Они спустились в кают-компанию, где стюард уже приготовил для них бутылку коньяку, плитки шоколада и слегка подогретые отбивные из тюленьего мяса.

— В том-то и дело, что команда Скотта прибыла сюда не для того, чтобы соперничать с кем-либо.

— То есть, хотите убедить меня, что, узнав о появлении на антарктическом побережье экспедиционной базы Амундсена, капитан Скотт тут же ретируется из ледового континента? — уже откровенно издевался Ертсен над англичанином и, забыв о тосте, залпом опустошил свой бокал. — Что именно в этом заключается ваша антарктическая доктрина?!

— Ни в коем случае, — стоически стерпел этот выпад Виктор Кемпбелл. — Просто Скотт со своей командой прибыл сюда исключительно для того, чтобы заниматься научными исследованиями.

Только теперь хозяин кают-компании предложил выпить за мужество первопроходцев, независимо от их национальности и части света, в которой они совершают свои подвиги. Но даже этот суровый тост он произносил с таким выражением на лице, которое больше пристало хитрому портовому трактирщику, а не морскому офицеру.

— Мне говорили, что, исходя из своей доктрины, капитан нанял на судно целый отряд всевозможных ученых — зоологов, биологов, метеорологов и прочих, прочих… — молвил лейтенант Ертсен, и по тому, насколько скептической выглядела его ухмылка, Виктор понял, что такое пристрастие к ученому люду не вызывает у него ничего, кроме иронии.

— А еще — геологов, нескольких медиков, гляциологов…

— Значит, все-таки это правда? Полярная доктрина Скотта именно такова? — остался доволен своей мнимой дотошностью норвежец. — Он действительно решил убедить мир, что некие ученые изыскания значительно важнее для него, нежели британский флаг, водруженный на Южном полюсе? Верится с трудом, однако, в качестве доктрины, подобное развитие событий вполне допускается…

— Капитан Скотт действительно пришел сюда, чтобы исследовать континент, а не устраивать на нем ледовые гонки собачьих упряжек.

— Будем считать это заявлением для прессы, — процедил Ертсен с таким выражением лица, словно пытался превозмочь зубную боль. — А если просто, по-житейски?…

— Если не для прессы, то могу с уверенностью сказать, что ни одна экспедиция мира не имела в своих рядах такого количества ученых, — горделиво вскинул подбородок Кемпбелл. — Мы без труда можем сформировать Антарктический исследовательский институт, а то и Королевскую Антарктическую академию наук.

Это сообщение настолько не вписывалось в «полярную доктрину Амундсена», что тут же вызвало у норвежского офицера непроизвольный приступ гомерического хохота. И пока первый помощник командира «Фрама» усмирял свой взрывной, а посему явно не нордический характер, англичанам оставалось лишь нервно поигрывать желваками.

— Зачем? — хрипловатым басом поинтересовался норвежец, как-то мгновенно прервав свой хохот. — Нет, действительно, зачем вам такое количество ученых мужей?! Исходя из какой такой доктрины? Зачем вам весь этот набор алхимиков?! Вы ведь, кажется, намерены идти к полюсу? Или, может, пресса неверно информировала нас о полярной доктрине капитана Скотта?!

— Естественно, поход к полюсу тоже входит в наши планы, — неохотно процедил Виктор Кемпбелл, словно речь шла о чем-то второстепенном. — Было бы странно, если бы мы не задавались и такой целью.

Лейтенант не знал, как повел бы себя в ходе этой встречи сам Скотт, но уже сейчас давал понять норвежцам, что основная цель экспедиции — не гонка к полюсу, а широкие научные исследования части континента. Тем временем Ертсен вновь наполнил бокалы испанским коньяком, очевидно, из тех запасов, которыми одарили команду Амундсена норвежские земляки-меценаты из Буэнос-Айреса, и, провозгласив тост за мудрость командиров экспедиции и здоровье ее членов, все-таки напомнил чопорно восседавшим в привинченных к полу креслам англичанам:

— Но, насколько я понимаю, для броска к полюсу нужны не кабинетные черви при научных степенях, а несколько хороших лыжников и, как минимум, один опытный каюр. А вот зачем Скотт тащил в Антарктиду целый табун маньчжурских пони, превращая судно в плавучую конюшню с сеновалом, — это остается для нас загадкой. Кони — в Антарктиде?… Посреди вечных льдов. Животные, требующие сотни тонн сена и воды?… — артистично развел руками норвежец. — Вместо собак, которые сами способны охотиться на пингвинов, чаек и тюленей…

— Кстати, опытных лыжников и каюров у нас тоже хватает, — проворчал Кемпбелл, поняв, что рассчитывать на Пеннела как на защитника престижа британской экспедиции бессмысленно.

— Извините, лейтенант, но мы, на «Фраме», в этом не уверены. Правда, в последний момент Скотт позаботился о том, чтобы в его команде появился хотя бы один знающий лыжник и по-настоящему умелый каюр, иначе не нанял бы в сугубо британскую команду норвежца Йенса Грана. — Лейтенант Ертсен выдержал ироническую паузу, позволяя англичанам ощутить всю прелесть этой дипломатической пощечины. — Но ведь даже присутствие в группе одного из опытных полярников-норвежцев ситуации спасти не способно. Тем более что Скотт не решится включить Грана в полюсную группу, поскольку он все же… норвежец.

