14

Служащие министерства иностранных дел демонстрировали искреннее желание помочь полиции. Сигурд Оли и Элинборг сидели в кабинете заведующего канцелярией, исключительно предупредительного молодого человека, ровесника Сигурда Оли. Сигурд Оли познакомился с ним в Соединенных Штатах во время учебы, и они начали разговор с общих воспоминаний о студенческих годах. Чиновник сообщил следователям, что запрос полиции застал их врасплох и он хотел бы уточнить, зачем им потребовались сведения об иностранных дипломатах, раньше работавших в Рейкьявике. Полицейские молча переглянулись.

— Проверяем одну из гипотез, — наконец ответила Элинборг, улыбнувшись.

— Речь идет не обо всех иностранных дипломатах, — подхватил Сигурд Оли, тоже улыбаясь. — Лишь о представителях бывшего Восточного блока.

Чиновник по очереди посмотрел на своих собеседников.

— Вы хотите сказать, бывшего социалистического лагеря? — уточнил он, хотя все и так было ясно как день. — Зачем вам это? Что с ними не в порядке?

— Одна из гипотез, — повторила Элинборг.

Сегодня она была в приподнятом настроении. Презентация книги удалась на славу, и новоиспеченный автор все еще витал в облаках хвалебных слов, высказанных критиками на страницах ведущих газет в адрес его творения. Понравились как сами рецепты, так и иллюстрации к ним. В заключение высказывались надежды, что эта публикация — лишь первая ласточка в писательской карьере прекрасной женщины, инспектора криминальной полиции и превосходного кулинара.

— Социалистический лагерь, — в задумчивости повторил чиновник. — Что же вы там нашли, в этом озере?

— Мы не уверены, что есть какая-то связь с посольствами, — начал было Сигурд Оли.

— Думаю, вам лучше пойти со мной, — предложил чиновник, поднимаясь. — Нужно поговорить с председателем кабинета министров, если он на месте.

Высокий чин пригласил их в свой кабинет и попытался вытянуть из полицейских, зачем им потребовалась такая подробная информация, но безуспешно.

— Разве у нас есть списки иностранных дипломатов? — осведомился министр, мужчина исключительно высокого роста и очень худощавый. Он имел озабоченный вид, под утомленными глазами виднелись большие синяки.

— Да, разумеется, — отрапортовал начальник канцелярии. — Требуется время, чтобы собрать полную информацию, но затруднений быть не должно.

— Нужно сделать, — заключил министр.

— В период «холодной войны» Исландия в той или иной степени занималась шпионажем? — спросил Сигурд Оли.

— Вы полагаете, что нашли в озере скелет разведчика? — встревожился министр.

— Мы не можем распространяться о ходе расследования, но похоже, что кости пролежали под водой с 1970 года, — заметила Элинборг.

— Было бы наивно полагать, что на острове никто не предпринимал попыток шпионажа, — произнес министр. — Все страны вокруг нас прибегали к этому, к тому же Исландия занимала важное стратегическое положение в тогдашней расстановке сил, гораздо более значительное, чем сегодня. Здесь находились многочисленные посольства как стран Восточной Европы, так, естественно, и скандинавских стран, Великобритании, США и ФРГ.

— Когда мы говорим о шпионаже, о чем именно идет речь? — уточнил Сигурд Оли.

— Мне представляется, что по большей части все вращалось вокруг того, чтобы отслеживать, что творится у противника, — объяснил министр. — В некоторых случаях пытались установить контакт, завербовать кого-нибудь с противоположной стороны или что-то в этом роде. Кроме того, естественно, здесь находилась военная база, проводились маневры. Но не думаю, что все это сильно затрагивало исландцев, хотя ходили разные слухи о том, что и их пытались привлекать к сотрудничеству.

Министр задумался.

— Вы ищете шпиона исландского происхождения? — нахмурился он.

— Нет, — заверил его Сигурд Оли, хотя и сам не был уверен в этом. — Так все же исландцы-шпионы существовали? Как странно, не правда ли?

— Возможно, вам стоит поговорить с Оумаром, — осенило министра.

— С Оумаром? — удивилась Элинборг.

— Он занимал пост председателя кабинета министров в течение почти всего периода «холодной войны». Человек очень почтенного возраста, но в отличной форме, — объяснил чиновник, постучав себе указательным пальцем по голове. — Все еще приходит на корпоративные праздники, очень занятный экземпляр. Он был знаком со всеми дипломатами. Возможно, его помощь будет не лишней.

Сигурд Оли записал имя бывшего министра.

— Кроме того, некорректно говорить о посольствах в прямом смысле этого слова, — продолжал министерский чин. — В то время некоторые государства были представлены просто делегациями, торговыми палатами или торговыми миссиями, как вам будет угодно.

