Глава 8
В день церемонии Консулы были заняты организацией торжества, поэтому уроки с Матиасом перенесли на утро. Сегодня он обучал меня, по его мнению, самому сложному: коммуникации через Психоэнергетическую Сеть. Именно так общаются Зодайцы.
Он вручил мне мое собственное Кольцо, и, как только я надела его на палец, тотчас ощутила странную энергию, проникающую сквозь кожу, словно металлический кремень слился со мной на энергетическом уровне. В самом пальце возникли мощные вибрирующие импульсы, как будто в нем забурлил абиссент.
– Коммуникация в Психоэнергетической Сети не требует медитации, потому что внутри Кольца – полость, заполненная абиссентом, – пояснил Матиас. Мы находились в нашей комнате для занятий, стоя друг к другу лицом возле коврика для Яррота.
Я осмотрела широкий обод Кольца. И снова ощутила укол вины за то, что в ночь трагедии мы принимали абиссент забавы ради, тогда как этот тоник имеет столь важное значение в работе Зодайцев.
– Похоже, Кольцо берет на себя основную нагрузку.
– Попробуй.
– Сейчас? – удивилась я.
Он кивнул. Я вытянула руку перед собой, размышляя, как активировать Кольцо.
– Сосредоточься на вибрации, которую ты ощущаешь в пальце, – подсказал он, угадывая мои мысли. – Когда ты подключишься, ты попадешь в Психоэнергетическую Сеть. Только здесь нет эфемерида, куда бы ты могла направить свою энергию, поэтому тебе нужно научиться контролировать себя. – Видя мое замешательство, он добавил: – Говори прямо в Психоэнергетической Сети, с кем тебе нужно связаться.
– А похоже ли это на… то, ну… когда принимаешь абиссент без эфемерида? – Признаваться в явном нарушении правил наверняка не лучшая идея, чтобы произвести впечатление на Матиаса, а уж тем более, если я хочу, чтобы он в меня поверил.
– Да, похоже, – сказал он, уставившись на меня с любопытством. – Когда ты принимаешь абиссент без эфемерида, ты привлекаешь к себе энергию, но никуда ее не направляешь. Это Кольцо использует энергию абиссента, чтобы связать тебя с остальными Зодайцами по всей Галактике. Мы все – единая Психоэнергетическая Сеть – коллективный разум Зодая.
Это звучало необычно, но мне всегда больше нравилось постигать что-то совершенно новое, чем вникать в тонкости того, как что работает.
– Так значит, после того, как попаду в Психоэнергетическую Сеть, я должна подумать о человеке, с которым хочу поговорить?
– Конечно. Или можешь задать вопрос всей Сети, тебя услышат и ответят. Попробуй.
Я закрыла глаза и погрузилась глубоко в себя, затем, следуя за импульсами, исходящими от Кольца, устремилась в энергетический портал. Я почувствовала, будто прикоснулась к чему-то ледяному и жидкому. Это субстанция, казалось, проникла в меня и разлилась по венам, затем волнами выплеснулась наружу. А потом я почувствовала, что меня затянуло в водоворот и понесло в глубокий Космос.
Только этот Космос был наполнен не звездами и свечением, а призрачными силуэтами, подернутыми тонкой дымкой. Некоторые плавали в пространстве, другие – стремительно приближались и удалялись, словно летящие пули, и все они непрерывно появлялись и растворялись, куда бы я ни посмотрела. Я догадалась, что этими силуэтами были другие Зодайцы, которые в данный момент подключались или выходили из Психоэнергетической Сети. Те же, кто собирался в группы, – в данный момент беседовали друг с другом.
Я подплыла ближе к одной тени. Слабо шепнула, но не смогла услышать ни слова.
Матиас.
Я слышала в мыслях, как произношу его имя. Должно быть, я говорила беззвучно, как Зодайцы. Только ничего не происходило. Матиас мне не отвечал, и силуэты вокруг меня никак не реагировали. Чем дольше я находилась в мире теней, тем сильнее кружилась голова и путалось сознание, затем все завертелось и померкло. Я очнулась и открыла глаза, вихрь призрачных теней растаял.
Первая мысль была, что я нахожусь в комнате и почему-то смотрю в потолок.
– Как ты себя чувствуешь?
