Книга: Логово «ВЕПРЯ»
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Больницу, в которую доставили Зотина, удалось установить очень быстро — Колчак воспользовался услугами Алексея Прохоровича Киселева и уже наутро знал, где лечили чудом оставшегося в живых клиента. Теперь следовало разработать наиболее правильную тактику нового покушения, чтобы оно обязательно стало успешным. А, кроме того, на шее висел еще «конторский» клиент, от которого только одна головная боль и куча неприятностей. Надо как-то постараться разорвать круг неудач и вырваться из него, иначе они грозили задавить.
Вырываться из очерченного судьбой огненного круга Колчак щедро предоставил Васину и Бешеному: они напортачили, им и исправлять. Он с удовольствием отправил бы вместе с ними и Мишку Круга, но тот парился в тюряге, откуда ему лучше бы уже никогда не выходить. На этот счет Маркин успел кое с кем перекинуться парой слов и теперь считал убытки, которые нанес ему Круг. Пришлось заплатить не только за вечное молчание Мишки, но и за адвоката: нельзя же вызывать подозрения, пусть защитник посуетится. А нанимать пришлось не дешевенького. Так пусть хоть эта, отнюдь не сладкая парочка хоть что-то сделает!
По уже испытанной методе Бешеный предложил караулить у больницы. Скрепя сердце Васин вынужденно согласился — не соваться же прямо в палату, чтобы всадить в клиента пулю? Там полно людей, а это прорва нежелательных свидетелей. И вообще слишком многое не нравилось Евгению, в том числе не только ситуация, но и навязанный шефом напарник.
Однако если сидишь по шею в дерьме, то чирикать не пристало, и киллер уже в который раз пожалел, что не рискнул тогда в подъезде и не прострелил везунчику башку — теперь с ним не пришлось бы возиться. Правда, Колчак все равно повесил бы ему на шею шустрого клиента, с которым так и не сумел сладить Круг, но в любом случае — один это не два! Самое противное, что совершенно неизвестно, где второй, и даже Григорий со всеми своими связями и давлением на заказчика, с целью получить от него дополнительную информацию, никак не мог это узнать.
Поэтому Евгений попросил у Колчака два мобильных телефона и предложил разделиться: сначала Бешеный дежурил у больницы, а он у дома «конторского», а на следующий день они менялись, дабы не примелькаться. Николай использовал ту же машину, которую дал Маркин — она ментам неизвестна, — а Васин работал на своей. Каждый получил фото незнакомого объекта — и вперед! Если чуть что, то один немедленно должен вызвать другого. Но лучше при обнаружении клиента действовать наверняка!
Естественно, у Григория нашлись возражения, но его удалось уломать и уговорить принять предложенный план, который, если положить руку на сердце, не нравился и самому Васину, хотя именно он его и придумал. Но что еще оставалось в их положении? Покончить бы хоть с одним, а потом можно заняться и другим.
В тот день Бешеный торчал напротив ворот больницы. Он уже досконально обследовал двор и убедился, что с больничной территории есть несколько выходов, но наблюдать за всеми сразу он при всем желании не мог и предпочел оставаться у центральных ворот.
Если Колчаку так надо, чтобы клиент ненароком не упорхнул, то пусть даст еще людей, а коли их нет, то пусть все идет самотеком. Киллер свято верил в слепую судьбу: если она против человека, один раз уже счастливо избежавшего смерти, то никакие силы его больше не уберегут. Но если судьба не готова отдать клиента, то где и как его не карауль, все впустую: хоть полк поставь, он непременно упорхнет.
Наблюдательный пункт Бешеный устроил на другой стороне улицы, откуда хорошо просматривались ворота и значительная часть захламленного больничного двора. Устраиваясь с комфортом, Николай прихватил бутерброды и термос, лишнюю пачку сигарет и добыл полевой бинокль — оптика настолько приближала все предметы, что, казалось, можно разглядеть даже прыщик на носу больничного вахтера, усердно собиравшего мзду за въезд на территорию. Беспрепятственно он пропускал лишь машины скорой помощи.
От нечего делать киллер немного понаблюдал за ним и желчно подумал: менты пока не догадались сюда наведаться — такая дичь, как больничный вахтер на въездных воротах, как раз по их гнилым зубам, поскольку кого посерьезней они взять уже не могут. По его мнению, и Мишка Круг попался им просто дуриком. Вел бы себя умнее, так и клиента бы завалил, и сам остался на воле. О собственной неудаче, когда он потерял «конторского» во дворе среди частных гаражей и практически беспрепятственно позволил ему уехать на малолитражке, — по всей вероятности, она там его ждала, — Бешеный старался не вспоминать. Правда, он не раз силился восстановить в памяти номер машины, но не удалось. Тогда он плюнул на это дело и постарался накрепко о нем забыть.
К тому же теперь навалились новые заботы, вставать приходилось рано, чтобы успеть занять свой пост ни свет ни заря, а ложился поздно, поскольку Васин, присвоивший полномочия старшего, требовал дежурить чуть ли не до полуночи.
Красный жигуленок Николай заметил во время послеобеденного перекура, — он только съел бутерброды и выпил горячего кофе из термоса, как около больничных ворот притормозила машина и из нее вышла дамочка. Бешеный поднес к глазам бинокль и решил: бабенка еще ничего, так сказать в соку. Куда она, интересно, в больницу? Но почему не заезжала во двор или еще не знала, что нужно сунуть вахтеру деньги?
Лениво наблюдая за дамочкой, он проводил ее глазами и отметил, что она подошла как раз к тому корпусу, где лежал клиент. На руке у женщины висело свернутое темное пальто или плащ, и это еще больше заинтересовало Бешеного. Он потушил сигарету и прилип к биноклю. Почему она не входит внутрь, почему?
Буквально через пару минут все разъяснилось — из дверей корпуса выглянул мужчина, дамочка сделала ему призывный жест, он шустро подбежал к ней, надел носки и накинул плащ. Она взяла его под руку, и парочка направилась к воротам.
«Черт, как на клиента похож», — подумал киллер и на всякий случай достал фото, чтобы ненароком не обознаться и опять не попасть впросак. Если это он, надо немедленно замочить обоих!
Посмотрев на фотографию, Бешеный обалдел: клиент сам пер ему в руки! Значит, он сбежал из больнички? Ладно, отчего он так поступил разбираться некогда, надо действовать, действовать! Но как, если смазливая дамочка поставила свой жигуленок недалеко от автобусной остановки, а там, как на зло, скопилось множество людей, ожидавших транспорта.
Николай схватил трубку мобильного телефона и, торопливо тыкая пальцем в кнопки, набрал номер Васина: если он старший, пусть и принимает решение. Тогда вся ответственность на нем!
— Алло! — едва дождавшись ответа, закричал Бешеный. — Клиент уходит!
— Ты чего городишь? — не понял Евгений. — Он же лежит!
— Лежал, — зло поправил его Николай. — Баба за ним приехала на красных «жигулях». Сейчас через двор идут. Она ему плащ привезла, думаю, уедут вместе.
— Как там обстановка? Остановить сможешь?
— Вряд ли, — честно признался Бешеный. — Рядом остановка автобуса и полно народу. Засекут.
Васин ненадолго замолчал, видно, переваривал полученную информацию и принимал решение. Наконец он сказал:
— Проводи их и постоянно держи меня в курсе. Если приведут на адрес, объясни где, я подскочу.
— Ладно!
Николай отключился от связи и повернул ключ зажигания: в чем в чем, а в здравом смысле Женьке не откажешь. Что делать, если бы он велел переть буром и любым способом замочить клиента и его бабу? А не выполнишь, могут и тебя вместо них послать к праотцам!
Пока парочка усаживалась в «жигули», Бешеный успел вывести машину и ловко пристроился в хвост ничего не подозревавшим беглецам. Вскоре выяснилось, — дамочка ездила очень осторожно, соблюдая все знаки и правила движения. Это только порадовало Николая — следить за такими одно удовольствие.
Красный жигуленок привел киллера за собой в Южное Измайлово. Входить следом за клиентом и его подругой в подъезд Бешеный не решился. Он остановил машину поодаль, вновь взял трубку и набрал номер Васина. Тот ответил почти сразу.
— Мы в Измайлово, — сообщил Николай. — Если хочешь подскочить, то выруливай на Энтузиастов и качай почти до конца, а там около универсама развернешься и направо. Пиши адрес…
— Что они делают? — поинтересовался Евгений.
— Откуда мне знать? — разозлился Бешеный. — Я что, экстрасенс? Вошли в подъезд и все, я за ними не совался.
— Подъезд не проходной?
— В таких домах проходных не бывает. И не бросят же они машину? Небось не миллионеры.
— Откуда нам знать, — философски заметил Васин. — Ладно, жди, я приеду. Если они куда рванут, не упускай и будь на связи.
Появился он примерно через час, когда Николай успел уже еще разок перекусить: у него всегда так на нервной почве — поскольку стоило хоть немного понервничать, как немилосердно хотелось жрать.
— Ну что тут? — усевшись в машину Бешеного, мрачно поинтересовался Васин.
— Ничего, — прикуривая, буркнул Николай. — В квартире, наверное, сидят.
Евгений понял: говорить на эту тему бесполезно — напуганный задержанием Круга его бывший подельник ни за что не сунется за клиентами в квартиру. А как заманчиво пришить их там, прямо в гнездышке.
— Вон она, гляди! — Бешеный показал сигаретой на появившуюся дамочку. — Куда-то собралась?
— Жди тут, — приказал Васин. — Если клиент выйдет, действуй по обстоятельствам, а я ее провожу.
Николай вяло кивнул. Его новый напарник побежал к своей машине и выехал следом за красными «жигулями» дамочки. Опять потянулись долгие часы ожидания. На всякий случай Бешеный проверил револьвер, но клиент не появлялся и, скорее всего, даже не собирался выходить на улицу.
Наконец появились красные «жигули». Женщина вылезла из них, тщательно заперла дверцы, потом вытащила из багажника большой узел и вошла в дом. Следом за ней заскочил в подъезд Васин, и Николай подумал, что тот решил вместе с бабой войти в квартиру и там замочить любовничков, однако ошибся.
Вскоре Евгений появился вновь и забрался в машину Николая. Тот молча вопросительно посмотрел на него.
— Она в больнице вещи забирала, — объяснил Васин. — Подъезд, зараза, неудобный. На четвертом этаже их квартира, но коридорная система и вход еще за одной дверью. Я не рискнул.
— И чего теперь будем делать? — уныло спросил Бешеный.
— Ждать! Ждать удобного момента, чтобы действовать наверняка!..
Отпуск у Ольги кончился, и она вышла на работу в салон красоты, как привычно именовала лечебно-косметическое заведение с разными премудростями, как обещала реклама, способными сделать женщину более привлекательной: саунами, бассейнами, умелыми массажистами и парикмахерами. По вечерам Юрий ее встречал, благо это недалеко, в центре, а туда от ее переулка полчаса пешком. Естественно, если знаешь, как дойти, а Бахарев знал очень хорошо.
Обычно он ждал подругу на улице, потом они гуляли, заходили в магазины и возвращались домой, ужинали на уютной кухне и наступала ночь любви. Иногда Юрию казалось: все лишь волшебный сон, который может внезапно кончится, и он никогда не узнает — что же дальше? Наверное, не зря все сказки и романы кончались одним и тем же — свадьбой влюбленных героев и никогда не рассказывалось о рутине повседневной семейной жизни и воспитании детей, бессонных ночах, болезнях, ссорах и изменах. Что ждет его и Ольгу в будущем? Раньше он не задумывался над подобными проблемами, но когда встретил женщину, завладевшую его сердцем, захотелось предложить ей свою руку, — сердце и так у нее, — чтобы волшебная сказка продолжалась столько, сколько отпустил им Бог. И он дал себе слово в самое ближайшее время серьезно поговорить с Ольгой. Неужели она ему откажет?..
Сегодня Юрий, как обычно, гулял по тротуару около салона, однако мысли его были далеки от волшебных радостей любви. Рука почти зажила, и пора звонить Чуенкову, чтобы получить новое задание, но… не хотелось!
Бахарев не видел никакого толку от их практически бесплодных усилий. Наверняка, все опять закончится точно так же, как уже не раз и не два заканчивалось до этого. Вспомнить хотя бы некогда знаменитое «хлопковое дело» — кто ответил, куда ушли миллиарды, потраченные на закупку не существовавшего хлопка и производство из него несуществующих тканей? Никто не ответил и никогда не ответит, так же, как на вопрос — куда подевались огромные суммы в долларах, вырученные за продажу нефти во времена правления большевиков. И где теперь те, кто вел разработку по этим делам, желая получить ответы на жгучие вопросы? Появление Ольги прервало невеселые размышления. Он нежно поцеловал ее, взял под руку, и они вышли на Мясницкую, чтобы по ней пройти до Чистых прудов, а там по бульвару до переулка, где стоял дом, теперь ставший для них общим.
— Мне сегодня позвонила одна знакомая, — рассказывала дорогой Ольга. — У нее серьезное дело.
— А-а, — иронично усмехнулся Юрий. — Обычный женский треп. Где-нибудь вскочил прыщик или вырос волосок, вот и все.
— Не знаю, может быть так, а может быть и нет? Она просила вечером перезвонить.
Бахарев не ответил: настроение у него отчего-то вновь испортилось, словно в предчувствии грядущих серьезных неприятностей, и вечер, считай, испорчен, поскольку Ольга засядет за телефон, а что такое разговоры с подругами, известно каждому мужчине. Но не скандалить же из-за этого пустяка? Жизнь и так удивительно коротка и те, кто мудрее, понимали это раньше остальных и переставали растрачиваться по пустякам. Не лучше ли уподобиться мудрым?
