22 марта

Андрей открыл глаза, щурясь от яркого света, пробивавшегося сквозь неплотно прикрытую занавеску, глянул на часы и абсолютно не удивился положению стрелок на них – было позднее утро. А так как он не спал допоздна (заснуть удалось только часа в три ночи), то и проснуться получилось довольно поздно.

Вчера Доронин долго думал над происходящим вокруг, пытался разложить все по логическим полочкам и решить, что же делать дальше. Толковых мыслей в голову не приходило, а те, что приходили, можно было записывать на бумагу и издавать в качестве сборника научной и не очень фантастики. Хотя кому сейчас эта фантастика интересна, если за окном фильм ужасов!

Андрей обвел взглядом спальню, задержав его на столь непривычном предмете интерьера, как автомат Калашникова – детище Михаила Тимофеевича по приезде домой было тщательно вычищено от оружейного масла. После этого Андрей произвел сборку-разборку автомата, да так и оставил его на журнальном столике, где лежал и ПМ. Кобуры не имелось, а во флоберовскую подаренный пистолет не влезал. Ладно, будем по старинке…

Еще вчера вечером Андрей пытался дозвониться до приятеля-киевлянина, но тот долго не брал трубку. А когда наконец мерзкие трели в трубке прекратились, обнаружилось, что раздавшийся в динамике голос Женьке явно не принадлежал. На вопрос, не ошибся ли Андрей номером, мужчина сухо сообщил, что капитан Мичурин погиб при исполнении служебных обязанностей, и положил трубку, сославшись на занятость.

Доронин какое-то время пребывал в полном ступоре, а потом его как прорвало. Он схватил свой мобильный и звонил всем, кто был в телефонной книге, пытаясь предупредить о надвигающемся кошмаре. До большинства дозвониться не получилось. Те же, кто поднял трубку, делились на три типа: первые, выслушав Андрея, смеялись и советовали проспаться, вторые обещали быть осторожнее, а третьи, коих оказалось самое меньшее количество, еще и подсказали, что нужно запастись продуктами и водой, потому что в ситуации общего хаоса коммунальные услуги могут быть отключены.

Андрей мысленно согласился с этим утверждением и наполнил водой все имеющиеся емкости вплоть до аквариума, в котором плавали ошалевшие от такого количества хлорки рыбки. Потом, прихватив с собой пистолет, сбегал в магазин, мысленно воздав хвалу Всевышнему за то, что живет на таком отшибе. Тут не то что зомби, тут автобусы раз в полчаса ходят. Хотя сегодня что-то их совсем не было видно. Не зомби – автобусов. Хотя и мертвяков тоже не было видно, к счастью.

Магазин оказался открыт, продавщица вела себя как всегда и сильно удивилась рассказам Андрея о беспорядках в городе, хотя и слышала утреннюю стрельбу в военной части напротив.

Капитан не стал тратить все деньги с карты. Все же теперь он, скорее всего, безработный, а надолго ли весь этот бардак, сказать не мог никто. Но все же Доронин затарился добротно – крупы, макароны, сигареты, соль-спички. В общем, стандартный набор советского человека на случай ядерной войны – уж это хомячество на генетическом уровне заложено в каждом русском человеке. Посоветовав девчонке держаться подальше от покусанных или окровавленных людей, Андрей потащил всю снедь, уместившуюся в четыре пакета, в квартиру.

За всеми заботами он как-то перестал думать о Женьке, но потом снова накатило, и грудь сжало как тисками. Хотелось громко кричать или же встретиться с грабителями в темной подворотне… Нужно было выплеснуть на кого-то всю агрессию, но желающих не находилось, и Андрей чувствовал себя как тигр в клетке.

Часов до четырех в округе было тихо. Хотя это и неудивительно, здесь всегда было тихо, только в летний период район немного оживал за счет мореманов и курортников. А вот сейчас в части морпехов наметилось какое-то оживление – солдаты носились, как тетки по магазинам в день распродажи, офицеры отдавали приказы, чередуя их с угрозами показать всем маму Кузьмы и зимовку ракообразных, а потом и вовсе затарахтели двигатели, и несколько «шишиг» в сопровождении двух уазиков двинули вниз по дороге – к части 13140.

Андрей, наблюдавший всю эту суету с балкона, щелчком пальцев отшвырнул окурок, который пролетел по дуге и шмякнулся прямо в цветник, облюбованный бабкой с первого этажа. Бабка была противная, под стать своему не менее противному и въедливому сыну, который, собственно, эту квартиру и получил. Поэтому, представив, как при встрече старушенция будет читать нотации и театрально охать-ахать над своими клумбами, Андрей скривился, как от зубной боли.

Вряд ли «земноводные» просто так решили бы совершить променад на ночь глядя. Скорее всего, пришла какая-то директива сверху, и вояк бросили на усиление к ментам. А если так, то в городе началась веселуха, как и предупреждал покойный Женька Мичурин. А это значит что? Правильно – ни-че-го. Ничего хорошего в смысле.

Доронин задумчиво обвел взглядом окрестность – от воинской части и частных пансионатов за ней до запасного аэродрома и военного дельфинария. Тишь да гладь, да божья благодать. Или это затишье перед бурей, как оно всегда бывает? Зазвонил мобильный. Андрей оставил его на кухонном столе заряжаться, потому как от марафона со звонками батарея успела разрядиться. Но зато совесть мужчины была спокойна – он предупредил всех, кого только смог.

Что самое интересное – чем крупнее был населенный пункт, тем быстрее эта зараза распространялась. По данным из Интернета, в крупных городах планеты на данный момент творилось такое, что кишки в ужасе сжимались… А вот в деревеньке на Полтавщине, где обитала многочисленная родня Андрея, народ ни слухом ни духом ни о чем не ведал и даже не сразу поверил, что мужчина не назюзюкался, прежде чем звонить им и городить такую чушь.

Трубка настойчиво звенела, пока мужчина не нажал нужную кнопку.

– Ну наконец-то! Я-то думал, что тебя зомбаки уже сожрали! – обрадованно заорал Костик.

– А ты за кого больше переживал? За меня или за них?

– За них, естественно. Ты ж такая подлюка, что от тебя, кроме несварения, ничего хорошего ждать не приходится.

– Ну я рад, что мой друг так высоко меня ценит. Сам-то как?

– Как-как? Как в кожвендиспансере. Ощущения похожие, – огрызнулся товарищ.

– Ого! Я о тебе чего-то не знаю? – хохотнул Доронин.

– Да ну тебя! У нас тут такой ахтунг! Сплошной круговорот сексуальной энергии в природе. Генералы имеют полковников, полковники майоров, те лейтех. Ну а лейтехи уже отыгрываются на остальных. В общем, как в курятнике – чем ниже жердочка, тем больше дерьма на голове.

– Да-а-а. Сочувствую. Это ж Ал Алыч там зверствует…

– Не поверишь! В кои-то веки адекватно себя ведет. Мож, рассудком повредился?

– Было бы чем! Ты мне вот что скажи – вояк еще в усиление ментам не придали?

– А ты откуда знаешь? – удивился Костик.

– Откуда-откуда? От верблюда, – огрызнулся Андрей, включая газовую конфорку, на которой стоял чайник. Чаю захотелось – аж зубы свело. – Так что там?

– Хреново все, – мгновенно посерьезнел приятель.

Он всегда был хохмачом, но если дело доходило до чего-то серьезного, то куда только девались вся бравада и хаханьки.

– По некоторым данным из ментов если половина уцелела – и то хорошо. Они ж этих зомбей как дебоширов пытались скручивать и в участки доставлять, ну а те умудрялись пацанов поцапать. Короче говоря… – Костик перешел на полушепот. – Я тут один разговор подслушал.

– Ну не томи, говори…

– По ходу дела, правительство-то наше во главе с «Пчеловодом» тю-тю… – заговорщицки зашептал в трубку Матвеев.

– Чего «тю-тю»? – не понял Андрей.

Чайник пронзительно засвистел, рискуя пересечь звуковой барьер.

– Того самого.

– Слушай, ты можешь пояснее выражаться?

– А я как выражаюсь?! – искренне возмутился Костик.

– Хреново ты выражаешься. Не литературно! Особенно когда выпьешь чего покрепче.

– От кто бы говорил! – съязвил приятель на том конце провода.

– Короче, ты мне ответишь? Они что, в теплые страны сбежали?

– Почти. – Костик сделал театральную паузу.

– Да не томи ты!

– На вечный курорт с хвостатой прислугой. Туда, где климат пожарче, но компания повеселее.

– Ох, ни хрена себе! – Андрей как раз наливал кипяток. От этой новости рука дернулась, и несколько капель горячей воды попало на руку, державшую чашку. – А кто это так порезвился? Свои или чужие?

– Об этом история умалчивает.

– А кто теперь вместо них? Кто за главного? – не унимался Андрей, монотонно размешивая сахар в чае.

– А никто!

– Такого не может быть, – не поверил Доронин, отпивая первый глоток и стараясь не обжечь губы. – Всегда есть кто-то главный.

– Ну у меня есть дорогой и горячо любимый Ал Алыч. У него эксклюзивное право на ближайшие три года иметь мой мозг, когда ему вздумается или того запросит организм. Он для меня главный. Над ним еще есть начальство, но это уже ректальная боль самого Ал Алыча.

– Дела-а-а. А шо ж теперь будет?

– Вот не знаю, что будет. Но знаю, чего не будет. Спокойствия точно не будет. А! Понял, что будет. А будет один сплошной геморрой. Как бы до локальной войнушки не дошло. Как только наша татарва поймет, что страна осталась без головы, а в армии неразбериха, начнется веселуха. Тут же угнетенный народ вспомнит, кто его угнетал, как сильно и как долго. Память-то у угнетенного народа о-го-го какая.

– А почему в армии будет неразбериха?

– Блин! – вскипел собеседник, да так, что из динамика вот-вот пар мог повалить, как из носика чайника. – Андрюха, ты там на гражданке совсем отупел в своем «Сапсане»? Ты мозгой-то пораскинь. Если такое творится по всему миру, то призывники да курсанты той же Нахимки разбегутся как тараканы при включенном свете – только жопки и будут сверкать. Дезертирство начнется такое, что мама не горюй. Одно радует – город у нас военизированный. Склады с оружием есть…

– Стоп-стоп-стоп, – запротестовал, останавливая такой мощный поток информации, Андрей. – Ты меня совсем запутал.

– Короче, сегодня приводи свои извилины в порядок, укладывай там их поплотнее в рядочек – они нам еще понадобятся. А завтра с утреца подрывай свою пятую точку и двигай сюда, к нам. Тут и поговорим. А то по телефону тебе все разжевывать нужно. Все. Отбой.

Если после известия о гибели Женьки в душе был раздрай, то после этого разговора стало совсем хреново. Коли все так, как говорит Костик, то надвигается не просто пушной зверек, а целая армия этих зверьков…

Лопес, твою Дженнифер в попес!

Крым всегда считался политически неспокойным регионом. Разве только во времена СССР здесь было тихо. После развала Союза на все банановые республики из норок начали вылезать всяческие смельчаки-правдоборцы да борцы за независимость. России дорого обошлась временная потеря статуса сильного бойца – вот и подняли головы гордые горцы.

Украина же рисковала когда-нибудь повторить печальный опыт северного соседа. А теперь и подавно. И если в Севастополь муслимы хоть и просачивались, но вели себя корректно, то это обуславливалось отнюдь не их хорошими манерами и дружескими настроениями. Просто пока здесь стоят российский флот и армия, им никто не даст баловать. А вот в том же Симферополе… или в Евпатории… Там черным-черно – сплошное «кышкыдым-мышкыдым». И как бы эти гордые дети Крымских гор под шумок не достали из-под подушек стволы, которые так старательно прятали до сих пор. Не секрет, что в Крымских горах не раз обнаруживались центры подготовки боевиков, которые потом в Чечне творили свои зверства. Рассказывал Женька как-то… Ну да ладно. Будет день – будет пища.

Поэтому сейчас, когда глаза две картинки сложили в одну, но объемную, капитан моментально проснулся.

«Блин! Мне ж к Костику нужно!» – чуть не хлопнул себя по лбу Доронин.

Еще вчера он решил, что непременно будет держаться военных. Нет, он не воспылал безграничной любовью к маразматикам в погонах. Действовал Андрей исключительно в своих шкурных интересах. Ведь самые главные ценности – оружие и информация – были в руках у вояк. А тут еще и такая маза в виде Костика Матвеева – грех не воспользоваться старой дружбой.

Времени на еду не оставалось. Заскочив в туалет, Доронин быстро оделся в свой рабочий чоповский камуфляж, натянул берцы, потуже их зашнуровал для лучшей фиксации голеностопа. Кстати, носки Андрей надевать не стал – накрутил портянки. Интуиция подсказывала, что сегодня отдохнуть вряд ли удастся, а после суток на ногах носки у Андрея обычно превращались в дурно пахнущие дырявые тряпочки.

Бывший капитан наклонился, подобрал свою стоявшую возле шкафа домашнюю шлепку и, засунув подошву под ремень, потуже перетянул его. Вот теперь импровизированная кобура была готова. Андрей заглянул в спальню – заходить не стал, чтобы не наследить. Нащупал рукой ПМ и, подхватив его, засунул в кобуру-тапку, после чего застегнул куртку от униформы.

Чтобы прикрыть «калаш», пришлось из недр шкафа извлечь ветровку – та как раз удачно подходила по размерам.

В подъезде, как обычно, никого не было, на улице тоже. Хотя маячащую в окне бабку-цветочницу с первого этажа Андрей все же заметил. Капитан нажатием кнопки брелока открыл центральный замок автомобиля и первым делом закинул на заднее сиденье автомат, аккуратно прикрыв его все той же курткой. Потом запрыгнул на водительское место и, повернув ключ в замке зажигания, завел мотор, краем глаза отметив низкий уровень топлива в баке. «Ну что ж… значит, надо заехать на заправку. Благо этого добра у нас в городе как собак нерезаных».

