Глава 10

Ликование, охватившее обитателей маленькой квартирки после благополучного возвращения Руднева, — они снова вместе, счастливо избежали смертельной опасности и даже не получили ни царапины, что похоже на чудо, — скоро сменилось чуть ли не унынием.

— Скверно, скверно, — расхаживая по тесной комнатушке — три шага туда и столько же обратно, — твердил Лобанов. — Юэ — типичная подставка, подсадная утка, чтобы заманить нас в ловушку. Надо кончать с кладоискательством, пока косоглазые не свернули нам шеи.

— Учтем ошибки, — потягивая из стакана остывший чай, откликнулся Саша. — Будем искать сами, не доверяя никому.

— Они тоже учтут ошибки, — саркастически хмыкнул Юрий.

— Кого ты имеешь в виду? — спросила Ольга.

— Тех, кто ищет похищенное золото, — обернулся к ней брат. — Все говорит за то, что кое-что об этом известно другим людям, скорее всего местным уголовникам. Нет, хватит рисковать! Лучше стоит серьезно подумать: а не убраться ли нам куда-нибудь, пока не поздно? Например, в Харбин. Там полно наших. А здесь ходи вцепятся, как репьи, и не дадут покоя. К тому же клад в двести тысяч золотом может оказаться просто легендой, а жить в вечном страхе из-за мифа? Увольте!

Ольга задумчиво разгладила складки на старенькой скатерти и мягко улыбнулась.

— А все-таки жаль расставаться с прекрасной легендой.

— Мне — нет! — отрезал Юрий. — Я не желаю, чтобы бандиты содрали с нас кожу из-за денег, которых, возможно, не существует в природе.

— А вдруг ты не прав? — возразил Руднев. — Возвращаясь домой, я шел по набережной и подумал, что «город на воде» — это стоящие на приколе лодки и сампаны. Там действительно целый город, со своими улицами, переулками и жителями разного возраста, среди которых может оказаться и старый Вок. Погибший Аллен не зря говорил о «городе на воде», и не где-нибудь, а именно в Шанхае!

— Жаждешь новых приключений? — присев к столу, мрачно спросил капитан. — Мы с Ольгой тебе больше в этом не компания.

— Не говори, пожалуйста, за нас обоих, — остановила его сестра. — Я тоже за то, чтобы попробовать еще, только самим, не прибегая ни к чьей помощи. Ведь Саша свободно объясняется по-китайски.

— Успели сговориться? — подозрительно покосился на нее Лобанов. — Неужели вы не понимаете, в какую скверную историю мы уже вляпались? Мало вам «Нефритовой беседки» и «Наньтао»? Хотите добавить к ним еще «город на воде»?

Ольга обиженно замолчала, не зная, что возразить. С одной стороны, брат безусловно прав, а с другой… Девушка посмотрела на Сашу, надеясь обрести у него поддержку.

— Кто, кроме нас, будет знать, куда, когда и зачем мы направимся? Я, например, не собираюсь давать об этом объявление в газете или докладываться соседям, — начал рассуждать Руднев. — Обрати внимание, Юра, неприятности случились при свиданиях с одним и тем же человеком. Кто тебе рекомендовал Юэ?

— Погоди, погоди, — наморщил лоб капитан, — сдается, этот мошенник больше и глаз не кажет в бильярдную, а раньше вертелся там чуть ли не каждый день. Кстати, тот бандит-китаец, который присутствовал при кончине американца, где он сейчас? Не от него ли тянется ниточка?

— Не знаю, — честно признался Саша. — Плохо, что мы сказали Юэ имя Вока да еще назвали его монахом. Сами раскрыли карты.

— Хорошо еще, не до конца: карты ближе к орденам, как когда-то говаривали в офицерском собрании, — улыбнулся Юрий. — Но не думайте, что я вновь согласен принять участие в авантюрах.

Некоторое время молча пили чай, думая каждый о своем, но неизменно возвращаясь к мысли, как быть дальше: бросить все и уехать в Харбин или продолжать поиски сокровищ? Конечно, здесь их не оставят в покое, но ведь и Харбин тот же Китай.

— Мальчики, а вы уверены, что «капуцин» — именно монах? — неожиданно спросила Ольга.

— Кто же еще? — недоуменно поглядел на нее брат.

— Обезьяна! — просто сказала девушка.

— Что? — удивился Руднев. — При чем тут обезьяна?

— Аллен говорил: найди в Шанхае старого Вок Вая. И уточнил: искать надо в «городе на воде». Потом дал немаловажную деталь, по которой можно узнать старика, — «капуцин»…

— Ну, ну, дальше! — поторопил ее заинтригованный брат, но, не желая сдаваться, заранее изобразил ироническую усмешку.

— Почему вы не допускаете, что Аллен говорил об обезьяне-капуцине? Предположим, на одной из лодок живет старик, у которого есть ручная обезьянка. Я смотрела в книгах в библиотеке, есть такие обезьяны — капуцины.

— Новый поворот, — задумчиво протянул Руднев. — Значит, отправимся к причалам искать Вока с обезьяной?

— Лучше всего отправиться спать, — зевнул капитан, — и не забивать голову ерундой, иначе в вашем воспаленном воображении родятся еще более безумные идеи…

Только через два дня они сумели окончательно договориться: Лобанов упорно отказывался продолжать поиски, то настойчиво, с убедительным красноречием отговаривая сестру и приятеля от опасного предприятия, то сердито обвиняя их в потере здравого рассудка, то уличая в маниакальной одержимости золотом. В конце концов, уступив настойчивости Ольги и Александра, он согласился предпринять еще одну попытку, но при этом взял с них честное слово, что в случае неудачи не будет возврата даже к разговорам о кладоискательстве.