После ужина Ольга действительно забралась с телефоном на диван — постоянная клиентка, уезжая отдыхать за границу, оставила ей мобильный аппарат — и теперь подруга устроилась с комфортом.
«Значит, надолго», — решил Юрий и пошел на кухню смотреть телевизор, не желая мешать свободному словоизлиянию, которое наверняка затянется допоздна. Но он ошибся: примерно через полчаса Ольга появилась на кухне и вид у нее был немного растерянный.
— Ты можешь выключить телевизор и уделить мне десять минут? — попросила она.
Бахарев молча нажал кнопку на пульте, и экран погас. Ее тон несколько озадачил его: что такое поведала подруга, сумев настроить Ольгу на столь несвойственный ей полуофициальный тон?
— Я тебя слушаю.
— Право, не знаю, как начать, — она села напротив него. — В общем, это касается твоей службы.
— Да? — удивился Юрий. Честно говоря, грешным делом он подумал, что подружка напела Ольге какие-нибудь байки про мужчин-обманщиков, у которых жены и семеро по лавкам, а они облапошивают доверчивых дурочек, специально не показывая им паспорт с штампом. Но насчет службы это поворот, которого он никак не ожидал. — В чем дело?
— У Маши, — это моя знакомая, — есть приятель, ну, можно сказать близкий друг. Он недавно вернулся из командировки в республику Южных Предгорий.
Бахарев сразу же заинтересовался: опять след гор? Очень любопытно!
— Недавно он просто чудом избежал смерти: его чуть не убили, — продолжала Ольга.
— Ну, там это не мудрено, — заметил Юрий. — Война, есть война, что бы ни твердили по телевизору и в газетах.
— Да нет, ты не понял! Его хотели убить здесь, в Москве, уже после возвращения. Прямо в подъезде киллер выстрелил ему в сердце, но спасла лежавшая в кармане медная иконка: приятель Маши как раз забрал ее из ремонта.
— Пуля попала в нее? — догадался Бахарев. — Но все равно, он, наверное, еще лежит в больнице, если все случилось недавно. Когда это произошло?
— Несколько дней назад, а из больницы он сбежал, Машка его забрала к себе домой.
— А кто твоя подруга Машка? Ты, конечно, извини, что я ее так фамильярно называю.
— Она администратор в бутике.
«Все правильно, — подумал Бахарев. — Круг общения у женщин довольно специфичен, но не менялся в любые времена: портнихи, модистки, косметологи, гинекологи. Интересно, что же понадобилось от меня приятелю Марии из бутика: хочет, чтобы контрразведка нашла покушавшегося на его жизнь, поскольку милиции это вряд ли удастся?»
— Прекрасно, и чего ее приятель хочет? Кажется, ты упомянула, что дело касается моей службы?
— Да, Машка говорит: ему стало известно о заговоре и потому его хотели убить.
— Т-а-а-к, — протянул Юрий.
Опять дело повернулось неожиданной стороной: уж не происки ли это противоборствующей стороны, пытающейся поймать его теперь, как говорится, на живца, ловко подманивая упоминаниями о республике Южных Предгорий, заговорах, покушениях и прочем?! Покушение на самого Бахарева не удалось, но у тех, кто его задумал, могло возникнуть желание повторить попытку!
В принципе при уровне современной техники и значительном числе стукачей, густой сетью опутавших город, его могли вычислить и на квартире у Ольги. Тем более, если она сама… Нет, это полный бред, такого просто не может быть! Тогда лучше из окна головой вниз и насмерть об асфальт. Она ни за что не стала бы стучать, или он совершенно не разбирается в людях, а враги при всем желании еще не успели бы его здесь вычислить — слишком мало времени прошло после исчезновения Юрия из их поля зрения.
Но как лихо закручивалась пружина! Естественно, коли у неизвестной Машки действительно есть близкий приятель и с ним на самом деле приключились серьезные неприятности, а все не являлось просто плодом его болезненной фантазии, к тому же подогретой алкоголем. А некоторым и спиртного совсем не нужно — у шизиков свои «манечки», и они с большим удовольствием и даже весьма правдоподобно поведают внимательному слушателю о раскрытии заговоров кровожадных убийц. Однако вдруг все, что передала Ольге ее подруга, это чистая правда? И слепой случай волею судьбы выводил Бахарева на живого свидетеля дел «ВЕПРЯ» или некоей подобной организации?
— Ты поговоришь с ним, поможешь? — нарушила затянувшееся молчание Ольга.
— Пожалуй, да, — согласился Юрий.
— Значит, я могу пригласить их к нам?
— Ни в коем случае, лучше встретимся в городе. Причем место выберу я сам.
— Чего ты опасаешься? — она удивленно подняла брови. — Машка бывала у меня и знает, где я живу.
— Ну и на здоровье. Надеюсь, ты не проговорилась, что у тебя живу я?
— Нет, я только сказала, что у меня есть знакомый из органов госбезопасности.
— Вот и молодец. Когда они хотят с нами повидаться?
— Я так поняла, что чем скорее, тем лучше.
— Резонно, но все равно, встречу лучше устроить не у тебя и не у твоей подруги. Знаешь, на Бронной есть небольшое кафе, давай там.
— Когда?
— Хоть завтра днем. Ты сможешь?
— Да, конечно. Я ей перезвоню?
Юрий кивнул и подумал: очень хорошо бы все обустроить согласно его планам. И отлично, что с ним диктофон — завтра утром он купит свежие батарейки и будет готов пообщаться с неизвестным, чуть не ставшим жертвой заговорщиков. Кстати, в кафе есть второй выход через кухню и раздачу.
День прошел без особых происшествий. Мадам, приютившая клиента после больницы, смоталась к нему на квартиру и привезла кое-какие вещи — Васин сам проводил ее. Однако клиент на улице упорно не появлялся: то ли по причине отвратительного самочувствия, то ли после того, что с ним произошло, боялся нос высунуть? Бешеный начал потихоньку хандрить от безделья и Евгений подумал, что если они тут проторчат впустую еще несколько дней, неизбежна стычка с подельником, который не обладал столь необходимым для профессионального киллера терпением, а постоянно нервно дергался, словно паяц на веревках.
Однако судьба приготовила им сюрприз. В середине следующего дня из подъезда вышла мадам держа под руку клиента, одетого в черные джинсы и такого же цвета кожаную куртку. Николай тут же схватился за наган, но Васин осадил его:
— Не суетись! Во дворе народу уйма!
И действительно, по случаю хорошей погоды во дворе гуляли пенсионеры и молодые мамаши с колясками и веселыми карапузами, а Евгений крайне не любил свидетелей.
— Они сейчас полиняют, — глядя, как клиент и его подруга садились в красные «жигули», зло прошипел Бешеный.
— А мы поедем за ними и посмотрим, куда они направились, — спокойно ответил Васин, — Главное, сейчас их не потерять!
Красные «жигули» как обычно двигались медленно и следить за ними не составляло особого труда. К удивлению Евгения, — он ехал на своей машине следом за тачкой Бешеного, стараясь не выпускать из вида ни его, ни красные «жигули», — мадам потащилась в центр, ближе к Тверской, а потом свернула около «Макдональдса» на Бронную. Чего им там понадобилось? Неужели захотели выпить колы и поесть жареной картошечки?
Наконец, «жигули» остановились недалеко от кафе-стекляшки на углу, где вытягивали длинные шеи не то бронзовые, не то железные птицы. Клиент и его подруга вышли из машины и направились в кафе.
Васин проехал чуть дальше вперед, развернулся и поставил машину так, чтобы, выйдя из кафе, тут же сесть за руль и начать движение. Не покидая салона, он смотрел в окно: куда поставит свою тачку Бешеный? Лучше всего им после дела разъезжаться в разные стороны, причем как можно скорее. Но догадается ли навязанный Колчаком подельник, как и что нужно сделать? Вообще он мало нравился Евгению: Бешеный он и есть бешеный, такую кликуху ему не зря приклеили еще много лет назад — с раздрызганными нервами Николая, да с его «опытом» лучше сразу подаваться в камикадзе, а не в профессиональные киллеры. Если только попробовать использовать Кольку как «человека-торпеду», сделав все его же руками и тут же без жалости отдать на заклание. Так сказать, принести Бешеного в жертву при неблагоприятном раскладе? Но по-умному, чтобы ментам досталось лишь мертвое тело.
Вообще в этом деле Васину не нравилось решительно все, начиная с того, что оно сломало его планы на обещанный Маркиным отдых, который уже просто необходим при таком нервном напряжении, и кончая невероятным, совершенно фантастическим стечением обстоятельств, благодаря которым клиент остался жив, хотя его уже должны зарыть. А он еще разъезжал по городу, сидел в кафешках, а Евгений должен вновь вести за ним охоту.
Он уже не раз думал: неплохо бы, как в Стамбуле, взорвать, к чертям собачьим, красные «жигули», но нет никаких гарантий, что оба, — и клиент, и его мадам, — одновременно окажутся в салоне. Знать бы, что они сегодня отправятся в центр, так еще ночью оставил бы им под днищем подарок. Но машину он не заминировал, а теперь поздно махать кулаками после драки.
Ага, подельник все-таки догадался поставить тачку на другой стороне улицы. Только бы он не увязался за ним, когда придет время разбегаться. Жаль, что нет гранаты — сейчас закинуть бы ее в этот говенный стеклянный домик и преспокойно отваливать, а там все решится и без его участия. Да, граната самое милое дело, но гранаты не было, и Васин начал потихоньку заводиться, но перед делом это недопустимо, и он заставил себя успокоиться.
Тем временем Бешеный ерзал на сидении, не понимая, чего ждал напарник? Клиент и его баба здесь, пора входить в стекляшку, доставать стволы и мочить их!
— И за эти скачки с грабежами нас легавые в тюрьмы запрут, — фальшиво затянул Николай, барабаня пальцами по баранке. Однако тут же оборвал пение и потянулся за мобильным телефоном — позвонить, что ли, Женьке и спросить: чего ждем?
Впрочем, зачем звонить, когда можно просто перейти дорогу и поговорить с ним лично. Так Бешеный и сделал.
Увидев его, Васин недовольно поморщился: даже лишних пять минут потерпеть не может, придурок.
— В чем дело?
— Чего ждем? — мрачно поинтересовался Бешеный.
— Они могли зайти, чтобы купить что-нибудь, — терпеливо объяснил Евгений, — или просто выпить по чашке кофе. А мне не хотелось бы столкнуться с ними в дверях. Ясно?
— Решил убедиться, что они там засели?
— Вот именно.
Васин хотел вытурить его, чтобы не раздражал, но в этот момент Николай оживился и показал на проехавшую мимо малолитражку.
— Во, на такой тогда, во дворе, наш клиент оборвался. И тоже за рулем, похоже, сидела баба.
— Похоже или все-таки была? — с иронией спросил Евгений.
— Не успел разглядеть, — буркнул Бешеный и в возбуждении схватил подельника за руку. — Гляди, наш клиент! Вон, идет к стек ляшке! И баба с ним!
По тротуару к кафе шла молодая пара: темноволосый крепко сложенный мужчина вел под руку грациозную красивую темную блондинку в сером кожаном пальто. Высокие каблучки ее сапожек мерно цокали по асфальту. Мужчина слегка щурился от неяркого осеннего солнышка и что-то говорил своей спутнице, явно выглядевшей озабоченной.
— Ты не ошибся? — недоверчиво протянул Васин.
Действительно, в такое везение просто трудно поверить, чтобы оба клиента сошлись разом в одном месте. Кроме того, очень любопытно узнать: действительно ли это тот самый «конторский» клиент, сумевший перехитрить и Круга и Бешеного? Какая красивая с ним женщина, можно только позавидовать, как некоторым везет.
Вот они шли и ничего не подозревали, а Васин, как посланец судьбы, уже здесь и стоит ему сделать всего несколько движений, как для этих молодых людей свет навсегда померкнет.
— Точно! — Николай заерзал на сидении от нетерпения. — Пошли, я их свинцом в стенку вобью! Больше уже не сорвется!
— Сиди, — остановил его Евгений. — Посмотрим, куда они направились?
— Чего смотреть?
Васин не ответил: зачем вообще разговаривать с дураком? Надо делать дело. Куда пойдет эта парочка? Ага, они тоже вошли в кафе — уж не назначили ли тут клиенты встречу? Надо при случае сказать об этом Григорию: иногда он любит разные подробности и, кстати, очень интересовался «конторским» клиентом.
— Ну вот, а говорят, что фортуна нон пенис! — усмехнулся Евгений, обернувшись к напарнику.
— Чего? — не понял тот.
— Что судьбу, как некий предмет, в руки не возьмешь. Вернее, даже не судьбу, а удачу. Но тем не менее оба наших голубя тут.
— Пошли? — Бешеный поправил висевшую под курткой кобуру нагана и взялся за ручку двери.
— Иди, — нервно зевнул Васин. — Зайди в кафешку и посмотри, что они там делают и кто где сидит. Вернешься, скажешь. Давай, не задерживайся. Да смотри там, лишнего не светись.
— Ладно, — недовольно буркнул Николай и вылез из машины. Вечно Женька умничал и корчил из себя невесть чего. С Мишкой работать было куда проще и легче, чем с этим хмырем, который любил косить под интеллигента. Но посмотреть, что там делали клиенты и чем наслаждались в последние минуты, действительно не мешало.
Проводив глазами Бешеного и отметив, что сам он никогда не поперся бы прямо в кафе, а сначала поглядел вокруг, Васин достал узи и изготовил его к стрельбе. Ну, где этот балабон, почему не возвращается?
