Глава 7

Колонна шла широкой долиной, густо заросшей кустарником и бурьяном высотой до двух метров. Как мне объяснил Олег, знающий все, высота бурьяна – это следствие того, что в протекторате во многих густонаселенных местах в основном выбили поголовье рогачей, чтобы не вредили сельскому хозяйству. Да и антилопам досталось. В результате образовались такие «рощи», которые раньше просто выедались здоровенными животными.

На небе толкались небольшие тучки, к сожалению, слишком маленькие для того, чтобы дать тень или сбрызнуть землю дождиком. Когда вдруг здорово сверкнуло и громыхнул хороший такой раскат грома, я в кабине грузовика аж подпрыгнул.

– Ты смотри, Олег, тучи игрушечные, а гремят как взрослые, – усмехнувшись, повернулся к подростку. Взял микрофон и связался с Олесей. Услышал нервный смешок и скороговорку девушки, отключился, и тут из динамика рации донеслось:

– Внимание, колонна, ускоряемся. Не паниковать, не нарушать порядок мест в колонне.

– Что за хрень?

Я немного ускорился за идущим впереди джипом Олеси. За мной также ускорились остальные машины, которые я видел в зеркале заднего вида.

А это что такое? Немного правее сзади колонны поднимался густой столб дыма. Причем столб резко расширялся, приближаясь к колонне машин. Пожар! Блин, и ветер-то оттуда, с той стороны! Это очень плохо!

Минут пять мы ехали по узкой дороге, пытаясь оторваться от приближающегося пламени, уже хорошо заметного на горизонте. Но полоска огня неумолимо приближалась, уже вся колонна была окутана едким дымом.

– Олег, звони своему начальству, нужно пал пускать, а то сгорим! – прокричал я вцепившемуся двумя руками в панель мальчишке.

Тот кивнул, включил рацию за левым плечом и скороговоркой забубнил в гарнитуру.

– Володя, Семеныч спрашивает как? – повернувшись ко мне, передал он. Закашлялся от густого дыма, попавшего в кабину.

– Облить бензином за дорогой и поджечь, а потом отвести машины за дорогу, на выгоревший участок. И скорее, огонь догоняет!

Сзади творилось что-то жуткое, настоящее огненное светопреставление. Высоченные столбы пламени с гулом пожирали кустарники и бурьян, сжигали деревья.

Грузовик обогнали небольшие антилопы, в панике, не разбирая дороги, несущиеся от смерти высоченными прыжками.

– Колонна, стой. Мужики с канистрами топлива – на выход. Поливать растительность с левой стороны дороги.

Идущие впереди грузовики остановились, из передового джипа выскочил Семен Семенович и стал руководить поливающими кустарник бензином и соляркой мужиками:

– Хорош, поджигайте. Скорее!

Я отбросил полиэтиленовую канистру в сторону, перекинул из-за спины автомат и короткой очередью в упор поджег кустарник. Справа и слева тоже коротко ударили автоматы. Пламя весело рвануло по облитым бензином сухим веткам и листьям, подхваченное ветром, взлетело вверх и с гудением и щелканьем начало отодвигаться от дороги.

Я отбежал к своей машине, прыгнул в кабину, схватился за руль. Поглядел в зеркало заднего вида. Пламя степного пожара уже практически догнало колонну.

– Вперед, на сгоревшие земли. Аккуратно, не подожгите машины! – Передние грузовики свернули с дороги и поехали по еще не остывшей до конца земле. – Василь, пробей дорогу!

– Есть, та-щ майор, – весело ответили в колонке рации.

Из конца колонны по обочине рванул вперед броневик, обогнал всех и начал проламывать проезд в гаснущих кустах. За ним ехали тяжелые грузовики, потом мы. А сзади догоняла стена огня.

В одном из грузовиков ревели и бились о доски бортов верблюды, в другом орали и бросались на прутья клеток очумевшие от страха тигры. В доступном эфире стояли крик и матюки, кто-то читал молитву. Дым ел все вокруг, ехали словно в густом, едком и горячем тумане. С боков изредка коротко вспыхивали недогоревшие деревца.

Но наконец мы все сумели отъехать от дороги, а пламя с этой стороны от нашего пала ушло далеко вперед. Пожар обогнул выгоревшие земли и двинулся дальше. Колонна остановилась на черной от пепла, горячей земле. У большинства грузовиков тлели тенты, которые сейчас тушили циркачи. Да и «газелям» досталось, даже на Олесином прицепе что-то тлело.

Я выскочил на землю, в очередной раз порадовался, что нацепил сапоги. Из-под ног взлетело облачко горячего пепла. Кое-где тлели толстые веточки, лежали обгоревшие тушки птиц и небольших животных. Дышать было очень тяжело, от дыма душил кашель. Но мы были живы. Так что я вытащил из кабины огнетушитель и направился тушить прицеп своей девушки.

