Глава 28
Восточная Атлантика,
24 июня
Джо Завалу разбудил громкий стук в дверь. Мгновенно вскочив, он едва не бросился к выходу, как если бы услышал сирену общей тревоги, но в последний момент вспомнил, что больше не служит на флоте.
В дверь каюты снова постучали.
— Завала, капитан требует вас на мостик, — прокричал незнакомый голос.
— Передайте, сейчас буду, — отозвался Джо, натягивая штаны.
Посыльный убежал, и только тогда Завала понял, что «Арго» движется, причем не ворочается, оставаясь на якоре возле аномалии, а идет прямым курсом и на полной скорости, словно с кем-то соревнуется.
Джо натянул через голову рубашку, сунул босые ноги в кеды, которые никогда не развязывал, и подбежал к двери.
Через минуту он был уже на мостике. «Арго» и впрямь шел в форсажном режиме; волнение усилилось, и его нос то вздымался над волнами, то зарывался в них.
— Капитан, — доложил о прибытии Джо, хотя официально членом экипажа и не числился.
— И где, во имя суши и вод, Остин? — рявкнул Хейнс.
Джо еще не вполне проснулся, а потому ответил насколько мог честно.
— Полагаю, просыпается в обстоятельствах поприятнее, чем я.
— Ты это о чем?
— У него свидание.
— Свидание? — капитан покачал головой. — Какое может быть свидание у парня посреди океана?
Джо почесал затылок.
— Хороший вопрос. Я бы и сам хотел знать, потому что, откровенно говоря, становится немного одиноко, когда…
— Завала! — проорал капитан. — Очнись, парень. Это не сон. Ты нужен мне бодрый и собранный. С кем сейчас Остин?
На секунду Джо показалось, что это все же сон. Капитан вел себя странно. Курт — взрослый человек, и он, вернувшись с «Зодиака», доложил о его местонахождении вахтенному офицеру.
— Он с той русской, которую спас. Она сказала, что располагает некоей секретной информацией, способной, возможно, его заинтересовать.
— Когда он планировал вернуться?
— Ну… Думаю, это зависит от того, как пошло свидание… сэр.
Капитан посмотрел на него, и Джо рассмеялся.
— Извините, но вы напомнили мне моего отца, когда мой брат однажды взял без разрешения семейную машину и задержался позже комендантского часа. А что такого случилось?
Капитан коротко рассказал об атаке на «Групер», состоянии Пола Траута и предположениях НУПИ насчет электромагнитного оружия, примененного против «Киндзара-мару». Он особо подчеркнул, что напавшие на батискаф использовали торпеды.
— И что они сейчас делают? — спросил Джо.
— Идут на полной скорости на запад. Завтра будут в зоне ракетного фрегата. Там им угрожать уже ничего не будет, и Пола отправят в плавучий госпиталь.
— Мы поэтому так спешим?
— Директор считает, что оставаться здесь одним слишком опасно. Если кто-то взял на прицел тех, кто в курсе дела, то мы и Остин будем следующими. Он намерен связаться завтра с испанским и португальским адмиралами и заручиться для нас поддержкой. А пока нам лучше зайти в порт и вызвать всех на борт. Вот почему я беспокоюсь. Курт всю ночь не отвечал на мои звонки.
— Мы уже связались с местной полицией?
— Да. Сообщили, кто такой Курт, дали его описание и предупредили, что пытаемся его найти. Нам ответили, что ночью на острове стреляли, и что две машины сорвались в пропасть. Хотя обычно здесь тихо. Судя по всему, в заварушке участвовал и Остин, но подходящее по описанию тело не обнаружено.
Слава богу, подумал Джо и посмотрел вперед, туда, где виднелись огни Санта-Марии.
— В порту будем через двадцать минут. И мне нужно, чтобы ты подготовил какой-то план действий, чтобы его найти. Чем ты воспользуешься — телефоном, ракетницей или наймешь самолет и облетишь остров с баннером «КУРТ ОСТИН, СВЯЖИСЬ С НУПИ» на буксире, — мне плевать. Твоя задача — найти его, пока ничего не случилось.
