Силуэт человека на фоне светлой скалы возник настолько неожиданно, что наблюдатель пару секунд не реагировал на его движение. Потом, не оборачиваясь, толкнул локтем напарника, который дремал рядом. Напарник проснулся и потянулся к автомату.

– Видишь? – еле слышно спросил наблюдатель. – На той стороне?

– Может, наши?

– Нас бы предупредили.

– Голубые каски здесь тоже не появляются в такое время.

Наблюдатель не отрывал взгляда от силуэта, боясь, что тот может раствориться в темноте. Он уже неоднократно намекал командиру на то, что с прибором ночного видения, как у ООНовцев, было бы значительно удобнее, но командир всякий раз переводил разговор на другое или просто высмеивал. В свои восемнадцать лет наблюдатель воспринимал многие вопросы слишком серьезно и к ночному сидению возле тропы относился с преувеличенной ответственностью. Командир, конечно, был прав – у них в отряде даже патронов иногда не хватало, не то что ночных биноклей. Но вот сейчас нужно было принимать решение. Помощник, на год младше наблюдателя, начал осторожно подтягивать автомат к плечу.

– Стреляем? – шепотом спросил у старшего.

– По моей команде! – ответил тот.

Помощник осторожно снял автомат с предохранителя и тут вспомнил, что патрона в патроннике нет.

– Слушай, мне нужно передернуть затвор, – виновато прошептал он.

– Мне тоже, – так же тихо ответил наблюдатель.

– Что делать?

– Давай вначале ты, только как можно тише.

Помощник осторожно потянул затвор своего АКМа и плавно, чтобы затвор не стукнул, проводил его рукой. И он, и его напарник забыли, что в этом случае безотказный обычно АКМ перекашивает патрон. Затвор замер, не дойдя до конца.

– У меня заклинило! – запаниковал помощник. И умер. Одновременно с наблюдателем. Старшего ударили ножом в сердце, а его помощнику плавным движением перерезали горло.

Силуэт на той стороне расщелины замер.

– Мы орлы, – раздался голос, – ты кто?

– Барин приехал, – тихо ответил силуэт.

– Заждались уже, Барин.

– Пришлось задержаться. Что у вас здесь?

– А у нас здесь мусульманский пост. Был. Барин подошел к убитым.

– Чисто сделано. Как вас звать, орлы?

– Сашка Черный и Аспирант.

– Вы, ребята, оружие и патроны заберите и карманы выверните – пусть думают, что сербы работали.

– Уже почистили. Нужно уходить, до группы еще часа четыре хода.

Трое скрылись в темноте. Убитых нашли только утром, когда пришли сменять. Особых эмоций это не вызвало – к таким вещам привыкли уже давно. Война есть война. Ни следов, ни убийц искать не стали, только сообщили в штаб. Там отметили потери в сводке, а в качестве ответа было принято решение снять сербский патруль. Спокойно и по-деловому.

Я так, наверное, никогда и не пойму, какой черт поднял меня в такую рань. И Олег Юрьевич, и Нина высадились в Курске, мы что-то буркнули им на прощание, а потом мне зачем-то понадобилось залезть в карман куртки. До того, как я засунул руку в карман, я точно помнил, что именно ищу, но в тот момент, как мои пальцы нащупали там что-то постороннее, из головы все вылетело разом: и сон, и мысли. Некоторое время я тупо рассматривал маленький такой полиэтиленовый пакетик с белым порошком, которого я себе в карман не клал. Мысль о том, что это может быть лекарство мне даже не пришла в голову. Мне ни разу не доводилось видеть наркотики, но благодаря телевизионному образованию сразу же мелькнуло одно: «Наркота».

Применяя методы физического насилия, я поднял Носалевича. Он несколько секунд вертел пакетик, а потом спросил:

– Это что, проводник разносил? Или ты с собой привез?

– С ума сошел? Это ведь…

– Ясный красный. Один мой знакомый наркоман за такую дозу свободно может пришить.

