Глава 31
Бойся меня
Часом позже я стояла перед дверью механической мастерской и набиралась храбрости для встречи с Пристом. Димитрий и Алара убедили его пока что остаться, но я не видела его с тех пор, как он пригрозил уйти.
Прист не слышал, как я вошла. На нем были наушники, он кивал в такт музыке, полностью сосредоточившись на длинной серебряной трубке, что лежала перед ним. В другое время вид лабораторного стола, заваленного кусками металла и инструментами, привел бы его в восторг. Но сейчас, оглядывая полки с молотками, дрелями и шуруповертами, Прист хмурился.
Я наблюдала, как он приладил баллон для пропана к концу трубки и просверлил в ней ряд дырок. Обычно огромный капюшон и длинные светлые волосы напоминали мне о скейтбордистах из колледжа в Джорджтауне – неловких компаниях новичков и второкурсников, что собирались в кучки, с досками для скейтборда, прикрепленными к рюкзакам. Но сейчас все сходство с беззаботными мальчишками исчезло.
Я узнала выражение его лица: так смотрят люди, которых предали, и я ненавидела себя за то, что и сама отчасти стала причиной этого.
– Как давно ты знала? – спросил Прист, не оглядываясь.
Он поднял на лоб защитные очки и с помощью серебристой клейкой ленты прикрепил к другому концу трубки динамик.
Я уставилась в пол, волосы упали мне на лицо, словно защитный занавес.
– Джаред рассказал, когда мы застряли в приюте «Сострадательные сердца».
– И ты не подумала, что мы с Аларой тоже вправе знать?
– Я думала, Джаред сам вам расскажет, он и хотел это сделать, – ответила я.
– Но так и не сделал, да? – Прист включил микрофон, и из дырок в трубке вырвались языки пламени, они то увеличивались, то опадали в такт музыке.
– Невероятно!..
Прист даже не посмотрел на меня.
– Это труба Рубенса. Физика. Любой идиот способен такое сделать.
Кроме идиотки вроде меня, которой пришлось врать друзьям.
– Мне очень жаль.
Прист стукнул кулаком по столу:
– Твои сожаления не вернут моего деда. А я ведь не такой, как все они. Джаред и Лукас – родные братья, и у Алары есть семья, пусть даже она и не хочет жить с родными. А у меня никого не было, кроме деда. Я думал, уж ты-то это поймешь.
– Я понимаю.
Прист покачал головой:
– Не понимаешь. Ты ходила в обычную школу. У тебя есть отличная подруга, которая отправилась невесть куда с кучей незнакомых людей, потому что хотела найти тебя и быть рядом. А я, насколько помню, жил в одном и том же полуразрушенном доме с дедом. Я учился дома. У меня не было ни учителей, ни друзей, ни врагов. Никого, только мы с дедом. Он был моим лучшим другом… – Голос Приста сорвался. – Моим единственным другом.
Я представила себе жизнь без школы и Элль. Жизнь, которая ограничилась бы четырьмя стенами моего дома.
– Ты прав. Я должна была рассказать тебе.
Прист снял с шеи наушники и швырнул через комнату. Пластик ударился о сияющую серебристую стену.
– Джаред должен был мне рассказать! – закричал Прист. – Он ведь был моим другом! Я за ним таскался, как щенок! И все это время он знал, что мой дед умер из-за него!
Я закусила щеку, чтобы не заплакать:
– Он и есть твой друг.
Прист повернулся ко мне спиной:
– Мы по-разному понимаем дружбу.
После разговора с Пристом мне захотелось найти пустую комнату и спрятаться, но это лишь отсрочило бы неизбежное. Встречу с Аларой.
Я глубоко вздохнула и открыла дверь нашей комнаты. Единственное, что напоминало об Аларе, – коробка с зарядами для пистолета и бутылка с каменной солью.
– Ее здесь нет, – сообщила Элль.
Я села на край кровати Элль, как миллион раз в ее комнате дома.
– Что с тобой происходит? Ты странно себя ведешь.
Элль прищурилась:
– И почему бы это? Может, мне неприятно видеть, как ты липнешь к Лукасу?
На секунду мне показалось, что она шутит. Никогда в жизни она не ревновала и не завидовала никому из девушек, по крайней мере не из-за парней. Из-за потрясающих волос или обалденной пары винтажных ботинок – возможно. Даже мысль о том, что Элль способна ревновать, казалась глупой.
– Мы с Лукасом просто друзья. И любой, кто провел с вами больше пяти минут, без труда поймет, что он к тебе чувствует. Поверь, тебе совершенно не о чем беспокоиться. – Мой голос сорвался, я едва не зарыдала. – Единственный парень, который меня интересует, сейчас делит тело с демоном.
– Извини, – пробормотала Элль, но как-то неубедительно. – Я веду себя глупо.
Да что с ней происходит?
