Глава 4. Пятый день, или Давай забудем разногласия
Посмотрев в окно автомобиля, начальник Лейпцигской криминальной полиции Курт Вагнер увидел, как из подъезда вышел крупный молодой мужчина лет тридцати с большой сумкой в толстой руке и направился к синему «Фольксвагену». Открыв багажник, он аккуратно упаковал объемную сумку и удобно устроился в водительском кресле. Минуты через две из дома выскочила худенькая девушка со светлыми короткими волосами и направилась к толстяку. Ее длинные ноги были упакованы в узенькие голубые джинсы, отчего она выглядела еще стройнее. Более несуразную пару найти было трудно. Оставалось только гадать, что держит столь хрупкое создание рядом с таким располневшим боровом. Взгляды у обоих счастливые, они о чем-то весело между собой переговаривались, не замечая людей, спешащих по тротуару. Может, толстяк знает какое-то заговоренное слово, позволяющее хрупкой красе потерять от любви рассудок?
Ладно, все это лирика. А действительность была такова: три часа назад ему позвонил министр МВД и сказал, чтобы он выяснил все контакты некоего Кристофера Шрайбера, на имя которого незаконным образом была переведена крупная сумма из американского банка «Империал». Вагнер тут же организовал мобильную группу из наиболее сильных сотрудников, которую и возглавил. Операция держалась в строжайшей тайне, единственное, что могло указывать на ее значимость, так это его личное участие.
Впрочем, его руководство в столь заурядном деле (во всяком случае, на первый взгляд) можно было списать на его молодость и служебное рвение. Понаблюдать за объектом куда интереснее, чем сидеть в тесном кабинете и заниматься бумажной волокитой.
Через полчаса после беседы с министром семейную пару под благовидным предлогом удалось выманить на улицу, после чего обыскали квартиру и наставили в их жилище множество «жучков». Однако обнаружить ничего не удалось: супруги вели себя естественно, отношения между ними оставались ровные, не просматривалось даже намека, указывающего на какие-то противоправные их действия.
Шрайбера и его жену тщательнейшим образом пробили по всевозможным каналам и выяснили, что оба они выходцы из России. Мужчина – этнический немец, перебравшийся из-под Саратова в Германию еще в детстве. В Германии занимается торговлей, мелким бизнесом. Судя по его габаритам, дело весьма процветало. Три года назад он женился на студентке филологического факультета Марии Захаровой, приехавшей из Москвы. Сразу после замужества девушка забросила учебу и с удовольствием перешла в новый статус – домохозяйки. Собственно, все ее обязанности заключались в том, чтобы шататься по магазинам и высматривать себе на худенькие плечики очередную брендовую обнову или часами болтать по телефону с подругами из России. Судя по ремонту в квартире, обстановке и по образу жизни, что вели молодые люди, стеснения в средствах они не испытывали, что могло навести на мысль об иных источниках дохода, не задекларированных в налоговых органах. И кибератаки вполне вписывались в существующую картину.
Девушка, несильно хлопнув дверцей, скрылась в салоне автомобиля. И еще через несколько секунд машина тронулась.
– Поезжай за ними, – распорядился Вагнер, – только держись на расстоянии.
Предупреждение было излишним. Водитель был человеком опытным, не единожды участвовавшим в подобных мероприятиях. Но сегодня был тот самый случай, когда не помешало бы напомнить. Пусть прочувствует момент.
«Фольксваген» вели двумя машинами. Где-то в плотном потоке автомобилей прятался второй экипаж, с которым они менялись местами через каждые пятнадцать минут. Однако за время пути ничего не происходило. Толстяк продолжал вести себя обычно: не ускорялся и не замедлял движение. Не нарушая правил, парковался подле магазинов, высаживая женщину; проявляя редкое терпение, подолгу ее ждал, выкуривая одну сигарету за другой.
Никаких контактов и ничего такого, что могло бы насторожить. Девушка ходила по этажам супермаркета с твердым намерением скупить половину выставленного товара, и, когда она вешала на себя очередной пакет, охотно верилось, что она близка к цели.
– Это что, так и будет? – невесело буркнул Курт Вагнер, когда Мария в очередной раз выходила из магазина, обвешанная с ног до головы кульками и сумками.
Ближе к вечеру пара вернулась в квартиру. Разговоров о банке не заводилось, ближайшие полтора часа девушка мучила супруга многочисленными просмотрами одежды. Оставалось только удивляться его ангельскому терпению. Парень имел золотой характер (даже жалко будет его арестовывать). Очевидно, основой его хладнокровия была неземная любовь.
Рабочий день продолжался. Ближе к девяти вечера Курт Вагнер созвал совещание, на котором потребовал выявить все связи семейной пары. Уже к утру он получил подробнейший отчет. Круглосуточное наблюдение, с использованием полицейского бесшумного вертолета, также ничего не выявило. Все выглядело обыкновенно, если не считать того, что трижды за ночь толстяк выходил на балкон покурить. В вину ему можно было поставить только широкие трусы, которыми он мог смутить всякого прохожего. Но за такие вещи к уголовной ответственности не привлекают. Вот только разве штраф за мелкое хулиганство…
Оперативники, дежурившие у входа, также предоставили подробный доклад, заявив, что во время дежурства никого не обнаружили. Ночь удалась невероятно спокойной, не было даже привычных ухажеров, провожавших до подъезда своих возлюбленных. Данные дистанционного лазерного прослушивания также ничего не выявили. Обыкновенный треп семейной пары, не обремененной заботами. Главная их проблема заключалась в том, где и с кем провести предстоящие выходные.
Был определен круг знакомых, который тоже ничего не выявил. За прошедшие сутки хозяин дома больше всех встречался с цветочницей – целых три раза! Первые два букета достались жене, а третий он отдал какой-то женщине, жившей по соседству. Тоже русской, но старой и одинокой. Вряд ли она потянет на тайную даму сердца.
Подруги, с которыми разговаривала Захарова по телефону, тоже вряд ли могут быть возможными организаторами преступления: одни были озабочены поиском работы, а другие – ценами в магазине.
За прошедшие сутки было перерыто немало их связей, но оказалось, куда ни копни, всюду вылезала пустая порода. Поразмыслив, Курт Вагнер поднял трубку телефона.
– Господин министр, – произнес он после короткого приветствия. – Прошедшие сутки прошли без изменений. Выявить ничего не удалось. На контакт супруги Шрайберы ни с кем не идут. Внешне обычная семейная пара, обремененная личными проблемами. Может, все-таки стоит их задержать? И поговорить с ними в полицейском участке? – неуверенно предложил Вагнер, убежденный, что это будет наиболее правильное решение.
– Пока не нужно, – выдержав довольно значительную паузу, произнес министр. – Но если что-то изменится, я тебе сообщу.
* * *
Полчаса назад Анри Обрайну позвонили из «Империала» и сообщили о том, что выявлено шесть банков, куда хакер совершил перечисление. Три банка располагались на территории Америки и еще три – за рубежом: в Мексике, Израиле и в Бельгии. И вот сейчас он хотел услышать подробности.
На его столе лежала недавняя депеша от его специального агента из Мексики: «В банк «Эльдорадо», куда было сделано несанкционированное перечисление из американского банка «Империал», позвонил мужчина и, узнав о перечислении на свой счет, положил трубку».
Аналогичная история произошла и в Израиле, только на этот раз о деньгах справлялась женщина, и, судя по единодушному мнению экспертов, у нее был славянский акцент, скорее всего русский.
Обрайн подошел к карте и воткнул небольшой флажок в Брюссель, откуда пришло последнее сообщение от специального агента. Владелец счета интересовался поступлением денег. Во всех случаях была одна и та же сумма: двести пятьдесят тысяч евро.