На следующий день — после того как решение было принято — Юрий ушел из бильярдной пораньше. Дома они втроем наскоро перекусили и пошли к причалам. Утлые суденышки стояли в несколько рядов, далеко растянувшихся вверх и вниз по реке. Это и был «город на воде».

Точного плана поисков старика Вока друзья не имели, что дало Лобанову новый повод отпустить несколько язвительных замечаний относительно легкомысленности сегодняшнего предприятия. Однако Руднев не обиделся. Переговорив с обитателями одного из сампанов, он быстро выяснил, что «город на воде» разделен на некое подобие плавучих кварталов, улиц и переулков, ориентироваться в которых способны лишь местные жители, как правило знакомые друг с другом, поскольку большинство из них рождается, живет и умирает тут же, а выбираться из нищеты удается лишь немногим счастливчикам. О старом Воке здесь никто не слышал, и белому господину посоветовали расспросить о нем ниже по реке — по словам бойкого подростка, выклянчившего у Саши пару мелких монет за сообщенные сведения, именно там стояли лодки малосемейных и одиноких стариков, живущих подаянием и ловлей рыбы.

После долгих бесплодных поисков, разговоров и блужданий по длинной, прокаленной беспощадным солнцем набережной Ольга заметно сникла, капитан еще больше помрачнел, а уверенность Руднева в успехе сильно поколебалась. Но он старался не подавать виду, хотя внутренне уже созрел, чтобы плюнуть на затею с лодками, стариками и обезьянами, пожалеть измученную жарой девушку и предложить вернуться домой. Ничего не поделаешь, придется смириться, посыпать повинную голову пеплом и признать правоту Юрия. Однако сдаваться без боя не хотелось, и Саша принялся допытываться у очередной старухи, не знает ли она почтенного Вока с обезьяной.

— Там, — небрежно отмахнулась китаянка, показав себе за спину. — Он живет там.

— Что она говорит? — заинтересовался капитан, плохо понимавший нанкинский диалект.

— Она знает Вока, — обернулся возбужденный Руднев. — Надо идти по лодкам. Так?

— Да, да, идите, — закивала старуха. — У его сампана красная корма, вы не ошибетесь.

Саша первым влез на палубу большой лодки и подал руку Ольге, помогая ей подняться на борт. Шагая по пружинящим, скользким от грязи сходням, ощущая под ногами вместо привычной земной тверди покачивающиеся доски хлипких настилов, друзья наконец достигли цели — перед ними был большой сампан с красной кормой. Около квадратного люка, ведущего в трюм, сидел сухонький старичок в синей куртке и светлых полотняных шароварах. Поджав под себя босые ступни, он меланхолично покуривал маленькую трубочку с длинным мундштуком.

— Ох, я боюсь. — Ольга вцепилась в рукав пиджака брата. — Вдруг опять все напрасно?

— Не поворачивать же назад, — резонно возразил капитан. — Давай, Саша, тебе, как говорится, и карты в руки.

Руднев перепрыгнул на сампан и вежливо поклонился старику, который, подслеповато сощурившись, разглядывал непрошенных гостей.

— Могу я видеть уважаемого Вок Вая?

— Это я, — вынув изо рта трубку, с достоинством ответил старик. — Что вам угодно?

— Мы хотели узнать, лао, есть ли у вас обезьяна? — еле сдерживая волнение, спросил Саша.

— Ты говоришь о Цянь? — беззвучно рассмеялся Вок. — Я не продаю ее. Вы напрасно беспокоились.

Издав губами чмокающий звук, он щелкнул пальцами. Из-за его спины появился небольшой серый зверек с темной мордочкой. Повертелся и вспрыгнул на плечо хозяина.

— Капуцин! — шепнула Ольга. — Точь-в-точь как на картинке в книжке. Посмотрите, как растут волосы у него на макушке, — словно клобучок надет.

— Могли бы мы поговорить с вами о важном деле? — все еще не веря в удачу, спросил Руднев. — Может быть, спустимся вниз? Там есть еще кто-нибудь?

— Я живу один. — Придержав рукой сидевшую на плече обезьяну, Вок легко поднялся. — Идите за мной.

Стараясь сохранять спокойствие, Саша спустился в трюм. Ольга и Юрий последовали за ним.

Вскоре все расселись на длинных узких лавках вдоль бортов сампана. К подволоку на веревках была подвешена толстая доска, заменявшая стол. Пахло рекой, гнилыми водорослями и незнакомыми пряностями. Лобанов покусывал усы, щурил единственный глаз, после яркого света плохо ориентируясь в сумраке трюма. Ольга теребила кружева на сложенном летнем зонтике, а Руднев не знал, как начать разговор.

— Я слушаю тебя, — лаская зверька, тихо обронил Вок.

— Вам знакома эта вещь? — Решившись, Саша вытянул из-за ворота рубашки висевший у него на шее тумор и издали показал его старику.

— У меня слабеют глаза, я плохо вижу. — Протянув руку, китаец требовательно пошевелил пальцами. Руднев снял с шеи амулет и положил его на ладонь Вока.

Тот поднес вещицу ближе к свету, падавшему из открытого люка, и долго рассматривал с разных сторон, что-то шепча сухими губами.

— Откуда у тебя это? — бережно положив тумор на стол, наконец спросил он.

— Мне подарил его один человек. Он сказал, что без амулета старый Вок не станет со мной разговаривать.