И тут, словно услышав его мысли, из кафе выскочил Колька и трусцой подбежал к машине Евгения.
— Ну? — поторопил тот.
— Все четверо сидят за одним столиком, почти напротив входа, — шмыгая носом, доложил Бешеный. — Но в углу два мента жрут.
— В форме? — уточнил Васин.
— Да.
Менты, конечно, не подарок, но глупо ждать, пока они насытятся и отвалят из кафе, поскольку тут же могли отвалить и клиенты, а потом опять ищи ветра в поле? Да что, собственно, менты, — разве они могли предвидеть, что вскоре должно произойти? Не уберешь клиентов, так Колчак на тебя всех собак повесит.
— В общем, так, — деловито сказал Васин. — Даем им минут пять — десять побалакать и входим. Сразу же от дверей начинаем мочилово: тебе «конторский» с бабой, а мне мой. Бей наверняка. Все нужно сделать меньше, чем за полминуты. От кафешки сразу по машинам и на газах дуем в разные стороны. Меня не ищи, я сам позвоню, если понадобишься. Понял? Тогда садись в тачку и жди сигнала…
Брать Ольгу на странную встречу с неизвестным человеком, искавшим контакты с представителями контрразведки, Бахареву очень не хотелось, но ничего не оставалось делать, поскольку он не знал в лицо ни того, кто должен выйти на контакт, ни его подруги.
Дома Юрий заранее приготовил к работе диктофон: нельзя надеяться только на память, да и Чуенкову наверняка станет интересно послушать состоявшийся разговор. Диктофон работал исправно, все вроде бы складывалось нормально, однако на душе словно лежал тяжелый камень и настроение сделалось настолько поганым, что раз или два Бахарев всерьез подумывал отказаться от намеченной встречи под каким-нибудь благовидным предлогом. Но потом все-таки решился пойти.
На место поехали на малолитражке Ольги, причем Юрий настоятельно предложил оставить машину в переулке, немного в стороне от кафе. Когда они шли к стекляшке, он негромко сказал:
— Сегодня разговора может не получиться.
— Отчего? — удивилась Ольга. — Ты не хочешь с ним поговорить?
— Дело не во мне: нас за столиком будет четверо, и вдруг он не захочет откровенничать при тебе или своей подружке? Мы же не знаем, какие тайны он носит в себе?
— Иронизируешь?
— Почему, я вполне серьезно, — заверил Бахарев. — Тогда договоримся с ним о новой встрече.
— Как знаешь.
Они вошли в кафе. Юрий быстро окинул взглядом небольшой зал, отметил двух молодых парней в милицейской форме, сидевших в углу, — наверняка, менты угощались здесь на дармовщинку, — и сразу же обратил внимание на мужчину в черной кожаной куртке: его лицо показалось странно знакомым. Он занимал столик почти напротив входа и сидел за ним вместе с привлекательной молодой женщиной. Не иначе, это Ольгина подруга Машка и ее знакомый?
— Как только я скажу, сразу уходим, — шепнул Ольге насторожившийся Бахарев.
Она с улыбкой направилась именно к той паре, которая привлекла внимание Юрия. Поздоровались, сели за столик, причем Юрий постарался занять место лицом к дверям. Сбоку от него оказался вход на кухню, а чуть дальше, справа, сидели парни в мышино-серой форме с сержантскими лычками на погонах. И Бахарев подумал, что раньше постовые милиционеры избегали подобных мест: доходы им не позволяли тут питаться. А теперь позволяют? Если, конечно, они вообще платили за угощение?
Он не спешил начать разговор, специально давая время сидевшим с ним за столом немного освоиться, поскольку уже узнал мужчину — это же его сотоварищ по плену у боевиков Абдулкасыма! Интересная ситуация, но лучше не подавать виду… Впрочем, судя по растерянности, метнувшейся в глазах фотографа, тот тоже узнал Бахарева и ошарашен неожиданной встречей. Возможно, стоило использовать этот момент?
— Мы, в общем-то, знакомы, — предваряя взаимные представления, заявил Юрий, чем несказанно удивил женщин. И, незаметно подмигнув Зотину, продолжил: — Нам доводилось встречаться в горах.
— Оказывается, мир очень тесен, — пытаясь улыбнуться, невнятно пробормотал Игорь. Он действительно был потрясен: мужчина, которого наедине принимал Мамадаез, подозреваемый оппозиционерами в связях с русскими, действительно оказался из ФСБ! Значит, не зря он тогда бежал из кишлака от людей Абдулкасыма?!
— Чего же ты мне голову морочил?! — вспыхнула экспансивная Мария, но Юрий сумел вовремя потушить назревающий скандал.
— Там Игорь, кажется, так, я не ошибся, не мог знать, кто я такой на самом деле. А обстоятельства не позволяли и не располагали к задушевному общению.
— Да уж, — хмыкнул Зотин. — Какая там задушевность.
Он вспомнил, как фээсбэшник дрался на ножах с боевиком, и по спине у него пробежал холодок.
— Меня зовут Юрий, — представился Бахарев. — О чем у нас пойдет разговор?
— О делах, непосредственно связанных с Южными Предгорьями, — осторожно ответил Игорь. Он все еще до конца не пришел в себя от неожиданности: мог ли он подумать тогда, в горах, что ему доведется сидеть с неразговорчивым, загадочным человеком за одним столиком в московском кафе?
— Можно конкретнее?
— Действительно, не виляй задницей, — грубовато вступила в разговор Машка. — Ты просил о встрече? Тебе ее устроили! Или ты нас с Ольгой стесняешься?
— Некоторые вещи, наверное, действительно лучше никогда не знать, — словно ни к кому не обращаясь, заметил Юрий, и Зотин сразу же уцепился за его слова, как за спасательный круг.
— Да, многое лучше никогда не знать. Кстати, Мамадаеза подозревали в связях с вами.
— Лично со мной? — улыбнулся Бахарев.
— Вы прекрасно понимаете, о чем речь! Конечно, не о вас, а о вашей службе, — немного обиделся Зотин, и Юрий решил больше двусмысленно не шутить, чтобы фотограф не замкнулся.
— Кто отправил вас в Предгорья?
— Куприян Минаев. Он добыл для меня охранную грамоту от лидеров оппозиции и попросил побывать в некоторых определенных местах и привезти оттуда кинофотоматериалы.
— Кто он?
— Тогда я, в свою очередь, хочу вас спросить: вы слышали о «ВЕПРЕ»?
Ничего не понимавшие из разговора, но явно заинтригованные Ольга и Мария многозначительно переглянулись, каждая гордясь своим мужчиной: вот они у нас какие! Бахарев поймал их взгляды и чуть заметно досадливо поморщился: Господи, если бы они понимали, в какие дела невольно вмешались! Но разве можно им это сейчас объяснить?
— Да, я знаю о его существовании, — кивнул Бахарев.
— И как вы к нему относитесь? — продолжал настойчиво допытываться Игорь.
— Скорее негативно, чем позитивно.
— А ваша служба в целом?
— Я не могу отвечать за всех. По меньшей мере это чересчур самонадеянно. Кстати, вы можете дать телефон или адрес Минаева?
— Отдать его вам? Что же… — Зотин взял салфетку и черкнул на ней несколько цифр. — По этому номеру вы сможете его найти. Мне кажется, именно с его подачи меня подставили под пулю.
— Возможно, — согласился Юрий, стараясь ничем не выдать охватившего его охотничьего азарта: еще бы, перед ним сидел живой свидетель деятельности «ВЕПРЯ», готовый говорить и выкладывать новые данные! Ни с чем не сравнимая удача, что его подруга оказалась знакомой Ольги. Да и вообще все сложилось удивительным образом, начиная с того, что сам Бахарев остался жив там, в горах, а Зотин здесь, в столице.
— Что вам известно о деятельности организации?
Юрий очень надеялся на диктофон: лишь бы его не заело и он исправно фиксировал не только каждое слово, но и каждый вздох.
— Ну, не сказать, чтобы очень много, но и не мало. Правда, к сожалению, многое весьма неконкретно. В оппозиции Южных Предгорий есть группировки, занимающиеся торговлей наркотиками. Их выращивают в горах.
— Да, я знаю, — подтвердил Бахарев.
— Наркотики превращаются в деньги, причем очень большие деньги, а их, в свою очередь, хотят превратить в современное оружие, чтобы коренным образом изменить военную и политическую ситуацию. В этом же заинтересованы и некоторые наши генералы.
— Например?
— Тот же Шатуновский, с которым, как мне известно, напрямую связан Куприян Минаев. Правда, Георгий Кузьмич давно в отставке, но он сохранил сильные связи…
Юрий постоянно наблюдал за происходившим в кафе и заметил, как вошли двое мужчин. Один из них показался ему странно знакомым: он мог поклясться, что совсем недавно видел эти чуть приподнятые тощие плечи, глубоко втянутую в них голову, темную одежду и руки в карманах. Причем видел совсем недавно.
Еще не отдавая себе отчета зачем, Бахарев положил руку на спинку стула Ольги и подумал: просто отлично, что здесь вообще не принято снимать верхнюю одежду. Господи, о чем он, когда Зотин говорил такие интересные вещи? Так ведь недолго и потерять нить разговора.
И тут в руках одного из вошедших мужчин появился короткоствольный узи, а тот, что показался Бахареву странно знакомым, выхватил из кармана револьвер с глушителем. Однако Юрий оказался быстрее — он сильно толкнул стул Ольги и свалил ее вместе с ним на пол, а сам упал сверху, надежно прикрыв ее собой как раз в тот момент, когда киллеры открыли бешеный огонь.
В суматошном треске очередей узи Бахарев услышал, как странно, словно захлебываясь, вздохнул фотограф и взвизгнула Мария, а потом гулко и сухо треснули выстрелы из пистолета Макарова — наверное, стрелял кто-то из опомнившихся и успевших выхватить оружие милиционеров.
По полу со звоном покатились теплые стреляные гильзы, залитый кровью Игорь рухнул, потянув за собой скатерть вместе с чашками и блюдом с пирожными, рядом с ним упала Мария, и Бахарев быстро перевернул стол, надеясь, как щитом, закрыться им от пуль. Пусть не слишком надежная защита, но все же лучше, чем вообще ничего! А в их положении выбирать не приходилось.
Звон гильз перекрыл звон разбитого стекла и вопли посетителей. Сквозь треск узи послышался еще хлопок выстрела Макарова, потом кто-то хрипло и зло выругался трехэтажным матом и все стихло. Вернее, стихли выстрелы.
— Стой! Стой, мать твою! — заорали срывающимся фальцетом, а потом протопали тяжелые ботинки. Вопли в кафе стали громче.
Ольга завозилась и попыталась сесть, но Юрий удержал ее и осторожно выглянул из-за перевернутого стола.
Стеклянная стена кафетерия оказалась вдребезги разбита, около дверей ничком уткнулся в пол тот мужчина, который показался Бахареву странно знакомым. Судя по его позе, отброшенной в сторону руке с выпавшим из нее револьвером и успевшей натечь луже крови, киллер был мертв. В проходе между столиками лежал один из милиционеров — скорее всего, тоже убитый, фотографа и его подругу буквально изрешетили пулями: они лежали рядом, уставившись невидящими глазами в потолок.
— Господи! Что же это? — слабо простонала Ольга.
Бахарев рывком поднял ее, поставил на ноги и потянул за собой в сторону призывно открытой двери на кухню: около нее столпились повара и посудомойки, с любопытством выглядывая в разоренный, пропахший кисловатой пороховой гарью зал. На улице взревел автомобильный мотор и ударил новый пистолетный выстрел.
— Скорее! Надо уходить! — Юрий подтолкнул подругу, но она упиралась.
— А Маша, где Маша?
— Пошли! Сейчас сюда понаедет куча народа, а нам не нужно попадать в свидетели или потерпевшие.
— О, Боже! — Ольга увидела окровавленные тела Зотина и Машки. Ноги ее подкосились, и Юрий подхватил женщину на руки, не дав ей упасть. Встряхнул, слегка укусил за мочку уха, чтобы привести в себя, вновь поставил на пол и упрямо потянул к дверям на кухню.
— Скорее, Оля, скорее!
Она послушно последовала за ним. Бахарев видел, как в кафе возвращался милиционер, пытавшийся преследовать одного из киллеров, скрывшегося на машине, и еще больше заторопился. Он плечом раздвинул стоявших в дверях и прошел на кухню, где на плите стояли котлы, что-то шипело на широкой сковороде и кипел огромный титан.
— Гражданин, куда вы! Эй, вернитесь! — крикнули ему в спину.
Юрий только ускорил шаг, справедливо рассудив, что после стрельбы никто не сунется его задерживать, боясь сам получить пулю в подарок. Так оно и вышло.
Открыв другую дверь, они очутились в прохладном дворе около баков с мусором. Оттуда уже рукой падать до той, где ждала малолитражка Ольги.
— Скорее, скорее! — поторапливал Бахарев.
— У меня ноги не слушаются, — пожаловалась Ольга. — Я, когда упала, сильно ушиблась и, кажется, порвала все колготки и пальто.
— Ерунда, главное, мы живы, а вещи купим новые, — Юрий дотянул ее в подворотню. — Быстрей отпирай машину и поехали!
— Куда, домой? — спросила Ольга, усевшись за руль. — Нет, я не могу! Как пережить такое?! Бедная Маша!
Ее подбородок задрожал и по щекам, смывая тушь с ресниц и оставляя темные дорожки, потекли слезы. Вдалеке протяжно завыла сирена: то ли скорой, то ли патрульного автомобиля, спешившего на место происшествия. Медлить нельзя: на кухне наверняка скажут о странной парочке, скрывшейся в проходном дворе, да и другие посетители вспомнят, что за столом с погибшими сидела еще одна пара, которая потом быстро ретировалась. А попадать в руки блюстителей порядка, пусть даже в роли свидетеля, Юрий совершенно не намеревался.
