Вин стояла в проеме балконной двери, и туман лился оттуда, точно водопад. В темной комнате, на некотором расстоянии от нее, в своей постели крепко спал Эленд.

«Видимо, госпожа, он отправился в лагерь колоссов один. Вы спали, и никто из нас не знал, что он задумал. Сомневаюсь, что он сумел отговорить тварей от атаки, но что-нибудь полезное ему наверняка удалось узнать» – так объяснил Ор-Сьер.

Кандра сидел рядом на задних лапах. Он не спрашивал, почему Вин пришла в покои Эленда, а теперь стояла в темноте, молча глядя на бывшего короля.

Она не смогла его защитить. Все ее старания пошли прахом, и оттого, что оказалось невозможным по-настоящему обезопасить хотя бы одного человека, Вин вдруг стало плохо.

Эленд все сделал правильно. Он сам себе хозяин, он умен и поступил по-королевски. Но то, что он сделал, лишь увеличило угрожавшую ему опасность. Страх был спутником Вин так долго, что она к нему привыкла и редко ощущала на физическом уровне. Но, глядя сейчас на спящего Эленда, чувствовала предательскую дрожь в руках.

«Я его защитила. Я спасла его от убийц. Я могущественный алломант. Почему же я чувствую себя такой беспомощной? Такой одинокой…»

Осторожно переступая босыми ногами, Вин прошла вперед и прилегла рядом с Элендом. Тот даже не пошевелился. Минуту она просто смотрела на спящего, потом вдруг тихо зарычал Ор-Сьер.

Вин повернулась. На балконе стоял человек, одетый в черное, едва видимый даже для ее усиленных оловом глаз. Туман падал возле него, лился на пол, разрастался, словно призрачный мох.

– Зейн?

– Он в опасности, Вин. – Рожденный туманом вошел в комнату, впуская перед собой волну тумана.

– Он всегда будет в опасности.

– Среди вас есть предатель.

– Кто? – встрепенулась Вин.

– Его зовут Дему. Он связался с моим отцом вскоре после попытки убийства, предложил открыть ворота и сдать город.

Вин нахмурилась: «Это же бессмыслица».

Зейн шагнул к ней:

– Работа Сетта, Вин. Он змей, даже по сравнению с другими высокими лордами. Я не знаю, как он подкупил одного из ваших людей, но мне известно, что Дему пытался спровоцировать моего отца напасть на город во время голосования.

Вин замерла. Если бы Страфф напал в тот момент, это бы в первую очередь усилило впечатление, что он подослал убийц.

– Эленд и Пенрод должны были умереть, – продолжал Зейн. – Когда в Ассамблее начался бы хаос, Сетт смог бы стать главным. Он бы направил свои войска – вместе с вашими – против нападающей армии Страффа. И стал бы спасителем, который защитил Лютадель от захватчика-тирана…

Конечно, Зейн мог и солгать. Но ведь и ее, Вин, расследование показывало, что Дему предатель. Затем она узнала убийцу в Ассамблее, и он в самом деле был из свиты Сетта. По крайней мере в этом Зейн не обманывал. Кроме того, Сетт уже подсылал убийц-алломантов – месяц назад, когда Вин использовала свой последний атиум. В ту ночь Зейн спас ей жизнь.

Рожденная туманом в отчаянии сжала кулаки.

«Если он прав, то Дему мертв и враждебный кандра находится во дворце рядом с Элендом день за днем. Даже если Зейн лжет, все равно один тиран находится в городе, а другой – за стенами. Колоссы, истекая слюной, рвутся в атаку. И Эленду я не нужна. Потому что я ничего не могу сделать».

– Я вижу, как ты расстроена, – прошептал Зейн, приближаясь к кровати и глядя сверху вниз на спящего брата. – Ты по-прежнему к нему прислушиваешься. Хочешь защитить, а он тебе этого не позволяет.

Зейн посмотрел в глаза Вин, и та поняла все, о чем он не говорил вслух.

Кое-что она все же могла сделать – то, чего в глубине души желала с самого начала. То, чему ее учили.