— Как его зовут? — Китаец раскурил трубку, в трюме поплыл синеватый табачный дымок.

— Джон Аллен.

— Почему он не пришел сам?

— Аллен умер у меня на руках.

— Его убили? — тусклым голосом уточнил старик.

— Да, — опустил голову Саша. — Он завещал мне и моим друзьям тайну гор Белые Облака. Поэтому мы здесь.

Вок долго молчал, поглаживая чуть дрожащей рукой беспокойно вертевшуюся у него на коленях обезьянку. Привыкнув к полумраку, Руднев заметил, как из глаз старика скатились две мутные слезы и исчезли в морщинах. Но почему он ничего не отвечает? Или жестокая судьба опять посмеялась над искателями сокровищ, приведя их не туда, куда нужно?

— Аллен был моим другом, — шепотом сказал китаец. — Многие звали его Дьявол. Наверное, он казался им таким. Но это не так. Ты принес мне горестную весть, чужестранец… Вы хотите добраться до гор Белые Облака?

— Да, — твердо ответил Саша. — Джон завещал нам то, что оставил в заброшенном пещерном городе.

— Вам? — удивленно переспросил старик. — Вы хотите идти туда все вместе?

Его глаза быстро обежали лица притихших европейцев и недоверчиво прищурились.

— Взять сможет только один. Даже если пойдут тысячи, все достанется только одному. Так сказал Аллен, а он никогда не ошибался. Вы не боитесь?

— Мистическая болтовня, — по-русски пробурчал себе под нос Лобанов, но замолк, почувствовав, как сестра толкнула его коленом, призывая не мешать переговорам.

— Мы пойдем все вместе, — твердо повторил Руднев.

— Я не знаю, что там оставил Аллен, — полуприкрыв глаза, неожиданно сказал Вок. — И не желаю знать. Я могу быть только проводником, повинуясь показанному тобой тумору. Но путь долог и непрост. Сначала несколько дней надо плыть по реке, потом долго идти до подножия гор, переночевать, а рано утром начать подъем… Много преград на пути к пещерному городу, очень много… Придется перейти быстрый ручей, миновать зеленую заросль, насквозь пронизанную бликами света и свистящим полетом птиц. Затем ты вступаешь в страну мрачных каменных лабиринтов, темных провалов и высоких отвесных стен. Они обожгут твои руки дневным жаром, но ты не ощутишь ожога: чем ближе к тайне, тем сильнее манит ее зов. На террасе над крутизной внезапно может одолеть магический сон, солнце станет печь голову, но, возможно, сквозь шум крови в ушах ты услышишь странные голоса, которые заставят тебя пробудиться. И тогда откроется город пещер с бездонным сухим колодцем…

Европейцы молчали, зачарованные словами старика, невольно ощутив незаметно вползший в души холодок, тревожно сжавший сердце: раньше тайна была подобна сказочной жар-птице, погоня за ней увлекала, горячила кровь, туманила разум несбыточными грезами. А сейчас, вплотную приблизившись к ней, каждый должен решиться сделать последний шаг. Если выберешь дорогу, ведущую к отрогам далеких гор, достигнешь ли заветной цели? А если достигнешь, вернешься ли обратно?

— Деревья там как струны, натянутые между землей и небом. На поваленных бурями стволах растет муэр, по камням журчат светлые ручьи, несущие прохладу ледников, — чуть покачиваясь, словно в такт одному ему слышной мелодии, продолжал нараспев говорить старик. — Ночи полны звезд, а дни полны палящего зноя…

Внезапно он замолчал и, опустив голову, уставился на свои руки, лежавшие на коленях вверх ладонями.

— Почему ты сказал, что взять сможет только один? — слегка кашлянув, робко спросил заинтригованный Лобанов.

— Человек одинок, — не поднимая головы, вздохнул Вок. — В колыбели — один, в жизни — один, и даже в могиле — один. Одиночество в натуре человеческой. Вы пойдете к горам? Есть еще время подумать, я подожду, но прежде, чем мы расстанемся, я должен услышать ответ.

— Да, я иду! — неожиданно вырвалось у Руднева, вдруг почувствовавшего какой-то хмельной азарт. Китаец быстро взглянул на него и перевел взгляд на Юрия, ожидая, что скажет одноглазый гигант, но ответила девушка:

— Я тоже хочу пойти.

— Тогда мне ничего не остается, как присоединиться к вам, — грустно улыбнулся капитан. — Рисковать, так всем вместе.

— Тебе лучше остаться, — печально покачал головой старик. — Да и мне тоже. Но без нас не дойдут они.

Его палец поочередно указал на Сашу и Ольгу. Вок выбрался из-за стола и достал из шкафчика, укрепленного на переборке, крошечный чайник и маленькие чашки. Плеснув в них темной пахучей жидкости, он предложил гостям выпить ее.

— Настой целебных трав, — заметив нерешительность гостей, объяснил китаец. — Очищает мысли и душу. Больше мне нечем угостить вас… Достаньте веревки, хорошие, крепкие, длинные веревки, способные выдержать тяжесть человека. Купите провизии на месяц пути, закончите здесь все необходимые дела и приходите послезавтра на рассвете. Мы отправимся к горам Белые Облака.

— Так скоро? — осторожно поставив пустую чашечку на стол, удивилась Ольга.

