Глава IV
На следующий день, уже официально, на двух машинах, оперативники выехали работать.
В начале улицы Первомайская, которая лет десять назад была двухполосной, с разделительной аллеей, транспортной артерией города, располагался стихийный рынок. Несколько лоточных рядов, пара обязательных мангалов, галдящие продавщицы, с десяток покупателей, большей частью военных. Стандартная картина рыночной экономики чеченской республики.
— Дедка видишь, усохшего, — показал на самый дальний лоток Катаеву Рябинин.
Они сидели в машине, рассматривая «толкучку». Остальные опера вышли к лоткам, глазея по сторонам и вяло общаясь с торговками. Сквозь запыленное лобовое стекло, Костя разглядел метрах в тридцати от их УАЗа, старую школьную парту, заставленную пивом и бутылками с более крепким алкоголем. За ней, ссутулившись, на перевернутом ящике, сидел действительно «усохший» аксакал, равнодушно смотревший на дорогу.
— Вижу… Это что и есть «барабан»? — недоверчиво покосился Костя на Рябинина.
— Да нет… Так… «человек — маяк»:
Сергей взял секундную паузу; закурив сигарету:
— Костян, ты сейчас подойдёшь к нему, спросишь есть ли пиво «Будвайзер»… Лучше пару раз переспроси… Если он врубится, а он должен, то скажет тебе, что скоро… Ну, там, назовёт день какой-нибудь, подвезут… Значит в этот день, тот, кто нам нужен выйдет на связь… Понял?
— Как всё сложно… Юстас — Алексу…
— Это не наше условие… — сплюнул табачную крошку Сергей, — да, вот ещё… — он, достав из-под бронежилета, протянул Косте «краповый» берет.
— Это ещё зачем? — не торопился брать тот, — вдруг меня настоящие «краповики» срисуют… Ещё сдавать заставят…
— Отмажем… — хохотнул Сергей, — а, дед, кому надо, тебя распишет… Молодой, крепкий, «краповый»… Быстрей нарисуются…
— Маскарад, бл… — Костя, скосил берет, по-визиревски, налево, — дай тогда твою СВУ, для завершения образа.
Когда Катаев, подошёл к прилавку, старик молча, ничего не предлагая, поднял на него глаза. Сзади Костину спину контролировал Долгов — обязательное условие безопасного чеченского шопинга.
— «Будвайзера» нет? — глядя в пустые старческие глаза, спросил опер. Вместо ответа, продавец встал со своего ящика и, слегка перегнувшись, осмотрел батарею бутылок. Потом отрицательно помотал головой. Думая, что его не понимают, Костя сделал ещё один заход:
— Брали у тебя уже… Неужели нету больше, а? «Будвайзер»…
Старик, малость ожил и окинул взглядом покупателя, на долю секунды, задержавшись на головном уборе.
— Дэнь-два… Назрань, там… Привэзут… — вернулся в исходное положение на ящик старик.
— Тогда «Оболонь» продай, — подал ему деньги Костя.
— Бэри с прилавка, — не глядя на номинал, засунул дедок, купюры за отворот куртки.
В разрезе лацканов, когда стариковская рука выскальзывала обратно, Костя успел разглядеть тычок антенны радиостанции.
Уходя от торговой точки, опер понял истинное значение безразличного отношения к выручке и пристального интереса к проезжающему транспорту. Действительно и нашим, и вашим.
— Сработало? — спросил Сергей, когда Костя сел на пассажирское сиденье.
— Дэнь-два — передразнил деда тот.
Сзади захлопали дверцы УАЗа. Парни занимали свои места.
— Ну, теперь в течение двух дней, трёх до пяти вечера около «трёх дураков» ждать, — Рябинин увидел, что во второй машине все расселись и запустил двигатель.
Весь этот день оперативники мотались по городу по заданиям руководства — отвезли отчёт в УВД ЧР, забрали в Мобильном отряде какие-то документы, закинули сухпайки, дежурившим на дальнем блоке, гаишникам. Когда время подошло к пяти вечера решили возвращаться на базу. До восьми часов вечера, до вечерней планёрки — поверки все расползлись по своим делам.