В обеденный перерыв в кабинете Эрленда устроили совещание. Утром босс съездил к фермеру, который так и не дождался коммивояжера на «Фолкэне». Крестьянин сообщил полиции, что коммерсант не явился на назначенную встречу. Имя старика значилось в следственных отчетах. Эрленд выяснил, что бывшие фермерские земли в районе Мшистой горы отданы под строительство. Земледелец ушел на покой в 1980 году и теперь проживает в доме престарелых в Рейкьявике.

Эрленд взял себе в помощники техника из отдела криминалистики, тот отправился со своими инструментами в гараж, где стоял «Фолкэн», и изучил каждый сантиметр пола в машине в поисках пятен крови.

— Что за развлечения ты себе устраиваешь?! — недоумевал Сигурд Оли, откусывая большой кусок сэндвича. Смачно пережевывая пищу, он готовился к тому, чтобы продолжить свое наступление, и, насытившись, спросил снова: — Что ты пытаешься найти? Зачем тебе потребовалось ковыряться в этом деле? Хочешь начать расследование с самого начала? Думаешь, нам больше нечем заняться, кроме как копаться в пропавших без вести сто лет назад?! Есть миллион других дел, над которыми нужно работать!

Эрленд смерил его взглядом.

— Молодая женщина ждала любимого человека у молочной лавки, в которой работала, — начал инспектор. — Тот не пришел. Но ведь они собирались пожениться. Все было замечательно. Впереди, как говорится, маячило светлое будущее. По логике вещей они должны были прожить счастливо до скончания веков.

Сигурд Оли и Элинборг хранили молчание.

— Ничего в их жизни не предвещало беды, — продолжал Эрленд. — Никаких признаков того, что ему плохо жилось. Он собирался встретить ее после работы. Как обычно, когда был в городе. И вдруг не явился. Ушел с работы пораньше, чтобы встретиться с клиентом, но так до него и не доехал и исчез навсегда. Есть кое-какие намеки на то, что он уехал из города на рейсовом автобусе. Но человек мог также покончить с собой. Это было бы самым очевидным объяснением исчезновения. Многие исландцы довольно депрессивны, хотя большинство прекрасно умеют скрывать это. И наконец, не исключено, что его прикончили.

— Разве это не самоубийство? — спросила Элинборг.

— В официальных бумагах нет никаких упоминаний о человеке по имени Леопольд, пропавшем в указанный промежуток времени, — возразил Эрленд. — Складывается впечатление, что он лгал своей сожительнице. Нильс, который расследовал это дело, не слишком-то углублялся в подробности. По его мнению, мужчина оттягивался в столице, изменяя своей жене из провинции. Однако не исключено и самоубийство.

— Ты полагаешь, у него была семья в провинции, а подругу в Рейкьявике он считал любовницей? — уточнила Элинборг. — Не слишком ли смелое предположение, основанное лишь на том, что его машину обнаружили около автовокзала?

— То есть ты клонишь к тому, что он уехал домой, ну, скажем, на восток в Оружейный фьорд, и прекратил кобелиться в столице? — встрял Сигурд Оли.

— Кобелиться? — воскликнула Элинборг. — Как только бедная Бергтора терпит тебя?!

— Во всяком случае, данное предположение не более ошибочно, чем все прочие, — заключил Эрленд.

— Разве в Исландии так сложно вычислить двоеженцев? — усомнился Сигурд Оли.

— Нет, — заверил его Эрленд. — Мы слишком малочисленная нация.

— В Штатах народ оповещают о подобных типах, — заявил Сигурд Оли. — Даже есть специальные передачи об «исчезновениях» многоженцев и мошенников. Некоторые так вообще убивают свою семью, а потом создают как ни в чем не бывало новую.

— В Америке, конечно, гораздо легче скрыться, — прибавила Элинборг.

— Возможно, — вступил в разговор Эрленд. — Но так ли уж сложно жить двойной жизнью, даже несмотря на немногочисленное население? Этот человек часто отлучался в провинцию, иногда отсутствовал неделями. В столице познакомился с женщиной, вполне возможно, увлекся ею, пусть она и была для него временным явлением. Когда же связь стала заходить слишком далеко, он решил положить этому конец.

— Такая вот маленькая история любовных городских страстей, — подытожил Сигурд Оли.

— Думаешь, женщина из молочной лавки допускала такую возможность? — озадаченно спросил Эрленд.

— Разве Леопольд не был объявлен в розыск? — напомнил Сигурд Оли.

Эрленд проверил это и отыскал в газетах короткое объявление, в котором говорилось о пропавшем человеке и высказывалась просьба связаться с полицией, если кому-либо что-нибудь известно о его перемещениях. Было сказано, во что мужчина одет, какого он роста и какого цвета его волосы.