За последние несколько дней таких звонков было восемь, и, что самое скверное, их география беспрестанно расширялась. Если так будет продолжаться далее, то деньги «Империала» придется разыскивать по всему миру. Ясно одно: работает не одиночка – грабежом занимается хорошо организованное преступное сообщество.
После короткого стука в комнату вошли руководители подразделений – шесть человек, посвященных в проблемы банка «Империал». Расселись молча. Физиономии кисловатые, будто бы на панихиде.
Самое время взбодрить крепким словом.
– Посмотрите сюда, на эти метки, – ткнул пальцем Анри Обрайн в карту, на которой каплями крови проступали закрепленные флажки. – Это те страны, куда хакер переводил деньги из банка. Вам нравится эта география?.. – Натолкнувшись на угрюмые взгляды подчиненных, продолжил: – Мне тоже не нравится. Так вот, могу вам сказать определенно, что каждый такой флажок – это гвоздь в вашу карьеру. Если мы не выловим этого сукиного сына в ближайшие часы… Не думаю, что Белый дом простит нам эту промашку. Первым, кого пнут под зад коленом, разумеется, буду я… И поверьте мне, прежде чем за моей спиной с грохотом захлопнется дверь, я отправлю вас в такую глушь, откуда вам не выбраться до самой пенсии! А теперь давайте поговорим о деле. Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Давайте начнем с вас, Том, – обратился Обрайн к начальнику аналитического отдела Тому Форрелю.
– Мистер Обрайн, в последние часы мы очень сильно продвинулись в расследовании. Нам удалось установить, что бо́льшую часть перечислений он проводил на Кипр и Галлапагосские острова.
– Офшорные зоны, – понимающие кивнул Обрайн. – Немудрено. Эту выгребную яму следовало бы давно очистить, а мы тут цацкаемся с ними непонятно зачем.
– Именно так, мистер Обрайн.
– Что он сделал с этими деньгами?
– Он раскидал их по многочисленным счетам. Собрать их потом для него не будет большой проблемой, всего-то несколько раз щелкнуть мышкой. А вот нам нужно время, чтобы отследить каждый доллар. Но у нас могут возникнуть некоторые сложности, – осторожно произнес Джерри.
– Что за сложности? – вскинул брови Обрайн.
– Обычно такие банки не тревожат своих клиентов и хранят тайну вкладов, а ведь нам нужно заморозить все их счета, чтобы вернуть деньги на место.
– Это я беру на себя, сделаю все возможное, чтобы счета были заморожены. Надеюсь, у меня найдется достаточно аргументов и красноречия, чтобы убедить зарубежных банкиров вернуть деньги американским вкладчикам. Что вы можете сказать по самому взломщику?
– Ясно одно, он из России. Сейчас программисты вычисляют регион, круг поисков сужается.
– Где это примерно?
– Пока сказать сложно. Он использует какую-то очень хитроумную компьютерную программу, всякий раз она показывает различные регионы России. Сначала это была Владимирская область, потом Омская, наконец, Урал. Но сейчас мы склоняемся к тому, что это все-таки Московская область, возможно даже, центр Москвы.
– Понятно… В случае необходимости нужно будет связаться с российской полицией, уверен, они не откажут нам в помощи. А что у вас, Арни? – перевел он взгляд на крепкого сорокалетнего брюнета в темном костюме, возглавлявшего внешний отдел.
– Мы держим плотную связь с коллегами тех стран, куда были сделаны перечисления: в Германии, Бельгии и Мексике. Все вкладчики находятся под нашим плотным наблюдением. Мы полностью пробили их окружение, но ничего особенного выявить не удалось. Обыкновенные люди, даже странно, как они сумели вляпаться в столь скверную историю.
– Что это за люди?
– Здесь большая загадка. Это совершенно разные люди: социальное положение, национальность, возраст… За последние сутки были два крупных перечисления: один в берлинский банк, другой в лейпцигский, – заглянул он в раскрытую папку. – В берлинском банке деньги должна получить молодая женщина с ребенком. В прошлом году она работала официанткой в Гамбурге. Просила выдать наличные, в банке сказали, что деньги могут дать только через день.
– Их должно что-то связывать.
– Мы довольно серьезно проанализировали ситуацию. Большинство звонивших русские. Случайностью такие вещи не назовешь. Это определенно русский след. Мы полагаем, что команду они получают откуда-то из центра России. Предположительно – это Москва. Меня настораживает другое: почему они не берут эти деньги?
– Может, они подозревают, что банки находятся под наблюдением? – допустил начальник следственной группы Кристи Люггер. – Если это так, то за деньгами они не придут.
– Мне думается, что это всего лишь отвлекающий маневр, на самом деле они готовят какую-то серьезную акцию, – произнес Том Форрель.
– И что именно? Хотя бы предположение.
– Пока сложно сказать… Может, они рассчитывают залезть в базу данных Военно-морского флота или Белого дома, сказать нам пока трудно. Может, атаковать другой банк и снять с него более значительные суммы…
– Куда уже более значительные, – хмыкнул Анри Обрайн. – У меня совершенно другое мнение. Из банка ушло пятнадцать миллионов долларов. Пару миллионов нам удалось вычислить, и они находятся под нашим контролем. Но возникает другой вопрос: где лежат остальные тринадцать миллионов? А их нужно разыскать. А потом еще проблема, что он собирается делать с этими деньгами? Может, неведомый хакер один из тех, кто финансирует террористические организации? Все это нам следует выяснить. Причем в самое короткое время.
– Разумеется, человек, взломавший «Империал», весьма талантливый малый. В сообразительности ему не откажешь. Но он должен понимать, что деньги на счетах не могут лежать бесконечно долго, рано или поздно их все равно заблокируют. И тогда он не получит ни цента.
– Если он сумел вскрыть банк «Империал», то он, разумеется, предвидел и эту ситуацию, не исключено, что у него на уме нечто другое. Остается только понять, что именно.
– Вот что я вам скажу, нужно выйти на человека, который все это организовал. Ни на минуту не выпускайте из вида людей, на чей счет поступили деньги. Вы меня хорошо понимаете? – обвел Обрайн пристальным взглядом всех присутствующих.
– Как никогда, сэр, – отвечал заместитель по оперативной работе.
– Немедленно отправьте толковых людей в те места, куда были переведены деньги, и в тесном сотрудничестве с местной криминальной полицией проследите за ними. Но мы должны знать о них все! Всех их родственников до седьмого колена, всех их друзей, любовников и любовниц. Всех тех, кто хоть как-то может пролить свет на это дело. Со своей стороны я свяжусь с нашими коллегами в Мексике, в Европе и в Израиле, уверен, что они не откажут в содействии.
– Кажется, у нас появился конкретный подозреваемый, – произнес Давид Хосе, сидевший до этого молча.
– Вот как? – повернулся к нему Анри Обрайн. – Как вы на него вышли?
– Мы разрабатывали версию с судьями, пострадавшими от хакерской атаки, предположили, что это мог быть кто-то из их клиентов. Сначала круг подозреваемых охватывал около сотни человек, потом в результате оперативной работы сократили до десяти. И вот сейчас у нас остался только один.
– Кто же это?
– Гражданин России Никодим Панкратов. Когда-то он работал в Штатах. Весьма толковый программист. Мы разговаривали с его работодателем, так тот его очень нахваливал. Потом Панкратов вдруг неожиданно прервал контракт и уехал в Россию, работодатель предлагал ему деньги в два раза больше прежнего, пытаясь его удержать, но тот не согласился. Как выяснилось, Панкратов уехал потому, что развелся со своей женой, а нью-йоркский суд отдал его жене опеку над сыном. Дело о разводе попало к двум судьям – сначала Митчеллу, занимавшемуся в городском суде семейными делами, а затем Мартинису, уже в Верховном суде Нью-Йорка, утвердившему решение первой инстанции. У обоих со счетов пропали крупные суммы.
