Глава 28
Джеймс Дэшвуд догнал Исаака Белла в ста семидесяти милях к западу от Чикаго на берегу реки Иллинойс, на железнодорожной станции близ ярмарочной площади Пеории. Вечер был жаркий и влажный (типичный для штатов Среднего Запада, сообщил Белл молодому калифорнийцу), и в воздухе висела тяжелая смесь запахов угольного дыма, пара, пропитанных креозотом шпал и жарящегося ужина машинистов.
Поезда поддержки забили все боковые пути, отведенные для участников гонки. Поезд Белла стоял ближе всех к главной ветке, если не считать еще одного «особого» поезда из четырех вагонов, выкрашенных в зеленый с золотом; поезд принадлежал лесному магнату, который сделал большие вложения в синдикат Вандербильта и заявил, что не понимает, почему должен бросить гонку из-за того, что его участник разбился о сигнальную башню. В конце концов, Билли Томас поправляется и как истинный спортсмен, желает, чтобы гонка продолжалась и без него.
Желтый поезд из шести вагонов, «особый» Джозефины, стоял по другую сторону от «особого» «Орла»; Белл приказал машинисту поставить поезд так, чтобы оба вагона с бригадами механиков стояли рядом. У обоих вагонов спущены грузовые мостки для автомобилей, на которых механики ездили в магазины Пеории за запасными частями и разведывали маршрут. Из вагона-ресторана Престона Уайтвея доносились смех и звон бокалов.
Дэшвуд застал Белла над крупномасштабными топографическими картами территории от Пеории и Миссури до Канзас-Сити. Эти карты Белл развернул так, что они свисали с потолка.
— Что узнали, Дэш?
— Я нашел книгу по морской зоологии, которая называется «О головоногих». Кальмары и осьминоги — головоногие.
— Это я помню, — сказал Белл. — Что у них общего?
— Способ передвижения.
Белл оторвался от карты.
— Конечно. Оба движутся, выбрасывая воду в противоположном направлении.
— Кальмары — в большей степени, чем осьминоги, которые предпочитают ползать по илу.
— Они движутся, как ракета.
— Но что за двигатель рыбаки могли с ними сравнить?
— Термодвигатель Платова. Он тоже использовал слово «ракета». — Белл задумался. — Итак, ваши рыбаки подслушали, что ди Веккио обвинял Селера в том, что тот жиголо, поскольку взял деньги у женщины, чтобы купить на съезде авиаторов в Париже какой-то двигатель. Реактивный мотор. Очень похоже на термодвигатель Платова.
В бок вагона-ангара постучала тяжелая рука, и на вершине мостков показался обильно потеющий мужчина.
— Старший дознаватель Белл? Я Эсбери, бюро Центрального Иллинойса, работаю по контракту.
— Да, конечно. Входите, Эсбери. — Эсбери, отставной офицер, работал не полный день и обычно занимался расследованиями грабежей банков в окрестностях Пеории. Белл подал ему руку, представил Дэшвуда — «Детектив Дэшвуд из Сан-Франциско» и спросил:
— Что у вас?
— Ну… — Эсбери вытер потное лицо красным носовым платком, обдумывая ответ. — Гонка привела в город много незнакомых людей. Но здоровяков вроде Гарри Фроста я не видел.
— Кто-нибудь все-таки привлек ваше внимание? — терпеливо спросил Белл. Продвигаясь вместе с гонкой на запад, он понимал — здесь он встретит столь немногословных частных детективов и офицеров полиции, что в сравнении с ними констебль Ходж из Норт-Ривер покажется болтуном.
— Есть крупный игрок из Нью-Йорка. С ним пара бандитов. Но я сейчас не служу закону.
— Широкоплечий парень средних лет в клетчатом костюме? Пахнет, как парикмахерская?
— Не то слово! Мухи вьются в этом запахе, как летучие мыши на закате.
— Джонни Масто из Бруклина.
— Что он делает в Пеории?
— Сомневаюсь, что он приехал на воды. Спасибо, Эсбери. Если зайдете в кухонный вагон поезда мистера Уайтвея, скажите, что я просил накормить вас ужином… Дэш, перехватите Масто. Если повезет, он не узнает в вас ван дорна. Вы не из Нью-Йорка, — добавил Белл, хотя на самом деле лучшей маскировкой Дэшвуда была его мальчишеская невинность. — Дайте-ка мне ваш револьвер. Он образует заметную выпуклость под вашим пальто.
Белл убрал кольт с длинным стволом в ящик стола. Потом поднес руку к шляпе и извлек два «дерринджера» на два выстрела каждый.