В бухте Казачья, где базировался корпус морской пехоты, ощущалось какое-то оживление. Грохотала строительная техника, заимствованная со стройки многоквартирных домов, котлованы для которых вырыли год назад. Укреплялся забор, опоясывающий военную часть, тянулась колючка, а еще, что было неожиданно для самого Андрея, на единственной дороге, ведущей на «большую землю», образовался блокпост. Доронин аж присвистнул от удивления, когда увидел бойцов в брониках и касках, с автоматами наперевес возле каменной плиты, преграждающей половину дороги. На полигоне, очерченном тремя дорогами, разбивались армейские палатки, суетились парни в форме, урча мощными двигателями, плевались клубами дыма из выхлопных труб БТРы.

На железнодорожном переезде опять был блокпост. Только теперь все оказалось намного серьезнее – по-взрослому. Если на предыдущем посту стояла пара солдат-срочников, то на этом потрудились уже основательно – Андрей увидел выложенную в форме трапеции из силикатных блоков амбразуру с ящиком земли и вешками на нем, а рядом так вообще стоял БТР, и бойцов человек десять вокруг – курили.

– Эй, мужики! – притормозив возле ближайшего солдата, крикнул через опущенное стекло Андрей. – Что происходит?

– Вы с какой планеты? – устало поинтересовался ближайший сержант. – В городе объявлено чрезвычайное положение. Хотя не только в городе, а и по всей стране. У нас – так точно, а как у вас, не знаю…

Ну вот. Опять эти «у вас» да «у нас». Теперь везде – «у нас».

– Все настолько плохо?

– Еще хуже, – ответил другой солдат.

– Так что будьте там поосторожнее, – посоветовал все тот же сержант с усталыми глазами. – И еще. Въезд на подконтрольную территорию только по пропускам.

– Опа. С чего это вдруг?

– Приказ, – коротко ответил пацан.

Вообще-то «приказ» – это такое слово, которым можно объяснить все на свете, включая самые непостижимые глупости и маразмы, присущие сильным мира сего.

– Нет, ну нормально? А ниче, что я здесь живу? И что это территория другого государства?

– Ниче, – покачал головой сержант. – Будете возвращаться… если, конечно, вернетесь… паспорт покажете с пропиской – вам пропуск и выпишут. Ну если не будете искусанным.

– Покусанных не пропускаем, – снова встрял второй парень.

Андрей порадовался оптимизму неизвестного сержанта и, попрощавшись, надавил на газ.

Ближайшая заправка, что располагалась за автосалоном «Омега-моторс», порадовала ценами на бензин. Последние взлетели раза в два, и теперь за девяносто пятый предлагали вывалить двенадцать трезубчатых тугриков. Нет, ну совсем уже оборзели, капиталисты проклятые! Это ж надо такое творить! Два с половиной бакса за литр бензина!

Но другого выхода не было, к тому же желающих, нервно зыркающих по сторонам, помимо Андрея на заправке набралось хоть отбавляй. Пришлось залить полный бак, да еще и канистру двадцатилитровую, что в багажнике на всякий пожарный валялась, под пробку заполнить. А то чуяло сердце, что на этом рост цен на топливо не остановится.

И снова, дабы избежать загруженных дорог и светофоров, Андрей поехал окольными путями, но даже эта мера предосторожности оказалась лишней. Сразу было видно, что за ночь ситуация в городе стала критической. Если еще вчера утром никаких особых признаков надвигающейся катастрофы не наблюдалось, то сегодня был виден весь ужас произошедшего.

Проезжая мимо пятого микрорайона, Андрей несколько раз аккуратно огибал бессмысленно плетущихся по дороге мертвецов. Те были разного возраста и пола – попадались и мужчины, и женщины, Андрей даже чуть не переехал одного подростка – тот появился из-за кустов и полз куда глаза глядят. Почему полз? А хрен его знает. Может, парень до укуса и заражения был инвалидом-колясочником?

Несколько раз мертвяки агрессивно реагировали на автомобиль и пытались гнаться за ним, будто знали, что там есть живой человек.

Зомби было много. Конечно, не толпы голодных кровожадных тварей, как показывали голливудские режиссеры. Но, как поется в песне, «лучшее, конечно, впереди…». Хотя в это верить не хотелось. Доронин отметил повышенное количество груженых автомобилей, движущихся в сторону Камышовского шоссе, которое вело к выезду из города. Уезжали целыми семьями, собрав пожитки и вещи.

Ну что ж… может быть, так даже и лучше.

Помимо легковых автомобилей встречались и военные уазики с вооруженными солдатами внутри, и разбитые гаишные машины. Да не только гаишные… Вообще аварий было много, но машины никто не оттаскивал на штрафстоянки – не до того, видать, было. А вот зомби в ментовской и медицинской форме попадались. Только непонятно, как здесь медики оказались? До ближайшей больницы или поликлиники минут двадцать езды…

А! Вот и ответ на вопрос.

Недалеко от заправки, что располагалась на Фиолентовском шоссе, ближе к студенческому городку, на боку лежала карета «скорой помощи». Задняя дверь была помята и распахнута и несла на себе кровавые следы от чьих-то ладоней. Андрей притормозил, постаравшись рассмотреть, есть ли живые, но таковых не оказалось – только бурые пятна на лобовом стекле и в кабине поведали, что же здесь произошло.

Н-да, вот уж кому не повезло, так это медикам и ментам. И те и другие оказались «на острие». Первые пытались спасти жизнь укушенным и сами инфицировались, вторые же пытались задержать укушенных и тем самым благополучно попадали под раздачу. На перекрестке проспекта Генерала Острякова и улицы Олега Кошевого на островке безопасности вместо привычной гаишной машины дежурил БТР.

Вот они, реалии нового времени! Так и хотелось крикнуть с традиционным произношением и интонациями дедушки Ленина: «Все на бгоневички, товагищи!»

Периодически, если в поле зрения бойцов попадал мертвяк, раздавалось несколько выстрелов, и цель, как подкошенная, падала.

Ого! Это уже смахивало на боевые действия в городе. Нужно быть осторожнее, а то прилетит шальная пуля с самой неожиданной стороны, а она, как известно, дура и различий между своими и чужими не делает.

Проезжая мимо главной пожарки города, Доронин отметил, что ворота в ангары закрыты, а в дежурке никого нет. Неужели бравые сотруднички министерства «Може Нiчого Страшного» не вышли на работу? Хотя пока рановато для пожароопасного периода. Жара еще не наступила, сухостоя нет, и трава еще сочная и ярко-зеленая. Вот в июне – июле начнется пекло, и пожары в лесополосах вокруг города вспыхнут с новой силой, не без помощи, конечно, человека неразумного.

А ведь это рискует превратиться в настоящую проблему города, и если не будет пожарных расчетов, то все может оказаться очень серьезным.

Снова бабахнуло за спиной, – видать, вояки вальнули еще одного «проходимца»… Ба! Еще один медленно бредет в ту сторону… и еще. Чего это они? Медом им там намазано? Хотя, если вспомнить вчерашние события и проанализировать прочитанные статьи, можно понять, что мертвяки идут на звук выстрелов, понимая своими гнилыми мозгами, что стреляют живые. А где живые, там еда. А где еда, там… что?

Ну вот человек ест, чтобы жить и чтобы расти в детском возрасте. А для чего ест мертвяк, если он мертвый? Ну наверное, как минимум для того, чтобы существовать… По-моему, так! Как поговаривал товарищ Винни-Пух. А дальше что?

Вот интересно, откуда взялась эта напасть? Новая форма бешенства? Вроде оно передается через укус… Или умники-ученые чего-то начудили? Хотя какая теперь-то разница?

Эх… Одни вопросы и никаких ответов. Хорошо было бы, если бы Костик подкинул хоть какую-то информацию, проливающую свет на все, происходящее в мире.

«Ниссан» мягко скользил по не шибко качественному дорожному покрытию, лавируя между редкими машинами. Почему редкими? Да потому что основная масса авто двигалась к пятому километру, стараясь выбраться за город, но были и такие, которым оказалось с Андреем по пути.

Впереди замаячила вывеска заправочной станции с расценками. Хм… здесь цены оказались не меньше, чем возле «Омеги-моторс», но очередь все равно была. А еще была охрана, состоявшая из трех бойцов внутренних войск, которые отсвечивали своими малиновыми беретами, как светофоры посреди улицы. Парни держали под контролем каждый свой сектор, водя стволами автоматов вправо-влево.

Интересно, это они от зомби охраняют или же были попытки экспроприации?

А в том, что попытки будут, капитан не сомневался – не в той стране живем. Да и не тот народ русские, чтобы не подобрать того, что плохо лежит… Особенно если можно на халяву отхватить что-нибудь ценное.

Андрей вспомнил одного прапорщика, он познакомился с ним еще во времена срочной службы. Так тот ходил, вечно глядя себе под ноги. И если удавалось засечь на земле проволочку или железячку бесхозную, тут же найденное поднималось и складировалось в карман. За неделю такого крохоборства прапор столько всякого металлолома собирал, что ему хватало денег в конце трудовой недели, чтобы хорошо нарезаться, опохмелиться и с чистой совестью и не очень свежей головой снова выйти на службу.

Хотя нет… Никого солдаты не охраняли, просто дожидались, пока служебная «Нива-Шевроле», в народе именуемая «Шнивой», заправится горючкой.

Стоянка экскурсионных автобусов возле Исторического бульвара была девственно-чистой. Еще бы! Кому приспичит в таких условиях по экскурсиям кататься?

А вот площадь имени Адмирала Ушакова встретила жуткой пробкой. Как всегда, виной тому являлись узкие улицы и несколько аварий в районе кольца. Аварии, судя по всему, были свеженькие – вчерашние и утрешние побитые машины распихали на пешеходные дорожки два БТРа, которые сейчас, подмяв колесами розовую клумбу и свежевысаженные кустики петуний, беспардонно заехали на центральную клумбу кольца, посреди которой высилась старая-престарая сосна со срезанной верхушкой. Возле брони стояла гаишная машина, а прибывшие на ней гаишники в качестве регулировщиков махали полосатыми жезлами, пытаясь как можно скорее разобраться с этой пробкой. Возле каждого регулировщика маячило по два бойца в брониках, касках и с «калашами».

Водители нервничали, везде стоял шум, слышались крики вперемешку с матами и гудки автомобилей, кое-где орали дети, уставшие сидеть на одном месте. Впереди выскочивший из машины мужик что-то вопил, тыча пальцем в сторону гостиницы «Украина» – шестиэтажного здания, возвышающегося над площадью вот уже добрых шесть десятков лет. Что там происходило, рассмотреть мешали автобусная остановка и деревья за ней.

Андрей глянул через зеркало заднего вида на сиденье позади себя – автомат мирно покоился там, где его оставили. Только куртка сползла, немного оголив цевье. Хотя этого хватило бы, если бы какой-нибудь гаишник додумался тормознуть машину. Доронин чертыхнулся и полез поправлять куртку, но взгляд зацепился за дергано двигающиеся фигуры, бредущие в сторону застрявших автомашин. Впереди них, истошно вопя, бежало пять человек – трое мужчин и две женщины. Один из мужчин тащил на руках дико орущего ребенка, остальные же были навьючены рюкзаками и сумками.

Было видно, что ребята уже выдохлись, потому что быстро бежать с оттягивающими плечи и руки пожитками было сложновато, особенно если до этого бегал только в компьютерных стрелялках. Ребенок на руках довольно-таки плотного мужчины верещал, хоть звука и не было слышно, но Андрей увидел раскрасневшееся личико и искривленный рот малыша. Испуганный происходящим, он ерзал и вертелся, перекрывая весь обзор несущему его мужчине.

Андрей несколько раз надавил на клаксон, пытаясь привлечь внимание военных, но сигнал утонул в море шума. А мертвяки догоняли, угрожая вцепиться в последнего, почти уже идущего мужчину… Это сначала они показались неуклюжими, теперь же Доронин четко различил среди толпы зомби довольно шустро передвигающихся марафонцев – эдакие олимпийские чемпионы по легкой атлетике среди зомби. Вот эти-то и выбились вперед, грозя сцапать убегающих людей.

Андрей плюнул на предосторожности и, отбросив ветровку, схватил свой автомат. Положив его плашмя на колени, передернул затвор и переключил рычаг предохранителя на положение одиночной стрельбы. Капитан резко распахнул дверь автомобиля (хорошо хоть стоял в крайнем ряду!) и проворно выскочил из него, беря на прицел самого шустрого из мертвяков, наиболее приблизившегося к убегающим людям.

Бабах!

Плечо ощутило отдачу, а чемпион свалился на землю с дыркой в башке.

Патроны следовало экономить – их всего лишь один рожок, и где брать пополнение, пока оставалось загадкой. Андрей снял еще троих, прежде чем над площадью раскатилась автоматная очередь – это уже вояки вступили в дело. Но отстреливали они не только упырей, бредущих со стороны Исторического бульвара, но и появившихся с другой стороны кольца. Видать, именно об этом и пытался сообщить тот мужик, размахивавший руками и показывавший в сторону гостиницы.

Ребята-беглецы, проворно петляя между машинами, прорывались к БТРам, инстинктивно чувствуя, что там защита. А стрельба не умолкала. Краем глаза Андрей заметил новые цели – двое ковыляли со стороны обзорной площадки подле Матросского клуба, а еще несколько брели из парка, что располагался чуть дальше по улице. Подпустив двоих ценителей прекрасного на достаточное для точной стрельбы расстояние, Андрей несколько раз выстрелил и, убедившись, что попал, решил оглядеться.