Может, ей неуютно в мире, в который я ее завлекла, а я и не заметила?
– Все в порядке.
– Не беспокойся. – Она обняла меня за плечи. – Мы все равно найдем ту штуковину и спасем Джареда.
– Орудие.
У меня не было сил на разговор с Аларой. Вместо этого я заснула, думая о другом человеке, которого не могла спасти.
Тьму разрезал пронзительный крик, мои глаза распахнулись.
Элль.
Я соскочила с кровати и бросилась к ней.
– Не трогай меня! – кричала Элль.
В темноте залаял Бир.
Дверь открылась, кто-то включил свет. Лукас и Прист, стоя в проеме, держали наготове оружие. Алара, видимо, вернулась, когда мы заснули, она тоже спрыгнула с кровати.
– Что случилось?
– Не знаю.
Я оглядела комнату, но никого постороннего не обнаружила.
Элль обхватила себя руками, истерически рыдая. Лукас подошел к ней и усадил к себе на колени. Элль была вся в темных синяках, как будто ее избили.
В коридоре раздались шаги, в дверях появились запыхавшиеся Габриэль и Димитрий. Габриэль сразу заметил синяки Элль.
– Кто это сделал?
Лампы замигали, и Прист закрыл дверь.
– Не кто… что.
На внутренней стороне двери по металлу некто несколько раз нацарапал фразу:
КОГДА ПРИХОДЯТ КОШМАРЫ, БОЙСЯ МЕНЯ.
Лукас крепче обнял Элль.
– А он становится все сильнее…
Я не стала дожидаться, пока он договорит.
Схватила лежавшие у кровати контактные линзы и выскочила из спальни. Мои босые ноги шлепали по бетону, когда я бежала к двери в зону ограничения. Прист поспешил за мной, звал меня, спрашивал на ходу, вспомнила ли я что-то, есть ли у меня идея. У меня не было ничего, только ощущение, что случилось страшное.
Я добежала до конца лестницы и приостановилась. В туннеле раздавались голоса – демона и девушки.
Дверь клетки все так же заперта, но Андрас оказался не один.
Перед ним стояла девушка и ковырялась в замках кандалов проволокой. И хотя она стояла спиной ко мне, я сразу ее узнала.
– У меня что, опять галлюцинации? – спросил Прист.
Девушка медленно обернулась, каштановые волосы скользнули по ее плечам.
По моим плечам.
Девушка в клетке была моей копией.
– Ох, боже мой… – выдохнула я.
Увидев нас, девушка заторопилась, но кандалы не поддавались. Ее взгляд метнулся к Андрасу за советом. Он заговорил с ней на незнакомом языке, и она неохотно отступила.
Поднесла пальцы к губам и послала мне воздушный поцелуй, как Андрас на улице в Бостоне.
Габриэль вбежал в помещение:
– Какого…
Он принялся отпирать замок клетки, но девушка уже менялась. Ее тело – копия моего тела – превратилось в полосу мельчайших частиц, они мерцали в воздухе, как пыль на солнце.
Проволока выскользнула из ее рук и упала на пол.
Габриэль выхватил Азазела, и хлыст ударил по пыльному столбу. Призрак закричал от боли, подтверждая то, что я уже поняла. Это не иллюзия, созданная Андрасом, – такого сценария в моих страхах не существовало.
Девушка не я, но она настоящая, что бы собой ни представляла.
Габриэль отдернул хлыст, пытаясь подтащить девицу к решетке. Но колючки Азазела не смогли за нее зацепиться, столб пылинок выскользнул из клетки и умчался по туннелю.
Габриэль хлопнул ладонью по стене:
– Потеряли!
– Да какого черта, что это было? – недоумевал Прист.
Я тоже силилась понять.
И посмотрела на стену за спиной Андраса. Ее всю покрывали буквы и символы – новые перекрывали защитные и ограничительные символы, которые уже имелись на стене, когда Габриэль и Димитрий заперли здесь Андраса.
Димитрий рассматривал надписи демона. Они выглядели беспорядочными, словно были сделаны рукой сумасшедшего.
Но когда я внимательнее присмотрелась к стене, то заметила изменения. Под символами и садистским перечнем имен убитых девушек обнаружилось иное – я увидела его так ясно, будто сама начертила.
Призывный круг из «Гоэтии», гримуара XVII века, в котором содержались наставления по вызову демонов и управлению ими.
Андрас использовал множество посторонних символов, чтобы скрыть его, загадочные надписи маскировали черные линии круга.
Буквы, что так мало значили еще недавно, складывались в тайное послание. И в центре снова и снова повторялось имя.
Бастиэл.
Как он умудрился это сделать незаметно?
Я отматывала события назад, в голове возникали моментальные снимки стены, разделялись слои, нанесенные один на другой.
