Глава 7
Прежде чем я пришла в себя, мне вложили в руки черный опал и вывели из комнаты, где я сразу попала в объятия двух женщин, поджидавших за дверью.
Меня полувели-полунесли вдоль тусклых коридоров в окружении офицеров, тех самых, что встречали нас на ступице, когда мы только приземлились. Я заметила, что на этот раз Матиас со мной не пошел.
Озеон-6 представлял собой настоящий лабиринт из коридоров и закрытых дверей, так что когда мы наконец добрались до места, я понятия не имела, как мы там оказались. Женщины внесли меня в просторный и прохладный зал, а офицеры остались стоять на страже снаружи у дверей.
– Я – Лола, буду вашей Гофмейстериной, – сказала та, что повыше.
Она была одета в синее, как барвинок, платье, сшитое в ракианском стиле. Ее наряд болезненно отозвался напоминанием о доме, где мебель и архитектура имели вид ниспадающего, как водопад, каскада.
– А это Лейла, моя младшая сестра.
В ее голосе звучала теплота, и я взглянула на них внимательнее. Лоле на вид было около двадцати, густые рыжие кудри обрамляли ее худое личико. За ее спиной в таком же синем платье стояла Лейла и робко улыбалась. Я с удивлением поняла, что она младше меня. Ей было не больше четырнадцати.
– Я поступила ученицей к Гофмейстерине Матери Ориган, – продолжила Лола, – и уже наполовину прошла курс обучения, когда она… – Ее лицо страдальчески сморщилось, и взгляд опустился к полу. Когда она успокоилась, то, слегка поклонившись, продолжила: – Мы новички, но будем очень усердно служить вам, Святая Мать.
Мне хотелось ей ответить, но из груди рвался вопль, который я едва сдерживала.
В отличие от старшей сестры Лейла убрала непокорные рыжие кудряшки назад, открывая миру огромные сапфировые глаза. Казалось, она поняла, что мне было нужно, и сказала:
– Лола, давай дадим Святой Матери отдохнуть.
Они обе поклонились, и в шелесте их синих платьев послышался шорох прибоя морской стихии Рака.
– Я могу увидеть моих друзей? – прошептала я хрипло.
Лола уже вышла в коридор, но Лейла остановилась на пороге и услышала мой вопрос. Она метнула в меня виноватый взгляд сапфировых глаз и сказала:
– Простите, Святая Мать. У нас указание держать вас изолированной от всех ради вашей безопасности, пока мы не узнаем, откуда исходит угроза.
Она лишь подтвердила мои собственные мысли – я была одинока.
Когда дверь закрылась, я оглядела комнату. Должно быть, меня разместили в спальном крыле высокопоставленных кавалергардов, проживающих на Озеоне-6. В углу стояла кровать, рядом – письменный стол, который был временно преобразован в туалетный столик. Имелась отдельная ванная комната. Пока было свободное время, мне стоило принять душ и переодеться в чистую одежду. А потом… потом я должна буду открыть секреты звезд с помощью черного опала и найти способ, как спасти наш народ.
Но в этой комнате я чувствовала себя неуютно – здесь многого не хватало: моей зубной щетки, барабанных палочек, экзотических ракушек, которые, бывало, папа доставал мне с морского дна. Я еще острее ощутила боль потерь. Теперь я должна была отдать всю себя, когда у меня самой ничего не осталось. Я свернулась калачиком на кровати. Потом уткнулась лицом в подушку и позволила горестным рыданиям вырваться на волю.
* * *
Я долго ревела, пока глаза не опухли и не превратились в щелки. Я так и оставалась в скафандре, потому что под ним ничего не было. Он настолько плотно облегал тело, что я бы не втиснулась в него, будь на мне еще хоть что-нибудь из одежды. Я распустила хвост и собрала грязные нечесаные волосы в большой пучок, больше похожий на крысиное гнездо. Однако меня ничуть не заботило, как я выгляжу. Не волновало даже то, что на самом деле я вовсе не Хранитель. Я ведь ни о чем таком не просила.
В дверь постучали.