В толпе назревала паника. Заслышав автоматную стрельбу, люди словно ошалели – были готовы оставить машины и бежать куда попало. А вот этого делать не следовало – ведь, несмотря на стрельбу, регулировщик исправно махал своей волшебной палочкой, и потихоньку затор рассасывался. А если водители разбегутся, пробка рискует превратиться в капитальную, ведь тогда некому будет растаскивать брошенные машины.

– Без паники! – заорал Андрей во всю свою офицерскую глотку. – Сохраняйте спокойствие!

– Какое, на хрен, спокойствие?! – заголосил ближайший толстый мужик на голубом «Ланосе». – Сваливать отсюда надо!

– Идиот! – искренне возмутился Андрей. – Куда ты свалишь? Ты видишь – пробка? Сейчас потихоньку рассосется, тогда и свалишь. А пока сядь в машину и не создавай панику!

– Да ты кто такой? Ты знаешь, кто я? – начал пузыриться мужик, надувая от ярости щеки.

– Мне откровенно пофиг, кто ты, – вкрадчиво сообщил Доронин и демонстративно передернул затвор автомата. – Но зато я знаю, что есть у меня и чего нет у тебя.

Андрей довольно перехватил испуганный взгляд толстяка и продолжил:

– Я про разум. А ты о чем подумал?

– Да я… я… – замямлил было мужик.

– Головка от синхрофазотрона! Сел в машину и жди своей очереди!!! – рявкнул капитан, окончательно выходя из себя.

Андрей почувствовал чей-то взгляд, оглянулся и заметил, что один из морпехов смотрит на неизвестного стрелка. Он внимательно оглядел Доронина и благодарно кивнул.

Ого! Даже документы не потребовали и разрешение на ношение оружия! «Ни фига ж себе землетрясение!» – как говорил матюкливый попугай в детском бородатом анекдоте.

Впереди наконец началось продвижение по улице Ленина, как раз и маневр сделать можно было, чтобы выскочить на тротуар, а там, проскочив по нему, пытаясь не врезаться в столб или дерево, через несколько десятков метров снова вынырнуть на дорогу. Что, собственно, Андрей и сделал, услышав посланные вслед сигналы оторопевших от такой наглости собратьев по несчастью.

А позади снова послышался треск автоматных очередей.

«А ведь теперь весь центр рискует встать в пробках!» – промелькнуло в голове. Центральные улицы были довольно узкими, как и все старые улицы Севастополя, проекты которых делались еще при основании города – в восемнадцатом веке… Конечно, не считая городского кольца, но и эту четырехполоску только номинально можно было назвать таковой – никто ведь не отменял припаркованных с обеих сторон дороги машин – парковочных мест в центре было ой как немного. Поэтому, случись хоть одна авария, и все – движение встанет, как сейчас на Ушакова. Только тут хоть народ прикрывали от мертвяков военные, а будут ли вояки в центре? Разве что на площади Суворова на пятачке разместятся да на Нахимова, где есть место развернуться. Но опять-таки огромная парковка, в которую превратили центральную площадь города…

Проскочив по Ленина мимо местного РОВД, Андрей не стал замедляться и рассматривать, как там ленинские менты поживают – и так было видно, что хреново. Поводом для такого вывода стало дефиле мертвяка в милицейской форме – тот довольно осмысленно вышел из дверей РОВД. Куда он побрел дальше, Андрей не успел разглядеть…

А движение на перекрестке снова встало… Хотя и не так капитально, как на площади Ушакова, со стороны которой все еще слышалась стрельба, хотя и не такая интенсивная, как две минуты назад. Основную проблему создавал застывший троллейбус, который скорее напоминал останки выброшенного на берег кита – такой же огромный и беспомощный. В нем никого не было – ни водителя, ни пассажиров.

Ну наконец-то! Впереди замаячил просвет, и Андрей поторопился воспользоваться моментом. И тут же пришлось выскочить на встречку, уворачиваясь от мертвяков, вышедших на дорогу. Останавливаться и отстреливать их Андрей не стал – не та ситуация с боеприпасами, а уж они-то могут пригодиться в более серьезной ситуации.

Проехав еще немного по городскому кольцу до Комсомольского парка, Доронин свернул на узкую улочку имени М. Ю. Лермонтова. Сама улочка располагалась на краю крутого склона с обрывом, ведущим к Южной бухте. Летом, окруженная с обеих сторон деревьями, улица больше была похожа на парковую аллею. Еще не доехав до забора, ограждающего пограничников, Андрей заметил возле парапета несколько трупов, брошенных вповалку и грозящих вот-вот скатиться вниз, на набережную. Все были явно не первой свежести – в смысле успели побродить по свету в неприглядном виде. Значит, не такая уж и тихая улочка, и уши нужно держать востро.

Мужчина припарковался на автостоянке напротив входа в здание с табличкой «Прикордонний пiдроздiл-форпост Украiнськоi держави» и вышел из машины, одернув подскочившую форменную куртку.

– Эх! Родные пенаты! – пробормотал сам себе Доронин.

Здание абсолютно не изменилось за все то время, что Андрей провел на гражданке, только произошел небольшой апгрейд, обусловленный последними событиями – окна первого этажа были закрыты и изнутри заколочены деревянными досками, а возле входа в здание дежурило два бойца внутренних войск.

Вэвэшники подозрительно покосились на разглядывающего их незнакомца в сером камуфляже, который мог оказаться кем угодно, но быстро разглядели шевроны ЧОП и слегка расслабились.

– Здоров, парни.

– Здравия желаю, – козырнул один из них.

– Как бы мне прапорщика Матвеева повидать?

– Вряд ли это получится, учитывая новые обстоятельства, но я свяжусь с дежурным.

– Ага. Спасибо.

– Вы здесь подождите!

Андрей вернулся к машине и, опершись о нее, закурил.

Здесь было непривычно тихо, и как-то даже не верилось, что в мире все летит к черту. Возможно, это обуславливалось тем, что центр города был малонаселен – в основном офисы, магазины, государственные учреждения… жилых домов осталось мало, а те, которые имелись в историческом центре, были двухэтажными, причем первые этажи занимали те самые магазины и т. д.

За спиной Андрея стояла новенькая высотка, которая отлично просматривалась со стороны моря, что немного беспокоило мужчину – ощущение незащищенного тыла не покидало его. Но, внимательно присмотревшись, Доронин увидел домофон на подъездной двери, а так как зомби особым умом не блистали, Андрей немного успокоился.

Не успел бывший капитан докурить вторую сигарету, как на пороге показался Костик. Волосы у него, как всегда, были растрепаны, очки съехали на кончик носа, но на плече дулом вниз висел автомат.

Вот так-то! Даже «тыловые крысы» теперь таскают с собой оружие.

Костик приветливо замахал рукой.

Андрей выкинул сигарету и пошагал к приятелю.

– Здоров!

– И тебе не хворать! – протянул руку для приветствия Матвеев.

– Я смотрю, ты в Рембо играешь? – кивнул Андрей на оружие.

– Заходи! – пропустил вперед друга Костик. – Да, учусь потихоньку с одним автоматом армию останавливать.

В самом здании за три года тоже ничего не изменилось. Разве что народу было раза в три больше обычного. Помимо пограничников и бойцов внутренних войск по территории туда-сюда шныряли гражданские, – видать, семьи военных переехали. И это правильно. Здесь хоть какая-то защита, да и куча вооруженных парней, но если центр встанет в пробках, придется худо – выбраться будет сложно.

– Вы всерьез решили здесь забаррикадироваться? – Доронин кивнул в сторону законопаченных окон. Судя по всему, они закрывались столешницами, которые прибивались толстыми гвоздями прямо к оконной раме.

– Да какое там! Щас зайдем, чаю тяпнем, и я тебе все расскажу. Кстати, ты как насчет пушки?

– Да у меня есть тут, – похлопал по правому бедру, где располагалась тапка-кобура, Андрей. – Но вот с маслятами полный швах!

– Ладно. Че-нить придумаем.

Андрей с Костиком зашли в кабинет последнего.

Так как прапорщик Матвеев работал здесь чем-то типа системного администратора, кабинет был завален всяческим компьютерным хламом – от системных блоков под ногами до раскуроченных клавиатур на столе.

Костик быстренько убрал все составные части компьютерной клавиатуры и тут же нажал на кнопку включения электрочайника, кивнув на ближайший стул, мол, садись. Доронин не замедлил воспользоваться приглашением, тут же ощутив, как что-то больно врезается в правую ягодицу.

Андрей поднял свою филейную часть и нащупал на стуле какой-то предмет, который при детальном рассмотрении оказался бочонком конденсатора.

– Держи. А то оно мне чуть в задницу не залезло.

– О! – забрал штуковину Костик. – А я его искал.

– Разбрасывать вещи не нужно.

– Да ладно тебе! Как там, в городе, совсем весело? Что видел по дороге? – поинтересовался приятель, засыпая в чашки заварку из распечатанной пачки и пододвигая сахарницу поближе.

– Да что видел? Зомбаков видел. На Ушакова и Суворова пробки, но на Ушакова на кольце хоть два бэтээра стоят, а с ними гайцы-регулировщики.

– Ни фига себе!

– Да! Я тоже от бэтээров офигел.

– Да при чем тут бэтээр? Я от наличия гаишников худею. Удивительно, что они еще не все из города рванули…

– Ну, видать, что-то их здесь держит, – пожал плечами Доронин. – Ты-то вон тоже практически в центре сидишь, не спешишь драпать…

– Да куда там! Ал Алыч дал приказ собирать все манатки, щас ждем подхода «шишиг» да грузовиков – будем переезжать.

– А куда, если не секрет?

– А секрет. Но тебе скажу – к пэвэошникам на Юхарина балку. Вроде как и до города рукой подать, но и не в центре. Потому как прогнозы, скажу тебе, фиговые. То, что я тебе про правительство говорил, – подтвердилось.

– Да ладно!

– Вот тебе и «да ладно!», – передразнил Матвеев, дуя на чай, чтобы не обжечь губы. – На Киев по дальней связи выйти не можем, сейчас по ЗАСу пробуют, Соболин молчит, или прибили уже его под шумок. Сейчас Ал Алыч договорился с командованием пэвэошников, чтобы те выделили нам клочок земли. Благо этого добра у них навалом, а вот с удобствами все печально.

– Да-а… Так а кто сейчас за главного?

– А понятия не имею. Разброд и шатание начинаются. У каждого подразделения свои командиры, и пока они все не соберутся и не решат, кто встанет у руля, будет нам всем гемор.

– А МЧС что же?

– А ничего. Да в городе еще полно народа, но каждый боится ответственность на себя брать.

– Кстати, а ты знаешь, что российские морпехи на въезде в Казачку блокпост забабахали? Готовятся основательно. Это не наши, которые до сих пор не знают, что делать, и в носу ковыряются. Вон даже на Ушакова, я тебе говорил, их бэтээры стоят.

– Еще бы им не рыпаться! В России еще вчера в Москву войска ввели, так что вот так… Давай чаю тяпнем, да я узнаю, можно ли что-нибудь придумать относительно твоего боезапаса. Кстати, а «волына»-то откуда?

– От верблюда. Долго рассказывать.

Потом мужчины пили чай, обсуждая дела насущные. Когда чашки были опустошены, Костик выскочил из кабинета, крикнув на ходу, что, если Андрей хочет, может выйти во двор. Собственно, Доронин и сам не собирался сидеть в полумраке кабинета.

Пройдя по коридору, Андрей отметил, что несколько кабинетов отдали под жилые комнаты. Через раскрытые двери он увидел перегородившие помещение на несколько зон шкафы с импровизированными шторками, которые раньше были занавесками.

По коридору, рискуя снести все со своего пути, промчалась стайка детворы разного возраста. В детях Андрей не разбирался, поэтому точно определять возраст на глаз не умел, но по росту самый высокий был раза в полтора выше самого мелкого. А так как мелкий бегал довольно шустро, мужчина мысленно присвоил ему возраст года в два. Или во сколько они начинают так шустрить?

– О, Доронин, а ты тут какими судьбами?

«Его тут только не хватало!» – скривился бывший капитан при звуке голоса Ал Алыча, так горячо любимого со времени службы.

– Здравия желаю. Да так… мимо проходил.

– Ну так… проходя мимо – проходите.

– Да уж постараюсь. – Андрей ускорил шаг, желая поскорее покинуть столь «приятное» общество.

Во внутреннем дворике разожгли несколько костров, возле которых женская половина табора кашеварила. А именно на табор теперь был похож отдел, только цыган с медведями на веревочках и с воплями: «Ай, красавчик, позолоти ручку! Всю правду расскажу…» – тут не хватало.

Ароматы, витающие во дворике, заставили желудок сжаться в спазмах – очень уж хотелось жрать. В дальнем конце дворика виднелся вэвэшный бусик, как значилось в документах – василькового цвета. Но какие васильки в фиолетовых тонах? Или это уже Андрей заболел дальтонизмом?

Не успел капитан помечтать о еде, как со стороны здания, из которого он только что вышел, раздались дикие визги.

Опять все не слава богу!

Андрей бросился на звук, попутно выдергивая ПМ из кобуры.

Вопли усилились, впереди по коридору прогрохотало ботинками двое вояк. Ворвавшись в один из кабинетов-коммуналок, они грохнули выстрелами, и все стихло. К этому моменту на шум сбежалась добрая половина табора.

В одной из импровизированных каморок разыгралась целая трагедия – обернувшаяся в зомби старушка напала на зазевавшуюся соседку, немного ту погрызла – насколько позволяли зубные протезы, ну а потом уже они вместе с воскресшей соседкой решили прогуляться по коридору… Тут-то на них тетка из соседнего кабинета и наткнулась.

– А откуда на территории зомбак оказался? – тихонько поинтересовался Андрей у соседа.

– Хороший вопрос… А вообще кто-нибудь проверял на укусы присутствующих?

Начались шум и гам, каждый строил предположения и выдвигал идеи.