– Сетт едва не убил человека, которого ты любишь, – продолжал Зейн. – Твой Эленд делает что хочет. Что ж, давай и мы сделаем то, чего хочешь ты? – Он по-прежнему не отводил глаз. – Слишком долго мы были чужими ножами. Давай покажем Сетту, почему он должен бояться нас.

Ярость и родившееся за время осады отчаяние подталкивали Вин согласиться с Зейном. Но она колебалась. Да, она убивала – убила многих совсем недавно, и это приводило ее в ужас. Но… Разве Эленд не совершил предательство? Вин так старалась его защитить, а он всего лишь через несколько дней, совершенно один, отправился в лагерь, полный чудовищ…

Она стиснула зубы. Если бы Эленд вел себя разумно и не нарывался на неприятности, ей хватило бы лишь пойти и убедиться, что никакой опасности не существует.

– Идем, – наконец решилась Вин.

Зейн кивнул.

– Ты, конечно, понимаешь, – сказал он, – что мы не можем просто убить. Потому что на его место тут же придет другой военачальник и возглавит войско. Мы должны действовать очень жестко. Должны показать всю свою мощь, чтобы тот, кто заменит Сетта, испугался и отступил.

Вин смотрела в сторону, ногти ее вонзились в ладони.

– Скажи, – Зейн приблизился, – что бы тебе посоветовал Кельсер?

Ответ напрашивался сам собой. Кельсер никогда бы не довел ситуацию до такого состояния. Он бы не стал терпеть, когда кто-то угрожал его близким. Сетт и Страфф и ночи не продержались бы в Лютадели, не почувствовав нож Кельсера.

И в глубине души Вин всегда была в восторге от его мощной звериной жестокости.

«Есть два пути к безопасности, – прошептал внутри голос Рина. – Или ты тихий, безвредный, и люди не обращают на тебя внимания, или ты такой грозный, что все дрожат от страха при виде тебя».

Вин подняла глаза на Зейна и кивнула. Он улыбнулся и, отступив на шаг, выпрыгнул в окно.

– Ор-Сьер, мой атиум!

Пес помедлил, потом подошел к ней, и в плече его открылась полость.

– Госпожа… – медленно проговорил кандра. – Не делайте этого.

Вин посмотрела на спящего Эленда. Она не могла защитить его от всего на свете, но кое-что все же сделать могла. Она взяла атиум у Ор-Сьера. Руки больше не дрожали, хоть и было холодно.

– Сетт угрожает всему, что я люблю, – прошептала Вин. – Он скоро узнает, что в этом мире есть нечто пострашнее его убийц. Нечто посильнее его войска. Страшнее, чем сам Вседержитель. Я иду за ним.

Туманная вахта – так они это называли.

Каждый солдат должен был пройти ее в свой черед, стоя в тумане с шипящим факелом, – пялиться в беспокойные обманчивые туманы и задумываться, действительно ли там кто-то есть.

Веллен знал, что кто-то есть.

Знал, но никому не говорил. Солдаты смеялись над подобными суевериями. Они были обязаны выходить в туман. Они к этому привыкли. И были достаточно умны, чтобы бояться.

Так думали все.

– Эй, – окликнул Джарлу, подступая к краю стены. – Веллс, ты что-нибудь видишь?

Разумеется, нет. Их отряд расположился на внешней стене футов пятнадцать высотой, по периметру окружавшей Гастинг.

«Подозрительное». Так они говорили. Все казалось подозрительным. Это же туман. Клубящаяся тьма, пустота, хаос и ненависть. Веллен никогда ему не доверял. И там пряталось нечто. Он знал.

Какое-то движение в темноте… Веллен шагнул назад, уставившись в пустоту, сердце затрепыхалось, руки вспотели, когда он сжал копье.

– Ох, – Джарлу прищурился. – Будь я проклят, вижу…

Веллен всегда знал, что это случится. Они пришли, как комариная туча в жаркий день, как град стрел, выпущенных целой армией. Монеты дождем обрушились на укрепления. Стена блестящей смерти, сотни сверкнувших в тумане молний. И люди закричали от боли.

Веллен отступил, поднимая копье.

– Тревога!