– Заходи! – крикнула я нетерпеливо, вскакивая с кровати. Если кто и мог обойти запреты и прокрасться ко мне, то только Ниши.
Я так обрадовалась, что приготовилась броситься ей на шею прямо у двери.
– Ниш, я знала, ты… о!
Я быстро отпрянула, как будто коснулась чего-то очень горячего и обожглась. Передо мной стоял Матиас Тэйс.
– Прости, – пролепетала я, сгорая от смущения. – Я просто…
Я отвернулась и прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь их остудить и скрыть свое волнение. Но тщетно, мой мозг, как назло, продолжал проигрывать этот момент раз за разом. А от мысли, что я только что коснулась Матиаса Тэйса, по коже до сих пор бегали мурашки.
– Не извиняйся, – сказал он тихо.
Когда я наконец повернулась к нему, его лицо было таким же пунцовым, как и мое.
– Меня послали передать тебе сообщение. Адмирал Криус отправил тебе на волнофон список кандидатов для Совета Консулов.
Мой волнофон.
Я судорожно сунула руку в карман и вытянула перчатки, волнофон и астралатор.
– Твой астралатор!
Я отдала Матиасу перламутровый прибор, который в его руках казался маленькой птичкой.
– Спасибо.
Я открыла волнофон и вновь попыталась связаться с папой и Стэнтоном. Но связи по-прежнему не было. Затем попробовала связаться с Ниши, но сигнал шел так слабо и прерывисто, что общаться было бы попросту невозможно. Я подозревала, что за этим стоит Криус, и наверняка его оправданием стали бы соображения безопасности.
– После того как ты выберешь двенадцать Консулов, – продолжил Матиас, будто и не было долгой паузы, – ты должна будешь назначить одного из них своим…
– Наставником, я знаю, – перебила я, закрывая волнофон. Мамины уроки были основательными. – Когда избирается Хранителем человек моложе двадцати двух лет, у него должен быть наставник, который посвятит его в науку Зодая.
Он замолчал.
Тогда я заявила:
– Я хочу тебя.
Его лицо снова вспыхнуло, и я, осознав, как двусмысленно прозвучало мое заявление, торопливо добавила:
– Назначить моим наставником!
Я никогда не видела, чтобы чье-то лицо так быстро становилось из пунцового мертвенно бледным. В глазах Матиаса вспыхнули огоньки. Потрясение? Или того хуже – отказ? Он смотрел прямо перед собой, избегая встречаться со мной взглядом, затем сказал:
– Думаю, будет лучше выбрать кого-нибудь более опытного из Консулов. Я сам еще новичок в Королевской гвардии, и у меня пока нет нужной квалификации, чтобы быть наставником.
– Ну что ж. Прямо как два сапога – пара, у меня ведь тоже нет нужной квалификации, чтобы быть Хранителем.
– Мне еще надо многому учиться, чтобы стать Консулом. Было бы лучше, если бы мы нашли для каждого из нас наставников.
– Матиас… – Услышав свое имя, он посмотрел на меня. На какой-то момент я даже усмехнулась в душе – мы препирались так, будто речь шла о какой-нибудь школьной продленной группе, а вовсе не о руководстве нашим Домом.
Я неуверенно шагнула к нему:
– Мне не дают встречаться с теми, кого знаю. Я всего лишь прошу твоей помощи и, если это возможно, твоей дружбы.
Он кивнул.
– Как пожелаете, Святая М…
– Чего я желаю, – сказала я громко, не дав ему закончить, – так это того, чтобы ты называл меня по имени. Роу.
Если Матиас когда-нибудь назовет меня Матерью, я точно умру.
– Роу? – повторил он таким тоном, будто это было какое-то ругательство.
– Жаль, что тебе оно не по душе, – сказала я, скрестив руки на груди. – Но я называла тебя Матиасом, а не кавалергардом, когда ты меня об этом попросил.
Он снова отвел глаза. Затем сдался:
– Как пожелаешь.
– Спасибо.
– Через неделю, – он вернулся к прежней теме, – здесь будет церемония и банкет в твою честь, где ты дашь присягу как Хранитель нашего Дома… Роу. Консулов нужно выбрать до этого дня. В течение всей этой недели я также буду обучать тебя.