— Суньте это в карман.
— Все в порядке, мистер Белл, — улыбнулся Дэшвуд. Он резко согнул запястье, и из рукава ему в пальцы скользнул блестящий новый «дерринджер».
На Исаака Белла это произвело впечатление.
— Отлично придумано, Дэш. И пистолет отличный.
— Подарок на день рождения.
— Вероятно, от вашей матушки?
— Нет, я встретил девушку, которая играет в карты. Усвоила эту привычку от отца. Он тоже играет в карты.
Белл кивнул. Он был доволен: паинька отступал.
— Приходите ко мне, когда покончите с Масто, — сказал он и пошел искать Дмитрия Платова.
Он увидел русского на погрузочном трапе вагона-ангара Джо Мадда — он вытирал смазку с пальцев пропитанной бензином тряпкой.
— Добрый вечер, мистер Платов.
— Добрый вечер, мистер Белл. Жарко в Пеории.
— Можно спросить, сэр, не продавали ли вы термодвигатель в Париже?
Платов улыбнулся.
— Можно спросить, почему вы спрашиваете?
— Я узнал, что итальянский конструктор летающих машин по имени Престоджакомо купил на встрече в Париже какой-то тип «реактивного» двигателя.
— Не у меня.
— Он мог назваться другим именем. Селером.
— И опять — купил не у меня.
— А вы знакомы с Престоджакомо?
— Нет. Я вообще о нем никогда не слыхать.
— Он должен быть известен. Он продал моноплан итальянской армии.
— Я не знать итальянцы. За одним исключением.
— Марко Селер?
— Я не знать Селер.
— Но вы знаете, о ком я говорю?
— Конечно. Это итальянец, который строить машина Джозефины и ту большую у Стива Стивенса, над которой я работаю.
Белл намеренно сменил тему.
— Что вы думаете о машине Стивенса?
— Мне не стоит обсуждать ее с вами.
— Почему?
— Вы работать на Джозефину.
— Я защищаю Джозефину, а не работаю на нее. И спрашиваю только о том, что могло бы помочь мне защитить ее.
— Не понимаю, при чем тут машина Стивенса.
Белл опять сменил тактику и спросил:
— Вы когда-нибудь встречались с русским по имени Сикорский?
Широкая улыбка разделила бакенбарды Платова.
— Гениальный соотечественник.
— Я знаю, что у вас серьезные затруднения с вибрацией этого мотора. Мог ваш мотор понадобиться Сикорскому для его машин?
— Может, когда-нибудь. Прошу прощения, Долг зовет.
— Конечно. Простите, что отнял у вас столько времени… Да, мистер Платов… Могу я задать еще один вопрос?
— Какой?
— Кто тот итальянец, с которым вы были знакомы в Париже?
— Профессор. Ди Веккио. Великий человек. Непрактичный, но мысли великие. Не мог их осуществить, но великие.
— Мой моноплан работы ди Веккио — отличная машина, — сказал Белл, удивленный тем, что Даниэлла не упомянула Платова. — Я бы сказал, что эту свою мысль он воплотил.
Платов загадочно пожал плечами.
— Вы хорошо знали ди Веккио?
— Совсем не знал. Слушал только его лекцию. — Он вдруг оглянулся, словно желая убедиться, что они одни, и заговорщицким шепотом добавил: — Насчет двухмоторного биплана Стивенса. Вы правы. Очень сильная вибрация. Разбивает на части. А теперь прошу прощения.
Исаак Белл смотрел, как русский идет по полю, кланяясь дамам и целуя им руки. «Платов, — подумал рослый детектив. — Да ты загадочней своего термодвигателя».
Он не мог поверить, что этот дамский угодник не познакомился с красавицей дочерью ди Веккио.
* * *
Белл продолжал изучать топографические карты, чтобы угадать, где нанесет удар Фрост. Вернулся Дэш и сообщил, что видел, как Джонни Масто угощал выпивкой репортеров.
— Законом это не запрещено, — заметил Белл. — Букмекеры живут информацией. Как и детективы.
— Да, мистер Белл. Но я пошел за ним на железнодорожную станцию и видел, что он дает некоторым репортерам деньги.
— Зачем, по-вашему?
— Если он их подкупает, не понятно, что они сделают за эти деньги.
— Едва ли он хочет, чтобы его имя появилось в газетах, — сказал Белл.
— Тогда что ему нужно?
— Покажите, где он.
Дэш показал, добавив:
— У реки товарный вагон, где играют в кости. Масто принимает ставки.
— Держитесь поближе к нему, чтобы слышать, но не позволяйте ему увидеть нас вместе.
