23 марта

Веселое утро вошло в привычку. Только каждый раз веселье было все более и более разнообразным.

Коридоры огласил громогласный рев Смирнова, звучавший громче и пронзительней, чем звук трубы на пионерской зорьке. Ор был не просто громогласный – он разлетался по коридорам, отражался от стен и потолка и рисковал обрушить все здание на голову источнику звука.

– Гондоны штопаные! Придурки, по кругу опущенные! Осложопы! Присосались, как кенгурята, к титьке мамы-Родины! Наколобродили, уроды! Что-то друг другу в уши наболтали, а мы теперь, как трипперные зайчики, будем по городу мотаться, чтобы народ спасти!

Виктор, на ходу впрыгивающий в брюки, выскочил в коридор и рванул на голос, чуть было не налетев на кого-то из гражданских, которых в отделении было пруд пруди.

За три дня происходящей неразберихи нервы у всех уже были расшатаны до предела, и рано или поздно у каждого этот предел наступал. Вот, похоже, и шефа он догнал.

– Шеф?! Что случилось?! – влетел в кабинет начальства, а по совместительству и в спальню, капитан.

Там уже находилось около десятка человек, которые так же, как и Никитин, были подорваны с мест криками вперемешку с матами. Сергей Сергеевич матерился редко. Нет, он, конечно, не был чистоплюем-литературоведом, но если уже говорил что-то на «великом и могучем», то это можно было записывать для будущих поколений.

Ответа на вопрос Виктора, естественно, не последовало – родное начальство в мятой форменной рубашке нервно крутило в руках карандаш, при этом лихо поливая народным языком неизвестных личностей.

Когда буря улеглась, а словарный запас иссяк, полковник Смирнов объяснил свое негодование:

– Эти ушлепки водоплавающие, в частности Гринёв – командующий флотом, надавили на и.о. председателя горсовета. – Который неизвестно откуда вылез… я даже фамилии его не помню – на бумажке факса можно посмотреть. Так вот, этот овцехрен издал предписание – российским воякам не высовываться за пределы частей. Тех же, кто высунется, – арестовывать и в комендатуру. Ну не дебилы ли? – Шеф снова пустился на второй круг словесно-матерного потока, а Виктор задумался.

Н-дааа… Тяжело в деревне без нагана.

Нашли время… Нет, ну понятно, что наполеоновские комплексы присутствуют у некоторых личностей, но где должна быть голова, чтобы в такой момент сознательно лишиться поддержки столь сильной и многочисленной группировки, как ЧФ РФ. Прав Смирнов, ой как прав в своих выражениях…

– Так, парни, – вновь отдышался полковник и перешел на человеческий язык. – Они там пусть как хотят, их маразмы – это их проблемы, а я эту хрень выполнять не буду. И вам не собираюсь этого приказывать. Работаем как обычно – россиян не трогать. Всем ясно?

Присутствующие довольно заворчали, полностью поддерживая решение начальника. Потому как этот и. о. мэра сидел где-нибудь в бункере и в ус не дул, а по городу мотаться парням. К тому же милиционеры, примелькавшиеся на заправках, куда катались отоваривать свои талоны, кое-где успели позавязывать знакомства с теми же морпехами, охраняющими эти самые заправки от мародеров и мертвяков.

– Так, сводка по городу на утро двадцать третьего марта сего года, – продолжил шеф, окончательно успокоившись благодаря молчаливой поддержке подчиненных. – Удалось установить связь с Нахимовским и Балаклавским РОВД. Хотя последним повезло исключительно из-за отдаленности района и малой плотности населения. Произошло бы все двумя месяцами позже – Балаклава загнулась бы из-за туристов. В городе объявилась власть. Этот… как его, – полковник поискал на столе нужный листок и, глядя в нижний правый угол, прочитал: – Алексин. Был он там при мэре старшим помощником младшего дворника, но за неимением вышестоящего начальства… Короче, фигня все это на постном масле, а не власть. Его прижал к ногтю главком. Так что фактически власть в руках военных, а этот Алексин – так… ширма для создания видимости. Хотя кого интересуют ширмы, когда вокруг такое? Так, что еще? А! Вэвэшниками сегодня будет предпринята зачистка университета в Голландии – там выжившие остались. Их и был приказ вытаскивать.

Виктор вспомнил, что у полковника как раз в том универе сын учился, Смирнов еще позавчера говорил, что парень там застрял.

– А мореманы? Помогать-то хоть будут? – спросил зампотыл Федюнин.

– Ага. Держи карман шире.

– А спасенных куда?

– Вот. Это второй важный вопрос. На базе пэвэошной части, что на Юхарина балке, планируется размещать лагерь беженцев. Пока всех туда свозить будут, ну а там уже начнут плясать по ходу пьесы.

– А размещать их где?! – с удивлением спросил все тот же Федюнин. – Там же казармы как бараки! Ветер свищет!

– Вот сами и увидите. Но, по правде говоря, я слышал, что россияне предлагали свой полигон, но наши гордые вояки отказались, и теперь всех свозят к пэвэошникам. Говорю же – долбодятлы.

– Ну а нам что делать сегодня?

– Что-что? Вещи паковать да людей по дороге спасать. Те, у кого есть возможность на колесах уехать из города, – пусть линяют, остальных же свозить на базу. Скоро должны подойти грузовики и автобусы.

Сергей Сергеевич еще дал пару-тройку указаний и всех выгнал вон из кабинета.

Виктор первым делом заскочил к жене, сказал ей собирать вещи. Та непонимающе уставилась на мужа, но вопросов лишних задавать не стала.

– А куда мы теперь? – встревоженно распахнула карие глаза Алена.

– В лагерь беженцев. Здесь опасно оставаться – слишком много зомби в районе. И с каждым часом все больше. Не говоря уже про бродячих собак.

– Хорошо, – покорно кивнула Алена.

И куда только девалась бойкая и упрямая жена? После роддома ее как подменили – вопросов лишних не задавала, скандалы не закатывала, не упрямилась и не спорила. Вот уж и впрямь – нет худа без добра.

– Собирай абсолютно все. Вплоть до плошек-поварешек. Там, скорее всего, придется жить в палаточном лагере. Удобств минимум. Так что сама понимаешь.

– В палаточном лагере? – переспросила одна из присутствующих женщин.

Виктор говорил негромко, но и не шепотом. Так что тот факт, что его слова услышали посторонние, капитана абсолютно не смутил.

– Ну да. А вы что думали? Вас в отель «Хилтон» поселят? В лучшем случае – в казарме. Хотя там такие казармы – хуже бараков…

– Дык на улице снег лежит! – возмутилась вторая тетка, которая как раз натягивала на шестилетнего лопоухого пацана свитер. – Как же в палатке на снегу жить?

– Буржуйки установим. Милые дамы, вы, наверное, еще не уяснили, что городу настал кирдык. Человечество в буквальном смысле на грани вымирания. Нас спасло только то, что до нас эта зараза добралась на сутки позже. Ну и малочисленность населения не стоит сбрасывать со счетов. Так что меньше разговоров – больше дела. Чем больше скарба мы отсюда вывезем, тем удобнее будет там.

Тетки стояли, пораженные словами Виктора. В их глазах читались недоверие и надежда, что вот-вот все прекратится и они смогут вернуться к своей привычной жизни. Только вот Никитин понял, что возврата не будет. Слишком много времени упущено и жизней потеряно. И самое страшное, что былые ошибки нынешнее руководство ничему не учили – судя по последним новостям и сводкам.

С улицы опять послышалась стрельба – уже третий раз за сегодняшнее утро. Опять мертвяки собрались у ворот. И каждый раз их становилось все больше и больше. Среди упырей встречались и молодые, и пожилые, и даже дети… Эти вообще были хуже всего – мелкие, могли спрятаться под машиной и в самый ненужный момент цапнуть за ногу. Было дело – спас только берц, который хрен прокусишь. А вот взял бы тот малец на пару сантиметров выше – и еще неизвестно, как бы все обернулось. Привычные статуи разбавляли более подвижные мертвяки – те передвигались с присущей живому человеку плавностью, хотя окончательно избавиться от дерганости удалось немногим. Почему так происходило, Виктор не знал, но заметил одну особенность, на которую обратил внимание и Вэ Вэ. Те, которые оказались более быстрыми, были больше перемазаны кровью – будто уже сожрали кого-то. Ну или как следует покусали.

После каждого патрулирования мужики делились наблюдениями, пытаясь общими усилиями найти слабые места нового противника.

А утром сегодня случился вообще непонятный инцидент. Парни, Иван Сидорчук и Коля Кузин, на патрулировании попали в передрягу. В одном из дворов увидели машину, которая фигурировала в сводках по угонам, а возле нее приметили и двух примечательных граждан, которых тут же узнали. Ведь что-что, а зрительная память у парней была развита отлично. Да и рожи этих двоих в свое время примелькались в сводках.

– Гляди, Колян, – кивнул прапорщик Сидорчук в сторону двух мужиков, что-то запихивающих в багажник здоровенной новенькой «хонды». – Чет рожи эти мне знакомы. Это не они ли по грабежу проходили в том году?

– Похожи. И машинку эту я по делу об угоне помню. Вон как раз наклейка на заднем стекле, – Коля ткнул пальцем в видневшийся на фоне темного заднего стекла светлый прямоугольник наклейки, столь модной среди автомобилистов – андреевский флаг с надписью «Порт приписки – Севастополь». – Неделю назад приходила женщина – у нее муж пропал, вместе с авто, на котором уехал. Тетку тогда еле успокоили – она там такую истерику дежурному закатила из-за того, что он не хотел заяву принимать. А дежурный и не мог принять – еще трое суток после пропажи не прошло. Но когда муж ейный и через положенное время не вернулся, тут уж дело такое – приняли. А потом все это завертелось-закружилось. И вот тебе на, попались, голубчики.

– И че делать будем? Арестовывать? – спросил Иван, заворачивая к приметной белойу «хонде».

– Ну а ты что предлагаешь? Валить их без суда и следствия? Шефу доставим, а уж он пусть решает, – предложил младший лейтенант, который пока еще не мог вот так взять и выстрелить в живого человека, пусть он будет хоть трижды преступником. Все-таки преподаватели в школе милиции, да и просто более опытные товарищи вдалбливали постулаты о том, что за одного жмура придется столько бумаги измарать, сколько на три тома «Войны и мира» хватило бы.

К тому же процедура делопроизводства в новых реалиях была не совсем понятна, вернее, была совсем непонятна. И поэтому на тот момент идея доставить преступников в отделение казалась Кузину Коле самой разумной.

Васек Немцов и Сашок Жуняй торопливо грузили скарб в багажник автомобиля, матерясь и чертыхаясь через слово – в салоне до сих пор воняло мертвечиной. Уж как они ни драили кожаные сиденья, все без толку – вонь стояла, как в морге в жаркий летний день. Не зря же говорили мужики, что запах жмура из машины вывести практически невозможно – только менять полностью всю внутреннюю начинку вплоть до обивки и сидений.

Но ни у Васька, ни у Сашка не было сейчас такой возможности, а угнать другую тачку – еще подходящей не заприметили, чтобы и по параметрам подходила, и ключики были на месте. Последние можно и в комплекте с хозяином – это не проблема! Ведь и Сашка, и Василий были не пальцем деланные – за последнее время они успели вооружиться и уже порядком разжиться всяческим добром.

Например, Васька свое ружьишко отнял у соседа-охотника, которому не посчастливилось попросить помощи у проходящего мимо Василия – сосед пытался завести старенький автомобильчик, что так не вовремя заглох.

Ну Васька и помог. Соседу – отойти в мир иной. Позарился на лежащее на заднем сиденье ружье в чехле и золотую цепочку на шее.

Человеческая жизнь резко обесценилась.

Василий просто поднял валявшийся практически под ногами камень и, когда сосед отвернулся, со всей дури приложил им в основание черепа, потом повторил несколько раз удар, пока кости черепа не раскрошились, как сухари.

Стащив с мертвого тела цепочку, стараясь не замазать ее во вмиг набежавшей крови, Васька ногой оттолкнул тело с дороги и дернул на себя ручку задней дверцы, вытащив из недр салона чехол с ружьем.

Теперь ему никакие мертвецы не были страшны!

Сашкин же пистолет был у того со времен последней отсидки – заныканный в тайнике, ждущий своего часа.

– Если бы я знал, что будет такая вонь, я бы того мужика сразу и прикопал или в море скинул… крабов кормить, – бурчал Васька, утрамбовывая сумку с пожитками и ништяками.

– А я тебя предупреждал, что не нужно бросать мужика в машине… – продолжал нудить Сашка, порядком уже доставший приятеля постоянным бубнежом.

– Предупреждал! Предупре… – оборвал фразу на полуслове Василий. – Твою мать! Сашка, менты!

– Блин! Давай быстрее! – поторопил приятеля Сашок, суетливо захлопывая багажник и бросаясь на водительское сиденье.

– Заметили, падлы! – гаркнул Кузин, извлекая свой ПМ. – Вано, поднажми!

– Жму! Не отвлекай! Лучше по колесам давай, чтобы не сбежали!

Мамлей кивнул и попытался прицельно выстрелить, но из-за ям, которые попадались на дорогах с завидным постоянством, авто в очередной раз дернулось, и пуля ушла в молоко.

– Черт! – ругнулся Николай. – Вано, аккуратнее. Не могу прицелиться!

В это время Сашок, юркнув за руль, поворачивал ключ зажигания, даже не замечая вони, на которую жаловался еще пять минут назад. Машина фыркала, но двигатель заводиться не желал, несмотря на всю навороченность.