– А что с моими друзьями?
– Их поселили на базе. Они тоже будут обучаться вместе с остальными выжившими студентами, чтобы стать Зодайцами.
От слова «выжившие» я содрогнулась, как от удара.
– Мне хочется увидеть их, – проговорила я, затаив дыхание.
– Я постараюсь это устроить.
Он посмотрел на меня так, будто хотел еще что-то сказать, но вместо этого внезапно поклонился и направился к двери.
– Матиас…
Он повернулся.
– Да?
– Я не смогу…
Произнеся эти слова вслух, я почувствовала, будто тяжесть, сковавшая мою грудь, немного ослабла, даже дышать стало свободнее, точно ком, застрявший в дыхательных путях и перекрывший воздух, вдруг растаял. Я все еще была сама не своя, но, по крайней мере, после этого признания я не чувствовала себя такой уж мошенницей.
– Звезды не лгут, – ответил он без обычной мягкости в голосе. – Тебя выбрали не случайно. Ищи свое сердце – и найдешь его.
Его слова ободрения звучали так по-ракиански, но от них мне стало только хуже. Я уловила в его интонации, взгляде, жестах, что он тоже не верит в меня.
* * *
На следующий день я вернулась в ту же комнату, где накануне меня объявили Хранителем. Села возле Криуса, Агаты, доктора Юсты и Матиаса, и они представили меня еще восьмерым моим Консулам. Они разъяснили, как все будет проходить и чего от меня ждут.
Благодаря маминым урокам я уже имела кое-какое представление о миссии Хранителя, но это лишь малая часть того, что предстояло постичь. В полдень мы с Матиасом приступили к нашему первому занятию. Мы встретились в комнате, устланной плюшевыми ковриками. Там же были заранее приготовлены полотенца и освежающие напитки. Для занятий Лола подобрала мне эластичные брюки и просторную рубашку.
Матиас лежал на спине на одном из ковриков. Подол его рубашки приподнялся, слегка обнажив мускулистый пресс. Лола проводила меня до дверей. Я заметила, что, уходя, она бросила взгляд на Матиаса, на его голый живот.
– Прежде всего сосредоточимся на том, чтобы отточить твою технику медитации, – сказал Матиас, после того как мы остались наедине. Он сел прямо. – Думаю, что лучше всего будет использовать Яррот.
Я с трудом сглотнула:
– Яррот не очень мне подходит.
Он замер, и мы довольно долго смотрели друг на друга в полном молчании. Мы столько лет с ним переглядывались, но до сих пор и он для меня, и я для него оставались полной загадкой. Однако все вопросы так и остались невысказанными.
Я смотрела в его глаза, и мне так хотелось узнать, как он ко мне относится. Иногда синева его глаз лучится мягким светом, и мне начинает казаться, что, возможно, он меня любит. В другой раз, вот как сейчас, индиговый цвет темнеет и сгущается, как ночное небо, и я чувствую, что он относится ко мне как к маленькой несмышленой девочке, напялившей чужие взрослые туфли.
Он поднялся на ноги.
– Я занималась Ярротом каждый день на Эларе.
– Я помню.
И вот уже его взгляд потеплел, и я увидела знакомый блеск. Как будто мы снова стали теми двумя, парнем и девчонкой, которые издалека наблюдали друг за другом. Только теперь волею судьбы нас свело вместе, и мы вынуждены взрослеть быстрее.
– Может, попробуем одну или две позы, – уступила я, пожав плечами. Я старалась не думать о том, что каждое движение причиняет мне боль, точно нож, вонзенный в грудь. Покорно села на другой коврик и скинула туфли.
Мы занимались, пока не стемнело. Когда я вернулась в свою комнату, каждый мускул отдавал ноющей болью. Поначалу мне не давались даже самые легкие позы, я тут же теряла равновесие, но под конец приноровилась и выполняла упражнения так легко, будто никогда и не прекращала тренировок.
Каждое движение, дуга, растяжка, взмах были словно впечатаны в память. Казалось, что все это, вместе с летающими барабанными палочками и кружением Рака в эфемериде, тесно связано, точно часть сложного танца, управляемого звездами.