— Да, — подтвердил старик. — Я пока подготовлю сампан. Не теряйте времени. Его осталось мало, а успеть нужно многое…

Развалившись на прогретой солнцем палубе большой лодки, Фын с наслаждением покуривал дешевую сигарету, разглядывая прохожих на набережной и лениво размышляя о превратностях капризной судьбы. Ходить в город он пока опасался, справедливо полагая, что лучше долго быть живой собакой, чем быстро стать мертвым львом. Пусть понемногу улягутся страсти и враги окончательно потеряют его след. Не зря древняя мудрость гласит: сиди спокойно, и мимо тебя пронесут труп недруга. Конечно, каждодневное безделье угнетало, но ведь постоянно приходится с чем-то смиряться…

По широкому тротуару набережной текла пестрая толпа, от досок палубы приятно пахло сухим теплым деревом. Глаза Фына понемногу начали слипаться. Перевернувшись на живот, он решил вздремнуть часок-другой и тут неожиданно увидел рослого белого человека с черной повязкой на лице. Заинтересовавшись гигантом-европейцем — такого не каждый день встретишь, — Фын приподнялся, чтобы лучше рассмотреть великана, но быстро прижался к палубе. Рядом с гигантом шел слишком хорошо знакомый русский, державший под руку стройную девушку в светлом платье, которая закрывалась от палящих лучей солнца кружевным зонтиком.

Великие боги! На такую встречу Фын никак не рассчитывал. Неужели вожделенная добыча сама плывет в руки?

Бандит перекатился по палубе и притаился за свернутым парусом, стараясь не потерять белых из виду. Зачем они здесь? Что им нужно в «городе на воде»? Может быть, они что-то или кого-то ищут?

Европейцы задержались около одной лодки и заговорили с ее хозяевами, потом медленно пошли дальше, время от времени останавливаясь и расспрашивая мальчишек, стариков и старух. Напрочь забыв о недавно одолевавшей его дремоте, Фын вскочил и перебрался на соседний сампан: надо быть круглым дураком, чтобы не использовать такой шанс, не выследить, куда идет ускользнувший от него человек, которому известна тайна спрятанного в горах золота.

Перепрыгивая с палубы на палубу, бандит следовал по пятам за белыми. Жаль, что нет никакой возможности узнать, о чем они говорят с местными. Пока начнешь выяснять и расспрашивать, русский опять бесследно исчезнет. Ну ничего, со всеми этими людьми Фын поговорит потом. А сейчас не упустить, только бы не упустить!

Ага, европейцы полезли на лодки. Зачем? Куда они идут, к кому? Подойти близко нельзя — непременно увидят, а с гигантом наверняка шутки плохи: опытный Фын уже успел оценить его легкую, крадущуюся, полную скрытой силы походку, широкие, чуть покатые плечи и длинные, мускулистые руки. А как он прыгает с лодки на лодку, словно у него под ногами не шаткие палубы покачиваемых речной водой суденышек, а ровный, гладкий пол! Нет, лучше не рисковать, а действовать хитростью.

Кажется, белые нашли, что искали? На сампане с красной кормой они подошли к старику, курившему трубку, и, перекинувшись с ним несколькими словами, спустились в трюм. Вдруг этот сморчок и есть тот самый Вок?

Бандит заметался. Как быть? Он должен обязательно услышать, о чем будут говорить белые дьяволы с хозяином сампана, но как это сделать? Не пойдешь же за ними следом? Если там зайдет речь о тайне золотых долларов, кто-то из белых непременно будет караулить, чтобы не подслушали, и, не задумываясь, всадит пулю или нож в того, кто попробует проникнуть на сампан. По крайней мере сам Фын поступил бы именно так. Но что придумать? Что?

Решение пришло само. Без всплеска соскользнув в воду, бандит нырнул и поплыл к сампану старика. Изредка он появлялся на поверхности, чтобы не потерять направления и глотнуть воздуха.

Наконец Фын вынырнул, уцепился за скользкую, покрытую наросшими водорослями обшивку сампана и, перебирая по ней руками, втиснулся в промежуток между бортами лодок. Если сильная волна столкнет стоящие рядом суденышки, его голову расколет, как перезрелый арбуз, но все равно рискнуть стоило.

Голоса находившихся в трюме глухо доносились до напряженно вслушивавшегося бандита, и он раздраженно кусал губы — лучше бы они там орали и ссорились, чем мирно беседовали. Однако с чего бы им орать — ведь их разговор не рассчитан на чужие уши. Придется самому позаботиться о том, чтобы лучше слышать. Пристроившись под маленьким иллюминатором, прорезанным в борту сампана, Фын весь обратился в слух, боясь пропустить хоть слово.

Да, оказывается, упрямый русский все же нашел старого Вока и добрался до него раньше всех. Похоже, сама судьба помогает этому парню, но сегодня она не обидела и Фына, вовремя не дав ему задремать на солнышке.

Сейчас он узнал многое, но сложности все равно остаются: придется тащиться по пятам за русскими и стариком, иначе никогда не отыщешь сокровища. Вон как ловко плетет Вок словесную паутину — попробуй разбери, куда плыть и как идти в город пещер! Ясно одно: через день они снимутся и отправятся вверх по течению. Кажется, старик упомянул, что по реке им плыть несколько дней. Потом прикинем, как быть. Главное, теперь в руках есть путеводная нить, и он ее ни за что не выпустят. А может быть, дождаться, пока руские уйдут, влезть на сампан и по-свойски потолковать с Воком? Ведь можно отплыть и завтра, вдвоем! Неужели не найдется средства заставить старика уступить и стать сговорчивым? И не таких обламывали.

Услышав, что гости прощаются, Фын неслышно погрузился в воду и переждал, пока стихнут их шаги. Потом поплыл обратно, намереваясь отдохнуть, хорошенько все обмозговать и вернуться на сампан позже. Пока он еще располагает временем.