– Ты пушку-то свою спрячь, – услышал Андрей голос Костика чуть позади себя.

– Точно! Слушай, у тебя кобуры запасной нема? А то я воспользовался старой армейской смекалкой…

– Найдем, – кивнул Матвеев и, подхватив приятеля под руку, отвел немного в сторону.

– Слушай, а чего бабка-то озомбилась? Может, здесь еще один мертвяк шастает? – забеспокоился Доронин, на всякий пожарный оглядываясь по сторонам.

Костик на какое-то время впал в анабиоз задумчивости и наконец покачал головой:

– Нет. Территория-то под контролем, – развел руки в стороны Матвеев и зычно крикнул: – Эй! А где родственники старушки?!

Родственники нашлись быстро. Оказалось, что бабуська – мать одного из сотрудников отдела – перенесла уже один инфаркт, а тут ее, похоже, второй схватил. Вот сердце по причине всего происходящего и не выдержало.

– Стоп. То есть ее не кусали? – задумчиво протянул Доронин, пытаясь уловить ускользающую от него мысль. – Тогда почему она зомбанулась? Ведь для этого укус должен быть…

– А хрен его знает. Разве что зомбями становятся не только после укуса.

– В смысле? – не понял Андрей.

– В прямом. Вот смотри – умираешь ты, старый беззубый маразматик, в собственной постели, окруженный алчными до твоей недвиги внуками. А потом озомбляешься – и вперед… внучков ощеренной пастью пугать, щелкая вставной челюстью.

– Слушай, ты с каких пор так поумнел. А? – улыбнулся бывший капитан, которому подколоть приятеля было как бальзам на душу.

– Да с тех самых. А вообще, лучше по Сети пошариться – там столько нужной информации имеется, что офигеешь. Только надо знать, где искать.

– Ну чисто теоретически, очень даже похоже на правду. И логичненько так все… Ты, кстати, по поводу патронов узнал?

– Узнал-узнал, – торопливо проговорил прапорщик, роясь по многочисленным карманам. – Держи. Мне тут один знакомый прапор отсыпал, но больше, к сожалению, пока не могу. – Костик наконец нашел то, что искал, и, запустив руку в карман, извлек оттуда пригоршню патронов к ПМ.

Андрей отстегнул липучку на набедренном кармане брюк, куда Матвеев и ссыпал свой гостинец.

– О! Ну хоть что-то… Где бы еще калибр 7,62 раздобыть? А то мне добрый волшебник подогнал ствол, но только с одним рожком, треть из патронов я уже успел израсходовать.

– Доронин, ты как тот мужик: «Дайте воды попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!» – наигранно возмутился Костик.

– Да ладно тебе! Я ж так, чисто поинтересоваться.

– Ну тут я пас. У мужиков все под патрон 5,45. Разве что где-то на складах… Но это пока, как ты сам понимаешь, невозможно. Ну или в охотничьих магазинах…

– Ну ладно, хоть что-то – уже хорошо.

Толпа в коридоре потихоньку рассасывалась, остались только убитые горем родственники покойных и сами тела, которые теперь предстояло предать земле…

На территории отдела Андрей провел еще около двух часов – пока еще с Костиком потрещал, пока переговорил с бывшими сослуживцами, а там уже и время возвращаться наступило.

На обратном пути возникли определенные проблемы.

На Шабалина, проезжая мимо офиса «Сапсана», Андрей заметил одну вещь, которая резанула глаза. Чем именно, мужчина не сразу и сообразил. Только потом, когда было время, Доронин проанализировал картинку. Его внимание привлекла стая собак. И ладно бы… стая как стая, их в городе расплодилось огромное множество. Но вели себя собаки как-то странно – не зевали, не чесались, не грызлись меж собой – стояли, застыв на одном месте, как статуи.

Совсем как мертвяки…

Конечно, те зомби, которых удалось увидеть Андрею, либо медленно брели куда-то, либо очень даже шустро загоняли добычу – то есть людей. Но попадались и такие, которые, как статуи, маячили посреди улицы.

Дорожная ситуация ухудшилась. В суммарной сложности на дорогу вместо привычного получаса пришлось потратить около трех часов и еще несколько патронов от автомата: когда Андрей притормозил на светофоре, на дверное стекло бросился мертвяк, непонятно как оказавшийся рядом. И если бы сегодня небо не затянули легкие облака, все было бы очень печально. А так… воздух, обдувающий лицо мужчины, был довольно прохладным, поэтому и стекло оказалось поднято. Андрей резко открыл дверцу, оттолкнув от машины ходячий труп. Мертвяк потерял равновесие и упал, сверкнув измазанными штанинами. Этого времени Доронину хватило, чтобы взять оружие и, опустив стекло, сделать выстрел. Но, поддавшись панике, мужчина сцапал первое, что попало под руку, а именно «калаш», лежавший на переднем сиденье. А это значило, что и так дефицитных патронов стало еще меньше.

Бывший капитан раздосадованно сплюнул в открытый проем и снова поднял стекло.

Идея с охотничьим магазином была хорошая, но Андрей отмел ее сразу. Во-первых, магазин находился в самом центре города, и Доронин просто боялся застрять там, а во-вторых, для покупки патронов не было ни документов, ни лишних денег. А для взлома – необходимых инструментов.

Решение ехать по объездной дороге, которая проходила через три района и пятый километр Балаклавского шоссе, с первого взгляда казалось вполне логичным, но мужчина просчитался и на перекрестке Камышовского шоссе и улицы Хрусталева застрял в пробке, спровоцированной аварией, основательно перекрывшей дорогу. А еще там обнаружились зомби. Наверное, авария была с летальным исходом, или же из ближайших домов мертвячки подтянулись на свежатинку, но Андрею пришлось устроить хорошую стрельбу, расчищая путь своему «ниссану». Водители, кто мог, разворачивались и ныряли на Хрусталева, чтобы оттуда проулками выбраться обратно на шоссе.

Мертвецов на пятом километре было очень много.

Очень.

Огромный рынок, конечная остановка автотранспорта, плюс всяческие ларечки-магазинчики постоянно скапливали вокруг себя большое количество народа. А где толпа, там при первой же опасности давка, паника и жертвы. Даже один мертвяк мог такого здесь натворить… Народ-то, в основной своей массе, был не в курсе происходящего, поэтому заражение происходило стихийно. А если догадка Костика, что озомбляются не только укушенные, а и умершие своей смертью, верна, то жителям домов в районе больничного комплекса можно было только посочувствовать. Как и самим пациентам. Даже представлять не хотелось, что творилось в больницах.

Еще вчера Сашка Череп упоминал, что «скорые» носятся по городу как угорелые… Вот и доносились. Вместе с каретами «скорой помощи» зараза распространилась по городу, да еще менты, наверное, помогли.

«Надо бы Черепу позвонить. Узнать, как он там…» – пробормотал себе под нос Доронин. В последнее время он заметил за собой эту особенность и не очень-то ей обрадовался. – Так и до дурки недалеко… Тьфу ты!»

Объезжая очередного мертвяка, застывшего посреди дороги как памятник Тимирязеву, Андрей сам себя обматерил и подумал, что впредь нужно более тщательно продумывать маршрут. Потому как если бы его «ниссан» не был внедорожником, то хрен бы он эту пробку преодолел. Теперь перед каждой поездкой нужно было вооружаться картой и просчитывать весь маршрут, избегая подобных мест, в которых рискуешь лишиться головы.

А таких мест, если подумать, в Севастополе много. Опять-таки узкие улицы и холмистость. В центр лучше и не пробовать соваться, если нет перед собой какого-нибудь трактора, расчищающего путь, или БТРа с толстой броней. К тому же сама площадь Нахимова считалась перевалочным пунктом с Северной стороны в центр, а значит, сейчас должна была кишмя кишеть зомбаками.

Участок Очаковцев – Восставших по идее вообще требовалось занести в черный список. Двухполосный подъем, ограниченный с двух сторон подпорными стенами, не давал никаких шансов для маневра, а травмпункт и горбольница на площади Восставших с одной стороны, и рынок с другой – и вовсе умножали на ноль все возможности проскочить этот кусок дороги. Там мертвяков должно было быть, как живых на первомайском митинге во времена СССР.

Что еще? Ну железнодорожный мост… Там хоть и слабенькая, но пробка на перекрестке. С усилением паники мост закупорится, а если еще произойдет и парочка аварий, то все – можно забыть о том направлении. И связь с Корабелкой…

Серпантин при выезде в Инкерман… Там, конечно, будет жопа. Полная. Путей отхода из города не так уж и много. Либо в сторону Ялты, либо в сторону Симферополя. Но здесь появляется Инкерман со своими козьими тропками над Советской балкой, где, кстати, расположены склады оружия…

Н-да… Склады-то есть, да приказа их расконсервировать нет.

Ну в список потенциально опасных мест попадают все места пересечения плотных потоков автотранспорта, а значит, все основные магистрали города.

Совсем не весело. Придется петлять по закоулкам…

Андрей неоднократно слышал в городе стрельбу. Узнавать, кто там шмаляет, было абсолютно незачем, да и не очень-то хотелось.

Попетляв по промышленному району, застроенному всевозможными складами, он выскочил на Камышовское шоссе возле заправки ТНК и повернул машину в сторону Казачки. На извилистом участке дороги пришлось немного сбавить скорость, да и знаки там показывали держать скорость не более сорока километров в час, хотя кто сейчас за превышение будет штрафовать?

Воспоминание о продавцах полосатых палочек натолкнуло на другую мысль… Андрей вдруг припомнил, что на обочине в районе авторынковского кольца видел разбитую милицейскую машину. В голове мелькнула мысль, что там могло быть оружие или еще что-нибудь полезное. Хотя за полдня, которые Доронин потратил на покатушки до Костика и обратно, там если что-то и было, то сплыло. Но проверить стоило бы.

На Фиолентовском кольце бывший пограничник свернул направо и спустился по дороге, проходящей мимо городской дурки, ко второму кольцу, образованному четырмя дорогами, одна из которых уходила влево, в сторону «Добростроя», вторая – к авторынку, третья – к пятому микрорайону и на улицу Шевченко, ну а по четвертой Андрей и приехал. «Семерка» все так же сиротливо стояла на траве, как и утром, когда капитан проезжал мимо этого места. Андрей свернул с дороги в сторону обочины и, преодолев бордюр, заехал на клумбу. Мотор глушить не стал. Мало ли что… Схватив «калаш» с соседнего сиденья, вылез из машины.

Небо окончательно заволокло тучами, и отсутствие солнечных лучей в сочетании с ветром давало ощущение прохлады. Капитан невольно поежился.

Мужчина подошел к водительской двери и, заглянув внутрь, резко отшатнулся. В его сторону, ощерив пасть, дернулся пристегнутый ремнями безопасности зомби, служивший при жизни гаишным лейтенантом. Сиденье по соседству оказалось пустым, а дверь распахнутой, в салоне все было щедро окроплено кровью… Мертвый лейтенант щерил пасть и пытался дотянуться до Андрея, тот обошел авто и, наклонившись к проему открытой двери, короткой очередью выбил остатки мозга, упокоив восставшего из мертвых уже навсегда. Тело дернулось и завалилось на дверцу, забрызгав все стекло, и теперь кусочки костей и мозгов под воздействием силы тяжести медленно стекали вниз, оставляя после себя бурый след.

Так, теперь быстренько обыскиваем машину и даем деру, пока не заявились коллеги убиенного. Хотя, если они за полдня не потрудились забрать тело своего сослуживца, вряд ли и сейчас зачешутся, но клювом тоже щелкать не нужно. Закинув автомат на плечо и опершись о сиденье, Доронин внимательно изучал внутреннее содержимое авто. Привлекла внимание и возбудила жуткий зуд в руках авторация, но возможности извлечь ее сейчас не было – пришлось бы возвращаться в машину за отверткой. Слева на ремне у обратившегося лейтехи виднелась новая черная кобура с торчащей из нее рукояткой, но из этого положения пистолет было не достать, не испачкавшись в кровищи. Андрей на всякий пожарный проинспектировал бардачок, но ничего интересного, кроме карты города, не нашел. Карту мужчина решил забрать – пригодится. Захлопнув дверцу, Андрей снова обошел милицейскую «семерку» и распахнул водительскую дверь. Лишенное опоры тело по инерции начало вываливаться, но сдержали ремни безопасности.

Вот черт! Обычно в гайцовской машине автоматическое оружие было у сидящего рядом с водителем пассажира, не считая штатных пистолетов, а так, похоже, пассажир с автоматом того… тю-тю. Эх! Если бы и второй был пристегнут, то, возможно, удалось бы заполучить «суку», хотя и лишний «макаров» совсем не лишний.

Да и сама кобура пригодится. Не всю же жизнь с тапкой ходить.

Андрей брезгливо поморщился и начал расстегивать ремень у лейтенанта, кое-как вытащив его из брюк. При этом все, что было навешано на ремень, свалилось на сиденье – пришлось доставать, рискуя запачкаться. Хотя пятна были засохшими, но все равно приятного мало. Распихав все находки по карманам, Доронин подумал было обыскать карманы убиенного, но куртка была так щедро залита кровью, что прикасаться к ней абсолютно не хотелось.

Так, теперь вызывающая трепетное желание немедленно снять ее милицейская автоматическая рация. Мужчина быстро сбегал к своей машине, где в недрах бардачка лежало несколько отверток на все случаи жизни. С их помощью он и вытащил авторацию. Правда, пришлось порядком попотеть, приборная панель при этом была нещадно разворочена, но кого это теперь волновало…

Все находки, так греющие сердце и душу, Андрей решил разглядывать уже дома, а сейчас педаль газа в пол, и деру.

«Земноводные» возле третьего железнодорожного переезда окопались за день конкретно. Даже шлагбаум установили и передвижные бетонные блоки.

Нехило.