Ваня Гапасько, сдав, привезённые документы, отправился в ОМОН выклянчить пару видеокассет. Катаев и Долгов пропали в спортзале. Бескудников, Поливанов и Рябинин ушли на переговорный пункт. Серёга Капустин и Саня Кочур, оставшись в кубрике, продолжили, начатую ещё вчера, партию. Таричев, купив пару пива на «первомайском» рынке, свалив на задний двор к миномётной батарее, блаженствовал. Сидя на скамейке и вытянув ноги, он маленькими глотками смаковал свежую горечь. Заходящий за горизонт, солнечный диск незаметно утягивал за собой ещё один день командировки. Никого не убили, не ранили, не подорвали. В зоне ответственности Фрунзенского Центра Содействия не произошло никаких ЧП. Посты сменились без проблем. В общем, жить можно.
* * *
В первый день к площади «трёх дураков» никто не приехал. Место так было в народе прозвано из-за скульптурной композиции, символизирующей дружбу трёх народов — русских, ингушей, чеченцев. Когда-то каменные фигуры возвышались над перекрёстком. Сейчас от этого памятника остался лишь фундамент, да элементы нижних конечностей. Новый архитектурный ансамбль — блокпост расположился в этой стратегически важной развязке.
Немного проехав за него, вологжане и остановили свои УАЗики, в ожидании «барабана». Каждый раз, когда мимо них проезжала гражданская легковушка, Рябинин пристально в неё вглядывался. Пока все они равнодушно проскакивали мимо.
Гапасько со своим экипажем сходил на блокпост. Там квартировал омский ОМОН. Парней омичи радушно приняли, напоили чаем, предложили разливного коньяка. Поставив их в известность о том, что придётся помозолить пару дней глаза, опера откланялись.
Так, ни о чём, и прошел день. Рябинин смотрел во все стороны, ожидая появления агента, парни периодически выходили на воздух покурить, особо неусидчивые исследовали местность в округе, благо блокпост готовый прикрыть, был рядом.
К вечеру вернулись на базу.
На следующий день опера вновь приехали на место встречи. В этот раз ждать пришлось недолго. Проезжающая мимо белая «шестёрка» сбросила скорость около стоящих на обочине УАЗов. С пассажирской стороны легковушки опустилось боковое тонированное стекло. В проёме показался профиль типичного представителя северо-кавказских народов, с, обязательно изломанным ухом, борца.
— Оставайтесь на месте, — бросил в радиостанцию Рябинин экипажу второй машины и добавил для своих, — едем за ними, Саня…
Сидящий за рулём Долгов, завёл двигатель и плавно вырулил за удаляющейся «шестёркой». Прокатившись метров сто, она свернула направо и съехала с дороги. Перевалившись через тротуар, заехала за заброшенный кирпичный гараж.
— Саня, движок не глуши… Бес, Ваня около машины пасите… Костя за мной, — распорядился Рябинин и, щелкнув затвором, поставил СВУ на предохранитель.
Вдвоём с Катаевым они пошли к гаражу. Из-за его угла, несколько напряжённо, но с улыбкой, вышел небольшого роста крепыш и, протянув руку для рукопожатия сказал:
— О-о, Сергей! Снова к нам приехал? Засасывает, да?
Рябинин, тоже улыбаясь, ответил:
— Так ведь дома скучно… Жена, дети, работа, пьянство… Кстати, Костя, — представил он Катаева.
Мазнув его взглядом, крепыш подал сухую крепкую ладонь:
— Иса.
— Тимур! — повернувшись к гаражу, крикнул он кому-то.
Оттуда сразу же вышагнул высокий худой парень лет двадцати-двадцати трёх, в, явно не по-размеру, куртке.
«Ствол под одеждой», — автоматически отметил про себя Костя.
— Атойдём, Сергей… Маладёжь спины прикроет, — предложил Иса.
— Давай, — согласился опер.
Неторопливо, словно на прогулке, Сергей и Иса ушли под тень деревьев, оставшихся от некогда красивой аллеи.
Тимур, внаглую, с интересом разглядывал Катаева.
— С «Визиря»? — не выдержав, первый нарушил он тишину.
— Не совсем… Из другой организации, — Костя усмехнулся. Тимуру, наверное, очень хотелось вживую рассмотреть бойцов «Визиря».
— Давно здэсь?
— Не очень…
— Надолго приэхали?
— На полгода…
«Или навсегда», подумалось не к месту Катаеву.
Полминуты помолчали.
— Права нужны? — неожиданно предложил Тимур, — «В» категория?
— В смысле? «Левак»? — не понял Костя.
— Да нэт, нармальные… По всем базам провэдённые, можешь правэрить.
