Глава 29

Мы сели в бронированную машину Сирны, с обеих сторон конвоируемую солдатами на скутерах. Когда подъехали к Ипподрому, я увидела поджидающего нас Хайсена и испытала облегчение. У него была свежая стрижка, и в своем сегодняшнем наряде он выглядел еще более элегантно, чем прежде. Темно-фиолетовый, почти черный, костюм сидел на нем как влитой. Хайсен увидел диадему в моих волосах и улыбнулся:

– Мило.

Затем посмотрел на меня более пристально.

– Ты плохо спала.

– Ее чуть не убили вчера на улице. Мы попали под обстрел снайперов, – пояснил Матиас.

Хайсен, потрясенный, уставился на меня во все глаза:

– Ты в порядке? Как это произошло?

Я кивнула, и Матиас принялся рассказывать о вчерашнем нападении, но замер на полуслове. В дальнем конце холла студенты размахивали ракианскими баннерами и выкрикивали мое имя. Их собралось, по меньшей мере, пятьдесят человек.

– Роу! Роу! Роу! – Они рванули ко мне, проецируя мой портрет из волнофонов и протягивая ко мне руки. К счастью, вмешался Матиас и оттеснил меня к рубиновой трубе с эскалатором.

Ареносфера кипела оживлением. Над головами плавали сотни голограмм, переливаясь разноцветными пикселями. Все места были заняты. Десятки микрокамер роились вокруг нас, и мы, протискиваясь сквозь толпу зрителей к сцене, отмахивались от них, как от назойливых мошек. Первым шел Матиас, прокладывая дорогу. Когда он повернулся спиной, Хайсен взял меня за запястье и утянул в уединенный угол арены. Мы остановились возле экстренного выхода, скрывшись в густой тени. Рядом никого не было, так что нас никто не видел и не слышал. Я пробежалась взглядом по толпе и нашла Матиаса, тот беспокойно озирался, заметив мое исчезновение.

– Роу, я все обдумал и собираюсь обратиться сегодня к Пленуму. – Хайсену приходилось говорить очень громко, чтобы перекричать шум. – Мой посол уже выделил мне время для выступления. Я собираюсь открыть свою истинную личность.

Я уставилась на него в потрясении.

– Что ты собираешься сделать?

– Я расскажу о психоатаках на наш корабль, что уж никак нельзя подвергнуть сомнениям. Затем дам им понять, что верю тебе, что Змееносец реален и что Дом Весов поддерживает Дом Рака.

Я подскочила и обняла его. Он хрипло засмеялся, щекоча ухо. Когда мы расцепили объятия, я сказала:

– Хайсен, поднимется такой шум. Я имею в виду твоих людей, когда ты откроешь правду. Ты сказал тогда, что нарушил клятву ради меня, я не хочу просить тебя еще о чем-то.

– Тебе и не нужно просить. – Он убрал локон с моего лица, оставив на коже теплый след. Я знаю, ты не любишь секретов, но это все, что мне известно. Я никогда не был образцом для подражания, а ты… ты научила меня добру.

На его щеках появились глубокие ямочки.

И вопреки собственным ожиданиям, я тоже улыбнулась:

– Я перед тобой в долгу.

– Нет, Роу, это я перед тобой в долгу. – Выражение его лица вдруг стало серьезным, только глаза сохранили теплоту. – Посол Фрей мне сказал, что вчера ночью сгусток психоэнергии исследовал наши четыре города. Если бы ты не предупредила меня, я бы не додумался сделать им щит.

Мне понадобилась долгая минута, чтобы переварить услышанное.

– Значит… мы все же сделали что-то хорошее, – промолвила я. – Все это было не зря.

Не успела я собраться с мыслями, как он смутил меня еще больше, наклонившись и медленно поцеловав в обе щеки. След его губ пылал на моей коже, в голове все перемешалось.

– В этих городах живет около двенадцати миллионов человек, – прошептал он, щекоча губами мое ухо. – Я собираюсь поведать всему миру о том, что ты сделала. Дом Весов всегда будет тебе глубоко признателен.