Монета влетела Джарлу в рот, оборвав крик, выбила зуб и вылетела из затылка. Джарлу упал замертво, и Веллен отшатнулся от тела, понимая, что бежать уже поздно.

Дождь из монет прекратился. Стало тихо. Люди со стонами умирали у его ног.

Потом пришли они. Две темные смертоносные тени в ночи. Вороны в тумане. Они пролетели над Велленом, шурша черными одеждами.

И оставили его наедине с отрядом из сорока трупов.

Вин приземлилась на полусогнутые ноги, босые ступни холодил камень, которым был вымощен внутренний двор Гастинга. Зейн опустился с прямой спиной, с обычным своим уверенным видом.

Пьютер мерцал внутри, наливая напряженные мышцы энергией. Вин почти не чувствовала боли в раненом боку. Единственное зернышко атиума покоилось в желудке, но использовать его еще рано. Пока рано. Только если окажется, что Вин права и Сетт – рожденный туманом.

– Мы пойдем снизу вверх, – сказал Зейн.

Вин не спорила. В центральной башне Гастинга было много этажей, и они не знали, где именно находится Сетт. Если начать снизу, он не сможет скрыться.

Идти сверху вниз будет труднее, но энергия в теле Вин жаждала высвобождения. Слишком уж долго она ждала. Вин устала быть слабой, устала быть скованной. Много месяцев она была ножом, прижатым к чьей-то глотке.

Пришла пора резать.

Двое рожденных туманом ринулись вперед. Вокруг зажглись факелы – люди Сетта, расположившиеся на ночлег во дворе, проснулись от звуков тревоги. Палатки разворачивались и падали, солдаты кричали от ужаса, не в силах отыскать армию, которая на них напала. Им оставалось лишь мечтать о подобной удаче.

Вин взмыла в воздух, когда Зейн закружился, рассеивая вокруг себя мешок монет. Сотни медных кругляшей сверкали в воздухе под ней – целое состояние для крестьянина. Вин приземлилась с хрустом; оба применили алломантический толчок, и их объединенная сила разбросала монеты в разные стороны. Подсвеченные факелами снаряды разлетелись по лагерю, сражая полусонных людей.

Вин и Зейн продолжили продвигаться к центральной башне. Возле входа собрался отряд. Солдаты выглядели дезориентированными и растерянными, но они были вооружены. Металлические доспехи и стальное оружие – отличный вариант, если бы им противостояла обычная армия…

Зейн и Вин скользнули вперед и оказались среди солдат. Зейн бросил монету, Вин оттолкнулась от нее, чувствуя тяжесть Зейна, который сделал то же самое.

Связанные друг с другом, они оба толкали в разных направлениях, бросая свой вес против латных нагрудников солдат с каждой стороны. Вин разжигала пьютер, их с Зейном алломантические толчки разбрасывали солдат, будто тех раскидывало огромными руками. Копья и мечи улетали в темноту, со звоном падали на брусчатку. Латы тянули людей прочь.

Вин погасила сталь, когда почувствовала, как вес Зейна ушел с монеты – сверкающий кусочек металла упал на землю. Рожденный туманом повернулся, резко взмахнув рукой в сторону единственного солдата, который стоял между Зейном и дверью крепости.

Подбежал еще целый отряд, но внезапно остановился, когда рожденный туманом оттолкнул, а потом направил их вес прямо на одинокого солдата. Несчастный влетел спиной вперед в двери крепости.

Затрещали кости. Двери распахнулись – Зейн нырнул в открывшийся проем, и Вин без промедлений последовала за ним, ощущая босыми ногами, как грубая брусчатка сменилась гладким мрамором.

Внутри ждали еще солдаты. На них не было доспехов. Вооруженные посохами и обсидиановыми мечами, они несли большие деревянные щиты, чтобы отгородиться от монет. Туманные убийцы – те, кого специально учили сражаться с алломантами. Вероятно, человек пятьдесят.

«Шутки кончились», – подумала Вин, отталкиваясь от дверных петель и взмывая вверх.

