27
Голдфиш-Пойнт, Ла-Джолла,
Калифорния
— Отлично… спасибо. Будем ждать.
Сельма повесила трубку и обвела взглядом собравшихся за кленовым столом: Сэма, Реми, Пита и Венди. Затем сообщила:
— Звонил Джордж. Модель диска Теуранга готова. Он отправляет его нам с велокурьером.
— Скорей бы увидеть, как выглядят восемьсот снимков в трех измерениях, — сказала Реми.
Прибыв домой после перелета София — Франкфурт — Сан-Франциско — Сан-Диего, Сэм и Реми наскоро со всеми поздоровались и на десять благословенных часов отправились спать. Отдохнув, физически почти переключившись на калифорнийское время, они встретились со всей командой в рабочем помещении, чтобы ввести всех в курс дела.
— Как бы хороша ни была модель, — заметил Пит, — с оригиналом она не сравнится.
Два подлинных диска Теуранга лежали в точно подходящих по размеру коробках из черного пенопласта, блестя в жестком свете висячих галогеновых ламп.
— Внешне да, — согласился Сэм. — Но по практической ценности… Пока он помогает верно выбрать направление, для меня он дороже золота.
Сельма спросила:
— Вы хоть во что-нибудь из этого верите?
— Во что?
— В пророчество, в теорию Джека о том, что Теуранг — недостающее эволюционное звено, в Шангри-Ла… во все это.
Ответила Реми.
— Джек сам признает: у нас есть только изображения Теуранга, и невозможно сказать, сколько в их основе легенды, а сколько непосредственных наблюдений. Думаю, его доводы достаточно убедительны, чтобы мы довели дело до конца.
Сэм согласно кивнул.
— А что касается Шангри-Ла… во множестве легенд есть зерно истины. В современной поп-культуре Шангри-Ла отождествляется с раем. Для народа Мустанга это могло быть всего лишь место, где найден Теуранг — и где он по справедливости должен упокоиться. Названия местностей — пустяк. В счет идет только смысл, который мы в них вкладываем.
— Сэм, да ты почти поэт, — восхитилась Реми.
Он улыбнулся.
— Бывает.
Загудел домофон. Сельма ответила, потом вышла, через минуту она вернулась с картонной коробкой. Открыла коробку, осмотрела содержимое и достала. Модель диска Теуранга она положила в пустую коробку.
Диск внешне был неотличим от своих собратьев.
— Потрясающе, — сказал Сэм. — Отличная работа, Сельма.
— Спасибо, мистер Фарго. Позвоним Джеку?
— Немного погодя. Я думаю, сначала пора поболтать с Королем Чарли. Хотелось бы так разозлить его, чтобы он заговорил.
— Что вы имеете в виду? — спросила Венди.
— В зависимости от того, насколько надежны его источники в Мустанге, он может считать, что сумел утопить нас в Кали-Гандаки. Посмотрим, удастся ли его рассердить. Сельма, можешь подключить меня к защищенной линии.
— Да, мистер Фарго. Минуточку.
Вскоре линия подключилась, послышался звонок. Чарли Кинг недовольно буркнул:
— Кинг слушает.
— Доброе утро, мистер Кинг, — сказал Сэм. — Это Сэм и Реми Фарго.
Молчание. Потом громогласное:
— Доброе утро вам обоим! Давно вас не было слышно. Я уж испугался, что вы отказались от сделки.
— От которой из сделок?
— Я освободил вашего друга. Теперь вы должны отдать мне то, что нашли.
— Вас подводит память, Чарли. Уговор был другой: мы встретимся с Расселом и Марджори и достигнем взаимопонимания.
— Черт побери, сынок, что, по-твоему, это значило? Я отдаю вам Алтона, вы отдаете мне то, что я хочу.
Реми сказала:
— Мы решили, что вы нарушили условия договора, Чарли.
— О чем вы?
— Мы говорим о мнимом проводнике, которого вы наняли, чтобы он убил нас в Мустанге.
— Я ничего подобного не…
Сэм прервал:
— Это натяжка. Вы приказали убить нас детям или жене.
— Ах, вот вы как думаете? Что ж, попробуйте доказать.
— Думаю, мы можем сделать кое-что получше, — ответил Сэм.
Рядом с ним Реми одними губами спросила: «Что?» Сэм пожал плечами и так же беззвучно ответил: «Импровизация».
Кинг сказал:
— Фарго, мне угрожали гораздо более опасные и богатые люди, не вам чета. Я ежедневно смываю их кровь со своих сапог. Как насчет того, чтобы просто отдать мне то, что мне нужно, и расстаться друзьями?
— Поздно — для дружбы и всякого такого. Что касается трофея, который вам нужен и который ваш отец искал всю жизнь, то он у нас. Стоит прямо перед нами.
— Вздор!
— Ведите себя прилично, и, может быть, мы пошлем вам снимок. Но почему бы вам сперва не объяснить причину своего интереса?
— А как насчет того, чтобы рассказать мне, что вы нашли?
— Деревянный ларец кубической формы, имущество солдата, который мертв уже примерно полтысячи лет.
Кинг ответил не сразу, но в трубке было слышно его дыхание. Наконец он тихо сказал:
— Он действительно у вас.
— Да. И если вы не начнете говорить правду, мы откроем его и сами посмотрим, что там.
— Нет, подождите. Не делайте этого.
— Тогда скажите, что внутри.