Слой первый: день, когда Алара отправилась на поиски Орудия…
Алхимические символы, повторявшиеся над именами мертвых девушек…
Слой второй: прошлый вечер, когда Андрас выдал тайну Джареда, а Элль приревновала меня к Лукасу…
Внутренние круги и имя Бастиэл, написанное семь раз; буквы скрыты среди других слов…
Слой третий: сегодня.
Внешний круг и округлые буквы забытого языка…
– Я знаю, что он сделал, – объявила я. – Начертил призывный круг, используя символы, которые уже были нарисованы в клетке. И скрыл его под кучей бессмысленных букв, непонятных мне. Он вызывал другого демона – Бастиэл.
Андрас взревел, как зверь, все его мышцы напряглись и набухли.
– Да, она будет мстить за меня и обрушит ад на всех вас! – Он сжал кулаки и дернул цепи, прикрепленные к кандалам.
Железо звякнуло – и цепи упали на пол.
Габриэль оттолкнул меня себе за спину, хотя Андрас был по-прежнему заперт в клетке.
– Не знаю, как ты это вычислила, но сделано отлично.
С Азазелом в руке Габриэль принялся начитывать шепотом:
– «Из костей моих врагов и крови моих союзников,
сделок с дьяволами и перемирий с ангелами,
с обещанием моей души
я призываю тебя собраться воедино».
Хлыст взлетел в воздух, изгибаясь и завиваясь. Азазел ударил демона по спине. Андрас закричал, но теперь он был намного сильнее, а потому быстро оправился.
Демон посмотрел на Габриэля:
– Ты даешь обещания, которых не можешь сдержать, Габриэль. И за это я не стану пожирать твою душу. Я сделаю тебя своим рабом.
Из туннеля прибежал Димитрий с охапкой книг в руках, за ним в помещение ворвались Лукас, Алара и Элль. Димитрий бросил тяжелую книгу Присту:
– «Rituale Romanum», быстро!
Ритуал экзорцизма.
– Там страницы помечены! – кричал Димитрий. – Читай!
Прист в одно мгновение открыл книгу, и они с Аларой стали читать вслух. Мы с Димитрием помнили ритуал наизусть.
– «Я изгоняю тебя, нечистый дух,
вместе со всей сатанинской силой врага,
с каждым призраком ада
и со всеми твоими падшими помощниками.
Именем Господа нашего».
Лукас и Элль присоединились ко всем, но голос Элль так дрожал, что я с трудом ее понимала.
– «Изыди! И не приближайся к Божьим творениям.
Потому что это Он повелевает тебе,
Он, низвергнувший тебя с высоты небес
в самые глубины ада.
Он повелевает тебе,
Он, некогда создавший воды, и ветер, и бурю.
Слушай и трепещи от страха».
Габриэль снова взмахнул хлыстом, Азазел проскочил между прутьями решетки и впился в плоть Андраса. Демон закричал, но не упал. Вместо этого он пристально уставился на меня, и меня ударило волной энергии. Тяжесть расползлась по телу, парализуя.
– Кеннеди? – Димитрий звал, но я не могла ответить.
Мои мышцы отказались работать, тяжесть в руках и ногах сменилась онемением.
Мое тело поднялось над полом. На меня навалилась тишина, объяв словно коконом. Ко мне протянулись руки. Беззвучно кричали друзья. А мои руки вытянулись вдоль боков, над головой возник потрескавшийся потолок.
Косточки Азазела щелкнули в воздухе, но я не слышала завывания крошечных позвонков демонов. Хлыст обвил Андраса, с силой ударил демона о решетку.
А я поднималась.
В конце туннеля с шумом распахнулась металлическая дверь, кто-то возник в полутемном пространстве.
Мужчина нес в руках открытую книгу, огромную, больше любого тома Димитрия. Его губы двигались, взгляд перебегал с Андраса на книгу, потом обратился ко мне.
Те самые глаза.
Хлыст снова щелкнул, позвонки и когти взвились в воздух рядом со мной. На этот раз я услышала крик костей.
И Андрас закричал. Не знаю, было ли тому виной нападение Азазела, или подействовал ритуал, который продолжали начитывать мои друзья, а может, сработали слова, прочитанные незнакомцем.
Я падала…
Воздух и свет. Шум и крики.
Мое тело рухнуло в чьи-то руки, и на меня сверху вниз уставился Прист.
Габриэль прижал Андраса к стене и заново сковал его руки, а демон сопротивлялся изо всех сил. Но вокруг него обвился Азазел, он пульсировал, как сердце, каждый раз, когда Андрас напирал на кости.
Алара ворвалась в клетку и швырнула на влажное тело Андраса несколько горстей пепла. Димитрий же стоял спиной ко мне, уставившись на незнакомца.
Чисто выбритый, в джинсах и матерчатой куртке, он мог оказаться кем угодно. Но когда его зеленые глаза встретились с моими, я точно знала, кто он.
Мой отец.