Мелодичный голос прозвучал прямо над ухом. Повернув голову, я увидела лицо Матиаса и утонула в его индиговых глазах. Почему-то мы оба лежали на полу, и он придерживал меня одной рукой за талию, а вторую подложил под голову, будто защищая меня.
– Я упала? – прошептала я.
– Моя вина, – пробормотал он. – Почти у всех в первый раз кружится голова. Я должен был предупредить тебя.
Никто из нас даже не делал попыток подняться. Мы лежали так близко, что его дыхание обдувало меня, словно легкий бриз. Я посмотрела на едва заметную ямочку на его подбородке, вспомнив, как во время сессии в университете он обрастал легкой щетиной. Мне вдруг страстно захотелось дотронуться до него. Матиас отвел глаза первым, и я отодвинулась, чтобы он высвободил руки. Он сел, я тоже поднялась и присела рядом с ним.
– Мне очень жаль, что о твоей семье ничего не известно, Роу.
С того момента, как я попросила его не называть меня Святой Матерью, он очень редко называл меня по имени. В тот вечер он произнес мое имя как обычное слово, сейчас с каким-то скрытым значением.
– А ты о своих что-нибудь знаешь?
– Моя мать работает на Планетарном Пленуме, поэтому они с отцом проводят большую часть времени в Доме Овна. Я разговаривал с ними перед тем, как уехать. – Он понизил голос, затем вынул из кармана перламутровый астралатор. – Когда спутники столкнулись, на Галене погибла моя сестра.
У меня перехватило горло так, что я не смогла вымолвить ни слова. Все это время мы вместе занимались, и я никогда его ни о чем не спрашивала.
– Это был ее астралатор, – сказал он, подняв инструмент.
– Мне… мне очень жаль, Матиас.
Он покачал головой и убрал астралатор в карман, затем повернулся ко мне:
– Давай попробуем еще раз. Только когда войдешь в Психоэнергетическую Сеть, коснись Кольца другой рукой. Это будет действовать как якорь и поможет тебе не терять ориентацию.
Я кивнула и, не вставая с коврика, закрыла глаза. Положив правую руку поверх левой, я сжала Кольцо и вскоре погрузилась в ледяную субстанцию – энергию, затягивающую меня в коллективное сознание.
На этот раз мир теней не казался мне зыбким – будто теперь я стояла на земле, а не плавала в Космосе. Я приблизилась к ближайшему силуэту и почувствовала, что между нами возникло притяжение.
– Роу.
Это Матиас.
– Я тебя слышу, – откликнулась я.
– Ух ты! Это впечатляет. У некоторых Зодайцев проходят годы, прежде чем они смогут отправить свое первое сообщение.
– А как я узнала, что этот силуэт твой? – Я уставилась на тонкую полупрозрачную массу, очертания которой беспрерывно менялись, будто она не имела определенной формы.
– Во-первых, мы находимся рядом, а во-вторых, между нами уже установилась связь. Я твой наставник, поэтому тебя притягивает к моему знаку психоэнергии, как и меня к твоему.
Я открыла глаза, и мое сознание вернулось в комнату. Матиас держал Кольцо и смотрел на меня так, будто глазам своим не верил. Его губы беззвучно шевелились.
– Роу, ты все еще в Сети?
Его слова прозвучали у меня в голове:
– Да.
По сравнению с обычным общением коммуникация в Психоэнергетической Сети действительно казалась верхом прогресса.
– Большинству новичков удается только попасть в Сеть, – сказал он, закончив свою мысль вслух.
Я убрала руку с Кольца. Он смотрел на меня с таинственным выражением:
– Агата сказала, что твоя мать обучала тебя с ранних лет. А чему конкретно она тебя учила?
Я почувствовала себя парящей птицей, внезапно налетевшей на невидимую стену. Мой сегодняшний успех на занятиях позволил мне наконец почувствовать себя чуть более уверенной, впервые с тех пор, как меня назначили Хранителем. А вопрос Матиаса буквально опустил меня с небес на землю, и я вновь ощутила себя маленькой девочкой.
Я вынула волнофон из-за пояса и попыталась связаться с папой и Стэнтоном.
– Роу, я не хочу совать нос куда не следует. Просто мне кажется, что то, чему она тебя учила, повлияло на твою способность управлять психоэнергией… И если бы я знал, чему именно, мне бы это помогло – как твоему наставнику.