Зейн начал первым: толкнул труп, который уже использовал, чтобы распахнуть двери, бросив его на группу туманных убийц. Когда в них врезались останки солдата, Вин приземлилась в центре второй группы. Закружилась, нанося удары ногами и разжигая пьютер, повалив по меньшей мере четверых. Когда остальные попытались достать рожденную туманом, она толкнула монету из своего кошелька и снова оказалась в воздухе. Перевернувшись, поймала посох, который уронил кто-то из упавших солдат.

Обсидиан ударился о белый мрамор в том месте, где она была только что. Вин спустилась уже с оружием и ударила быстрее, чем это мог сделать кто-либо другой, нанося удары по ушам, челюстям и шеям. Трещали черепа. Ломались кости. Вин даже не запыхалась, когда все десять противников уже лежали на полу.

«Десять… разве Кельсер не говорил, что у него возникали проблемы с пятью туманными убийцами?»

Времени на размышления не оставалось: ее окружали. С криком Вин подпрыгнула, ударив посохом по лицу первого подвернувшегося под руку. Другие подняли щиты, но Вин, приземлившись, выхватила обсидиановые кинжалы и вонзила их в ноги двух оказавшихся прямо перед ней солдат. Кто-то замахнулся посохом – выбросив вперед руку, рожденная туманом перехватила его. Дерево треснуло, и Вин расправилась с нападавшим широким ударом кинжала. А когда остальные придвинулись ближе, отпрыгнула назад, приготовилась и резко дернула на себя тело в латах, которое Зейн использовал чуть раньше.

Щиты не помогли против такого мощного снаряда. Вин обрушила труп на своих противников, уложив их наповал, и только тогда оглянулась на Зейна. Раскинув руки, словно черная колонна, он стоял посреди трупов. Рожденный туманом кивком указал на дальнюю часть комнаты.

Однако Вин проигнорировала немногих оставшихся туманных убийц. Оттолкнулась от трупа и скользнула к двери. Зейн подпрыгнул и спиной вперед с шумом и звоном вылетел через окно в туман. Вин быстро проверила задние комнаты: Сетта в них не было. Развернувшись, прикончила последнего туманного убийцу и нырнула в шахту лифта.

Сам лифт ей не требовался. Взмыв вверх, она оттолкнулась от монеты, ворвалась на третий этаж. Зейн должен был заняться вторым.

Плавно приземлившись на мраморный пол, Вин прислушалась: кто-то поднимался по лестнице. Это был тот самый зал, где их с Элендом принимал Сетт; абсолютно пустой – лишь витражные окна вдоль стен.

Туманные убийцы ворвались из дверей кухни. Несколько десятков.

«Там должна быть еще одна лестница», – подумала Вин, бросившись к той, что была рядом.

Оттуда выбежало еще несколько десятков солдат.

Пятьдесят на одного показалось противникам хорошим соотношением, и они не стали медлить с атакой. Вин глянула на открытые двери кухни и не увидела за ними Сетта. Этот этаж был чист.

«Сколько же туманных убийц привел с собой Сетт? – отходя назад, в центр зала, подумала Вин. – Интересно, планировал ли он, что делать в случае моей атаки…»

Бросившись на пол, она закрыла глаза и подожгла дюралюминий.

А потом потянула.

Витражные окна взорвались по всему периметру. Металлические рамы рванулись внутрь, скручиваясь под давлением невероятной силы. Вин представила, как сверкают летящие в воздухе разноцветные осколки, услышала крики людей, принявших на себя удар стекла и металла.

Только внешний круг нападавших понес потери после взрыва. Вин открыла глаза и прыгнула, уходя из-под атаки десятка дуэльных тростей. Проскочила сквозь град ударов. Некоторые достигли цели, но это не имело значения. Боли она не чувствовала.

Оттолкнувшись от обломков рамы, Вин бросила себя над головами солдат и приземлилась за пределами круга атакующих. Подняла руку.

Дюралюминий и сталь.

Мир рванулся прочь. Пронзенные металлическими рамами трупы подняло взрывной волной и расшвыряло в разные стороны. По дороге они сбивали с ног тех, кто находился в центре зала и кто был еще жив…

Вин пулей вылетела в туман через разбитое окно. Мертвых, умирающих и живых вынесло через проем, расположенный на противоположной стене. Тела пятидесяти человек кружились в ночи; помещение осталось чистым, если не считать кровавых следов и осколков стекла.