– Не заводится, скотина! – Жуняй треснул раскрытой ладонью по рулю. – Давай из машины! Попытаемся так уйти!

– Куда?! Зомбаков же до хренища! – возмутился напарник.

– Вылезай давай! – практически вытолкал приятеля из авто Сашка.

Васек буквально вывалился из машины, прежде чем раздался гулкий звук выстрела, и переднее стекло покрылось паутинкой трещин вокруг маленькой дырочки.

Немцов переломил ружье и засунул в ствол патрон, решив, что просто так он не сдастся.

Завязалась перестрелка.

Со стороны домов на выстрелы подтягивались мертвецы, поэтому теперь пришлось вести войну на два фронта.

– По-моему, я одного угрохал! – крикнул Коля Кузин.

– Да и хрен с ним! – зло прошипел Сидорчук, выглядывая из-за капота, за которым он с напарником и прятался.

– А второй где?

– Да там, наверное! За машиной! Где ж ему еще быть?

На какое-то время перестрелка затихла, только иногда приходилось отстреливать подходящих зомбаков. А потом со стороны «хонды» послышался дикий крик, практически сразу же оборвавшийся. Больше с той стороны выстрелов не было.

– Ну что, глянем? – кивнул Кузин на изрешеченный автомобиль. Хотя и их «семерка» выглядела немногим краше. Главное, чтобы смогла завестись, иначе будет невесело пробираться пешком в отделение.

– Прикрывай!

Иван снова выглянул из-за капота, поднялся и медленно вышел, водя стволом автомата, который выдернул из служебного автомобиля, как только началась перестрелка. Мужчина не спеша подходил к «хонде», готовясь в любой момент сигануть в сторону, уходя из-под вражеского огня.

Но огонь вести было некому. За огромным кузовом внедорожника, где прятались преступники, живых не оказалось.

– Колян, сюда иди! – махнул рукой Иван, опуская ствол автомата, но не забывая поглядывать по сторонам.

Когда Кузин подбежал к товарищу, его глазам открылась следующая картина – на полу лежал один из парней, на вид лет тридцати, хотя, может, и меньше. А над ним на корточках сидел зомбанувшийся приятель и с упоением обгладывал руку покойника, не обращая на милиционеров никакого внимания.

– Чего его не пристрелишь? – удивился Николай, прицелившись точно в затылок зомби.

– Ничего странного не замечаешь?

– Нет. А должен?

Зомбак на какое-то время оторвался от пиршества и уставился немигающим взглядом на двух спорящих человек с немым укором в белесых бельмах. Почему-то сразу вспомнился один персонаж из мультфильма про барона Мюнхаузена и его фраза: «Какой такой павлин-мавлин?! Ти что, не видишь, я кюшаю!»

Мамлей выстрелил. А затем снова повторил движение – упокаивая уже начавшего шевелиться второго бандита.

– Ну? – непонимающе развел руки в стороны Кузин.

– Гну! – носком берца развернув тело зомби, кивнул на входные отверстия на теле бывшего человека Сидорчук. – Он обернулся, но его никто не кусал.

– Получается, что он умер от ранений? Так, что ли? – тряхнул головой Кузин, отмечая, что со стороны дома показался еще один беспокойник. – А потом зомбанулся?

– Получается, что так. А потом накинулся на своего приятеля, пока тот перезаряжался, – махнул стволом в сторону рассыпанных ружейных патронов и самой одностволки Сидорчук.

– Занятная информация. – Николай снова вскинул автомат к плечу и выстрелил, завалив ранее замеченного мертвяка.

– Я тоже так думаю. Ладно, нужно закругляться. Давай глянем, что они там грузили так тщательно, да дальше поедем. И так времени до хренища потеряли.

Как впоследствии оказалось, двое бандитов в начавшейся неразберихе не теряли времени даром. В сумках из багажника помимо шмоток и мыльно-рыльных принадлежностей нашелся пакетик с золотом – серьги, кольца, цепочки. Судя по фасону, побрякушки принадлежали разновозрастным дамам.

– Грабили, суки! – зло прошипел Николай, сжимая пакет с побрякушками в кулаке.

– Ладно. Они уже свое получили, – попытался успокоить приятеля мамлей. – Давай, погнали дальше!

Но дальнейшее патрулирование пришлось отложить – «семерка» ни в какую не хотела заводиться. Видать, все-таки что-то повредили при перестрелке.

– И что теперь? – Кузин переглянулся с прапорщиком.

– Давай, по рации с дежурным связывайся – пускай парней присылает! Не пешком же топать!

Ждать пришлось около часа, но особо скучать не пришлось – то зомбяк какой на огонек заглянет, то собака зомбанувшаяся свежей человечинкой перекусить захочет.

А еще парни видели голубя, который как-то странно расхаживал и все никак не взлетал, пока бродячий кот не напрыгнул на «птычку», навалившись всем своим весом, и одним движением не оторвал той голову. Самое удивительное, что жрать поверженного голубя кот не стал.

Разбушевавшийся вчера вечером ливень за ночь превратился в настоящий снежный буран. Улицы замело снегом, голые деревья укрыло снежным покрывалом, облепившим ветки. Цветущая алыча, покрытая снегом, и вовсе вызывала чувство жалости – половина всего цвета была нещадно сбита. Так что на обильный урожай летом не приходилось рассчитывать.

А вот мертвяки заметно замедлились. Потом, конечно, когда природа вспомнила, что вроде как конец марта на дворе, а географическое местоположение – Крым, субтропики и солнышко начало пригревать, сгоняя снег, мертвяки вновь оживились.

– Они мне ящериц напоминают, – методично двигая челюстями, проговорил Толя Иванов, жуя сухарик, после того как на буксире приволокли неподвижную «семерку». Все огэсэошники так и остались при Гагаринском РОВД. – Те тоже, когда холода, впадают в спячку, а на солнышке отогреваются.

– Ну так холоднокровные, рептилии!

– Слушайте, мужики! А ведь эти тоже холоднокровные! Они ж мертвые? Мертвые. А значит, температура их тела равна температуре окружающей среды. Вот сегодня ночью похолодало и снег пошел – они и попримерзали, а сейчас солнышко пригрело – они и поплыли…

– То есть на жаре они вообще шнырять будут, как электровеники?

– А фиг их знает… Смотря на какой жаре. При сильно высокой температуре вода должна испариться из тела – получится мумия.

– Но у нас не пески Египта, чтобы тут мумии ходили. У нас летом, конечно, жарко, но не настолько же.

– Слушайте, ну че вы завелись? Это всего лишь догадки.

– Хорошо хоть сваливаем отсюда сегодня… – вздохнул Серега Парков. – Как на бочке с порохом сидим здесь. Лишний раз в окно выглянуть страшно – эти под забором дежурят. К тому же спасенных нужно куда-то девать. Они уже все запасы наши подчистили. Хоть бы один, убегая из дома, мешок картошки прихватил… Так нет же. Считают, что мы их должны обеспечивать, защищать и всячески оберегать. Вечно орут по углам, что менты – козлы, а как что случится – так сразу: «Помогите! Милиция! Убивают-грабят!»

– Это их половые трудности, что они там считают. Я за формулу «кто не работает, тот не ест».

– Ладно, харэ языками лясы точить, там вон грузовички подъехали – грузиться будем.

Следующую пару часов большая часть взрослого населения сносила и упаковывала вещи в подъехавшие грузовики. Оставшиеся мужчины отстреливали продолжающих подходить зомби и собак. А те как с ума посходили – перли со всех сторон, и с окружающих дворов, и со стороны проспекта.

– Если так и дальше пойдет, они просто заблокируют все выезды! – крикнул Антон Николаев, делая очередной выстрел.

– Откуда взялись эти грузовики с автобусами?

– Наверное, АТП какое-нибудь экспроприировали. Да и надо ли оно тебе?!

– Парни! Федюнин зовет! – крикнул кто-то из-за спины. Голоса Виктор не узнал, но пообещал явиться пред светлы очи подполковника.

Подполковник Федюнин, сменивший в дежурке покойного Миху Битковского, был похож на заезженную лошадь.

– Вызывали, товарищ подполковник?

– Никитин, у нас вызов.

– Вызов?! Ничего себе неожиданность! – пошутил Виктор.

– Ты не ерничай, а хватай своих парней, и дуйте в торговый центр «Посейдон», оттуда девчонка спасшаяся дозвонилась. Надо бы выручить.

– Слушаюсь, товарищ подполковник.

– Иди уже! – устало махнул рукой зампотыл, временно разжалованный в дежурные.

«Бобик» проскочил мимо врезавшегося в столб серебристого «ауди» с развороченной крышей, в зад которой, в свою очередь, впечаталась бежевая «девятка». Задержав взгляд на аварии, Виктор не сразу обратил внимание на лежащее на газоне тело, над которым склонилось несколько мертвецов, активно вырывающих куски плоти.

Что привело к такой аварии, сложно было сказать, но крыша у «ауди» выглядела более чем странно – будто ее вскрыли, как консервную банку.

Впереди замаячило здание Гагаринской районной администрации. Парням предстояло проехать мимо него, свернуть направо и двинуть по второстепенной, параллельной основному проспекту дороге к торговому центру «Посейдон».

Собственно, туда уазик и направлялся.

Десять минут назад в дежурку дозвонилась кассирша из супермаркета. Хозяин посулил ей тройной оклад, если та выйдет на работу. Вот девчонка и решилась. Но это произошло вчера. Тогда же в здании и охрана была из огэсэошников, да и местные плечистые парни тоже присутствовали. Только вот вечером все пошло не так – то ли кто-то укушенный прошел в маркет, то ли уже в самом магазине скончался от сердечного приступа, но там началась паника. Огэсэошники пытались навести порядок, но ничего не получилось – то ли погибли, то ли под шумок свалили. На выстрелы подтягивались с улицы мертвяки, подходили еще и еще. Пока была паника и неразбериха, кассирша и еще двое покупателей успели заскочить в небольшой павильончик на территории супермаркета, возле касс, в котором торговали чаем и кофе на развес, и опустить металлические защитные роллеты.

Так и удалось спастись. Через тонкие стенки они слышали крики и визги испуганных людей, на которых нападали только что умершие и воскресшие бедолаги, которым не посчастливилось выскользнуть из этой западни из стекла и бетона.

Всю ночь спасшаяся тройка просидела за закрытыми роллетами, заедая кофе из кофейного аппарата шоколадками с витрины, пытаясь лошадиными дозами сахара в крови заглушить чувство страха.

К утру все стихло. За тонкой перегородкой больше не ходили, шаркая ногами, зомби. Казалось, наступила тишина.

Кассирша Марина и семейная пара средних лет – Стас и Надежда – на общем собрании решили, что нужно что-то делать. Во всей этой суматохе ни у кого не оказалось телефона – Надежда хранила его, как и всякая женщина, в сумочке, а та потерялась еще в самом начале возникшей в зале неразберихи, Стас же оставил свой мобильный в авто – заряжаться. Ну а Марина все свои личные вещи хранила в шкафчике, в общей раздевалке. Вот они втроем и оказались без связи, запертыми в помещении два на два метра, где за тонкими стенками роллет было полно оживших мертвецов.

Железная перегородка закрывала лишь вход в павильончик, справа и слева были только тонкие стены из гипсокартона и стекла, которые проломить не составляло особого труда. А еще Марина вспомнила, что соседний магазинчик специализировался на продаже сим-карт, телефонов и различных аксессуаров к ним.

– Можно попробовать туда пробраться. Схватить первый попавшийся телефон и стартовый пакет да дозвониться хоть до кого-нибудь, – предложила кассирша.

– Но как? – зашептала Надежда, потирая ушибленное еще вчера колено, которым больно приложилась об угол стеллажа.

– Можно приподнять роллету и попытаться посмотреть, что там творится, – предложил Станислав – средних лет мужчина в костюме и классической рубашке, которые теперь так нелепо на нем смотрелись. Может быть, в офисе все было органично и презентабельно, но сейчас на мужчине, сидящем в переполненном ожившими мертвецами супермаркете на полу чайного магазинчика, офисный костюм смотрелся как седло на горной ламе. Но это абсолютно не мешало Станиславу трезво мыслить. – А потом уже будем что-то думать. Но еще один день мы не протянем. Банально закончится вода, и все. Ее и так мало осталось в аппарате, а на одних шоколадках мы долго не протянем. К тому же есть еще и другие… кхм… нужды организма, – немного смутился при последних словах мужчина.

Ночь прошла ужасно – крики и стоны умирающих людей сменились шаркающими шагами и звуками всяческих падающих банок и коробок, которые сбивали на своем пути восставшие из мертвых.

Поспать толком не удалось – уж очень непривычно было спать на голом холодном полу. Да и теснота давала о себе знать. Так что ночь провели в полусидячем положении. Замерзнуть не давал кондиционер, на который предусмотрительный хозяин павильона все же выделил деньги. Ну а жажду с голодом утоляли чаем, продающимся в этом же магазине, и шоколадками, которыми были забиты витрины. Хотя по правде сказать, есть не очень-то и хотелось. К тому же вопрос с туалетом оставался открытым. Конечно, можно было освободить какую-нибудь емкость из-под чая и приспособить ее в качестве горшка, но запертые люди попросту стеснялись друг друга. Налет цивилизованности еще не успел с них слететь.

Марина не стала мешкать – опустилась перед роллетой на колени и, схватив за специальную ручку, немного приподняла ее, стараясь сильно не шуметь. Приподняла буквально сантиметров на пять и низко наклонилась, чтобы заглянуть в образовавшийся проем.