Из сгоревших земель выбрались через три часа, проехав через мост на небольшой речке. Пожар подошел к ней вплотную и угас, не перешел на другую сторону. Нам повезло, что перед деревянным мостом было большое пятно вытоптанной земли, по которой не могло распространиться пламя.

Машины стали практически однотонными, грязно-копчеными. Все мы насквозь провоняли дымом, лица выглядели как у танкистов после тяжелого боя, все были в копоти и пепле. Пепел оказался везде, в кузовах машин, в салонах, я даже в карманах джинсов нашел. Он скрипел на зубах и попадал в глаза и нос, заставлял плакать и чихать. На лицах у большинства переселенцев виднелись проложенные слезами дорожки.

Но настроение у всех было радостное, ибо мы только что выжили там, где практически все погибло. Даже животные в клетках успокоились, только обессиленно лежали на полу, вывалив языки, а тигра от верблюда можно было отличить только по отсутствию горба.

Какое-то время мы ехали вдоль речушки, как оказалось, Семен Семенович выбирал место, чтобы можно было вымыть машины и умыться самим. И вскоре такое место нашлось.

Длинная песчаная отмель искрилась под солнцем, зазывая свежестью и чистотой воды. Но ее перебаламутил БРДМ-2, заехавший в воду на пару десятков метров, на башню броневика вылез чумазый паренек в танкошлеме, уселся и стал наблюдать за водой. Два грузовика с крупнокалиберными пулеметами встали перед отмелью и направили стволы в реку.

– Чего это они? – спросил я у Олега, останавливая «Егеря» на указанном месте за RAV4.

– Чтобы крокодилы не подошли. Вообще-то крупных уже почти не осталось, но порой встречаются весьма внушительные экземпляры. Хотя за ними специально охотятся и в Московском протекторате, и в Протекторате РА. Вообще выбивают всех крупных и опасных животных, чтобы жизнь поспокойнее была, и так хлопот хватает. Тут кроме больших гиен и свинок еще степной лев водится, так он на порядок умнее, чем эти твари. Хорошо хоть на людей не охотится, но коров из стад периодически таскает, приходится пастухам с пулеметами на джипах коров пасти. Ладно, дядь Володь, я пока отцу помогу нашу «сканию» вымыть. – И паренек убежал в конец колонны.

А я вытащил ведра из кузова и стал таскать воду сначала к Олесиной «тойоте», а потом к «Егерю». Вначале я молча тер машины тряпкой, смывал копоть, но, получив пригоршню воды в лицо, вскинулся, посмотрел на смеющуюся девушку, подумал и облил ее сам. Вскоре вся поляна превратилась в арену для водяной баталии. Все, и взрослые, и дети, обливали друг друга водой и смеялись.

Когда закончили мыть машины, переоделись в сухое, женщины высушили волосы. К нам подъехали два автомобиля, массивные такие и брутальные. С пулеметами на крышах и надписями «ОМОН» на бортах.

Из переднего в люк высунулась довольная красная морда в милицейской фуражке и с удовольствием спросила:

– Нарушаем, граждане? Как, протокол составим или по-хорошему договоримся? – и заржала аки лошадь.

Потом дверь распахнулась, и из машины вылез обладатель морды, широкоплечий капитан в ментовском камуфляже. Подошел к дяде Мише, обнял его так, что у того ребра хрустнули.

– Батька, живой! Мы с матерью испереживались, как про пожар услышали. Сели на машины и рванули сюда. Мол, проверю фермы по периметру. Как чуял, что тебя на этой речке найду. Ура, живой! – Капитан поднял и покружил отца в воздухе.

– Поставь, где взял, весь авторитет разрушишь. – Дядя Миша с удовольствием посмотрел на капитана. Увидев, что большинство переселенцев глазеет на эту необычную встречу, представил его: – Этот молодец мой сын, капитан ОМОНа Внутренних войск Московского протектората Сысоев Николай Михайлович. Прошу любить и жаловать, ясно, барышни?

Этот вопрос был адресован свободным девушкам из нашего каравана, которые стояли возле машин.

Мы остановились за небольшим, но мощно вооруженным фортом на господствующей высоте перед Новой Одессой, до которой оставалось около пяти километров, не больше. Дорога огибала извилистый берег и исчезала в городских воротах.

А отсюда был прекрасно виден вход в порт Новой Одессы. Двуглавая гора с решеткой РЛС, бетонные укрепления крепости, массивные башни с тяжелыми корабельными орудиями.

– Сто пятьдесят два миллиметра. Две башни по три ствола. И четыре автоматические семидесятишестимиллиметровые башни-спарки. Очень мощный форт, наверное, самый мощный в Новой Земле. Наши снабженцы приволокли из старого мира пушки с изрезанных кораблей Черноморского флота СССР. – Капитан, тот, который Николай, поглядел на Олесю. – В Береговом укрепления намного слабее, только против местных пиратов.

