Дыня и Заяц взахлеб рассказывали ребятам о своих приключениях в клинике. Рассказывать, собственно, было не о чем, события свелись к пятиминутному разговору и пятиминутным же побоям. Но для Зайца и Дыни это было приключение. Это была драма, которую они только что пережили.

Были слушатели – и этого было достаточно. Если бы слушателей не было, то Дыня и Заяц описывали бы все происшедшее с ними друг другу.

– Ну, думаю, типа, все, я даже толком и пересрать не успел. Лясь! В глазах потемнело, чувствую – лечу…

– А я глянул, Дыня готов, только поворачиваюсь – в рожу, с разворота, ногой. Как в кино. Думал, все, зубам кранты…

– … я только вставать – с носока по печени…

– … и опять – по роже! А рядом эти два жлоба стоят с автоматами, смотрят…

– Ага, а тот, помнишь в плаще…

– Бритый, блин.

– С улыбочкой так, сука наклоняется…

Передняя машина мигнула стоп-сигналами, притормозила. Не торопясь свернула на проселок.

– Куда это? – спросил Заяц.

– А хрен его знает, – ответил водитель, повторяя маневры головной машины, – сегодня Краб не в себе с утра.

– С ночи, – поправил Корсар, сидевший на переднем сидении.

Заяц и Дыня одновременно кивнули: они тоже присутствовали при разборке в подвале.

– А тот хмырь, что лабуха замочил, он как? – спросил Заяц.

– А я откуда знаю? Его потащили во флигель, к Клоуну. Вот сейчас вернемся, Краб им и займется.

– Чего это его в лес понесло? – сквозь зубы спросил водитель, объезжая очередную яму, – Если бы не мороз, уже завязли бы раз десять.

– А ты ему посигналь, спроси, – посоветовал Корсар.

Заяц и Дыня нервно заржали. Чувствовали они себя неуютно, разговор с Крабом еще только предстоял, а реакцию Краба они даже боялись себе представить.

– Включи музон, – Дыня похлопал по плечу Корсара.

Тот порылся в бардачке, достал кассету и сунул ее в магнитофон.

– … не стреляйте друг в друга! – пропел магнитофон, и Корсар ткнул пальцем в панель.

– Музычка у тебя, – сказал он водителю. Тот пожал плечами.

– Нечего больше делить… – передразнил Дыня, – как прижмет – зубами грызть будешь.

Передняя машина остановилась.

– Приехали, – сказал водитель.

Заяц поглядел по сторонам:

– Куда это мы заехали?

– В лес, – сказал Корсар.

У передней машины открылась дверца и кто-то вылез.

– Кирилл, – сказал почему-то севшим голосом Заяц и откашлялся.

Корсар открыл дверцу и вылез из машины. В кабину ворвался холод и стылый запах гниющей листвы. Кирилл что-то сказал Корсару. Оба посмотрели в сторону второй машины.

Тем временем из передней машины вышел Краб. Появился Нолик.

– Чой-то они? – удивился Заяц.

Дыня вздохнул. Оба они догадывались зачем остановка, инстинкт подсказывал им, что сейчас что-то произойдет, но оба они гнали от себя это инстинктивное знание, старательно отталкивали от себя эту мысль. И не могли оттолкнуть.

– На выход, – холодным, словно замерзшим голосом скомандовал Корсар.

– Зачем? – спросил Дыня, нашаривая на двери ручку.

– Краб хочет поговорить.

Заяц и Дыня переглянулись. Хреново. Они боялись этого, ожидали и боялись даже думать об этом, словно пытались обмануть судьбу.

– Давай быстрее, не зли Краба, – Корсар мельком глянул через плечо.

– Главное, не спорте с ним, – не оборачиваясь посоветовал водитель, – да, виноваты, прости. Не лезьте в залупу.

Краб посмотрел на часы.

Дыня выбрался из машины первым, держась за бок. За ним – Заяц.

Краб успел отойти от машин чуть в сторону, метров на десять. Недалеко от него стоял Нолик.

– Бегом, – сказал Кирилл, и пар комком вылетел из его рта.

Солнце поднялось уже довольно высоко, темные тени деревьев, перечеркивавшие поляну, медленно отползали к стволам.

– Как самочувствие? – Краб смерил глазами вначале Зайца, потом Дыню.

– Нормально, – ответил Заяц и посмотрел на Дыню.

– Ага… – подтвердил Дыня.

– Переломов нет?

– Не, немного ушибли.

И Заяц и Дыня понимали, что все это Краб спрашивает не с проста, что за всем этим кроется какая-то ловушка. Они ожидали, что сейчас он будет на них кричать, может быть врежет. Или действительно что-нибудь сломает, но он внешне спокойно спрашивал у них о самочувствии.

– Как оно все вышло?

– Нас высадили возле клиники, мы позвонили. Охранник нас пропустил. Спросил только куда мы…

– Мы сказали, что от Краба… от тебя. Он и пропустил.

– Кто ж знал? Мы к корпусу пошли, а они нас на полпути и перехватили. Отмудохали сперва, а потом сунули телефон – звони, мол. Ну, Заяц…

– Я и позвонил… – Заяц торопливо перебил Дыню, – а что делать, у них, вон, и стволы, и народу…

– Стволы… – протянул Краб.