— Пусти, дай я поведу!
Бахарев быстро поменялся с Ольгой местами и рванул «Оку» с места, намереваясь поскорее вырулить на Тверскую и там потеряться в потоке транспорта. Это вполне удалось, и вскоре он уже проскочил Манежную и Лубянку, развернулся у Политехнического музея и покатил по Покровке. Тут до дома Ольги один шаг, да и его дом недалеко, однако туда пока лучше не соваться, особенно с учетом последних событий: «ВЕПРЬ» все-таки достал Зотина, как тот ни прятался.
Что теперь толку рассуждать, как именно его вычислили и посадили на хвост киллеров — могли прослушивать телефон, а могли следить за каждым шагом. После гибели фотографа и Марии дела с милицией иметь нельзя: люди из «ВЕПРЯ», через ментов, могли получить данные о Бахареве и Русановой, а ставить Ольгу под удар он не имел права.
Да, его появление в кафе чуть не стало для киллеров подарком, но судьба распорядилась иначе. Кстати, кажется тот, кто валялся у входа с выпавшим из руки револьвером, стрелял в Юрия во дворе на «Войковской»? Вот, где замкнулся страшный круг.
Бахарев поставил машину и помог Ольге подняться в квартиру — после пережитого в кафе она совсем раскисла. Ее познабливало, она то и дело обхватывала плечи руками, пытаясь согреться. Он скинул куртку и помог ей снять пальто, потом быстро поставил чайник и напоил подругу горячим чаем с вином. Раздел и уложил в постель.
Ее продолжало слегка знобить, и он тогда тоже решительно начал раздеваться.
— Что ты делаешь? — слабым голосом спросила она.
— Хочу согреть тебя своим телом.
— А вдруг у меня начинается грипп? Ты можешь заразиться, а это опасно после ранения…
Но он уже лег рядом, закрыл ей рот поцелуем и прижал к себе ее трепещущее тело. Какое в эти минуты имело значение грипп у нее или трясло на нервной почве? Он ласково провел рукой по ее упругой груди и коснулся губами соска, почувствовав, как он начал наливаться и твердеть, а Ольга задышала чаще и запустила пальцы в его, начавшие отрастать, волосы.
Юрий целовал ее нежно и страстно, без устали ласкал и даже не заметил, как они слились воедино — все произошло само собой, как естественное продолжение поцелуев и ласк…
Потом она лежала, свернувшись у него под боком в калачик, и вдруг тихо спросила:
— Нас тоже убьют?
— Нет, я им не позволю, — твердо ответил Бахарев.
— Ножиком зарежешь? — грустно улыбнулась она и закусила нижнюю губу, сдерживая подступившие слезы. — Давай бросим все и уедем! И мою работу, и твою службу: жизнь дороже!
— Некуда нам ехать, — мрачно ответил Юрий. — Здесь везде страна воров…
Менты начали палить совсем некстати, — честно говоря, Васин не ожидал, что они ввяжутся в дело, успеют врубиться, да еще откроют огонь. Он рассчитывал закончить все быстро, от силы парой очередей, а потом выскочить на улицу — и по тачанкам, вдавить до пола педаль акселератора, и брызгами в разные стороны. Где пересидеть первое время после акции, он присмотрел заранее, а судьба Бешеного его не слишком волновала: пусть этот обормот сам позаботиться о себе.
Однако сегодня все было против них, хотя начиналось дело довольно неплохо, даже отлично, если взять в расчет появление второго клиента, проследовавшего в кафе под руку с красивой блондинкой. Жаль губить такую женщину, но Евгений знал — стоило только раз поддаться сантиментам, как потом можно ставить крест на своем ремесле!
Вошли нормально. Васин тут же достал узи и дал пару точных очередей по счастливо избежавшему смерти фотографу и его спутнице. Второй клиент оказался тертым малым: он успел свалить блондинку и сам залег на пол буквально за доли секунды до первого выстрела. И уже тогда Васин с ужасом понял, — все пойдет не так, как он рассчитывал! «Конторский» не слабый профессионал и, не дай бог, если у него под курткой спрятан ствол.
Рядом бухнул наган Бешеного, — он опоздал на какую-то долю секунды, не более, но она сыграла для него роковую роль: пуля прошила воздух и впилась в стену. Наган хлопнул еще раз, и тут сухо треснул выстрел Макарова — ментовское оружие Васин отличал на слух даже с завязанными глазами.
Кольке Бешеному сразу не повезло: с первого же выстрела менты вогнали ему в бок пулю, потом вторую в живот, и он начал оседать на пол, а Васин сразу же решил, что Колька все равно человек засвеченный, поскольку вполне легально работал вместе с Кругом, который теперь в тюрьме. Не хватало еще блюстителям порядка получить вдобавок к Мишке и его непутевого помощничка.
Поэтому Евгений резко развернулся и дал короткую очередь по Бешеному, чтобы тот больше никогда наверняка не раскры пасть, и тут же перенес огонь на ментов. Один поймал свинец и свалился в проходе между столиками, а второй нырнул в сторону и залег на полу. Заниматься «конторским» времени не оставалось, поэтому Васин бросил быстрый взгляд на «своего» и, убедившись, что клиент и его подруга больше никогда не поднимутся, опрометью кинулся вон из кафе, перебежал дорогу, рванул дверцу машины и сел за руль.
Мотор Евгений не глушил, поэтому сразу взял с места и ушел на приличной скорости. В зеркало он видел, как из кафе, размахивая пистолетом, выскочил второй мент. Наверное, он кричал, — судя по тому, как раздирал рот, — и, что самое неприятное, выстрелил по машине, но, слава Богу, не попал!
Уже порядком отъехав, Евгений ненадолго остановился, спрятал автомат в кейс, аккуратно почистил одежду и обувь щеточкой и не спеша выкурил сигарету — если вдруг начнут проверять на дороге, он должен выглядеть совершенно обычным водителем.
Примерно через час без всяких происшествий он добрался до квартиры, которую снимал для «отсидок» после акций. Там он сварил кофе, потом почистил оружие и спрятал его в специально оборудованный на кухне тайник.
Вечером киллер устроился у телевизора, намереваясь посмотреть новости. Особенно его интересовало, что скажут по поводу сегодняшнего происшествия, в котором он сам принимал непосредственное участие. К немалому удовольствию Васина, случившемуся в кафе на Бронной практически не уделили внимания — о побоище упомянули только в одной программе, где постоянно сообщали для обывателей любые сплетни и слухи. Корреспондент показал толкавшихся у кафешки ментов, разбитое стекло и невнятно пробормотал, что один из бандитов убит и перестрелка, скорее всего, явилась результатом разборок между криминальными группировками.
Раз никакой паники не отмечалось, Васин решил наведаться домой и там переночевать, а утром навестить Колчака и наконец договориться с ним об обещанном отдыхе — хватить туг трепать нервы, пора немного привести их в порядок. Тем более все доктора в один голос твердили: нервные клетки не восстанавливаются.
Колчак принял его сразу, не заставив и минуты ждать в приемной, из чего Евгений заключил, — тут одно из двух: либо Гришка крайне доволен результатами акции, либо жди потока брани и угроз, вперемешку с требованиями во что бы то ни стало закончить дело.
— Ну, как? — поздоровавшись, хрипло спросил Маркин.
— А что как? — усаживаясь в кресло у стола и закуривая хозяйский «Ротманс», откликнулся Васин. — Можно подумать, ты не знаешь, как?
— Знаю, но хочу услышать, как ты сам оцениваешь случившееся?
— Ты имеешь в виду ментов? Нет, это не засада, а нелепая случайность. Если бы Колька был умнее и лучше подготовлен, то остался бы в живых, но…
— При чем тут менты? — досадливо поморщился Григорий. — Меня интересуют клиенты!
— Мой и его баба уже давно нам небесах, — рассмеялся Евгений.
— А второй?
— Он не мой! — Васин, словно желая оттолкнуть прочь невидимую преграду, выставил перед собой ладони. — И не надо мне его приклеивать. Он Круга и Бешеного, а не мой! Мне и так пришлось пришить резвого мента и помочь Кольке успокоится, чтобы он потом язык не распустил.
— Молодец, — скупо похвалил Колчак и, покачав головой, добавил: — А оставшийся клиент теперь твой!
— Да иди ты! — огрызнулся Васин и зло примял в пепельнице недокуренную сигарету. — Я на него не подписывался! Где обещаний отпуск?
— Я пойду, — грустно заметил Маркин. — Считай, я уже там, только ножки свесил, а вот что с нами сделают заказчики и где ты после этого окажешься? Уж точно не на Лазурном Берегу.
— Слушай, что ты мне говорил до этого?
— Обстоятельства изменились.
Григорий сказал это тихо и спокойно, но Васину стало не по себе. Лучше бы Гришка вопил, матерно ругался и брызгал слюной, чем говорил тихо и задавленно: значит, его самого крепко прижали и наглухо перекрыли кислород? Или в любой момент готовы перекрыть? Какой теперь отдых, если сам Колчак затанцевал перед заказчиками на задних лапках?
— Там ментов понаехало, — мрачно глядя в угол, сказал Евгений. — И вообще где я теперь его возьму? Просто счастливое стечение обстоятельств привело его туда, где оказался первый клиент и его баба.
Он подумал, что все могло сложиться иначе, не окажись Колька Бешеный таким кондовым идиотом. Ну да чего уж теперь?
— Вырой его, Женя! — ласково попросил Колчак, и Васин понял: если он откажется или не выроет клиента, ему самому выроют сырую и холодную могилку.
Ладно, в конце концов все когда-нибудь кончается, значит, кончалось и его сотрудничество с Гришей Маркиным. Отказываться нельзя, нужно взять клиента, готовить работу по нему и одновременно готовиться полинять из столицы. Да что там из столицы, из России вообще.
— Работать буду один, — тут же выдвинул условие Васин. Зачем ему лишний расписной хомут, вроде погибшего Бешеного? Только чужие глаза и уши, а помощи, как правило, ни на грош! — Давай деньги и полное меню на него: где, когда, адрес и все такое прочее.
— Задаточек и адрес, — Колчак перебросил ему через стол конверт. — Конечно, дело твое, но прими совет: карауль возле дома. Рано или поздно он туда припрется…
Встреча с полковником Чуенковым произошла, как и в прошлый раз, в маленьком ресторанчике неподалеку от Трубной. Юрий пришел на нее заранее, но, к его удивлению, Виктор Николаевич был уже там — он с аппетитом обедал и радушно предложил:
— Шницель по-венски хочешь? Или предпочитаешь киевскую котлетку? Откушай, а не то отощаешь на холостяцких харчах.
— Ну, не совсем холостяцких, — присаживаясь к столу, заметил Бахарев, однако в подробности вдаваться не стал.
— Понятно, — Чуенков улыбнулся и заказал официанту безалкогольного пива, салат и шницель.
— Попробуй, прелестно приготовлено.
— А вы пока послушайте, — Юрий передал ему диктофон.
Полковник вставил горошинку наушника в ухо и включил воспроизведение, а Бахарев приступил к угощению. Прослушав запись, Виктор Николаевич вернул диктофон, покачал головой и спросил:
— Он писал и когда мясорубка началась?
— Да, я выключил запись уже во дворе.
— И как тебя угораздило?
— Видимо, люди «ВЕПРЯ» давно выпасали Зотина, — Юрий отодвинул пустую тарелку. — А тут и я заодно подвернулся.
— Думаю, тебя тоже выпасали. Смотри, майор, раз повезло, два повезло…
— Оружие бы мне! — вздохнул Бахарев.
— Не могу! Официально ты в отпуске. Погоди немного, скоро, наверное, отзову. Данные о Шатуновском любопытные, можно и крестики заработать.
— На могилку, — мрачно пошутил Юрий.
— И это не исключено, — вздохнув, согласился Чуенков.
Он закурил и глубоко затянулся. Похоже, наконец определились некоторое ключевые действующие лица в непростой пьеске, в которой опасно быть даже пассивным зрителем, не говоря уже о том, чтобы активно играть на сцене. А он раз за разом настырно вмешивался в размеренный и уже заранее предопределенный ход действия, чего ему, естественно, никак не простят. Но что оставалось делать?
Вмешивался не только он, но и Бахарев, и Петя Черняев. Юрка вон вообще едва ушел живой со встречи с фотографом, зато принес крайне интересную запись. Однако кроме интереса проку от нее пока мало, разве только появились новые имена. Но все это нужно суметь перевести в процессуальные материалы следствия — протоколы допросов с подписями и прочими атрибутами, чтобы получить возможность давить, действовать вполне официально, а не рыть, как кротам, подземные ходы. Ведь сильные мира сего в одночасье могут кровью залить кротовые ходы, обрушить их своды, поставить на выходах капканы, в которые непременно угодят те, кто рыл: они же тоже захотят спастись!
Самое любопытное, что когда это произойдет, — не дай бог, и тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! — никто ничего даже не заметит: вся скрытая война так и останется навсегда скрытой от глаз широкой публики.
Самое противное, — рано или поздно все равно придется идти на доклад к Моторину, поскольку генерала никак не удастся миновать. Даже если умудришься доложить вышестоящему начальнику, он все равно поставит в известность Валерия Ивановича. А с чем выходить наверх, если пока все на уровне разрозненных данных, догадок, подозрений и интуитивных озарений? Мозаичная картина, в которой нет целостности! Он и его люди знали, чувствовали и видели, что затевали задумавшие операцию «Караван», но для раскрытия заговора этого маловато. Никто не даст санкции на арест подозреваемых лиц, особенно если они в больших чинах: кому интересно стать предметом издевательств досужих журналистов и героем очередного громкого скандала?