Прямо в воздухе Вин осушила фиал с металлами, затем притянула себя назад к крепости, используя окно на четвертом этаже. Когда она приблизилась, оттуда вылетел труп. Еще Вин успела заметить Зейна, прежде чем тот исчез в другом окне. Этаж был чист.

На пятом этаже горел свет. Они могли сразу же направиться сюда, но это не входило в их планы. Зейн прав: нужно не просто убить Сетта, а навести страх на всю армию.

Вин оттолкнулась от тела, которое выбросил в окно Зейн, использовав в качестве якоря металлические доспехи. Труп упал под углом, угодив в разбитое окно, а Вин понесло вверх, в сторону от здания. Быстрый рывок направил ее обратно в нужном направлении – к окну пятого этажа.

Когда Вин схватилась за наружный каменный подоконник, сердце ее колотилось и дышала она глубоко и неровно. Ночной бриз холодил вспотевшее лицо, несмотря на огонь, который горел внутри. Вин сглотнула слюну, широко раскрыла глаза и зажгла пьютер.

Рожденная туманом.

Она расколотила окно одним ударом. Солдаты, поджидавшие внутри, отпрянули, уворачиваясь от осколков. На одном был ремень с металлической пряжкой. Он умер первым. Другие двадцать – обученные и, возможно, даже проверенные в битве с алломантами – даже не понимали, что делать, глядя на пряжку, которая, повинуясь силе рожденной туманом, сновала между ними.

Но они никогда не дрались с Вин.

Люди кричали и падали: она расправлялась с ними при помощи одной лишь пряжки. По сравнению с силой ее пьютера, олова, стали и железа возможное использование атиума казалось невероятным расточительством. Даже без него Вин была ужасным оружием – каким именно, до этого момента она даже и сама не понимала.

Рожденная туманом.

Наконец упал последний. Вин стояла посреди трупов, чувствуя отупляющее удовлетворение. Потом выпустила ременную пряжку из пальцев, и та упала на ковер. Комнату было трудно назвать невзрачной: здесь имелась мебель и даже кое-какие украшения. Вероятно, элендовские отряды чистильщиков сюда не добрались до прибытия Сетта, или, быть может, король привез все это с собой.

За спиной находилась лестница, а впереди тонкая деревянная перегородка с дверью, уходившей во внутренние покои. Вин сделала шаг, и туманный плащ зашуршал, когда она сорвала четыре лампы с кронштейнов позади себя. Они понеслись вперед, и рожденная туманом отступила в сторону, позволив им врезаться в стену. Огонь расцвел на разлившемся масле, волной захлестнув стену, от удара ламп дверь перекосилась на петлях. Вин подняла руку и алломантическим толчком распахнула ее.

Капли горящего масла падали вокруг, когда она вошла в комнату за стеной. В богато украшенном помещении было тихо и до жути пусто, если не считать двух людей. Сетт сидел в простом деревянном кресле – бородатый, неопрятно одетый и очень усталый. Его сын Гнеордин вышел вперед с дуэльной тростью в руках.

«Кто же из них рожденный туманом?»

Юноша замахнулся. Вин поймала его оружие и оттолкнула. Гнеордин врезался в деревянную стену и тяжело упал на пол.

– Оставь мальчика в покое, женщина, – сказал Сетт. – Делай то, зачем пришла.

Вин вспомнила свою досаду, свой гнев, свою холодную ледяную ярость. Потом шагнула вперед, схватила Сетта за воротник и отшвырнула в сторону:

– Дерись со мной!

Сетт ударился о стену и сполз на пол. Вин приготовила атиум, но противник не поднялся – просто перевернулся и закашлялся.

Вин подошла, потянула его за руку. Сетт сжал пальцы в кулак, но силы в нем оказалось до смешного мало.

– Дерись со мной! – скомандовала Вин, снова отшвыривая Сетта.

Тот покатился по полу, сильно ударившись головой, и замер у горящей стены. По лбу короля потекла капля крови.

Стиснув зубы, Вин ринулась вперед.