Мы прошли через все двенадцать поз, пока у меня не получилось выдерживать, не напрягаясь, по пятнадцать минут в каждой из них.
Мне хотелось вечером поработать с черным опалом, чтобы посмотреть, появился ли эффект от занятий Ярротом, но едва я добралась до своей комнаты, как сразу же рухнула в изнеможении в постель и не просыпалась до самого утра.
* * *
Прошло три дня. За это время я совсем утратила чувство времени – на Озеоне-6 не было окон, и лишь чередующиеся периоды искусственного света оповещали о начале и конце дня.
Я до сих пор не могла прийти в себя. Вчера проснулась, испуганная – думала, что опоздала на занятия. И не сразу вспомнила, что Академии больше нет. Так же как нет моих преподавателей и сокурсников. И, возможно, моей семьи. Вся прежняя жизнь оказалась замком из песка, смытым волной Ракианского моря.
А к новой жизни я никак не могла привыкнуть, все казалось каким-то сюрреалистичным. Может, Консулы избрали меня Хранителем, потому что я молода и мною легко управлять? Я вспомнила, как прошло сегодня утром наше совещание: Консулы обсуждали стратегические вопросы друг с другом, а любые мои предложения попросту игнорировали. Да и Матиас поглядывал на меня с таким выражением, что я еще больше в себе сомневалась. Он повторял, что присутствовать на этих совещаниях – моя обязанность, словно часть навязанной мне роли, но никогда не говорил, что это – мое законное место.
Все остальные взирали на меня как на своего спасителя. Я же хотела, чтобы мне четко разъяснили, что я должна делать.
На утреннем совещании Криус объявил, что обнаружена истинная причина катастрофы. Взрыв на Тэбе был вызван критической перегрузкой в термоядерном реакторе. Теперь необходимо выяснить, как такое могло произойти. Я продолжала настаивать, что причиной бедствия является Темная Материя, но, кроме Агаты, мне никто не верил.
Для Криуса и доктора Юсты вопрос был не в том, как это случилось, а в том – кто это подстроил.
Криус требовал как можно больше развернутых и четких ответов и заставлял меня искать их в эфемериде почти во время каждой встречи. Днем я снова работала с эфемеридом по настоянию Матиаса, но пока без особого результата.
Мы потеряли двадцать миллионов человек, пятую часть нашего населения. Для меня это непостижимо много. Я узнала, что сестры Дика утонули, родители Кая погибли, а папу и Стэнтона до сих пор не нашли. Я слишком много думала о прошлом, чтобы увидеть будущее.
Сегодня вечером, впервые с тех пор, как мы оказались здесь, я пообщалась с друзьями. Связь в волнофоне, наконец, заработала, поэтому я могла вволю поболтать с Ниши. Я выложила ей все, что произошло с момента нашего прибытия. У нее дух захватывало от моих рассказов. За эти дни я уже отвыкла, что можно с кем-то вот так запросто разговаривать и смеяться. Все вокруг – Лола, Лейла, кавалергарды, Консулы – только кланялись мне и называли Святой Матерью.
У Стрельчан все иначе: они не кланяются своему Хранителю, потому что считают, что все равны. Так что и Ниши, к счастью, было наплевать на наш обычай. В свою очередь, она рассказала мне, как они устроились, как занимаются в одной группе вместе с Диком, Каем и другими студентами, которые выжили потому, что не пошли на наш концерт… От этих слов жгучее чувство вины перехватило горло. Если бы мы не устраивали концерт той ночью… Если бы я прислушалась к предсказаниям в эфемериде… Если бы мы остались в кампусе…
Внутренний голос пытался меня утешить, убеждая, что они все равно могли бы погибнуть. Обломки, упавшие на территорию Академии, унесли не меньше жизней, чем ударная волна, выбившая из строя систему термоконтроля скафандров.
