Действуя инстинктивно, быстро и решительно, Исаак Белл попробовал с помощью руля помешать повороту. Повернув руль, он оттянул его, пробуя поднять нос. Ни руль направления, ни рули высоты не действовали. «Американский орел» поворачивался все больше и наклонялся круче.

Чутье подвело Белла. Пропеллер нацелился в пустое небо, а корабли в гавани неожиданно оказались под его правым плечом. Потом, прежде чем он понял, что делает неверно, все завертелось.

Краем глаза он заметил желтое пятно. Через мгновение оно стало огромным. Машина Джозефины. Он промчался мимо нее, как поезд-экспресс, на расстоянии в несколько ярдов, представляя себе, что скажет Ван Дорн, когда его старший дознаватель, вместо того чтобы защищать Джозефину, угробит ее на виду у миллиона зрителей.

Скорость! Таков был первый ответ Джозефины на его вопрос о технике полета. Скорость — твой друг! Скорость делает воздух сильней.

Белл вернул руль направления в нормальное положение, перестал тянуть его на себя и толкнул вперед. Потом, осторожно, словно обращаясь с испуганной лошадью, потянул вбок, поднимая alettone на левом крыле и опуская на правом. «Американский орел» выпрямился, прервал падение набок, опустил нос и полетел быстрее.

В течение нескольких секунд все кончилось. Ветер по-прежнему бил по самолету, но теперь «Орел» уже был аэропланом, а не падающим камнем. Скорость, печально подумал Белл, когда машина полетела ровно. Когда летишь ровно, помнить теорию легко, гораздо труднее не забывать о ней в чрезвычайных обстоятельствах.

Слияние ветров с реки и моря, которое едва не погубило его, оказалось столь же целеустремленным, сколь смертоносным. Возник второй водоворот и обрушился на машину Джозефины.

Белл понял, что ему повезло. По нему пришелся скользящий удар. По «Селеру» Джозефины ветер ударил с такой силой, что сбросил его с неба. Машина завалилась на бок. В следующее мгновение моноплан сорвался в неуправляемый штопор.

Когда он пролетал под его машиной, Белл увидел, как от левого крыла отломился кусок.

Ветер подхватил обломок и понес вслед за аэропланом. Белл узнал alettone, один из приборов управления на крыльях. Но вот трос, соединявший alettone с самолетом, порвался, и кусок унесло, как лист на ветру. Если бы Белл только что сам не боролся с ударами ветра, он решил бы, что это Гарри Фрост отстрелил один из придатков крыла. Но на машину Джозефины напал не преступник, а Мать-Природа в ее худших проявлениях, не злобная, но не менее опасная.

Джозефина не колебалась. Скорость!

Белл видел, как она прянула вперед, всей тяжестью тела налегая на руль направления. Она пыталась опустить нос, чтобы самолет падал вперед, а не вбок. В то же время она наклоняла оставшиеся alettone, чтобы прекратить вращение.

Белл весь напружинился, словно мог усилием воли помочь ее машине уцелеть. Но казалось несомненным, что, несмотря на хладнокровие и храбрость Джозефины, ее мгновенные рефлексы и огромный опыт, сильный ветер и отсутствие управления разнесут ее машину.

Белл видел многоцветье вокруг статуи Свободы. Зрители на кораблях смотрели на падающий самолет, и тысячи лиц исказил ужас.

Белл отключил мотор, и моноплан стал под острым углом круто планировать вслед за Джозефиной — отчаянный порыв помочь ей, стремительный и столь же тщетный. Вой ветра в проволочных оттяжках стал пронзительнее; словно «Орел», увеличивая скорость, кричал.

В ста футах над водой аэроплан Джозефины резко повернул; ее новый курс был курсом на столкновение с пьедесталом статуи Свободы. Выровнявшись, аэроплан пошел по ветру, который дул с юга. Снижаясь, самолет обошел статую слева. С внезапно вспыхнувшей надеждой Белл понял, что Джозефина пытается посадить самолет. Она как будто нацелилась на крошечный газон между стенами, образующими звезду, и морем.

Это пространство казалось не больше сельского огорода — шестьдесят ярдов в длину, два размаха крыльев в ширину. Но, когда Белл выровнял свою машину и снова включил «Гном», он понял, что здесь именно столько места, сколько нужно летчице. Колеса ее машины коснулись зеленой травы, моноплан подскочил, покатился и остановился у самой границы острова, в футе от воды.

Джозефина выбралась из кабины. Она стояла подбоченясь и разглядывала то место на крыле, где сломался alettone.

Потом, повторяя позу гигантской статуи, подняла правую руку, как Свобода — факел, и помахала толпам зрителей на лодках. Зрители тысячами носовых платков приветствовали ее маневр и удачу.

Как только Белл увидел, что катер со знаком «V» «Агентства Ван Дорна» подошел к острову Бедлоу, он облетел строгий галльский нос статуи Свободы и со скоростью шестьдесят миль в час полетел вверх по реке Гудзон. Природа своими смертоносными ветрами помогала ему, и он не собирался профукать такой подарок. Джозефина в безопасности на земле, скоро ее будет охранять множество вооруженных детективов; если Гарри Фрост затаился впереди на маршруте, желтая приманка Белла — единственная машина, которую увидит убийца и по которой начнет стрелять.

Рослый детектив решил больше не ждать.

Четыре минуты спустя, в четырех милях выше по реке, когда справа от него находился средний Манхэттен, а слева выступал в воду причал Уихокена, мимо его головы просвистела пуля.