Белл учуял бруклинского букмекера раньше, чем увидел: сквозь вонь железнодорожных шпал и паровозного дыма пробился мощный аромат гардении. Потом он услышал хриплый шепот:
— Ставки, господа. Делайте ставки.
Белл обошел одинокий товарный вагон в углу железнодорожной станции.
Бандит с непроницаемыми глазами подтолкнул Марко.
— Да это один из моих лучших клиентов! Никогда не поздно увеличить свое вложение, сэр. Сколько мы добавим к вашим трем тысячам на мисс Джозефину? Должен предупредить, пропорции меняются. Теперь ставки пятнадцать к одному — многие заметили, что она опережает Стивенса.
Улыбка Белла была дружелюбнее голоса.
— Я начинаю думать, что игроки сговариваются, чтобы заранее определить исход гонки.
— Я?
— Мы очень далеко от Бруклина, Джонни. Что вам тут нужно?
Масто стал энергично возражать:
— Мне незачем фальсифицировать итог гонки. Выигрыш, проигрыш, ничья — мне это все равно. Вы же делаете ставки, мистер Белл. И хорошо знаете жизнь, если я не ошибаюсь. Вы ведь знаете, что букмекеры никогда не проигрывают.
— Неправда, — сказал Белл. — Иногда и букмекеры проигрывают.
Масто удивленно переглянулся со своими телохранителями.
— Да? Когда же?
— Когда становятся слишком алчными.
— Что вы хотите этим сказать? Кто слишком алчный?
— Вы подкупаете репортеров.
— Это нелепо. Какое мне дело до этих писак?
— Они могут расхвалить ту или иную машину миллионам читателей, делающих ставки, — сказал Белл. — Иными словами, изменить эти ставки.
— Да? Чью же машину я хочу расхвалить?
— Ту, что вы все время выдвигаете на первый план. Безголовый аэроплан с воздушным винтом сэра Эддисона-Сидни-Мартина.
— «Кертис» — самолет высокого класса, — возразил Масто. — Ему не нужна помощь Джонни Масто.
— Но, тем не менее, Джонни Масто очень ей помогает.
— Эй, я ничуть не фальсифицирую результаты гонки. Я передаю сведения. Можно сказать, служу обществу.
— Я бы назвал это признанием вины.
— Вы ничего не докажете.
Исаак Белл перестал улыбаться. Он смерил букмекера холодным взглядом.
— Полагаю, вы знаете Гарри Уоррена?
— Гарри Уоррен? — Джонни Масто погладил двойной подбородок. — Гарри Уоррен? Гарри Уоррен? Дайте подумать. О да! Не тот ли это нью-йоркский ван дорн, который шпионит за бандами?
— Через два дня Гарри Уоррен телеграммой известит меня, что вы явились к нему в контору Ван Дорна в отеле «Никербокер» на углу Сорок Второй улицы и Бродвея. Если он этого не сделает, я лично приду за вами.
Телохранители Масто угрожающе посмотрели на Белла.
Тот словно не заметил их.
— Джонни, я хочу, чтобы всем передали: ставки на гонку — это хорошо, а подделывать ее итоги — очень плохо.
— Не моя вина, что другие так поступают.
— Передайте всем.
— А что это вам даст?
— Они не смогут сказать, что их не предупреждали. Приятной дороги домой.
Масто выглядел опечаленным.
— Как мне добраться до Нью-Йорка за два дня?
Исаак за цепочку вытащил золотые часы, открыл крышку и показал Масто время.
— Если поторопитесь, сядете в молочный поезд до Чикаго.
— Джонни Масто не ездит на молочных поездах.
— Когда приедете в Чикаго, сможете насладиться «Твентис сенчури лимитед».
— А как же гонка?
— Два дня. Нью-Йорк.
Недовольно ворча, букмекер и его телохранители поспешили уйти.
Джеймс Дэшвуд спустился с крыши вагона, где подслушивал.
Белл подмигнул ему.
— Одним меньше. Но он не единственный сорящий деньгами хвастун в этой гонке. Не спускайте глаз с остальных. Разрешаю вам сделать несколько ставок, чтобы ваше присутствие не казалось подозрительным.
— Думаете, Масто снова объявится? — спросил Дэш.
— Он не дурак. К несчастью, вред уже причинен.
— О чем вы, мистер Белл?
— Репортеры, которым он заплатил, уже разослали свои статьи. И если, как я подозреваю, саботажник выводит из гонки лучших, Масто только что поставил под его прицел сэра Эддисона-Сидни-Мартина.