Свет в зале вчера никто, естественно, не отключал, не до того было – поэтому она ясно увидела, что же там происходит. Возле павильончика, слава богу, никто не торчал, да и в ближайших метрах трех тоже. Чуть далее между рядами стояло несколько перемазанных кровью фигур, но они были повернуты затылками к кассам, а значит, не могли увидеть Марину с товарищами по несчастью. Хотя если подумать, то в отличие от других посетителей супермаркета Марине с супружеской парой ой как повезло – грех жаловаться.

Марина еще ниже наклонила голову – практически положила ее на холодную плитку не очень чистого пола, чтобы увидеть, что делается справа и слева от них – сейчас было не до брезгливости… Слева, где и располагался магазинчик сотовых телефонов, на счастье, никого не было, а вот справа, в широком проходе, ведущем на лестницу второго этажа и к выходу из торгового центра, маячило несколько застывших фигур, которые с легкостью можно было спутать с манекенами с распродажи каких-нибуть хеллоуиновских костюмов. Точное количество «манекенов» кассирша не могла определить – мешали ряды банкоматов и прямоугольная колонна, поддерживающая потолочное перекрытие.

– Ну что там? – нетерпеливо зашептала Надежда, намереваясь заглянуть в проем, но Марина встала и останавливающим жестом подняла правую руку.

– Пока есть шанс пробраться туда. Помогите-ка мне… – Она сбросила фирменный жилет с логотипом и названием супермаркета на груди, который ночью ей служил подушкой, и потуже завязала длинные волосы в хвост – чтобы ничего не лезло в глаза. – Давайте приподнимем сантиметров на сорок – я как раз смогу пролезть!

Роллета медленно поползла вверх. Марина боялась лишний раз вздохнуть, чтобы, не дай бог, не услышала какая-нибудь тварь.

– С Богом! – пожелала напоследок Надежда, когда кассирша выглянула в образовавшуюся дыру и, убедившись в относительной безопасности, по-пластунски поползла к соседнему павильону.

Марину трясло так, как никогда в жизни. Даже когда она сдавала государственные экзамены в университете, ее колотило меньше. Еще бы! От провала госов никто не умирал, и жизнь от них не зависела, а вот сейчас… Девушка нервно сглотнула накопившуюся слюну и активнее заработала локтями и коленями, скользя по плиточному полу.

Телефонная лавка была открыта и девственно пуста. В смысле в ней не было ни живых, ни мертвых. Марина ловко проскользнула туда и первым делом спряталась за неширокий выступ стены – отдышаться. Сердце простучало в бешеном ритме тридцать раз, прежде чем Марина снова пошевелилась и, поднявшись на ноги, попыталась закрыть уже эту роллету, но она не поддавалась. Марина ругнулась и снова опустилась на пол, спрятавшись за стенкой.

В спину больно давила ручка от нижнего шкафчика. Кассирша приоткрыла его и судорожно начала ощупывать содержимое. Рука наткнулась на нечто прямоугольное. Девушка вытащила руку с зажатой в ней коробочкой с мобильным телефоном. Есть! Теперь симка… Марина покрутила головой – стартовые пакеты в ярких картонных конвертах стопкой лежали на столике, возле дальней стенки. Марина быстро извлекла телефон из коробки и засунула его в боковой карман джинсов. Стремительно проскочив вдоль стенки, девушка схватила первую попавшуюся коробочку и юркнула под защиту стола.

Пальцы дрожали и не слушались, когда Марина засовывала симку в слот, но наконец это у нее получилось. Девушка включила телефон, экран которого тут же показал малый заряд батареи.

– Черт! – ругнулась кассирша, на четвереньках выползая из-за стола и продвигаясь обратно к выходу, возле которого осталась валяться упаковка от телефона вместе с зарядным устройством в ней. Схватив коробочку, девушка шустро выползла из проема, заметив на себе пристальный взгляд мертвяка, что стоял между рядов метрах в двадцати от нее. Мужчина, весь запачканный кровью, с таким же окровавленным лицом, какое-то мгновение буравил ее своим страшным взглядом, а потом довольно скоро засеменил к ней. Девушка заскулила от страха и рванула к щели под роллетой, стараясь не выпускать из рук телефон и коробочку.

Как только Марина скользнула под стену из стальных пластин, Станислав сразу же вернул роллету в первоначальное состояние.

Девушка села на пол и шумно задышала.

– Ну как? – подскочила к ней Надежда.

– Есть! – продемонстрировала добычу Марина. – Один из них меня заметил. Я не знаю, выдержит ли эта штуковина напор мертвяков…

– Должна выдержать… Ее же для этого и ставили, – пожал плечами мужчина и с нетерпением добавил: – Ну звони!

– Он разряжен. Сейчас… – Она быстро достала и раскрутила шнур зарядки от электросети и, подключив его к телефону, воткнула в розетку. Тут же на экране замелькала изменяющаяся картинка батареи с увеличивающимся уровнем заряда. – Все. Куда звонить-то?

– Давай в милицию для начала. Мало ли…

Трубку подняли не сразу, но подняли – что не могло не радовать. Кассирша быстро обрисовала ситуацию, приготовившись услышать что-нибудь из серии «все на выезде, дожидайтесь», но дежурный, или кто там принимал звонок, пообещал, что им помогут в кратчайшие сроки, оставалось только дождаться помощи.

И Марина решила, что она дождется. А что ей еще оставалось делать?

– И как они это представляют? – возмутился Володин, немного сбавляя скорость и принимая вправо, давая проскочить двум серебристым «Шнивам» с включенными мигалками, которые неслись куда-то на всех парах. – Нас пять человек! На зачистку супермаркета! Хотя бы вояк придали для усиления. Там не меньше роты нужно. Пока все пути-выходы перекроешь, пока зачистишь…

– Вовка, я че, самый умный? – потер виски Виктор. – Откуда я знаю, чем там думал шеф? Но ты сам знаешь, сколько у нас в отделе человек осталось. И ты сам же знаешь, что большинство сейчас задействованы на погрузке.

– Да знаю-знаю, – пробормотал Вэ Вэ, притормаживая на т-образном перекрестке. – О! Глядите, мужики! Вояки между собой сцепились!

И действительно, слева, возле кольца, на клумбе торчал армейский БТР, возле него несколько бойцов с автоматами наперевес, которых обступили другие бойцы, и тоже с автоматами. Настроения явно были не дружественными. Виктор глянул вправо, где виднелся недавно возведенный торговый центр с супермаркетом на первом этаже, большинство помещений которого оставались еще не отремонтированными и простаивали без дела. Капитану пришла в голову идея, не блещущая своей гениальностью.

– Вэ Вэ, давай налево, к воякам – будем им нижайше кланяться в ножки и просить подмоги. Заодно посмотрим, что это у них тут за разборки.

Володин ничего не сказал, только переключил рычаг поворотника вниз и свернул в сторону кольца на площади имени Комбата Неустроева.

А страсти накалялись нешуточные, укровоенные взяли в кольцо руссотуристов и предлагали добровольно сдаться. Те в свою очередь, памятуя завет предков «русские не сдаются», сдаваться не сильно-то и хотели, посылая братьев-славян в пешее эротическое путешествие, не стесняясь в выражениях на международном матерном языке, который понятен на всех континентах. Так что сказать, что между бойцами двух стран сквозило непонимание, было нельзя.

– Эй, славяне! Че за ботва?! – крикнул Виктор, выскакивая из уазика и подбегая к мужчинам.

– Да вот, не хотят следовать за нами в комендатуру… – буркнул лейтеха-вэвэшник со смешными ушами-локаторами, весело торчащими из-под шапки-гондонки.

Виктор покачал головой и мысленно покрутил пальцем у виска. Ну какая, на фиг, комендатура? Собственно, этот же вопрос он сразу и озвучил, только в более витиеватой форме, с чувством, с толком, с расстановкой, с правильными интонациями и не скупясь в выражениях. «Младший лейтенант, мальчик молодой» замолчал и потупился, прекрасно понимая всю дурость сказанного им, а торчащие уши заалели пламенем стыда.

– Но у меня приказ…

– А у них бэтээр. Тебя мама не учила, что грубить людям, у которых есть бэтээр, опасно для здоровья? Если нет – то это она зря… Как шарахнут по вашей «Шниве», мало не покажется. И вообще, они, в отличие от вас, делом заняты общественно полезным. Так что бросай дурить и прикажи своим бойцам опустить оружие.

– А вы, собственно, кто? – встрепенулся лейтеха.

– Адмирал… Иван Федорович Крузеншерн, – процитировал кота Матроскина Виктор и добавил: – Человек и пароход.

– Вы что, издеваетесь? – обиделся пацан и направил дуло автомата уже на Виктора.

Это он зря, потому как со стороны уазика послышались явные звуки передергивания затворов.

Замес получался нешуточный. Все друг в друга целились. Один только Виктор стоял, ошалело глядя на ствол, направленный ему в живот. Если шарахнет – никакой бронежилет не спасет, особенно если его нет.

– Эй! Парень, ты полегче. Капитан Никитин, Гагаринское РО УМВД. Корочка в кармане, так что поверь на слово.

– Ладно, – опустил тот оружие и скомандовал: – Парни, опускаем стволы.

– Да эти ублюдки кореша моего потопили! – крикнул один из бойцов в черной форме.

– Это кто тут ублюдки? – рявкнул теперь уже один из морпехов, если судить по нарукавной нашивке.

– А я других тут не вижу! – ответил все тот же вован.

В воздухе снова повисло напряжение, которое грозило вылиться в перепалку, а то и в перестрелку.

– Слышь, боец, уймись! – рявкнул уже Виктор. – Я не знаю, кто там кого потопил, но в трехстах метрах отсюда, в «Посейдоне», застряли три человека. Живых. И чтобы они продолжали жить и здравствовать, нам нужно их оттуда вытащить. Со мной всего четыре человека – этого мало. Поэтому я предлагаю засунуть разногласия вместе с тупорылым приказом в свои задницы, взять эти самые стволы, которыми вы тут несмело друг в друга тычете, как девственники на своих первых бабах, и выпустить пар в сторону зомбанутых граждан. Ферштейн?

Бойцы недовольно заворчали, но стволами больше не размахивали.

– Что вы там говорили про супермаркет? – подошел ближе к Виктору капитан в пятнистом камуфляже.

– Да зачищать его надо. Поможете?

– Да мы-то с радостью, – пожал плечами тот. – Только вот ваши тут беспредел устраивают. Непонятно с чего.

– Это начальству городскому моча в голову стукнула, – пояснил Виктор и многозначительно покрутил пальцем у виска, показывая свое мнение относительно этого приказа. – Ну так что?

– Поможем, конечно.

– А вы? – повернулся Никитин уже к вованам.

– Да мы че?! Совсем, что ли? Конечно, поможем. Заодно и хавчика подберем. А то перловка уже в печенке сидит, – ответил лейтеха, уши которого успели приобрести нормальный оттенок.

– Во! Главное – стимул. Ну тогда по машинам! – крикнул Никитин и вернулся в авто.

– Что там было? – поинтересовался Парков, когда Виктор вернулся обратно. – Мы уж тут приготовились тебя отбивать. Ну или мстить за твой хладный труп.

– Ну спасибо, мстители хреновы.

– Так че там было? Что за дуэль на автоматах?

– Да, – отмахнулся Никитин. – Устроили тут разборки в маленьком Токио из-за утреннего приказа. Зато у меня хорошая новость – вся эта орава едет с нами. Володин, сообщи на базу, что у нас союзнички нарисовались.

Уазик развернулся и двинул обратно по ПОРу в сторону Юмашева. Казалось бы – что тут ехать от отделения? Но пришлось давать кругаля через Столетовский переулок мимо райсовета и снова выезжать на ПОР, потому как дворами пробиваться не было возможности.

Следом за милицейским «бобиком», тарахтя двигателем и нещадно загрязняя атмосферу, приводя в ужас всех выживших экологов и вряд ли уже существующую Партию зеленых, рванули БТР с бойцами на броне и три «Шнивы» с вэвэшниками. Колонну замыкал российский уазик, непонятно откуда здесь появившийся – может, на подмогу своим подоспел?

Подземная парковка торгового центра порадовала отсутствием зомбаков – всего штук десять торчало в темноте между брошенными машинами. Остальные, видать, разбрелись по району. Или внутри остались, что намного хуже.

БТР припарковался возле центрального входа в здание, а российский уазик и две вэвэшных «Шнивы» нырнули на парковку, где выкатившиеся как горох из стручка бойцы тут же перестреляли несчастных. Третья «Шнива» объехала здание с торца, заняв пост возле входов в служебные помещения.

Связи между отрядами не было, поэтому приходилось действовать наобум, что не очень нравилось Виктору – такие операции следовало продумывать. И продумывать тщательно. Но времени не имелось. Удалось только согласовать частоты с вэвэшниками, но в отряде Виктора была аж целая одна рация, доставшаяся им вместе с прибившимися огэсэошниками. Но вот связи с морпехами не имелось – что-то там с частотами, а что – Виктор толком не вникал. Так что договорились все же погромче перекрикиваться, чтобы друг друга неожиданно не вальнуть.

Никитин, так же как и в роддоме, да и вообще в последнее время, работал в четверке вместе с Парковым, Ивановым и Николаевым. С ними двигалось еще две тройки морпехов и две тройки бойцов внутренних войск. Короче, сборная солянка разношерстной команды. С отсутствием связи между родами войск. Веселуха – обхохочешься!

