Часть четвертая
Ножи

Страфф Венчер медленно ехал в туманных сумерках. Он бы предпочел карету, но ради того, чтобы покрасоваться перед солдатами, пришлось забраться в седло. Зейн, как и следовало ожидать, решил идти пешком. Он держался у стремени Страффа, не прилагая к этому особых усилий, а следом двигался отряд из пятидесяти воинов.

Даже с отрядом Страфф чувствовал себя беззащитным. И дело было не в тумане или в ночной тьме. Он все еще помнил, как Вин овладела его чувствами.

– Ты подвел меня, Зейн.

Рожденный туманом поднял голову, и Страфф, воспламенив олово, разглядел на его лице мрачную гримасу.

– Подвел?

– Венчер и Сетт все еще живы. Кроме того, ты послал моих лучших алломантов на смерть.

– Я предупреждал, что они могут погибнуть, – напомнил Зейн.

– Цель оправдывает средства, – сурово проговорил Страфф. – Но зачем же ты отправил моих лучших тайных алломантов на верную гибель, устроив эту самоубийственную миссию посреди публичного собрания? Ты, видно, считаешь наши ресурсы безграничными, однако позволь тебя заверить, что эти шестеро были незаменимы.

У Страффа ушли десятилетия, чтобы зачать со своими любовницами так много тайных алломантов. Это был приятный труд, но все же труд. И вот теперь одна безрассудная выходка Зейна уничтожила добрую треть Страффовых детей-алломантов.

«Мои дети мертвы, наши карты раскрыты, а эта… тварь все еще жива!»

– Прости, отец. Я надеялся, что хаос и переполненный зал не позволят девчонке развернуться и использовать монеты. Я действительно считал, что это сработает.

Страфф нахмурился. Он понимал, что Зейн считал себя умнее своего отца; какой рожденный туманом думал бы иначе? Только аккуратная смесь подкупов, угроз и манипуляции держала Зейна под контролем.

Но что бы ни думал Зейн, Страфф дураком не был. Он, например, знал, что Зейн что-то скрывает.

«Он все сделал намеренно, – размышлял Страфф, – а иначе бы помог им драться с девчонкой».

– Нет, – тихо сказал Зейн, говоря с самим собой, как он иногда делал. – Это мой отец… – Он умолк, потом резко покачал головой. – Нет. Их тоже нельзя.

«Вседержитель, – мысленно ужаснулся Страфф, глядя сверху вниз на бормочущего безумца. – Во что я ввязался?»

Зейн становился все более непредсказуемым. Отправил ли он своих братьев на смерть из ревности, из любви к насилию или просто от скуки? Страфф не хотел думать, что Зейн его предал, но это на самом деле было трудно понять. Так или иначе, Страффу не нравилось, что ради исполнения его планов нужно полагаться на Зейна. Ему вообще не нравилось полагаться на Зейна.

Как правило, тот хорошо прятал свое безумие. Так хорошо, что Страфф иногда о нем забывал. Но оно все еще таилось где-то там, внутри. Зейн был самым опасным инструментом из всех, какими Страфф когда-либо пользовался. Защита, которую давал рожденный туманом, перевешивала опасность его безумия.

Отчасти перевешивала.

– Не беспокойся, отец. Город будет твоим.

– Он никогда не будет моим, пока жива эта женщина, – возразил Страфф.

«Может быть, в этом все и дело? – размышлял он. – Атака Зейна представлялась столь очевидной, что теперь все в городе знают: за ней стоял я, и когда это демоническое создание придет в себя, оно явится ко мне за возмездием. Но если такова была цель Зейна, почему он просто не убил меня сам?»

Впрочем, действия Зейна, раз он безумен, могли и не иметь никакого смысла.

– Думаю, ты будешь удивлен, отец. Так или иначе, скоро тебе незачем будет бояться Вин.

– Она теперь знает, что я пытался убить ее любимого короля.

– Нет, – улыбнулся Зейн, – я так не считаю. Для такого она слишком умна.

«Слишком умна, чтобы понять правду?» – подумал Страфф.

Тут его усиленный оловом слух уловил звуки и движения в тумане. Король поднял руку, останавливая процессию. Они подошли на опасное расстояние к городу: в отдалении уже можно было разглядеть, как на городской стене вспыхивают и гаснут расплывчатые пятна факелов.

Отряд Страффа тихо ждал. Потом из тумана возник всадник, которого также сопровождало полсотни солдат. Ферсон Пенрод.

– Страфф.

– Ферсон.

– Твои люди хорошо сражались, – заметил Пенрод. – И я рад, что твоему сыну не пришлось умирать. Он хороший парень. Плохой король, но честный человек.