– Понятно… На мой взгляд, такое решение судей – это еще не повод, чтобы их преследовать и как-то мстить, – в задумчивости протянул Обрайн, – хотя с другой стороны… Трудно сказать… К счастью, мне в такой шкуре бывать не приходилось. Значит, допросить его нельзя?
– Он находится в России. А потом нужно еще кое-что проверить, все-таки наши выводы не абсолютны.
– Ну, тогда проверяйте, – раздраженно произнес Анри Обрайн. – Чего мы сидим? За работу, господа! У нас ее просто непочатый край.
* * *
Стеклянная дверь тяжело поддалась, и из банка с кожаной папкой под мышкой вышел молодой крупный мужчина в светло-серых брюках и белой рубашке. На вид ему было не более тридцати лет, и с одного взгляда было понятно, что он был одним из тех, о ком говорят, «ухватил удачу за хвост». У таких людей получается все, за что бы они ни брались, их ровесники только еще определяются в выборе жизненного пути и, уподобившись подросткам, продолжают заглядывать девкам под юбки, а они уже берут одну вершину за другой.
Даже с расстояния в сто пятьдесят метров было понятно, что его лицо излучало довольство. Выгорело какое-то крупное дельце, вот и заявился в операционный отдел, чтобы убедиться в поступлении очередного транша. Банк для таких людей не просто большое красивое и надежное здание, в первую очередь оно мерило его личного благополучия, некая точка отсчета в системе координат, где присутствуют все возможные жизненные удовольствия, включая интересные путешествия, полезные встречи и заканчивая сытым ужином под живую музыку. Можно было даже сказать, что это был некий храм, которому он ежедневно отбивал поклоны. Отступив на десяток шагов, мужчина неожиданно обернулся – именно так поступает верующий, когда хочет отвесить земной поклон. Некоторое время толстяк созерцал куполообразный свод банка «Империал», а потом, видно, передумав креститься, заторопился по улице.
– Давай пойдем за ним, – сказал Алекс Вайн, живо выбираясь из машины.
Вальтер заторопился следом, тщательно скрывая неудовольствие. Алекс Вайн ему не понравился сразу, а вот генезиса своей неприязни установить так и не сумел. У него было немало друзей среди американцев, с которыми он неплохо проводил свободное время, а с некоторыми из них его связывали крепкие служебные отношения, – вполне компанейские ребята, способные работать, как волы на невспаханном поле. А здесь пошло что-то не так: едва взглянул на вышедшего из машины Вайна и сразу осознал, что отношения между ними не заладятся. Просто их душевные составляющие не сошлись на вербальном уровне, и ничего тут не поделаешь. Может, ангелы отвернулись в тот самый момент, когда они пожимали друг другу руки. Но, так или иначе, с первой же минуты понял, что они совершенно разные люди, и придется намотать нервы на кулак, чтобы успешно перенести его американскую ментальность. Пока получалось, но как пойдет дальше, неизвестно. Если все же командировка этого Вайна затянется, то придется притвориться больным или попроситься к другому напарнику. Во всяком случае, это лучше, чем набить ему морду.
В их паре он был старший – и по должности, и по званию, – а Вайн всего-то командированный, прикрепленный к более опытному сотруднику. Однако американец вел себя таким образом, как если бы имел дело со стажером. Такому поведению гостя следовало положить конец, иначе дальше он начнет класть ноги на его стол.
– Послушай, Алекс, – догнал Вальтер американца. – Мне не очень нравится, как ты со мной разговариваешь. Я ведь тебе не какой-то патрульный полицейский, а детектив. У меня авторитет, звание, а ты шпыняешь меня как какого-то мальчишку. Или это у тебя такие американские манеры? Если это так, то я категорически против.
Остановившись, Алекс с интересом посмотрел на Вальтера, как если бы тот произнес какую-то непристойность. В полумраке салона автомобиля глаза американца выглядели темными, почти коричневыми, но сейчас, при дневном свете, Вальтер с удивлением наблюдал их настоящий цвет – ярко-зеленый, точно такой, какой бывает весенняя трава.
– Послушай, Вальтер, мне абсолютно все равно, что ты там думаешь и что там творится у тебя внутри, – с очаровательной улыбкой постучал американец себя по груди. – Я намерен довести свое дело до конца, так что давай поднимай повыше ноги, иначе мы его упустим. Меня отправили сюда не для того, чтобы я чесал с тобой лясы. – Протопав несколько шагов, добавил: – Да, кстати, если тебе не нравится мое общество, так можешь пожаловаться начальству.
Повернувшись, Алекс зашагал за парнем в белой рубашке, держась на достаточном расстоянии. Вальтеру ничего не оставалось, как затопать следом. Объект никуда не торопился, явно наслаждался жизнью. И вообще, какие могут быть особенные дела у человека, имеющего солидный счет в банке? У таких людей проблемы лишь гастрономические: узнать, где лучше всего готовят лобстера, и не прогадать с вином на ужин. В чем-то ему можно позавидовать.
Имя счастливчика с шестизначным счетом в банке было Кристофер Шрайбер. До вчерашнего дня мелкий лавочник, продававший сухофрукты и едва сводивший концы с концами. Но утром на его счет из американского банка «Империал» была переведена впечатляющая сумма, которую среднестатистический немец не способен заработать даже за десять лет усиленного труда. Справившись о переводе, он в волнении блуждал по городу и усиленно соображал, как их лучше потратить.
Парень за все это время слежки не обернулся ни разу. Создавалось впечатление, что толстяк даже не подозревал о том, что попал в поле зрения сразу двух спецслужб. Однако никаких контактов с подозрительными личностями не наблюдалось. Он вел себя как человек, которому беспричинно досталось целое состояние, – некстати улыбался, заигрывал с красивыми девушками, одной из них обещал поездку на остров Бали, другой предлагал руку и сердце, а с третьей, самой хорошенькой, туристкой из Испании, сделал интригующее селфи. Купив в продуктовом магазине здоровенную булку, скормил ее всю голубям, которые буквально растоптали его начищенные ботинки.
Потом заказал в уличном кафе чашку кофе со сливками и с наслаждением потягивал напиток, снисходительно посматривая на спешащих прохожих. Впереди его ожидала счастливая жизнь, и сейчас он пробовал ее на вкус.
Алекс с Вальтером устроились неподалеку, спрятавшись за шумной компанией молодежи, по всей видимости, студентов.
– Что ты о нем думаешь? – спросил Алекс.
– Отвечать серьезно?
– Хотелось бы.
– Этому парню невероятно повезло. Мне такие деньги не доставались.
– Деньги он заказал на завтра, хочет снять всю наличность сразу. Как ты думаешь, что он будет с ней делать?
– Полагаю, что его голова просто раскалывается от грандиозных планов. Во всяком случае, я бы на его месте не растерялся.
– Он возьмет сумку или какой-то портфель. Все-таки сумма в двести пятьдесят тысяч евро немаленькая.
– Мы тут проводили однажды эксперимент и установили, что если будут сотенные, то запросто поместятся в кейсе. Потянет примерно где-то килограммов на десять.
– Тяжесть приятная. Как говорится, своя ноша не тянет.
Неожиданно к Кристоферу подсел мужчина лет сорока и, сунув ему в руки какую-то бумагу, что-то негромко произнес. Тот взял листок, а потом энергично рассмеялся. Походило на беседу хорошо знакомых людей.