Зайдя в просторное помещение холла с банкоматами и терминалами самообслуживания, первым делом взяли на прицел зал и движущуюся дорожку, ведущую вниз на парковку, пока с ее стороны не послышались выстрелы и на фуникулере не появились группы зачистки самой парковки. Значит, с этой стороны опасности ждать не следовало – оставшиеся водители перекроют подходящим зомбям все пути.

– Мы вызвали подмогу, – успел шепнуть морпеховский капитан, прежде чем открыть огонь по появившемуся из-за колоны зомби. Закончил фразу он, уже горлопаня во всю силу своих легких. – Так что минут через пятнадцать будут еще парни!

Вслед за этим зазвучала целая канонада – мертвяки перли из залов, из прилегающих помещений, даже на улице раздавались короткие очереди. В воздухе резко запахло порохом, горло защипало, и Виктор закашлялся. А еще в здании ощутимо пахло ацетоном, и не просто пахло, а смердело так, что хоть святых выноси.

– Фу! – скривился капитан-морпеховец. – Что за вонь?

– Это мертвяки так пахнут. Может, разлагаются, может, ферменты какие у них выделяются после оживления… Раньше что, не замечали?

Морпеховец неопределенно пожал плечами. Может, и не замечали. Военные-то все больше на свежем воздухе дежурили, по помещениям не шарились, в отличие от ментов.

Парни рассредоточились и потихоньку отстреливали тех упырей, которые находились в зоне видимости. Фланги и тыл контролировали назначенные бойцы, так что Виктор не отвлекался от дела, но, как только наступила передышка в стрельбе и воцарилась хоть какая-то тишина, громко поинтересовался, есть ли выжившие.

Ответа не последовало. Виктор чертыхнулся и попытался вспомнить, что ему говорил Федюнин, который исполнял обязанности дежурного. Вроде закрылась звонившая девчонка в ларьке с чаем…

Капитан заглянул за угол, попутно выстрелив в еще одного упыря в модном деловом костюме, с искусанными лицом и руками.

А вот и чайный магазинчик с раскуроченной защитной роллетой, измазанной уже начавшей подсыхать кровью. На полу краснела лужа органической жидкости с разводами, исходящими из нее, а вот живых не было. Только мобильный телефон, подключенный к розетке длинным шнуром зарядного устройства, сиротливо валялся на полу.

Ребята начали продвигаться между торговыми рядами, уставленными разнообразными баночками-упаковками-бутылками с яркими этикетками, которые должны были привлекать взгляд покупателей и всячески способствовать увеличению объема продаж. Большое количество продукции валялось на полу, сброшенное во время паники и неразберихи.

Из-за поврежденных упаковок под подошвами берцев хрустели, ломаясь, рожки макарон, скрипели ядрышки рассыпанной гречки и риса. Кое-где валялись жестяные баночки консервов и упавшие с полок бутылки со сладкой газированной водой, которая годилась лишь для того, чтобы счищать накипь с чайника, а уж никак не гробить собственный желудок.

После относительно упорядоченных торговых рядов начиналось пространство с полнейшим беспорядком – особенно в мясном отделе. Там крутилось около десятка зомбаков – кто перед разбитыми витринами, кто за витриной, с перемазанными мордами, которые из-за игры света и тени казались немного неестественно вытянутыми. Обернувшись на звуки выстрелов, твари на какое-то время застыли, а потом резко рванули в сторону людей. Те же, что были за витринами, одним прыжком перемахнули через них, едва коснувшись опоры руками, и тоже устремились к цели.

И вованы, и морпехи открыли шквальный огонь, выпуская десятки пуль в секунду. Пули врезались в мчащиеся тела, вырывая из них куски плоти, но не причиняя тем никаких беспокойств. Трое шустрых мертвяков, которым удалось засандалить в бо́шку, как подкошенные, грохнулись на землю.

Из быстро редеющей толпы вырвались два самых скоростных. Наскочив на ближайшего к ним морпеха, они повалили того на пол, стремясь достать до живой плоти. Солдатик пронзительно закричал и попытался автоматом оттолкнуть навалившихся на него мертвецов. Те в свою очередь щерили пасти и пытались дотянуться до открытой шеи и лица мужчины.

– Мужики! Не могу удержать! – из последних сил прокричал парнишка, на помощь к которому уже мчалось двое вэвэшников, прицельными выстрелами снимая нависающих над парнем монстров. Ошметки разлетевшихся голов забрызгали лицо и бронижелет матросика, вязкими струями стекали по лбу, носу, щекам и губам.

– Ф-фух! – отфыркнулся спасенный матрос, принимая протянутую вэвэшным сержантом руку и поднимаясь на ноги.

– Живой, братишка? – улыбнулся внутренник, абсолютно позабыв про то, как еще двадцать минут назад был готов открыть по нему огонь.

– Живой, – кивнул поднявшийся боец. – Спасибо, парни! Век не забуду!

– Эй, харэ любезностями обмениваться! Еще успеете! – гаркнул подскочивший к ребятам Виктор. Те заметно напряглись и собрались, готовясь продолжать зачистку.

Со стороны главного входа послышались человеческая речь и особо выделяющийся на общем фоне громкий голос, отдающий приказы. Видать, обещанное подкрепление прибыло и тут же рассыпалось по залам – проверять, не пропустили ли чего члены сборной солянки.

– Автоматы убрать! – орал невидимый руководитель, голос которого громом разносился над стеллажами. – Убрать автоматы! Только пистолеты!!!

Серега Парков чуть тронул за плечо идущего впереди Никитина:

– А с чего такие приказы?

– Да потому что очередью можно своих же положить через стеллажи. Они же тонкие – «калаш» их прошьет насквозь, – объяснил Толя Иванов.

– Ну а мы тогда почему с «калашами» бегали?

– Это ты уже у начальства нашего спрашивай, – перевел Иванов стрелки на Никитина, который только пожал плечами и отвернулся.

Зачистка верхнего этажа прошла намного быстрее – все же второй этаж практически не был обустроен. Поэтому в полупустых помещениях все прошло более-менее спокойно и быстро.

С улицы все еще продолжали палить, хоть и редко, но выстрелы все же разносились по округе, привлекая к себе все больше и больше мертвяков, которые постепенно стягивались с близлежащих окрестностей.

После зачистки в холле провели мини-совещание. Виктор, вэвэшный лейтенант, знакомый капитан-морпеховец и еще один, тот, который громко кричал про запрет использования автоматов. Никитин узнал его по голосу.

– Живых так и не нашли, – проговорил капитан милиции, закидывая свой «калаш» на плечо. – Не успели…

– Ничего, капитан, такова жизнь. Сам понимаешь, что не все в этом мире зависит от нас… – попытался утешить того незнакомый морпеховец.

– Да понимаю… – махнул рукой Виктор. – Каковы дальнейшие планы?

– Ну как во всякой приличной армии, дается три дня на разграбление города. У нас такого времени нет, но идея очень даже неплохая, хоть и не отличается оригинальностью.

– Поддерживаю, – кивнул лопоухий лейтенант. – Кстати, я не представился тогда – младший лейтенант Кирилл Разумовский.

– Ого! Ты прям как гетьман! – присвистнул Никитин и протянул руку для пожатия. – Да ты не обижайся!

– Да я привык уже. Родители у меня те еще шутники. Были.

Все присутствующие правильно поняли паузу в словах лейтенанта.

– Я про настоящих шутников тебе потом расскажу, если время появится. Капитан Иван Трофимов, морская пехота.

– Капитан Алексей Шахов. Можно просто Шах, – представился второй морпеховец – невысокий, жилистый… Такому в танкисты нужно было идти, чтобы в танке помещаться, или в летчики, а то не соответствовал он габаритам морской пехоты. Хотя голос у него знатный, командирский.

– Тогда давайте так – выставляем охранение, а оставшиеся занимаются мародеркой.

– Проще было бы все скинуть в одну кучу, а потом уже делить, – предложил капитан Шахов.

– Не спорю – проще, но времени у нас нет кататься в Казачку и обратно, – покачал головой лейтенант. – Да и делить тогда как? По количеству бойцов или по родам войск?

– А вы где обосновались? – спросил морпеховец Трофимов.

– Да все там же… В полку, на Второй бастионной.

– А что вас к пэвэошникам не перебрасывают? – выпытывал у пацана уже Виктор.

– Перебрасывают, но машины придут только завтра.

– Ясно. Предлагаю все же анархический путь – кто успел, того и тапки. Но за оружие не браться.

– Тогда еще такое предложение – берите с бойцами все, что сможете. Остальное заберем мы. Нас все же поболе будет.

– Последний вариант более чем подходит. Ты как, мамлей? – кивнул парню Виктор. Тот в ответ согласно кивнул. – Ну тогда по коням. Эй, хлопцы! Взяли в зубы тележки, пакеты на кассах, и вперед за добычей! Мамонта будем доставать – хоть по частям, хоть в виде фарша!

Следующий час был ознаменован грандиозным шопингом. Тут обзавидовалась бы любая женщина. Гребли все, что под руку попадется, – когда еще такая возможность появится? Пока парни Виктора налегали на жратву и выпивку, капитан заскочил в ряды с детскими товарами. Это никогда не будет лишним. Сам-то можешь перебиться водой с хлебом, а вот ребенку не объяснишь, что жрать нечего. Поэтому Виктор без разбору и деления по фирмам-изготовителям сгребал детское питание и подгузники. Ребята выволокли порядка десяти забитых доверху тележек. И это только милиционеры. Вэвэшников было больше, поэтому и скарба они заграбастали тоже больше, налегали на выпивку, курево и своеобразные деликатесы типа печени трески. Тушенкой с гречкой и родное начальство накормит, а вот чего повкуснее – фиг дождешься.

– Вить, – подскочил к капитану Толя Иванов, – там аптека внизу, а наверху шмоточный магазин.

– Идею понял. Сгоняй к Вэ Вэ – пусть дует самой короткой дорогой в отделение и пулей обратно, если прихватит еще кого с машиной – будет вообще офигенно. Пока нам вояки дали такой карт-бланш, нужно им воспользоваться по полной.

– Понял! – кивнул старший сержант и мухой помчался к водителю, таща по два огромных пакета в каждой руке.

В аптеке уже вовсю хозяйничали бойцы внутренних войск, внимательно высматривая упаковки и названия препаратов. Ну да Виктор не гордый, прошерстил нетронутые полки, с которых выгребал все, абсолютно не глядя – на базе разберутся, что нужно, а что нет. Благо штатный медик в лице медсестры Ани у них имелся. Может, врач она не ахти какой, но в лекарствах должна разбираться. По крайней мере, на уровне «это от головы, это от поноса».

В это время на втором этаже хозяйничали Серега с Антоном-огэсэошником, выгребая более-менее подходящие шмотки. Праздником жизни для них оказался магазин спортивной одежды, откуда в общую кучу полетели кроссовки всех мастей и размеров, а также спортивные костюмы, разнообразные штаны и футболки, которые хватали абсолютно не глядя вместе с вешалками и сбрасывали в общую кучу.

– Тоха, здесь сумки есть! – покрутил в руках большую спортивную мужскую сумку Серега и поцокал языком. – Фирма́! Я такую в жизни не купил бы. У нее цена, как за «жигули».

– Дарю. Давай, все туда запихивай.

– Ага! – радостно кивнул Парков, забрасывая в просторное нутро сумки все, что было навалено посреди бутика.

– Вот там зимняя одежда! – махнул рукой в противоположную сторону широкого коридора Николаев. – Черт! Как все это вытаскивать будем?

– Должен Володин подъехать. Так что пошевеливайся. Ну на фига тебе деньги из кассы?! – постучал кулаком по лбу Серега, заметив, как Антон выгребает из кассы наличные.

– Как это «на фига»?! – непонимающе, а потому искренне возмутился Тоха. – Это ж деньги!

– Фигня это! Ими теперь только подтереться можно, да и это неудобно – узкие больно. Так что не страдай ерундой. А вот магазин спорттоваров очень даже не фигня… – задумчиво протянул Серега, рванув направо по коридору к замеченной вывеске.

– Ты себе никак тренажер хочешь раздобыть?

– Угу. Тренажер. Для мозгов. Тебе. Там же снасти есть и надувная лодка! Я точно знаю!

Одной надувной лодкой все не ограничилось. Просто не могло ограничиться при таком-то разнообразии. В висевшие на отдельном стенде походные рюкзаки, которые тут же экспроприировались, тщательно утрамбовывалось все, что представляло мало-мальскую ценность. Вплоть до лески и крючков.

Когда приехал Володин, в холле образовалась приличная гора всякой всячины. Такой себе локальный Эверест.

– И как мы все это будем грузить? – поинтересовался водитель.

– А что, больше никто не приехал? – спросил Виктор и увидел молчаливое покачивание головой в ответ.

– У нас там погрузка идет полным ходом – перевозим гражданских.

– Ну, значит, будем как-то все распихивать под ноги, да и в клетку много чего можно запихнуть. Ладно, давайте, парни, за дело! А мне тут еще кой с кем переговорить надо, – махнул поднятым указательным пальцем Никитин, ища глазами командира морпехов.

Тот о чем-то беседовал со вторым капитаном, широко расставив ноги и сцепив за спиной руки в замок.

– Кхм, – кашлянул Никитин, привлекая к себе внимание. – Товарищи капитаны!

– Слушаю, – повернулся к нему невысокий, но голосистый морпеховец. – Как ваш грабеж? Успешно?

– Спасибо, мы уже практически закончили. Я у вас поинтересоваться хотел – что ваше командование думает делать дальше? В городе остаетесь или грузитесь на корабли – и на Родину?

Вопрос застал офицеров врасплох. Те даже растерялись немного.