Если честно, то мне совсем не по нраву то, что этот мордатый крутился всю дорогу вокруг моей девушки, несмотря на пару моих намеков и предупреждений. Ладно хоть в кабину «Егеря», куда пересела утомленная длинной дорогой Олеся, не лез. А «тойота» с прицепом ехала на сцепке сзади. После этого пожара мы уже впотьмах попали в пригород здешней Москвы, где и заночевали, а утром разделились. Многим пришлось выезжать, поскольку циркачи торопились на зимние квартиры, особенно дрессировщики. Им предстояло долго отхаживать и отпаивать земных тигров, которые были гвоздем програмы. Так что не поглядев Москву, мы разъехались в разные стороны. Переселенцы на автобусах отправились прямиком в Демидовск. И часть людей из конвоя тоже последовала за ними. Я тоже хотел ехать, но девушки, все вместе – Олеся, Светлана, Вера и Лиза – захотели посмотреть самый большой порт на этом побережье. Мол, Форт-Ли и Москву практически не видели, так хоть Новую Одессу посмотрим, корабли тоже. А мои возражения, что нужно поскорее устроиться до сезона дождей, никакого успеха не имели.

– Ну и на кой хрен они здесь нужны? Зубастых чаек пугать? Или покрасоваться? – раздраженно поинтересовался я. Доставать меня начал капитан, чесслово. Аж до зубовного скрежета.

– Ну против пиратов. Они могут попытаться захватить порт, – заметила Олеся, не отрываясь от бинокля. Понравился ей вид. Возможно, и капитан понравился.

– Тогда бы лучше малокалиберных автоматов наставили, толку было бы больше. Это же для морского боя пушки, против больших кораблей. По маломерным судам стрелять из таких дур – все равно что из пушки палить по воробьям. Шума много, а толку чуть. Ладно еще трехдюймовые автоматы… Впрочем, это не мое дело. Поехали скорее, нужно еще в отель заселяться. – Я полез было в кабину, но услышал приглашение капитана, обращенное к Олесе.

– Олеся, а ко мне не заедете? У меня великолепный дом, почти пустой, можете остановиться хоть на весь сезон дождей. – А сам ее за руку придерживает.

– Капитан, пошли поговорим. – Все, кончилось мое терпение. Я кивнул Малику и направился за машины. Малик двинулся за мной.

Капитан пошел вместе с прапорщиком, а братья отвлекли Олесю каким-то вопросом. Отойдя от машин за ближний бугор, я отдал АКМС Малику.

– Тебе никто не говорил, что чужих девушек отбивать опасно для здоровья? – Пофиг мне сейчас его погоны, что будет, то будет. Я снял пояс с пистолетом и подсумками и протянул хмурому уйгуру.

Капитан тоже разоружился. И начал разогревать мышцы плечей и ног, коротко работая руками и быстро, по-боксерски, перебирая ногами. Но я и не думал, что будет легко. Впрочем, я тоже не подарок. Омоновец коротко шагнул ко мне, встал в стойку боксера-любителя. Я сделал то же самое и легкими прыжками ушел вправо по кругу. У меня довольно неплохо получается изображать боксера. Нанес короткий левой, шагнул назад, уклоняясь от встречного правого в подбородок. Капитан опять сократил дистанцию, нанес серию ударов по корпусу и опять попытался достать подбородок. А я блокировал его хук и ударил коленом в грудь. Сильно, но не очень точно, думал попасть в солнечное, а попал в грудину. Но попал здорово, отбросил его метра на полтора. Он аж на зад сел. Я рванул было вперед, но его прапор заслонил дорогу.

– Лежачего не бьют, из-за девки деретесь, не на смерть, – и отошел в сторону.

Николай уже стоял на ногах, одной рукой потирал грудину. А потом шагнул ко мне и попытался врезать с разворота ногой в челюсть. Меня спасло умение мгновенно складываться пополам, выручавшее не раз. Потом я принял на правый бок сильный косой удар ногой и, шагнув вперед, ударил лбом. «Ливерпульский поцелуйчик», редко кто ждет его от такого толстого и неуклюжего парня. А потом сильно врезал правой под дых и левой в ухо. Все вроде.

Оглянувшись, увидел столпившихся людей, с интересом смотревших нас. И побледневшую Олесю, большими глазами наблюдавшую за нашей дракой.

Семен Семенович подошел к начавшему подниматься Николаю, усадил и проверил его состояние. А ко мне подошел отец капитана. Злой и хмурый.

– Я довел вас до Одессы. Дальше езжай сам, – помолчав, сказал он. – И спасибо тебе за совет, данный в дороге. Если бы не он, мы бы все сгорели. Прощай.