Предвкушая отдых на прогретой солнцем палубе, бандит ухватился за борт лодки, служившей ему пристанищем, и уже хотел перевалиться через него, как вдруг чья-то сильная рука вцепилась в его успевшие отрасти волосы и резко рванула кверху. И тут же словно что-то взорвалось в голове от страшного удара.

Перед глазами поплыли радужные круги, в ушах загудели колокола, а неведомый противник продолжал наносить секущие удары — по плечам и предплечьям. Руки Фына повисли как плети, его грубо вытащили на палубу и поволокли. Беспомощно мотавший гудевшей головой, почти ослепший от боли бандит пытался упираться, но ему дали такого пинка в живот, что он провалился в глухую темноту и моментально потерял сознание…

Хозяин притона не обманул Жао: утром привел его к бильярдной и издали показал одноглазого белого человека огромного роста.

— Вон, гляди. Этот тебе нужен?

Бывший полицейский от волнения сглотнул слюну и молча кивнул: да, он хотел отыскать именно этого русского, сбежавшего из его земляной тюрьмы вместе с другим парнем, знавшим тайну золота. Но не станешь же рассказывать все подробности содержателю притона?

— Иди, я пока побуду здесь. — Устроившись в тенечке неподалеку от бильярдной, Жао отпустил Вана.

Что же, угуй сделал свое дело, а Быстрорукий станет отныне тенью одноглазого, чтобы следовать за ним повсюду, куда бы он ни направился — хоть к дьяволу в ад!

К вечеру бывший полицейский знал уже почти все, что его интересовало: где и с кем живет одноглазый гигант, когда заканчивает работу, по какому маршруту обычно возвращается домой. Приятной неожиданностью оказалось, что в одной квартирке нашли пристанище оба интересующих Быстрорукого белых чужестранца. Значит, теперь не нужно тратить лишних сил и времени на поиски второго. Жао проболтался около их дома до поздней ночи и ушел, только окончательно убедившись, что сегодня они уже никуда не пойдут.

На рассвете он вновь занял свой пост и, проводив великана до бильярдной, вернулся, намереваясь проследить за его приятелем и женщиной, если они отправятся в город. Вскоре эти двое вышли, но ничего существенного узнать не удалось: они побывали в дешевой продуктовой лавке, за медную монету купили бульварную газету у мальчишки-разносчика и немного погуляли, разглядывая витрины с дорогими товарами, на которые у них явно не имелось денег. Зато от внимательных глаз бывшего полицейского не укрылось, как предупредительно-нежно относятся друг к другу молодые люди: скупые жесты, мимолетные пожатия руки и ласковые взгляды могут сказать опытному человеку весьма многое. Женщина — как неоднократно убеждался на собственной шкуре китаец — всегда делает мужчину более слабым, лишает его здравого рассудка, особенно если она успела завладеть его сердцем. Поэтому пренебрегать неожиданно появившейся информацией не стоило, наоборот, нужно хорошенько подумать, каким способом использовать ее, чтобы заставить русских стать сговорчивее. Жао уже начал строить планы захвата белой девушки в качестве заложницы и обмена ее жизни на тайну золотого клада, но тут вдруг начались новые события, заставившие его действовать иначе.

Через несколько дней русские вышли из дома втроем и отправились на набережную, где начали расспрашивать хозяев лодок и сампанов, постепенно переходя от одного суденышка к другому. Бывший полицейский вновь ощутил знакомый зуд близкой удачи и, чтобы не настораживать белых, если они вдруг заметят, что кто-то хвостом плетется за ними, забежал вперед. В то же время Жао недоумевал — что им здесь понадобилось, какая нужда погнала их сюда, чего они так упорно ищут среди отринутых городом людей, живущих на утлых суденышках? Но раз русские пришли, необходимо узнать зачем.

Внезапно бывший полицейский заметил на одной из лодок человека, лицо которого показалось ему знакомым. Завидев приближающихся русских, он быстро спрятался за свернутым парусом. Отчего это вдруг местный оборванец не желает встречаться с белыми? Смешавшись с толпой прохожих, Быстрорукий подошел ближе к парапету, откуда ему было удобнее наблюдать за происходящим на лодках.

Одноглазый гигант, его приятель и девушка добрались до большого сампана с красной кормой, где мирно покуривал трубочку старик. Они немного поговорили и все вместе спустились в трюм — надо полагать, для продолжения разговора, не предназначенного для чужих ушей. Так, а что делает спрятавшийся оборванец?

Поискав его взглядом, Жао с удивлением обнаружил, что этот молодчик подплывает к сампану. Рисковый парень. Стоит пройти по реке катеру или пароходу, лодки качнутся на сильной волне, и смельчак пойдет на корм рыбам. Неужели разговор на сампане стоит такого риска?

И тут Жао осенило: русские нашли Вока! Какая удача, что он ни на минуту не выпускал их из поля зрения! Да, услышать, о чем они беседуют со стариком, Жао не сможет, зато это узнает неизвестный парень. У него можно получить самые свежие и точные сведения о разговоре на сампане. Похоже, русские сейчас менее интересны и можно на время оставить их в покое.

Перемахнув через парапет, Жао спрыгнул на палубу ближайшей лодки и сразу же перебрался на другую — оттуда лучше видно пловца. Важно точно угадать, где он вылезет из воды, и оказаться там раньше, иначе вся затея впустую.

