Глава 5

Нолик решил держаться от Краба подальше. На сколько это было возможно, конечно. После прокола в подвале Нолик чувствовал себя виноватым. Не вовремя дернулась рука, глаз того лабуха лопнул, Нолик запаниковал…

Ну хоть не отмудохали, и то ладно. А ведь могли.

О том, как Краб наказывает нарушителей, среди пацанов ходили легенды. Но те, кто знал Краба достаточно хорошо, великолепно понимали, что это не легенды, и испытывать их на себе никто не хотел.

Когда Краб разогнал всех из подвала, Нолик попытался тихонько слинять и завалиться спать, предварительно отмывшись. Кровь успела застыть, а на морозе даже почернеть на руках и под ногтями, отмывать ее пришлось долго. Почему-то вспомнилось, как давно, еще совсем маленьким, возился вместе с отцом, собирая старый велосипед.

Тогда руки тоже плохо отмывались. Ему даже показалось, что мазут никогда не сойдет с рук. Не страшно, сказал тогда отец, ты у нас мастер, пусть все видят.

Пусть все видят, повторил про себя Нолик. Не, ни хрена. Нечего этим хвастаться. Вон пацаны и так косятся. Прав Кирилл, нужно на все это смотреть проще. Работа и работа.

Отмыв руки, Нолик решил переодеться. Шмотки было жаль, кровью он их попортил сильно. Можно будет потом попытаться отстирать. Утром. После того, как покемарит несколько часов.

Ни хрена подобного. До койки Нолик добраться не успел. В дверях комнаты появился Кирилл с кислой рожей и сказал, что Краб велел грузиться в его тачку им обоим, и еще двум ребятам в другую машину.

Можно было, конечно, попытаться вздремнуть по дороге, но Краб молча курил с таким видимым остервенением, так прикуривал одну сигарету от другой, что рисковать Нолик не решился. Несколько раз Краб оборачивался, и Нолику казалось, что сейчас он что-то скажет.

Нолик даже втягивал голову в плечи и задерживал дыхание, но слабо освещаемое красным огоньком сигареты лицо Краба пару секунд маячило перед ним, а потом отворачивалось. Молча.

К первой больнице они подъехали, когда начало потихоньку светать. Краб пробормотал две фамилии и приказал Нолику смотаться к дежурной и выяснить, в каких палатах они лежат.

Опухшая спросонья баба не сразу въехала в то, что ей говорил Нолик, потом покопалась в бумагах, а потом сказала, что обоих, и мужика и бабу увезли из больницы около шести часов утра.

– Откуда я знаю куда? – попыталась баба отмазаться криком и от подошедшего Краба, но потом внимательно посмотрела ему в глаза и заткнулась.

Краб сел в машину чернее тучи, Кирилл по этому случаю сделал вид, что его в машине нет. Нолик, вслед за Крабом закурил.

Во вторую больницу Краб пошел уже самолично.

– Совсем озверел, – шепотом сказал Нолик.

– Не стони под руку!

– Не, а чего это он?

– Либо ты заткнешься, либо я тебе хлебало порву, – сказал Кирилл, рассматривая в окно вход в больницу.

Нолик заметил, как Кирилл поправил под курткой пистолет и заткнулся. Хреновые дела, решил Нолик, хреновей не бывает.

Водила сидел молча, постукивая пальцами по рулю. Этот вместе с Крабом всякого повидал. И при нем действительно не стоит трепаться.

С лязгом распахнулась металлическая дверь больницы. Если бы стекло в ней давно не заменили листом фанеры, сейчас бы осколки летели по всей улице.

Краб сбежал по ступенькам, в самом конце поскользнулся, и Нолик решил, что вот сейчас долбонется Краб мордой о замерзший асфальт, вот тут места всем мало будет.

Но Краб на ногах удержался. Сел в машину, зверски хлопнув дверцей.

– Куда? – спросил водила.

Краб молча достал из кармана сотовый телефон и позвонил, как понял Нолик из разговора, Хозяину.

Что там Хозяин отвечал закипающему Крабу, Нолик не усек, но по Крабу было ясно видно, что ничего хорошего он по телефону не услышал.

Сунув телефон в карман Краб посидел немного молча. Желваки на лице шевелились. Нолик оглянулся на вторую машину, остановившуюся в нескольких метрах сзади. Там пацаны вообще, наверное, в непонятке, чего это Краб от больницы к больнице носится.

Краб очень медленно достал из кармана пачку сигарет, покопался в ней и обнаружив, что она пустая, медленно смял ее в кулаке. Потом совершенно спокойным и каким-то безжизненным голосом попросил сигарету у водителя. Щелкнул зажигалкой.

Курил не торопясь, выпуская изо рта аккуратные белые колечки. В машине было так тихо, что Нолику захотелось закрыть уши и закричать. Кирилл сидел рядом, неподвижным взглядом упершись в затылок водителю. Словно хотел заставить того наклонить голову.

Краб докурил сигарету почти до фильтра, неторопливо загасил окурок о ладонь – у Нолика желудок свело судорогой, когда в салоне запахло паленым – опустил боковое стекло и выбросил окурок на улицу.

Кирилл скрипнул зубами. Снова подал голос телефон Краба.

– Да… Какие проблемы?.. Так… Так… Кто именно наезждает? Да вынь ты хер изо рта! Да… Сколько? Будем через десять минут… Все!.. Я сказал через десять минут… Да понял я, что серьезно.