– Ну пока приказа сматываться, поддерживая портянки, не было. Наоборот, на полигоне организовывается лагерь для беженцев, территория микрорайона полностью зачищена, составляется реестр пустых квартир для подселения туда офицерского и младшего офицерского состава с семьями. Планируется также зачистка прилежащего частного сектора – опять-таки для заселения людей.

– Ого! Все так серьезно…

– А вы с какой целью интересуетесь? – теперь уже своим вопросом поставил Виктора в тупик голосистый морпеховец.

– Да так… Для общего развития.

В глубине зала грохнул выстрел, заставивший импровизированный военсовет схватиться за оружие.

– Что там такое?! – гаркнул Шах во всю силу своей капитанской глотки.

– Товарищ капитан, – через несколько секунд подскочил боец в пятнистой форме. – Матрос Иванчук умер и обратился. Упокаивали.

– Укусили?

– Никак нет, – последовал короткий ответ. – На его лицо ошметки мозгов попали, может быть, что-то в рот угодило.

Никитин вспомнил бойца, которого чуть не загрызли два скоростных зомбошумахера.

– Это тот парень, на которого два олимпийца из мясного отдела набросились? – спросил Виктор.

– Так точно, он! – отрапортовал матрос.

Интересно. Неужели выявлен еще один способ заражения? Получается, зомбануться можно при укусе, царапине или другом контакте с носителем, померев своей смертью или от пули, а теперь еще и при попадании крови или, как в этом случае, мозгов на слизистую оболочку.

– Понятно. Вот и еще одна опасность – рот нужно держать закрытым, если на коротком расстоянии мочишь зомбака. Вот ведь парню не подфартило…

– Тело отнести в броню, похороним на базе, – приказал капитан Трофимов. – А вы, если надумаете к нам перебираться, обязательно документы с собой прихватите – по ним пропуск выписывают, и на довольствие ставят тоже по документам.

Виктор кивнул, буркнув: «Хорошо, подумаю», и, распрощавшись, вернулся к заканчивающим погрузку товарищам.

– Знаешь, капитан, – обратился к нему Серега. – Если бы не усиленные годы тренировок в юности и игра «Тетрис», то фиг бы мы сейчас со всем этим справились.

Виктор ухмыльнулся, залез на переднее сиденье и задумался над словами морпеховцев. Почему-то куковать в армейских палатках посреди полуразрушенной части вместе с женой и грудным ребенком очень не хотелось, а вот квартира возле моря, или даже комната, или, на худой конец, дачный домик прельщали гора-а-аздо больше. Нужно будет со Смирновым побеседовать. Он ведь тоже что-то там про морпехов говорил…

Возвращались в отделение в приподнятом настроении, хотя кой-какие мыслишки все же не давали сидеть на попе ровно. Виктор все размышлял, как же оно теперь будет? Ну соберутся все оставшиеся силовики в одном месте, а дальше? Раньше-то и начальство разное, и задачи разные были и у тех же ментов, и у вованов, не говоря уже о вояках. А теперь? Всех под одну гребенку? И вперед, в светлое будущее, под управлением главкома Военно-морских сил? Так он уже накомандовал – сегодня пацаны чуть не сцепились с российскими вояками, благо хоть потом головы включили. А сцепились бы – и без стрельбы не обошлось бы. И кто его знает, с каким результатом…

Нет, маразм определенно крепчает.

Хорошо. Тогда что можно ждать у россиян, чего не будет у украинцев? Ну удобная территория – это само собой. Все-таки мыс, он и в Африке мыс, проще как-то отгородиться. Боевые корабли и техника? Тут тоже плюс в сторону триколорных – флот «жовто-блакитних» – три посудины и тазик… Да вообще, если смотреть по-чесноку, то нормально подготовленные кадры в плане военной и тактической подготовки – это вэвэшники и всяческие беркутовцы, на вояк надежды мало. Тогда как у морпехов с этим делом все намного веселее. И что получается? А получается, что как ни крути, а нужно либо всем в один котелок, либо линять, на фиг, от этих законодателей.

– Мужики, я сегодня разговаривал с морпехами – те к себе звали. Заманивали жильем у моря…

– Нехило! И че ты?

– А ниче! Сказал, что подумаю. Вот – подумал, и мысли в голову приходят нерадостные. Все преимущества на стороне россиян. Конечно, если удастся объединиться, то это будет просто зер гут, но пока…

– Так это ж дезертирство! – попытался уговорить Серега.

– Серега, я тебя умоляю. Где теперь та страна, которой я присягал? То-то же. А жена моя и сын мой – вот, рядышком. Для меня они – страна. Короче, вы как хотите, а я надумал к морпехам подаваться. Только со Смирновым поговорю, чтобы он не думал, что я бегу, как крыса с тонущего корабля.

К отделению подъехали в полном молчании – каждый размышлял над словами Никитина. На этот раз мертвяков было немного. Видать, основная часть потащилась к «Посейдону» на выстрелы. Вот так и дрейфуют туда-сюда…

– Мужики, я к шефу, без меня не разбирайте скарб. Лады?

Полковник милиции Смирнов Сергей Сергеевич сидел один в своем кабинете, даже не пряча графина с янтарной жидкостью внутри – из Голландии пришли вести.

– Жив? – первым делом спросил Виктор, поняв, что вести о сыне.

– Да. Только ненароком подстрелили его. Ногу задело по касательной, но это не беда. Зашнуруют, и будет как новенький, но пока придется ему остаться там.

– Ну да. Главное, что жив. Шеф… Товарищ полковник! – начал более официальным тоном Виктор.

– Что случилось? – моментально собрался Смирнов, предчувствуя, что подчиненный не просто так перешел на официальный тон. – Говори.

– Мне поступило предложение перебазироваться в лагерь морпехов, что стоят в бухте Казачьей. И я готов принять его.

Что самое интересное, немного пообщавшись с двумя морпеховскими капитанами, Виктор узнал позывной бригады, на базе которой формировался лагерь. Именовали они себя «Бухтой двадцать три». На вопрос – почему именно двадцать три, морпеховец Иван Трофимов, с которым встретились на кольце у Гагаринской райадминистрации, развернул планшетку, где за прозрачным пластиком была видна картинка – цветная распечатка с пронумерованными бухтами города-героя. Типа зацепился глаз за картинку, и было принято решение пронумеровать бухты, чтобы в случае чего противник (хотя какой сейчас противник!) не догадался, о чем идет речь.

– Разумно, – на удивление спокойно воспринял эту новость начальник. – А от меня-то ты чего хочешь?

– Так, может, мы всем отделом туда рванем? Все же – парни у нас боевые, лишние руки никогда не будут лишними.

– Ну вы-то, молодежь, будете нарасхват. А я кому там сдался? Там своих начальников хватает. Я лучше на дачу, к жене с дочкой рвану!

– И что вы там будете делать? Мхом покрываться? К тому же кое у кого сердце больное. «Скорую» нынче не вызовешь.

– Я об этом тоже думал, – нехотя согласился полковник.

– Я вот что предлагаю – если парни согласятся, перейдем всем отделением, а что за отделение без начальства? Да и кто лучше нас знает район? Ведь сто пудов – не сегодня, так завтра начнется массовая мародерка. Мы за два дня уже нескольких гоп-стопников положили – криминалитет, тот, что выжил, полезет по социальной и пищевой лестнице вверх. Вон только сегодня ребят вытягивали на буксире – в перестрелке радиатор пробили. Неизвестно еще, во что это выльется. А так бравые «черные береты» получают полноценную бригаду по работе с этим самым криминалитетом.

– А взамен что? Или ты предлагаешь нижайше кланяться и просить принять нас безвозмездно по широте душевных качеств?

– Ну-у-у мы тоже души не за просто так продадим. Выдвинем свои предложения по этим вопросам – как то же жилье и толика независимости. Ну как Крым при Украине. Все же мы не совсем голыми-босыми к ним идем…

– Идея хорошая. Нужно с парнями обсудить, как они скажут. Согласятся ли?

– Ну а вы сами-то согласны?

– Мне нравится. Наши наверху что-то мутят непонятное. Непонятное даже мне. Давай созывай свободных парней – решать будем.

Через полчаса общее собрание вынесло решение – двигать в сторону морпехов. Тем, кто отказался, препятствий никаких не чинили. Выдали по автомату и запасным магазинам, долю провизии (все же на все отделение мародерили!) да несколько машин по посадочным местам, чтобы добрались до Юхариной балки. Большинство гражданских, тех, кого спасли, уже отправили в лагерь. За остальными вот-вот должны были прийти машины.

– Федюнин, – подозвал своего зама Смирнов. – Постарайся связаться с Восемьсот десятой отдельной бригадой морской пехоты РФ. Как только будет связь – сообщи мне.

– Есть! – взял под козырек тот.

– У них позывной: «Бухта номер двадцать три»! – крикнул вдогонку Виктор.

Проснулись «спасатели Малибу» рано: все же спать на твердых партах – то еще удовольствие. Местные спартанские условия оказались чересчур уж спартанскими.

Завтрак протекал более весело – Рябошеев расщедрился на миску каши каждому, ну а приправку к каше Андрей достал из вчерашних, добытых не совсем честным путем запасов.

– А ниче так… – проглотив первую ложку, вынес вердикт Череп еще со следами утренней помятости на лице. – А че это за каша?

К утренней кормежке из здания вынесли несколько столов и стульев (благо этого добра хватало), организовали импровизированный камбуз на свежем воздухе. Прямо как на деревенской свадьбе – только баяниста не хватало.

– Сечка это, – работая челюстями, просветил молодежь Павел Степанович, поерзывая на стуле. – Ну или пшеничная каша – на более литературном языке.

– А! Это про нее Круг пел: «А сечку жрите сами»? – порадовал окружающих Сашка своими знаниями в сфере блатной песни.

– Ну наверное, – пожал плечами бровастый здоровяк.

– Мужики! Долго не засиживайтесь! – крикнул стоявший чуть поодаль Шамиль.

– Уже заканчиваем! – махнул рукой Андрей. – Жалко, что хлеба свежего не найти, а так хочется тепленького с хрустящей корочкой…

– Ну насчет тепленького не обещаю, а корочки что ни на есть хрустящие.

Не успел Доронин вычистить тарелку черствым хлебом, как в районе КПП опять начались непонятные на первый взгляд шевеления.

– Пойду гляну, что там, – встал из-за стола Андрей. – А то, не дай бог, опять какая-нибудь страхолюдина через забор полезет.

Перед КПП на стоянке автомобилей стояло несколько активно жестикулирующих и о чем-то оживленно беседующих бойцов. Один из них показал рукой в сторону города, и Андрей непроизвольно перевел взгляд туда.

На выходе из бухты, как раз напротив боновых ворот, обрисовывались смазанные в сероватой дымке силуэты двух кораблей. Отсюда не были видны их бортовые номера, но, судя по очертаниям силуэтов и размерам, один был явно крейсером «Москва», второй же Андрей точно не мог идентифицировать, но, судя по количеству и высоте радиолокационного оборудования, корабль очень походил на 810-й – «Сметливый».

– Куда это они? – спросил стоящий рядом Шамиль.

– А хрен их знает… – ответил незнакомый Андрею парень.

– Эй, гляди!

К кораблям приближалось два ракетных катера, оставляя после себя белую полосу бурлящей воды, видную даже отсюда.

«Москва» еще не набрал достаточной скорости и был похож на увальня-слона, вокруг которого кружились надоедливые мошки-катера.

– Что там происходит? – непонятно откуда появился Сашка.

– Не знаю. Ни фига не видно.

Через КПП вышел и Бондаренко, но останавливаться не стал – прошел к своему «Mersedes Vito», открыл дверцу со стороны пассажира, покопался в бардачке, извлек какую-то черную штуковину, которая оказалась чехлом от бинокля, и немедля достал содержимое.

Павел Степанович приставил окуляры к глазам, настроил фокус и начал рассматривать, что происходит на рейде Севастопольской бухты.

– Катера украинские, перекрывают выход «Москве» и «Сметливому»… Ох, блин!

Вдалеке раздался треск артиллерийской установки.

– Что случилось? – гаркнули все разом, переводя взгляд с моря на Бондаренко.

– Да они по крейсеру огонь открыли!!!

– Ох, ни фига себе за хлебушком сходила! – охнул Череп.

– Хотя нет. Стреляли мимо. Или это так стреляли… на полшишечки, типа предупредительного.

– Что там?! – нетерпеливо крутился вокруг Павла Степановича Сашка.

Высокий и широкоплечий Бондаренко с этим биноклем был похож на капитана дальнего плавания, вокруг которого крутился мелкий юнга в исполнении Черепа.

– Ох, блин! – снова вырвалось у Степаныча после очередного «тра-та-та» со стороны моря. Он резко опустил бинокль и застыл, глядя, как над катером поднимается столб дыма, а сам катер стремительно уходит в глубины главной базы Черноморского флота. Второй катер, выполняя маневр, попытался огрызнуться – снова загрохотало, а Бондаренко опять приник к окулярам бинокля, желая рассмотреть происходящее в деталях.

Катер выходил во второй раз, когда над бухтой снова разнесся треск артустановки и прозвучал громкий взрыв.

– Они что там все, с ума посходили?!! – не поверил своим глазам Андрей. В голове просто не укладывалось, что россияне способны затопить украинские катера в их же бухте. – Это же можно приравнять к нападению. Ой, не к добру все это…

Скоротечный бой закончился. Второй катер, практически разрезанный пополам, скрылся в водах буквально за несколько секунд.