– Внимание, – произнес Алекс, – похоже, что это тот самый человек, который нам нужен. Вот что сделаем: ты пойдешь за подошедшим господином и установишь, кто он такой и откуда взялся, а я прослежу за объектом. Может, еще что-нибудь высветится интересное.
Глянул, будто бы крапивой отхлестал!
– Хорошо, договорились, – не стал перечить Вальтер, подумав о том, что будет совсем неплохо, если сегодня он больше не увидит этого самовлюбленного американца!
Подсевший прохожий еще несколько минут о чем-то оживленно разговаривал с Кристофером, потом быстро поднялся и энергично зашагал прочь. Вальтер зашагал следом за ним, стараясь держаться от странного мужичка на некотором расстоянии, затем предусмотрительно перешел на другую сторону улицы и зашагал следом.
Оставшись в одиночестве, Алекс поднял трубку и быстро набрал номер:
– Мистер Обрайн, надеюсь, я не очень рано…
– Хватит любезностей, что там у тебя? Докладывай!
– На Кристофера Шрайбера ничего нет. Обычный мелкий лавочник, каких в Германии тысячи, глядя на него, мне вдруг подумалось, что он сам несказанно удивлен тем деньгам, что на него свалились…
– Это все? – хмуро спросил Обрайн.
– Десять минут назад он контактировал с одним мужчиной, – поспешно продолжил Алекс, – мой помощник отправился за ним, должен выяснить, кто он такой.
– Держи меня в курсе дел.
– Хорошо, шеф.
Немного ранее
К лейпцигскому филиалу банка «Империал» Виталий Патулов подошел за пятнадцать минут до открытия. Неприметный «Ситроен», подъехавший несколькими минутами позже с двумя мужчинами в салоне, он заприметил сразу. С места, которое они предусмотрительно заняли, хорошо просматривался главный вход, так что любой входящий клиент окажется на виду. Оба безучастно посматривали на служащих, скорым шагом поднимающихся по широкой лестнице в банк, и насторожились, когда разглядели подошедшего Кристофера Шрайбера. В банке тот пробыл недолго, ровно столько, чтобы сделать заказ на снятие поступившей суммы. Возвращался Шрайбер вполне счастливым, таким может выглядеть человек, получивший богатое наследство от прабабки, которую никогда не видел. Парень жил большими планами, ему требовалось одиночество, чтобы адаптироваться к новому состоянию. Видно, в порыве накативших чувств он без конца приставал к девушкам, делал с ними селфи, и просто чудо, что полиция не задержала его за откровенное домогательство. За ним неотступно, держась на некотором расстоянии, двигалась сладкая парочка из «Ситроена». Когда Кристофер решил попить кофе, агенты, почти не таясь, устроились поблизости.
Немного в сторонке Патулов заметил небрежно одетого мужчину, из тех самых, что не прочь разжиться случайным заработком.
– Послушай, сто евро заработать хочешь? – спросил Виталий.
Мужчина подозрительно посмотрел на подошедшего.
– Без обмана?
– Вполне серьезно.
– Надеюсь, никого не нужно убивать? Я на мокруху не подписываюсь.
– Вижу, что с юмором у тебя все в порядке. Это хорошо! Никакого насилия, только любовь! – Вытащив из кармана лист бумаги, он написал на нем большими буквами «Ты счастливец». Затем свернул вчетверо бумагу и протянул его бродяге: – Видишь того парня в сером пуловере?
– Так, вижу. И что?
– Передашь ему вот этот листок.
Бродяга осторожно взял свернутый листок, а потом внимательно посмотрел на Виталия и одобрительно подмигнул:
– Что, он тебе понравился?
Патулов невольно хмыкнул:
– Можно и так сказать… Он прочитает и все поймет. Сейчас я тебе дам пятьдесят евро, а когда ты отдашь листок, получишь вторую половину. Я буду ждать тебя вот за тем магазином, – показал он в самый конец улицы. – Сразу не уходи, немного посиди с ним, поговори о чем-нибудь, чтобы у меня было время подойти туда.
– Хорошо. А ты не обманешь?
– Да провалиться мне на этом месте! Вот держи, – вытащил Виталий обещанную купюру. Бродяга с достоинством взял деньги, аккуратно свернул их вчетверо и сунул в наружный карман рубашки. – Ну, чего сидишь, топай! – поторопил Патулов.
Кивнув, бродяга поднялся и зашагал к Кристоферу. Виталий отступил немного назад и, спрятавшись за павильон, стал наблюдать за тем, как бродяга передает записку. Все получилось в лучшем виде: развернув листок бумаги, Кристофер громко расхохотался. Некоторое время они о чем-то оживленно беседовали, после чего бродяга, вспомнив про оставшиеся пятьдесят евро, скорым шагом направился к магазину. За ним неспешно направился один из мужчин, другой продолжал присматривать за Кристофером.
Виталий вытащил телефон и набрал номер:
– Филиал в Лейпциге под серьезным присмотром. Счет уже заморозили. То же самое и в Берлине, похоже…
– С чего ты так решил?
– Интуиция… Она меня еще не подводила.
– С вкладчиками разговаривал?
– По телефону. Вроде бы ведут себя как обычно, но они сами могут не знать, что находятся под наблюдением.
– Переговори с ними еще раз и убедись окончательно, – отозвался Никодим Панкратов. – Ситуация меняется каждый час. А промашки быть не должно. Если все так, как ты полагаешь, значит, программные коды не подошли. Компьютерщики из «Империала» быстро учатся, весьма способные ребята! Уважаю!
– Денег не жаль?
– Деньги-то не мои, чего их жалеть. Придумаю что-нибудь еще. Мы тоже не лыком шиты! Что по Гамбургу?
– Вот здесь все в порядке. Гоша наведывался в банк, но ничего подозрительного не заметил. Ему можно доверять, он тертый малый!
– Знаешь, в этот банк пошла наиболее удачная программа, я над ней больше всего сидел. Если там ничего подозрительного нет, то пусть в ближайшее время ожидает еще два перечисления: один – на три миллиона баксов, а другой – на четыре. Поедешь в Гамбург и проследишь за всеми перечислениями лично. Деньги нужно будет снять быстро в течение одного дня. Успеешь?
– Европа – это не Америка, все рядом, успею! – заверил Виталий.
– До связи!
* * *
Переговорив с Виталием, Никодим положил телефон в сторону.
– У тебя проблемы? – с участием посмотрела Дарья на Никодима.
– Как тебе сказать… Есть небольшие, они засекли мои переводы в Лейпциге и в Берлине и взяли банки под контроль. Не исключаю, что засекли и другие перечисления. В последние двое суток они очень быстро поднаторели.
– В «Империале» собралась хорошая команда. Значит, эти деньги для тебя пропали?
– Получается, что так.
– И не жаль?
– Если бы они были действительно мои, я бы пожалел.
– А не думаешь, что они могут отследить все твои перечисления.
– Прежние не отследили, я успел заработать. И надежно их запрятал. Но сейчас другая ситуация. С наиболее крупными перечислениями может возникнуть проблема…
– Что ты сейчас будешь делать? – участливо спросила Дарья.
– Сначала мне нужно позвонить бывшей жене.
– Может, мне выйти?
– Теперь это не имеет значения, нас с ней уже ничего не связывает, точнее, связывает наш общий сын.
Подняв со стола телефон, Никодим сделал звонок:
– Маруся, это я…
– У тебя что-то изменилось?
– Нет, у меня все в порядке…
– Если в порядке, тогда почему ты не переслал мне деньги, о которых мы договаривались, – раздраженно спросила женщина.