— Нам нужны веские доказательства, — прервал затянувшееся молчание Чуенков. — Фото из дома Шатуновского, дискетка, запись разговора с фотографом, некоторые другие материалы — все это хорошо, но страдает пробельностью. Понимаешь? Не можем мы пока бросить крепкий мостик с одного островка на другой. Толкни нас прокуратура, и мы неминуемо сорвемся в трясину бездоказательности.
— На все требуется время, — Бахарев отодвинул пустую тарелку. — Шницель действительно хорошо приготовлен… Но, как я понимаю, времени у нас как раз нет?
— Правильно понимаешь, — кивнул Виктор Николаевич. — С одной стороны недостаток времени, с другой — нельзя проявлять слишком явную активность. Противно, когда в собственной стране работаешь, словно в чужой.
— Что нам остается? Как говорили древние: победить или умереть? Со щитом или на щите!
— Ну, помирать нам рановато, как когда-то пели во фронтовой песенке, — улыбнулся полковник. — А вот встретить Георгия Кузьмича не мешало.
— Он возвращается?
— Да, буквально послезавтра.
— Лучше его встретить с ордером на арест.
— Я бы не отказался, да кто мне его даст? — невесело рассмеялся Чуенков. — Приезжай и ты в аэропорт: прикроете меня вместе с Черняевым.
— Думаете, не вы один отправитесь встречать генерала?
— Думаю, да. Стоит посмотреть за теми, кто еще прибудет. Наружку переставить, я за это уже получил один раз вливание от Моторина. Поэтому придется собственными силами.
— А как с колесами?
— Вот, — полковник положил на стол конверт. — Тут документы и ключи. Бежевая «Лада». Отправляйся за ней прямо после нашей встречи: не слишком-то хорошо долго держать на улице беспризорную машину. Скажи спасибо, что я ее добыл. Если бы ты знал, каких трудов это стоило.
— Спасибо. Но я тоже не поставлю ее в гараж.
— Ладно, не лови на слове. Издательский комплекс на Пресне знаешь? Тачка стоит около него, со стороны, обращенной к станции метро. Самолет прибывает в шестнадцать часов. Не опаздывай.
— Постараюсь.
Бахарев кивнул на прощанье и поднялся из-за стола. Он чувствовал: Чуенков чем-то недоволен. Впрочем, и сам Юрий не испытывал особого удовлетворения от общения с начальством. Конечно, они далеко не боги и не могут по мановению руки запросто добыть неопровержимых и веских доказательств виновности Шатуновского и компании. И Юрий нисколько не виноват, что Зотина выследили и заткнули ему рот свинцом как раз в тот момент, когда он решил заговорить и уже начал разматываться. Зато как повезло Бахареву и Ольге, — свинцовый ветер обдал их смертельным холодком и просвистел мимо, а ведь все могло сложиться иначе.
Конечно, любопытно посмотреть: кто приедет встречать Георгия Кузьмича? С другой стороны, вполне вероятно, он прибудет как обычный турист и серой мышкой шмыгнет в норку — вот будет приятно узнать, какие там случились происшествия за время его отсутствия.
А недовольство Чуенкова? В принципе Юрий всегда помнил, что если оценить себя слишком дешево и дать понять это окружающим, то тобой непременно начнут помыкать и постараются запинать ногами — у нас это всегда отлично получалось. Но попробуй оценить себя высоко, хотя бы даже и не по заслугам, так тебя начнут уважать. Общество вообще в целом весьма плохо разбирается в людях, и суть не в том, каково это общество, а в самой людской природе, которая зачастую путала высокомерие с чувством собственного достоинства, а скромность истинного мудреца принимала за скаредность и скупость. У тех, кто не способен самостоятельно мыслить, критерии оценки человека часто всего один: что о нем сказали другие?!
Возможно, в этой связи стоило подумать, как подтянуть к своим рядам журналистов? Правда, Бахарев их весьма недолюбливал, но всегда признавал за прессой огромную силу, особенно если нужно кого-то облить грязью, раздуть скандал или, как принято говорить, «раскрутить».
В любом случае, сейчас надо отправляться за бежевой «Ладой» на Пресню. И Юрий, выйдя из ресторанчика, пошел по Цветному бульвару в сторону Садового кольца, намереваясь сесть на метро или прокатиться на троллейбусе…
Ашот Аветян и Шарафик Оганесян встретились как старые добрые друзья. Аветян пригласил Шарафика к себе и радушно угощал черным кофе и коньяком под пирожные безе и бутерброды с красной рыбой. Разговор, естественно, вели на армянском языке.
— Хороший коньяк, — поставив на стол пустую рюмку, заметил Шарафик и лукаво прищурил масляно заблестевшие карие глаза. — Но в тебе, Ашот-джан, нет никакого патриотизма.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Аветян, наливая по второй.
— Коньяк грузинский, — усмехнулся Оганесян. — Ты бы еще меня азербайджанским угостил.
— Э-э-э, дорогой, — с некоторым облегчением вздохнул Ашот, не знавший, чего ожидать от гостя. — При чем тут патриотизм? Деловые люди не ведают, что такое национальность. Уж кому кому, а тебе это отлично известно. Да хоть бы негры сделали этот коньяк?! Важно качество.
— Негры не умеют делать коньяки. И никогда не научатся. Арабы пытаются, но им еще далеко до нас и французов. Ладно, давай выпьем за качество!
Шарафик полуприкрыл от блаженства глаза, медленно высосал из рюмки спиртное и впился зубами в бутерброд. Он хотел еще добавить, что коньяк среди светских людей принято пить с десертом, а не с бутербродами с соленой рыбой, пусть даже это благородная семга, но промолчал: не стоило обижать Ашота. Да и он сам, давно покинув родину и забыв обычаи предков, стал ничем не лучше. А сейчас предпочтительнее оставить великосветские и прочие замашки — у них есть дело, важное и выгодное дело, которое нужно сделать.
— Что у тебя? — промокнув губы бумажной салфеткой, поинтересовался Оганесян.
— Пластид, — прикуривая, откликнулся Аветян. — Ворованный с армейских складов.
— Эксперты потом могут установить, где взяли взрывчатку. Это тоже стоит учесть.
— Э-э, — пренебрежительно отмахнулся Ашот. — Скажи, кому это потом нужно, а? Кто захочет копаться? И чьи эксперты будут давать заключение? Из Министерства обороны или из ФСБ? Может быть, ментовские криминалисты? Ну, установят, что взрывчатку сперли на военном складе где-нибудь в Приднестровье. Ну и что?
— Не горячись, — примирительно поднял руки Шарафик. — Не трать пыл души. Я полагаю, на его машину хватит сто — сто пятьдесят грамм за глаза.
— Добавим немного, чтобы уж точно! — Аветян плотоядно ощерился и хрипловато рассмеялся.
— Хорошо, добавим, — согласился Оганесян. — Но у нас мало времени для установки взрывного устройства. И существует реальная опасность, что его могут обнаружить. Не хотелось бы, знаешь ли, чтобы наши усилия пошли прахом.
— Не пойдут. Мы используем мини-вертолет!
Шарафик тут же оценил идею Ашота: голова просто золотая, надо же додуматься! Мини-вертолетик обычно использовали западные тележурналисты для съемок в труднодоступных местах, например, через окно квартиры кинозвезды или политика, а то и поднимали на нем камеру высоко над толпой. Такой минивертолет достаточно легкий, компактный и поднимает до десяти килограммов груза.
— У него есть радиоуправление? — уточнил гость.
— Да, конечно. И он маневренный.
— Пройдет в люк на крыше машины?
— Я еще не пробовал, но должен. Ты хочешь сам?
— Вместе, дорогой, только вместе! Вместе попробуем и вместе поедем испытать твою задумку.
— Вертолетик один, учти, — предупредил Ашот. — Кстати, там экспертиза тоже ничего не выроет, разве установит, что он американского производства?
— Нам это только на руку, — засмеялся Оганесян. — Ну, ты согласен сделать все вместе?
— С вертолетом, да! А для остального есть другие люди.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — Шарафик налил еще по рюмке. — Давай поднимем за успех.
— В этом уже я нисколько не сомневаюсь, — перефразируя гостя, улыбнулся хозяин.
Они выпили, закусили, и Аветян воткнул в розетку вилку электрического чайника, намереваясь заварить растворимый кофе.
— У нас еще на шее его связной, — напомнил Оганесян.
— Не только он, — вздохнул Ашот. — Но за связного ты не переживай, с ним все должно решиться сегодня…
Домой Минаев заявился не в самом лучшем расположении духа. Причиной тому оказались женщины, с которыми связала его судьба. Сегодняшний вечер Куприян намеревался провести в обществе давней любовницы и рассчитывал вернуться не раньше двенадцати, а то и попозже, объяснив все супруге занятостью делами. Правда, она время от времени, как говориться, возникала и пыталась качнуть права, но он быстро затыкал ей рот напоминанием о деньгах — вся семейка жила благодаря его доходам, а зарабатывать сами не умели: ни парализованная теща, ни жена, ни дочь, ни зять, которого Минаев за глаза именовал не иначе, как скотиной и дармоедом.
Угораздило же его великовозрастную дуру найти себе этакого современного Митрофанушку. Что в нем есть, так только накачанная фигура, смазливая рожа, да хитрая загребущая жадность, а ума ни на грош! И его дочь увлеклась этим ничтожеством из далекого Томска. Как же, сибирский город университетов, подумать только! Видал Куприян тамошних, с позволения сказать, профессоров. Век бы их не видеть, поскольку они едва дотягивали до уровня захудалого московского инженеришки, не говоря уже о кандидатах наук. Но раньше страна нуждалась в научных кадрах на местах, где якобы развивали науку и пачками клепали докто ров и почем зря выдавали на гора профессоров-скороспелок. Вот и его зятек из семейки такого же профессора. Сколько раз Куприян говорил жене — пусть молодые уедут в Томск, пусть там папаша жениха их кормит, поит, обувает и одевает! Наверняка, лучше быть профессором в Томске, чем в Москве. Тут еще не таких ученых сушеными сотню на фунт кладут! Глядишь, при папаше и сынок скоро в люди выйдет, тоже научится доить университет и абитуриентов. Так нет, разве их выпрешь из Москвы?! Проще удавиться!
Зять — этот здоровый дурак — бросил учиться в институте и занялся коммерцией. Конечно, пришлось немного ему помочь, и вскоре молодые приобрели квартиру и пусть не новенькую, но иномарку. Однако душа у Куприяна не знала покоя, и он отчего-то постоянно ждал несчастья. Да и как не ждать, если дочь замужем за самодовольным дураком, не желающим ничего слушать и ничему учиться? А разве можно прожить без доброго совета и наущений тестя?
Кончилось все печально: богоданный зятек влетел в пренеприятнейшую историю и еще вдобавок получил пулю в бедро — а ты не накалывай людей и вовремя отдавай долги! Дочь радовалась, что продали машину, всякую бытовую технику и даже фирмочку зятя и расплатились с долгами. Она мечтала об одном, лишь бы их оставили в покое. А Минаев грустил и искренне сожалел, что дураку-зятю не влепили пулю сразу в лоб, навсегда избавив его от этого охламона. И откуда знать идиотам, что все уладилось отнюдь не благодаря проданному «мерседесу» и прочей ерунде, а лишь стараниями тестя. Да, да, все того же тестя, который переговорил с кем нужно и замял дело не только с кредиторами, но и с ментами.
Нет, понимать и знать семейка ничего не хотела — все только постоянно требовали денег. Не просили, а именно требовали: дай! Всегда находилась ерунда, которую срочно нужно купить, словно без нее просто невозможно жить, но как и какими путями добывались эти самые деньги, чего они Куприяну стоили, никто не желал задуматься.
Сегодня тоже все пошло наперекосяк. Дочь умудрилась забеременеть от своего троглодита и теперь ходила на седьмом месяце. Естественно, с мужем она ругалась чуть ли не ежедневно и ежедневно туда летела жена — как она говорила: сохранять семью! Какую семью? Разве там вообще есть семья? В отношении дочери Минаев никогда не обольщался — она такая же дура, как и ее муженек. Едва-едва закончила школу и тут же замуж. Впрочем, ну их к бесу!
Хуже всего, что и у сиделки, ухаживающей за тещей Куприяна, сегодня нашлись неотложные дела, хотя она должна присматривать за старухой до возвращения жены. Но жена понеслась в очередной раз склеивать то, что давно развалилось, сиделка отпросилась, и Куприяну, стиснув зубы, пришлось отказаться от своих планов и отправиться вместо любовницы домой. Конечно, он позвонил и извинился, но от этого никому не легче.
Едва он вошел, сиделка, словно ошпаренная, выскочила за дверь, и Минаев подумал: возможно, у нее тоже в семействе проблемы? Впрочем, вряд ли баба она еще молодая в самом соку.
Переодевшись, он зашел в комнату тещи. Старуха сидела в инвалидном кресле и читала при свете торшера.
— Как вы? — дежурно поинтересовался Куприян.
Тещу он тихо, но люто ненавидел, и считал, что ей давно пора переехать на кладбище. Он сам ни за что не доживет до таких лет, а если и доживет, то не сможет ни читать, ни смотреть телевизор, ни жрать деликатесы. А теща все могла, и это его не то, чтобы задевало и приводило в ярость, но вызывало искреннее изумление и злобную зависть.
— Спасибо, ничего, — так же дежурно откликнулась старуха. — Идите, отдыхайте, если что-нибудь понадобиться, я вас позову.