– Не тронь его! – Гнеордин проковылял к отцу и заслонил его собой, держа в дрожащей руке дуэльную трость.

Вин не шевелилась. Лоб мальчишки покрывал пот, сам он едва держался на ногах, а в глазах плескался абсолютный ужас. Мальчик не был рожденным туманом. Но держался. Смешной и жалкий, он стоял над телом поверженного Сетта.

– Отойди, сын, – усталым голосом проговорил Сетт. – Ты ничего не можешь сделать.

Гнеордин задрожал, потом заплакал.

«Слезы», – подумала Вин, ощущая, как ее окутывает странное, нереальное чувство.

Она подняла руку и с удивлением обнаружила мокрые следы на собственных щеках.

– У тебя нет рожденного туманом, – прошептала Вин.

Сетт с трудом приподнялся и посмотрел ей в глаза.

– С нами не дрались алломанты. Ты использовал всех во время нападения в холле Ассамблеи?

– Тех алломантов, что у меня были, я послал несколько месяцев назад, – вздохнул Сетт. – Они были моей единственной надеждой расправиться с вами. Но даже они не из моей семьи. Весь мой род испорчен кровью скаа, Альрианна – единственный алломант, который родился у нас за несколько веков.

– Так ты пришел в Лютадель…

– Потому что Страфф рано или поздно пришел бы за мной, – пояснил Сетт. – Мой единственный шанс, детка, был убить вас побыстрее. Поэтому я и отправил их против вас. Когда у меня не вышло, я понял, что надо постараться взять этот проклятый город и атиум, чтобы я мог купить себе нескольких алломантов. Не сработало.

– Ты бы мог предложить нам союз.

Фыркнув, король с трудом приподнялся и сел.

– В настоящей политике так не бывает. Ты берешь или берут тебя. Кроме того, я всегда любил рискнуть. – Сетт посмотрел снизу вверх и встретил ее взгляд. – Делай, что должна, – повторил он.

Вин вздрогнула. Она не чувствовала слез. Она уже вообще почти ничего не чувствовала.

«Почему? Почему я теперь уже ничего не понимаю?»

Комната затряслась. Вин повернулась, глядя на заднюю стену. Дерево колыхалось и содрогалось, словно дышало. Гвозди с щелканьем исчезали, протыкая панели насквозь, а потом взорвалась вся стена. Горящие доски, щепки и гвозди закружились в воздухе, зависнув вокруг человека в черном. Зейн стоял в соседней комнате, опустив руки, и смерть лежала у его ног.

С кончиков его пальцев быстро и уверенно капало красным. Он посмотрел сквозь горящие остатки стены и улыбнулся. Потом шагнул в комнату Сетта.

– Нет! – закричала Вин, рванувшись вперед.

Зейн замер. Отступил, легко уклонившись от Вин, и приблизился к Сетту и мальчику.

– Оставь их! – крикнула Вин, толкнув себя через всю комнату.

Схватила рожденного туманом за руку. Черная ткань блестела от крови, которая могла быть только его собственной.

Зейн отстранился. Повернулся и посмотрел с любопытством. Вин потянулась, но он с неестественной легкостью отпрянул, превосходя ее, как мастер меча в состязании с юным учеником.

«Атиум, – подумала Вин. – Он, должно быть, жег его все это время. Но ему же не нужен атиум для битвы с теми людьми… у них и так не было ни единого шанса против нас».

– Пожалуйста, – сказала она. – Пощади их.

Зейн повернулся к Сетту, который сидел и ждал. Гнеордин пытался оттащить отца в сторону.

Рожденный туманом вновь посмотрел на Вин.

– Пожалуйста, – повторила она.

Зейн нахмурился.

– Значит, он все еще управляет тобой. – В его голосе прозвучало явное разочарование. – Я думал, может быть, в бою ты почувствуешь свою истинную силу и освободишься от хватки Эленда. Кажется, я ошибся.

И, повернувшись спиной к Сетту, Зейн удалился сквозь дыру, которую проделал в стене. Под ногами хрустели деревянные щепки, когда Вин медленно отступала следом, оставляя после себя разгромленную крепость, разбитую армию и униженного лорда.