– Возникли кое-какие сложности, но уверяю тебя, – оправдывался Никодим, – я их улажу в самое ближайшее время. Поверь мне!
– Ты сказал, что на этой неделе перешлешь мне пять миллионов, однако слово свое не сдержал. Так что лучше не звони.
– Маруся, послушай меня, не бросай трубку, – взмолился Никодим. – Я сделаю так, как ты хочешь. Но мне тоже нужны гарантии, ты подготовила документы, что сын останется со мной?
– А ты не веришь моему слову?
– Верю, но все-таки хотелось, чтобы все это было официально.
– Документы уже три дня, как готовы.
– Ты не передумаешь?
Всего-то небольшая пауза, после которой прозвучало уверенно:
– У меня не тот случай, чтобы передумывать. Я же тебе говорила, что мой нынешний муж не ладит с ребенком, а меня это очень напрягает. Артем стал очень непослушным, постоянно дерзит, все время про тебя спрашивает, и я просто не знаю, что мне с ним делать! А потом у нас с Михаилом растет дочка, он просто души в ней не чает! Было бы даже лучше, если бы ты его забрал, но меньше чем на пять миллионов долларов я не согласна! Вот как достанешь их, тогда и поговорим.
– Деньги у меня есть, просто… просто произошла некоторая заминка с перечислением.
– Хорошо. Я могу еще немного потерпеть, позвони тогда, когда они появятся.
– Вышли мне копии этих документов, я хочу взглянуть.
– Хорошо, ты их получишь. Сегодня же.
Связь оборвалась.
Никодим выглядел расстроенным.
– Так деньги тебе нужны были для этого?
– Да.
– Странно, что мать решила отдать своего ребенка… Пусть даже бывшему мужу. Очень похоже на продажу.
– Меня это совсем не удивляет, она всегда была такой… материальной. Странно, что я не замечал в ней этого прежде. А может, эту черту характера она просто очень искусно прятала? Но у меня отчего-то тяжелое чувство. Не знаю почему, но с Артемом что-то не так.
– А связаться с ним никак нельзя?
– Последний раз я говорил с ним несколько дней назад. Но потом не получалось, телефон был блокирован.
– Попробуй еще раз, – посоветовала Дарья, – может, получится. Вдруг телефон был просто отключен.
– Ты думаешь? – с надеждой переспросил Никодим.
– Чего ты себя будешь мучить? Узнай из первых рук, что там у них происходит.
– Хорошо. Я так и сделаю. – Порывшись в контактах, он отыскал номер и нажал на кнопку. – Проходят гудки…
– Ты только не волнуйся.
Никодим мысленно принялся считать гудки, после пятого услышал приглушенный голос Артема:
– Папа, это ты?
– Да. Сынок, что ты сейчас делаешь?
– Я сижу в шкафу и говорю с тобой, – зашептал в трубку Артем.
– Зачем? – удивленно протянул Никодим.
– Я спрятался от дяди Миши.
– Он тебя бьет?
– Да. Я не хочу у них жить. Папа, если ты меня не заберешь, я убегу к тебе в Россию!
– Как же ты доберешься? – проглотил горький ком Никодим.
– Переплыву океан, и мы опять будем вместе.
– Я тебя обязательно заберу, сынок, ты только потерпи.
– Папа, я не люблю дядю Мишу, он меня все время ругает. Я хочу, чтобы ты всегда…
Никодим услышал какой-то приглушенный стук, после чего послышался громкий детский плач, и в тот же момент телефонная связь оборвалась.
– Проклятье! Похоже, что этот ублюдок бьет моего сына! Пускай лучше свою дочь колотит! – Никодим был взбешен. – Я приеду к ним в Нью-Йорк и обязательно набью этому Мише рожу, – пытался он дозвониться вновь, но абонент был недоступен.
– Ты не сделаешь этого, – просто и очень спокойно произнесла Дарья. – Ты же знаешь эти американские законы, если они чего-то решили, значит, так и будет. Самое лучшее в твоем положении – это договариваться.
– Я просто не знаю, что мне делать! И никто мне не может подсказать!
– Для начала тебе нужно успокоиться, сядь вот сюда на диван, – показала Дарья на место рядом с собой, – вздохни несколько раз глубоко и медленно выдохни, и решение придет само собой. Вот увидишь!
Никодим сел на диван. Присутствие девушки его успокаивало. Может, это было оттого, что долгое время рядом с ним не было человека, который бы его понимал. А тут одного ее слова оказалось достаточно, чтобы он выпустил накипевший пар. В Дарье была какая-то магия, неудивительно, что такой человек, как Томми Харриссон, выбрал ее среди многих женщин, окружавших его в последние годы.
В какой-то момент Никодиму показалось, что Дарья стала ему ближе, так случается после длительного общения. Но все дело было в том, что они познакомились совершенно недавно. Возможно, подобное ощущение возникло оттого, что сидели они в опасной близости, и аромат ее тонких духов на какое-то мгновение задурманил его сознание. Или оттого, что девичье дыхание сделалось несколько глубже, чем ему следовало быть.
Телефонный звонок, прозвеневший нежданно, разрушил установившееся между ними таинство, как-то сразу отдалив от него Дарью. Ответить на вызов следовало обязательно – звонила Маруся.
– Послушай, Никодим, – голос бывшей жены звучал просящим, – не звони больше по этому телефону. Миша отобрал его у Артема, но он снова нашел, и вот теперь твой звонок… Из-за этого у нас с ним частые скандалы. Пойми меня правильно: мне нужен этот мужчина, я им очень дорожу. Мы воспитываем дочь, и я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Ты обещаешь, что больше не будешь тревожить Артема? Мы с тобой сами во всем разберемся.
– Хорошо, – выдавил из себя Никодим. – Мы разберемся сами.
– Вот и прекрасно.
Никодим положил телефон на диван. Дарья понимающе улыбнулась: теперь она была далеко, где-то по другую сторону мироздания. Хотелось крикнуть ей: «Не уходи, оставайся там, где ты была! Мне нужна твоя поддержка. Мне плохо». Но единственное, что позволил себе Никодим, так это кисловато улыбнуться и горестно произнести:
– Все как-то нескладно получается.
– Ничего, – девичья ладонь бережно опустилась на его грубоватые пальцы, – все образумится.
Очень хотелось верить, что так оно и будет. Установилась тишина: сказочная, заповедная, почти звенящая. В таком безмолвии хорошо отдыхать, любить и просто жить. Наверное, откуда-нибудь из угла комнаты за ними подглядывал домовой, оберегая их покой.
Звонок домофона прозвучал резко, расколотив сокровенное: вот и нет уже домового, подглядывающего за молодыми людьми, а вокруг только осколки прежней тишины. Стараясь скрыть досаду, Никодим посмотрел на монитор – у подъезда, махая ему рукой, стояла Жанна.
Вот как жизнь быстро меняется: разве мог он подумать еще какой-то месяц назад, что ее появление может быть некстати.
– Кажется, к тебе гости, – негромко обронила Дарья. – Эта твоя девушка?
– Все это в прошлом. Вот только я не знаю, зачем она пришла, – нахмурившись, произнес Никодим.
Вновь прозвенел продолжительный звонок.
– Она не уйдет, пока ты ей не откроешь.
Взяв трубку домофона, Никодим произнес:
– Послушай, Жанна, мы уже обо всем с тобой поговорили, ты зачем пришла?
– Никодим, миленький, – взмолилась девушка. – Ты даже не представляешь, как я была не права. Открой, пожалуйста, дверь, я хочу попросить у тебя прощения.