Вот он сейчас телефоном точно лобовое стекло высадит, подумал Нолик и вжался в угол сидения. Краб

спрятал телефон.

– В клинику, быстро.

Машина рванула с места.

Ни один гаишник по дороге не попался. Повезло. Гаишникам повезло, поправил себя Нолик. Краб сейчас может запросто горло перервать любому.

– Что у вас со стволами? – спросил Краб уже почти возле самых ворот клиники.

– Только у меня, – ответил Кирилл.

Краб открыл бардачок, вытащил из него пистолет и молча, через плечо, подал Нолику.

– Умеешь?

– Ага, – ответил Нолик, немного замешкавшись.

– ТТ, семь патронов, стрелять только после того, как я скажу.

В кого? В кого это Краб собрался стрелять на нейтральной территории? Нолик поежился. Взвесил пистолет на руке. Тяжелая хреновина! Ребята говорили, что бронежилет может запросто пробить.

Пока Нолик рассматривал звездочку на рукояти пистолета, машина резко затормозила. Твою мать!

Пистолет, выпав из руки, больно ударил по колену. В результате Нолик вылез из машины последним.

Ворота клиники были приоткрыты так, чтобы только-только мог кто-нибудь протиснуться. За воротами стоял микроавтобус – мерседес, открытой боковой дверью к воротам. В машине кто-то сидел. Кто именно и сколько Нолик не рассмотрел, да не особенно и старался.

Его внимание сразу привлекли трое амбалов, стоявших перед воротами. У двоих в опущенных руках были автоматы. Третий держал руки в карманах расстегнутого пальто.

За спиной Нолика стукнули дверцы машины, и к Крабу рысцой подбежали два пацана из задней машины. Один держал руку за пазухой, второй придерживал рукой под полой помповое ружье.

– Что за базар? – глядя перед собой спросил Краб.

– Санитарный день, – ответил тот, что был без автомата. – А для вас – вообще карантин.

– Это почему? – спросил Краб и шагнул к воротам. Пацаны шагнули следом, ступил шаг вперед и Нолик. Пистолет он держал за спиной, металл на морозе быстро остыл и начинал холодить руку.

Амбалы у ворот подняли автоматы и расступились, чтобы, как понял Нолик, не заслонять мишени сидевшим в микроавтобусе.

Только бы стрельбу не начали. Только бы не стреляли! Нолик покрутил головой. Прятаться в случае чего, кроме как за машину, было некуда. А до машины еще нужно добежать.

– Я спросил, – Краб повысил голос, пар изо рта повис у него над головой и медленно растаял в солнечном свете, – кто придумал карантин?

– Об этом сказали Хозяину. Хочешь – спроси у него. Хозяин не возражал.

Краб сплюнул прямо перед собой. Сейчас начнется, обреченно подумал Нолик. Вот сейчас эти козлы в несколько стволов выметут все перед воротами. Вон как рожи у мудаков с автоматами напряглись.

Пистолет, зажатый в руке, показался Нолику допотопной хлопушкой. Семь патронов! В автоматах по тридцать. Нужно только пальцем пошевелить и всем будет полный и бесповоротный…

– Где мои люди? – спросил Краб.

– Тут они, – амбал наконец вытащил левую руку из кармана пальто и помахал ею над головой.

Открылась дверь домика охраны и оттуда вышли Заяц и Дыня. Дыня шел скособочившись, а распухшая половина физиономии Зайца наливалась багровым цветом.

– В машину, – приказал им Краб.

– Это… – сказал Дыня.

– В машину!

– Так стволы… – невнятно сказал Заяц.

– Где стволы? – Краб сделал еще шаг к воротам.

В микроавтобусе что-то лязгнуло.

Никак пулемет, внутри у Нолика все оборвалось.

Из домика вышел мужик в черном костюме и бросил к ногам Краба два пистолета и нож.

Оружие проехало по асфальту с каким-то несерьезным скрежетом и остановились.

– Поднять, – приказал Краб.

Заяц наклонился, поднял оба пистолета, выпрямился и один пистолет отдал Дыне.

– А теперь все в машину, – Краб приказал это словно разом заржавевшим голосом.

Нолик быстро попятился к машине, попытался открыть дверцу правой рукой, вспомнил, что в ней пистолет, переложил его в левую руку. Краб стоял не шевелясь.

– Передайте вашим, что не нужно со мной так разговаривать. Никому. А тебя я запомню.

– Обязательно. Только это все не я придумал, сам понимаешь…

– Понимаю, – сказал Краб.

– В машину садись, придурок, – Кирилл потянул Нолика за куртку.

Нолик потыкал вслепую пистолетом в левой руке в поисках кармана, нашел. Потом сел в машину.

Пока топтались на улице, машина успела остыть.

Что там еще сказал Краб, Нолик не услышал. Краб сел на свое место, хлопнул дверцей.

– Домой.

Водила мотор не глушил. Машина сдала задним ходом, развернулась. Нолик оглянулся на клинику.

Тройка подошла к микроавтобусу. Ворота закрылись

Пистолет, вспомнил Нолик и осторожно тронул Краба за плечо.

– Что?

– А пистолет куда?

– Пистолет?

– Ну да, ТТ.

– Себе оставь. Может пригодиться сегодня. Только смотри, – Краб обернулся к Нолику, и тот отшатнулся от него, – будешь его в руках держать как нож в подвале…

Краб фразу не закончил и отвернулся.

– Ага, – сказал Нолик и зачем-то добавил, – Спасибо!