– Эй! – Андрей несколько раз нажал на клаксон. К машине подошел уже знакомый сержантик. – Ну что, паспорт показывать? Или так вспомните меня?

– Показывайте, – кивнул тот. Да так, что каска немного съехала на глаза. – У меня память на лица плохая.

Андрей недовольно вздохнул и достал из нагрудного кармана паспорт, где на одиннадцатой странице была запись о прописке. Сержантик покрутил в руках непривычный документ, но быстро справился. А вот интересно, как быть владельцам дач, которые здесь расположены? О них же отметок в паспорте нет… Дачников что, будут заворачивать обратно в город, прямо в пасти голодным упырям?

– Укусы, раны есть?

– Нет. Или тут еще и медосмотр предусмотрен?

– Да вы не ерепеньтесь. Наши сейчас жилой массив зачищают. Поэтому и приказано всех въезжающих проверять на укусы.

– А вы знаете, что поднимаются не только укушенные мертвецы, но и люди, умершие своей смертью? – решил поделиться информацией Андрей. Судя по реакции, сержант был не в курсе.

– Не-а, – помотал он головой с вихляющейся на ней каской.

Вот так всегда – информация жизненно важная, а о ней просто и не догадываются.

– Ну теперь знаете. Ладно, гони сюда мой пашпорт, да я поехал, а то жрать уж больно хочется.

– А вы из города?

– Ну а откуда же еще?

– Как там?

– Хреново. Центр забит машинами и мертвяками, через пятый километр еле пробрался. Теперь там только на броне можно протиснуться – очень много брошеных машин, которые создают заторы, и зомбаков. Ну а более точно сказать не могу. Ваши, которые в городе, вернутся – расскажут. Но стрельба слышна. Сам-то откуда?

– Из Ростова я.

– Ясно. Ну служи, сержант. Бывай.

Вот так-то. У пацана родня в Ростове, а он здесь, вообще в другом государстве… А ведь у братьев-славян тоже все не так гладко. И каково этому самому сержанту осознавать, что, возможно, там сейчас мертвяк кушает его горячо любимую девушку, пока он тут паспорта у бывших капитанов Вооруженных сил Украины проверяет. Крышеснос, должно быть, полный! Не зря говорят, что ничем не занятый солдат – потенциальный преступник. Поэтому-то отцы-командиры и не дают свободного времени, чтобы блажь в голову не лезла. Вон какой блокпост отбабахали практически за полдня.

Ох, блин! Полигон, прилегающий к самой военной части, был огорожен сеткой… Ну Джамшуты, ну дают! Вот уж действительно если бы Андрей не знал, что здесь стоят морпехи, то подумал бы, что это стройбат расстарался. Потому как всем давно известно, что «два солдата из стройбата заменяют экскаватор».

Первое, что бросилось в глаза во дворе, – торчащий мертвяк. Им оказался толстый мужик со второго этажа с туго перебинтованной рукой в районе предплечья, он снимал здесь квартиру. Видать, грызнул его кто-то…

«Вот и до нас докатилось», – подумалось Андрею, прежде чем он нажал на курок, и прозвучал выстрел.

Пуля прошила черепную коробку насквозь, разбрызгав мозги, и зомбак всей своей стокилограммовой тушей грохнулся прямо на клумбу бабки-цветочницы.

Н-да… некрасиво как-то. Подснежники, нарциссы и труп… Неэстетично.

Дома Андрей первым делом закинул вариться макароны, так как жрать хотелось неимоверно, достал из карманов все находки и набрал Череповца. Тот долго не брал трубку, и Андрей подумал было, что все… спекся Сашка, когда в динамике раздалось нервное «Але!».

– Здорово! Ты чего так долго не подходил? Я уж было волноваться начал, что тебя схарчили.

Из найденного добра была новенькая кобура, ПМ с запасным магазином в кармашке и чехол, тоже с магазином, что не могло не радовать. Ну что ж! На безрыбье… Но «суку» заполучить было бы здорово.

Да-а, видать, не судьба!

– Не поверишь – чуть не схарчили. В подъезде, суки, были… Хорошо хоть ПМ под рукой оказался, а то был бы как эти… глазастые. Я тогда чуть в штаны не наложил.

– Не наложил – уже легче, стирать меньше придется. Сам-то куда смотрел?

Иногда у Андрея складывалось впечатление, что Сашке лет пятнадцать, не больше. Потому что вел он себя порой неадекватно. Вернее, не так… Вел он себя как ребенок, ну а сам Андрей как старший порой по-братски отвешивал ему оплеухи. Моральные, конечно.

– Куда-куда? Туда! Оно в темноте неподвижно стояло – опять в подъезде лампочки повыкручивали! – попытался оправдаться Череп.

– Понятно… Маруся-то твоя как? – перевел разговор на другую тему Доронин.

– Хреново… – поник приятель.

– Она…

– Нет, жива… – поспешил объяснить Сашка. – Но застряла в универе.

– Это она там что, уже сутки сидит? – удивился такому известию Андрей.

– Ну… да.

– Череп, ты сказочный долбодятел! Какого ты еще дома?! Марш за женой! Ситуация в городе все хуже и хуже, и само оно теперь не рассосется. – В этот момент Андрею хотелось настучать товарищу по лысой голове.

Нет, ну что за человек? Ну как можно быть таким безответственным? Неудивительно, что Машка не чувствует в нем опоры и защиты, поэтому и пытается доминировать над Сашкой, что ей, безусловно, удается.

– Так на чем мне ехать? У меня и тачки-то нет.

– Мозгов у тебя нет, идиот! – не на шутку разошелся Андрей, в голове которого просто не укладывалось, как можно спокойно сидеть дома, зная, что твоя жена в опасности. – Мне нужно было позвонить!

– Ну я думал…

– Что ты думал? Что я откажу тебе? Ты Машке-то когда в последний раз звонил?! – гаркнул в трубку Андрей. Нет, ну как знал, что нужно Черепу позвонить.

– Часа два назад она звонила…

Она звонила… А сам-то?

– Набери ее и скажи, что мы через час будем. Еще узнай, сколько там народу и много ли мертвецов…

– Хорошо-хорошо… – торопливо затараторил приятель, а потом тихо проговорил: – Спасибо тебе, Андрюх!

– Знаешь, куда ты можешь свое спасибо засунуть? – уже более добродушно ответил капитан, немного успокоившись. – Собирайся давай. Я за тобой заеду. Ёлки! Ну не судьба мне сегодня поесть… – тоскливо произнес мужчина в уже пиликавшую короткими гудками трубку, направляясь в кухню. Чтобы выключить так и не сварившиеся макароны.

Новый день, не избавив от старых, принес новые проблемы.

Вчера с прибытием на подмогу беркутовцев все пошло немножко веселее. Конечно, глядя на то, что творилось в палатах и коридорах роддома, хотелось орать и бежать куда глаза глядят, а уж никак не веселиться. Мозг отказывался воспринимать происходящее как новую реальность. Скорее, как дурной кошмар… Или ужастик.

Беркутовцы, назубок знавшие свое дело, быстро зачистили четвертый этаж, где находилось больше всего мертвяков – все-таки это было отделение патологии беременности, и помимо беременяшек там еще находилась куча пациенток, лежащих в стационаре по своим женским делам. Когда Виктор отвозил Алену на сохранение, все палаты оказались забиты, в каждой стояло по четыре кровати – отделение было переполнено. Нужно было видеть здоровых мужиков в разгрузках и с оружием, когда им приходилось отстреливать обезумевших и жаждущих крови мамаш. Глаза у парней, когда они спустились, были стеклянными, а губы сжались в тонкую линию…

Митрофанов потом рассказывал, что ему весь день и всю ночь мерещились эти ощеренные пасти и измазанные в крови пузатые женские фигуры. А уж он-то никогда не был шибко впечатлительным.

А еще капитан поведал, что столкнулся со странностью – когда бойцы зачищали коридор, несколько мертвячих очень даже проворно ушли с линии огня, сделав нечеловечески длинные прыжки. Их, конечно, потом завалили, но все равно это показалось странным.

На четвертом этаже даже после тщательной проверки каждого закутка выживших не нашли…

Вход на третий этаж, где и должна была находиться Алена, оказался забаррикадирован. Виктор мысленно похвалил жену за сообразительность и носком ботинка брезгливо отодвинул окровавленное тело, валяющееся прямо под дверью.

– Эй, смотрите, мужики!

Ближайшие к Виктору парни и Юля склонили головы над телом.

– Ни хрена ж себе… – послышалось сверху.

Все с удивлением смотрели на преобразившиеся ногтевые пластины мужчины, судя по медицинскому костюму, бывшего когда-то доктором. Ногти стали толстыми, заострились и начали походить на когти какого-то дикого животного.

– Это что же за метаморфозы?

– И на лицо его гляньте… – ткнула пальцем Юля. – Если бы он при жизни был таким красавцем, у него должен был бы быть хронический спермотоксикоз.

– Слушайте, ребята, а помните, в «Обители зла»… – начал было Толя Иванов, но его тут же перебил Леха Струцкий:

– О господи! Ты еще выдвинь теорию, что злобная корпорация выпустила вирус…

Кто-то из парней хмыкнул, а кто и несмело заржал над подобным предположением, казавшимся абсолютной чушью.

– Но ведь не просто так мертвецы появились? Что-то же заставило их восстать из мертвых и жрать живых… – не унимался Толик и так и сыпал патетическими фразами с явными цитатами из заголовков ужастиков девяностых.

– Леха, помолчи, – поднял Виктор ладонь вверх, а затем кивнул Иванову. – Толян, давай рассказывай про свои вирусы…

– Ну, в общем, по фильму в систему вентиляции попал вирус, поднимающий все мертвое и превращающий трупы в зомби. Мы сейчас видим то же самое.

– Ну, – подтвердил стоявший здесь же Митрофанов.

– Так вот… Там, в фильме, в конце была такая сцена, в которой монстр, похожий на лысую крысу, перебравшую стероидов, сжирал подставного мужа Милы Йовович и мутировал, превращаясь в еще большую тварь.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил один из беркутовцев, стоящий наиболее близко к Анатолию.

– Ну а если и у нас так же? Вон мужик-то себе когти отрастил, и вся пасть его в крови. Наверное, это он ту тетку, лежащую на ступеньках, обгрыз. – Толя кивнул на распластавшуюся на лестнице женщину в некогда белом халате, от которого остались одни ошметки. Тетку погрызли капитально, и теперь и сами останки, и лестница были щедро залиты кровью, как хот-дог кетчупом. Хотя, глядя на все это, меньше всего хотелось думать про еду – желудок и так грозился опорожниться здесь и сейчас.

– Но она почему-то не поднялась… – возразил Алексей. – Хотя ее и укусили. Почему?

– Да череп у нее проломлен, – оповестил всех высокий беркутовец, наклонившись и внимательно изучив черепную коробку покойницы. – Она, видать, о ступеньку приложилась, и ага…

– Слушай, Никитин, а ведь Кастет дело говорит, похоже на правду… – сказал Митрофанов. – Голливудские режиссеры, конечно, педики обкуренные, но что-то в этом есть…

Встреча на Эльбе состоялась – Алена кинулась на шею мужу, рискуя задушить того в объятиях, но потом заметила среди толпы народа женскую фигурку в обтягивающих джинсах и ревниво оглядела ее с головы до ног.

Вот уж женщины! Как только видят представительниц своего пола в радиусе одного километра возле любимого мужчины, так тут же начинают подсознательно себя с ними сравнивать, пытаясь определить, кто более… привлекательный. И ведь не угомонятся, пока полностью не проведут тестирование потенциальной соперницы. Куда уж там камероновскому Терминатору с его встроенным определителем размера одежды и обуви. Любая женщина на раз-два с этим справится, помимо прочего оценив не только одежду, но и общую ухоженность потенциальной конкурентки, как то: маникюры, наращенные ногти или прочая женская лабуда, не видимая и не понимаемая мужской частью населения этой планеты. Конечно, речь идет о нормальных мужиках, а не о тех, которые используют задний проход не по назначению, предписанному природой.

Алена, судя по всему, сделала для себя какие-то выводы и успокоилась – по взгляду было видно. Но вот что случится, когда она увидит в уазике медсестру Аню в коротком халатике? Допроса с пристрастием точно не избежать.

Третий этаж единственный обошелся без потерь. Конечно, мамки и медсестры были до смерти напуганы и стрельбой, и видом мертвых тел, но осознание того, что они все же живы, в отличие от остальных посетительниц и пациенток роддома, вытеснило страх.

Виктор наконец смог увидеть сына.

Заглянул в прозрачное пластиковое корытце на колесиках и испугался. На него смотрело мелкое, розовое, скукоженное, похожее на инопланетянина существо. И это его ребенок? Его наследник?

Лежит себе в смешной тонкой шапочке с нарисованными балующимися тигрятами и смотрит глазами-щелочками из-под опухших век, ножки маленькие, ручки еще меньше, пальчики – так вообще тоньше сигареты… Страшно!

– Правда, он хорошенький? – умилилась Алена, переводя взгляд то на мужа, то на сына, выискивая общие черты лица.

– Д-да! – на всякий случай согласился Виктор, не желая расстраивать жену. – Очень! Симпатяжка! Весь в маму.

– Ты что, прикалываешься? – почувствовала неладное жена.

– Лен, ну как можно! Вот глаза твои – голубые…

– Да, глазки у Артемки голубенькие, – тут же переключилась на сына женщина, с любовью глядя на крошечного человечка. – Хотя говорят, что у малышей цвет глаз может меняться. Хочешь подержать?

Подержать?! Кого?! Вот эту кроху? Не-эт, уж лучше еще раз на лестницу с мертвяками попасть. Там хоть знаешь, что делать. А тут, не дай бог, уронишь… или сломаешь ненароком.