— Формируя собственную группу для «броска к полюсу», Амундсен тоже будет делать ставку не на англичан.

— Нет, конечно, — не сгоняя с лица уже надоевшую Кемпбеллу ухмылку, охотно признал первый помощник командира «Фрама». — Кстати, мне хотелось бы знать: капитан Скотт находится сейчас на «Терра Нова» или действительно остался на берегу?

— Мы уже ответили на этот вопрос, — проворчал Пеннел. — Капитан первого ранга Роберт Скотт возглавляет континентальную группу, которая занимается устройством базового лагеря. Амундсен, насколько я понимаю, тоже ведь в каюте «Фрама» не отсиживается, а занимается организацией зимовки.

— В отличие от командира этого судна, — уточнил Кемпбелл, — так и не удостоившего нас своим посещением.

Однако Ертсен был не из тех, кого легко можно заставить стушеваться.

— Мы с командиром Нильсеном решили, что раз судно Скотта проделало немалый путь к нашей бухте, значит, и сам капитан должен находиться на его борту, — вкрадчиво объяснил он. — А поскольку своим посещением борт нашего судна господин Скотт не удостоил, то стоит ли удивляться, что и командир «Фрама» ведет себя сдержанно? Ему не понятна цель появления здесь «Терра Новы». Амундсена оно тоже удивит и насторожит. Самим фактом появления здесь. Возникает вопрос: уж не собираются ли подданные британской короны заявить свои права на эту бухту?

Как показалось Кемпбеллу, норвежский офицер спросил об этом без иронии, со всей возможной серьезностью.

— Мы появились в этой бухте не для визита на ваше судно и не в виде имперского демарша, — объявил британец. — На борту «Терра Новы» находится моя группа, которой приказано высадиться на Земле короля Эдуарда VII и в течение всей полярной зимы проводить исследования этого края. Ну а судно под командованием лейтенанта Пеннела вернется в Новую Зеландию, чтобы подремонтироваться, а затем дождаться следующего полярного лета.

— Охотно верю, ибо такое же задание получила санная партия лейтенанта Кристиана Преструда, который находится сейчас в палатках, расположенных прямо на побережье, в то время как базовый лагерь Амундсена создан в четырех милях отсюда. Теперь, когда мы выяснили все, что нас с вами, джентльмены, интересовало, давайте просто посидим за рюмкой и вспомним те священные края предков, к которым нам всегда, из любых путешествий, хочется возвращаться.

Они провели в кают-компании еще минут пятнадцать, затем, как и подобает вежливому хозяину, Ертсен провел для британцев небольшую экскурсию по судну, на палубах и в трюмах которого все еще находилась значительная часть антарктического груза.

— И как скоро Амундсен намерен совершить этот свой бросок к полюсу? — спросил Виктор о том, что сейчас больше всего интересовало англичан, особенно капитана Скотта.

— Он уже совершает его, господа! — восторженно округлил глаза норвежец, удивляясь наивности их вопроса.

— Что вы хотите этим сказать? Что капитан Амундсен уже повел свою группу к полюсу, а не находится на своей экспедиционной базе, куда был послан ваш гонец?

— У капитана Амундсена только одна цель — водрузить норвежский флаг на полюсе и вернуться на базу. Никаких изнурительных рейдов вдоль побережья, никаких геологических экскурсий в горы он не планирует; ни на какие крупные научные изыскания не претендует, — уже откровенно подначивал Ертсен зациклившихся на излишней «учености» англичан.

— Но это явно не исследовательский подход.

— Все научные изыскания мы, неученые викинги, возлагаем на ученую экспедицию британца Скотта. Доктрина Амундсена — это доктрина викингов: флаг — на полюс, после чего без потерь вернуться на базу «Фрамхейн», свернуть её и тотчас же покинуть эти «приветливые» берега.

— План, прямо скажем, незамысловатый, — скептически подытожил Пеннел.

— Повторюсь, господа: «доктрина викингов». Этим все сказано. Уже сейчас наши вспомогательные группы, не растрачивая ни сил, ни запасов, продвигаются в сторону полюса! — продолжал тем временем Ертсен уверенно излагать «полярную доктрину» Амундсена. — Только в сторону полюса! Закладывая там склады и выстраивая обведенные снежными валами иглу, в которых основная группа могла бы найти надежный приют при любой, пусть даже самой жестокой, непогоде. После нас сюда придут сотни экспедиций, которые исходят, опишут, исследуют, измерят и выверят, дадут названия и нанесут их на карту… Но первый покоритель полюса на века останется первым, поскольку все прочие будут уже вторыми. И весь мир будет помнить, что первым вновь оказался норвежец — вот в чем суть полярной доктрины Амундсена!

«Многое я отдал бы за то, чтобы капитан Скотт мог слышать эти рассуждения норвежца, — молвил про себя Кемпбелл. — Возможно, тогда он совершенно по-иному выстраивал бы свою собственную „полярную доктрину“, сохраняя людей и животных для того единственного, ради чего действительно стоит жертвовать и этими людьми, и этими животными. Но… судя по всему, Скотт так и не способен понять, насколько он расточителен в своих ресурсах!»