– Сейчас я не могу.
– Открой, я замолю все свои грехи. Ты же знаешь, я умею это делать.
– Послушай, Жанна, давай оставим все наши объяснения до следующего раза. Я очень устал, мне хочется отдохнуть.
– Если ты меня сейчас не впустишь, так я буду лежать под дверью до тех самых пор, пока ты не выйдешь.
Зажав ладонь рукой, Никодим в отчаянии произнес:
– Я знаю эту ненормальную. Она разляжется спать прямо перед подъездом, если я ей не открою.
– Поступай как считаешь нужным, – отвечала Дарья, показывая равнодушие.
– Это не займет много времени. Объяснюсь с ней парой фраз и отправлю обратно. – И громко произнес в трубку: – Давай проходи, только ненадолго, – и вышел на лестничную площадку.
В подъезде бойко и по-деловому зацокали женские каблучки. Никодим попытался прислушаться к себе, пытаясь отыскать нечто похожее на волнение или тоску по сладостному прошлому, но не нашел ничего, кроме горечи и раздражения, а ведь совсем недавно только при мысли о любимой девушке по телу сладостно расходилась теплота.
– Почему так долго не открывал? – подскочила Жанна. – Чего ты такой нерешительный, ты даже не хочешь меня обнять.
– Ты не о том сейчас говоришь, Жанна. Мы уже все обговорили. Мы с тобой совершенно разные люди… Ты это знаешь не хуже меня. Хорошо, что отрезвление наступило сейчас, потом было бы тяжелее.
– Неужели ты ничего не помнишь? Ведь нам же с тобой было хорошо. Ты не должен меня отталкивать.
– Все наши отношения в прошлом. Забудь о них! Клянусь тебе, за последние несколько дней я даже о тебе не вспоминал, у меня были совершенно другие дела.
– Так у тебя появилась другая? – резко спросила Жанна.
– Дело не в этом…
– Значит, все-таки появилась. Кто она? Чего же ты умолк? Ага, она здесь! Теперь я все понимаю! – метнулась девушка к приоткрытой двери. – Где она, показывай!
– Куда ты летишь?! – устремился Никодим следом.
Жанна уже проскочила коридор и влетела в комнату.
– Так это и есть твоя шлюха, на которую ты меня променял?! Что же ты в ней такого нашел? Я сейчас ей все волосы повыдираю! – решительно шагнула она к Дарье.
Отложив в сторону журнал, Дарья неожиданно поднялась и тихо произнесла:
– Пошла вон!
Жанна вдруг остановилась. В сравнении с невозмутимой и холодной Дарьей она напоминала взбалмошного подростка. Плечи у нее вдруг ссутулились, как если бы она приняла на себя сильный удар, закусив губу, с плачем выскочила из комнаты.
– Ну вот, ребенка обидели, – виновато протянула Дарья. – Теперь я точно всю ночь не сумею заснуть.
– Она была не права… Забудем об этом, у нас сейчас немало дел. Давай сосредоточимся на главном. Так что мы сейчас решим?
– Давай попытаемся войти в компьютерную систему Пентагона, думаю, что мы найдем там ответы на многие вопросы.
Неожиданно с улицы раздался пронзительный крик.
– А это что еще за дела?
Никодим подошел к окну и увидел, как двое крепких мужчин заталкивали в салон внедорожника Жанну, яростно сопротивлявшуюся. Наконец дверца за ней захлопнулась, и автомобиль, стремительно набрав скорость, выехал со двора. «Проклятье, что им еще надо, ведь уже сполна с ними рассчитался!»
Коротко и звонко просигналил телефон, уведомляя о сообщении. Нажав на кнопку, Никодим прочитал: «Если у тебя есть тема для разговора и если ты не хочешь, чтобы Жанна осталась без головы, дай знать. Буду ждать до завтра».
Помедлив, Никодим написал: «Приходи завтра часов в шесть, обговорим». И, нажав на кнопку, отпустил сообщение на волю.
* * *
Сорокапятилетие Акиры Нишикавы в точности совпало с годовщиной его пребывания на должности руководителя американского филиала автоконцерна «Мицубиси». На торжество, кроме коллег по работе, он предполагал позвать еще и многочисленных приятелей, коими обзавелся за последние годы в Америке. Так что торжество обещало быть грандиозным и должно было остаться в памяти приглашенных надолго.
Отпраздновать две значимые даты Акира Нишикава запланировал в фешенебельном ресторане «Лондон», располагавшемся на пересечении пятьдесят девятой и сорок второй улиц. Большое значение он придавал самому ужину, а потому меню решил выбирать лично. Все должно быть качественным и вкусным; предстояло учесть предпочтения всех приглашенных, благо что соберется интернациональный коллектив.
Распорядитель, крупный итальянец лет пятидесяти, охотно записывал заказы, терпеливо выслушивал пожелания, также отмечая их в блокноте, и ненавязчиво рекомендовал наиболее значимые блюда. Оставался последний штрих – внести задаток.
– Вы как будете расплачиваться, наличными или картой? – доброжелательно поинтересовался итальянец, осознавая, что в ресторан пришел состоятельный клиент. Одного только задатка будет достаточно, чтобы выполнить недельную выручку. И это ведь только начало. Обычно столь значимые мероприятия не ограничиваются предварительным меню, будут еще большие заказы, за которые придется расплачиваться любезному японцу отдельным списком. Как правило, японцы – ребята очень богатые, а пара сотен тысяч долларов, оставленных на празднестве, только добавят ему деловой репутации.
– Картой, – охотно отреагировал японец и, мягко улыбнувшись, просунул прямоугольный пластик в аппарат, после чего принялся уверенно набирать ПИН-код.
Ожидание несколько затянулось.
– Что-то у нас аппарат не срабатывает, – нахмурился распорядитель. – Давайте попробуем еще раз.
Акира Нишикава привычно и уверенно вновь набрал ПИН-код. Распорядитель с нахмурившимся лицом продолжал нелюбезно таращиться на закапризничавший прибор.
– Что же это такое? Неужели неполадки?.. У нас такое случается крайне редко, хотя техника новая, но очень надежная. – Подняв голову, он наконец решил задать ключевой вопрос: – Господин Нишикава, а вы уверены в своем счете?
Акира Нишикава лишь сдержанно улыбнулся:
– Более чем. Не далее как вчера я перевел на карточку… очень крупную сумму.
– Дело в том, что наш аппарат показывает, что ваша карточка пуста.
– Что?! – невольно выдохнул Акира Нишикава. – Этого не может быть! На этой карточке лежат, по крайней мере… четыре миллиона долларов.
– Увы, это так, – развел руками распорядитель. – Может, у вас имеются какие-то другие карточки, мы будем рады вам помочь.
– Выпишите мне счет, я сделаю перечисление, – хмуро произнес Нишикава.
– Пожалуйста, – протянул распорядитель визитную карточку, – здесь указаны все наши реквизиты. Нам очень жаль, что так получилось.
Откланявшись, Акира Нишикава вышел и, только отступив на достаточно большое расстояние, вытащил из внутреннего кармана телефон и быстро вошел в банк «Империал». От увиденного у него округлились глаза: на его счету оставалось пять долларов и семьдесят центов. Небольшая сумма, прямо надо признать.
Некоторое время Акира Нишикава соображал, как следует поступить дальше, а потом набрал телефонный номер президента банка «Империал» Энтони Конорса, с которым был знаком лично:
– Энтони, я хотел у тебя спросить: ты придешь на мое сорокапятилетие?
– Конечно, как же я могу пропустить событие года? А потом с моей стороны было бы просто неправильно не прийти к одному из самых значимых моих вкладчиков.