— А кем выданы будут?
— ГАИ УВД МРЭО по Грозному! — гордо сказал Тимур.
Костя задумался. Вторые права не помешают. На всякий случай:
— И сколько?
— Сто пятьдэсят долларов…
— А сроки?
— Днэй дэсят… Палавину сразу, палавину патом…
«Да и «пассажира» этого подтянуть можно. Свои-то данные можно не давать. Да и повод для второй встречи есть…»
— Ты с Исой постоянно? Или сам по себе? — задвинул пробный шар Костя.
— Иса брэат мой, корочэ, машина мая…
— У меня сейчас ни денег нет, ни фотки… Когда словимся-то?
Теперь задумался Тимур. Поправив что-то тяжёлое под курткой, он присел на корточки.
— Чэрез два дня сможешь за «Грозэнерго» подъехать, — после короткого мыслительного процесса, вскинул глаза Тимур, — часам к двенадцати?
— Ты на своей будешь? — спросил Костя.
В принципе, место не плохое, безопасное, да и Центр рядом. Тимур кивнул.
— Ты в России-то где живёшь? — как о другом материке, задал вопрос чеченец.
— В Вологде…
— У-у-у, холодно… Там бэлые мэдведи?
— Да нет, до них далеко ещё… Холодней, конечно, чем здесь… У нас ещё снег…
— Может ещё чего надо? — с потаённой интонацией спросил Тимур.
— Ещё «чего», это что? — понимая о чём сейчас пойдёт речь ответил вопросом на вопрос Костя.
— Ну… «Травка»…
— Не боишься, я ведь федерал?
— Так Иса гарантировал… Да у меня, вон, и омские берут, — кивок в сторону блока, — и фэйсы, — неопределённый взмах руки в небо, — и ничего страшного… Она «вэсёлая», все довольны.
— Ну если весёлая… Давай на второй «стреле», — увидев возвращающихся, «старшаков», закончил Тимур, поднявшись с корточек.
— Давай…
«Старшаки» находились в стадии прощания.
— В следующий раз, таким же образом забивается? — пожимая руки, спросил у Исы Серёга.
— Ну да, вэлосипед изобретать не будэм… Да и паду-мать время будэть, — осклабился Иса, на что-то намекая.
Чеченцы ушли за гараж. Там заработал двигатель и его звук удалился. Видимо, за разбитым строением существовала проездная дорога. Думая каждый о своём, Костя и Сергей пошли к ожидающим операм.
— У нас всё спокойно? — доложился Долгов, — как у вас?
Все, включая Катаева, вопрошающе уставились на Рябинина.
— По дороге расскажу, хватит отсвечивать, — запрыгнув за руль, буркнул Сергей и поторопил:
— Цигель, цигель…
По дороге он рассказал, что Иса, с его слов, последнее время с федералами не контактирует. Что-то мутит со скважинами в пригороде. Типа, бизнес, всё хорошо. Но в то же время взял тайм-аут на размышление.
— Скорее всего, будет думать, что с нас выжать можно, — держа руль одной рукой, а другой пытаясь прикурить, говорил Сергей, — кого из «неугодных» сдать… «Кровников» или конкурентов…
— А на хрен нам его «кровники»? — спросил Костя, — мы что киллеры бесплатные.
— Он если сдаёт, то с оружием, «замазанных», охеревших… У тебя-то с молодым что? — уже Рябинин вопросительно посмотрел на Костю.
— Забились через два дня пообщаться…
— О чём?
— Обо всём… Наркота, ксивы левые…
— Что по нему думаешь?
— Хрен знает… Банкующий он. Будем разговаривать… За идею он точно «барабанить» не будет.
— К местным заезжать будем? — напомнил Бес о вчерашних планах. Вчера вечером на планёрке Жоганюк сообщил, что на начальника Фрунзенского РОВД было совершено покушение. Начальник тяжело ранен, водитель убит. Стреляли с двух автоматов где-то в Черноречье. Поэтому надо съездить в отдел, проявить, так сказать, заинтересованность. Попросить ориентировки и, вообще, обозначиться. Одно ведь дело делаем. Сам полковник сослался на встречу проверяющих из Ханкалы и, оставив при себе Кутузова, засел с утра в кабинете, обложившись бумагами.
