастье, должно быть, вынудило людей рано оставить дневные заботы.

Дрожа от холода и слабости, Вин направилась к одной из хижин – усиленный оловом слух выделял звуки, доносившиеся изнутри. Она остановилась, прислушалась. Дети смеялись, мужчины о чем-то с азартом спорили. Вин унюхала запахи вечерней трапезы – простых тушеных овощей.

«Скаа… смеются», – подумала она.

Во времена Вседержителя такая хижина была местом страха и уныния.

«Мы что-то изменили. Значит, не зря».

Но стоило ли это жизни друзей? Падения Лютадели? Без защиты Эленда даже эту маленькую деревню скоро захватит какой-нибудь царек.

Вин впитывала чужой смех. Кельсер не сдался. Он в одиночку пошел против Вседержителя, и его последние слова были вызывающими. Даже когда все планы, казалось, рухнули и его труп лежал на мостовой – на самом деле Кельсер победил.

«Я отказываюсь сдаваться, – подумала Вин, выпрямляясь. – Я отказываюсь верить в их гибель, пока собственными глазами не увижу трупы».

Она подняла руку и постучала. Тотчас же все звуки внутри стихли. Когда дверь приоткрылась, Вин погасила олово. Скаа, особенно деревенские, были пугливы. Ей, возможно, придется…

– Ох, бедняжка! – воскликнула женщина, распахивая дверь. – Входи же скорее! Что ты делала там, в снегу?

Вин медлила. Женщина была одета скромно, но по-зимнему. Очаг в центре комнаты гостеприимно светился.

– Девочка? – удивилась женщина.

К ней приблизился коренастый бородатый мужчина, положил руку на плечо и изучающе посмотрел на Вин.

– Пьютер, – тихо сказала Вин. – Мне нужен пьютер.

Пара посмотрела друг на друга, хмурясь. Наверно, решили, что у нее затуманился рассудок. А что еще можно было подумать, глядя на промокшую, перепачканную пеплом девушку в простой дорожной одежде и неприметном плаще?

– Почему бы тебе не войти, дитя? – предложил мужчина. – Поешь с нами. А потом мы поговорим о том, откуда ты пришла. Где твои родители?

«Вседержитель! – раздраженно подумала Вин. – Неужели я так молодо выгляжу?»

Она пригасила обоих, убрав их озабоченность и подозрительность. Потом разожгла их желание помочь. Вин не была в этом деле так хороша, как Бриз, но кое-что все же умела. Пара тотчас же расслабилась.

– У меня мало времени, – сказала Вин. – Пьютер.

– У господина были столовые приборы в доме, – припомнил мужчина. – Но мы большинство из них обменяли на одежду и орудия для работы в поле. Думаю, пара кубков все же осталась. Они у мастера Кледа, нашего старейшины, в соседнем доме…

– Это подойдет.

«Хотя в металле не будет нужной пропорции».

Наверняка там слишком много серебра и мало олова, из-за чего пьютер будет действовать намного слабее.

Отчаяние прокралось назад в сердце Вин. О чем она думала? Даже если бы пьютер и был подходящего качества, сначала его необходимо измельчить… Пьютер горит сравнительно быстро, значит на подготовку уйдет столько времени, что проще дойти до Лютадели пешком.

Вин посмотрела на юг, на темное заснеженное небо. Даже с пьютером бежать придется несколько часов. На самом деле ей нужна дорога алломантов, отмеченная вбитыми в землю штырями, от которых можно отталкиваться, подбрасывая себя в воздух снова и снова. По такой дороге она однажды путешествовала из Лютадели в Феллис, и на путь, который в карете занимал час, ушло всего десять минут.

Но от этой деревни до Лютадели не существовало дороги алломантов, как и вдоль главных канальных путей. Вин повернулась, и скаа вздрогнули. Возможно, заметили кинжалы у нее на поясе, или все дело было в ее взгляде, но теперь хозяева уже не казались такими дружелюбными, как раньше.

– Это конюшня? – Вин кивнула на одно из темных строений.

– Да, – нерешительно произнес мужчина. – Но у нас нет лошадей. Только пара коз и коровы. Вы же не хотите…

– Подковы.