Огрызаясь в ответ на недовольные выкрики, бывший полицейский метался по палубам, не забывая поглядывать на сампан с красной кормой — как там, закончились переговоры или нет? Кажется, русские возвращаются? Скорее всего, сейчас они пойдут домой, обсудят услышанное и устроят совет, чтобы решить, как им действовать дальше. А где пловец? Вон он, выбрался из щели между бортов и нырнул.

Не спуская глаз со смутной тени под водой и тянувшихся за ней пузырьков воздуха, Быстрорукий кинулся туда, где, по его расчетам, должен вынырнуть неизвестный. Наклонившись, Жао всмотрелся в мутную воду и торжествующе усмехнулся: на сей раз промашки не случится.

Как только показалась мокрая голова пловца, он схватил его за волосы и сильно рванул кверху. Не давая противнику опомниться, ударил его в лоб и вытащил на палубу…

Внешне неприметные, ничем не отличаемые от прочих прохожих, люди «Тайбо» упорно шли по следу бывшего полицейского, наслаждавшегося призрачной свободой; сменяя друг друга, работали несколько групп, взявших под наблюдение русских и Жао, в то время как другие тщательно обшаривали город в поисках исчезнувшего Фына, чтобы никто не ускользнул от недремлющего ока «Драконов золотой звезды». Обмениваясь непонятными непосвященным и на первый взгляд ничего не значащими словами и жестами, гангстеры постоянно держали связь друг с другом, выслеживая жертвы с неистощимым терпением и осторожностью, выполняя строгий приказ Бо Гу не спугнуть добычу раньше времени. И каждый знал, что в соответствии со старым принципом боа-цзя — круговой поруки, — за малейшую провинность, вольную или невольную, кара падет не только на него, но и на всех его родственников, близких и дальних.

Сегодня у людей «Тайбо» оказалось много работы и пришлось как следует попотеть, гоняясь за русскими и бывшим полицейским сначала по городу, а потом по прокаленной солнцем набережной. Зато появились новости, которые следовало немедленно довести до сведения Бо Гу. Старший из соглядатаев — угрюмый, кряжистый человек средних лет — знаком подозвал молодого вертлявого парня по имени Чень и шепнул ему несколько слов. Понимающе кивнув, тот опрометью кинулся к стоянке рикш, прыгнул в коляску и умчался. Вскоре он уже поднимался по ступенькам ресторана «Розовый лотос», а еще через несколько минут его ввели в кабинет хозяина.

— Ну? — Бо Гу уперся в гонца тяжелым взглядом, не сулившим ничего хорошего.

Низко кланяясь и не смея поднять глаза, Чень сжато и точно доложил о событиях, происходящих в «городе на воде», и добавил, что оставшиеся на месте ждут распоряжений, как им поступить дальше.

— Почему не позвонили? — недовольно пробурчал Бо Гу. — Зря теряете время.

— Поблизости не оказалось ни одного заведения с телефоном, — объяснил гонец, — и, кроме того, старший считает, что это штука ненадежная. Могут подслушать телефонистки на станции.

— Ладно, — немного помягчал хозяин, — подожди в приемной…

Когда Чень снова вошел в кабинет, ресторатор поглядел на него более приветливо. От наблюдательного малого не укрылось, что Бо Гу вытирает потные ладони платком, а трубка стоящего на столе телефонного аппарата еще хранит следы его мокрых пальцев: похоже, хозяин не разделяет мнения относительно ненадежности телефонных переговоров. Однако такие мысли лучше держать при себе.

— Немедленно передашь новый приказ, — спрятав скомканный платок в карман, коротко бросил Бо Гу. — Жао убрать! Но тихо, не привлекая внимания. Если он действительно нашел Фына, убрать обоих. Русских и старика пока не трогать, но глаз с них не спускать!

Чень поклонился и вышел. Хозяин ресторана вытащил из кармана скомканный мокрый платок и брезгливо бросил его в корзинку для бумаг. Приказ будет выполнен, в этом он ни секунды не сомневался.

Кажется, дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Бывший полицейский больше не нужен, как и слишком прыткий Фын. А вот русские и старик, сами того не подозревая, должны стать надежными проводниками к золотому кладу.

Однако Бо Гу не любил целиком полагаться на судьбу и решил сделать еще один неожиданный ход, чтобы в любых обстоятельствах сохранить полный контроль над ситуацией…

Почувствовав на лице что-то холодное и мокрое, Фын застонал и с трудом разлепил веки. Все вокруг казалось расплывчатым и шатким. Боль разрывала желудок, сверлила затылок, разламывала поясницу. Он попробовал поднять руку, чтобы ощупать голову, но в запястье впилась веревка — руки, да и ноги тоже были связаны. Он лежал на дне лодки. За бортом плескались волны, медленно уплывали назад строения набережной: лодка шла вверх по реке.

— Очухался? — Над Фыном склонился мужчина, и бандит закоченел от ужаса: это был тот человек, который пытал его, стараясь вырвать тайну золота, спрятанного в горах Белые Облака.

Еще раз плеснув водой в лицо пленника, Жао налег на весло и оскалился в злобной усмешке.

— Думал, никогда больше не увидимся? Просчитался!

Пошевелив руками, Фын понял: освободиться не удастся, о том, что ждет его, даже подумать страшно. Глухо завыв от отчаяния, он дернулся всем телом, сильно качнув утлое суденышко, тут же зачерпнувшее бортом, и сразу получил жестокий удар по ребрам.

— Не спеши к рыбам, — почти ласково сказал Жао. — Успеешь.

Фын съежился и закрыл глаза. Под днищем лодки журчала вода, мерно всплескивало весло, роняя капли при каждом новом гребке. Куда они плывут, какие планы зреют в голове у беспощадного Жао? Что он намерен сделать с пленником?