– Нет, Ален, у меня же руки грязные, – нашел что ответить Виктор. – Ты уже все собрала?

– Да! – с готовность кивнула женщина.

Когда чета Никитиных вышла из палаты, Алена остолбенела.

– Вить, а куда же мы теперь? – растерянно пробормотала она, глядя на весь разномастный колхоз, собравшийся в коридоре.

Всего на этаже насчитали шесть мамок, семь детей, три медсестры и нянечку-уборщицу. А! Еще «панда», которую впустила Алена с медсестрами. Значит, семь мамок. Плюс спасенные с нижних этажей.

Да-а-а, арифметика получалась неутешительная.

Повторный шок роженицы испытали, когда их выводили на улицу – лестница и коридоры были в гильзах, на полу валялись окровавленные тела, про хлюпающую под ногами жижу и говорить не хотелось… Гламурная дамочка в розовом халате, увидев один из трупов, заголосила как ненормальная, чуть не уронив ребенка, которого держала на руках. Убитым оказался тот самый муж, который должен был навестить ее. Алена погладила женщину по руке, понимая, что сейчас вряд ли удастся ее успокоить. Овдовевшая неистово кричала и билась в истерике, пока кто-то из парней не уволок ее оттуда под руки. Кто-то из женщин не выдержал и рыгнул. Тут же пошла цепная реакция… Короче, вонь на непроветриваемой лестнице стояла ужасная.

Беркутовцы прибыли сюда на своем штатном автобусе, и это решало проблему транспортировки спасенных, которых было решено доставить в РОВД, ну а там уже пусть вызванивают мужей-отцов и прочих родственников.

После эвакуации пациенток РОВД выглядело как филиал женской консультации и яслей в одном флаконе. Полковник Смирнов, ругаясь тихонько в свои усищи, дал приказ выделить самый большой кабинет для нежданных гостей. Но одним кабинетом дело не обошлось – пришлось открывать еще два. Галдели тетки, орали дети, матерились ошалевшие от всего этого беркутовцы и оставшиеся милиционеры, у которых уже голова гудела к концу дня, а до отдыха еще было, как до Парижа на верблюде.

Личного состава катастрофически не хватало – ближе к вечеру, когда попытались провести перекличку, на связь вышло процентов тридцать от общего количества сотрудников, большинство из которых были – отпущенные еще утром по домам женщины. Судьба остальных оставалась неизвестной – рации не отвечали, телефоны выдавали длинные трели, а некоторые и вовсе были отключены, поэтому Виктор морально приготовился встречать на улицах бодро шагающие трупы в милицейской форме.

Когда на повестку дня встал вопрос, что же делать с этим детским садом на выезде, все оказалось еще более печально – только немногие из женщин дозвонились до родных. Их-то и обещали забрать родственники или мужья. А вот что делать с оставшимися? Не выпихнешь же их за забор, чтобы пешкарусом топали «до дому, до хаты»? К тому же во дворах уже стало довольно опасно – зомби появлялись все чаще и чаще. Хоть парни и старались их отстреливать, пользы от этого было мало.

Полковник Смирнов попытался связаться с городской администрацией, но там только автоответчик повторял записанные фразы. Появилась идея послать гонца, но ее отмели сразу – не было свободных людей.

Встал насущный вопрос с питанием. Потому как гарнизон в РОВД получился нехилый – оставшихся сотрудников пятнадцать человек, не увезенные родственниками роженицы, медсестры и младенцы в количестве двенадцати человек и отряд «Беркута», который так и остался для усиления РОВД. Итого тридцать шесть человек, большинство из которых здоровые мужики…

Проблемка.

Начальство кинуло клич, и по кругу пустили шапку, куда и сбрасывали деньги для покупки продовольствия. Сумма получилась не очень впечатляющая, потому как в двадцатых числах марта, когда аванс уже потрачен, а до зарплаты еще неделя, практически все были без денег или же с необходимым минимумом, достаточным для того, чтобы добраться на работу, пообедать булкой с чаем и вернуться домой. Смирнов плюнул и отдал кредитную карточку, сообщив комсомольцам-добровольцам комбинацию ПИН-кода. Приказал вычистить счет подчистую, используя весь доступный кредитный лимит.

В маркет отправили трех беркутовцев и Володина. Благо «Ахтиар» находился под боком – минуты три неспешной ходьбы. Это был первый открывшийся в Севастополе супермаркет по западному образцу, где отсутствовали привычные полки и запыхавшиеся продавщицы. Люди туда валили валом – и не потому, что цены резко отличались от цен в других магазинах, просто это было модно. Конечно, сейчас вся эта шумиха немного улеглась, и на строящиеся супермаркеты уже не смотрели с удивлением, но все же они крепко закрепились на рынке услуг в своей отрасли.

Вернулись гонцы через час – запыхавшиеся и злые как черти из преисподней.

– Мужики, вас только за смертью посылать… – попытался пошутить вечный дежурный Миха Битковский, который к концу вторых суток своего дежурства выглядел как проститутка, которую всю ночь пользовали и не заплатили. Глаза были как у вампира – краснючие, волосы взъерошенные, а телефон все звонил и звонил, грозясь довести Мишку до психушки. Оставшиеся мужики ездили по вызовам уже в сопровождении беркутовцев, отстреливая попадавшихся по пути мертвяков. Только когда патронов совсем не оставалось, экипажи возвращались на базу.

Так и прошел остаток дня – бесконечные звонки, матерщина уставших мужчин, звонкий плач детей и причитание потерявших родных женщин. Некоторым мамашкам пришлось давать успокоительное и отпаивать горячим чаем, чтобы хоть как-то привести во вменяемое состояние.

К вечеру гарнизон РОВД увеличился до шестидесяти человек за счет семей сотрудников, которые были свезены сюда все теми же беркутовцами. Мужики очень волновались, как их родные, а с введением казарменного положения и вовсе грозились плюнуть на все и свалить. Кстати, некоторые так и сделали. Пламенные речи начальства про долг, коллектив и сплоченность прошли мимо ушей. Сергей Сергеевич только разъяренно шевелил своими усищами, что придавало ему сходство с тараканом, но ничего поделать не мог. Не расстреливать же дезертиров…

– Слышь, умник, сам бы туда прогулялся. Если бы не стволы – ходили бы и мы среди этих мертвяков, – огрызнулся один из беркутовцев.

– Уже и здесь эти твари?

– Щютишь, да? – с интонацией Иосифа Виссарионовича проговорил Володин. – Их там до хренища. Мы там такую пальбу устроили… Еле выбрались. Самое фиговое, что в руках пакеты, а тут они прут, как тетки на распродажу нижнего белья. Благо мужики вовремя спохватились. Так еще и в маркете паника – цены взвинтили раза в полтора… Так что хавчика-то мы взяли, но надолго ли его хватит – вопрос. И в чем все готовить… и где?

Но тут подсуетился зампотыл, и нашлось несколько газовых горелок с огромными кастрюляками. Под столом он их у себя прятал, что ли?

Женская половина табора, не скованная обязанностями по кормлению младенцев, тут же была рекрутизирована для приготовления пищи. Хорошо хоть ребята, когда забирали своих родных, дали им указание помимо еды брать и такие необходимые мелочи, как туалетная бумага, соль и спички. Но жены сотрудников были тетки боевые, родившиеся в Стране Советов, поэтому собирались капитально, в отличие от молодух, которые с собой взяли только смену одежды да косметику. Старшее поколение привезло несколько одеял, подушки… даже раскладушку кто-то притащил. И как только умудрились ее запихнуть в служебную «семерку»? Умывальные принадлежности, одежда, чай-кофе никого не удивили, а вот пакет с презервативами заставил жену его обладателя смутиться, а мужиков лишний раз поржать.

– А че вы ржете? – возмутился хозяин пакета. – Резинка – вообще многогранное изделие. К тому же у этих срок годности истек года два назад. Так что никаких, кроме альтернативных, видов применения уже не предвидится.

– Ну а хранил-то их зачем? – гогоча, спросил один из беркутовцев.

– Да выбрасывать жалко. Халявные, – пояснил Стас Мельниченко. – Жене после родов в консультации выдали пятьдесят штук, вот они так в пакетике и валялись. Мало ли, пригодятся. А тут, глядишь, и пригодились.

– Кстати, да, – вступил в разговор капитан Митрофанов. – Резина вообще универсальное средство. И воду можно наливать, и вместо жгута использовать, и щели конопатить, и ботинки, если прохудились, подвязать. Да все, что угодно. Знаете, как мы крабов ловили ночью? Презик на фонарик натягиваешь – и герметично, и светит отлично – а крабы на свет так и лезут.

С наступлением темноты усилили охрану периметра и объявили совещание.

Смирнов устал – это было видно невооруженным глазом. Ни начальник следственного отдела, ни начальник криминальной милиции не пришли. Хотя еще утром Виктор видел их на совещании, перед тем как упокоили Олега Старина. Чуть позже Виктор разузнал у Михалыча-оружейника, что оба отсутствующих получили усиленный боекомплект, но с тех пор ни слуху ни духу… «Смылись, суки? Ну ничего… Каждому вернется по делам его».

Хотя к чему судить-рядить? Всем воздастся по заслугам… Глядишь, и этим жизнь такой фортель подкинет… Хотя если люди хотели уйти, Смирнов не держал их.

– Так, положение у нас шаткое, – начал с места в карьер начальник. – Личного состава мало, зато баб с детьми всех возрастов – как в цыганском таборе. Из горсовета новостей нет, администрация района словно вымерла… А может, и вымерла… В общем, сейчас пытаемся выжить, как можем. Но в рамках закона.

– С другими районами связь есть? – задал вопрос зампотыл Федюнин.

– С Карпачовым из Ленинского удалось связаться, он что-то проорал в эфир, и все. Я ничего не понял, но подозреваю, что накрылся Ленинский медным тазом. У нас хоть территория огорожена, проще оборону держать… – И тут в подтверждение слов начальника затарахтел автомат. Мужики дернулись было, но капитан «Беркута» остановил всех жестом и, придерживая свой автомат, выскочил из кабинета.

– А Нахимовский? – не унимался зампотыл, который вывез сюда свою жену. Оказалось, именно Марья Петровна притарабанила раскладушку.

– Там получше обстановка – на связь периодически выходят, но с сотрудниками беда такая же, как и у нас. Периодически в эфире появляются радисты с кораблей, стоящих у причалов. Единственное, что удалось узнать, – у них свое казарменное положение: командование запретило сходить на берег. Сейчас пытаемся связаться с сухогрузами, что на рейде, предупредить их… Теперь что касается нашего детского сада. Девать их некуда. Развозить всех по домам – нет ни людей, ни бензина, ни смысла. Я дал задание лейтенанту Самойловой и Анне Михайловне – той медсестре, что вы спасли, – проверить новостные разделы в Интернете. И вот что они нашли – утром двадцатого числа марта месяца в крупных городах мира начались массовые беспорядки. Источники проверенных данных о точном времени начала всего этого дерьма не приводят, но все сходятся в одном – двадцатое марта, плюс-минус несколько часов… Менее чем через сутки зараза распространилась по всему миру. Симптомы одни и те же. Ну это я уже зачитывал на дневном совещании. У нас все началось сегодня утром, когда были зафиксированы многочисленные вызовы патрулей.

– Значит, мы можем спрогнозировать развитие ситуации?

– С поправками на местность вполне, – согласился Сергей Сергеевич.

– Ну а если с военными связаться? – предложил Киреев, у которого в живых осталась только одиннадцатилетняя дочка, умудрившаяся закрыться от обернувшейся матери в ванной комнате, где ее и застал приехавший за семьей отец. Но было уже поздно – жену было не спасти, зато дочь осталась жива. За Дианой сейчас приглядывала Марья Петровна Федюнина, пытаясь хоть как-то унять боль девчонки от потери матери.

– Да связались уже, – отмахнулся полковник. – У них у самих глаза на лбу от всего происходящего. Так что посмотрим. Пока командование официально не сговорилось, все контакты по личной инициативе. Так что вот такие вот ватрушки у старушки.

В общем, ничего нового, а уж тем более хорошего, после совещания не узнали.

Ночь прошла… и слава богу. Потому как спать на голых столах – то еще удовольствие. Все более-менее пригодные для ночевки поверхности уступили женщинам и детям. Из привезенных одеял, настеленных на пол, соорудили огромную кровать, где вповалку спала детвора, начиная с двух лет. Младше, не считая грудничков, слава богу, не было. Спали в одежде – укрываться оказалось нечем. Хорошо хоть отопительный сезон еще не закончился, и в кабинетах было тепло. Даже жарко. Иначе роженицы в своих тонких больничных халатиках дали бы дуба.

А вот мужчинам повезло меньше – пришлось дежурить по периметру, а в промежутках отсыпаться на сдвинутых столах. То и дело ночью здание изнутри оглашал требовательный крик младенцев, желающих получить свою порцуху материнского молока, или будили выстрелы снаружи. Чуткие беркутовцы вскакивали от резких звуков, но, убедившись, что все нормально, снова ложились спать, мгновенно отключаясь. К утру у многих болели спина и бока, люди были просто непривычны к подобным условиям, но никто не жаловался.

Нескольких человек застукали за распитием сорокаградусной, которую Никитин с Митрофановым тут же изъяли под огорченные и протестующие вопли – не дай бог, что случится, а тут компашка, бухая в хлам! Мужики поворчали да и отправились – кто курить, кто отлить, а кто и спать…

Митрофанов тогда с тоской глянул на бутылку и признался Виктору:

– Ты знаешь, я бы сейчас сам нажрался до состояния ЧТГ…

– Шо за ЧТГ?

– Чуть теплее говна. Да так, чтобы вырубиться на сутки. Чтобы забыть все, что сегодня видел.

– Ты про роддом? – понимающе протянул капитан, убирая руку с бутылкой за спину, чтобы не дразнить лишний раз человека.