Джо кивнул. Начать, пожалуй, стоит с русской ученой. Надо думать, кто-нибудь в отеле ее узнает.
В то время как «Арго» спешил к берегу, Курт и Катерина летели на огни Вила-ду-Порту. Таких ощущений Курт еще не испытывал.
Открытая кабина была рассчитана на полет в дневное время и теплую погоду. Приборная панель ничем не освещалась. И хотя легкий летательный аппарат делал не больше 50 узлов в час, от сырого горного ветра оба уже продрогли до костей.
В светлое время дня Остин постарался бы как можно скорее снизиться до приемлемой высоты, но полет ночью представлял определенные трудности. Пилотировать легкий самолет в темное время суток над гористой местностью — все равно что пробираться при выключенном свете по незнакомой комнате, за исключением того, что там столкновение с мебелью грозило бы только легкими ушибами.
В какой-то момент Курт заметил огоньки движущегося по извилистой дороге автомобиля и сориентировался на них, зная, что дорога идет через горные перевалы. Следуя за машиной и оставаясь на достаточной высоте, он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Но, что не так и удивительно, автомобиль двигался гораздо быстрее, чем та летающая газонокосилка, за рулем которой он оказался.
Огни машины уже почти растворились в темноте, когда в поле видимости появились другие: относительно освещенные улицы Вила-ду-Порту. Он взял курс на город, зная, что если не упустит огни из виду, то избежит столкновения с какой-нибудь внезапно выросшей горой, которая может легко отправить их вниз.
Катерина тоже заметила огни.
— Ну что, почти прилетели? — спросила она, трясясь от холода.
Машина была двухместная, и Катерина сидела сзади. Курт вспомнил, что на ней нет ничего, кроме черного платья. Не самое подходящее снаряжение для ветра в 50 узлов и температуры около 4–5 градусов по Цельсию.
— Ты замерзла.
— До смерти.
Должно быть уже посинела.
— А я думал, что русские привычны к холоду.
— Привычны. И еще мы знаем, как одеваться, и закутываемся в меха. У вас здесь ничего такого не припрятано?
Он рассмеялся, представив ее в огромной меховой шапке.
— Наклонись вперед. Прижмись ко мне и обними.
— Я уж думала, ты так и не попросишь.
В следующую секунду она прижалась к нему и обхватила обеими руками. Стало теплее и намного приятнее.
Они пролетели над последними горными перевалами. Внизу раскинулся Вила-ду-Порту. Городок с пятьюдесятью, или около того, тысячами жителей казался сейчас едва ли не столичным мегаполисом.
— Где будем садиться? — спросила Катерина.
Курт и сам уже давно задавался этим вопросом. Для посадки ультралайту вполне хватало полосы длиной в двести футов. Днем они без труда отыскали бы с полсотни подходящих мест для безопасного приземления, но ночью требовалось что-то хорошо освещенное. В противном случае можно было, полагая, что опускаешься на ровное поле или открытый участок, врезаться в телефонный столб, жилой дом или дерево.
Что касается освещенных мест, то с ними тоже не все было так просто из-за линий электропередач. И все же Курту повезло — замеченное им местечко ничем не уступало взлетно-посадочной полосе, например, в международном аэропорту имени Кеннеди. Это было футбольное поле, хорошо освещенное для вечернего матча и совершенно открытое.
Сотня ярдов ровного травянистого грунта и никаких проводов или других препятствий. Остин направил самолет на него и начал не спеша снижаться. Немного мешал боковой ветер с Атлантического океана, который следовало принимать в расчет, чтобы не промахнуться и не оказаться в стороне от поля.
С высоты в пятьсот футов Курт уже видел сидящих на трибунах зрителей. Игроки на поле пока не вышли.
Катерина прижалась еще теснее.
— Мне нужна полная свобода рук, — предупредил он.
— Извини. Не люблю летать. Особенно взлеты и посадки.
— Не беспокойся. Эта пройдет легко.
Но уже через минуту Курт пожалел о своем обещании. На поле появились игроки — игра то ли начиналась, то ли возобновлялась после перерыва.