Я захлопнула волнофон и заткнула его обратно за пояс. Конечно, он был прав, но мне было так тягостно вспоминать это время. Уж не знаю, как устроена память у большинства, но моя – беспощадна. Обратишься мыслями к какому-нибудь эпизоду из той жизни, как тут же обрушится шквалом целый поток непрошенных, болезненных воспоминаний о маме. А я не могла и не хотела позволить этому расстраивать меня. По крайней мере, сейчас, пока папа и Стэнтон не найдены.
Матиас потянулся ко мне. Я догадалась, что он собирается похлопать меня по спине, или ободряюще сжать плечо, или сделать еще что-нибудь в том же духе, только мне не хотелось его жалости. Поэтому я тронула Кольцо и вновь растворилась в мире теней. Спустя миг рядом возник новый силуэт, и я немедленно почувствовала присутствие Матиаса.
– Почему-то проще разговаривать там, где я не могу слышать эти слова произнесенными вслух. Не люблю вспоминать. Не потому, что меня травмировали наши с ней занятия, точнее… они, конечно, были изматывающими, бесконечными, но их нельзя назвать пыткой. Просто я…
– Ты по ней тоскуешь.
Он прав, хоть я этого и не сказала. Я стала перечислять то, что мы с ней изучали, изо всех сил стараясь не погружаться в пучину воспоминаний. Я не желала видеть ее бездонные голубые глаза или слышать ее голос, каким она рассказывала мне истории, или чувствовать запах водяных лилий, ее запах…
– Сначала я просто запоминала. Когда была совсем еще ребенком, мама читала мне о Зодиаке, пока я не узнала и не запомнила все. Как выглядит каждое из созвездий, как называются звезды и планеты, какая система правления в других Домах – в общем, весь материал из учебников студентов Академии. Затем, когда мне исполнилось четыре, мы стали изучать Яррот.
В мутном и абстрактном пространстве воспоминания воспринимались будто истории, которые однажды рассказала мне мама, а вовсе не как моменты жизни, которые происходили на самом деле.
– К пяти годам я научилась медитировать и понемногу делать предсказания в эфемериде. Я была напугана. Не понимала, как я это делаю, и не знала, что реально, а что нет. Каждую ночь мне снились кошмары – отголоски моих предсказаний. Я заставляла себя бодрствовать, потому что страшилась снов. Я была еще совсем маленькой и боялась оказаться внутри собственного разума.
– Мне очень жаль, Роу, – прошептал Матиас мягко.
– Как-то ночью я проснулась с криком ужаса, Стэнтон пришел в мою комнату и стал меня успокаивать. Он рассказывал мне истории, которые придумывал тут же, на ходу, пока я не заснула. Всякий раз, когда он запинался на очередном сюжетном повороте, я присоединялась к нему, и мы продолжали вместе, пока наш герой не умирал или не женился. Истории, где в конце умирали, мы провозгласили трагедиями, а где играли свадьбу – комедиями.
Я открыла глаза и убрала руку с Кольца. Матиас проследовал за мной в реальность.
– Мама считала, что люди могут достичь большего, пока они не повзрослели и их души чисты. Она говорила, что в детстве мы наиболее восприимчивы к энергии и что, если заниматься с ранних лет, человек сможет научиться общаться со звездами естественным образом.
Я глубоко вздохнула.
– А мне кажется, что это лишь полдела, потому что хоть я и медитировала лучше остальных студентов Академии и мои предсказания в большинстве случаев были верными, но с астралатором у меня возникли трудности. И поскольку мама учила всегда прислушиваться к интуиции, часто я не могла различить, действительно ли это послания звезд или же у меня просто-напросто разыгралось воображение.
Он отвел взгляд, когда я упомянула об астралаторе, – наверное, вспомнил о сестре.
– Что ж, в работе с Кольцом ты уже профи. Чем чаще ты будешь использовать его для общения, тем лучше будешь распознавать облики людей в Психоэнергетической Сети и не дашь себя обмануть.
Его слова прозвучали как своеобразная версия девиза «Верь лишь в то, чего можно коснуться».
– Почему люди мошенничают в Психоэнергетической Сети?
На мгновение он задумался, даже брови сошлись на переносице.
– Думай об этом так: в реальном мире нами управляют законы науки. Если ты бросишь мяч на землю, где есть гравитация, он упадет.
Я кивнула.