Повернувшись, наклонился к сыну, поглядел ему в разбитое моим лбом лицо, повернул и посмотрел на текущую из уха кровь. Потом они с Семеном аккуратно приподняли его под руки и повели к конвою.

Прапор, усмехнувшись, пошел следом. Циркачи тоже стали уходить, пожимая мне и моим спутникам руки. Вскоре они уехали, оставив нас возле форта.

– Ну что, Отелло? Как бок, болит? – спросил Виктор Константинович, заметив, что я морщусь от боли в правом боку. Здорово меня капитан лягнул, говорить нечего.

– Точно, Отелло. Володя, драться обязательно нужно было? – спросила Олеся, осторожно вытирая мне лицо.

Я и не заметил, что у меня рассечена бровь. Видимо, когда боднул омоновца, разбил ее, прямых в лицо я вроде не пропускал.

– Нужно, Олеся, нужно. Ну-ка, подвинься, пусть умоется. – Светка начала поливать мне из большой фляги. – Ты пока не мужняя жена, а любимая девушка. Парень должен за свою девку драться, это обязательно. А за жену – тем более.

– Просто он такой нежный бывает, а тут прямо черт какой-то, злой и жестокий. – Олеся отобрала у Светланы флягу и сама стала промывать рану. – Зашить нужно, а пока стяну пластырем. И губа сильно разбита, может, тоже шов наложить придется.

– Олеся, если буду нежен с парнями, это могут неправильно понять, – заметил я после окончания процедур.

– Ну некоторые так называемые мужчины были бы этому только рады, – засмеялся Руслан.

– Ладно, Отелло, поехали. Мне Семен перед отъездом сказал, что у нас имеется около суток, чтобы спокойно выехать с территории Московского протектората. А то за то, что расквасил морду капитану ОМОНа, ты можешь присесть минимум на полгода. Будешь шпалы таскать. – Артемьев пошел к своей «тойоте». Его дочери и жена уже сидели в машине. Обернувшись, он добавил для остальных: – Кто не хочет ехать с нами, может спокойно отправляться в Новую Одессу, вы с капитаном не дрались.

– Поехали, Отелло. Олеся, смотри хорошо подумай, а то Дездемоной станешь. Какой он у тебя весь из себя ревнивый. – Светка с Маликом уселись в УАЗ и захлопнули дверцы.

Постепенно все расселись по машинам. Две машины отправились в город, а мы с присоединившимися к нам Русланом с женой на «газели» и его сестрой с мужем на китайском синеньком «Фотоне» поехали в обход города по узкой грунтовой дороге.

Больше часа я ехал молча, изредка посматривая на притихшую Олесю. Да и начинавшая здорово мешать разбитая губа и саднящая бровь совсем не способствовали веселой беседе.

С другой стороны, я был уверен, что все сделал правильно. Пусть он офицер и последствия могут здорово сказаться на нашем будущем, но это мое решение, и мне нести за него ответ. Ведь я люблю свою девушку и готов снести за нее голову кому угодно. Пока она сама не скажет, что уходит и не хочет, чтобы я ее беспокоил.

Но пока этого не произошло, Олеся после драки крутилась возле меня, даже не посмотрела в сторону капитана. Что не могло не радовать. Хотя это и эгоизм.

– Володя, ты дорогу до Демидовска знаешь? – спросила рация голосом Артемьева.

– Нет, Виктор Константинович. Нам в любом случае до Ориноко надо, там мост через реку, причем уже на земле Русской Армии. Так что пока поедем, а там у кого-либо спросим. Язык он до Киева доведет.

– Ага, только сначала этот Киев нужно здесь построить. В этом мире такого города пока нет, – заметила Олеся.

– Знаете, мне кажется, что тут должна быть возможность сообщения с нашим миром. Ведь связь есть? Радиоволны – это тоже материя, как и физические тела. Если они доходят до Старого Света, то просто не могут не доходить и прочие виды материи, – это Руслан вклинился в разговор. Его «газелька» ехала за мной.

– Возможно. Вот приедем в Демидовск, обратись с этим вопросом к местным ученым, иметь связь со Старым Светом было бы здорово. Смотрите, авария впереди. – Малик притормозил, а вслед за ним и все остальные.

Перегородив дорогу, впереди стоял трактор с телегой, причем не «Беларусь», а какой-то западный. Мощный, и телега немаленькая. И «мерседес»-внедорожник, врезавшийся в эту телегу. Вроде знакомая картина.

А вот дальше все было совершенно незнакомо.

Мужик-тракторист с ППШ в руках матом орал на моложавого мажора в шиншилловой безрукавке и его водителя, сопровождая свои крики пугающими замахами массивным автоматом.

– Вы, сволочи, в трактор сзаду въехали, сволочи! Да вы знаете, твари, что с вами хозяин сделает? Не знаю, что он с вами сделает, но хреновато вам точно будет, мрази! Я ОМОН вызвал, гады, сейчас приедет, пусть с вами разбирается, твари! – На кабине трактора была заметна длинная антенна, как на Олесиной «тойоте». Похоже, неслабая рация на этом агрегате.