Холод стал медленно заползать к Дыне за воротник.

– Стволы… А у вас… – в кармане Краба подал голос телефон, – да? Что? Какой Максим? Клиника… А, понял… Что тебе? Сказал чтоб позвонил, сказал. Молодец! Ты откуда звонишь? Из дому? Жаль.

Краб переложил телефон из правой руки в левую. Освободившейся рукой похлопал себя по карманам. Щелкнул пальцами над плечом. Кирилл подал ему сигарету.

– Предупредил? Плохо. Ты бы мне сейчас очень пригодился там. Ну ладно… Что? Приятеля своего туда присоветовал? И как? В три часа? Пятнадцать ноль-ноль? Ладно. Сам подойдешь к клубу «Якорь» к двенадцати. Скажешь – ко мне. Тебя подвезут, – Кирилл щелкнул зажигалкой, и Краб сделал небольшую паузу, чтобы прикурить, – шмотки возьми дня на три. Все.

Заяц и Дыня, слушавшие разговор Краба затаив дыхание и переминаясь с ноги на ногу, снова переглянулись.

– Стволы, значит, – сказал Краб, спрятав телефон.

Нолик у него за спиной чихнул. Краб поморщился.

– Значит, вы просто дали себе навалять и отдали свое оружие. Так?

– …

– Так?!

– Так. Их там…

– Их там… Ладно, они там, а вы здесь, – почти примирительно сказал Краб, – плохо что вы облажались. Слышь, Кирилл? Твои люди облажались. Что будем делать?

– Не знаю.

– Не знаешь… Нолик твой долбанный ножом пользоваться не умеет, эти двое… – Краб сплюнул, – … как… Дешевки.

Пауза. Краб сказал что хотел, а остальные предпочитали молчать.

Заяц подумал, что нужно вставить слово, попытаться объяснить, что слишком много было тех козлов в клинике, что не успели они, а если бы и успели, то все равно ничего бы не смогли…

Заяц лихорадочно подыскивал слова, но они наталкивались на чувство безысходности и обреченности. Жалкие слова оправдания расползались от одного только прикосновения к жуткой мысли – это все.

– Нахрена мне такие бойцы? – задумчиво спросил себя Краб. Обернулся к Кириллу, – Не подскажешь?

Кирилл не ответил.

– Вот даже ваш непосредственный начальник не может мне сказать, зачем мне в группе такие уроды как вы. Не может.

Снова пауза. Тишина. Только какая-то птица невразумительно проорала что-то сверху бестолково маячащим на поляне людям.

– Мне только что позвонил парень, – Краб похлопал себя рукой по карману, в который положил сотовый телефон, – я с ним познакомился сегодня ночью. Он схватился за пушку, когда я бил его приятеля. Охранника той самой гребаной клиники!

Голос Краба чуть не сорвался на крик. С ветки дерева шумно слетела птица. Нолик поежился и передернул плечами.

Краб снова сделал паузу. Теперь для того, чтобы успокоиться. Он сам неоднократно на тренировках говорил своим боевикам, что явная демонстрация своих эмоций свидетельствует только о слабости.

– И этому парню я предложил войти в мою группу. И этот парень… – голос Краба снова пошел вверх, – согласился сразу, потому что он знает, в группе у Краба только лучшие. Лучшие. И это знают все. И это знали те, кто вас принял в клинике. А вы…

Нолику захотелось спрятаться за дерево. Или упасть на землю и зарыться в листья.

– Короче, – Краб снова усмирил свою злость, – я хотел вначале пришить вас обоих…

Дыня покачнулся. Его словно ударило чем-то упругим в лицо. Пришить. Все вокруг разом исчезло. Остался только голос Краба.

– Потом я подумал, что можно вас обоих просто наказать и оставить в группе. А после звонка этого парня я понял, что мне нужен только один из вас. Который?

«Я!» – чуть не выпалил Заяц, но голос куда-то исчез, засох где-то в глубине воспаленной глотки, получился только длинный выдох.

Дыня закашлялся.

– Который из них останется у нас? – Краб обернулся к Кириллу.

Тишина.

– Трудно выбрать, кто же из вас хуже. А нужно. Ладно, – решительно сказал Краб, – отдайте оружие мне.

Заяц вынул пистолет сразу, а у Дыни он зацепился за подкладку. За чертову рваную подкладку.

Дыня рванул оружие, подкладка с треском подалась:

– Вот.

Краб взвесил на руках пистолеты, неторопливо повернулся к Нолику:

– Сунь к себе в карманы.

– Ага, – Нолик принял оружие.

– А вы сейчас разберетесь между собой, кому оставаться в группе Краба, а кому выходить в отставку. Самоотвода нет ни у кого?

Заяц посмотрел на Дыню. Тот взгляд принял и своих глаз не отвел. Никому из них не хотелось проверять, что именно стоит за формулировкой «выйти в отставку». Ничего хорошего она означать не могла.

– Самоотводов нет. Тогда приступайте. Либо в течение ближайших десяти минут вы определите, кто здесь лишний, либо у меня в группе будет вакансия, – Краб отступил на несколько шагов назад и сделал приглашающий жест, – правил нет никаких.

Дыня медленно обернулся к Зайцу. Тот попятился на три шага и остановился, приняв стойку.

– Начали, – сказал Краб.