«Москва» и «Сметливый», набирая скорость, уходили в открытое море.

– Звонили из штаба. – В образовавшейся тишине голос подошедшего Рябошеева прозвучал как гром среди ясного неба. – Вышел приказ командующего ВМС, который распространяется и на нас, и на ментов: блокировать российские военные соединения, не пускать россиян за ворота их частей. При обнаружении российского военнослужащего за пределами части его следует арестовать и препроводить в комендатуру.

– Они там что, охренели? Какая «на фиг» комендатура? У нас писец на подходе, зомби людей жрут, твари непонятные появились, а они решили хренами помериться! – возмутился Доронин. – Это же практически объявление войны!

– Ничего не могу поделать, – развел руками прапорщик-вэвэшник.

– Ну а операция в силе? – задал интересовавший его вопрос Сашка.

– В силе, в силе. Так что полчаса на сборы, и айда.

На обширную территорию университета, бывшего в советские времена Севастопольским военно-морским училищем, выпускающим подводников-атомщиков, въехали не через центральные ворота, как вчера планировали Андрей с Павлом Степановичем во время разбойной вылазки, а через верхний контрольно-пропускной пункт, что находился метрах в пятистах от реактора, если следовать по дороге, никуда не сворачивая.

Колонну возглавлял БТР, резво летящий по прямой дороге, следом за ним шел автобус с бойцами, ну а замыкали колонну Павел Степанович, Андрей и Череп. Только теперь они уже двигались на машине Бондаренко – она была вместительней «ниссана» – все же восемь посадочных мест против пяти.

Бронетранспортер на полном ходу снес хлипкие ворота КПП и влетел на территорию, чуть сбавив скорость, чтобы не проскочить нужный поворот.

– Теперь внимательнее… – прохрипела рация, которую выдал местный кладовщик. – Первым делом зачищаем химкорпус. Спасатели, – это уже обращались к ним: – вы остаетесь на улице, крутите бо́шками, чтобы ни одна тварь не подобралась к нам с тыла.

– Принял, – нажав клавишу передачи, ответил Бондаренко. – А что это за химкорпус? – поинтересовался он уже у Сашки, который в нетерпении крутил головой, как флюгер.

– Да вон! – махнул Череповец в сторону четырехэтажного серого здания, декорированного коричневыми вертикальными полосами. Оно возвышалось ниже и чуть правее от дороги, по которой сейчас двигалась колонна.

Территория университета в летнее время походила на гигантский парк. Огромное здание в классическом стиле, раскинувшееся на вершине холма, по форме чем-то напоминающее чайку с распростертыми в полете крыльями, окружали высокие деревья в том числе и редкие голубые ели.

Но это – в непосредственной близости от главного корпуса.

Здесь же, на периферии, основную массу зеленых насаждений представляли миндаль, алыча, кустарники айланта, листья которого отличаются очень резким и неприятным запахом, если их потереть в руках, и софоры японские. Конечно, сейчас зеленые насаждения таковыми не были – стояла ранняя весна. Но миндаль и алыча вовсю цвели, несмотря на прошедший ночью буран, следы которого к утру исчезли. Сейчас же снег лежал только в тени или же между бугорками засохшей рыжей травы.

Колонна спустилась вниз по дороге, потом, повернув на развилке направо, поднялась к химкорпусу.

– А че он так называется? – снова задал вопрос Андрей, когда авто остановилось.

Череп пожал плечами:

– Без понятия. Но сейчас в этом здании располагаются два факультета – химики и экологи. Может, из-за этого?

– Все может быть.

– Так, Чип и Дэйл! – спрыгнул с брони Рябошеев, перехватывая автомат поудобнее. – Вы обойдите здание по кругу, проверьте, нет ли кого, и возьмите на себя лестницу и дорогу, по которой сюда приехали. Склоны тут довольно крутые – вряд ли мертвяки по ним поднимутся.

– Лады.

– Я останусь возле машин, – сообщил Павел Степанович и облокотился на закрытую дверцу.

– Пойдем, Сашка! – Андрей дернул затвор найденного вчера «калаша», который на время операции ему одолжил прапорщик Рябошеев.

Здание было около пятидесяти – шестидесяти метров в длину, имело всего два входа, один из которых оказался заперт. Не успели вэвэшники зайти в здание, как послышались хлопки выстрелов – началась зачистка.

– Не отвлекайся! – хлопнул Сашку по плечу Андрей.

С торца обнаружился один мертвяк – молодой парень в растянутом свитере. Он был вялым, как только проснувшийся человек. Андрей упокоил его с одного выстрела.

– Морда не измазана. Видать, не успел еще отведать человечинки.

С обратной стороны корпуса вообще никого не было – только многочисленные заросли шиповника на склоне.

– Ладно, пойдем на свои точки. Пускай парни спокойно работают и не боятся, что кто-то со спины подберется.

Андрей с Сашкой подошли к краю крутой лестницы, ведущей вниз, практически к центральной проходной. На среднем пролете тоже дежурил мертвяк. Снова пришлось стрелять, и тот грохнулся на землю, скатившись по ступенькам к основанию лестницы.

В здании все еще была слышна стрельба, притом не только одиночными, но и очередями. Что же там такое творится-то?

– Череп, иди на свое место, а я уж тут пригляжу.

– Угу, – кивнул тот и легкой трусцой кинулся к микроавтобусу, по пути доставая из кармана мобилку и тыкая кнопки. Наверное, опять Марусе звонил.

В спокойствии, эмпирически созерцая бухту в лучах восходящего солнца, Андрей простоял пять минут. Потом к лестнице начали подтягиваться мертвяки. Сначала со стороны КПП прибрело двое – один был при жизни тучной теткой с выжженными многочисленными покрасками ярко-рыжими волосами, второй же оказался молодым тощим парнишкой. Оба были в пятнистом камуфляже, с дубинками на толстых коричневых ремнях – наверняка местные вохровцы.

Доронин подождал, пока они неуклюже поднимутся хотя бы на второй пролет лестницы, и пристрелил, вогнав каждому по пуле промеж глаз. После этого прошло еще около двух-трех минут, потом показалась следующая партия.

Нет, все-таки особенность ландшафта очень сыграла на руку военным. По всем этим горкам нормальному человеку сложно взбираться… Ну если не сложно, то запыхается точно, чего уж говорить про мертвяков. Да еще и большая территория самого университета. И что немаловажно – огороженная бетонными заборами, кое-где заросшими ежевикой. Поэтому если в районе где-то и есть мертвяки-зомбаки (а они стопудово есть, так как покусанные студенты должны были разбежаться кто куда), то на территорию упыри не пролезут. Если, конечно, это не такие твари, как вчера вечером.

От воспоминания о непонятном существе, бывшем когда-то человеком, Андрея передернуло.

Стоя на верхушке лестницы, сдерживать натиск было проще простого, еще и поплевывать в сторону находилось время. Кстати, «Москва» со «Сметливым» уже скрылись из виду. Хотя, наверное, в бинокль Бондаренко можно было их рассмотреть на горизонте. Но смысл?

А еще Андрей увидел торчащий посреди бухты пассажирский катер. Вот уж кому не повезло так не повезло… Но идея пересечь бухту на катере показалась очень уж заманчивой. А что? Загрузились солдатики, катер на всех парах за минут двадцать – двадцать пять от Графской пристани до Инкермана добегал в лучшие времена, ну а сейчас это занимало минут сорок – ничего страшного! Солдатики выгрузились, капитан немного отошел от причала и стал ждать, когда те вернутся… А БТР следом – своим ходом! В Голландии даже место есть, где он может отлично залезть на берег, недалеко от причала, кстати, – там раньше лодочная станция была, даже направляющие для спуска на воду остались, а теперь просто небольшой пляжик. Чем не идея на миллион? Нужно Рябошееву подкинуть. Катер – это просто замечательно. Можно разведывать все с моря, а не переться в узкий, забитый автомобилями и зомби центр.

Позади послышался голос Рябошеева, раздающего приказы. Значит, уже зачистили, раз высыпались на улицу.

– Ну что там, Леха?! – крикнул Андрей парню и, прежде чем обернуться, еще раз взглянул на лестницу и ее окрестности.

– Есть. Шестеро. А у тебя что?

– Пойди сюда!

– Что такое?

– Смотри! – Доронин кивнул в сторону бухты, серым клином врезающейся в каменистые холмы крымской земли.

– И что? Ну бухта, ну катер… Катер?

– Катер. Стоит. Посреди бухты. А это значит что? Значит, что либо топливо кончилось, что вряд ли, либо живых там нет.

– Катер – это очень хорошо… – задумчиво почесал бритый подбородок прапорщик.

– К нему на бэтээре реально подплыть?

– Да оно-то реально, но кто катер поведет? Вот ты умеешь?

– Откуда в заднице алмазы? – искренне удивился Андрей. – Максимум на веслах в качестве галерного раба.

– То-то же! Но идея отличная. Надо думать.

– Что дальше?

– Ну сейчас спасенных – в автобус, отпаивать-откармливать, а мы дальше. Начнем с главного корпуса. «Коробочка» выезжает на плац и оттуда чистит пространство, стягивая на себя основные массы мертвяков. Тогда как мы заходим с ближнего крыла и чистим помещения.

– Да мы тут до ночи провозимся! Здание-то о-го-го, длиннющее. Еще и четыре этажа…

– Ну а что делать? Ладно, давай в машину, – хлопнул Андрея по плечу вэвэшник.

Спасенные, уже усаженные в автобус, выглядели замученными и испуганными. Еще бы! Столько пережить за два дня – тут и умом повредиться можно.

Колонна завелась и тронулась вниз по дороге. Миновав первую развилку, на второй БТР снова взял вправо и спустился к главному корпусу. У подножия лестницы, ведущей к «химарю», как называл здание Череп, валялись тела отстреленных Андреем зомбаков. БТР, особо не церемонясь, прокатился по трупам, превратив их в фарш и вымазав в кровище и внутренностях свои колеса.

Спустившись к проходной, бэтээр остановился, развернув пулеметную установку в сторону здания. Ожила рация.

– Сейчас заглянем в караулку и поедем дальше.

– Принял! – ответил Бондаренко.

– Может, действительно там план здания найдем. Было бы неплохо…

Андрей увидел в окно, как трое парней, выскочившие из БТРа, быстро проскочили к зданию КПП. Слаженно работая, они проскользнули мимо «вертушки», взяв на прицел открытую входную дверь. Грохнуло несколько выстрелов, и парни вошли в помещение. Наверное, там все же кто-то был, раз стреляли.

Обратно вышли уже двое, плотно прикрыв входную дверь и неся в руках кипу каких-то бумажек.

– Есть планы! – раздалось в рации. – Командиры групп, подойдите ко мне.

– Ну я пошел! – Андрей выскочил из машины и в два прыжка преодолел расстояние до БТРа. Все же колонна немного растянулась, и «Vito» стоял на склоне, а сам БТР уже на дороге, ведущей к зданию. А между ними – пологий спуск с протоптанной тропинкой. Ленивые студенты так сокращали дорогу, не желая делать лишний крюк по асфальту.

– Так, вот, держи, – протянул несколько отксеренных листов Рябошеев. – В караулке не только планы были, а и МФУ, так что копий на всех хватит.

– А где третий боец? – поинтересовался Андрей, принимая бумажки.

– Да остался там. Будет при помощи камер нас координировать. Они, оказывается, не только на территории понатыканы, а и в коридорах тоже. Короче, у нас теперь свои глаза повсюду есть.

Прапорщик развернул один лист с напечатанным на нем планом здания, внимательно его изучил, что-то пробормотал себе под нос и только потом громко проговорил:

– Так, парни! Начинаем отсюда. – Рябошеев ткнул толстым пальцем в лист, чуть не проткнув его насквозь. – Будьте внимательны, в здании очень много лестниц, и блокировать на первом этапе мы их не сможем. Поэтому сначала пробуем выманить всех на линию огня и, только после того как положим любопытных, пройдем дальше. Понятно?

– Так точно… – ответили все дружно, но без какого-либо энтузиазма. Глядя на план здания, впору было хвататься за голову. Огромное количество лестниц, длинные узкие коридоры, вспомогательные помещения… За какое время можно пройти все здание и заглянуть в каждый уголок, вот так сразу сказать было сложно. Андрей в душе поблагодарил этих парней, взявшихся помочь им, потому как втроем зачистить все здание было нереально. Хотя конечно, у них имелась другая цель – спасти Машу. Но очень уж Доронин сомневался, что они остановились бы на этом. Сто процентов, в заднице заиграл бы героизм, и полез бы он спасать остальных удачливых студентиков от не очень удачливых, да так и присоединился бы ко вторым.

– Ну раз все понятно, вперед и с песней!

Все вернулись в свои машины. БТР тронулся, выпуская клубы газа, остальные же покатили за ним.

Аккуратно объехав клумбу с голубыми елями, «коробочка» устремилась на плац, растянувшийся практически на всю длину здания. Справа Андрей заметил бронзовый бюст Ильича. Ничего себе! Как это его еще не снесли? «Mersedes Vito» проехал мимо окруженного лавочками небольшого фонтанчика, сейчас, правда, не работавшего. На клумбах пробивались первые нарциссы, гиацинты и подснежники. Было такое ощущение, что находишься в парке отдыха. Если бы не застывшие невдалеке возле смотровой площадки фигуры. Они портили все настроение.

БТР выкатился на середину плаца – прямо напротив трибуны с одной стороны и товарища Крупского с другой. Владимир Ильич, стоя на каменном постаменте, серьезно взирал на копошащихся внизу букашек.