– Роу!

Матиас звал меня где-то поблизости, не замечая нас в толпе.

– Она здесь! – крикнул Хайсен, подводя меня к Матиасу. У меня же мысли неслись галопом.

Только мы втроем встретились, как ко мне подошла маленькая девочка и сжала мою руку. Я повернулась и вновь поразилась ее детской неземной красотой.

Бледное личико обрамляли медные кудрявые волосы. Но до чего же она была похожа на своего вороватого братца!

– Рубидум?

– Что ты сделала с Кази? – спросила она, распахнув свои бездонные глаза. – Он просто одержим твоим черным опалом, даже играть не выходит.

– Где камень? – резко спросила я. – Он мне нужен!

– Значит, звезды не случайно столкнули нас на пути: – Рубидум вынула опал из кармана.

Я выдохнула и замерла в нерешительности: то ли брать его, то ли выбросить. Вдруг Окус только этого и ждет. Хайсен, глядя на мои сомнения, взял камень с ее ладони:

– Я тут принес кое-что.

Он достал бархатный мешочек.

– Он блокирует психоэнергию, – пояснил Хайсен и опустил камень в мешочек. Затем протянул его мне.

– Спасибо, – вымолвила я, поразившись его предусмотрительности. Затем снова перевела взгляд на Рубидум: – Зачем он его взял?

– Кази думал, что вы не вернетесь из этого путешествия, – сказала она, пожав плечами, словно речь шла о чем-то малозначимом. – Он знал, что́ это за камень, и переживал, что ты не в курсе. Потому и взял его. Чтобы спасти Рак. Ну и чтобы поиграть с ним, разумеется. Она одарила меня ослепительной улыбкой и добавила: – Но в первую очередь чтобы камень не затерялся, если бы вы погибли.

Я сильно сомневалась, что именно таким мотивом руководствовался Кази, но в любом случае была рада, что у Рубидум хватило здравого смысла вернуть мне камень.

– А сам он где? – все еще сердито сказала я.

Она наклонила голову и надулась:

– Кази не смог поехать со мной. Меня вызвали одну.

Я моргнула.

– Вызвали?

– Да. И весьма некстати. Мне пришлось провести в пути несколько дней. Надеюсь, это того стоило. – Она слегка подтолкнула меня, криво ухмыльнувшись. – У вашей песни полно фанатов на Близнецах. Я и не знала, что вы были ударником! Мы должны организовать межгалактическую группу, я слышала, лорд Нейт шикарно берет высокие ноты!

Сирна взяла меня за локоть и повела за собой:

– Пора. – Матиас пошел за нами следом.

Когда мы проходили мимо помпезного вида кресел, предназначенных для послов, я заметила, как Морсерта перешептывался со своими помощниками, и мне снова стало интересно, не голограмма ли он. Поэтому я улучила момент и коснулась его рукава, ощутив легкий статический удар. Он, вероятно, тоже его почувствовал, потому что обернулся с возмущенным видом, но, увидев меня, вполне миролюбиво улыбнулся:

– Моя госпожа Роума.

– Простите, сэр. Здесь так многолюдно сегодня, – произнесла я торопливо.

Морсерта не был голограммой. Что же до его темной ауры, то, скорее всего, она представляла некий вид энергетического поля для личной защиты или маскировки внешности, утверждать не берусь. Я оглядела аудиторию, гадая, сколько здесь присутствующих, которые действительно те, кем кажутся.

И вновь я взбежала по невысокой лестнице и оказалась на сцене в форме полумесяца лицом к лицу перед своими инквизиторами. Только на этот раз ареносфера была полностью забита людьми, я же стояла совсем одна. Сердце билось так сильно, что его удары, казалось, сотрясали всю меня, будто от икоты. Я отмахнулась от летающих камер и откашлялась.

Некоторые присоединились к послам на первом этаже, куда предусмотрительно приставили еще несколько позолоченных кресел. Среди новых посетителей была Рубидум. Но больше всего меня поразил другой новоприбывший: лорд Нейт.