— Давай заедем, — Рябинин проскочил поворот на ПВД, — Сань, ты тогда Ваньке крикни по рации, что на «Минск» едем…
Фрунзенский РОВД располагался на тихой улочке, примыкавшей к седьмой горбольнице. Чеченские милиционеры сознательно сделали её тупиковой. Практически сразу после здания РОВД, перегородив проезд, вросли в землю фундаментные блоки. Сквозной проезд по улице исключался, как и возможность, проскочив мимо отдела пострелять из автомобиля. Да и сам непосредственный подъезд блокировался шлагбаумом, в который сейчас и упёрся УАЗик Рябинина.
Увешанный оружием, гранатами, ножами постовой с независимым видом направился к машине. Не ожидая вопросов, Сергей показал удостоверение и вкладыш, спросив начальника КМ.
— Машину здэс оставляйтэ… — указав в сторону парковки, постовой отошёл в тень кирпичной стены.
— Толпой, наверное, роиться не будем, — Катаев решил не выходить, свесив ноги в открытую дверцу, — кто пойдёт-то?
— Бес, сходи ты… Прорисуйся, — Рябинин забрал из рук Бескудникова незажжённую сигарету, — а мы покурим пока…
Саша нырнул в открытую дверцу и, порывшись в бардачке, выудил оттуда, слегка потрёпанный ежедневник:
— Для солидности… — пояснил он.
Сходить с ним вызвались Гапасько, Таричев и Капустин, подзаскучавшие от двухдневной тусовки, в ожидании «барабана»: Рябинин, присев на корточки, закурил. Остальные, проводив глазами «ходоков», наслаждались нежарким весенним солнцем. Разговаривать не хотелось, тяжесть бронежилетов хоть и создавала дискомфорт, но непривычная для Грозного тишина его компенсировала.
Вернувшиеся через полчаса опера, сославшись, что не с руки обсуждать, полученную от местных коллег информацию, под их же окнами, залезли в машины. В этот раз, никуда не заезжая, машины тронулись на базу. День уже переполз шестичасовую отметку, в восемь начинался комендантский час.
За вечерним чаем, для аппетита дополненного парой бутылок местной 30-градусной водки, Бескудников рассказал о первом опыте общения с местными операми.
— Всё они знают! — сокрушался он, размахивая кружкой, — только не говорят ничего… Бошками качают, да языками цокают…
Длинный стол, в небольшом помещении, отгороженном от спального пространства кубрика, собрал почти весь оперсостав. На огонёк завернул и Миша Кутузов, выкативший из своих запасов пузырь «Смирновской».
— … И чем мы должны им содействовать, если они глухарятся, — продолжал возмущаться Саша, — на хер такое взаимодействие!
Бес опрокинул в рот маявшуюся в кружке водку.
— Я по новому в отчётах отмечаю совместные выезды на место происшествия, обмен информацией, — возразил ему Кутузов, — руководству достаточно…
— Анатольич, но это же лажа! — вмешался Рябинин, выпивший триста и, «обидевшийся за державу», — кому на хрен эти отчеты нужны… «духов» хлопать дали бы…
— Тебя, Сергей, особо не трогают, не напрягают, — резонно оппонировал Миша, — что ещё надо-то? Полгода и домой…
— А-а-а! — Рябинин отмахнулся и принялся разливать водку по разномастным посудинам.
Костя выпил последнюю и встал из-за стола. Начинался пьяный диспут, а завтра дежурить, поэтому вступать в полемику и, соответственно, в продолжение пьянки не хотелось. Да и сонная доза звала на боковую.
В кубрике, привычно расположившись перед телевизором, сидели Гапасько и Липатов, опера по розыску, скорешившиеся в первые полчаса командировки, едиными взглядами на жизнь. На ночь, по словам Гапасько для профилактики застоя, мужики просматривали немецкую порнуху. Самое интересное, что они очень внимательно следили за её сюжетом. Минут пять постояв перед экраном, так сказать попрофилактировавшись, Костя ушёл к своей кровати. В силу возраста, ему было двадцать четыре года, пяти минут «профилактики» было достаточно. Засыпал Катаев под ритуальную ночную стрельбу. «Точка» или «Скала», а может какой-другой пост, на всякий случай, постреливали в ночь для острастки, а может чтобы самим не уснуть. Настоящих нападений на посты, как при штурме, год назад, давно не было. Так, дадут пару очередей по блоку и уходят. Ну а посты, потом по часу успокоиться не могут. Лупят от души, корректируют друг друга, направляющими трассерами…