– И не только. Мы же утром были на вызове.

– Вы? А что случилось? Когда успели?

– Да у шефа нашего дочка из школы позвонила и, рыдая, сообщила, что в школе появились какие-то сумасшедшие, бросаются… Вот ее укусили. Ну он нас в ружье, и туда. И плевал он на все предписания. А там… – Димка даже скривился непроизвольно, предаваясь воспоминаниям.

– Это в какой школе?

– Да у почты, что возле портовой поликлиники. Не знаю я номера.

Виктор почувствовал, что в горле образовался ком. Идиоты!!! Дебилы! Орангутанги головозадые! Школа ведь примыкала к поликлинике, и можно же было предположить, что вся та орава мертвецов, которая вывалилась за медсестрой Аней, разбредется кто куда. А тут еще и такой лакомый кусок, как школьники… Виктор сжал зубы и одной рукой потер глаза, чувствуя, как кровь стучит в висках, а беркутовец все рассказывал…

– Ты представляешь… Там же детей до фига! Каникулы-то только через два дня должны были начаться. Практически никого не осталось в живых. И дочку шефа мы не спасли – даже не нашли ее. Только нескольких старшеклассников удалось вытащить. Одного из спортзала – он как залез на канат, практически под потолок, так и сидел там, пока его одноклассников жрали… Мы его еле оттуда стащили – руки у него так затекли, что он не мог ими пошевелить. А еще нескольких мальчишек и девчонок спасло то, что их учитель ДПЮ тертый калач – в свое время где только не повоевал. Вот он и скумекал быстро, что к чему, согнал молодняк да и заперся в классе. А все остальные… – Мужчина махнул рукой. – Так что в роддоме я уже был готов. Хотя нет, к такому никогда не будешь готов… Короче, вылей ты ее, Никитин, или спрячь. А то не удержусь.

За ночь ситуация в районе ухудшилась. В местах скопления людей – на остановках, на рынке, в магазинах, были зомби. Мужчины пытались их отстреливать, но, как только звучали выстрелы, все это стоявшее доселе скопление сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигалось к милиционерам. Оставаться на месте было рискованно – толпа могла запросто заблокировать авто, ведь уазик – это не БТР: по людям особо не поездишь. Приходилось срываться с места и улепетывать, плутая по дворам. Оставаться на месте становилось все опаснее, а зомби вроде как поумнели: знали, что там, где стреляют, – люди, и двигались на звуки выстрелов, некоторые даже пытались бежать за машинами, но куда там! Скорости им не хватало за ними угнаться. Но уже сейчас страшно было представить, что случится, если не удастся вырваться. Такая толпа просто разорвет на части.

Возле забора и на прилегающей территории скопилось достаточное количество трупов, но из окрестных домов и дворов подходили новые и новые зомби. Хотя, может, подтягивались со стороны остановки – не суть важно.

Важно было то, что живые зомби с удовольствием пожирали мертвых. В смысле тех, кого повторно отправили в мир иной.

А еще появились собаки. Мертвые. Это было видно по их внешнему виду. Дворовые псы редко когда отличались ухоженным видом и лоснящейся шерстью, но этих с живыми ну никак нельзя было спутать… В отличие от человеческих зомби в зомбособак попасть было намного сложнее. Собаки попадались разных размеров, поэтому если в бобика размером с овчарку было сложно попасть, то в кабыздоха размером с перекормленную кошку – еще сложнее. А самое хреновое, что эти мелкие зомбаки могли спокойно протиснуться сквозь прутья ворот. В идеале следовало бы обшить ворота и забор стальными листами, но где их найдешь посреди спального района? Так что пока дали приказ смотреть в оба.

В общем, картина Репина «Приплыли» была эпиграфом к начавшемуся новому дню.

Пока все остальные мамки кормили своих чад, к Виктору подошла жена и с горечью сообщила, что у нее нет молока – пропало от волнения.

– Я пока Наталью попросила Артемку покормить – у нее молока хоть залейся, но нужно что-то придумать. Неизвестно, как у нее с этим делом будет – до мужа-то она так и не дозвонилась. И еще…

– Говори, – устало ответил Виктор, надевая привычную куртку. В голове промелькнула мысль, что надо бы домой сгонять за сменной одеждой для себя и Алены, а то она как была в больничном спортивном костюме и тапках, так и осталась. Благо их дом совсем рядом – одна из тех свечек-шестнадцатиэтажек. Разве что парней для подстраховки взять, потому как глупо одному идти, когда за забором куча зомби зубами щелкают, желая отведать плоти молодецкой. К тому же неизвестно, что творится в самом доме, то есть в подъезде и на этажах. Этажные коридоры были настолько запутанными, что в них, не зная, куда идти, можно было легко заблудиться.

– Нужно что-то думать с детьми. Я имею в виду, организовать спальные места. Потому как очень уж спать с ними неудобно.

– Лен! Ну какие спальные места?! – воскликнул капитан. – Ты не видишь, что творится в городе? Где я тебе сейчас работающий мебельный магазин возьму?

– Витенька, ну не злись, пожалуйста… Здесь недалеко есть детский магазин, там коляски должны быть – чем не кроватка? Да и все равно что-то решать нужно. Как минимум с постельным бельем и едой.

– Ладно. Я подумаю, что можно сделать, – буркнул Виктор, у которого от плохого сна и накопившейся усталости голова раскалывалась.

«Вчера с самого утра голова болела, сегодня болит… Хреновая тенденция, учитывая происходящие события», – подумалось ему.

Виктор разыскал Серегу Паркова, Толю Иванова и Димку Митрофанова – того самого беркутовца. Все же идея в голову пришла безрассудная, и «на дело» лучше идти с проверенными людьми.

– Слушайте, мужики, я вам сейчас предложу подсудное дело, но, учитывая окружающую обстановку, ерундовое.

– Ну вещай! – ухмыльнулся крепыш Митрофанов, прислоняясь к стенке и скрещивая на груди руки.

– У нас пятеро грудничков и одна дамочка на сносях, она в любой момент может разродиться. Всем им нужны памперсы и прочая дребедень, а у нас даже койко-мест для них нет, не говоря уже про бутылочки всякие и соски. Поэтому предлагаю бомбануть ближайший детский магазинчик.

– Ну дело-то неплохое. Правда, в случае ахтунга все мы почувствуем посторонние предметы в анусах, и начнется жизнь как в грузинской бане – не успел нагнуться за мылом, как сзади уже очередь из волосатых ног.

– Я предупреждал, конечно. Значит, нужно все сделать так, чтобы никаких ахтунгов. Инсценируем под гоп-стоп, в случае шухера – виноватых я всегда найду. Не оскудела бомжами земля русская. Сами видите, что вокруг творится. Если засветимся – я вас не видел, вы меня не слышали. Разойдемся, как в море корабли.

– Да ладно тебе! Че ты паникуешь раньше времени? Обойдется!

Вот так и пошли «на дело», прихватив беркутовский автобус для транспортировки награбленного. Димон еще и троих бойцов из своих взял – заверил, что ребята нормальные, проверенные, – не проболтаются.

Перед воротами ошивалось несколько упырей, которых беркутовцы и положили по просьбе часового. Грохнул дружный залп, и мертвецы свалились как подкошенные. А парни запрыгнули в автобус.

Виктор только сейчас понял, какая хлипенькая защита эти ворота и заборчик… Собаки-зомбаки могут между прутьями пролезть, а если повалит толпа зомби, створки вылетят, как от тарана.

Вот интересно, а птицы тоже обращаются? Потому как если да, то это создало бы определенную проблему – по стае воробьев из «калаша» не постреляешь.

Магазинчик действительно находился в трех шагах от отделения, буквально за поворотом дороги, огибающей отделение и пустырь возле него. А возле входа в магазин, как часовой на посту, дежурил зомби. Вернее, зомбячка или зомбачка… Ну, в общем, зомби женского пола. При появлении людей, высыпавших из остановившегося автобуса с синими милицейскими номерами, она будто вышла из транса и начала медленно двигаться к ним, пока одиночный выстрел окончательно не отправил ее на тот свет.

– Опаньки. А здесь до нас уже кто-то побывал, – констатировал Серега Парков, дергая незапертую дверь.

– Ну кто не первый, тот и не второй – женская мудрость. Так что можно все свои сомнения в правильности поступка откинуть, – потирая руки, ответил Виктор.

– Мужики, стойте здесь, рубите фишку, – выдал своим подопечным задачу капитан-беркутовец, а сам принялся таскать добро из магазинчика.

– Эй, глядите! А вон колбасный ларек. Может, и его того… экспроприировать? – кивнул в сторону сержант Иванов.

– Товарищ старший сержант, да у вас просыпается воровская жилка!

– А я че? Я так… предложил.

С балкона четвертого этажа ближайшего дома, заметив наглый грабеж, громко пригрозили вызвать милицию. От народ! В городе мертвецы живые бродят, а они ментов на грабеж будут вызывать.

– Спокойно, дядя! Идет законная экспроприация в пользу голодающих детей Африки! – гаркнул во всю глотку Серега. А так как глотка была немалая, то получилось довольно-таки громко.

Справа послышались выстрелы, – видать, ребята заметили мертвяка.

– Мужики, ускоряйтесь! – крикнул кто-то из дозорных.

– Ну так что, магазинчик бомбанем? – не унимался Толя.

– Уймись, Иванов. Мы еще пока представители власти.

– Угу. Голодные…

– Так надо было утром есть то, что давали.

– Да я рис терпеть не могу! Ни в каком виде! – скривился от воспоминаний о завтраке сержант.

– Ну выбирать не приходится.

Стрельба не утихала.

– Мужики, что там у вас? – крикнул караульным Виктор.

– Прут, как к теще на блины! Быстрее давайте, слишком много домов вокруг!

– Их звук приманивает… Закругляться надо! – снова крикнул Виктор и более тихо проговорил: – А то мы черезчур квадратные.

Парни похватали баулы. Так как сумок было немного, воспользовались методом предков – расстелили несколько полотнищ от штор, снятых еще в РОВД, и кидали все добро на них.

– Разбираться уже потом будем, в отделении.

– Горшки брать? – задумчиво крутил в руках два пластиковых изделия для детских нужд Митрофанов. Он, широкоплечий, в камуфляже с автоматом на ремне и с детскими горшками в обеих руках, выглядел настолько комично, что Виктор не смог удержаться и заржал.

– Брать, брать.

– Ну че ты ржешь-то? – обиделся капитан-беркутовец.

– Кому че, кому ниче, кому кой-че через плечо. Сбрасывай давай все в кучу – женщины разберутся. Если не для детей, так нам в старости пригодятся. Ну что, все?

– Да, остались только коляски. Их Серега захватит, – крикнул Виктор, таща сумку, набитую детской одеждой, в сторону автобуса.

– Нет, ну нормально? Тоже мне командир выискался! – возмутился Парков.

Не прекращая шуточных перебранок, ребята быстро связали баулы крест-накрест и начали переносить их в автобус. За каких-то полчаса вычистили весь магазинчик. Вернее, то, что осталось от предыдущих посетителей. Хватали все, что попадалось под руку: и какие-то картонные коробки, и жестяные банки, упаковки подгузников, разноцветные соски-погремушки, так заинтересовавшие Митрофанова горшки, одежду и несколько колясок, сиротливо стоявших в дальнем углу.

Стрельба на улице теперь и вовсе не прекращалась. Ребята бегали туда-сюда как ужаленные.

– Куда Иванов делся?! – оглядываясь по сторонам, заорал Виктор. Все уже были в автобусе, кроме сержанта.

– Вот он я! – грохоча ботинками, вбежал в автобус по ступенькам Толян.

– Ты где был?

– Да тут… – неопределенно махнул рукой тот.

Убедившись, что все на месте, водитель – старшина милиции со смешной фамилией Чучукин – завел двигатель, и автобус, изрыгая клубы выхлопных газов, потащился в сторону РОВД.

– А вам не кажется, что от товарища старшего сержанта как-то странно пахнет? – демонстративно принюхался один из беркутовцев.

– Угу. И я даже знаю чем… – подхватил разговор Серега. – Признавайся, Толян, бомбанул все-таки ларек?

– Ну че сразу «бомбанул»? Мы же граждан спасаем? Спасаем…

– Иванов, ну я ж тебе русским языком сказал… И вот из-за таких, как ты, граждане о нас невысокого мнения.

– Да ладно вам. Годом больше, годом меньше… и так уже за этот магазин нам светит ого-го. Так что не надо тут строить из себя целок-недотрог. Я ж не для себя эту колбасу взял, а, так сказать, в общую копилку.

Завизжали тормоза, и автобус резко остановился, заставив всех сидящих срочно хвататься за ручки, чтобы не разбить носы.

– Твою бога душу маму через селезенку! – ругнулся водитель.

– Что случилось?! – чуть ли не хором заорали остальные.

– Да мертвяк, мать его, бросился прямо под колеса! Второй раз уже за два дня!

– Ух ты! Анна Каренина в упрощенном варианте! – непонятно чему обрадовался Парков.

– Крути педали! – крикнул Митрофанов. – Подумаешь, жмура задавил. Ему пофиг, а нам приятно!

– Ну раз так, сами и колеса будете отмывать. Они ж на солнышке прокоптятся и вонять будут так, что придется противогазы доставать из закромов.

– Кстати, а вы заметили исходящий от зомбаков запах… знакомый такой?

– Угу. Ацетон называется. У меня сестрица как лак на ногтях стирает, так хоть святых выноси, – поддакнул капитан-беркутовец.

– А ты чего своих в отделение не перевез? – поинтересовался Виктор. Перед автобусом как раз открывались ворота в их импровизированной крепости. Зомби пока в окрестностях не наблюдалось. Да и стая зомбак куда-то делась.