Ниши сказала, что они обучаются Зодайскому искусству каждый день до позднего вечера. Кавалергард Гаррисон проводит занятия с ними с утра – пока я просиживаю на совещании со своими Консулами, и Агата – после обеда. Вчера они принимали абиссент. Кай запаниковал и наотрез отказался. Боялся, что снова упадет в обморок, а очнувшись, узнает, что весь мир на грани гибели. И только Дик сумел его убедить, что все будет в порядке и ничего такого больше не случится.
Я несколько раз пыталась связаться по волнофону с Диком, но он не отвечал. Я спросила у Ниши, в чем дело, но она замялась и в конце концов сказала, что Дик по-своему переживает утрату. А я ведь просто хотела помочь.
Этим утром Матиас меня порадовал: он сумел договориться, чтобы сегодня вечером мы – я, Ниши, Дик и Кай – смогли поужинать все вместе в моей комнате. Я так разволновалась, предвкушая встречу с друзьями, что ни о чем другом и думать не могла. Весь день была так рассеянна, что даже Консулы и Матиас чуть не вышли из себя. Я решила, что постараюсь впечатлить их завтра.
Как только Ниши переступила порог моей комнаты, мы бросились друг другу в объятия. Мы смеялись, плакали, опять смеялись.
Как и все гражданские беженцы на Озеоне-6, подруга ходила в костюме лаборанта, позаимствованном у ученых. Ниши закатала рукава, на тонкой талии затянула поясок и даже в этом наряде умудрялась выглядеть сексуально. Когда мы расцепили руки, я хотела обнять Дика, но его рядом не было. Затем ко мне медленно подошел Кай и, не глядя мне в глаза, поклонился:
– Святая Мать.
Я притянула его к себе и не разжимала рук, пока и он меня не обнял.
– Кай, мне так жаль твоих родителей, – прошептала ему на ухо.
Он сжал меня крепче, его дыхание участилось, и мы стояли так еще минуту-другую. И затем он уже смотрел на меня по-прежнему, как на Роу.
– А где…
– Святая Мать, – поклонился мне Дик из дальнего конца комнаты. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и глядел прямо перед собой. Знакомая поза Зодайцев, Матиас тоже так стоит иногда.
– Дик. – Я двинулась к нему, но он отошел.
Ниши, негодуя, подскочила к Дику:
– Ты действительно собираешься вести себя подобным образом? Она все еще Роу, твоя лучшая подруга…
– Ниш, все хорошо, – перебила я, хотя на самом деле, конечно, ничего хорошего в этом не было.
Дик потряс меня до глубины души, но я постаралась скрыть эмоции и пригласила всех к столу, накрытому Лолой и Лейлой. На ужин нам подали напитки, фрукты и ассорти из морепродуктов. Кай занял место напротив меня, рядом со мной села Ниши, и, только когда мы уже приступили к еде, Дик опустился на последний свободный стул. Он сидел молча, не поднимая глаз от скатерти. Дик любил своих сестер так же сильно, как и я Стэнтона. Конечно, я его понимала.
– В нашей группе восемнадцать девушек, тридцать три парня, и нас расселили по двум комнатам в два этажа.
Ниши повторяла то, что рассказала еще вчера, но я поняла, что она просто старалась разрядить обстановку.
– Большинство совсем молоденькие, лет по двенадцать-четырнадцать.
Вот поэтому, вероятно, их и не было на нашем концерте. Я подцепила вилкой кусочек фрукта и положила в рот, хотя есть абсолютно не хотелось.
– Как тогда у вас проходят занятия, если вы на разных уровнях? – спросила я с набитым ртом, стараясь поддержать безопасную тему.
– Мы трое плюс еще одна пятнадцатилетняя девушка по имени Фрида занимаемся в продвинутой группе, – ответила Ниши и передала салфетку, чтобы я вытерла капельку фруктового сока с подбородка. – Все остальные работают с астрономом Свэйном, который дает им основы.
– Когда ты собираешься домой? – спросила я. Даже не верилось, что среди нас остались люди, которые могли поехать домой.
– Сейчас у них нет свободного корабля. Но скоро на церемонию твоего посвящения прибудут представители всех Домов Зодиака, и я отправлюсь назад с послом Дома Стрельца.