– Очень рад буду тебя видеть с супругой.
– Спасибо, что позвонил, Акира, но у меня сейчас очень…
– Энтони, я не задержу тебя надолго, мне неловко тебя тревожить в разгар рабочего дня, но у меня к тебе будет некоторое дело…
– Говори, я весь в твоем внимании, – терпеливо произнес Конорс, понимая, что тактичный японец не стал бы настаивать из-за пустяка.
– Понимаешь, Энтони, с моего счета пропала крупная сумма денег.
В трубке воцарилось некоторое молчание, после которого президент спросил:
– Насколько крупная?
– Четыре миллиона долларов! Что ты обо всем этом думаешь?
– Оперативная система у нас работает в штатном режиме… – обескураженно залепетал Конорс. – Сбоев не наблюдалось… И я даже не знаю, что именно произошло… Мы все непременно проверим и сообщим тебе о результатах.
– Хочешь услышать мое мнение, Энтони, что произошло?
– Я слушаю тебя, Акира.
– Полагаю, что твой банк подвергся атаке хакеров. И нет никакой гарантии, что подобное не повторится. Оказывается, банк «Империал» не такой уж и надежный, как о нем думают американцы. Я не могу рисковать, Энтони, пойми меня правильно. Это бизнес, а я отвечаю за филиал перед своей корпорацией. Поэтому я принимаю немедленное решение выводить все активы из банка «Империал». А деньги, что пропали со счета, вы должны будете вернуть мне в самое кратчайшее время. Иначе я вынужден буду подать иск. А еще я обязан сообщить о случившемся своему руководству и деловым партнерам. До встречи на моем дне рождения, Энтони!
Повесив трубку, Акира почувствовал облегчение. Вот теперь, кажется, все.
* * *
Заложив руки за спину, мистер Уайт прошелся по дубовым паркетным полам, не скрывая удовольствия, глянул через широкие окна в ухоженный сад с буйно произраставшей сиренью. Дом ему понравился сразу же, впрочем, как и цена. В его родной Англии такой же домик с небольшим кусочком земли стоил бы раза в два дороже. Так что можно было назвать сделку выгодной.
Приезжая в Нью-Йорк по служебным делам, мистер Уайт не думал обзаводиться недвижимостью, полагая, что ему вполне достаточно фешенебельной гостиницы, где многочисленные вышколенные служащие готовы были исполнить любое желание гостя. Но в какой-то момент Уайт стал тяготиться казенной обстановкой, а потом приятно иметь в кармане ключ от собственного особняка! И сегодня он присмотрел аккуратный дом всего-то в двадцати минутах езды от города и, что немаловажно, в зеленой зоне. Чем-то этот живописный уголок напоминал ему лондонское предместье. Может быть, холмами, раскинувшимися неподалеку, или вот крепкими домами, построенными в стиле викторианской эпохи?
Риелтор, женщина лет сорока, затаив дыхание, наблюдала за тем, как мистер Уайт, слегка нахмурив брови, осматривает просторные пустые комнаты, заглядывает даже в те углы, которые, по ее мнению, способны существенно снизить цену. Когда губы клиента кисловато сжимались, тотчас не забывала напоминать о преимуществах осматриваемого дома: «интеллигентный район с милыми и замечательными соседями» и «весьма необычная планировка дома».
Впрочем, женщина волновалась напрасно: ему нравилось тут все! Даже школа, располагавшаяся по соседству. Детишки? Да пусть себе галдят!
Припустив в голос немного скепсиса, мистер Уайт спросил вновь, разглядывая при этом высокий потолок с огромной хрустальной люстрой, в надежде на то, что риелтор позабудет о первоначальной цене:
– Так сколько вы хотите за этот дом?
И не ошибся…
– Я могу немного снизить цену… Для вас, как большого ценителя, могу снизить до шестисот пятидесяти тысяч долларов, – сдержанно произнесла женщина.
– Хорошо, – после некоторой паузы произнес мистер Уайт, – меня устраивает эта цена.
Экономия в пятьдесят тысяч долларов весьма прибавила настроение.
Женщина с облегчением улыбнулась:
– Так, значит, мы составляем договор? Дом очень хороший, и мне бы хотелось получить за него задаток, иначе у меня не будет повода, чтобы отказать другим желающим. Сами понимаете…
Обстановка в доме тоже была шикарной, но особенно Уайта впечатлила широкая хрустальная люстра – столь редкостная вещь стоит не менее десяти тысяч долларов, и даже удивительно, что прежние хозяева не забрали ее с собой.
– Конечно, только я сейчас сделаю один предварительный звонок, и мы с вами решим все финансовые вопросы. – Вытащив телефон, он быстро набрал номер: – Руди, поздравь меня, я тут надумал купить дом…
– Мистер Уайт, – взволнованно произнес помощник, – я только что хотел вам сообщить, но с вашим счетом произошли некоторые неприятности.
– О каких неприятностях ты там еще говоришь, черт возьми? – резко отозвался мистер Уайт. – Меня что, взяла в клещи налоговая служба?! Но я плачу им…
– Дело в том, что с вашего счета пропало три миллиона долларов!
– Что?!
– Это так, мистер Уайт. Вы распорядились провести сегодня перечисление за первую партию процессоров, но денег не хватило, вот так и обнаружилась пропажа.
– Может, ты провел еще какие-нибудь платежи, а потом позабыл, – попытался зацепиться за призрачную надежду Уайт. – Вспомни!
– Это невозможно. Вы же сами знаете, что каждое перечисление строго документируется. Я хотел спросить у вас о том же самом. Может, вы делали какие-то распоряжения, помимо нашей бухгалтерии?
– Я ничего не делал, черт возьми!
– Как же в таком случае поступать дальше? Может, у вас будут какие-то особые распоряжения?
Мистер Уайт по праву считал себя успешным бизнесменом. Его филиалы были разбросаны по всему миру. Торговля компьютерами вообще очень прибыльное предприятие, теперь без них невозможно представить даже ночлежку для бездомных. Чаще всего сделки он заключал с крупными корпорациями, нередко договаривался с главами министерств, и его контейнеровозы, загруженные на многие миллионы долларов, ходили по всем океанам, доставляя в срок заказанный товар. По большому счету, потеря в три миллиона долларов не угробит его бизнес, она будет даже где-то незаметна в масштабах его предприятия. Но правила бизнеса учат тому, что мелочей не бывает и за небольшой тратой непременно последует куда более значительная. Так что следовало разобраться незамедлительно. Странно было другое: деньги пропали именно со счета банка «Империал», считавшегося одним из самых надежных в мире.
– Сделай вот что… Извести о пропаже денег президента банка. И скажи, что о случившемся мы должны поставить в известность своих партнеров.
– Непременно, мистер Уайт, – охотно отозвался помощник.
– Еще скажи, что мы замораживаем в его банке все свои счета и переводим свои активы в другой банк… Более надежный!
– Хорошо, мистер Уайт.
Отключив телефон, мистер Уайт облегчения не испытал. Наоборот, его плечи как бы еще более ссутулились, как если бы он взвалил на себя еще одну трудноразрешимую проблему. Ее следовало преодолевать. В нынешнее время нельзя быть ни в чем уверенным, даже в переводе собственных средств. В какую же клоаку превращается привычный удобный мир! Даже банк «Империал», такой же незыблемый, как и весь мировой капитализм с его многовековыми традициями, вдруг потерял доверие вкладчиков. Завтра же об этом будут знать все его клиенты!
– Так мы будем заключать сделку, мистер Уайт? – осторожно спросила риелтор, о существовании которой за время разговора он успел позабыть.