Разговаривали они всегда на «вы», но тон тещи Минаеву никогда не нравился: словно со слугой говорит, а придраться к вежливым оборотам речи нет никакой возможности. У-у, ведьма!
Кстати, сиделка тоже хороша: за такие бабки, какие ей платили, могла бы и до утра горшки выносить. А про жену и говорить нечего — не работает, а времени на собственную мамашку не хватает!
Куприян прошел на кухню, открыл дверку шкафчика и достал початую бутылку водки. Налил половину стакана, вдохнул и одним махом влил в себя спиртное. Жарко выдохнул и сунул в рот сигарету. Прикурил, выпустил струю дыма первой, самой сладкой затяжки и почувствовал, как на душе стало немного легче.
Он спрятал бутылку и направился в гостиную — ужинать не хотелось, лучше посумерничать с сигареткой у телевизора, время от времени наведываясь на кухню к бутылочке, пока она не опустеет или пока не вернется жена. Интересно, что произойдет раньше? Почему-то Минаев не сомневался — раньше опустеет бутылка.
Включив передачу, где кто-то, скрыв свое лицо за размалеванной маской, вещал о заражениях венерическими болезнями, Куприян развалился в кресле, поставил на подлокотник пепельницу и, не обращая внимания на телевизор, задумался о своем.
Завтра из Италии возвращался Шатуновский, и Минаев собирался поехать его встретить. Он ждал приезда Георгия Кузьмича, намереваясь использовать его, как живой щит — Минаев уже знал, как решили поступить с Зотиным, и это не на шутку беспокоило. Плевать на все заверения того же Россохина, утверждавшего, что все идет по плану и нечего даже вспоминать про фотографа, который стал не только не нужен, но и опасен из-за своего длинного языка. Однако обреченный Игорек знал куда меньше Куприяна, а именно Минаев устраивал ему поездки в республику Южных Предгорий. Как уцелеть, когда сор начали выметать метлой свинцовых очередей и уже не думали о маленьких исполнителях, жертвуя ими ради головки «ВЕПРЯ» и получения гигантских барышей?
Жору надо обязательно встретить и по дороге от аэропорта, до столицы обговорить с ним сложившуюся ситуацию и заручиться его поддержкой, не вдаваясь в ненужные подробности и полностью не открываясь. А ситуация крайне обострилась — ему ли этого не знать, когда он сам выходил на проклятого фигляра адвокатишку Сережку Финка? Тоже хорошее дерьмо и продажная тварь: сдаст за понюшку табаку и не поморщится. И что самое страшное, опасения искать просто негде — ни ФСБ, ни менты не прикроют. Во-первых, у «ВЕПРЯ» там тоже есть свои люди, а во-вторых, в России нет ни законов, ни программ по защите свидетелей. Единственное спасение — закрыться Шатуновским, или немедленно бросить все и скрыться.
С другой стороны, вдруг он все излишне драматизировал, и Игорек Зотин действительно заслуживал смерти — время от времени приходилось избавляться от ставших ненужными и опасными людей. Правда, раньше это почему-то не вызывало никаких волнений: возможно, потому, что эти люди никоим образом не были связаны с Минаевым.
Господи, о каких проблемах венерических болезней здесь можно слушать? Куприян нажал кнопку на пульте, намереваясь переключить телевизор на другую программу, и тут страшно хлопнуло в комнате тещи, словно там разом рухнули потолок и стены.
Уши заложило, на зубах заскрипел неизвестно откуда взявшийся песок, на вкус отдававший штукатуркой. Минаев ошалело помотал головой и, еще плохо соображая, что произошло, вскочил с кресла и хотел бежать в комнату тещи, чтобы поглядеть, жива ли еще старая ведьма. У таких, как она, удивительный запас прочности, и ненавистная старуха вполне могла остаться цела и невредима.
Но в этот момент его пронзила страшная мысль — это произошел взрыв гранаты и ему ни в коем случае нельзя идти в комнату тещи, а нужно бежать из квартиры, пока не всадили еще одну!
Он сделал шаг к двери и услышал за спиной звон разбитого стекла. Удивительно обострившимся зрением он отметил, как на ковре появился некий небольшой темный предмет, видимо, влетевший в комнату через разбитое окно. Куприян почувствовал, будто он незримой нитью связан с этим предметом, а тот неимоверно увеличивался в размерах, распухал и не давал ему двинуться с места, заполнив собой все, абсолютно все! Темнота заполонила его существо, поглотила Минаева и лопнула, схлынув, как набежавшая на берег волна. И он уже стал ее неотъемлемой частью…
Внизу, около дома Куприяна раскинулся небольшой парк. Там на газоне, среди почти голых кустов сирени и засел человек с гранатометом. Сначала он выпустил заряд по ярко освещенному окну квартиры Минаевых, потом по другому и третьему. Из окон вырвалось пламя, где-то истошно закричала женщина, но стрелок не обратил на крик внимания, вновь прицелился и выпустил четвертую гранату.
Бросив разряженный гранатомет, он прямо через газон подошел к ожидавшей его машине, сел рядом с водителем, и автомобиль резко принял с места.
— Ну, как? — свернув на малоосвещенную улицу поинтересовался шофер.
— Нормально! — стрелок снял темную вязаную шапочку и вытер ей мокрое от пота лицо. — Удобно, четвертый этаж. Все, как в десяточку положил. Никого там не останется, ручаюсь!
— Уверен?
— На все сто!
— Отлично!
Водитель, держа руль одной рукой, сбросил скорость, достал из-под сиденья ТТ и несколько раз выстрелил в бок пассажиру. Потом открыл дверь, вытолкнул тело на мостовую, выстрелил еще раз в голову, захлопнул дверь и умчался.
Выскочив на набережную, он ненадолго остановился, подошел к парапету и опустил в грязную, с мазутными разводами воду Яузы пистолет, из которого убил гранатометчика. Внизу слабо булькнуло, и черная вода равнодушно приняла странный подарок. Следом за ТТ в реку полетели снятые с машины номера и перчатки.
Несколько минут водитель курил, осматриваясь по сторонам и стараясь определить — не следили ли за ним чужие любопытные глаза. Наконец, убедившись что все нормально, он достал мобильный телефон и набрал номер.
— Ашот Левонович? Добрый вечер.
— А-а, добрый вечер, дорогой. Как дела?
— Связь прервалась.
— Это точно?
— Абсолютно точно.
— Хорошо, тогда отдыхай.
Деньги кончились. Такой прискорбный факт Юрий установил на следующее утро после встречи с Чуенковым. Складывалось все не слишком здорово, особенно если учесть, что Бахарев получил машину, а ее нужно заправлять. И вообще любой автомобиль можно сравнить с запущенным в карман пылесосом, постоянно вытягивающим средства то на одно, то на другое, а частные ремонтные фирмы и автосервис удивительно напоминали кладбища, где каждый сочувствовал горю, но пока ты не выложишь крупную сумму, не двигался с места, чтобы реанимировать забарахлившую лайбу. Одно слово — стервятники!
Жить на деньги любимой женщины Юрий не хотел: он хорошо помнил заветы покойного отца, внушившего сыну, — ни при каких обстоятельствах настоящий мужчина не берет денег у женщин! Никогда и ни за что. Естественно, времена изменились, но при всем желании у Ольги взять особенно нечего — заработки в салоне красоты не столь велики, как представлялось со стороны, а жизнь в столице стоила дорого. К тому же подруга недавно брала отпуск за свой счет, чтобы поставить на ноги неожиданно свалившегося под бампер ее «Оки» раненого майора. И, в довершение всего, он отплатит ей тем, что попросит денег?
По зрелому размышлению, Бахарев пришел к выводу, есть лишь один способ безболезненно добыть необходимые средства — попросить Ольгу сходить к нему домой и взять деньги. Даже если за время отсутствия Юрия за его квартирой успели установить постоянное наблюдение, то Ольгу там никто не знал и вряд ли наблюдатели обратят на нее внимание. В любом случае, он подождет ее неподалеку от дома на «Ладе» и непременно проверит — нет ли за ними хвоста?
Темнить не в его правилах, и он все честно рассказал Ольге, попросив ее зайти к нему на квартиру.
— Кстати, можно воспользоваться черным ходом, — предложил Юрий. — Мало кто ходит через подворотню и открывает дверь в подъезд со двора. Наверное, так даже лучше. Где лежат деньги, я объясню, а из квартиры ты мне позвонишь на мобильный телефон: я буду ждать в машине.
— Сколько? — без тени улыбки спросила она и невольно поежилась от страха. Еще бы не бояться, если вместе с любовью этот мужчина принес в ее жизнь столько переживаний и опасностей, что иногда хотелось поплотнее закутаться с головой в одеяло, забиться в самый дальний уголок широкого дивана и замереть там, не подавая никаких признаков жизни, как при смертельной опасности замирала малая и слабая букашка.
Пусть большая жизнь идет сама собой, без ее участия, а ей довольно маленького, тихого, зато такого привычного мирка, где нет места автоматным очередям и убитым приятельницам, на похороны которых ты даже не имеешь права пойти. Все это мерзко и ужасно!
Но теперь расстаться с Юрием выше ее сил, и вряд ли она сможет как прежде спокойно существовать в своем уютном мирке. Видно, права старая библейская мудрость: жена да унаследует судьбу мужа своего!
— Три или четыре минуты, — немного поразмыслив, ответил Юрий. — Как раз хватит, чтобы дойти, открыть дверь и набрать номер.
— И что я должна тебе сказать?
— Если все нормально, ты говоришь «это я», но если не можешь нормально общаться или что-то тебя настораживает, скажешь «Юра, это я!». По-моему, запомнить нетрудно.
— А что там может меня насторожить? Почему я не смогу общаться нормально? Там ждет засада?
— Нет, — он отрицательно мотнул головой. — Не думаю. Конечно, в мое отсутствие могли побывать в квартире, понимаешь? Вдруг там следы обыска, разбросанные вещи, взломанные замки? Не исключено, что за домом наблюдают.
— Ты не устаешь меня удивлять и загадывать загадки, — она нервно рассмеялась, хотя ей было совсем не весело. — То ты появляешься неизвестно откуда с пулевым ранением, то ведешь меня в кафе, где нас пытаются застрелить, а теперь хочешь использовать в качестве приманки в мышеловке?
— Зачем ты так? — с болью спросил Юрий. — Если бы я мог, то пошел сам. Поверь, я не желаю подвергать тебя ни малейшему риску! Как только ты позвонишь, я тут же появлюсь и дам три звонка в дверь: один короткий и два длинных.
— Ладно, — она легко коснулась его губ кончиками прохладных пальцев. — Наверное, надо позвонить в салон и предупредить, что я задержусь? Или мы отправимся к тебе вечером, так сказать, под покровом темноты?
— Вечером я занят и могу задержаться.
— Ты заставляешь меня волноваться.
— Наверное, так будет всегда, пока мы вместе. Я тоже волнуюсь за тебя.
Чтобы прекратить тяготивший ее разговор, она пошла к телефону, а Бахарев начал собираться. Поездка на «Новокузнецкую» его совершенно не волновала: что там могло случиться? Просто, нужно соблюдать предосторожность, которая еще никогда не мешала. И тут ему под руку подвернулся трофейный нож. Бахарев повертел его и хотел отбросить, но потом решил на всякий случай взять оружие, тем более по размерам клинка ни в чем не уступающее хорошему кинжалу.
Засунув пичох за пояс, он накинул куртку, взял ключи и вышел в прихожую. Через минуту появилась Ольга. Он помог ей одеться, и они спустились к машине.
Поездка заняла буквально считанные минуты — Юрий выехал со двора, повернул налево, спустился по Яузскому бульвару к набережной, потом проскочил через Устьинский мост над Москва-рекой и через маленький мост над Яузой, еще раз свернул налево и выехал к своему дому. Увидев родной подъезд, он почувствовал, как слегка защемило сердце и сразу же захотелось вернуться, к привычным, ставшим милыми вещам, к устоявшемуся бытию. Но когда он сможет вернуться и вернется ли вообще устоявшееся бытие? Теперь он не один, а каждая женщина начинала перестраивать быт на свой лад — такова уж их натура.
— Ну, «живец», пошел! — Ольга мазнула жаркими губами по его щеке и хотела выйти, но он удержал ее, серьезно посмотрел в глаза и попросил:
— Пожалуйста, осторожней! И не нужно никаких дурных мыслей. Я все время буду рядом. Не забудь позвонить и сказать условную фразу.
Она вымученно улыбнулась и вышла из машины. Поежилась то ли от холода, то ли от страха и медленно пошла к подворотне…
Васин уже начал терять терпение. Несколько дней подряд он буквально разрывался на части, стремясь все успеть и не вызвать никаких подозрений в свой адрес — до или после обеда он караулил около дома клиента, а в свободное время занимался собственными делами, тщательно подготавливая отход от «семьи» Колчака и бегство за границу. Вот только, упаси бог, не в Турцию. Впрочем, сейчас куда не кинься везде непременно найдутся соотечественники с богатым криминальным прошлым: в Германии, Австрии, Франции, не говоря уже о Соединенных Штатах или Израиле.
Но все дела продвигались страшно медленно, как издавна принято в нашей стране, где скоры только на жестокую расправу, а проклятый клиент как на зло не появлялся, хотя было бы славно поставить на нем жирную точку и уехать на заслуженный отдых. Тогда по крайней мере пару недель, а то и месяц с лишним тебя никто не хватится. Впрочем, ни за что полностью ручаться нельзя — все определяли деньги: подвернется выгодный заказ, и Колчак немедленно начнет тебя разыскивать.