– А в Психоэнергетической Сети нет законов. Это вотчина людского разума, где никто не разделяет вещи на черное и белое. Здесь все относительно. Большинство из нас вовсе не пытаются злонамеренно вводить кого-то в заблуждение, но наша ложь в обычной жизни проявляется и в Психоэнергетической Сети. Даже в абстрактном измерении ложь – это всего лишь ложь.
Я решила, что единственный способ понять его слова – это как можно чаще практиковаться.
– Давай опять…
Матиас склонил голову, как будто вслушивался в какой-то дальний голос.
– Похоже, мы должны прервать сегодняшний урок, – сказал он, и в лице его появилась отстраненность. – У тебя есть более важное дело. Им ты и займешься до церемонии.
Затем он вышел, не говоря ни слова.
– Матиас! – окликнула я его. – Какое дело? Кто с тобой только что разговаривал?
– Приветствуем вас, Святая Мать.
Я обернулась и увидела Лолу и Лейлу. Обе сомкнули руки на груди и широко улыбались.
* * *
Мы вернулись в мою комнату, и Лейла усадила меня перед туалетным столиком, лицом к пыльному круглому зеркалу.
– Макияж? – переспросила я в пятый раз. – Ты считаешь, что это важнее моего обучения?
– Сегодня – да, Святая Мать, – ответила она, расплетая мои волосы. – Сегодня сюда прибудут Представители всех Домов специально, чтобы увидеть вас.
– Почему я не могу поприветствовать их в моей новой униформе? – спросила я, имея в виду Зодайский синий костюм, который накануне подарили мне сестры. Они шили его по очереди, украсив рукав четырьмя серебряными лунами вместо трех золотых звезд, как носят Зодайцы Королевской гвардии.
Я была растрогана и долго упрашивала сказать, чем могу отблагодарить их. Сначала обе отказывались отвечать, но затем Лейла вдруг произнесла: «Мы хотим, чтобы вы верили в себя».
Это была странная просьба, но и сама Лейла довольно необычный человек – она рассуждала и вела себя совсем не по годам.
– Ты хочешь, чтобы я верила в себя. Поэтому думаю, что надо выйти в костюме, который вы сшили для меня. – Я старалась вложить в слова как можно больше убежденности. – Представители Зодиака прибудут потому, что наш Дом в бедственном положении. О чем они подумают, если я предстану перед ними разряженная, как будто пришла на праздник?
Лейла на миг замерла, ее сапфировый взгляд встретился с моим в зеркальном отражении.
– Они подумают, что мы – Ракианцы – живем в вас и будем жить, что бы ни произошло.
Я взяла Лейлу за руки и пристально посмотрела на ее молоденькое личико. Гораздо острее, чем прежде, я почувствовала, что мне не хватает опыта и знаний, чтобы стать истинным Хранителем. И вместе с тем меня переполняла решимость всему обучиться.
Я приняла душ, затем Лейла усадила меня спиной к зеркалу, прошлась по волосам целым набором разных щеток для укладки и спрыснула сухим блестящим спреем. Тотчас длинные влажные пряди стали короче и завились кольцами. Потом она нанесла легкий бархатистый макияж, особенное внимание уделив глазам и скулам. Губы тронула помадой. Когда Лейла закончила, пришла Лола с моей одеждой. Мне помогли подняться и надеть белое платье.
По традиции Хранитель на церемонии должен быть в белом – в знак уважения памяти ушедших Хранителей, как символ того, что этот день для нас одновременно полон и радости, и печали. Также это цвет наряда невесты, поэтому белый символизирует союз Хранителя и Дома Рака.
И хотя Хранителям разрешено заводить семьи, Мать Ориган никогда не выходила замуж. Появляясь на публике, она заявляла, что обвенчана со звездами.
– А теперь жемчужную диадему, – произнесла Лола, открывая старинную шкатулку и вынимая украшение, усыпанное блестящим белым жемчугом.
В самом центре диадемы ослепительно сверкал священный символ нашего Дома – Рак, сделанный из миллиона крошечных бриллиантов, в каждом из которых отражалась игра света, отчего казалось, что вся корона искрится лучезарными брызгами.
Она надела мне ее на голову и лишь потом подвела к зеркалу, позволив вдоволь покружиться.