До земли оставалось не больше сотни футов, до поля — около трехсот. Должен же кто-то услышать мотор. Впрочем, это вовсе не означало, что, заметив самолет, все бросятся врассыпную. Ладно, сейчас ситуация изменится. Должна…
Мотор чихнул и сбился с ритма.
— Топливо кончается.
— Да садись уже, — крикнула Катерина.
Черт, здесь даже сирены нет, подумал Курт.
— Жаль, не прихватил вувузелу, — крикнул он в ответ.
Игроки уже обменивались рукопожатиями, судья стоял в центральном круге, прижимая ногой мяч и готовясь дать свисток. Двигатель снова захлебнулся, Курту пришлось опустить нос, чтобы не потерять скорость. Самолет прибавил газу, и он увидел, что футболисты поворачиваются на звук. Зрители тоже забеспокоились.
Они пронеслись над трибуной, задев правым крылом то ли флагшток, то ли что-то еще. Рама согнулась, машина накренилась вправо.
Чихающий самолет влетел в освещенную зону, и игроки побежали к боковой линии.
Колеса ударились о траву. Самолетик подпрыгнул и едва не перевернулся, но Курт удержал его в горизонтальном положении, и от центральной линии поля они катились уже по земле.
Он ухватился за рычаг тормоза, потянул на себя и почувствовал, как колеса скользят по влажной траве. Последний футболист метнулся в сторону, и ультралайт влетел в ворота в дальнем конце поля.
В следующую секунду их накрыла сетка. Пропеллер остановился, и самолетик замер.
Курт посмотрел вверх и назад. Зрители, игроки, судья — все просто замерли, ошарашенные случившимся. Наконец, взгляды собравшихся обратились к судье. Тот постоял еще пару секунд, не зная, что делать, потом медленно поднял руку, поднес к губам свисток, свистнул и громко крикнул:
— Гоооооол!
Публика восторженно подхватила, вскинув триумфально руки, как будто этот гол принес крохотному Вила-ду-Порту победу в Кубке мира. А потом и игроки обступили Катерину и Курта, смеясь и аплодируя. Сетку стащили, самолет отбуксировали на поле.
Футболисты бросились помогать Катерине, откровенно восхищаясь ее фигурой. Судья протянул руку Курту. Потом их отвели к боковой линии.
Остин изложил кому-то урезанную версию происшествия, пообещал возместить причиненный ущерб и заверил, что самолет заберут уже завтра утром.
Матч, пусть с опозданием, начался, и они с Катериной выбрались на улицу, справедливо полагая, что рядом со стадионом должен быть автобус или такси. И действительно, к ним тут же подкатил микроавтобус с неким опознавательным знаком.
— Нам нужно в порт, — сказал Курт.
— Могу подбросить, — с готовностью отозвался водитель.
Курт открыл дверцу. Катерина уже шагнула вперед, но остановилась.
— Невероятное приключение, — сказала она, глядя ему в глаза.
Они едва не погибли целых три раза, их машина свалилась в пропасть и сгорела, и у нее самой зуб на зуб не попадал от холода, но ее глаза сияли так, словно она только что прожила лучшие часы жизни. Ну как тут не восхищаться?
Он притянул ее за руку и поцеловал в губы. Катерина ответила и обняла его, теперь уже спереди, и они немного увлеклись, пока водитель многозначительно не откашлялся.
Она отступила:
— Хотел меня немного согреть?
Курт улыбнулся:
— Помогло?
— Ты даже не представляешь как. — Катерина повернулась и забралась в машину. Он последовал за ней, и микроавтобус покатил к бухте.
— Знаешь, а ведь мы всего в миле от того дома, где разместились французы, — сказала вдруг Катерина.
— Верно. — Остин вспомнил, что она рассказывала раньше. — У тебя есть адрес?
— Дом на берегу. В Прайя-Формоза. Самый шикарный в городе из всех, что сдают внаем.
Вполне в духе французов.
Курт повернулся к водителю.
— Отвезите нас в Прайя-Формоза.