Поэтому, как Евгений себя ни уговаривал, время, проведенное на «Новокузнецкой» в ожидании клиента, он считал бездарно потерянным.
Судя по всему, клиент — лось уже битый и совсем не дурак, чтобы после событий в кафе на Бронной заявляться домой, где его могут выпасать. Поэтому сущая тоска часами торчать в машине, курить одну сигарету за другой и пить черный кофе из термоса, чтобы не клонило в сон. Тем более, людей в подъезд входило и выходило мало и практически всех их Васин успел хорошенько запомнить в лицо и узнавал даже при слабом ночном освещении.
Неожиданно появившаяся около дома женщина сначала ничем не привлекла его внимания, поскольку он принял ее за обычную прохожую, однако цепкая память тут же услужливо воскресила картинку, как клиент шел к кафе, ведя под руку красивую блондинку. Уж не она ли это?
Точно, она, нет никаких сомнений! Неужели наконец повезло, причем дуриком, практически наобум! Неужели обстоятельства вынудили битого лося послать на свою хату подругу — неважно зачем, важно, что послал! А такое везение выпадает редко.
Васин быстро выдернул ключи из замка зажигания, выскочил из машины, запер дверцу, перебежал дорогу и поспешил следом за блондиночкой. Теперь он не упустит эту пташку, ни за что не упустит. Возможны два варианта развития событий: он захватывает ее, и она со страху скажет, где спрятался клиент, а то и приведет к его убежищу, либо клиент сам крутится неподалеку и выскочит под меткий выстрел Евгения. В том, что удастся быстро развязать дамочке язык, Васин нисколько не сомневался, но он очень не любил иметь дело с женщинами, поэтому предпочел бы второй вариант, при котором он всадил бы пулю в лоб и этой дурочке, чтобы больше не путалась под ногами в мужских играх.
Ага, дамочка свернула в подворотню — не иначе, как решила воспользоваться черным ходом? Отлично, птичка сама летела в западню! И Васин неслышным шагом двинулся следом за Ольгой, стараясь не смотреть ей в затылок: он искренне верил, — взглядом можно заставить человека обернуться, а это совершенно ни к чему. Пусть она пока считает себя в полной безопасности…
Перебежавшего дорогу мужчину Бахарев заметил сразу, и сердце у него нехорошо екнуло — неужели Ольга, обладавшая незаурядной женской интуицией, оказалась права и он, сам того не желая, использовал ее в качестве «живца»? Что делать? Хорошо, если это соглядатай и он всего один, но если не топтун из наружки, а киллер? К примеру, когда шли в кафе, Юрий как ни осторожничал, однако не заметил вокруг ничего подозрительного, но тем не менее они едва унесли оттуда ноги!
Оставив машину, Бахарев выскочил на тротуар и бросился к подворотне, моля всех богов, чтобы Ольга остановилась, не входила под сумрачные своды, пока он не успел прикрыть ее, однако она уже вошла.
«Ты же сам дал ей не более пяти минут», — подумал Юрий. И теперь начнешь казнить себя? А ведь он и здесь, как только подъехали, все осмотрел и так же, как у кафе, не отметил ничего настораживающего. Неужели стал притупляться оперативный нюх на опасность, или противник настолько изощренно действовал и маскировался, умело сливаясь с окружающей обстановкой? Разве обратишь внимание на стоящую в отдалении в ряду множества других машин какую-нибудь подержанную «Волгу» или «тойоту» с дремлющим за рулем водителем? Нужно долго наблюдать, а времени как раз нет.
Словно услышав его мольбы, Ольга неожиданно вышла из подворотни и направилась к витрине расположенного рядом магазина. Подозрительный мужчина тоже замедлил шаг и прошел мимо Ольги, осмотрев ее так, словно желал удостовериться: она именно та, кто ему нужен.
Бахарев заторопился к дому: он должен успеть оказаться во дворе раньше, чем Ольга вновь войдет в подворотню. Только бы его никто не заметил! Если даже заметит подруга, она может испугаться и заметаться, испортив все дело, а если заметит неизвестный, то трудно предугадать, какие действия он предпримет.
Юрий бочком проскользнул под арку и невольно на мгновение замер — навстречу ему, лениво жмуря ярко-желтые глаза, важно шла от помойки черная кошка. Оказывается, вот кто смутил и заставил повернуть вспять Ольгу. Как бы там ни было, сейчас древнее суеверие сыграло только на руку майору: он пробежал через подворотню и затаился в нише стены за углом, как раз перед дверью черного хода. Раньше там было окно дворницкой, — дом построили еще при царизме, но потом его заложили кирпичом, а ниша осталась.
Нащупав под курткой грубую рукоять ножа, Юрий вжался в стену и подумал, — все его усилия могут оказаться напрасными, если неизвестный нападет на Ольгу в подворотне, а не в подъезде. Впрочем, он может и не иметь агрессивных намерений, а только решил убедиться, что женщина идет именно в ту квартиру, которая интересовала наблюдение. Потом подруге «приклеют хвост», и она непременно приведет к Бахареву. И тут финита ля комедиа!
Не лучше ли при таком раскладе самому напасть первым, и если не удастся узнать, кто следил за его домом, то хотя бы на некоторое время нейтрализовать наблюдение?
Вскоре под аркой подворотни звонко зацокали каблучки — наверное, это Ольга. Юрий насторожился и приготовился дать подруге знак, чтобы молчала, не выдавая его присутствия, но она, слишком занятая своими страхами, тенью проскользнула мимо, даже не удосужившись посмотреть в его сторону. При других обстоятельствах он непременно сделал бы ей за это выговор, но сейчас только обрадовался.
Не прошло еще и четверти минуты, как послышались легкие, крадущиеся шаги преследовавшего Ольгу человека. Бахарев вытянул нож из ножен и, как только неизвестный появился из-за угла, Юрий шагнул вперед, отработанным жестом приставил ему лезвие к горлу и для пущей убедительности слегка порезал кожу на кадыке — пичох обладал остротой бритвы. Небольшая царапина совершенно не опасна для жизни, зато сразу же внушала должное уважение к нападавшему и заставляла срабатывать самый славный инстинкт: желание сохранить жизнь во что бы то ни стало!
Неизвестный не стал исключением из общего правила. Почуяв острый клинок у горла, он застыл, словно вкопанный.
— Не дергайся! — свистящим шепотом предупредил майор. — Одно движение, и я перережу тебе горло.
— Это… Это недоразумение, — судорожно сглотнув, сипло сказал незнакомец.
— Посмотрим, — мрачно пообещал Юрий.
— Я вас уверяю!
— Помолчи! — оборвал его Бахарев.
Свободной рукой он расстегнул куртку и вытянул из своих брюк ремень. Сделав на нем скользящую петлю, он приказал:
— Руки назад и без шуток!
Стоило поторопиться, пока не появился кто-нибудь из случайных прохожих или соседей по подъезду и пока незнакомец не оправился от первоначального испуга, вызванного неожиданным нападением. В любом случае, приставленный к горлу острый нож — самый убедительный аргумент, но он существенно обесценивается, если им без конца пользоваться. Когда-нибудь придется решительно претворить угрозы в жизнь, неизвестно, как обернется ситуация, если пленник убедится, что его не намерены убивать.
Видимо, неизвестный мужчина действительно уже успел немного оправиться от неожиданности, поскольку приказ пришлось подкрепить новым мелким порезом. После этого он отвел руки назад. Бахарев тут же накинул на них ременную петлю и туго затянул ее на широких запястьях незнакомца.
Резко развернув пленника, майор оказался у него за спиной и приставил острие пичоха к левой лопатке.
— Сейчас в подъезд и поднимемся по лестнице. Шагай или заколю!
Незнакомец поежился, как от легкого озноба, но ничего не ответил. Впрочем, Юрия слова и не интересовали. К счастью, дверь черного хода открывалась от себя и Бахарев просто впихнул пленника в полутемный, пахнущий кошками тамбур, а потом заставил подниматься по лестнице, отсчитывая ступеньку за ступенькой.
— Куда мы идем? — подал голос незнакомец.
— В гости, — буркнул Юрий. — Шагай и заткни пасть!
Для пущей убедительности он слегка кольнул пленника ножом в спину, и это подействовало красноречивее любых словесных угроз. Остановившись у дверей своей квартиры, Бахарев заставил незнакомца опуститься на колени и позвонил — один короткий и два длинных.
Практически тут же у него под курткой затрещал мобильный телефон. Пришлось ответить.
— Да.
— Это я, — раздался в наушнике возбужденный голос Ольги. — Юра, в дверь звонят! Что делать?
— Открывай — ответил он. — Посмотри в глазок.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и он втащил незнакомца в прихожую. Ольга охнула и прижала ладони к побледневшим щекам.
— Дверь запри! — чтобы вывести ее из шокового состояния, прикрикнул Юрий. — И давай веревку с кухни! Обрежь ее ножом, не возись с узлами!
Она захлопнула дверь и метнулась на кухню, а Бахарев, держа нож у горла неизвестного, начал его сноровисто обыскивать. Выудив у него из под мышки висевший в специальной кобуре пистолет ТТ с глушителем, майор тихонько присвистнул.
— Ну и птичка.
— Мы можем договориться, — настороженно кося на него глазом, предложил пленник.
— О чем?
— Свободу в обмен на информацию.
Ольга принесла веревку. Бахарев уже закончил обыскивать пленника и убедился: кроме оружия, ничего интересного у того нет. Никаких документов, только деньги — рубли и валюта, — в бумажнике из хорошей кожи, причем сумма достаточно крупная, сигареты, зажигалка, носовой платок, связка ключей, складной нож средних размеров и запасная обойма к пистолету. Вот и все.
Майор сделал на веревке петлю, накинул ее на шею незнакомца и связал ему руки и ноги так, что если бы тот попробовал дергаться, то непременно затянул на шее петлю.
Вставляя ремень в брюки, Юрий думал: пленник ему кого-то очень напоминал. Похоже, он недавно видел его, буквально на днях, но где и при каких обстоятельствах, никак не вспомнить. Возможно, попался на глаза, когда следил? Но тогда получалось, что он притащился за ними от дома Ольги? Час от часу не легче.
Или он видел его в кафе, когда там поднялась стрельба?! Но тогда это один из киллеров?!
— Информацию о чем? — вкрадчиво поинтересовался Юрий.
— О том, кто и почему за вами следит.
— У дома ты был один или есть еще кто? Говори правду! Мне терять нечего!
— Ну, так-то, положим, зря, — усмехнулся незнакомец, к которому явно вернулось самообладание, как только от горла убрали острый клинок. — Терять всегда есть чего, а вы вряд ли убьете безоружного человека.
— Зато ты на это способен.
— Все зависит от обстоятельств.
— Хватит философии, — Бахарев начал сердиться. — Отвечай, ты был один?
— Да.
— Что ты тут делал?
— Ждал тебя, — незнакомец ухмыльнулся, и Юрий тихо порадовался, что Ольга пошла доставать деньги и не слышала их разговор.
— Зачем? Убить?
— Так уж сразу? Хотел предложить заключить сделку.
— И поэтому следил за женщиной?
— А как же найти тебя, если не через нее? Логично? Где она, там рядом и ты!
— Ладно, что за сделка?
— Теперь она уже не имеет значения, но убивать ни тебя, ни твою подругу я не собирался.
«Врет, — решил Бахарев, — но уличить его во лжи так же невозможно, как достать луну с неба. Пистолет он носит якобы для самозащиты. Может даже признаться, что ему заплатили за мою голову, он решил предупредить и получить за это лишние деньги. Да мало ли чего напридумаешь с веревкой на шее?!»
— В кафе был? — прямо спросил майор.
— В каком кафе? — пленник умело разыграл удивление, и Юрий понял, что не ошибся: именно этот человек палил из узи и уложил фотографа Зотина, его подругу Машку и мента.
Итого в тот день сразу троих, а сколько душ вообще на его совести? Страшно подумать!
— Ты точно был один?
— Точно, дай закурить?
— Потерпишь, — отрезал Бахарев и прошел в комнаты. Раскрыв сумку, которую принесла с собой Ольга, он кинул в нее несколько рубашек из шкафа, свитер, плащ, пару сапог, носки, бритву. Юрий собирал вещи быстро и без раздумий, привычно укладывая все, как перед поездкой в длительную командировку. Явно, в ближайшее время дома появляться нельзя, особенно если поблизости бродили с пистолетами ТТ под мышкой.
— Вот деньги, — Ольга протянула ему тощую пачку рублей и долларов: все, что осталось от отпускных и выданных Чуенковым на оперативные нужды. — Юра, кто это?
— Плохой человек, — он сразу понял, о ком речь, и решил не открывать ей правды. — Бери сумку и пулей в машину. Вот ключи. Сиди и жди меня.
Она взяла ключ и украдкой разочарованно вздохнула, — ей так хотелось спокойно осмотреть его жилье, однако обстоятельства сложились иначе. Но, самое главное, она все-таки успела увидеть: квартира действительно холостяцкая. Пусть чисто прибрано, но холостяцкая. А большего ей, пожалуй, и не нужно!
Проводив Ольгу, майор взял мобильный телефон и набрал номер Чуенкова. Только бы полковник оказался на месте. Конечно, электроника может засечь его звонок, ну и на здоровье, — все равно номер мобильного телефона принадлежал знакомой его подруги, а она в отъезде.
Услышав в наушнике знакомый голос, предваряя всякие расспросы, отчего он не воспользовался пейджером, Юрий сказал:
— Нужно срочно увидеться. У меня для вас неожиданный подарок. На всякий случай прихватите с собой Петра и не забудьте стальные браслеты.
— Ты где? — недовольно буркнул Виктор Николаевич.