Центральная часть здания, к которой вела широкая лестница с корабельными якорями по обеим сторонам, была украшена арочными проходами, облицованными мрамором. Арки поддерживали массивный балкон с двенадцатью некогда белоснежными колоннами, которые со временем немного утратили свой лоск. Посредине, в пиджаке с разлетающимися полами, в стремительном порыве застыл дедушка Ленин, выкрашенный черной краской, на которой так контрастно выделялся не успевший растаять снег – особенно на лысине и на плечах.

– Эт че, снег? – поинтересовался Череп.

– Не, блин, перхоть! – гыгыкнул Доронин.

Колонна остановилась. Начали подтягиваться первые мертвяки. Вэвэшники, высыпавшиеся из БТРа и автобуса, заняли круговую оборону, открыв огонь. Грохотало знатно.

Очень много зомби подтягивалось со стороны лестницы, ведущей к общежитиям. Наверняка укушенные студенты пытались пробраться домой, но умирали и возвращались к иной форме жизни.

На плац сыпались гильзы, но их звон заглушал громкий треск выстрелов. Андрей с Черепом практически не стреляли – жадничали на патроны. А дохлики все перли и перли.

Первые признаки истощения сил противника, если можно так выразиться, появились примерно через двадцать – тридцать минут. Конечно, все было не так гладко, как хотелось бы – среди медленных и неуклюжих жмуриков неожиданно оказалось много очень даже подвижных. Ну до вчерашнего арматур-батыра, что в переводе с казахского – терминатор, им было далеко, как Кате Пушкаревой до Моники Белуччи, но все же получился неприятный сюрприз, когда несколько десятков голодных существ резво рванули на не ожидавших такой прыти солдат.

– Все, заходим! – махнул рукой Рябошеев, и штурм-группа, в которую входили практически все, не считая спасенных, водителей и нескольких парней охраны, направилась в сторону входа в здание.

Машины было решено оставлять возле БТРа – повышался шанс того, что в случае второй массовой атаки зомби не заблокируют выезд.

– Сашка, прикрывай правый фланг. Дядя Паша, – впервые обратился так к Бондаренко Андрей, – на вас левый.

– Добро́!

И все же Доронину было не по себе: в Павле Степановиче он не сомневался – тот калач тертый, а вот Череп не вызывал особого доверия. Ну служил он в армии срочку, но это абсолютно не делало его неубиваемым Рембо.

Андрею вдруг показалось, что где-то он уже видел эту лестницу и колонны, расположенные на полукруглом балконе, и в то же время он был уверен, что в этом крыле здания никогда не был. «Или это дежавю, или я определенно тю-тю», – подумалось мужчине, когда он вместе с остальными поднимался по мраморной лестнице.

И тут его осенило. В кино! Он видел эти колонны в кино! Нет, крымские и, в частности, севастопольские пейзажи всегда привлекали деятелей киноискусства. Поэтому неудивительно, что столь красивое здание также было выбрано как декорация к фильму «Водитель для Веры». Северное крыло университета как раз снималось в роли роддома, окуда ушлый водятел в исполнении смазливого Петренко забирал героиню Алены Бабенко. Только вот чудеса российского монтажа показали внешний вид «роддома» как здание голландского университета, а внутренний – как холл СевНТУ, что на Гоголя.

Группа зачистки взлетела по лестнице, ведущей в итальянский дворик, окруженный арками, поддерживающими полукруглую длинную открытую площадку с колоннами. На улице никого не было – только пятна засохшей крови и несколько костей говорили о случившейся трагедии.

– Откуда здесь кости? – прошептал Череповец.

– От верблюда. Не тупи!

Вбежавшие первыми в здание парни в черной форме заняли оборону сразу на три стороны – в расходящийся вправо-влево светлый коридор с огромными окнами и широкими (около полуметра) подоконниками, а также две лестницы, ведущие на второй этаж и в подвальные помещения.

– Сначала подвал зачистить надо, с этой стороны он тянется примерно до того кабинета, – посоветовал Череп, кивнув вправо, хотя на какой именно кабинет, было непонятно.

– А ты откуда знаешь?

– От верблюда, – не остался в долгу тот.

– Рябошеев, – крикнул Андрей, не используя рацию, – Череп говорит, что подвал короткий и с одной стороны глухая стена.

– Понял.

Четверо парней, прикрывая друг друга, спустились на пролет ниже. В лестничном проеме между улиткой перил торчала какая-то непонятная железная хренотень. С какой целью она тут располагалась – было неясно. Может, эти железяки, как и Ильич на плацу, пережиток советского прошлого?

– Закрыто! – гаркнул кто-то снизу.

– Постучи. Может, откроют, – посоветовал прапорщик.

Снизу раздался гулкий «Тыц! Тыц! Тыц!». Через несколько секунд стук повторили.

– Кто там? – неожиданно для всех поинтересовались с той стороны.

– Доставка пиццы, блин! – не растерялся вояка.

– Какой пиццы?

– Мужик, ты там че, совсем ку-ку? Щас гранату кину!

– Не надо гранату. Я открываю.

Наверное, неизвестный дядька все-таки открыл двери, так как через пару секунд снизу послышалось: «Чисто!» – и на лестнице загремели берцы. А вот в правой части коридора показались шатающиеся окровавленные фигуры.

Ну вот, началось…

Ребята, держащие под контролем правый сектор коридора, открыли огонь одиночными выстрелами, которые послужили приманкой другим мертякам. Те выходили из распахнутых дверей аудиторий и сонно, будто делали свои первые шаги, двигались на звук выстрелов.

Теперь стреляли на два фронта – разве что с лестницы никто не прыгал.

Рация зашипела и сообщила о большой группе довольно-таки шустро передвигающихся зомби. «Шумахеры», как назвал их неизвестный Андрею боец, двигались по коридору, но в какой части университета, парень сказать не мог – еще не очень разобрался с системой видеонаблюдения и коридорами, но посоветовал быть осторожнее, потому как если такая орава идет на звук выстрелов, то можно предположить, что это происходит в непосредственной близости от стреляющих.

– Нам бы проводника… И на КПП к камерам тоже местного человечка посадить, который сможет хоть в коридорах нас координировать, – предложил Андрей прапорщику Рябошееву, как только стих шум боя.

– Правильно мыслишь. А мы сейчас рекрутируем этих… Где они там застряли?

Из подвального помещения в сопровождении двух бойцов вышли четыре человека – невысокий, чуть сутулящийся мужик лет пятидесяти, молодая симпатичная женщина под тридцать и двое парней-студентов.

– Так. Нам нужны добровольцы, – не стал тянуть кота за хвост командир, оглядев спасенных пристальным взглядом стальных глаз.

– А что делать-то? – поинтересовался мужик, одергивая полу дешевого серого пиджака.

– Вы преподаватель?

– Не-эт, – покачал головой мужичок. – Я лаборант на кафедре. Сенчуков Сергей Алексеевич, капитан-лейтенант запаса, – представился он и протянул руку для рукопожатия.

– Рябошеев Алексей Витальевич, старший прапорщик внутренних войск. А делать – поработать Сусаниным. Мы коридоров не знаем, и нам сложно ориентироваться. Нужны два человека – один в караулку к мониторам от видеонаблюдения, второй с нами, чтобы в случае тревоги из караулки мог понять и внятно объяснить – где, что и как.

– Я согласен! – сделал шаг вперед один из студентов.

– Сашок, ты че?! Тебя же схарчат! Нас спасли? Спасли… Нечего геройствовать! Пусть солдатики бегают – им за это деньги платят!

– Ну и чмо же ты, Пашка! – огрызнулся первый, непроизвольно сжав кулаки. – Нас-то спасли. А остальных кто спасет? Ты же слышал, что они здания не знают. Я пойду! – снова повторил парень.

– Отлично, – кивнул Рябошеев, вынул из набедренной кобуры пистолет и протянул пацану. – Знаешь, как пользоваться?

– Знаю. У меня батя – начальник в милиции. Показывал как-то. – Парень уверенно взял в руку оружие, отстегнул магазин, проверил патроны в нем, потом передернул затвор и, опустив ствол под углом сорок пять градусов, плавно спустил курок. Пистолет сухо щелкнул, а парень довольно кивнул и вновь аккуратно, не хлопая по магазину, как показывают в кино, послал его на место.

Рябошеев переглянулся с парнями и довольно хмыкнул.

– Ну а я тогда на КПП пошел, – предложил мужик, разворачиваясь в сторону выхода. – Университет я знаю, так что в случае чего скоординировать смогу.

– Куда?! – крикнул от неожиданности Андрей, когда понял, что мужик решил вот так вот просто выйти из дверей и шуровать безо всякой огневой поддержки к КПП. – Сейчас этих двоих выводить будут, и вы с ними пойдете – мало ли что там на улице.

– Во-во. Мы, конечно, снаружи этих постреляли. Но новых еще никто не отменял. Иванюк, Самсонов, бегом к автобусу, потом сопроводите капитан-лейтенанта до КПП и обратно.

– Есть! – кивнули двое парней, которые и выводили спасенных из укрытия.

Андрей потом посмотрел на ту дверь, отделявшую лестницу от подвального коридора, – хлипенькая, рисковавшая развалиться от единственного чиха. Удивительно, что зомбаки не выбили ее, ведь сила у них немереная.

– Тебя как звать-то, смельчак? – спросил Андрей парня.

– Александром, – представился парень.

– Ладно, Алехандро, кратенько расскажи, что тут справа, а что слева.

– Вот тут преподавательская, потом аудитория, потом учебные классы, за поворотом – секретная часть. Нам там допуск оформляли, когда на реактор водили. Ну а дальше – кафедра химии, вернее, лекционный зал. Сама кафедра в «химаре», а вниз по лестнице, возле зала, в подвальном помещении находятся химические лаборатории. Наверх по лестнице – только чертежный зал. Сложно объяснить все пути в залы. Схему бы…

– Ну держи, – протянул парню план эвакуации прапорщик. Парень какое-то время рассматривал его, а потом показал все вышеназванное на плане.

– Вот здесь выход на улицу. Он открыт. По этой лестнице можно подняться на третий этаж – там дверей нет, а вот про четвертый не скажу – не помню. Но вроде тоже можно.

– А с этой стороны?

– Там Адмиральский коридор. Ну руководство универа там заседает. Насколько я знаю, если пройти сквозь него, упрешься в двери, выходящие в центральный холл. Но они обычно закрыты – чтобы студенты не шарились и не мозолили глаза начальству.

– Это хорошо. Ладно, будешь рассказывать все по ходу пьесы. Сами-то как выжили?

– Да как-как… Утром на первую пару опоздал – проспал, а потом парни рассказали, что в Инете прочитали о московских беспорядках. А потом на перемене вышли во дворик на перекур, а тут эти – зомби. И давай кусаться! Кто-то увернулся, кто-то нет… Вот, мы с Пашкой влетели в А-11, да там и заперлись. Это потом уже Сенчуков и Наталья Ивановна пришли в подвал. Так и просидели до обеда. А после отец позвонил, велел пока сидеть здесь, потому что по всему городу такое. И что это – толком неизвестно. Знал только, что укушенные – не жильцы.

– Да уж. Повезло тебе.

– Это точно, – согласился паренек, нехотя вспоминая, как перепугался, когда впервые увидел живого мертвеца, зубами вцепившегося в руку соседа по парте.

Рация снова затрещала, и боец доложил о прибытии мужика в пиджаке, а вскоре вернулись и Иванюк с Самсоновым.

Далее последовал медленный осмотр аудиторий и помещений. Даже в туалет на всякий пожарный заглянули – мало ли что.

А вот на лестничной клетке возле аудитории кафедры химии чуть было не вляпались – неожиданно непонятно откуда поперли зомбаки, будто ждали, пока люди подойдут поближе. Отстрелялись. Живых все еще не было. Потерь, слава богу, тоже!

– Вижу непонятное движение, – прокряхтела рация.

– Что значит «непонятное»? – переспросил Рябошеев.

– Не успел рассмотреть – что-то мелькнуло на мониторе и скрылось.

– Где?

– Сейчас… Сергей Алексеевич говорит, что это Адмиральский коридор.

– Хорошо. Спасибо. Слышал?

– Угу. Это там, сзади, я вам показывал.

– Так, парни, внимательнее смотрите за тылами. Вполне возможно, что где-то здесь есть еще один «арматур-батыр».

– Принято, – ответили командиры троек.

Не успели основные силы спуститься в подвальные помещения кафедры, как сзади началась хаотичная стрельба, которую развязала прикрывающая группа.

– Ну вот, накаркал, – проворчал Доронин.

А в коридорчике возле только что проверенных кабинетов секретного отдела и начальника по физзащите парни поливали огнем пространство, как огурцы из шланга.

– На потолке!

– Точнее!

– Дави его, суку!!!

– А-а-а, блин! – послышалось сзади сквозь звуки выстрелов, а потом все мгновенно стихло.

– Что там, интересно? – зашептал Череп, поглядывая за спину, хотя разглядеть отсюда, что творилось в коридорчике, было абсолютно невозможно. Но Сашка настойчиво выворачивал шею.

– Ты за своим сектором смотри, а то шею свернешь.

– Но тут стена.

– Вот на стену и смотри. Там хлопцы и сами разберутся, а все подробности узнаешь после.

Лаборатория кафедры тоже оказалась пуста – только несколько зомби в белых халатах, стоящие посреди столов с пробирками, и пятна крови практически везде. Все двери проверенных помещений плотно закрывались и закручивались тонкой медной проволокой, если было за что закрепить и на чем закрутить.