– Застряли, япона-мама. По обочине не объехать, паркетники и «газели» не пройдут. Ждем, – прокомментировал все это ехавший впереди Колян.

– Ну что, будем ждать? – повернувшись ко мне, спросила Олеся. И, помолчав, добавила: – Прости меня за мою глупость, хотела, чтобы ты немного поревновал.

– Ладно, все нормально, – ответил я. – Вот только застряли мы, похоже, надолго.

Впрочем, минут через двадцать подъехал серо-зеленый «гелендваген» с надписью «ВВ» на бортах. ОМОН в этом протекторате что-то вроде спецназа, а ВВ выполняют общеармейские и полицейские функции, если я правильно запомнил объяснения Олега.

Из машины вылезли трое, лейтенант и два рядовых. У солдат были АК-103, лейтенант с собой автомат не взял.

Неспешной походкой он подошел к месту ДТП. К нему сразу кинулся мажорчик и начал жаловаться:

– Вы понимаете, этот хам и быдло мне автоматом угрожает! Да мой папа в Москве большой начальник, его сам мэр знает. Вы обязаны заставить этого хама выплатить мне компенсацию за то, что он вел свой вонючий трактор по этой дороге!

– Что?!! Я быдло?! Да я тебя, гламурная морда! – Тракторист кинулся было на мажорчика, но его перехватили солдаты и оттащили в сторону.

А лейтенант прищурился, повернулся к державшему тракториста спецназовцу и приказал:

– Митрохин, ну-ка дай мне демократизатор!

Солдат вытащил из петли на поясе и протянул ему резиновую дубинку.

Я снял с держателя АКСМ и передернул затвор. Если лейтеха попробует ударить этого мужика, вмешаюсь. Как я видел в зеркало заднего вида, Руслан тоже взял свой СКС, а Малик вылез из УАЗа с АКМ в руках.

Лейтеха еще раз согнул дубинку перед носом у тракториста, подмигнул ему и с разворота врезал вдоль спины мажору, потом еще, еще, сбивая визжащую тушку наземь, и еще. С удовлетворением посмотрев на дело рук своих, приподнял гламурчика за шиворот и сказал:

– Слушай, ты… хм… – Тут он поглядел на вышедших из машин женщин из нашей колонны. – Чудило визгливое. Еще раз попробуешь не соблюсти правила дорожного движения – пешком всю жизнь ходить будешь, тележку с навозом толкать, понял? А не дай бог, кого покалечишь своим «мерином», считай себя покойником, ясно?

Лейтенант отошел от рыдающего на земле мажора, размазывающего по лицу красную грязь, и подошел к стоящему молчком водиле или телохранителю.

– Его отцу пришлют счет от Коршунова за поврежденную тележку. Забирай гламура и проваливайте, ясно? – После чего лейтеха подошел к трактористу, осмотрел с ним повреждения, заснял все на цифровую камеру.

Сопровождающие его солдаты ненавязчиво подтолкнули автоматами к машине все еще хлюпающего носом мажора и его охранника. После чего несколько кривомордый внедорожник завелся и уехал, а солдаты, усмехаясь, сели в свою машину.

Тем временем лейтенант подошел к нам, козырнул и представился:

– Лейтенант Внутренних войск Воробьев. Прошу извинить за эту сцену, но таких недоделков только так и можно выучить жить в этом мире по нашим правилам. Они не хотят служить, не хотят уважать других людей и не понимают, почему им нельзя творить все, что хотят, как в Старом Свете.

А у нас в протекторате сотня тысяч населения, из них половина крестьяне и рыбаки. И у этих крестьян и рыбаков на руках больше сорока тысяч единиц пусть устаревшего, но вполне огнестрельного оружия. И мы не имеем права допустить крестьянские бунты.

Ну и, кроме того, мы самая большая акула в наших водах и землях и не позволим никому обижать наших людей. – После чего он повернулся ко мне: – Не вы с Сысоевым подрались?

– А откуда вы знаете? – здорово удивился я.

– Ну нас здесь всего сто тысяч. Большая деревня. А офицеров и прапорщиков ОМОНа и ВВ вообще чуть больше четырех сотен человек. Так что все про всех моментально узнают. Хотя я не уверен, что на месте Николая не попробовал бы отбить вашу девушку. – Лейтенант слегка поклонился подошедшей Олесе. – Не задерживайтесь долго, Коршунов терпеть не может, когда кто-либо колотит его офицеров. Ваше счастье, что Николай был не на службе. Хотя с другой стороны, на службе он так активно к девушкам не подкатывается.