— Там, где в ванной разговаривали, помните? — намекнул Бахарев, не желая вдаваться в подробности.
— Да, конечно. Жди, мы скоро.
— Машину лучше поставить во дворе. И поторопитесь.
— У всех горит! — отрезал Чуенков и повесил трубку…
По дороге в аэропорт Юрий волей-неволей вновь и вновь мысленно возвращался к случившемуся сегодня в первой половине дня.
Естественно, Ольга опять впала в транс, и он, как мог, успокаивал ее. Кстати, Чуенкову и приехавшему с ним Пете Черняеву увидеть подругу Бахарева не удалось, — она ждала на улице в машине.
Впрочем, им не до подруг — они очень торопились и, наскоро выслушав краткий рассказ майора, надели незнакомцу наручники, подхватили его под локти и поволокли к машине. Интересно, куда Чуенков решил его определить? Не отпустит же он киллера, — для этого нужно быть полным идиотом, а полковник слабоумием не страдал.
Интересно, какие цели преследовал Виктор Николаевич, собираясь встретить прилетающего из Италии Шатуновского? Неужели решил без лишних экивоков атаковать в лоб, воспользовавшись уже имеющимися материалами, компрометирующими деятельность Георгия Кузьмича?
Или, не имея возможности выставить за Шатуновским наружное наблюдение, полковник хочет увидеть все собственными глазами: кто встретит отставного генерала и встретит ли его вообще? А потом приглядеть за встречающими и самим вояжером — для этого-то и приглашены Черняев и Бахарев, которым Чуенков полностью доверял?
Последнее наиболее вероятно. Даже имея неопровержимые доказательства противоправной деятельности Шатуновского, — так сказать, обладая всеми козырями на руках, — Чуенков вряд ли пойдет на открытый неофициальный разговор. Георгий Кузьмич не тот человек, чтобы тут же сдаться и легко признать свое поражение, и не те люди поддерживали и направляли его. Генерал станет драться до конца и, если удастся, больно укусит даже тогда, когда его положат на обе лопатки.
Любопытно, что отставной генерал прилетал не прямым рейсом, а перед возвращением совершил небольшое турне по Западной Европе, напоминавшее инспекционную поездку, — неужели у него или у той организации, к которой он принадлежал, во всех этих городах и странах есть свои люди? В принципе такое не исключено: мы экспортировали отечественных преступников практически в любую страну мира. Но генерал, свято соблюдая реноме, не якшался с криминальными элементами: он считал себя серьезным политиком. Хотя, если беспристрастно посмотреть на происходящее, невольно напрашивается вывод, — политика есть самая грязная уголовщина, а коли у нас существует мафия, то ее корни и голову нужно искать среди политиков!..
Зал аэропорта встретил ровным теплом, столь приятным после промозглой сырости на улице, вечной суетой и целой гаммой звуков, наверное, присущей любому аэропорту мира: мелодичными звуками, сигналами, сопровождавшими сообщения справочной службы, рокотом автокаров с багажом и несмолкающим гулом голосов. На втором этаже, куда вела лестница с хромированными стойками перил, за стеклянной стеной ровными рядами выстроились столики ресторана, и Юрий подумал: неплохо устроиться там и, спокойно потягивая сок, наблюдать за прибытием Георгия Кузьмича. Однако в наших ресторанах одним соком не обойдешься. К тому же лестница напомнила о не столь давней встрече с Марго, которой больше нет на земле, и хотя ее место уже заняла другая женщина, целиком завладевшая сердцем и чувствами Бахарева, душе все равно стало больно, и он отвернулся, стараясь отогнать нахлынувшие воспоминания. Нельзя раскисать, нужно сосредоточиться на работе.
Итак, где выбрать лучшее место для наблюдения? Бар сразу отпадает: у стойки придется сидеть спиной к залу. А что если подойти к сувенирному киоску? Это даже скорее не киоск, а несколько павильончиков, от которых хорошо просматривался выход с летного поля, стойки таможенного и пограничного контроля. Жаль, нельзя проникнуть за турникеты и поболтаться в свободной зоне, которую иногда называли «зеленой» — на этом маленьком пятачке не действовали никакие пошлины и как раз там могла произойти очень интересная встреча прибывшего генерала с встречающими.
Пытаться высмотреть среди заполнивших зал пассажиров Чуенкова и Петю Черняева оказалось делом абсолютно безнадежным, и Юрий отошел к сувенирным павильончикам. Буквально через несколько минут по радио объявили о прибытии рейса, которым прилетел Шатуновский.
— Произвел посадку… — после мелодичного музыкального сигнала сказал приятный женский голос, и Бахарев внутренне подобрался, как перед прыжком.
Вообще в интересные игры они сегодня играли, не имея никакой связи друг с другом. И как распределить объекты наблюдения, если их окажется несколько?
Сделав вид, что он увлеченно разглядывал миниатюрные бронзовые фигурки, Бахарев через стеклянную стойку наблюдал за выходом в зал. Вот потянулась первая партия пассажиров, уже успевших пройти паспортный контроль, и среди них он сразу же узнал Георгия Кузьмича, хотя ранее видел его лишь на фотографии. Отставной генерал был одет в легкое темно-синее демисезонное пальто и держал под мышкой небольшую, сделанную из дорогой черной кожи папку.
Шатуновский уверенно прошел через зеленый коридор таможни, и тут его, видимо, окликнули, — генерал начал вертеть головой по сторонам и остановился. К нему подошел среднего роста человек в сером пальто, и они пожали друг другу руки.
«Вот и встречающий, — подумал Бахарев. — Но где же багаж Георгия Кузьмича? Неужели он путешествует налегке?». Ага, появился еще один человек, но этот вел себя совершенно иначе, чем первый: он угодливо кланялся и, взяв что-то из руки Шатуновского, немедленно исчез. Наверное, побежал получать багаж. Уж не водитель ли это присланной за генералом машины?
Тем временем Георгий Кузьмич взял под руку человека в сером пальто, и они медленно направились к лестнице, ведущей на второй этаж, к залу ресторана. Когда они повернулись, Бахарев увидел лицо встречавшего, и вдруг чуть не вскрикнул от удивления — это же Валерий Иванович Моторин!
В принципе, отправляясь в аэропорт, Юрий ожидал чего угодно, но уже никак не этого: если отставной и действующий генерал играли в одной команде, то отчего тогда Моторин так «светился»? Он же прекрасно понимал, что за тем, кого он приехал встретить, могли вести наблюдение? А если они противники, то тем более непонятно, зачем Моторин здесь, почему он противодействует работе Чуенкова и его подчиненных? Сплошные загадки и вопросы, на которые пока нет вразумительного ответа.
Дождавшись, пока Шатуновский и Моторин заняли столик, Юрий вошел в бар, взял бутылку минеральной и так устроился у стойки, чтобы хорошо видеть выход из ресторана. Как жаль, что у него нет портативного фотоаппарата: вот бы заснять воркующих, как голубки, генералов — придет время, и фотография может стать серьезным обвинительным документом. И вообще здесь ли Чуенков, видел ли он, кто встречал возвратившегося из дальних странствий Георгия Кузьмича?
Во рту пересохло, и Бахарев с удовольствием, залпом выпил стакан воды. И тут тревожно заверещал зуммер пейджера. Юрий достал его и прочел на экранчике всего два слова: «Жора тебе».
Значит, Виктор Николаевич здесь и он решил взять на себя Моторина? Что же, честно говоря, майор только обрадовался такому решению, поскольку следить за начальником управления, в котором ты служишь, не то чтобы боязно или неприятно, но, в общем, не очень безопасно. А он за последнее время нахлебался всяких опасностей выше ноздрей.
М-да, дорого бы он дал, чтобы услышать, о чем доверительно беседовали за столиком ресторана генералы Моторин и Шатуновский. И не меньшую цену можно заплатить за то, чтобы хоть одним глазком взглянуть на содержимое кожаной папочки Георгия Кузьмича.
Юрий почти бездумно скользнул глазами по лицам толпившихся в зале ожидания людей и внезапно зацепился взглядом за знакомый горбоносый профиль — батюшки, да это же личный помощник Моторина, его порученец и доверенное лицо Ашот Аветян. Наверняка недаром прилетел сюда ворон, неужто почуял падаль? Или вдруг Моторин хочет разыграть собственную партию и решил арестовать Шатуновского? В таком случае в зале ожидания и около ресторана болтались и другие клевреты Валерия Ивановича: хотя никакой опасности в задержании Шатуновского не предвиделось, генерал любил все обставлять с помпой и полностью исключать любой риск для себя. Вот будет финт, если они возьмут Георгия Кузьмича! За кем тогда отправляться, за машиной, увозящей генерала в следственный изолятор? Но ее маршрут заранее известен, поскольку он наверняка закончится в Лефортово.
Ну чем же завершится весьма странная история? Наконец генералы вышли. По их лицам трудно определить, какой между ними состоялся разговор: оба натянуто улыбались и по-прежнему шли вместе. Вот только черная папка из дорогой тонкой кожи теперь оказалась под мышкой у Моторина. Интересно знать, почему Георгий Кузьмич отдал ее? Или его просто принудили?
Стараясь держаться в отдалении, но так, чтобы не потерять из виду Шатуновского, майор последовал за неспешно шествовавшими генералами к выходу из здания аэропорта. Он гадал: что дальше?
Моторин остановился недалеко от автомобильной стоянки и пожал на прощанье руку Георгия Кузьмича. Бахарев опрометью кинулся к своей «Ладе», наспех сунул в руки сторожа стоянки деньги и прыгнул за руль. На счастье, машина завелась сразу, и он тихонько подкатил туда, где Шатуновский уже садился в черную «Волгу» с водителем за рулем. По начальственной привычке он занял место сзади.
Что же, раз Жору отдали ему, надо приклеиться к его автомобилю — Бахарев рванул на «Ладе» следом за черной «Волгой», лаково блестевшей боками в сыром воздухе.
Ведущее к столице шоссе как всегда оказалось забито транспортом: бесконечные реконструкции и расширения проезжей части создавали массу неудобств. Скорость пришлось сбросить, но это только на руку — появилась возможность осмотреться и, кроме того, в такой обстановке увозившая Шатуновского «Волга» не могла оторваться. Впрочем, зачем ей отрываться: Бахарев готов поставить рубль против ста долларов, что самое интересное уже произошло и теперь отставной генерал преспокойно проследует домой, где его ждала пренеприятнейшая новость о проникновении в квартиру. Хотя, вполне возможно, эту новость ему уже сообщил Моторин, определенным образом обыграв ее. Ведь не зря же Шатуновский отдал папку? Либо Моторин прижал и переиграл отставного генерала, либо Валерий Иванович имел полномочия получить заветную папочку и Георгий Кузьмич не посмел ослушаться. Но тогда Моторин сам состоял в «ВЕПРЕ»?
Быстро темнело. Вырвавшись на простор после реконструируемого участка магистрали, автомобили включали дальний свет. Юрий тоже прибавил скорость и тут заметил, как мимо него хищной тенью проскользнула длинная иномарка темного цвета. От ее крыши вдруг отделился странный продолговатый предмет и… полетел над шоссе!
Майор поморгал и больно ущипнул себя за руку — уж не сон ли? Или инопланетяне шутят на подмосковной трассе? Но летящий предмет был самым, что ни на есть реальным, похожим на маленький вертолет. Он мягко спланировал на крышу машины Шатуновского, а темная иномарка, словно огромная рыба легко ушла далеко вперед и быстро потерялась из виду.
— Нет! — закричал Юрий, когда понял, что сейчас должно произойти.
И тут же от машины отставного генерала полыхнуло ярким, нестерпимо ярким в синеватых сумерках пламенем, и, чуть опоздав на какие-то доли секунды, по ушам ударил гулкий взрыв: б-у-у-м!
«Волгу» раскололо, словно гнилой орех. Высоко вверх подбросило какие-то рваные ошметки и изуродованное колесо. Кто-то из водителей, с перепугу, шарахнулся в сторону, и в него врезался другой, за ним третий, а над тем, что еще недавно сияло черным автомобильным лаком, полыхало жаркое и жадное пламя и столбом поднимался черный дым горелой резины.
Сзади, предупреждая об опасности, заревели клаксоны, Бахарев успел сбросить скорость и сумел объехать груду горящего покореженного металла, застывшую на шоссе — одного взгляда достаточно, чтобы понять: спасать или помогать тут некому. От Георгия Кузьмича и водителя «Волги» ничего не осталось. Но шоферы и пассажиры столкнувшихся машин, по счастью, уцелели.
Вдалеке уже заунывно завели свою песню сирены — буквально в полутора километрах впереди милицейский пост. Наверное, оттуда спешили сотрудники дорожно-патрульной службы. Да, сегодня им выдался горячий вечерок, и еще неизвестно, какая ждет ночь.
Любопытно, где сейчас Моторин, Чуенков, Петька Черняев и помощник генерала Аветян? Знают ли они, что произошло на шоссе? В любом случае Юрию стоило торопиться в город.
Здесь он уже ничем никому не поможет, а стоило поскорее сообщить о случившемся Виктору Николаевичу, и неплохо встретить с работы Ольгу. Она и так сегодня здорово перенервничала, когда он захватил киллера.
Бросив взгляд на мирно тикавшие на торпедо часы, Бахарев прикинул: он вполне успевал заехать за подругой. Естественно, ей ничего не следовало рассказывать о своих делах.
И еще одна мысль не давала покоя — возможно, передав Моторину папку, Шатуновский вместе с ней отдал жизнь, подписав смертный приговор. Что же в этой папочке из черной кожи, какие в ней таились силы, способные в одночасье лишать людей жизни?..
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9