Примерно час бывший полицейский гнал лодку вверх по реке. Здания Шанхая остались позади, отдалился неумолкаемый шум огромного города. Воздух стал заметно чище. Берега тонули в зелени садов, окружавших нарядные виллы. Отыскав тихую заводь, скрытую кустами ивняка, Быстрорукий направил туда лодку, и она с разгона ткнулась в пологую песчаную отмель. Бросив весло, он уселся на корме и закурил, разглядывая Фына.

— Рассказывай, — почти миролюбиво предложил Жао, пнув пленника носком ботинка.

— О чем? — Бандит решил вступить в разговор, надеясь хоть что-то узнать о намерениях противника.

— Обо всем по порядку, — усмехнулся бывший полицейский. — Как ты убил моего родственника Ай Цина, что поделывал в Шанхае, как заманил в ловушку Чжоу, что узнал, подслушав русских со старым Воком. Все говори, пришло время вывернуться наизнанку.

— Долго будет, — просипел Фын, мучительно отыскивая выход из смертельной западни. Неужели конец?

— Я не спешу, — поглядев на высоко стоявшее солнце, безмятежно сообщил Быстрорукий.

Мысли Фына отчаянно заметались. Жао слишком много знает, вряд ли удастся его обмануть. Лгать опасно, говорить правду еще опаснее. Положение просто отчаянное, словно он очутился в огненном кольце, и куда ни кинься — всюду жжет адское пламя, а свободное пространство неотвратимо сужается.

— Мне нечего рассказывать, — слабым голосом ответил Фын.

— Отмолчаться не удастся. — Дососав сигарету, Жао щелчком отправил окурок в заросли. Вытащил из кармана пиджака палочки для риса и задумчиво повертел их между пальцами.

Бандит похолодел, увидев железные палочки-спицы. Значит, враг сейчас пустит в ход против Фына его собственное любимое оружие? Кроме палочек у него наверняка есть револьвер или нож. Оказать сопротивление не удастся: руки и ноги спутаны, а сам он привязан к доске, заменяющей сиденье для гребца.

— Сначала ты убил Ай Цина, — играя палочками, лениво улыбнулся Жао. — Мой несчастный родственник и думать не мог, что однажды ему воткнут такую вот штуку в глаз и загонят глубоко, до самого мозга. Потом умер мой верный Чжоу. И его ты тоже убил палочками для риса. Уж не этими ли, а?

Судорога свела Фыну ноги, ужас ледяным комом поднялся от желудка к горлу, ударил в голову, лишая способности соображать. Осталась только одна мысль: выжить, любой ценой выжить!

Между тем Жао сел на пленника верхом и, не переставая улыбаться, пощекотал палочкой его ноздрю. Бандит замер, обливаясь холодным потом и боясь шевельнуться.

— Так как ты пытал беднягу Цина? — Жао приставил острый конец железной спицы к нижнему веку и чуть кольнул, словно пробуя, удастся ли выколоть глаз одним движением. — Вот так, да?

— Что тебе нужно? — крепко зажмурившись, зачастил Фын, словно внутри у него прорвался мешок, полный слов. — Мало ли что было… Каждый ищет своей выгоды. Ты тоже убивал и меня мог убить, а я защищал свою жизнь. Мы могли бы договориться. Что тебе в конце концов Цин или Чжоу? Они же слуги, мелкие, незначительные людишки на твоем пути. Сколько таких уже было? Сколько ты потерял и нашел…

Тяжелая жесткая ладонь Быстрорукого легла на губы бандита, заставив его замолчать. Острие палочки поддело веко, Фын взвыл от дикой боли, но пальцы бывшего полицейского сжали его челюсти, словно захватили их в стальной капкан. Кровь струйкой потекла по щеке, скатилась на шею, брызнула на мокрое дерево сиденья ярко-алыми точками.

— Договориться? — неподдельно изумился Жао. — Договориться с тобой? Хочешь выторговать жизнь ценой двухсот тысяч золотом?

— Да-да! — почувствовав, что сжимавшие челюсти пальцы немного ослабили хватку, закричал Фын.

— Правильно, — одобрил Быстрорукий. — Окриветь никому неохота, правда? Но поглядим, насколько ты будешь откровенным. Выкладывай, что ты подслушал у сампана?

Сбиваясь, глотая окончания слов, дрожа от страха, как бы Жао вдруг не передумал и вновь не принялся за его глаза, Фын рассказал о встрече русских с Воком.

— А золото, как найти золото? — встряхнул пленника Жао. — Зачем мне твои сопливые рассказы о пронизанных солнцем рощах и бездонных колодцах в горах? Где спрятаны доллары?

— Старик не сказал, — простонал бандит. — Они отправляются послезавтра вверх по реке и будут плыть два или три дня. Потом пойдут по суше. Вок велел русским купить длинные прочные веревки и запастись провизией на месяц. Клянусь, это все!

Бывший полицейский закурил, задумчиво пуская струйки дыма в круживших над ним надоедливых москитов. Фын с тревогой ждал, понимая: решается его судьба.

— Конечно, — нарушил молчание Жао, — вместе с русскими и стариком нам не пойти. Проверить истинность твоих слов я сейчас тоже не могу, но зато обязательно проверю их через день, если увижу на реке сампан Вока. Тогда станет ясно, солгал ты или нет.

— Зачем мне обманывать? — заискивающе поглядел ему в лицо бандит. — Но что ты выигрываешь, увидев на реке сампан?