– И что, мне теперь сюда, в Московский протекторат, вход заказан? – хмуро поинтересовался я, а Олеся прижалась к моему плечу. Жаль, если так, Москва мне понравилась, неплохой городок.

– Да нет. Просто поскорее становитесь на воинский учет в Демидовске. Граждан Протектората РА здесь не трогают из-за таких мелочей. Как и нас там. Вообще живем мирно и почти по-добрососедски. Ладно, честь имею, мне пора. Служба! – Лейтенант козырнул и уехал в сторону Одессы.

Тракторист, бубня под нос матюки, залез в кабину, подвесил ППШ под потолок, завел трактор и тоже двинулся в сторону Одессы. В кузове тележки горой лежали мешки, похоже, с картошкой. А может, и со свеклой, попробуй разбери сквозь мешковину, какие корнеплоды он везет.

Мы тоже расселись по машинам и тронулись в путь. Если честно, то за эту неделю дорога, несмотря на новизну ощущений, нам осточертела. Я потому в шоферы и не пошел, что домосед, разве что совершал короткие выезды на рыбалку или охоту. Ну и командировки бывали в соседние города.

Дорога шла по сельской местности, вокруг лежали уже убранные поля. За ними в лугах паслись стада коров и верблюдов, охраняемые вооруженными всадниками и джипами с пулеметами на пригорках. Пару раз попались апельсиновые сады с нарисованным на плакате здоровенным фермером, показывающим внушительный кулачище, с надписью на русском: «Путник, не ломай деревья, просто сорви плод!»

Километров через сорок выехали к пограничной заставе, если так можно выразиться.

Сбоку от дороги стояли два полосатых столба, рядышком виднелись две будки для часовых, которые сидели на табуретках между будками и гоняли в нарды на доске, поставленной на ящик. Два офицера облокотились на шлагбаум и переговаривались между собой.

На столбах висели доски с надписями «Протекторат Русской Армии» и «Московский протекторат».

Увидев наши машины, солдаты убрали нарды и подошли к офицерам. Я обратил внимание, что одни были одеты частично в милицейский камуфляж, в каком часто показывают по телевизору российский ОМОН, и частично в простую «флору», а другие в форму уже знакомых мне камуфляжных расцветок, как раз под здешнюю растительность. Такую форму носили солдаты из БРДМ-2, который сопровождал поселенцев в Демидовск.

Поодаль от дороги стоял одноэтажный длинный дом с двумя выходами, с одной стороны застыли танк ПТ-76 и БРДМ-2 с надписями на борту «РА» и «RA», а с другой – «хамви» и М-113 с надписями «ОМОН». В курилке с торца казармы сидело с десяток солдат в камуфляжах разных расцветок.

Оба офицера (причем оба старшие лейтенанты) подошли к нашей колонне, остановившейся перед первым шлагбаумом.

– Здравия желаем, товарищи переселенцы. Предъявите ваши АйДи! – козырнув, офицеры достали сканеры.

И начали по очереди считывать наши карточки, московский офицер принимал их у переселенцев, потом отдавал армейцу, а тот возвращал нам. Быстро и без проволочек всем оформили документы, если так можно сказать.

Потом подошедший сержант РА раздал каждому памятки и карты протектората и пожелал счастливого пути.

А я спросил у офицеров:

– Товарищи старшие лейтенанты, а для чего в середине русских земель такая мощная застава? Только единиц бронетехники – четыре штуки?

– А это опорный пункт, здесь находится дежурная смена бригад быстрого реагирования. Правда, уже пару лет дежурство здесь считается отдыхом, а вначале, чтобы навести порядок, пришлось потрудиться с обеих сторон границы. Счастливо вам! – И армеец скомандовал поднять шлагбаум.

Прямо скажем, разницы между двумя протекторатами я не увидел, те же дорожные знаки на русском, английском и вроде бы испанском языках. Хотя нет, бразильцы вроде бы на португальском говорят? А эти знаки для бразильцев сделаны, которые наши соседи, как сказал Олег. Надо же, офигеть, никак не привыкну к этому смещению. Но мне нравится. Олеся гоняла настройку приемника, перебирая FM-станции. Их здесь оказалось не очень много, но выбор был. Из Новой Одессы даже «Владимирский централ» поймала, «по заявкам слушателей».

– … больше чем в прошлом году. Совместное использование Амазонки приносит большую прибыль русским и бразильцам. А теперь новости сельского хозяйства, но сначала песня…

– Олесь, оставь. Надоела за эту неделю музыка, новости послушаем, – попросил под веселую, причем незнакомую песенку. Что-то про любовь, горы и Амазонку, похоже, уже здешняя группа.

– Внимание, Ориноко вроде бы! И мост видать. – Колян, ехавший немного впереди на своей «Ниве», остановился на гребне следующего холма, дожидаясь нас.

Когда мой «Егерь» поднялся на вершину, открылся великолепный вид.