Я даже помыслить не могла, что останусь одна, без Ниши. Сейчас меня хотя бы поддерживало ее присутствие, даже не знаю, как справлюсь потом. После сегодняшнего вечера я не хотела вновь остаться в одиночестве, как было несколько последних дней.
– А сегодня ты что-нибудь прочла по звездам? – спросила она, понизив голос.
Кай подался вперед, напрягая слух. Дик остался неподвижным и по-прежнему смотрел только на скатерть.
Я покачала головой:
– Последнее время у меня не получается… сосредоточиться. – Мой голос дрогнул.
В этот момент голова Дика слегка повернулась, и, наконец, он оторвал взгляд от стола.
– Конечно, не можешь, Роу, – согласилась Ниши, и в ее янтарных глазах отразилось неподдельное сочувствие. Она сжала мою руку. – Ты же человек, ты не можешь просто взять и забыть все, что произошло с тобой и твоим Домом. – И шепотом, чтобы слышала только я, она добавила: – Это нормально: переживать свою боль и только потом заглушить ее.
Я вытерла слезу, пока никто ее не увидел. Почти сразу раздался стук в дверь, это офицер пришел сообщить, что на базе наступает комендантский час. На пороге Кай обнял меня. Похоже, он вернулся к своему молчаливому образу, потому что за целый вечер не произнес ни слова.
Я опустила глаза, когда мимо меня проходил Дик. Мне не хотелось, чтобы он снова ранил меня своей отчужденностью. Но он неожиданно остановился передо мной. Я подняла на него робкий взгляд и увидела, что он протянул мне кулак для традиционного прощания. Это не объятия, но все же… И я коснулась его руки в ответ.
Последней уходила Ниши. Уже у дверей я схватила ее за руку:
– Можешь задержаться на секунду?
Она – единственная, кто доверял моим видениям, даже когда я сама в них не верила, поэтому мне хотелось посоветоваться именно с ней. Она высунула голову в дверной проем и сказала офицеру:
– Я понадобилась Святой Матери еще на несколько минут. Я их догоню.
Когда она затворила за собой дверь и повернулась ко мне, в ее взгляде горел знакомый блеск возбуждения.
– Что случилось?
Я решила обойтись без предисловий и перешла прямо к делу.
– Еще на Эларе я видела нечто странное. Я без разрешения запустила эфемерид преподавателя Тидус, а когда она вошла и выключила его, несколько голограмм остались в комнате. Это были диаграммы, почти такие же, как у нас в волнофонах: история Галактики, макет звезд, факты о Вселенной. Только ее версия Зодиака включала еще одно неизвестное созвездие. Тринадцатый Дом.
Ниши округлила глаза от удивления. Ракианцы – большие скептики по натуре, чаще всего потому, что мы уверены в своем основном инстинкте – самозащите, но Стрельчане могут поверить даже в самое немыслимое, если они доверяют источнику.
– Преподаватель Тидус не стала бы хранить в своем волнофоне этот файл, если бы сама не верила в такую возможность, – рассудила Ниши, опередив мои собственные выводы. – Это значит, что где-то существуют свидетельства о тринадцатом Доме. И весьма убедительные, раз она поверила в это… и в то, что случится нечто значительное.
– Займись этим, – шепнула я, бросая настороженный взгляд на дверь, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. Не хотелось поднимать панику раньше времени, пока не будет на руках доказательств. – Выясни все, что сможешь.
– А это связано с твоим предсказанием?
Я кивнула.
– Темная Материя всегда проявляется за Двенадцатым Домом. Когда я впервые открыла черный опал, пыталась потом понять, почему материя проявилась также в Домах Льва и Тельца. И догадалась: звезды показывали не будущее, а прошлое. А что, если предсказание, которое я вижу в эфемериде, вовсе не предсказание? А вдруг звезды указывают на то, что за всем этим стоит?
Ниши выглядела вдохновленной моей гипотезой.
– Тринадцатый Дом… – прошептала она.
Я кивнула:
– Но мы должны быть уверены.
– Будем.
Она быстро обняла меня и скрылась за дверью, наверняка уже рисуя в уме план своего расследования.