— Безрезультатно, — отозвался Эрленд. — Не сохранилось ни одной его фотографии. Нильс признался, что они ничего не сказали женщине о том, что не нашли его бумаг в центральном архиве.

— Не сказали ей? — удивилась Элинборг.

— Выходит, она и впрямь была просто его любовницей, — вставил Сигурд Оли.

— Ты ведь знаешь Нильса, — насупился Эрленд. — Если у него есть возможность избежать трудностей, он не будет долго ломать себе голову. У него возникло ощущение, что женщину попросту одурачили, и он решил, что с нее достаточно. Не знаю. Он не очень-то…

Эрленд оборвал себя на полуслове.

— Может, этот тип познакомился с другой женщиной, — предположила Элинборг, как бы размышляя вслух, — и не нашел в себе сил признаться. Нет никого малодушнее неверных мужиков!

— Э-э! — запротестовал Сигурд Оли.

— Разве Леопольд не ездил все время по стране? Что он там продавал? Сельхозтехнику? Он ведь постоянно колесил по городам и весям. Разве так уж нелепо предположить, что он с кем-то познакомился и начал новую жизнь? — не унималась Элинборг. — Но у него не хватило смелости признаться в этом своей столичной подруге.

— Не тех пор он все еще прячется?! — не удержался Сигурд Оли.

— В семидесятые годы, конечно, условия были несколько другими, — вмешался Эрленд. — До Акюрейри надо было ехать целый день. Окружной дороги еще не построили. Сообщение было сильно затруднено, и многие местечки находились в полной изоляции.

— Хочешь сказать, что существовали такие дыры, куда никто не добирался? — спросил Сигурд Оли.

— Я где-то слышала историю об одной женщине, у которой был возлюбленный, и все складывалось замечательно, — принялась рассказывать Элинборг, — пока он не позвонил ей однажды и не объявил, что бросает ее, признавшись, что собирается жениться на другой. Брошенная девушка больше никогда ничего не слышала о нем. Мужчины переходят все границы в своей непорядочности, вот что я вам скажу.

— Но зачем этому Леопольду потребовалось использовать в Рейкьявике вымышленное имя? — задался вопросом Эрленд. — Если он не осмеливался признаться своей подруге в том, что познакомился с другой в провинции и начал новую жизнь? Зачем эти тайны мадридского двора?

— А что нам вообще известно о таких людях? — Элинборг искала обобщений.

Повисло молчание.

— А скелет в озере?! — размышлял Эрленд.

— По-моему, нам нужно искать среди иностранцев, — откликнулась Элинборг. — С моей точки зрения, маловероятно, что скелет с привязанным аппаратом для подслушивания русского производства — исландец. Просто не могу себе представить, чтобы такое могло произойти.

— «Холодная война», — заключил Сигурд Оли, — любопытное времечко.

— Да уж, и не говори, — поддержал его Эрленд.

— «Холодная война» — это постоянная угроза конца света, — вмешалась Элинборг. — Я даже и не помню ничего другого. Наверное, от этого ощущения не избавиться. Страх конца света с неизбежностью нависал над всеми. Вот какой я запомнила «холодную войну».

— Простая техническая неисправность и — бум! — подвел итог Сигурд Оли.

— Этот страх должен был так или иначе проявиться, — добавил Эрленд. — В наших поступках, в нашем образе жизни…

— Ты говоришь о возможном самоубийстве, как в случае человека с «Фолкэном»? — не поняла Элинборг.

— Если он попросту счастливо не женился в каком-нибудь Лощинном мысу, — съехидничал Сигурд Оли, скомкав обертку от сэндвича и запустив ею в помойку. Он промахнулся, и комок упал на пол рядом с мусорным ведром.

После ухода напарников Эрленд принял телефонный звонок. На проводе оказался незнакомый мужчина.

— Эрленд? — сердито спросил низкий голос.

— Да. С кем имею честь?..

— Хочу предупредить тебя: оставь мою жену в покое! — пригрозил голос.

— Вашу жену?

Вдруг Эрленда осенило. Ему не сразу пришло в голову, что речь идет о Вальгерд.

— Уразумел? — продолжал голос. — Мне известно, что вы вытворяете. И я требую, чтобы ты прекратил.

— Она сама решит, как ей поступить, — ответил Эрленд, поняв, что говорит с мужем Вальгерд. Он вспомнил, как она рассказывала ему о любовных похождениях супруга и что поначалу ей хотелось использовать знакомство с Эрлендом, чтобы отомстить мужу.

— Ты должен оставить ее в покое, — проговорил человек еще более угрожающим тоном.

— Уж молчал бы! — Эрленд бросил трубку.