Никогда в жизни я не видела себя такой! Мои волосы, необычайно мягкие на ощупь, доставали почти до пояса, и вместо обычных упругих кудряшек они ниспадали блестящими золотистыми волнами. Можно было запустить пальцы и провести сквозь них. Кожа обрела кремовый оттенок с легким налетом бронзы на щеках, что подчеркивало мои скулы. Губы пылали насыщенным красным. Но удивительнее всего изменились глаза. С помощью контурной подводки и теней Лейла оживила бледный зелено-голубой цвет моих глаз, сделав их яркими и выразительными.
Платье держалось на двух тоненьких бретельках с маленькими жемчужинами, а V-образный вырез обнажал грудь гораздо глубже, чем я привыкла. Шелковистая ткань была плотной, но такой тонкой, что струилась и переливалась по телу, ниспадая на пол. На талии платье стягивал узенький пояс, также усыпанный серебристыми жемчужными капельками.
– Как вам это удалось? – воскликнула я, глядя на незнакомую девушку в зеркале, чьи губы двигались в такт моим словам. Она не могла быть мною!
– Святая Мать, когда вы в последний раз смотрелись в зеркало? – спросила Лейла с довольной улыбкой.
Прежде чем я успела ответить, в дверь постучали. Должно быть, это Матиас зашел за мной. Лола направилась к двери, а я, вдруг разнервничавшись, схватилась за край стола. Почему-то я боялась показываться ему в таком виде.
– Мне нужно поговорить со Святой Матерью. Это важно.
Заслышав этот голос, я ринулась к двери, что не так-то просто на четырехдюймовых каблуках.
– Ниши? Что случилось?
– Святой Гелиос! – ахнула она, увидев меня.
Я схватила ее за руки и втянула в комнату. Поскольку сегодня ко мне очень многие приходили и уходили, никто у дверей не дежурил. Ниши смотрела на меня во все глаза:
– Ты выглядишь потрясающе!
– Спасибо! Ты пришла мне что-то сказать?
– Да… это… о тринадцатом…
Я повернулась к Лоле и Лейле:
– Спасибо большое. Я бы не справилась без вас.
Я доверяла сестрам, но не хотела тревожить их. Поэтому решила, что, пока не узнаю новости Ниши, не буду вовлекать сестер.
Когда они оставили нас вдвоем, Ниши нажала кнопку на своем кремниевом трэкере, и перед нами вспыхнул красный голографический текст.
– Узнаешь эту поэму?
Я взглянула на слова.
– Конечно. «Остерегайтесь Окуса», – старинная детская поэма у Ракианцев. Окус – это чудовище с головой змея, которым у нас родители запугивают непослушных детей.
Она кивнула, и поэма сменилась лирической песнью.
– На Стрельце у нас есть колыбельная, которая предупреждает о страннике по имени Змей. На Деве…
– У них есть сказка о говорящей змее в саду, – вспомнив уроки мамы, подхватила я в надежде, что Ниши успеет добраться до сути прежде, чем нас прервут.
– На Водолее существует притча о двенадцати числах, которые живут все вместе внутри часов в мире и гармонии, пока не является злодей и все не разрушает, это…
– Число тринадцать, – закончила я, ужаснувшись.
В дверь постучали, но я не ответила. Последние два раза, когда я открывала черный опал, Темная Материя снова проявлялась за двенадцатым Домом. Мне надо было знать, что это означает.
– О чем ты говоришь, Ниши?
– Я говорю о том, что это одна и та же сущность. – Она перешла на шепот, чтобы нас не услышал тот, кто стоял за дверью, кем бы он ни был. – Я думаю, что когда-то существовал еще один Дом в Зодиаке и по какой-то причине исчез… а спустя время и вовсе забылся.
Снова постучали.
– Давай быстрее, – поторопила я Ниши.
Она шептала так тихо, что мне приходилось читать по губам.
– Единственное свидетельство осталось в историях и мифах, но никто их не воспримет всерьез. Я знаю, мы, Стрельчане, порой можем быть помешанными на заговорах и конспирации, но, Роу, если за этим стоит кто-то из тринадцатого Дома… если все эти трагедии, начиная от бедствий в Домах Льва и Тельца и заканчивая взрывом на Тэбе, – часть одной цепочки, они еще и меняют историю, чтобы скрыть свои следы. А значит, они планировали это очень давно.
– Они – это группа людей? – спросила я.
Она беспомощно пожала плечами:
– Пока что мне известно одно: название тринадцатого Дома – Змееносец.