— Не твое дело, — взяв весло, буркнул Быстрорукий. — Гляди, если наплел небылиц, пожалеешь, что вообще родился на свет!

Оттолкнувшись от берега, он вывел лодку на чистую воду и выгреб на середину реки. Снова зажурчали струи под днищем, снова Жао налегал на весло, поднимаясь вверх по течению.

— Нам пока рано расставаться, — заметив устремленный на него затравленный взгляд пленника, усмехнулся бывший полицейский. — Дождемся сампана старого Вока вместе…

Возвращаясь, Чень еще издали заметил необычное оживление на прилегающих к набережной улицах: сквозь густую толпу с трудом пробирались кареты «скорой помощи», зеваки лезли на плечи друг другу, стараясь увидеть, что делается впереди, а вездесущие мальчишки взбирались на фонарные столбы. Движение на перекрестке было перекрыто. Выстроившиеся цепью полицейские сдерживали не в меру любопытных сердитыми окриками и ударами дубинок.

Приказав рикше остановиться, Чень бросил ему монету и нырнул в толпу. Что же произошло здесь за время его недолгого отсутствия? Пожар? Но не видно ни огня, ни дыма, не слышно трезвона колоколов пожарных команд. Почему же здесь столько блюстителей порядка и медиков?

Видно, случилось нечто из ряда вон выходящее. Прислушиваясь к разговорам и ловко орудуя локтями, он попытался прорваться к набережной, чтобы все увидеть собственными глазами, но перекрывшие улицу полицейские были неумолимы и никого не пропускали, а зеваки сами толком ничего не знали и сообщали самые невероятные сведения: то ли что-то взорвалось, то ли вдруг затонул входивший в порт огромный иностранный пароход…

Тогда Чень решил попытать счастья на соседней улице — может быть, там ему больше повезет? Ведь оставшиеся на набережной люди «Тайбо» ждут распоряжений!

Услышав, как его кто-то негромко окликнул, гангстер оглянулся. В нише подъезда, привалившись к стене, стоял один из его приятелей. Рукой зажимал рану на плече, тщетно пытаясь остановить кровь.

— Что стряслось? Как ты здесь очутился? — Закрыв собой раненого от чужих взглядов, Чень увлек его в сумрак подъезда.

— «Вороны»… — Побелевшие от боли губы парня с трудом выталкивали слова. — Они напали на нас. Мне едва удалось вырваться.

— А русские? Где Жао?

— Русские ушли, я сам их видел. Больше ничего не знаю. — Раненый медленно сполз на пол, глаза его закатились.

Чень быстро оторвал кусок от его рубахи, умело перетянул рану и усадил приятеля поудобнее. Потом похлопал по щекам, приводя в чувство.

— Где старший?

— Его сразу… Первым… — Раненый открыл помутневшие глаза. — Они были на двух машинах. Подъехали, распахнули дверцы и начали палить. Меня зацепило, и я упал. Один из наших бросил гранату. Когда грохнуло, я вскочил и кинулся бежать, а тут нагрянула полиция — словно караулила за углом.

— Кому-нибудь еще удалось вырваться? — кусая губы, спросил Чень. Такого поворота событий он никак не ожидал. Хоть мудрецы и твердят, что разумный должен готовиться к непредсказуемому, но в жизни все получается по-другому. Никто не считает себя дураком, но сплошь и рядом натыкается на разного рода неприятности. А ему, выходит, сегодня повезло: сама судьба счастливо увела его из-под неминуемой пули.

— Все наши остались там. Если только фараоны кого подобрали… После взрыва открыли огонь из второй машины, добивали раненых, а с другой стороны тоже начали стрелять.

«Подтянулась наша вторая группа, следившая за Жао, — понял Чень. — “Вороны” ее проглядели и поторопились с нападением».

— За кем осталась набережная? — лихорадочно раздумывая, как лучше поступить в сложившейся ситуации, уточнил он.

— «Вороны» отступили, — едва слышно ответил раненый гангстер.

— Хорошо, побудь здесь, я скоро вернусь.

Не слушая жалоб и просьб приятеля не оставлять его одного, Чень выскочил из подъезда. Скорее, скорее, надо найти тихое местечко с телефоном: и доложить о случившемся хозяину «Розового лотоса». Сейчас многое решают минуты, даже секунды. Пусть погибший старший считал телефон ненадежным средством связи: в данной ситуации иначе с Бо Гу не свяжешься.

Отыскав небольшой магазинчик с кафетерием, Чень купил жетон и вошел в душную, похожую на саркофаг деревянную будку с телефонным аппаратом на стене. Снял трубку, опустил жетон и, услышав гудки, набрал номер ресторана. Ответил незнакомый мужской голос. Назвав пароль, Чень попросил немедленно соединить его с хозяином. В наушнике щелкнуло, и Бо Гу хрипло произнес:

— Слушаю.

Тщательно подбирая слова, пользуясь намеками и иносказаниями, Чень коротко доложил о случившемся. Ресторатор слушал не перебивая.

— Меня интересуют трое и старик, — наконец сказал он. — С остальными разберемся. Не вешай трубку.

Потянулись томительные минуты ожидания. В наушнике шелестело, словно песок осыпался в стеклянных колбах часов, мерно отсчитывая неумолимо уходящие секунды бытия. Потом вновь раздался голос Бо Гу:

— Ты здесь? Откуда звонишь?.. Хорошо. Выйди из магазина и жди. Сейчас к тебе приедут, чтобы разобраться на месте. Теперь ты будешь старшим в группе. И запомни: война с «воронами» — не ваше дело! Вы — тень белых!..