Широкая голубая полоска реки, первооткрывателями которой, впрочем, как и Амазонки, в которую она впадала, оказались бразильцы. Река была хоть и широкая, но мелководная, с многочисленными зелеными островами, перечеркнутая строчкой наплавного моста. В путеводителе писали, что Ориноко по большей части несудоходна. Увидели небольшой поселок с небольшим рыбацким портом на том берегу. Что интересно, справа появилась еще одна дорога, по которой пылила колонна из десятка КамАЗов, доверху груженных углем. То-то погранцы удивились, заметив нас, мы ехали по какому-то проселку, а здесь широкая и добротная дорога, причем с покрытием из щебенки.

Спустившись вниз, в первый раз за время пребывания в этом мире увидели регулировщика дорожного движения. Молодой парень в форме сержанта РА с повязкой «ВАИ» на правой руке стоял перед мостом. Дождавшись подхода нашей колонны, он поднял полосатый жезл.

Подошел к машине Николая и козырнул, что-то объяснил и подошел к УАЗу Малика. Потом к нам.

– Здравия желаю. Вы начнете двигаться через мост с моего разрешения, чтобы не создать затор посредине. Не торопитесь, я к вам подойду и скажу, когда станет возможно движение, – и пошел дальше, к следующим машинам.

Тем временем с той стороны ехали еще КамАЗы. Мост слегка покачивался под тяжелыми грузовиками, по крайней мере, со стороны смотрелось страшновато.

Обойдя наши машины, сержант пошел к мосту, что-то бубня в рацию через систему хендс фри. Помахал палочкой первому КамАЗу, съезжающему с моста, мол, пошустрее, начал встречать машины. Когда последний из этой партии КамАЗ уехал и освободил дорогу, сержант поправил кобуру, встал по стойке «смирно», сначала поднял жезл вверх, потом развел руки в разные стороны.

– Колян, чего встал? Правила не учил, что ли? Езжай давай! – Я подогнал растерявшегося брата-братка.

Когда Колян въехал на мост, сержант запретил ехать Малику, и только когда «Нива» отъехала на сотню метров, тот получил разрешение на проезд.

Я, уже не торопясь, подрулил к мосту и, получив разрешение, въехал на стальную решетку. Под колесами, на высоте около метра, была вода. Мост под машиной слегка покачивался, но я держал скорость все указанные на знаке пять километров.

Олеся высунулась по пояс из своего окна, разглядывая реку. Я схватил ее правой рукой за пояс и частично втащил в машину. От резкого движения дернуло болью в боку, и я пару минут ехал, матерясь про себя. Но моя девушка не заметила этого и продолжала смотреть на реку, встав на сиденье коленями.

– Ну что ты там увидела, Олесь? Не дай бог, вывалишься. Да и попу оттопырила, так и охота ущипнуть или погладить.

– Гладить ночью будешь, а ущипнуть – только попробуй, к капитану уйду! – усаживаясь на сиденье, заметила девушка. – Нужно будет узнать, можно ли тебе в этом поселке зашить бровь и губу, а то вон как кровят.

Наконец мост кончился. В одном месте между островами он был нормальный, правда, деревянный, на массивных деревянных же опорах. Его таким, видимо, в целях судоходства сделали, чтобы корабли под ним пройти могли.

В поселке под названием Речной имелась небольшая больничка с дежурным фельдшером, который зашил мне бровь. Губу трогать не стал, сказал, что ничего страшного. Деньги брать тоже отказался, только считал сканером мою АйДи. Оказывается, медицина в протекторате не то чтобы бесплатная, а, скорее, общая. На нее собирается специальный налог с каждого физического и юридического налогоплательщика протектората, но небольшой. Налог берут со всех, и получается достаточно средств, чтобы содержать весьма неплохой корпус врачей и фельдшеров, строить больницы.

Выйдя из больнички, мы с Олесей пошли к нашим, те сидели в небольшой забегаловке возле рынка. Из заведения замечательно пахло жареной рыбой.

Сам рынок был маленький, состоял из трех длинных прилавков, на которых лежали овощи и фрукты. Овощи в основном вполне знакомые, та же картошка, помидоры, болгарский перец и баклажаны. Ну и морковка со свеколкой тоже имелись, но в зелени, молоденькие, с ботвой, увязанные в пучки. В дальнем конце виднелись мясной и рыбный павильончики. Ну правильно, по такой жаре мясо с рыбой на открытом воздухе долго не пролежит.

Подойдя, мы обнаружили, что все активно и с удовольствием наворачивают обжаренные во фритюре крупные куски рыбы.

– Садитесь, садитесь, сейчас вам принесу. – К моему немалому удивлению, поваром оказался мой земляк, узбек. Почему-то ташкентских узбеков сразу узнаю.