Даже сидя, он возвышался над всеми и выглядел царственно. На нем был парадный костюм, шитый золотом, а на коротких белых волосах красовалась высокая митра, украшенная символом его Дома – весами правосудия. Серые глаза смотрели на меня пристально и на удивление совсем по-человечески. Сразу за ним сидел Хайсен, но когда я на него взглянула с немым вопросом, тот лишь приподнял брови и покачал головой.

Посол Харон шепотом совещался со стариком в массивной голографической короне с выгравированным скорпионом, которая выглядела невероятно реалистичной. Я отметила, что все шестеро вновь прибывших сидели в головных уборах, украшенных королевскими символами. Я разглядела символы Дома Стрельца, Дома Льва, Дома Рыб. Неужели здесь собрались все Хранители? Почему их так много и как так получилось, что все они оказались сегодня на Пленуме? Они должны были отправиться в путь несколько дней назад, чтобы попасть к сегодняшнему моему выступлению, но о нем стало известно только вчера. Ведь верно?

Гул в толпе утих. Кто-то поднялся и заговорил. Это был Морсерта. Рядом с ним сидел мальчик лет пяти-шести с унылым личиком и в короне Водолея на пару размеров больше его головы. Морсерта с нежностью погладил своего маленького Хранителя (уж не знаю, напоказ или искренне), затем заговорил своим особенным, певучим голосом:

– Приветствую вас, достопочтимая Роума. Могу я спросить, почему был вызван мой юный верховный Хранитель?

Леденящий страх заполз в душу, породив сомнения, а затем я вдруг осознала, почему мы здесь собрались. Я схватилась за трибуну и, не раздумывая, закричала:

– Это ловушка!

Толпа взорвалась гневными выкриками, и только сейчас я заметила, что большую часть сидящих в зале составляли жилистые Скорпионцы. Они скрывали лица за темными очками и выглядели агрессивнее остальных. Мне вспомнились беспорядки на спутнике Стрельцов. Я огляделась по сторонам, чтобы посмотреть, кто еще присутствовал в зале, но не обнаружила ни единого Ракианца. Не было и вчерашних студентов. Кто-то все это подстроил.

Я пыталась кричать сквозь шум:

– Здесь слишком много Хранителей! Сейчас мы – очень удобная мишень. Нам надо разделиться и оказаться как можно дальше друг от друга!

После моих слов поднялся Харон, взял спикерский жезл и стукнул им о пол. Все голоса тут же стихли. Он выждал паузу, позволив атмосфере накалиться до предела. Ясно как день – он превосходно управлял толпой. Для столь светского Дома среди Скорпионцев в последнее время стало чересчур уж много одержимых фанатиков.

Повернувшись ко мне, он улыбался, но лицо его еще сильнее, чем накануне, напоминало острое лезвие.

– Хранитель, вы сами согласились вчера ответить на наши вопросы. Вы боитесь, что мы разоблачим ваш обман?

Я ударила по трибуне так яростно, что моя диадема съехала.

– Вы должны меня выслушать! То же самое произошло на Раке. Окус атаковал нас, когда почти все Зодайцы собрались в одном месте.

– Достаточно ваших фантазий, дитя, – Харон потряс жезлом. – Итак. Первый вопрос. Правда ли, что вы покинули свой Дом среди ночи, не сообщив об этом Матриархату.

– Да, но…

– Просто да или нет. – Харон одарил публику своей елейной улыбкой, затем снова повернулся ко мне: – Это правда, что вы и ваш любовник украли корабль, принадлежащий другому Дому?

От потрясения я разинула рот, но тут Хайсен вскочил с места и выкрикнул:

– Я сам предложил леди свой корабль. Она его не воровала.

Харон развернулся и указал жезлом на Хайсена:

– Охрана, выведите выскочку с Пленума.

– Подождите, – начал Хайсен, но четверо солдат вышли из толпы и ударили его электрошокером. Мой вопль ужаса потонул в аплодисментах и улюлюканье Скорпионцев.