– Конечно, – невесело буркнул мистер Уайт, – я привык забирать то, что мне принадлежит.
– Вот и прекрасно.
– Аванс вы получите сегодня же… Впрочем, нет, лучше завтра вечером. У меня возникли кое-какие трудности, мне нужно будет разобраться с текущими делами.
– Это совершенно неважно, мистер Уайт, мы даже согласны немного подождать, к нам не каждый день приходят столь уважаемые клиенты.
Осталось тридцать шесть часов
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату решительным шагом вошел президент банка Энтони Конорс. Все присутствующие невольно повернулись в его сторону. Такого поворота событий не ожидал никто. Должно было произойти нечто исключительное, чтобы он спустился с заоблачных высот. Выглядел невероятно хмуро, что делало его на несколько лет старше, чем он был в действительности, а ситуацию более драматичной.
– Господа, я вам не помешал? – спросил он, обратившись к Анри Обрайну.
– Нет, Энтони, все в порядке, – бодро отвечал Анри Обрайн, стараясь не выказать удивления. – Мы как раз обсуждали наши вопросы, и твое появление будет очень кстати. – Улыбнувшись, добавил: – Мне неудобно предлагать тебе стул, потому что все здесь вокруг принадлежит тебе, мы сами находимся у тебя в гостях… Но вот здесь есть свободное место, – показал он на диван, стоявший подле стены.
– Я ненадолго, – отмахнулся президент. – Ты знаешь, сколько осталось до открытия Нью-Йоркской биржи?
– Мы ведем счет на часы. Осталось тридцать шесть часов.
– Все верно. Именно так. Только хочу тебе сказать, что теперь еще меньше. Буквально несколько минут назад я разговаривал с двумя солидными вкладчиками, с их счетов пропали крупные суммы… Не буду углубляться в цифры, но суммы весьма впечатляющие… Первый из них руководитель автомобильного филиала «Мицубиси» в Америке Акира Нишикава. Вторым будет бизнесмен Уайт Стивен, крупный поставщик компьютерной техники. Они вынуждены незамедлительно прервать с нашим банком все финансовые операции и сообщить о случившемся своему руководству и партнерам. Все это будет известно уже завтра. Так что конец света наступит для нас уже завтра. Когда материалы просочатся в печать, то нашему банку наступит конец!
– Нельзя ли как-нибудь повлиять на них?
– С Акирой Нишикавой я еще могу как-то договориться, мы с ним дружим давно, в хороших приятельских отношениях, но вот со Стивеном Уайтом дело обстоит сложнее. Не исключаю, что к исходу следующих суток о проблемах нашего банка будут знать все! У вас есть какое-нибудь свежее решение, чтобы хотя бы как-то оттянуть этот срок?
– Нам нужно немедленно найти этого кукловода, а это можно сделать только в одном случае: арестовать всех подозреваемых.
– Решение разумное, – согласился президент банка. – Чем скорее вы произведете аресты, тем быстрее они заговорят. Не буду вам мешать, господа… Полагаю, вы знаете, что следует делать.
Энтони Конорс вышел, мягко прикрыв за собой дверь.
Анри Обрайн посмотрел на часы – до селекторного совещания оставалось две минуты. Нажав на кнопку, включил видеосвязь. С восьми мониторов, установленных на длинных столах, на него смотрели руководители подразделений в Европе.
– Господа, давайте не будем размениваться на обычные любезности, – заговорил Анри Обрайн, давая понять, что время дорого. – Нужно немедленно арестовать всех подозреваемых! И допросить их самым тщательным образом. Потом всех подозреваемых мы переправим в Америку. Если они что-то утаили, то здесь мы уже сумеем развязать им языки. Вопросы есть?
– У меня есть только один вопрос, господин помощник директора, – откликнулся начальник немецкого филиала.
– Слушаю тебя, Отто?
– Для ареста нужны серьезные основания. Какая причина в этом случае?
– Ты меня удивляешь! Оснований больше чем достаточно. А телефонные опросы по украденным деньгам – это для тебя не является основанием?
– Да, сэр, это основания, – тут же отреагировал директор немецкого подразделения, – все эти разговоры мы записывали. – К тому же двое вкладчиков уже сделали заказ на получение украденных денег.
– Ну, вот видишь! Оснований больше чем достаточно. Важно только захотеть действовать! Все, конец связи! У нас с вами много работы!.. А ты, Давид, – посмотрел он на заместителя, – свяжись с нашими зарубежными коллегами из Мексики и Израиля, пусть тоже арестуют подозрительных вкладчиков.
– Точно так, сэр!
– А я распоряжусь, чтобы арестовали американских вкладчиков. Кажется, их трое?
– Точно так, сэр!
* * *
Отыскав в списке контактов Диану, Виталий нажал на кнопку.
– У тебя все в порядке? – бодро спросил он.
Всего-то короткая пауза, всего-то небольшая заминка, которая искушенному слушателю может сообщить о многом.
– Даже лучше, чем ты думаешь, – прозвучал неожиданно бодрый голос. – Разве могут быть плохи дела у женщины, которая в ближайшие несколько часов станет богатой?
– Это ты верно сказала. Деньги уже заказаны? Когда ты их получаешь?
– Сегодня после обеда. Когда ты подойдешь?
Виталий внимательно вслушался в ее голос, пытаясь отыскать в интонациях фальшь. Однако ничего не находил. Все было обыкновенно, просто, как если бы беседовали старинные друзья, договорившиеся отобедать где-нибудь в ближайшем кафе.
– Подойду после обеда. Жди меня. И еще вот что, Диана, возьми билет в Афины. Проведешь там немного времени, скажем, с недельку, и когда все успокоится, вернешься.
– А почему именно в Афины? – удивилась женщина.
– Так надо. Мне понадобится твоя помощь еще в одном щекотливом деле, – не стал вдаваться в подробности.
– Хорошо. Я готова.
Что же его так волнует? Ответа не находил. В душе поднялась какая-то муть: завихрилась, завертелась и тотчас осела в углах, оставив неприятный осадок от состоявшегося разговора. Швырнув телефон в близстоящую урну, он потопал к машине.
Сев в салон, он отъехал на достаточно большое расстояние, затем остановил машину и позвонил:
– Кристофер, деньги заказал?
– Заказал, как мы и договаривались, – прозвучал поспешный ответ. – Так когда мы встретимся?
Куда подевалась его неспешная размеренная речь? Такое впечатление, что кто-то с силой тряс его за шкирку. Возможно, что так оно и было.
– Давай сделаем вот что, я сейчас нахожусь в Италии. Потом должен буду подъехать в Афины… У меня тут будут кое-какие финансовые дела. Встретимся послезавтра там. Получай деньги и покупай билет! В Афинах тебя ожидает один приятный сюрприз. И смотри, не потрать мои деньги!
Прозвучал столь же торопливый ответ:
– Как же можно!
– Вот и отлично!
После разговора Виталий Патулов почувствовал невероятное облегчение. Здесь не нужно заниматься волхованием, все ясно и так! Кристофер Шрайбер находился под присмотром полиции. А короткого разговора вполне хватит, чтобы хоть как-то запутать следы.
Открыв крышку телефона, Виталий извлек из него сим-карту и сунул ее в карман. Телефон, совсем новый, купленный накануне, без сожаления швырнул на газон. Будет для кого-то неплохим подарком.
Завел двигатель и, нажав на газ, отъехал от места – береженого бог бережет. Кто знает, какая у них там пеленгующая техника. Может, успели уже засечь и сейчас к месту разговора уже мчатся экипажи полиции. Покрутившись по городу и не обнаружив за собой слежки, поехал к дому.