– Да ну на фиг! Вы что, серьезно планируете отсидеться здесь? В спальном районе? Где на один квадратный метр к вечеру, ну самое большее – к завтрашнему обеду, будет по три зомби? Нас здесь просто заблокируют, и все. Еще до того момента, как закончатся патроны, бензин и еда. Я своих на дачу отправил. Участок хоть и небольшой, но высокий забор и каменный двухэтажный домик. Продукты там есть – матушка всегда в кладовке держит на случай ядерной войны и пидерастической атаки, плюс закатка всякая, разносолы, самогоночка… Все, что нужно, чтобы встретить старость! Так что и им хорошо, и у меня глаз не дергается – как они там. Все. Приехали. Щас от вашего шефа все по рогам получим за самоуправство, – кивнул Митрофанов на приближающегося усатого полковника в мятой рубашке. Хотя сейчас все были мятыми и дурнопахнущими – носились как угорелые, а толком постираться да помыться было негде. Так что мужчины все оказались как на подбор – чуток небрит, чуток лохмат, могуч, вонюч и волосат.

– Ну и где вы катаетесь?! – зашевелил усами Смирнов, сверкая глазами из-под кустистых бровей, которые только чуть-чуть недотягивали до знаменитых образований «Бровеносца в потемках», как величали дорогого Леонида Ильича. – Митрофанов, тебя начальство вызвонить никак не может, уже со мной связывались, боялись, что сожрали тебя, бравого капитана! А они устроили тут променад! Никитин, твою налево, мотание по вызовам еще никто не отменял! Бегом, мать вашу, к дежурному! Между прочим… А это что такое? – заметил шеф первый баул в руках у Сереги Паркова, из которого виднелись очертания все того же пресловутого предмета детского туалета.

– Тащ полковник! – вышел вперед Виктор. Все-таки это он всю кашу заварил и на мародерку всех подбил, по всему, ему и ответ держать.

– Отставить, Никитин! Ты что, думаешь, я не понимаю, откуда у вас все это?! – закипел как чайник полковник, вот-вот пар из ушей повалит, а из глаз искры полетят. – Вы что ж думаете, что раз вы с оружием, то вы над законом? Выдали пистолет, и крутись, как можешь?!

Львиный рык родного начальника звучал все громче и громче, набирая обороты с каждым словом. Виктор пытался вставить хоть одну реплику, объяснить свое решение, но какое там! Проще было танк мухобойкой завалить, чем сказать сейчас что-то Смирнову. Постепенно уровень шума стал спадать, а вскоре и вовсе прекратился – выдохся Сергей Сергеич, выражения колоритные закончились… Но суть гневного спича была ясна как божий день – нужно быть образцово-показательными во всем.

Шеф развернулся и ушел, а Виктор призадумался. Какая уж тут показательность, если в отделении полно баб и грудничков, а за стенами мертвячки друг друга хрумкают, причмокивая…

– Иванов, Парков, вытаскивайте наш скарб и тоже в дежурку. И на улице особо не светитесь – собачки-то вон они, жрут, твари недобитые, и сюда поглядывают.

– Может, я их сниму по-тихому? – предложил один из беркутовцев.

– А сможешь положить пулю точно в бошку? – поинтересовался Виктор у бойца.

– Я-то? – хмыкнул парень и обиженно протянул: – Командир…

– Паштет положит, не переживай так! Давай, Пашка, работай! – крикнул Димка Митрофнов и залез обратно в кузов, чтобы связаться с начальством, гаркнув на водятла из-за отключенной у того рации.

Виктор не стал стоять столбом посреди двора и наблюдать, как беркутовец, аккуратно прицеливаясь, отстреливал всех собак, пирующих у трупов.

И снова начались боевые будни. Помародерничали, и хватит! Кули и сумки с добром ребята передали изумленным женщинам, которые принялись все рассортировывать. Колбаса тоже перекочевала на кухню, но вот сам Серега так пропах ее духом, что больше походил на ходячую колбасную фабрику, рискуя заполучить погоняло «Камо». А переодеться и не во что… так что остаток дня пришлось нюхать эти ароматы.

Весь день свободные от дежурства по периметру мужчины прокатались по городу, отстреливая мертвецов и вытаскивая живых. Всем, кого встречали, давали совет быть осторожнее и перебраться в менее опасное место. Нескольких человек, бегущих практически в чем мать родила, словили на улице. Как те объяснили, спасались они от обратившихся родственников, и переодеваться, а уж тем более брать с собой докумнты-деньги, не было времени и возможности. Этих отвезли в РОВД, сдали дежурному, который занимался переписью прибывшего населения, заодно прогоняя данные через все базы, что были у него в компьютере, – мало ли кого парни могли привезти.

И каждый раз, чтобы проехать к воротам, приходилось отстреливать подошедших мертвяков, хотя они не очень-то обращали внимание на автомобили, шныряющие туда-сюда, их больше привлекали останки упокоенных собратьев по несчастью.

Отряд беркутовцев поспешно собрался и куда-то выдвинулся, попрощавшись с оставшимися милиционерами.

– Срочная задача! – развел руками Митрофанов, махнув напоследок рукой.

Смирнов поник – все же расположение отделения покидало десять опытных бойцов, но что поделать.

Цены на топливо взлетели, но хорошо хоть были топливные карточки, налички уже ни у кого не имелось – вчера всю потратили на продукты. Хотя на заправке карточки сначала не хотели принимать, ребятки желали получить наличными и по новым расценкам, но, как говаривал легендарный Альфонсо Капоне, «Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем одним добрым словом». В общем, после демонстрации оружия и всей серьезности намерений его применить парни-заправщики сделали все быстро и качественно.

К тому же буквально через пару минут, ревя движком на всю округу, на заправку завернул БТР с солдатами на броне. Чего они тут забыли? Или заправиться подъехали…

Никитин, махнув Володину рукой, подошел к бронемашине, откуда как раз вылез старший в полевом пятнистом камуфляже с погонами прапорщика на плечах и нашивкой на рукаве с изображением красноглазой оскаленной акулы, поверх которой сидела жертва чернобыльской аварии – двухголовый орел в императорской короне.

«Ага, «членистоногие» пожаловали…»

– Товарищ прапорщик?

Парень лет двадцати – двадцати двух обернулся на голос и немного прищурился, хотя небо было затянуто и солнце в глаза не било.

– Да?

– Капитан милиции Никитин, Гагаринское РО УМВД Севастополя.

– Прапорщик Федюнин, восемьсот десятая отдельная бригада морской пехоты.

– Хотел поинтересоваться, с какой целью вы здесь находитесь? – Вопрос, конечно, мог показаться резким, но у Никитина были все основания его задать. Он все же представлял власть, а вот морячки были иностранцами. Так что Виктор мог себе позволить задавать подобные вопросы… но в рамках приличия. Все же борзо вести себя с человеком, который катается на БТРе, решился бы только полный псих.

– Командование дало приказ прикрывать отходы гражданского населения из города, среди прочего – взять под охрану автозаправочные станции.

– О как! Ну лады. Дело хорошее. Дам подсказку – приглядывайте и за заправщиками – уж больно они… – Виктор неопределенно повертел кистью руки, стараясь передать всю гамму чувств. Прапор жест понял правильно и кивнул.

– А что в городе? – все так же с прищуром уже в свою очередь поинтересовался он.

– Хреново в городе. Мертвяков с каждой минутой все больше. Мы мотаемся, пытаемся их отстреливать, спасаем, кого удается спасти, а так… – Виктор махнул рукой.

– Понятно. Ладно, спасибо за подсказку.

Виктор попрощался с морпехом и уже садился в уазик, когда услышал голос того самого парнишки: «Позови-ка сюда всех заправщиков! Нужно с ними поговорить!»

Ну, вот и отлично! Если «членистоногие» будут брать под охрану заправки, то это просто замечательно – хоть какие-то островки безопасности появятся в городе. Броня – она и в Африке броня. А так хоть дадут возможность людям спокойно заправиться да от ушлых экспроприаторов уберегут. Заодно и коммерсантов в узде попридержат, а то совсем уже страх потеряли!

Поднявшийся северный ветер нагнал тяжелые облака, температура воздуха упала, и стало ощутимо холодно. Кое-где даже покапывал дождик – еще не сильно, так… будто природа сама не определилась, развязывать небесные краны или подождать немного.

Мотаясь по району, Виктор несколько раз замечал военные уазики с откинутым верхним тентом, в которых сидели вооруженные солдаты. Много было обыкновенных автомобилей, нагруженных добром и людьми, они старались поскорее выбраться из обезумевшего города.

К вечеру, голодные и уставшие, с гудящими от постоянных выстрелов головами, мужчины вернулись в отделение. А там было весело. Основные события уже прошли, но то, что увидели парни, приехав, заставило их крепко призадуматься о поиске новой базы.

Возле забора и у ворот крутились зомби, довольно шустро передвигаясь – движения при этом стали более человеческими, не похожими на те дерганые и какие-то кукольные, по которым можно с первого взгляда узнать ожившего мертвяка. Почему часовой их не пристрелил, было понятно – часовой у ворот просто отсутствовал, да и на самой территории слышались одиночные выстрелы.

– Парни, чует мой зад, что тут что-то нечисто… – пробормотал Володин, аккуратно притормаживая метров за десять от ближайшего мертвяка. – Где этот чертов дежурный? Почему их не пристрелит… Ворота-то хреновые. Если соберется толпа человек из двадцати – тридцати, да всей оравой навалятся, створки просто не выдержат.

– Мужики, отстреливаем этих упырей, – кивнул в сторону мертвяков Виктор, привычно снимая пистолет с предохранителя. – Только патроны экономим… Я практически на нуле.

Все, кроме водителя, высыпались из авто и, оглядываясь по сторонам, открыли огонь по фигурам возле забора.

– Собаки! – зло крикнул Серега Парков.

– Чего? – не понял Толя Иванов, думая, что лейтенант просто ругается.

– Собаки, говорю! Вон справа и за забором тоже. – Толя, который только пару месяцев назад получил старшего сержанта, глянул в указанном направлении – справа от пристреленного мертвяка кормилось несколько дворовых псов. И явно уже не живых. Не было привычной перебранки между псами и выяснения, кто лидер, при дележке пищи. Бобики просто молча обжирали труп, растаскивая его по частям. Но когда зазвучали выстрелы и человеческая речь, несколько псов подняли перепачканные в крови морды и внимательно уставились на людей.

– Пролезли, с-суки! – зло сплюнул Виктор, перезаряжая последний магазин от «калаша». Все. Только тридцать патронов осталось. – По псам, прицельно, огонь! Не давайте им подобраться близко!

Вожак стоял, смотрел на добычу и прислушивался к своим инстинктам, решая, что лучше – тухлое мясо прямо перед мордой или живые двуногие со странными штуковинами в руках. Двуногие влекли, дурманили – свежей пищей, мясом… кровью… Вожак видел их своими белесыми глазами, вожак чуял их, ощущал каждой клеточкой своего тела и слышал странные резкие хлопки, и тогда жажда крови превысила осторожность. Ощерив пасть, вожак бросился к добыче, чтобы утолить этот голод, который с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Что-то горячее врезалось в грудину, отбросив вожака на несколько прыжков назад. Боли не было, только передние лапы теперь плохо слушались. Прижав уши к покатой голове, вожак снова встал и, хромая, продолжил свой путь к цели. К добыче. К существованию.

Двуногие сжимали в руках непонятные палки, плюющиеся огнем. Что такое огонь, вожак помнил еще из прошлой жизни. Огонь – опасность… Но он так завораживающе красив! И снова невидимый толчок – тело отбросило в сторону, а задние лапы не слушались вовсе. Вожак смотрел, пожирал своими белесыми глазами добычу, которая была такой близкой, но в то же время недосягаемой… а потом все померкло…

– У-у-у! Скотина! Чуть было не достал! – вздрогнув, пробормотал Виктор. – Что у вас?

– Чисто! Володин, вперед! – махнул рукой водителю Иванов, а сам побежал вперед, открывать ворота, стараясь не наступать на окончательно упокоенных мертвецов – случай в роддоме все еще оставался в памяти. И вот так, задешево, отдавать свою жизнь ой как не хотелось. Жадный был Виктор, особенно до своей жизни.

– Толян! Аккуратнее! Там еще собаки, но они пока далеко.

Сержант раскрутил цепь, на которую были замотаны ворота, открыл их и тут же захлопнул, как только уазик въехал на территорию.

– Вить, Миха не отвечает на вызов, – высунулся из открытого окна Вэ Вэ.

– Ребята, осторожнее. Здесь кровь, – сообщил Парков, внимательно разглядывающий небольшие пятнышки под ногами, цепочкой вьющиеся по асфальту – будто руку кто-то порезал…

Володин подогнал уазик прямо ко входу и только потом вылез из кабины, вытащив «макаров» из кобуры.

На стоянке, где утром было машин десять – как рабочий, так и личный транспорт, – сейчас стояло только шесть. Значит, еще не все парни вернулись с патрулирования.

– Прикрывайте! – кинул через плечо Виктор и заглянул в приоткрытые двери.

За спиной, на улице, послышался выстрел, заставивший капитана вздрогнуть.

– Еще одна псина, – негромко проговорил Серега. – Их трупы приманивают, видать.

– Воняет кровью, – сообщил Виктор.

И действительно, в холле, возле открытого «обезьянника», виднелись большая лужа крови и выходящие из нее следы. Будто кто-то прошелся и, запачкав ботинки, потопал дальше. Зомбаков в «обезьяннике» не было…

– Какого черта?! Их что, кто-то выпустил? – поинтересовался Володин.

– У меня другой вопрос – какого черта они здесь вообще делали? – со злостью буркнул Никитин, осматривая помещение. – Их еще вчера пристрелить надо было.

– Так надо. Было.

Битковского на месте не оказалось, но из коридора появился Федюнин с «калашом» на плече.

– А, Никитин! Зайди к Смирнову, доложись о прибытии.