– А один мой знакомый таможенник за такую дозу может и посадить. Таможня скоро, что, не соображаешь?

– В кармане нашел? – наконец проснулся окончательно Иван.

– В кармане.

– А в другом кармане смотрел?

– Твою мать! – я бросился перетряхивать остальные карманы куртки.

– И в сумке посмотри! – сказал Носалевич.

– А ты в своих не хочешь посмотреть?

– Ясный штуцер, – сказал Носалевич и стал тщательно проверять свой багаж и вещи.

Результаты были весьма обнадеживающие. У себя в сумке я обнаружил еще пять таких пакетиков. Один из них был вложен в паспорт, и если бы я стал его предъявлять, то сцена была бы еще та. И Носалевич, и его багаж были девственно чисты.

На всякий случай мы тщательно проверили все полки и почти каждый сантиметр пола. Чисто.

– У тебя есть тайные доброжелатели, – сказал Носалевич. – Такие подарки тебе делают – просто умираю от зависти. Мой знакомый наркоман…

– Если мы сейчас это добро куда-нибудь не выбросим, то своего знакомого наркомана ты увидишь еще очень не скоро. Я ведь скажу, что мы вместе все это везем.

– Доверься мне, – сказал Носалевич, сунул пакетики в карман белых джинсов и убыл в сторону туалета.

Вернулся он минут через пятнадцать, тщательно вытер мокрые руки и лег на свое место.

– Все в порядке? – спросил я.

Носалевич помахал в воздухе рукой и закинул ногу на ногу.

– Я умен и быстр, – заявил он. – Я успел все завершить до того, как проводник закрыл сортир перед въездом на границу. Так что скоро таможня.

И мы стали ждать таможенников с пограничниками. Если все шло как положено, то нам предстояла встреча с российским таможенником, через некоторое время, с украинским пограничником. Чтобы успокоиться, я попытался читать, но получалось это слабо. И даже не просто слабо, а вообще не получалось. Как бы тщательно мы ни обыскали купе, никто ведь не мог гарантировать, что проклятый порошок не лежит где-нибудь еще. И ведь никому ничего не докажешь. Во мне плескалось столько адреналина, что я даже не попытался решить, откуда все это взялось. Просто сидел и тупо ждал контроля. И только когда в коридоре послышался разговор таможенников, наступило спокойствие.

– Ко мне как-то менты прицепились, им показалось, что снял что-то секретное. Пришлось в видеокамере специально для них пленку засвечивать.

– С ума сошел? – спросил я и от неожиданности перестал думать о контроле. – Видеопленку засвечивал?

– Ага, вынул кассету, открыл крышку. Сержант был безумно счастлив.

– Здравствуйте, – сказал появившийся в дверях таможенник и быстро скороговоркой перечислил то, что мы не имели права везти через границу. – Откройте сумки.

Я открыл свою, продемонстрировал ее содержимое и собрался было сумку закрыть.

– Что у вас за бумаги? – неожиданно спросил таможенник.

– Рабочие записи, личные записи, а что?

– Разрешите взглянуть, – потребовал таможенник и позвал из коридора своего коллегу. – Вы знаете, что нельзя вывозить из страны некоторые виды информации.

И таможенники углубились в изучение текстов. А я смотрел на них, у меня по желудку ползало нечто ужасно холодное, просто ледяное. И слабость стала разливаться по всему телу, когда я вспомнил, что мой желтый конверт остался у Святослава, а его меморандум разлетелся где-то по Подмосковью. А остальные бумаги пусть они читают на здоровье. Когда официальные лица перевернули последнюю страницу, на их официальных лицах ясно проступило некоторое неудовлетворение и они перевели взгляд на Носалевича. Иван же, пока контролеры перетряхивали меня, выложил все из своих сумок в один ряд на полке. Сам встал рядом во фрунт. Когда таможенники обернулись к нему, Носалевич широким гостеприимным жестом пригласил их к своим вещам.