– Стойте! – закричала я, когда солдаты потащили безвольное тело Хайсена к выходу. Я посмотрела на кресло Сирны, но оно было пустым. Матиас тоже исчез, а лорд Нейт сидел так неподвижно, что я подумала, не отключен ли он. Сирна оказалась права – послы решили устроить нам травлю. Я угодила в ловушку.

Харон продолжил читать с плавающего перед ним экрана:

– Адмирал Криус сообщил всем нам, что вы отправились собирать средства на восстановление. Собрали ли вы хоть одну монету?

– Нет.

– Громче, пожалуйста.

– Нет.

– Правда ли, – не унимался Харон, – что вы невидимой проникли в Дом Близнецов?

– Я могу это подтвердить. – Рубидум вскочила с места. – Роу появилась в нашей игровой комнате, словно по волшебству. Очень театрально! Она – просто королева мелодрамы.

После воровства ее брата я не слишком удивилась, что она решила принять участие в моем унижении. Хотя, когда она вернула мне камень, на какой-то момент я подумала, что в ней проснулась сердечность. Но, увы, ошибалась.

Она вскарабкалась на свое кресло и встала лицом к залу. Ее тиара блестела золотом.

– Роу, не коварная, ваши превосходительства. Она просто ослеплена гневом после гибели ее друзей. Месть – это дорога, не имеющая конца, я предупреждала ее.

– Дорога, не имеющая конца, – вторила эхом взбудораженная публика, как будто все объяснялось этой фразой.

– Благодарим за ваши показания, достопочтимая Рубидум. – Харон посмотрел на ряд кресел, где до этого сидел Хайсен.

– А вы, лорд Нейт, что скажете? Разве эта девушка не использовала свою маскировку, чтобы пробраться и в ваш Дом?

С небольшой задержкой Нейт ответил:

– Недостаточно данных.

В зале повисла гробовая тишина. У меня перехватило дух, а сердце пропустило несколько ударов. Я должна была хоть что-то сделать, лишь бы не позволить им раскрыть секрет Хайсена.

– Похоже, Хранителя Дома Весов застали врасплох. – Харон повернулся к аудитории с насмешливой ухмылкой.

Я задерживала выдох, пока толпа не взорвалась от смеха. Угроза миновала. Целую минуту Харону пришлось успокаивать зал, а я возвела глаза к потолку, представляя способы, какими Окус может атаковать нас. Темная Материя вызвала взрыв, спалила атмосферу кислотным дождем… а что Окус может сделать здесь? Я снова оглядела зал, надеясь найти Матиаса, но его нигде не было.

– И последний вопрос. – Харон стукнул жезлом так, что я чуть не подпрыгнула. – Мы знаем со слов свидетелей, что вы посетили Хранителя Мойру в тот самый час, когда случилась катастрофа. Правда ли, что вы сбежали оттуда в краденом корабле, не взяв на борт ни единого мужчину, женщину или ребенка?

Пальцы онемели, затем ноги, живот, грудь, пока я совсем не потеряла способность чувствовать, словно мое тело вдруг стало мне чужим. Я позволила тем людям погибнуть. Я привела к ним Окуса и никого не спасла.

– Это правда.

Гудящая толпа взревела, и у меня невольно хлынули слезы. Поднялся Морсерта, взяв спикерский жезл. Своей безупречной вежливостью он приковывал к себе не меньшее внимание, потому что в зале вскоре стало так тихо, что я слышала собственное дыхание.

– Хранители, превосходительства, этот причудливый эпизод весьма поразвлек нас. – Шелковый голос посла Водолея вновь поразил меня. – Но в последний день до закрытия сессии давайте вернемся к более серьезным делам.

Остальные кивнули в знак согласия, и Морсерта обратился ко мне сладким, почти нежным голосом:

– Роума Грейс, благодарим вас за ваши увлекательные истории. Вы свободны.

Он стукнул жезлом о пол, и вопрос был закрыт.