Проверили аудиторию начертательной геометрии – толпа мертвецов. Сонных, медлительных, но от этого не менее опасных. Расстреляли их довольно быстро, стараясь не терять даром времени.

После зачистки зомбей и блокировки двери вернулись к уничтоженному скалолазу. Этот, как и тот, первый, был мускулистым, с вывернутыми коленями ног (или лап), с удлиненной челюстью и узким лбом, кости которого имели заметное утолщение. Значит, что-то заставляло обыкновенных зомбаков превращаться в таких вот бабуинов.

Точно!

Вот кого он напоминал Андрею. Отдаленно, конечно, но напоминал.

Когда зачищали второй этаж, срикошетившая от стены пуля ранила в ногу Сашку-студента.

– Пуля прошла навылет, кость не задета, так что покой, перевязка, и будет как новенький, – прокомментировал Шамиль после осмотра раны, которую сразу же туго перевязал бинтом из нарукавного кармана.

Раненый парень хорохорился, старался не стонать, хотя от боли у него на лбу выступили капельки пота.

– Надо бы тебя в автобус отправить…

– Не надо. Я справлюсь.

– Ну смотри сам – ты человек взрослый, сам несешь ответственность за свои поступки. Но если вдруг потеряешь сознание и будешь задерживать группу – никто тебя тащить на себе не станет. У нас каждая пара рук на счету. Понял?

– Понял, – кивнул студент и поковылял дальше, при каждом шаге крепко стискивая зубы – все равно скорость передвижения групп была не очень высокой.

К моменту полной проверки второго этажа удалось обнаружить десять выживших, не считая первую четверку и запершуюся Машку с сотрудниками.

Встреча была эпическая. Маруся то смеялась, то плакала, то бросалась Черепу на шею, то костерила его всеми известными ей словами. В общем, шок у человека был конкретный. Череповец же, наоборот, расцвел – будто гора с плеч свалилась, даже взгляд перестал быть виноватым, как только удостоверился, что родная супруга жива-здорова и даже не кашляет, хотя еще вечером двадцатого числа жаловалась на насморк и плохое самочувствие. Может, из-за стрессовой ситуации внутренние силы организма мобилизовались и побороли зарождающуюся простуду? Кто его знает…

Основную проблему составил четвертый этаж: дойдя до середины коридора, группа столкнулась с тем, что лампочки просто не горят – то ли перегорели, то ли выключены, но факт оставался фактом: в коридоре было темно, как у негра в одном месте.

– У нас здесь всегда так… – развел руками раненый парень, чуть покачнувшись от нахлынувшей слабости. Он заметно побледнел, а повязка значительно напиталась кровью. Ему по идее лучше было бы все же отлежаться в автобусе, чем со всеми скакать по этажам да отстреливать зомби, но пацан оказался упрямым и двигать к спасенным наотрез отказывался.

Но все равно Александра пришлось силком отправить в автобус – он потерял слишком много крови и цветом лица сливался со штукатуркой стен, а в конце концов чуть не потерял сознание. Его легко можно было перепутать с зомби. А что? Морда лица белая, глаза бешеные от боли, вся штанина в крови, хромающая походка. Так что Рябошеев снова кинул клич среди спасенных и сменил проводника, хотя этот паренек нравился ему своими силой воли и упертостью.

Потом, когда все закончилось, по возвращении в лагерь старшина-санинструктор долго костерил всеми мыслимыми и немыслимыми словами и «горячего финского парня», который запросто мог окочуриться и полезть кусаться из-за потери крови, и самого Рябошеева, который не отправил раненого в обоз.

– Ты что, в первый раз замужем?! – горячился старшина. – Не знаешь, что есть такие герои, которым себя не жалко и которые кричат: «Все нормально, я держусь – помогите сперва Пашке, Ваське, Кольке! А я уж потерплю…» – а потом запросто кровью истекают, и не откачаешь. Так ласты и склеивают! Ладно, он – пацан молодой… Студент! Что с него возьмешь, кроме анализов? Но ты-то калач тертый! Куда смотрел?

Долго потом ругался санинструктор, но его внимание очень скоро переключилось на других спасенных, у которых наблюдались признаки обезвоживания организма.

– Ладно, не так уж там и темно… – неуверенно пробормотал Андрей, вглядываясь в недра коридора. Конечно, абсолютной темноты там не было – попадал свет и из последнего светового окна, и далее лестничный пролет с открытыми дверями тоже разбавлял темноту. Вечером вполне можно было заметить нескольких торчавших «манекенов», которые только сейчас начали сбрасывать оцепенение и разворачиваться в сторону появившихся людей.

Перестреляли их быстро, но на непонятно откуда взявшейся лесенке зазевавшийся Череп споткнулся и чуть не пристрелил впереди идущего бойца, за что тут же отхватил моральных люлей от Бондаренко.

Все закончилось около четырех часов пополудни, когда солнце уже явно показывало свои намерения спрятаться за море. Общее число спасенных, семьдесят четыре человека, было и велико, и мало одновременно. Рассчитывали, конечно, на меньшее количество народа, но все же по сравнению с общей численностью студентов, преподавателей и сотрудников университета цифра была катастрофически мала. Автобусу пришлось сделать две ходки, чтобы вывезти всех гражданских на территорию ИР-100, которая просто физически не могла принять такое количество людей.

Перед тем как залезть в БТР, Рябошеев с интересом оглядел здание, будто что-то подсчитывая в уме, потом кивнул сам себе и запрыгнул на броню.

На территории было тесно: семьи служивых и чуть меньше сотни выживших плюс нескольких семей, пришедших искать защиты за время отсутствия основных сил. Где их всех размещать, прапорщик не имел ни малейшего понятия, в том числе не знал, чем кормить всю эту ораву.

Сашкина жена, налопавшись после трехдневной диеты на кофе и чае, дремала в автомобильном кресле, откинувшись на спинку сиденья. Женщине пришлось много пережить за эти два дня, и теперь, когда она наконец-то почувствовала себя в безопасности, Мария просто уснула.

Когда муж ей позвонил, еще тогда, двадцать первого числа, она не восприняла его слова о мертвецах всерьез. На рейс катера, отходящего от Голландии в город в два часа тридцать минут, Маруся опоздала – задержал студент третьего курса, что-то там выспрашивал про курсовик. А потом что-то случилось на плацу – какая-то неразбериха. Маша толком не поняла, что произошло, да ей это было и не нужно.

Когда женщина решила ехать домой вокруг, через Северную, направилась к трапу, у которого крутились местные вохровцы, о чем-то громко споря. Маша обошла охранников по дуге и начала спускаться вниз, внимательно глядя под ноги – все же иногда на лестнице попадались ступеньки разной высоты, и если при спуске считать ворон, можно было всю лестницу преодолеть за пару секунд с конечной остановкой в травматологии.

Маша прошла уже треть лестницы, когда заметила, что внизу, рядом с КПП, что располагался возле санчасти, происходит что-то неладное, несколько человек кидались на проходящих мимо них студентов, хватая тех за что придется и пытаясь… укусить? Да, именно, укусить…

Маша остановилась. Идти мимо непонятных психов стало страшно, а тут еще вверх по лестнице побежал парень – весь в крови.

– Стой! Ты куда? В санчасть беги! – закричала ему напоследок Маша, но услышала, что он только что оттуда.

И тут на нее накатило – она вспомнила звонок Сашки и его рассказы про бешеных кусающихся людей. Маруся пригляделась к происходящему внизу и, заметив, как один из психов впился в горло проходящей мимо девчонке, решила возвращаться обратно. Вверх по ступенькам бежать было сложно – женщина быстро устала и запыхалась.

Возле трибуны тоже что-то происходило – какой-то парень лежал на земле. А двое вохровцев пытались оказывать ему первую медицинскую помощь. Со стороны камбуза послышались душераздирающий вопль и истеричный лай собак.

Маруся направилась быстрым шагом к главному КПП, она практически бежала, то тут, то там замечая странных людей со скованными движениями, но и на пропускной уже было не пройти – слишком много народу рвануло одновременно к выходу, образовалась толкучка, послышались крики и перепуганные визги женщин. Что-то происходило в толпе, поскольку народ тут же врассыпную рванул кто куда.

Маша растерянно притормозила, не зная, что же ей делать и куда бежать. Из задумчивости ее вывел пронзительный крик мужчины, что стоял чуть впереди нее. В руку ему вцепился щупленький студент с синюшным, как у мертвеца, лицом и дурными глазами.

Женщина запаниковала и со всех ног рванула обратно на кафедру – звонить в милицию, узнать, что же здесь происходит. И только чудом не угодила в руки перепачканного в крови парня. Кажется, это его откачивали вохровцы возле трибуны пять минут назад, а теперь он пытался схватить испуганную до невозможности Машу.

Мария Череповец взглянула в лицо окровавленного парня, и душа ее ушла в пятки. Левая часть лица – от уха и до уголка рта – была разорвана, свисал кусок кожи, с которого все еще продолжала капать кровь, да и губы хлопца тоже были все в красном, как у заправского вампира. А глаза и вовсе оказались бешеными.

Мария дернула от странного парня со всех ног, не замечая вздувшегося асфальта, который подтачивали гигантские корни посаженных на аллейках деревьев. За один такой корень Маруся зацепилась, кубарем полетела на землю и больно приложилась коленями и бедром. Сразу встать не получилось – ей подсобил пробегающий мимо незнакомый студент, который и помог дойти до кафедры. Этому студенту тоже удалось спастись, как и немногим остальным, которым посчастливилось не попасть в руки и не быть укушенным восставшими мертвецами.

…Маша дернулась во сне, повернула голову на другую сторону и снова провалилась в царство Морфея, теперь уже без сновидений.

– Ну что, парни? По домам? – задал вопрос Павел Степанович, похлопав ладонью по лобовому стеклу своего «мерседеса».

Череп с радостью кивнул, а вот Андрей скептически поджал губы и поднял правую бровь:

– Я сегодня слышал разговор – говорили, что в городе завелись банды мародеров, которые не останавливаются ни перед чем. В том числе перед убийством неповинных людей.

– Но у нас-то и грабить нечего! – возразил Череп.

– Это тебе так кажется. У нас машины – раз. Оружие – два. Красивая женщина – три.

– Ну ты так говоришь, будто Средневековье на дворе! – недоверчиво хмыкнул Череп.

– Сашка, вот сколько твоих знакомых ответило на звонок?

– Примерно четверо из десяти…

– А поверило про восставших мертвецов?

– Один, – упавшим голосом проговорил тот.

– Мысль улавливаешь?

– Немного.

– Ну я не гордый, я объясню. Людей осталось мало. В основном это те, которые были при оружии и кому повезло. Первых в нашем городе – гораздо больше. Это милиция, те же вэвэшники, военные обеих стран и, как ни странно, бандиты. Последние вряд ли привыкли себе в чем-то отказывать. В том числе и во внимании представительниц прекрасного пола. Так что женщины рискуют перейти в разряд товара наравне с оружием, без которого теперь никуда. А сейчас отдельно про оружие… Если бы не Павел Степанович, мы бы с тобой были босы-голы. Но у меня к автомату патроны закончились, да и у тебя, судя по моим наблюдениям, уже около того. Пистолетных патронов у меня два магазина, да еще россыпью немного, сколько у тебя – не знаю.

– Один неполный… – севшим голосом пробормотал Сашка.

– Еще клянчить патронов у вас, Павел Степанович, я не могу – мне совесть не позволяет. Вы и так для нас столько сделали. А доставать оружие нужно, потому что теперь настало время, когда ствол – это жизнь: у кого он толще, тот и прав. А так мы рискуем перейти в категорию бесправных, потому как только кончатся патроны, так все… капут.

– Ну и к чему этот краткий ликбез?

– Да к тому, что вы как хотите, а я попытаюсь здесь остаться. Договорюсь с тем же Рябошеевым или еще как… Сейчас должна быть хоть какая-то мобилизация, а я все же капитан, хоть и в запасе.

– Кстати, по поводу патронов ты не прав, Андрей, – негромко проговорил Бондаренко, потирая правый глаз, который нещадно слезился от попавшей соринки, отчего Бондаренко напоминал Терминатора. А че? Здоровенный и с красным глазом. – Я с удовольствием вам их подкинул бы, но их у меня нет, хотя я знаю, где можно достать… Только об этом знаю не только я, поэтому чем дольше мы будем собираться, тем выше и выше вероятность найти пустой лабаз. А по поводу идеи остаться здесь, если есть такая возможность, то почему бы и нет. Я тоже человек военный, к тому же одинокий… спасать мне некого.

– Во-от. Спасибо, Павел Степанович, что поддержали. Череп, ты как?

Сашка задумчиво почесал переносицу, сдвинул брови, сморщив при этом лоб, и неуверенно заявил:

– Ну мне с Машкой посоветоваться надо…

– Череп, ты мужик или где?! – не выдержал Андрей.

Сашка, конечно, был парень нормальный. Не без заскоков, но нормальный. Из тех, на кого можно в случае чего положиться. Но это не мешало ему оставаться закостенелым подкаблучником. Ни один Сашкин чих не обходился без совещания с женой, и это порядком поднапрягало.

– Или у тебя в семье без разрешения жены и воздух испортить нельзя?!

– Да ну тебя! – Череповец распрямил плечи, выпятил грудь колесом. Наверное, старался выглядеть более мужественным. – Да я как бы не против. Но где мы будем жить?

– Нужно все обсудить с Рябошеевым, но у меня тут есть парочка идей в рукаве, так что в его интересах нас если не принять в отряд, то поставить на довольствие. Ну так что, остаемся?

– Остаемся.

– Остаемся.