«Многие из моих сыновей умерли сегодня, Ферсон, – подумал Страфф. – То, что Эленд все еще жив, не удача, а ирония судьбы».

– Ты готов сдать город?

– Да, но Филен и его торговцы хотят гарантий того, что у них будут титулы, которые им обещал Сетт.

Страфф пренебрежительно махнул рукой:

– Ты же меня знаешь, Ферсон. – («Ты почти что ползал передо мной на вечеринках каждую неделю».) – Я всегда соблюдаю деловые соглашения. Я был бы идиотом, если бы не задобрил торговцев – они же будут мне налоги платить в этом доминионе.

– Рад, что мы смогли прийти к пониманию, Страфф. Я не доверяю Сетту.

– Сомневаюсь, что ты доверяешь мне.

– Зато я тебя знаю, – улыбнулся Пенрод. – Ты один из нас – из аристократов Лютадели. Кроме того, твое королевство – самое стабильное из всех доминионов. Этого сейчас хотят все – хоть немного стабильности.

– Ты говоришь почти как мой глупый сын.

Пенрод помедлил, потом покачал головой:

– Твой мальчик не дурак, Страфф. Он просто идеалист. По правде говоря, мне жаль, что его маленькое «королевство мечты» не выстояло.

– Если ты жалеешь его, Ферсон, тогда ты тоже идиот.

Пенрод застыл. Страфф поймал его гордый взгляд, удержал на какое-то время, пока Пенрод не отвернулся. Обмен взглядами был прост и почти бессмыслен, но он служил важным напоминанием.

Страфф коротко рассмеялся:

– Тебе придется привыкнуть к тому, что ты снова мелкая рыбешка, Ферсон.

– Знаю.

– Веселей, – подбодрил Страфф. – Если смена власти пройдет, как ты обещаешь, никому не придется умирать. Кто знает, может быть, я тебе и корону оставлю.

Пенрод вскинул голову.

– Долгое время у этой земли не было короля, – продолжал Страфф негромко. – Зато ей принадлежало нечто более великое. Что ж, я не Вседержитель, но могу стать императором. Хочешь сохранить корону и править как король-вассал?

– Зависит от цены, Страфф, – осторожно сказал Пенрод.

«А он не так уж подавлен».

Пенрод всегда был умен. Он стал самым влиятельным аристократом из тех, кто остался в Лютадели, и его ставка оказалась выигрышной.

– Цена огромна. До смешного огромна.

– Атиум, – догадался Пенрод.

– Атиум. Эленд его не нашел, но он где-то здесь. Эти жеоды добывались в моих шахтах, мои люди десятилетиями их выкапывали и привозили в Лютадель. Я знаю, сколько мы собрали, и знаю, что количество, которое выплачивалось знати, и близко не сравнится с истинным запасом. Остаток где-то в городе.

– Посмотрим, что я смогу найти, Страфф.

Страфф поднял бровь:

– Вспомни о приличиях, Ферсон.

Пенрод помедлил, потом склонил голову:

– Посмотрим, что я смогу найти, мой господин.

– Хорошо. Какие новости о любовнице Эленда?

– Она потеряла сознание после битвы. У меня шпионка среди персонала кухни, которая сообщила, что доставила тарелку мясного бульона в комнату леди Вин. Тарелка вернулась холодной.

Страфф нахмурился:

– Эта твоя шпионка может кое-что тайком подбросить в еду рожденной туманом?

– Я… – побледнел Пенрод, – не думаю, что это разумно, мой господин. Кроме того, вы же знаете, какое у рожденных туманом телосложение.

«Может, она и впрямь обессилела, – подумал Страфф. – Если мы войдем…»

Озноб от ее прикосновения к его чувствам вернулся. Оцепенение. Пустота.

– Вам не следует так ее бояться, мой господин, – заметил Пенрод.

– Я не боюсь, а соблюдаю осторожность. Я не войду в город, пока моя безопасность не будет обеспечена и пока Лютадели будет угрожать Сетт. Или кое-что похуже. Ты знаешь, что произойдет, если в атаку пойдут колоссы, Ферсон? Я веду переговоры с их предводителем, и он, кажется, их контролирует, но… Ты видел когда-нибудь последствия бойни колоссов?

Он не мог видеть. Страфф и сам не видел до недавнего времени. Пенрод покачал головой:

– Вин не нападет на вас. Только не в том случае, если Ассамблея проголосует за передачу власти. Передача будет абсолютно законной.

– Сомневаюсь, что ей есть дело до законности.

– Может быть, – дипломатично ответил Пенрод. – Но Эленду – есть. А там, где он командует, девочка выполняет приказы.