Тем временем повар принес нам с Олесей горы жареной картошки на большом деревянном блюде, куски этой самой рыбы и каких-то обжаренных в тесте моллюсков, положил две массивные мельхиоровые вилки. Поставил две кружки с апельсиновым соком, маленький чайник со свежезаваренным чаем и две маленькие пиалы. Положил на небольшую тарелку пару горячих лепешек.

– Приятного аппетита, кушайте на здоровье, – и отошел к столу возле очага, где принялся колдовать над здоровенной рыбиной, пластая ее хорошими такими кусками.

– Это что? – осторожно потрогала моллюсков вилкой Олеся.

– Какие-то ракушки, как Ильхом сказал, но очень вкусные, – заметила Светлана. – Ты только попробуй!

– Да ладно тебе, у Саркиса моллюсков с удовольствием ела, а тут осторожничаешь, – заметил я, цепляя на вилку эту зверушку и отправляя ее в рот. А на самом деле – очень вкусно. Нежное и сочное мясо, правда, жирновато, на изысканный вкус. Но по мне в самый раз, я люблю жареное и жирное.

– Что делать будем? Предлагаю заночевать здесь, в Речном, правда, нужно узнать, есть ли номера в гостинице. А то приедем в Демидовск к темноте, бегай тогда, ищи впотьмах. Да и воскресенье сегодня, никто из чиновников, скорее всего, не работает. А так спокойно выедем завтра утром, – предложил Артемьев, потягивая горячий чай из пиалы.

Его супруга неторопливо общипывала кусочек жареной рыбы.

Рыба, кстати, была очень вкусная. Нежная, почти без косточек, она практически таяла во рту. Впрочем, я уже заметил, что здесь, в Новой Земле, невкусно не готовят. Прям-таки мир гурманов. Но это здорово, ибо я люблю вкусно поесть.

– Давайте заночуем, я скорее за, чем против. Заодно почитаем эти памятки, совсем не помешает, – заметил Малик, откидываясь на спинку массивной скамьи. – Спешить уже особо некуда, до русских земель мы добрались.

– Разрешите? Я тутошний участковый инспектор, капитан Абросимов. – Сзади нас стоял немолодой мужик в серо-зеленой форме и красном берете. Правой руки у него не было, вместо нее из рукава выглядывал протез в черной кожаной перчатке. Под левой рукой в открытой кожаной кобуре лежал массивный никелированный револьвер, прихваченный ремешком. На потертом, но все равно роскошном тисненом кожаном поясе в ячейках патронташа поблескивали латунные патроны, в небольших подсумках лежали наручники и рация. На груди кроме «поплавка» виднелась колодка с наградными ленточками.

– Конечно, присаживайтесь, – ответил Артемьев. – Мы сами хотели найти кого-то из здешнего руководства, узнать, что можно, про здешнюю жизнь. Мы хотим переночевать в поселке и утром ехать в Демидовск.

– Знаете, когда в поселок приезжают люди без конвоя РА, я всегда подхожу. Так спокойнее, погляжу на приезжих, предупрежу, что у нас очень строгие законы и нарушать их не следует. Объясню, что, если люди хотят как следует выпить и отметить приезд, им лучше оставить огнестрельное оружие у меня в офисе и забрать его уже протрезвевшими. А то, знаете, было пару раз такое, что мужики напивались и глупо вели себя. Стреляли в воздух, один раз даже пьяная перестрелка завязалась. Нехорошо это и худо заканчивается. – Капитан отпил из кружки сока и аккуратно поставил ее на стол.

Я заметил, что повар, Ильхом, вроде относится к участковому с нескрываемым уважением. Без боязни. Именно с уважением.

– А что стало с теми, кто стрелял? – поинтересовался Толик.

– Дуэлянты через полгода закончат шпалы таскать – уже почти пять лет прошло, а простые хулиганы штраф заплатили по тысяче экю. Наша мировая судья очень строго относится к огнестрельному оружию. Сами понимаете, в Речном двести тридцать два ствола, это только автоматы и винтовки, дробовиков сто сорок, а сколько пистолетов, даже я точно не знаю. Но вы, я смотрю, вообще не пьете сейчас? – Участковый внимательно, можно даже сказать, заботливо осмотрел сидящих за столом. Остановился взглядом на моих синяках и ссадинах, нахмурился.

– Нет, мы напиваться не собираемся. Не подскажете, где здесь гостиница? А то устали с этим переездом, неохота в Демидовск на ночь глядя ехать, – спросила Олеся.

– Вон видите зеленое здание? Это контора рыболовного кооператива, за ней наша гостиница. Поселок расстроился, вот и не видно с площади ни таверны, ни гостиницы. Ладно, приятно отдохнуть. Кстати, в таверне отличное пиво и раки. И драк там хозяин не допускает. – Капитан еще раз поглядел на мою бровь, погрозил мне пальцем, поправил на поясе кобуру с большущим револьвером и ушел.