Мужчина нахмурился, видимо не понимая.

– Мне нужны подковы. Много.

– Следуй за мной, – отвечая на ее гашение, произнес мужчина.

Он вывел рожденную туманом на холодный дневной свет. Остальные пошли следом, и Вин заметила, что несколько человек небрежно несут дубинки. Видимо, не только защита Эленда позволила этим людям сохранить свой покой.

Навалившись всем телом, коренастый открыл дверь. Потом указал на бочку, стоявшую внутри:

– Они тут все равно ржавеют.

Вин взяла подкову, взвесила на ладони. Потом бросила ее перед собой и толкнула, воспламенив сталь. Подкова унеслась вперед по дуге и шлепнулась в лужу в сотне шагов от того места, где они стояли.

«Отлично».

Скаа вытаращили глаза. Вин достала из кармана один из фиалов, осушила его, восстановив запасы пьютера. У нее было мало пьютера для гонки, зато много стали и железа. Оба горели медленно. Она могла толкать и тянуть металлы еще много часов.

– Приготовьтесь, – сказала Вин, разжигая пьютер и отсчитывая десять подков. – Лютадель в осаде; может, уже пала. Если вы об этом узнаете точно, советую собрать людей и уходить в Террис. Следуйте по дороге вдоль канала прямо на север.

– Кто ты? – спросил мужчина.

– Никто.

Он помедлил:

– Ты Она, верно?

Притворяться было бессмысленно. Вин бросила подкову на землю позади себя, тихо сказала:

– Да.

И оттолкнулась.

Тотчас же тело взмыло в воздух под углом. Начав падать, Вин бросила другую подкову, но оттолкнулась, только оказавшись близко к земле; нужно было двигаться вперед, а не вверх.

Она раньше это делала. Не так уж сильно подобное передвижение отличалось от прыжков с монетами. Фокус заключался в том, чтобы не останавливаться. Оттолкнувшись от второй подковы и снова взлетев в снежный воздух, Вин потянулась назад, к первой подкове.

Та не была ни к чему прикреплена, поэтому взмыла в воздух вслед за Вин, которая бросила третью подкову и отпустила первую. По инерции она пролетела вперед, над головой, и упала на землю. Рожденная туманом оттолкнулась от третьей подковы и потянула вторую, находившуюся уже далеко позади.

«Это будет тяжело», – подумала Вин, сосредоточенно хмурясь.

Пролетая над первой подковой, потянула ее. Однако не рассчитала угол и опустилась слишком низко перед тем, как оттолкнуться. Подкова взмыла вверх и не дала достаточной силы, чтобы остаться в воздухе. Вин ударилась о землю, но тотчас же притянула к себе подковы и попробовала еще раз.

Поначалу ей не удавалось набрать скорость. Сложнее всего оказалось рассчитать угол. Следовало так ударить по подкове, чтобы она не сдвинулась, придавленная силой, но в то же время придала импульс для движения вперед в правильном направлении. На протяжении первого часа Вин часто опускалась на землю и некоторое время шла пешком, подбирая подковы. Но времени на эксперименты не оставалось. К тому же Вин не сомневалась, что понимает процесс верно.

В конце концов стало получаться с тремя подковами. Земля была сырой, и вес рожденной туманом вдавливал подковы в грязь, давая сильный якорь для того, чтобы толкать себя вперед. Вскоре Вин смогла добавить четвертую подкову. Чем больше было подков – тем быстрее она двигалась.

Через час пути из деревни в ход пошла уже пятая. В результате получилась непрерывная карусель мелькающих кусков металла. Вин тянула и толкала, тянула и толкала, двигаясь с неустанной сосредоточенностью, подбрасывая себя в воздух.

Земля проносилась под ней, подковы свистели над головой. Ветер ревел, а Вин двигалась все быстрее и быстрее, держа курс на юг. Со стороны она казалась вихрем движения и металла – как когда-то Кельсер в последней своей битве с инквизитором.

Но этот металл должен был спасти, а не убить.

«Я могу опоздать, – думала Вин, слушая свист воздуха, – но я не сдамся…»