– Не стесняйтесь, ройтесь как в своем. Бумаг, извините, нет – по причине полной неграмотности. Могу предложить только туалетную.

И таможенники ушли.

На украинской стороне проблем не возникло никаких. Мы позавтракали остатками ужина. У Носалевича настроение было просто великолепное, а я был погружен в самые мрачные мысли.

То, что таможенники у меня искали бумаги Святослава, ни малейшего сомнения не вызывало. Я далеко не первый раз езжу через границу, и впервые кто-то из людей в форме поинтересовался содержанием рукописей. И мое воображение было совершенно бессильно представить себе, что произошло бы со мной, если бы меморандум Святослава оказался у меня. А если бы он успел передать мне копии документов? Я представил себя в роли украинского шпиона, арестованного российскими спецслужбами. «Кто дал вам эти документы?» – спросили бы у меня. И что бы я им ответил? Святослав, по фамилии Иванов, редкая такая русская фамилия. Где живет – не знаю. Работает, кажется, в телекомпании «ВИД», хотя в документы я не смотрел. Интересно, думал я, а в российской Службе безопасности пытают или нет? Вспомнил старый, еще студенческий анекдот. Кто-то из офицеров военной кафедры, не получив от студента ответа на вопрос о тактико-технических данных пистолета Макарова, громогласно заявил:

– Курсант Петров, начнется война, вас возьмут в плен и спросят: «Расскажите ТТХ пистолета Макарова». А курсант Петров не сможет, и его будут пытать.

И курсанта Заренко будут пытать. Кто-то меня вел и очень серьезно. Странно только, что решили задержать курсанта на границе. Куда эффективнее было бы арестовать его в момент получения бумаг от изменника родины в гостиничном номере. Тут же подозреваемого крутили как-то не совсем по правилам, с какого-то странного ракурса зашли официальные структуры. А тут еще наркотики в сумке и кармане. Факт совершенно не влезал ни в какие ворота. Если меня решили подставить, то понять это можно. Не понятно только, за что именно. И кто конкретно. Ясно, Нина или Олег Юрьевич свободно могли обеспечить меня наркотиками, особенно Нина, когда оставалась одна в купе для переодевания. Более того, ехала она вместе с нами в Москву и случайно оказалась вместе с нами на обратном пути. Тогда она могла все сделать еще по пути в Россию. Никто ей не мешал провернуть эту операцию. И если действовала она от имени моих друзей из банка и фонда, тогда понятно, почему… Хотя, опять ничего не понятно. Не стоило ей ехать туда и обратно – слишком подозрительно. И не могла она знать о том, что я получу бумаги от Святослава. По бумагам, это уж скорее Олег Юрьевич мог постараться. Правда, подсаживать человека в купе вместо того, чтобы просто позвонить на таможню, – чувствуется во всем этом некоторое излишество.

Не исключено, что бумаги здесь вообще не при чем. Ну, заклинило у таможенника башню, а может, лицо ему мое не понравилось. Но нет никакой возможности дать простое, не криминальное объяснение появлению наркотиков. Букет получился бы с этими наркотиками просто восхитительный – шпион был задержан из-за того, что при паспортном контроле в паспорте у него была найдена доза героина, или чего там еще. И в жизни не отмоешься. Сидел бы я вместо того, чтобы жить и наслаждаться жизнью. В этом месте рассуждений меня стал бить озноб и перед глазами замелькали белые мотыльки. В таком состоянии я прибыл на перрон, в таком виде на такси был доставлен домой. Но самое большое потрясение за этот день я испытал в тот момент, когда мне уже поздно вечером позвонил Носалевич и сказал: – Некоторые шутят совершенно по-дурацки. В тех пакетиках, знаешь, что было? Сахарная пудра. Мой знакомый наркоман меня чуть не зарезал. Я ему пакетики в унитазе провез. С сахарной пудрой.