— Одно из двух: или предмет в форме большой монеты, или груда костей. В любом случае для вас это ничего не значит.
— Тогда почему для вас это значит так много?
— Не ваше дело.
Сельма, стоявшая по другую сторону стола перед своим ноутбуком, подняла указательный палец. Сэм сказал:
— Мистер Кинг, можете подождать минутку?
Не дожидаясь ответа, Пит протянул руку и ткнул в кнопку «Отключить звук».
Сельма заговорила:
— Забыла сказать: я поосновательнее порылась в подростковых годах Кинга. Нашла блог, который ведет бывший репортер «Нью-Йорк таймс». Эта женщина утверждает, что во время интервью три года назад она задала Кингу вопрос, который ему не понравился. Свирепо посмотрев на нее, он прервал интервью. Два дня спустя ее уволили. С тех пор она не может найти официальную работу как журналист. Кинг вставил ее во все черные списки.
Реми спросила:
— О чем она его спросила?
— Спросила, почему в школьные годы у него была кличка «Адольф».
— И все? — спросил Сэм.
— Все.
Венди сказала:
— Мы уже знаем, что Льюис Кинг только назывался нацистом, а Чарли ничего общего с этим не имел, так за что его…
— Дети есть дети, — ответила Реми. — Только подумайте: Льюис Кинг практически отсутствовал в жизни Чарли с самых ранних лет. Мало того — куда бы Чарли ни пошел, его везде безжалостно дразнили за нацистские корни. С нашей точки зрения, это не так уж страшно, но для ребенка, для подростка… Сэм, возможно, это больное место Кинга. Тогда он был обидчивым ребенком, у которого не было никакой власти. Теперь он обидчивый миллиардер, и власти у него больше, чем у некоторых глав государств.
Сэм задумался. Он кивнул Питу, и тот включил микрофон.
— Прошу прощения, Чарли. Так на чем мы остановились? А, да, ларец. Вы сказали, что в нем монета или груда костей, верно?
— Верно.
— Для чего они были нужны вашему отцу? Какие-то тайные оккультные нацистские причины? Что-то, о чем мечтали Гиммлер с Адольфом?
— Заткнитесь, Фарго!
— Ваш папаша охотился за этим всю жизнь. Почему вы так уверены, что у него не было связей с какой-нибудь послевоенной тайной нацистской организацией?
— Предупреждаю вас… Заткните пасть!
— Ради этого вам нужен Золотой Человек, Чарли? Пытаетесь закончить то, что не успел ваш папочка — любитель гусиного шага?
Из микрофона послышались звуки тяжелых ударов по чему-то деревянному, затем шум помех.
Некоторое время спустя на линии вновь послышался голос Кинга:
— Я не нацист!
— Яблочко никогда не падает далеко от яблоньки, Чарли. Случилось, я думаю, вот что. Во время экспедиции 1938 года ваш отец узнал о существовании Теуранга. После войны семья переезжает в Америку, где он продолжил ваше нацистское воспитание. Для ваших извращенных умов Теуранг — нечто вроде Святого Грааля. Льюис сгинул, пытаясь отыскать его, но он хорошо обучил вас. И вы не намерены…
— Эта сволочь! Этот идиот! Он бросил мою мать в Германии и валандался черт знает где, а потом то же самое проделал здесь! Мама выпивает целый флакон пилюль, а он даже не потрудился явиться на похороны. Он убил ее, и у него не хватило порядочности приехать!
«Добрый чудаковатый старина Льюис»! Да ему было плевать, что о нем говорят, и он не мог понять, почему это тревожит меня. Каждый день, каждый чертов день я должен был слушать, как шепчутся у меня за спиной и встречают меня «Хайль Гитлер!», чтоб его! А я все равно побил их всех! Всех побил! Теперь я каждого из них могу купить и продать.
Думаете, я ищу Золотого Человека из-за отца? Думаете, я сознаю свой сыновний долг? Курам на смех! Когда эта штука попадет ко мне в руки, я растопчу ее в пыль! И, если есть Бог на небе, отец это увидит! — Кинг помолчал и принужденно усмехнулся. — К тому же вы оба с самого первого дня были у меня бельмом на глазу. Будь я проклят, если вы заберете то, что принадлежит мне по праву.
Сэм ответил не сразу. Один взгляд на Реми сказал ему, что они думают об одном и том же: им было ужасно жаль маленького Чарлза Кинга. Но Кинг давно вырос, и его безумное стремление отомстить давно умершему отцу унесло немало жизней.
Сэм сказал:
— Так вот в чем дело? Детская истерика? Кинг, вы убивали, похищали и обращали людей в рабство. Вы социопат.
— Фарго, вы не знаете, что вы…
— Я знаю, что сделали вы. И знаю, что еще вы способны сделать, прежде чем все это закончится. Я обещаю вам, Кинг: мы не только постараемся уберечь от вас Золотого Человека, мы сделаем все, чтобы вы за свои преступления оказались в тюрьме.
— Фарго, а ну послушайте! Я убью…
Сэм протянул руку и отключил связь. Воцарилась тишина.
Все вокруг рабочего стола молчали. Потом Сельма негромко произнесла:
— Что ж, кажется, он немного рассердился.
Такое невероятное преуменьшение сняло напряжение. Все рассмеялись. Когда смех затих, Реми сказала:
— Вопрос вот в чем: если мы сдержим слово, куда попадет Кинг, в тюрьму или в палату с мягкими стенами?