«Если только он не командует ею так же неэффективно, как я командую Зейном», – подумал Страфф и вздрогнул.

Что бы ни говорил Пенрод, Страфф не собирался брать город, пока это ужасное создание оставалось в живых. В этом он мог полагаться только на Зейна.

И эта мысль пугала его почти так же сильно, как Вин.

Решив, что разговор окончен, Страфф взмахом руки велел Пенроду удалиться. Тот развернулся и отступил в туман вместе со своими сопровождающими. Даже с оловом Страфф едва слышал, как Зейн опустился на землю позади него. Король повернулся.

– Ты правда считаешь, что он отдаст тебе атиум, если найдет его? – тихо спросил Зейн.

– Возможно, – пожал плечами Страфф. – Он должен знать, что не сможет его удержать, – у него нет достаточной военной силы, чтобы защитить такое сокровище. А если не отдаст… что ж, будет проще забрать атиум у него, чем искать самому.

Зейн показался удовлетворенным этим ответом. Он подождал несколько секунд, глядя в туман. Потом с явным любопытством посмотрел на Страффа:

– Который сейчас час?

Страфф взглянул на свои карманные часы, которые не носил бы ни один рожденный туманом. Слишком много металла.

– Семнадцать минут двенадцатого.

Кивнув, Зейн повернулся к городу:

– Уже должно было подействовать.

Страфф нахмурился. Он воспламенил олово, крепко зажмурился и ощутил внутри себя странную слабость.

«Вот оно!»

– Опять яд? – спросил он, заставляя себя говорить спокойно, без страха.

– Ты удивительный человек, отец. Я был уверен, что на этот раз подействует. Но вот я смотрю на тебя, и ты прекрасно выглядишь.

Силы начали оставлять Страффа.

– Не нужно быть рожденным туманом, чтобы многое уметь, Зейн, – резко произнес он.

Зейн пожал плечами, на его лице появилась неповторимая пугающая улыбка, в которой отчетливо проглядывали и его острый ум, и его безумие. Потом рожденный туманом просто покачал головой.

– Ты снова выиграл, – сказал он и унесся в небо.

Страфф тотчас же развернул лошадь. Нужно было не потерять лицо и при этом поскорее вернуться в лагерь. Он чувствовал яд. Чувствовал, как крадут его жизнь. Чувствовал опасность, против которой не мог выстоять…

Вероятно, он ехал слишком быстро. Когда умираешь, трудно сохранять видимость власти. Наконец пустил лошадь в галоп, оставив позади ошеломленных телохранителей.

Не обращая внимания на их возгласы, Страфф гнал лошадь все быстрее. Может, яд уже замедлил его реакцию? Что использовал Зейн? Гурейф? Нет, его нужно впрыскивать. Может, томфер? Или… он нашел нечто, о чем Страфф даже не знал.

Он мог лишь надеяться, что это не так. Потому что, если Страфф не определит яд, Амаранта также не сумеет его распознать, не сможет добавить противоядие в свое универсальное целительное зелье.

В тумане появились огни лагеря. Солдаты закричали, когда Страфф приблизился, и его чуть не заколол собственный же воин, выставивший копье на летящую лошадь. Правда, он тут же узнал своего короля. Несмотря на то что копье было уже опущено, Страфф сбил солдата с ног. Подлетел к своей палатке… Этого он скрыть от Зейна никак не сможет.

«Свою смерть я тоже не скрою».

– Мой господин! – кинулся навстречу капитан.

– Пошли за Амарантой, – приказал Страфф, чуть не падая из седла.

– За вашей любовницей, господин? Но почему…

– Быстро! – скомандовал Страфф, отбрасывая полог палатки.

Только оказавшись в одиночестве, он позволил себе расслабиться. У Страффа тряслись ноги. Нетвердой рукой он вытер лоб, по которому текли ручьи пота.

«Будь он проклят! – подумал Страфф с досадой. – Его нужно убить, запереть… с ним нужно что-то сделать. Я больше так не могу!»

Но как быть? Он просиживал ночи и тратил дни, пытаясь решить, что делать с Зейном. Атиум, который Страфф использовал для подкупа, больше не казался хорошей защитой. Последние действия Зейна – принесение в жертву детей короля в явно безнадежной попытке убить любовницу Эленда – доказали, что даже в малом ему теперь нельзя доверять.

Амаранта прибыла на удивление быстро и тотчас же начала смешивать свое противоядие. В конце концов, проглотив ужасающую по вкусу смесь и сразу почувствовав ее целительные свойства, Страфф пришел к нелегкому выводу.

Зейн должен умереть.